Упавшее небо

Глава 25 без правок

Кузнецов, похоже, что-то знал. Стоило лодкам вернуться к кораблю, а нам отдалиться от арки водоперелива — разговорчики как отрезало. Это раньше главной опасностью московской дренажной системы и прочих подземных объемов было нарваться на карман с углекислотой или банально утонуть, перебираясь через подземную реку. А теперь возможность нарваться на окта все перекрывала. В общем, когда мы, минут десять прошлёпав ботинками по скрытому под тонким слоем воды песку и миновав зону старинной кладки добрались до нетронутой решетки фильтра задержки крупного мусора — все дружно выдохнули.

— Вот сюда, — Цылин указал на узкий, словно коридор “хрущевки”, проход. Начинался он странно: на высоте полтора метра, и зацепиться, чтобы подтянуться, было не за что. — Это чтобы мусор из решетки вытаскивать. Сделано так, чтобы даже в паводки вода внутри не попадала.

Алмазу и Семену пришлось разобрать свои копья, чтобы пронести оружие. Короткий U-образный проход явно выводил на другую сторону фильтра, но нас проводник остановил у покрытой толстым слоем ржавчины двери в середине дуги.

— С той стороны висит замок, — подергав ручку, сообщил диггер. — Коммунальщики его каждый раз вешают, как приходят сюда с проверкой решеток… приходили. Кто-то из наших потом замок обычно сбивал.

— Моя работа, — аккуратно подвинул мужика Синицин. Он счистил слетающую пластами ржавчину, несколько раз надавил рукой на створку. — Петля замка где-то здесь, да?

— Примерно, — подумав, пожал плечами любитель подземной Москвы.

— На пламя старайтесь не смотреть и дымом не надышитесь, — коротко предупредив нас, достал из кармана что-то вроде толстой сигареты спецназовец. Только это оказалась… термитная шашка? “Палочка” с шипением выбросила особенно яркий в подземелье сноп пламени и искр, который прямо-таки играюче прожег дверное полотно. Штуковины хватило, чтобы прорезать в металле квадратное отверстие, в которое руку при желании засунуть можно было. Подводный стрелок-сапер еще и оказался столь искусен, что подгадал окончание процесса резки к окончанию горючего в шашке.

Бдзынь!

— Правильно угадал, — дверь от толчка плечом открылась, замок с вырезанным куском так и остался болтаться на закрепленной к косяку проушине.

— Жарова вперед пропустите, Алмаз и Сёма за ним, — тормознул Цылина Кузнецов. — Иван Иванович, пожалуйста, идите теперь за ними. И говорите, когда впереди будут большие открытые объемы.

— Проход метров тридцать, дальше камера с комнату квартиры величиной. Туда открывается колодец с сервисным люком на поверхность и два других прохода, — послушно откликнулся диггер. Он подумал и добавил: — В люк паук точно влезть не сможет.

— А в другие проходы? — уточнил я. И взял в руку резак, а не одну из двух катан — мне могло банально не хватить место сделать замах честной сталью.

— Тоже не должны…

Подземная комната встретила нас много дней назад остывшим кострищем на листе металла с почти полностью прогоревшими углями и свежим воздухом.

— Колодец на территории какой-то госконторы, его тоже закрывают сверху, — Цылин покосился на горку мусора в углу помещения и страдальчески поморщился. — Не знаю, кто тут был последним, все диггеры, когда идут сами и кого-то ведут, за собой всегда убирают.

— Подземные шашлыки в центре Москвы. Вот люди-то развлекались, даже представить раньше себе такого не мог, — со своим фирменным ехидством прокомментировал наш отрядный медик.

— Между прочим, самая близкая подходящая “точка” к Кремлю, — обиделся наш проводник. Чуть помявшись, он добавил: — И сюда только в ночь приходили, когда сверху точно никто не полезет.

“Ну и барда-ак развели!” — огромными буквами читалось на лице Синицина, но вслух майор лишь уточнил:

— А дальше куда?

В комнате было еще два выхода: один закрыт дверью с почти облезшей табличной “не влезать, убьёт”, а второй представлял из себя наклонно уходящую куда-то вниз трубу примерно метрового сечения. Спецназовцу в трубу, разумеется, не хотелось.

— Сюда, — Цылин сдвинул “кострище”, и под ним оказалось продолжение вертикальной шахты. — Специально всегда закрываем, чтобы никто ночью не сверзился.

Интересно, а местные, на чьей территории это все хозяйство, вообще в курсе, что у них под ногами происходит? Я склонился над колодцем, разглядывая сбегающие вниз ржавые скобы… и резко отпрянул, услышав писк газового анализатора.

— Сейчас провериться, — уверил диггер нашего командира. — Но там и так не накапливается опасное для жизни количество, проверяли уже.

Спуск по скобам опять выпал мне первому. Собственно, в этот раз я сам и вызвался: проводник затруднялся сказать, могли ли попасть в тоннель твари, а я среди всех обладал лучшей реакцией и подготовкой. Особенно если углекислый газ внизу еще остался: задержать дыхание и сражаться я мог минуты три, наверное — и еще хватило бы времени выбраться назад наверх. Ну или открутить шланг от баллона со сжатым кислородом для резака и отдышаться.

А все благодаря присутствию в мышцах белка “миоглобин Цэ”, родственного гемоглобину, способному запасать и удерживать кислород прямо на месте его потребления. Одно из самых полезных приобретений после генетической модификации, чего уж там. Наверное, если мы сможем сбросить иго октов и вернем свой научный потенциал, именно внедрение этого белка в геном будет самым первым, что сделают в улучшении собственной наследственности люди. Тем более, для этого не надо кодировать ДНК самостоятельно, достаточно позаимствовать нужный аллель у тюленей, китов или дельфинов. Именно благодаря ему те на сорок минут в воду нырнуть могут…

Внизу нашелся относительно широкий коридор метра два в высоту — окт и правда мог всунуться, но только ползком, подогнув ноги. Теперь подземелье было облицовано бетонными плитами, потолок поддерживали металлические крепи. Галерея шла с лёгким уклоном, но проводник, к моему удивлению, указал в сторону подъема. Если мое чувство направления не врало, мы так едва ли не к Москве-реке должны были вернуться.

Вперед опять двинулись копейщики, вновь собравшие свои “палки-убивалки”. Меня зато Кузнецов поставил последним — теперь, впервые за всю подземную часть экспедиции было неизвестно, что позади. Потому я своими глазами увидел, как особист клеит на стену рядом со скобами колодца блестящую “голографическую” наклейку приличного размера, сразу привлекающую внимание, стоит хоть каким-то лучам на неё попасть. Последним действием было перетягивание тоннеля двумя желтыми лентами от края до края. Человек пролезет, а вот окт обязательно сорвет.

— Потом тут выставят сборный заслон и огневую точку, — пояснил он мне.

…Буквально через пять минут мы уперлись в сплошную кирпичную кладку.

— Где-то в семидесятые годы что-то правительственное рыли и сделали “заплату”, — объяснил наш гид. И специально Кузнецову пояснил: — Тот самый короткий путь, про который я говорил.

— Можешь подорвать, чтобы без осколков и прятаться не пришлось? — спросил тот Синицына. — По моей схеме там — кабельный канал. Не хотелось бы ничего порвать или повредить.

— Если понадобится, — в этот раз в дело пошел рюкзак. — Тут ориентировочно минут на сорок работы.

Я честно говоря, ожидал увидеть моток детонационного шнура и пластид, на не мощную аккумуляторную болгарку и такой же перфоратор.

— Организую тыловое охранение! — в замкнутом объеме мерзкий визг и поднявшаяся пыль заставили меня ретироваться назад по галереи, параллельно натягивая на лицо защитную маску. Аж правильно-армейские слова сразу вспомнились и на язык прыгнули!

— Человек-сосед где угодно достанет! — последовали моему примеру чуть замешкавшись копейщики.

— А на тропическом острове посреди океана? — а вот и доктор. — Ну там бунгало из тростника, никаких бетонных стен…

— Я три дня на атолле отдыхал, — признался Алмаз. — И все три дня местные со своего сейнера-развалюхи счищали ракушки и ржавчину, вытащив свое корыто на песок. Болгарками!

Кабель-канал оказался трубой диаметром около двух метров. Новый проход сильно смахивал на тоннель метро: провода аккуратно шли вдоль “стен” на вбитых кронштейнах. Посередине строители заболиво оставили узкие деревянные мостки, позволяющие ровно ставить ноги. Они не сгнил, наоборот, высохли до каменной твердости.

А еще тут была просто прорва пыли и почему-то паутины, а так же тянул сильный, но ровный поток воздуха. Отчего путешествие по каналу напоминало движение по подводной пещере — покрытые пылью паутинные нити, словно водоросли обросшие кабели, двигались с ветерком в едином ритме, словно живые. Опять же, в каком другом случае меня бы это зрелище не оставило равнодушным, но сейчас на первом месте было понимание, что окта в этих узкостях не встретить. Уф-ф.

— Стойте! Замрите! Тихо… — Синицын сумел скомандовать так, что все застыли, задержав дыхание. Секунду я не понимал, что взволновало майора, а потом…

— Выстрелы, — определил Кузнецов. — Очень далеко, на пределе слышимости.

— Скорее, глушаться подземельем, — не согласился майор.

— Или усиливаются, — добавил Батенька, — в смысле, доносятся. Как в слуховой трубе!

— Лучше скажите, откуда доносятся и стоит ли нам туда идти? — не промолчал Семен. Кстати, хороший вопрос. Вот только есть ли у нас выбор?

— Пытаюсь понять, — сквозь зубы раздраженно процедил особист. По-моему это была вообще первая оформленная эмоция, которую он себе позволил. — У меня на планшете есть планы коммуникаций и тоннелей… некоторых.

Пол под ногами отчетливо вздрогнул — и щелчки выстрелов как отрезало. Некоторое время мы еще постояли на месте, потом двинулись вперед. Планы и схемы не помогли. Разгадка нашлась сама собой: в одном месте к трубе канала перпендикулярно, но с уклоном подходила другая, только голову и просунуть. Можно было бы, не уходи туда два кабеля. Назад из отверстия выходило три — и дул теплый воздух.

— Пластид, — понюхав, вынес вердикт Синицын. — И еще что-то…

— Метро, — подсказал ему Цылин. — И тоннель фиолетовой ветки как раз где-то тут и должен проходить.

Он помолчал и со вздохом добавил:

— Вы правильно решили не идти через подземку, я был не прав.

— Потом правотой посчитаемся, — отмахнулся командир. — Надо выполнить это задание — а потом и про восстановление контроля над метрополитеном будем думать. Вперед.

Теперь поток воздуха упирал нам в спину. Труба канала дважды поворачивала, огибая что-то в земле, трижды мы натыкались на кирпичные “заплаты” в бетонном теле секретного тоннеля. Чем бы не руководствовались строители, они оставили возможность вернуться в обнаруженные проходы и пустоты. Над каждым проходом наш проводник думал все дольше, но все же командовал “дальше”.

— Мы почти на месте, — наконец сказал он, водя фонарём по сторонам. Слышали мы друг друга прекрасно, а вот видел я по большей части только необъятный рюкзак впереди идущего спецназовца да игру света и теней на стенах и кабелях.

— Тут какие-то доски под ногами, — углядел глазастый Алмаз, идущий вторым. — В смысле, какие-то не такие.

Дальнейшее детальное изучение находки выявило, что в этом месте настил пола представляет из себя тяжеленный люк. Точнее, просто щит, который пришлось сначала освобождать от вбитых гвоздей, а потом вчетвером переворачивать. Тот еще акробатический номер вышел.

— Вода, течение быстрое, но где-то метра полтора пространства до неё есть, — свесившись в люк, оповестил диггер. — Вроде неглубоко, дно видно, но конкретно придется проверить.

Обвязавшись как следует сразу двумя тросами, проводник все же решился спрыгнуть. И устоял на ногах. А вот нецензурного междометья удержать не смог.

— Все в порядке?! — крикнул ему туда Кузнецов.

— Да. То есть нет! То есть в порядке, но я серьезно впечатлён, — надо ж, видимо, действительно что-то из ряда вон. Видать мужик специально отучал себя вставлять крепкие словечки, заделавшись подземным экскурсоводом, но тут слишком уж эмоции сильные вышли.

— Что там за чудеса, батенька? — Зелёнке, конечно, тоже было интересно.

— Тут свод, стены, крепь — все из дерева! — донеслось из проема. — Лиственница… и ей лет триста! Гвозди и пальцы в крепи тоже деревянные!

— Главное скажи: свод на голову рухнуть не собирается? — деловито уточнил командир.

— Вроде нет…

— Тогда спускаемся по одному.

Видимо, когда-то водоток был повыше, но за века подземная река натащила песок и насмерть сцементировала его известковыми отложениями. А еще здесь была своя жизнь: я заметил на стенах у среза воды мелких бесцветных ракообразных. Может, тут и рыба какая была, которая в полной темноте их жрала. Мощного тока воздуха не чувствовалось, но дышалось очень легко и газоанализатор молчал.

Ну и вселяло некоторую уверенность отметка на картах особиста. Видимо, кто-то из рабочих тут прошел и нанес искусственное русло на планы. Или сами КГБшники тогда заинтерсовались старинной системой то ли водопровода, то ли, наоборот, водоотведения. Интересно, на какой мы глубине? Впрочем, гораздо интереснее вопрос: зачем кому-то из московских шишек семнадцатого века потребовалось рыть этот ход…

Как ни странно, ответ я получил. Через тридцать минут шлепанья по щиколотку на полусогнутых против течения стены без всякого предупреждения вдруг раздались, образовав…

— Естественная пещера!!! — диггер, кажется, забыл, зачем мы сюда пришли и в экстазе оглядывался.

— Вон там крепь вижу, и вон там, — указал ему доктор, сразу же принявшийся шарить по стенам и потолку подземного объема фонарём.

— Просто потолок укрепляли, чтобы строение сверху не провалилось, — отмахнулся Цылин. — Кому-то из московских бояр повезло найти под собственным домом этакий естественный бункер! Небось колодец рыли — и дорылись до подземного озера. А воду по тому каналу-тоннелю просто банально спустили.

— А потом на месте усадьбы построили “ящик”, попутно организовав защищенное хранилище, — подвел итог я, уперевшись лучом в очередную кирпичную кладку. — Пришли.