Упавшее небо

Глава 20 без правок

20.

— День добрый, господа, — вежливо поздоровался я и обернулся к Патрушеву.

Лейтенанта заставили кроме своих прямых обязанностей возиться еще и с моими запросами — кроме тех, что касались технической службы. Вадим довольно экспрессивно высказался на этот счет, но надо отдать должное — обвинил в свалившейся дополнительной нагрузке не меня или отцов-командиров, а иномировых киборгов. В частности, поиском кузнецов среди спасенных гражданских в во временном лагере для меня пришлось заниматься именно ему.

— Это все кузнецы, — пожал он плечами. — Я еще нужен?

— Сам буду разбираться, — отпустил его я, поворачиваясь к мужикам, сбившимся в две группки на уже за несколько дней изрядно вытоптанной полянке под деревьями. Хорошие такие группы, в одной пять человек, в другой шесть.

— Поздорову, коль не шутишь, — поднялся с импровизированной лавки явный лидер пятерки. — А ты сам кто таков будешь?

— Александр Жаров, доктор наук, член-корр РАН, — представился я. — Патрушев объяснил, какое содействие нам от вас требуется?

— Что-то сковать, знамо дело, — я только сейчас сообразил, что бородатый тип с нарочито-”историческим” говорком еще и одет не просто в дизайнерскую кофту, а в самую натуральную косовортку. И не с принтом, а с настоящей вышивкой! Тот еще кадр. — За что нас рядовыми да сержантами не отправят ворогов давить, а оставят на хозяйстве. Да токмо не на того напали, я сечи не бегу! Но помочь в борьбе своим искусством поперед — это добре…

— Уши вянут! — поднялся от другой компании пожилой мастер. Даже Мастер — этот не старался выглядеть стереотипно, но его крупные ладони в точках от ожогов, с въевшейся копотью и характерными такими мозолями на пальцах говорили за него сами. — Василий Олегович, глава кузнечной артели. На счет добра этого дня я сильно сомневаюсь, а так мы в полном вашем распоряжении, Александр.

— Василь дельный мастер, — вообще-то голос у “исторического” артельщика был самый обычный, так эффект “гудения” речи он тоже изображал. — Оградку для могилки лепую, али там ворота въездные. А подсвечники-то какие выходят да канделябры. О-очень важные сейчас вещички, да. Особливо могилки огораживать — много новых их тяперича…

Мастер-кузнец скривился так, словно ему пришлось прожевать лимон. Вот зуб даю, его задела не столько издевка в словах конкурента, сколько бесила манера речи. О чем любитель косовороток, конечно, знал.

— Скажи-ка лучше, Долбослав, скольких твоих клиентов проволочные маечки-типа-кольчужки и бутафорские клинки защитили и спасли, когда беда пришла? Ой, то есть Доброслав, конечно же, никак не могу запомнить…

— Старость-то, оно понятно, не радость, — оппонент держал лицо куда лучше Василия Олеговича, но тот тоже знал, куда бить, чтобы максимально досадить. — Иначе б ты, Василь, ужо б сказал, что мы и топоры делаем, что сносу не имеют, и ножи кухонные, что аж из Америки да Австралии у нас заказывали. А косплеерам да ист-реконструкторам, чтоб ты знал, нужен красивый реквизит, а не инструмент!

Последняя фраза была сказана совсем другим тоном. М-да, мир рухнул, но старые обиды, конечно, дороже. Надо заканчивать этот кружок любительской постановки.

— У вас при себе образцы ковки есть? — я заставил соперников, вовсю посылающих друг дружке пламенные взгляды, вспомнить, что они вообще-то тут не одни. — Нож подойдет.

Напоследок еще раз глянув друг на друга и без слов пожелав провалиться прямиком в ад, “мастер” и “исторический” синхронным движением достали по ножу. Что ж, для себя, надо думать, они постарались? Не совсем корректный тест, но и у меня времени отнюдь не вагон. Ножик Олега Васильевича особых эмоций не вызывал: просто полированная сталь и деревянная рукоять. Грибы срезать или там колбасу нарезать. А вот Долбо… тьфу, Доброслав выложил нечто хоть и привычной формы, но с рукоятью, оплетенной кожей, заковыристым темляком и лезвием, по которому вились синие разводы! Даже не знаю, как в артеле, работающей преимущественно для косплееров, этого эффекта добились — но выглядело круто! Прямо носимая с собой реклама. Надо будет руку поберечь — наверняка ж сломается.

— Спасибо, — живое дерево мне было жалко портить, да и сухая сосна, которую еще не успели пустить на дрова, мне подходила лучше. Я уже упоминал, что Разящий учил меня с упором на короткий клинок — низкорослому японцу, каким я стал в другом мире, до меча сначала надо было банально дорасти. Да и не потаскаешь с собой катану прямо везде, а вот нож — вполне… Удар!

Лезвие, выкованное мастером, выдержало первое испытание, не лопнув или согнувшись от удара о высохшую древесину, а сумев раздвинуть волокна. Хитрость приема в том, чтобы в момент касания мишени и клинка последний имел максимум кинетической энергии — для этого делается резкий шаг и синхронизированный с ним замах рукой. Если все правильно выполнено…

— Крракрр… — это с тихим но отчетливым треском, заставляя отпадать куски сухой коры, по стволу поползла тонкая трещина. С живым деревом такой фокус не прошел бы, древесина значительно более пластичная. Ладно. А так?

— Ять! — это сочетание звуков отчетливо прозвучало в выдохе десятка глоток, когда я с места крутанул сальто назад, в воздухе в прыжке горизонтально оттолкнувшись одной ногой от рукояти торчащего из ствола ножа. Чисто не получилось, ботинок соскользнул и пришлось отталкиваться от земли руками. Да, могу — подобные трюки весьма полезны, развивают чувство равновесия и дистанции. А уж как дети радуются, когда видят, как папа может! Главное, не пытаться сдуру повторить в бою, насмотревшись боевиков.

— Ага, — и здесь лезвие сдюжило, не лопнув. Но погнулось — вот отчего опорная нога у меня “ушла”. — Теперь второй.

С пафосным режеком я повторил все то же самое, только сместившись на четверть оборота вокруг сухой сосны, чтобы. На удивление, “косплейный” клинок вошел в древесину даже легче! И трещина в волокнах ствола не пошла, хотя само по себе это, вроде, еще ничего не значит. Но начинаю верить на счет иностранных заказов. Теперь сальто.

— Прэум-м-м-м! — пропела сталь, упруго подтолкнув мою ногу. В этот раз приземлиться получилось чисто. Ну надо же. Внешность порой действительно обманчива. Но второй клинок тоже не сказать, чтобы разочаровал. Повезло мне, похоже.

— Олег Васильевич, мне нужно, чтобы ваша артель помогла мне с прототипом ручного оружия против пауканов… — я один за другим выдернул оба ножа. Тот же принцип, пальцы на рукояти должны получить максимальный импульс силы за счет движения тела. — А для вас, Доброслав, у меня есть штучный спецзаказ. На исследовательское оборудование.

— М-можно просто С-слава, — если “мастер” просто молча кивнул, похоже, не найдя, что сказать после увиденного, то “исторического” проняло еще сильнее. Аж о своем говоре забыл и заикаться начал. — А в-вы в какой области исследования в-ведете?

— Физика, — ласково улыбнулся ему я.

— Только очень быстро, — едва увидев меня, предупредил Ильин. Вообще по лесному лагерю просто так перемещаться почти никто не мог — после того, как комбату пришлось застрелить Каримова, в батальоне основательно так закрутили гайки. “Конец света это еще не повод забить на Устав и Положения, совсем наоборот. А то некоторые расслабились, решили, что они на курорте, и им все можно!” — после этой речи Семенова перед старшим комсоставом временное расположение разбили на периметры по всей военной науке, заодно основательно заняв мобилизованных из запаса и из простых граждан бойцов изучением все тех же основополагающих армейских документов на практике. Одним из немногих, кто мог и дальше свободно перемещаться везде, кроме внешнего рубежа обороны, остался я. И еще те, кого я сопровождал.

— Нужно забрать из кузницы Доброслава несколько приспособлений и материалы, — тоже не стал тянуть быка за рога я. — Нужен будет грузовик, таскать сами кузнецы станут. Справятся, как они уверяют, за час.

— Без ножа режешь, — капитан разведчиков с силой потер лицо сразу двумя ладонями. Помимо того, что у нас после рубки в гражданском убежище установились хорошие отношения, у командира разведчиков еще и соответствующий приказ касаемо меня и моих задач был от Семенова. — Семенов запретил рейдовые группы без хотя бы двух разведчиков выпускать, а то мы уже два отделения потеряли на складском терминале, потому что слепошарая пехота октов там не заметила! А у нас уже четыре тыщи голодных ртов только некомбатантов на шее! И новые все пребывают и пребывают Разве что самому… и грузовик на месте взять… Эй, ты, что ли, кузнец? В вашем селе оставались машины, когда вы оттуда сбежали? Или трактор, что может прицеп тянуть? Вести сможешь?

— Трактор был на ферме рядом… даже два, — осторожно ответил артельщик. — Я не тракторист, но вот Ерема наш вроде справится должен.

— Вроде?!

— Ну мы раз чинили их ДэТэху… еще до того, как артель сколотили…

— Патрушев говорил, он тебе еще вторую бригаду кузнечную нашел? — переспросил у меня капитан, заставив любителя косовороток основательно так побледнеть. — Если эти “вроде” на месте окажутся “не вроде”, я их сразу в штрафроту засуну. Знаешь, как память прочищает? А ты, Алекс, теми обходись!

— Они справятся, — пообещал я.

— Да уж надеюсь, — хмыкнул Игорь. — А… стоп, тихо!

— Что? — я прислушался, но услышал только только звук двигателей движущейся по проселку колонны. Разведчиков, как я и говорил, расположили с краю лесополосы. — Окты?

— Танки, восемь, нет, девять, — успокоил меня Ильин. Вот только его лицо…

— Что-то не так?

— Это, очевидно, усиление идет на соединение, — мрачно ответил мне офицер. — Командование наконец разработало план противодействия захватчикам и про нас “вспомнили”. Как будто до того проблем мало было, блин. Сейчас начнется…