Украденная судьба. Этот принц - мой!

Глава 8. Ненавижу ведьм!

Верс с заботой, которой я от него не ожидала, помог Регине снять плащ, и стало видно, что живот целительницы округлился, выдавая беременность. Маг бросил на меня свирепый взгляд.

Нейт принес для Регины низкую табуреточку, и бывшая нянька уселась напротив меня. Поводила руками… Королевские целители обычно выглядят совсем не так и ведут себя с достоинством, потому действия женщины мне доверия не внушали.

— А это не повредит ребенку? — все же спросила я.

Регина покачала головой.

— Я только посмотрю… Вы принимали какие-то магические препараты за последние несколько дней, ваше высочество?

— Нет.

— А как же толченый морозник? Мне кажется, вы и так выглядите прекрасно, чтобы еще добиваться худобы…

— Я не… подождите, я не знаю, что было в порошке Вилиры, — спохватилась я. Регина поощрительно кивнула, дожидаясь подробностей. Я пояснила: — Меня пытались убить… или отравить. Маркиза Рален. Она высыпала мне в лицо порошок, который я вдохнула. В нем могло быть что угодно…

— Вот что… ослабляющая магия, — проговорила Регина. — Верс рассказал мне, что вы прошли через зеркало и перенесли принца Тиля. Чувствовали слабость? Головокружение? Тошноту?

Она спрашивала деловито, будто ее не беспокоило само обстоятельство перехода сквозь зеркала. Я недовольно взглянула на Верса. Какое право он имел рассказывать кому-то государственную тайну? Ведь мои способности — без сомнения, тайна.

Мысль мелькнула и тут же угасла.

Какая разница? Зачем мы вообще обсуждаем, что я чувствовала, когда нужно беспокоиться о Тиле?!

— Ваше высочество, предоставьте это тем, кто привык спасать людей, — мягко сказала Регина. — Я же занимаюсь целительством и мне важно помочь вам.

Я вздохнула, помня о том, что кажущееся бездействие Ланса и Нейта вовсе не означает, что они действительно не пытаются что-то предпринять.

— Мне было бы куда спокойней, если бы я знала, что именно собираются предпринимать те, кто привыкли спасать людей, — четко произнесла я. — Тем более что без меня во владения Ведьмы Стужи они вряд ли попадут.

— Разберемся как-нибудь, — пообещал Верс. Я смешалась, не совладав со своим удивлением. Он так уверенно это произнес, будто его участие в спасении Тиля само собой подразумевалось. Я даже заподозрила, что он слышал наш с Лансом разговор и решил пустить пыль в лицо, чтобы его не считали больше действующим шпионом или что-то вроде того…

Регина как раз взялась осмотреть мою лодыжку. Я почувствовала, как дрогнули ее пальцы, и едва не зашипела от боли. Верс бросил на женщину пристальный взгляд и медленно проговорил:

— Без плана не полезем. И, уж конечно, не потащим Ведьме на блюдечке то, что она хочет получить.

Понятно, он имел в виду, что я — Эрталь. Но громкие заявления хороши, когда можешь предложить что-то взамен. А я пока других вразумительных идей не слышала. «План» по-прежнему оставался пустым словом.

— Какой магией ты владеешь? — спросила я у Плантаго. Он удивленно выгнул бровь. Ланс ответил за него:

— Верс в некотором роде мастер печатей.

— Вот почему Тиль сказал, что ты можешь помочь мне с личиной, — проговорила я.

— Все хотел спросить, как тебе удалось ее так закрепить, — хмыкнул Верс.

— Использовала одну из печатей короля Сельвана, — пояснила я. Кажется, на этот раз мне удалось удивить всех присутствующих. Регина подняла на меня взгляд, но ничего не сказала. Хотя мне показалось — ей очень хотелось.

Только Верс остался спокоен. Похоже, попросту не поверил в мои слова. Один из наших с Эрвином учителей вел себя подобным образом. Никогда не слушал, что мы ему говорили. И выражение лица у него при этом становилось такое же безразлично-надменное. Мол: что вы, дети, вообще можете понимать, дайте взрослым судить.

— Откуда, интересно, ты о ней узнала? — спросил Верс.

— Королевский звездочет оставил кое-какие записи. Но, похоже, эту личину снимает особая печать отмены. Без нее никак не получается…

— Хм… разберемся, — повторил Плантаго, и я заподозрила, что он просто бахвалится. Его послушать — так он все решит. Только вот пока настоящих дел не видно.

— Эту рану нанесла вам снежная птица? — спросила Регина, отвлекая меня от злых мыслей. Я рассеянно кивнула. Мне не было дела до саднящей царапины.

— У вас есть шрам, почти неприметный, — проговорила целительница задумчиво. — Но это совершенно точно следы идентичных магических повреждений. Снежные птицы напали на вас не в первый раз?

— Что? Этого не может быть…

Я замолчала. Потому что вспомнила перепаханную землю в овраге, возле той пещеры, в которую Тиль не дал мне заглянуть. В лесу, когда доказывал, что феи действительно существуют. Вокруг снег, а на дне оврага — цветы. Но он ведь сказал, что колец, которые появляются, если феи выходят на поверхность земли, там не было… Вот только…

— Я не уверена, — пояснила я. — Потому что некоторое время была без сознания. Тилю… — тут я запнулась, почему-то стесняясь сказать, что линезский принц нес меня на руках и достаточно долго. — Какое-то время пришлось одному разбираться со случившимся. Он сказал, что точкой выхода было зеркало фей, и показал мне овраг, где все случилось. И там… я не разобралась, но теперь мне кажется, там были следы борьбы. Как будто что-то крупное рыло землю когтями. А у Тиля появилась вода из волшебного источника. Он напоил меня ею, когда мне стало совсем плохо.

— Вот оно что, — кивнула Регина и, повернувшись к мужчинам, объявила: — Крайнее магическое истощение. Если вспомнить, что принцесса потратила немало сил на переход сразу двух человек, и была к тому моменту отравлена… Не удивлюсь, если ее высочество была на грани жизни и смерти. Поэтому, хоть магический резерв не исчерпан, я настоятельно не рекомендую дальнейшие опыты с открыванием переходов при неопределенном векторе движения. Это ненадежно, а главное — опасно для вашей жизни, — последнее она сказала уже мне.

Эти слова так очевидно указывали на мое легкомыслие, что я сочла нужным признаться:

— Раньше ничего подобного не случалось. Я и не думала, что когда-нибудь смогу воспользоваться зеркалом для перехода.

— Да уж, чтобы попасть точкой выхода в зеркало фей — нужна большая удача, — признал Ланс. — Ваше высочество, вы уверены, что все нам рассказали?

Я вспыхнула.

— Ланс! Думаешь, я не осознаю серьезности ситуации?

— Вы могли не счесть важным какое-то обстоятельство, — мягко напомнила Регина, снова заставив меня краснеть, на этот раз — за неуместную вспышку.

— Все дело в фишке кота. Тиль настроил ее на меня. Сказал, что только на меня и получилось. Он сделал это на случай…

Я не договорила, не хотелось объяснять, что Тиль предвидел опасность. Да может, это он не договорил! Что, если ему на самом деле предсказали… Что, если Ведьма Стужи — и есть та самая «вечная весна», которая его погубит?!

От этой безумной мысли я вздрогнула.

— Насколько мне известно, прыткие фрейлины несколько раз пытались… хм, создать видимость, что принц потерял амулет. Чтобы оказать ему услугу и вернуть вещицу, — заметил Ланс. — В конце концов, Тилю надоело, и он придумал привязку.

— Талантливая молодежь — сплошная головная боль, — язвительно прокомментировал Верс. — Альвет знает?

Ланс неопределенно пожал плечами.

— Полагаю, его высочество не рассчитывал, что привязка окажется настолько… действенной.

— Да уж, — мрачно проговорил Верс. — Думать — вообще сложная работа.

— О чем вы? — спросила я, возмущенная тем, что Плантаго вновь судит о Тиле пренебрежительно. Что за противный тип?! Регина успокаивающе улыбнулась. Даже она что-то понимала. Как ни странно, ответил мне Верс:

— Огонь Тиля тебя признал. Такое бывает если огненный маг достаточно силен. Дело не только и не столько в фишке. Может быть, она помогла вам оказаться в лесу. Но после этого должна была разрядиться. Регина не так много сил тратит на подпитку амулета. Я надеюсь, — зловеще выделил он. Однако улыбка не сошла с губ Регины. — Хотя духи свидетели, не вижу в этом большой удачи. Под личиной или нет, защита дворца все равно уловила бы грозящую тебе опасность.

— Вилира собиралась вывести меня через тайный ход, — сказала я. — Фактически, он не принадлежит к пространству дворца. Это… магический придаток, остатки некогда действовавшей «паутины». Не уверена, что защита сработала бы там.

— Кларисса и здесь умудрилась подгадить, — процедил Верс. Я осеклась. Взгляд Плантаго ощутимо потяжелел, только упрямство заставило меня выдержать и не отвернуться. Да я ведь не упоминала имени бабушки. Откуда ему известно…

Я тут же напомнила себе, что маг служил отцу во времена, когда бабушка Кларисса еще не лишилась своего дара.

А значит, «паутина» вполне могла действовать, и Верс с ней сталкивался. Но бесцеремонный тон, совершенно недопустимый в отношении особы королевской крови возмутил до глубины души!

— Господин Плантаго! То, что вы уроженец другого государства, — твердо сказала я, — вовсе не позволяет вам отзываться неуважительно о представительнице королевской семьи! И я требую впредь…

— Иначе что? — холодно оборвал он. — Натравишь на меня стражу? В Тальмере, кстати, есть тюрьма.

— Я так часто о ней слышу, что начинаю подозревать, будто это какая-то местная достопримечательность, — бросила я.

Плантаго издевался, сознавая, что мне нужна его помощь. И я не могу рискнуть жизнью Тиля… И ведь не просто воспользовался своим преимуществом, а оскорбил одного из Эрталей!

— Верс, — тихо произнесла Регина, но ее голос услышали все. — Сейчас не время для подобных разговоров.

— Никогда не время, — отчеканила я. Взгляд Верса вдруг смягчился. Но ответил маг с заметным трудом, будто выталкивал из себя слова:

— Прошу прощения за недостойную вспышку, принцесса. Ваша бабка, безусловно, радела о благе государства, — от меня не укрылись ироничные нотки.

— Мы вернемся к этому позже, — произнесла я, подняв подбородок.

Плантаго усмехнулся.

— Как пожелаете, ваше высочество.

Повисло недоброе молчание. Потом Ланс кашлянул и невпопад проговорил, вспоминая прежнюю тему:

— Значит, Ведьма узнала об Эртале благодаря магической ране… должно быть, снежная птица испила вашей крови.

— И понятно, почему на вас так упорно нападали, — добавил Нейт. — Может, конечно, и совпадение, только очень уж своевременное.

Я подумала, что он прав. Тем более что хозяева постоялого двора оказались ненастоящими людьми, а слугами Ведьмы Стужи. Может быть, они давно отлавливают путников-магов. Недаром тот лес считается опасным… Но что, если опередившая нас метель стала причиной гибели настоящих владельцев? А слуги Ведьмы пытались нас задержать и выяснить, кто из нас Эрталь.

— Мальчишка отвлек Ведьму, сбив с толку магией огня, — заключил Верс. — Очень благородно было спасти тебя. Вот только теперь, когда Ведьма вытянет из него сведения…

— Тиль ничего ей не расскажет! — воскликнула я.

— Рано или поздно все сдаются, — возразил Верс все с той же непоколебимой уверенностью, с какой говорил: «Разберемся». Эта уверенность пугала до дрожи. Верс так спокойно рассуждал о том, что Ведьма, возможно, будет пытать Тиля и он не выдержит…

— А если ты права, и он не знает, где феи, — мрачно добавил маг, глядя мне в глаза, — Ведьма явится за тобой. И за Браном.

Он ничего не сказал о Регине, но я заметила его взгляд, брошенный на целительницу. В этом взгляде сквозило отчаяние.

И мне снова стало страшно.

— Слуги Ведьмы Стужи не перебираются через Митиль, — бесстрастно заметил Ланс.

— Ну, так ведь можно и обманом выманить, — задумчиво проговорил Верс. — А то и на принцессу обменять. Что скажете, ваше высочество?

— Я лучше обменяюсь на Тиля, — сухо сообщила я. Зачем он пугает больше, когда мне и так страшно до дрожи?

— Оставим это на крайний случай, — хмыкнул Плантаго. Ничем-то его невозможно было пронять!

— А это что? — спросила вдруг Регина. Она смотрела на Нейта. Точнее, на кристалл, который тот старательно отчищал от копоти. Регина побледнела, да так стремительно и заметно, что я испуганно вскочила. Хорошо, что женщина уже отпустила мою ногу. Нейт поспешно сжал кулак, пряча кристалл. Видно было, что он в недоумении.

— Он пустой, Регина. Теперь не опасен, — убедительным тоном сказал маг.

Регина медленно кивнула. Верс подошел и положил ладони ей на плечи. Перед этим — едва коснулся щеки женщины, словно невзначай. Столь откровенное проявление заботы… и такой разительный контраст с недавним приступом гнева.

— Это ведь… не обычный амулет? В нем была заключена жизненная сила? — произнесла Регина.

— Скорее, чужая магия, — ответил Нейт.

Верс спросил без особого интереса:

— Где взял?

Нейт кивнул на вход в разгромленную комнату.

— Остался от снежной птицы… похоже, так в ней поддерживалась жизнь.

— Какая… талантливая ведьма, — уронил Верс, поглаживая Регину по плечам.

Регина вздохнула раз, другой и заметно успокоилась.

— Я надеялась, что больше не увижу ничего подобного, — призналась она. Верс бросил на Нейта испепеляющий взгляд, словно маг был виновен во всех бедах. Мне показалось, Нейт даже слегка задымился. Должно быть, заметила не одна я. Ланс хлопнул в ладоши.

— Я почти закончил. Простите, Ваше Высочество. Мне нужно на вас настроиться, чтобы прикрыть, если Ведьма Стужи решит напасть.

— А я укрепляю защитный барьер вокруг города, — внезапно добавил Нейт.

— Мы запитали его от природных источников, но не всегда работает в режиме полноценной активности. А тут… мало ли чего можно ждать, — пояснил Ланс.

Я благодарно кивнула. Снова оказалось, что никто не сидит без дела. Только Верс промолчал. Все тут возлагали на него надежды, да и я — следом за остальными. Хотя до сих пор не понимала причин. Я знала, что Плантаго сильный маг, и я видела, как он управляет огненной стихией. Но и только. Допустим, его слова — не пустое бахвальство. Но что он на самом деле намерен делать?

Верс посмотрел на меня пристально, будто прекрасно знал о моих сомнениях. Я в очередной раз с трудом выдержала и не отвернулась. Зато очень некстати вспомнила, что после нападения, скорее всего, выгляжу совершенно не как принцесса. Не удивительно, что он позволяет себе говорить со мной грубо. Попросту забывает, что перед ним — Эрталь!

— Я бы… привела себя в порядок, — проговорила я. — Не хочу вам мешать.

— Конечно, ваше высочество. Умывальня и уборная в конце коридора, — напутствовал Нейт. Вот… мог бы и не уточнять. Я бросила на мага недовольный взгляд. Но Нейт, кажется, даже не заметил. Беда с этими магами!

— Я провожу, — расценила мои действия как нерешительность Регина. Я не стала возражать. Затеять очередной бессмысленный спор было бы верхом глупости. К тому же, я подозревала, что женщина отправилась со мной не просто так. И точно — не успели мы дойти до конца коридора, как она тихо попросила:

— Пожалуйста, ваше высочество, если возможно… простите Версу его слова.

— Огненные маги вспыльчивы, я слышала, — бросила я раздраженно. Ну, что за человек этот Плантаго?! Из-за него вот беременной женщине приходится унижаться.

— Регина, тебе совершенно не нужно его выгораживать! Пусть отвечает за свои слова сам, а не прикрывается… твоим положением.

То, что Верса после всех его возмутительных слов и выходок еще и защищают, просто выводило из себя. Сам он даже слушать не хотел моих слов в защиту Тиля. Называл мальчишкой, ругал, будто нашкодившего щенка. Верс Плантаго успел оскорбить в моем присутствии правящие семьи двух государств… А я знала этого человека всего ничего!

— Вам уже приходилось сталкиваться со слугами Ведьмы Стужи? — спросила я. — Почему ты так испугалась, увидев кристалл?

— Я… вспомнила о прошлом, — нахмурившись, проговорила Регина. — Когда-то сталкивалась с похожими накопителями, и мне показалось… всего на миг. Что все началось заново.

Я лишь покачала головой. Выходит, и здесь я не найду доказательств тому, что Верс действительно способен помочь Тилю, а все эти его «разберемся» — лишь для отвода глаз.

Я зашла в умывальню и прикрыла за собой дверь, к своему удивлению, не обнаружив ни крюка, ни задвижки.

Комната оказалась вполне просторной, выложенной цветной плиткой. Здесь была была бронзовая раковина с нагревом воды и даже ванная, а не бочка или лохань, как можно было ожидать. На дворцовые не тянет, но, должно быть, в городских домах такие умывальни вполне приемлемы.

На стене висело небольшое овальное зеркало, треснувшее поперек. Как будто кто-то в порыве гнева ударил его кулаком… или кинул тяжелым куском мыла. Ни то ни другое не вязалось с образом Нейта.

Из зеркала на меня взглянуло поистине жалкое создание: чумазое лицо опухло от слез, волосы слиплись сосульками, ворот платья разорван… я вспомнила, как бандиты лапали меня на постоялом дворе. Почему-то казалось, после их рук должны остаться сальные следы. Меня передернуло от отвращения, кажется, к самой себе. Не удивительно, что никто здесь не считался с моими словами. Да и Плантаго — просто забывал, что перед ним принцесса.

На раковине лежал костяной гребень. Я схватила его и принялась остервенело терзать волосы.

— Откуда в этом доме столько зеркал? — пробормотала я, не в силах справиться с нарастающим раздражением.

Из коридора донесся голос Регины:

— Нейт иногда увлекается изучением окрестностей в звериной шкуре. Зеркала нужны, чтобы напомнить о его человеческой сущности. У него есть такие в каждой комнате.

Ну да, и было одно в полный человеческий рост. Видимо, чтобы всегда можно было убедиться в отсутствии хвоста или увидеть себя, если Нейт вдруг начал ходить на четвереньках…

— У магов много странностей, — сказала Регина.

— Да, я замечала, — с раздражением откликнулась я. В конце концов, в моей семье полно магов, даже бывший один имеется. — Тебе вовсе не обязательно там стоять. Я не собираюсь бежать за стражей.

Захотелось добавить еще что-нибудь обидное про Верса. Или хотя бы воззвать к разуму женщины. Она могла бы работать во дворце! А вместо того — прозябает в глуши, в обществе этого… этого… неужели она не видит, какой Верс человек?!

— Это ведь его ребенок? — спросила я резко.

— Да, — легко, нисколько не стесняясь неудобной правды, ответила Регина.

— Тогда отчего ты не его жена? — выпалила я, запоздало спохватившись, что теперь сама говорю слишком грубо. Добавила уже мягче: — Ведь это неприлично.

Из-за двери послышался смех. Не обидный, но и без примеси горечи.

— Некоторые вещи лучше не менять, — донеслось из-за двери.

Я вспомнила, как Верс ее поддерживал. Ведь даже не поверила поначалу! И сама Регина была совершенно спокойна рядом с ним. Я зря подозревала Тиля в возможной связи с этой женщиной. Ей хватало Плантаго…

И я задумалась уже о другом.

— Дать ребенку фамилию человека, которого обвиняли в преступлении против короны — это серьезный шаг и, возможно, последствия…

— Верс никогда не выступал против короны, — отозвалась Регина. — И за ошибки он наказан достаточно…

— Тогда я ничего не понимаю, — вздохнув, признала я. — Вы очень странные. Даже Ланс здесь совсем другой, не как во дворце…

Удивительное дело, но раздражение уже прошло. Я почувствовала прикосновение магии. Стало легко и спокойно. Будто я сижу в беседке в королевском саду, и солнце припекает, а ветерок доносит запах цветов…

Так вот зачем на самом деле Регина последовала за мной. Хотела успокоить. Похоже, все здесь воспринимали меня маленьким ребенком.

Я тщательно умылась и заглянула в зеркало в очередной раз. Вид оказался куда лучше прежнего.

И я все же чувствовала благодарность. Так тепло мне было от магии Тиля в промерзшем лесу…

Вот только Тиль в плену у Ведьмы Стужи, с отчаянием подумала я.

… И треснувшая поверхность зеркала подернулась изморозью.

Я почти ничего не видела, мешала изморозь на зеркале. Причем, она была с той стороны зеркала. Мне становилось зябко от одного понимания, что в отражении сейчас — магический «карман», ловушка, в которой заперта Ведьма Стужи.

И Тиль тоже был где-то там.

Я вглядывалась в белесый узор до рези в глазах, но смогла различить лишь неясные серые тени, непохожие очертаниями на людей. Какие-то сказочные чудовища, уродливые, неказистые.

А потом я услышала стон.

Ледяной женский голос произнес:

— Ты так бахвалился силой. А на деле — надолго тебя не хватило.

— Я не могу сказать того, чего не знаю, — ответил другой голос, от которого у меня перехватило дыхание. — Госпожа… я тебе не пригожусь.

Повисло зловещее молчание, я слышала шаги, какие-то шорохи. Тени плыли, растекались… я по-прежнему ничего не могла разобрать.

Зато услышала слова Ведьмы Стужи:

— Здесь я буду решать, когда тебе умереть. В тебе еще достаточно силы.

Голос ее звенел льдом.

Послышался вздох.

Иней начал оползать, словно с той стороны внезапно стало теплей. И это тепло прошло сквозь зеркало. Будто чьи-то пальцы нежно коснулись моей щеки.

И я, наконец, увидела часть белоснежной залы. Треснувшее зеркало «показывало» плохо. Но мне оказалось достаточно и этого…

Ведьма стужи стояла ко мне боком. Высокая, с горделиво поднятой головой. В складках ее струящейся белой накидки искрились снежинки. Волосы ее были забраны в длинную косу, прическу венчала ледяная корона. Ведьма Стужи чувствовала себя правительницей в собственной тюрьме. Поодаль почтительно замерли две странные фигуры — тонкокостные, неопределенного пола, с длинными белоснежными крыльями. Снежные птицы.

Мне показалось, я услышала, как меня зовет обеспокоенная Регина. Но она, кажется, находилась куда дальше от меня, чем Ведьма Стужи и ее слуги. Я не стала отворачиваться от зеркала.

Не смогла.

Часть зала была отгорожена рядом колонн из дымчатого мрамора, подернутого наледью. Прямо напротив Ведьмы, стоял Тиль. Босой, в изорванной рубахе и штанах, он был распят на цепях, крепящихся к колоннам. Рубаха и снег под его ногами были пропитаны кровью. Кровь Тиля была единственным ярким пятном. Сам линезский принц казался ледяной статуей. Даже волосы его были седыми от налипшего снега.

Я закрыла рот ладонью. Я бы закрыла и глаза, но не могла больше двинуться.

— Старайся! — приказала Ведьма Стужи.

Серые губы Тиля скривились в подобии улыбки, и дрогнули, будто линезец собирался заплакать. Что нужно было с ним сделать, чтобы довести до такого?

Через мгновение я получила ответ.

Ведьма Стужи взмахнула рукой. Взметнулся в воздух вихрь сверкающих снежинок. Одна из человекоптиц дернулась, упала и еще в падении — рассыпалась множеством ледяных осколков, которые метнулись к Тилю, закружились вокруг него беспощадным вихрем, рассекая кожу, врезаясь в тело… Будто Снежная птица пыталась захватить, как случилось с хозяином постоялого двора. «Чем слабее человек, тем быстрее становится моим», — кажется, так сказала Ведьма Стужи.

Тиль выгнулся дугой, словно надеясь вырваться из захвата кандалов. По ушам ударил крик… Он звенел, метался по залу, вторгся через зеркало в умывальню — и я больше уже ничего не слышала кроме этого жуткого крика и не видела ничего, кроме искаженного болью лица Тиля. До тех пор, пока вихрь не скрыл линезца полностью. Лишь цепи звякали, подрагивая.

Внезапно внутри ледяной круговерти вспыхнуло пламя. Вихрь замер на мгновение и лишь после этого — с перестуком посыпались на пол ледяные осколки, запятнанные алым.

Тиль обвис на цепях. Руки его были вывернуты, голова безвольно упала на грудь.

Ведьма Стужи плавно подошла, за ней потянулась по полу снежная поземка. Носок сверкающего серебром сапожка ни разу не ступил в кровавое пятно. Ведьма нагнулась, взяла что-то с пола. На ладони ее сверкнула зеленая искра. Я разглядела наливающийся светом кристалл.

— Пока с тебя хватит, — решила Ведьма. — И не пытайся вновь напасть, я больше не позволю тебе растрачивать силы зря.

Тиль не пошевелился. Мне показалось, он уже и не дышал. Должно быть, Ведьма Стужи все же ошиблась. Ведь она не может распоряжаться чужой жизнью настолько.

Ужас подтолкнул меня вперед. Схватившись за край зеркала, я почувствовала, как оно дрожит, вот-вот готовое разбиться. И я закричала, испугавшись, что не успею:

— Тиль! Держись, мы за тобой придем! Верс придет, слышишь? Подожди еще немного!

Я увидела, как напряглись руки Тиля, как он с трудом заставил себя поднять голову. По подбородку сочилась из прокушенной губы кровь. Тиль попытался что-то сказать, но я не услышала.

Тут же обзор загородила одна из снежных птиц, оказавшихся прямо перед зеркалом. Когтистая рука потянулась ко мне, будто намеревалась пройти сквозь зеркальную преграду, схватить, утянуть…

В тот же момент с треском распахнулась дверь. На пороге умывальни очутился Верс, без лишних слов сгреб меня в охапку, прижал к себе одной рукой, другой, сжав кулак, ударил прямо в зеркало. Звон осыпающихся осколков смешался с моим криком.

Верс отстранил меня от себя, встряхнул, внимательно оглядывая.

— Цела?

Я была не в силах ответить что-то вразумительное. Тогда Верс обернулся — в коридоре показалась Регина — и сообщил:

— Она не ранена.

Снова прижал меня к себе. Рявкнул:

— Ланс! Все зеркала в доме разбей к духам!

— Нет! — тут же возразила я, вернув себе внятность речи. — Одно оставь! Это приказ!

— Нейт! Что там с подзарядкой? — почти одновременно со мной прорычал Верс.

— Почти! — откликнулся маг.

— Ну, так заканчивай! Что? — это он опять отодвинул меня, чтобы заглянуть в лицо. — Глупая девчонка. Так рисковать!.. Больше без сведущих магов вообще ни к одному зеркалу не подойдешь, поняла?

Его слова проходили мимо меня. Глупости какие-то! Верс качнул головой. Мрачно спросил:

— Жив?

Я кивнула и, не удержавшись, всхлипнула. Да разве это — «жив»?

— Ну и ладно. Это главное, — сказал Верс. — А теперь слушай. Останешься с Региной. В городе безопасно, а в доме Нейта — и подавно. Если не полезешь к зеркалам. Но об этом мы позаботимся.

Откуда-то послышался звон. И недовольный возглас Нейта:

— Поаккуратней с посудой.

— Не ворчи. Куплю тебе новую, — ответил Ланс.

— Я пойду с вами, — произнесла я.

— Нет, не пойдешь, — возразил Верс спокойно. — Ты меня вообще слушала?

— Почему ты так уверен, что без меня найдешь Ведьму Стужи?

Говорила я спокойно. Должно быть, тон был выбран правильно. Хотя, сказать по правде, ничего я не выбирала. Не кричала лишь потому, что сил не хватило. Я не могла… просто не могла освободиться от увиденного. Как будто это меня приковали цепью к колонне в той зале… Будто на самом деле меня затянуло в зеркало и я уже давно была во владениях Ведьмы Стужи. А разговор с Версом лишь чудился — как последний призрак надежды на спасение.

Может, Тиль тоже решил, что мой голос ему только почудился. Не поверил… не дождется!

— За пределы города, — ответил Верс. — Сюда Ведьма не пробьется. Что бы ты ни увидела, это всего лишь картинка. Дальше мы ее не пустим.

— Даже если так, — настаивала я, все еще не решаясь поверить в то, что Верс не бравирует, а говорит с точным пониманием возможностей магов, собравшихся в непримечательном городе под названием Тальмер. — Выйдете вы из-под защиты, в непроницаемости которой так уверены…

— По правде сказать, дело не в том, что мы уверены в защите. У нас как раз заготовлена пара ловушек, — сообщил оказавшийся на пороге умывальни Нейт.

— На случай появления Ведьмы Стужи? — спросила я. — Меня-то она ищет. А вас нет. Будете кричать «Выходи!», пока не охрипнете?

— Ну, а что будешь делать ты? — резко оборвал Верс. Я выдержала его взгляд. Почти выдержала, в самый последний момент посмотрела в пол.

— Использую зеркало. Не собираюсь в него входить. Просто постараюсь ее вызвать.

— Если получится, — продолжил за меня Верс. — Есть способ вернее. Кровь Эрталей. Раз уж по ней вас с Тилем нашли довольно быстро, то и теперь поможет…

Я снова уставилась на Плантаго. Как я сама не подумала? Ведь он прав… если, конечно, они ничего не перепутали с этими магическими ранами. Но ведь была метель, мешавшая нам с Тилем добраться до постоялого двора. И потом появились снежные птицы. Должно быть, защитный барьер действительно неплох, раз в городе пока спокойно. Или линезский принц отвлек Ведьму Стужи на себя, и она временно перестала меня искать…

Но Версу следовало сказать раньше! Я собиралась высказать ему свое возмущение, но тут Нейт уронил:

— Тревога.

У него снова были звериные глаза. Смотрел он явно не на нас. За спиной городского мага показался Ланс, внимательно прислушивавшийся к разговору.

— Я вижу его высочество, — объявил Нейт.

— Что? — вырвалось у меня. — Тиля?!

Нейт молча кивнул.

— Где? — спросил Верс.

— У северной ловушки, — отозвался маг.

— Что делает?

— Просто стоит… не двигается.

— Понятно, — заключил Плантаго. — Знает, что мы его засекли.

— Ведьма его отпустила? — прошептала я. И тут же вспомнила слова, услышанные в зеркале. Ведьме Стужи нужна была магия Тиля. Она не отпустила бы линезца… хоть он и просил. Но Ведьме не было дела ни до его просьб, ни до его страданий.

Значит, Тиль пришел не по своей воле.

— Это вызов для меня, — сделала я единственно возможный вывод.

— Скорее всего, — согласился Верс. — Не нужно было тебе лезть к зеркалу.

Я так не считала. Уже нет.

Пусть уж лучше Тиль служит посланцем Ведьмы, чем повторится то, что я видела в зеркале…

— Значит, я должна быть там, — стараясь демонстрировать уверенность, как они все, заключила я. — Иначе разговора не выйдет… — я заметила, как нахмурился Верс, и поспешно добавила, обращаясь к Нейту в поисках поддержки, раз уж Плантаго собирался стоять на своем: — Или ваши слова о ценности жизни принца были ложью?

— Ваше высочество, — попытался вмешаться Ланс, но я не собиралась уступать даже ему.

— На случай если случится непредвиденное, Ланс, в присутствии троих королевских магов, оставляю тебе послание для моего отца, короля Альвета. Ваше Величество, после того как меня предали рольвенские подданные, моим спасителем стал линезский принц. Он рисковал своей жизнью, и сам попал в ловушку. Я не могу игнорировать то, что совершил для Рольвена принц Тиль. Не могу игнорировать то, что он сделал для меня. Он — единственный наследник линезского престола. Я сочла, что должна сделать все, что возможно для освобождения принца. Маги, которые помогли мне, также сделали все, что смогли. В случившемся нет их вины или небрежности. Верю в вашу мудрость. Полагаю, на моем месте вы поступили бы также…

— Довольно, — буркнул Верс. Его моя речь нисколько не впечатлила. Он тяжело смотрел на меня: — Ты хочешь перечеркнуть все, что Тиль для тебя сделал? Открыто пренебречь его усилиями.

Что-то неправильное было в его словах. Хотя их определенно можно было бы использовать как оправдание бездействию…

— Я не могу его бросить, — возразила я. — Это и будет пренебрежением. Разве нет? Мы теряем время!

— Его высочество не двигается, — бесстрастно сообщил Нейт.

Верс процедил:

— Ладно. Но ты не будешь вмешиваться, пока не появится такая необходимость. Во всем слушаешься меня. Все поняла?

Я медленно кивнула.

— Пойду разобью последнее зеркало, — словно подытоживая, проговорил Ланс.

А Нейт сказал мне:

— Вам нужно одеться потеплее. У меня найдется для вас плащ.

— Спасибо, — поблагодарила я и, следуя за городским магом по коридору, почувствовала, что в спину упирается пристальный взгляд. Но не обернулась. А то вдруг Плантаго все же решит меня оставить?

Мы прошли в одну из комнат, где я еще не бывала. Здесь стоял вместительный шкаф. Нейт то и дело замирал, прислушиваясь, а один раз даже почесал за ухом. В шкаф он полез с таким азартом, будто собирался забиться в него. Это выглядело бы забавно в любое другое время.

Маг выдал мне плащ, не слишком длинный, так что я не должна была путаться в полах по пути к городской границе. А еще в странном шкафу обнаружились мягкие стоптанные ботиночки, совсем старые, но куда больше подходящие для прогулок, чем домашние туфли.

— Это Регины, — зачем-то пояснил Нейт. — Мастер подметку заменил и сюда принес. Побаивается Верса… Ничего другого мы вам не можем предложить, ваше высочество.

— Большое спасибо.

К этому времени в комнате появился Ланс.

— Слушайте Верса, ваше высочество и не рискуйте понапрасну, — напутствовал он. Я была благодарна уже за то, что он не принялся меня отговаривать. — Я постараюсь последовать за вами в логово Ведьмы. Разумеется, незаметно. Поэтому не выдавайте, что я рядом.

— Штора не шевелится? — слабо улыбнулась я. И Ланс серьезно кивнул.

Когда мы с Эрвином еще были малы, брат и Ланс тренировались. Их тренировки зачастую были похожи на игру, так что я тоже принимала участие. Ланс умел становиться невидимым для чужого взгляда. Его можно было заметить разве что когда он уже наносил удар. В задачу Эрвина входило — научиться не выдавать присутствия телохранителя. Не смотреть на штору, даже если она шевелиться… Это было очень весело. И Эрвин преуспел. Иногда Ланс корчил ему смешные рожи, чтобы привлечь внимание. Я улыбалась в конце концов, а брат научился смотреть «сквозь» своего защитника.

Что же, беспокойство Ланса могло задеть, но я понимала. Прежде мне не доводилось воспринимать их с Эрвином тренировки всерьез. То есть, я понимала, что для Эрвина они важны, но для себя-то я их нужными не считала.

— Я поняла, Ланс.

Должно быть, план все же существовал. Просто маги старались не доверять мне лишних сведений — чтобы я случайно их не выдала.

Верс все еще был в коридоре. Он обнимал Регину за плечи и что-то шептал ей на ухо. Женщина покачала головой. До меня донеслось тихое:

— Если ты не вернешься, я тебя не прощу, слышишь?

Выходит, не только я сомневалась в способности Плантаго одолеть Ведьму Стужи. Но Регина его все же отпускала… Или скорее — не могла помешать.

Вместо ответа Верс поцеловал ее, нисколько не стесняясь свидетелей. Папа никогда не позволял себе подобного на людях. Демонстрация особого отношения к кому-то — это… не только неприлично, но и опасно. Все равно, что добровольно показать собственную слабость.

Но сейчас, глядя на Регину и Верса, я ощутила лишь правильность происходящего. И еще — какую-то отчаянную, жгучую зависть.

Плантаго отпустил Регину, молча улыбнувшуюся ему своей спокойной, уверенной улыбкой, которая не вязалась с тревогой, заставшей в глазах целительницы. Верс развернулся к ней спиной и направился к нам.

Тальмер был небольшим, но очень уютным городом. Много деревьев, щедрое даже поздней осенью солнце, аккуратные домики с крашеными наличниками… На самом деле, я бы могла обойтись и без плаща.

Однако стоило нам выйти за ворота — стража на посту приветствовала господина городского мага и Верса, к которому отнеслась с легкой настороженностью — и разом стало вдвое холодней.

Какое-то время мы шли молча. Под ногами захрустел свежий снежок. Снега становилось все больше. Наконец, показалась одинокая неподвижная фигура. И пока мы приближались, человек не шевелился. И то, что он стоял на снегу босыми ногами, его, судя по всему, не беспокоило.

Верс сделал движение, словно собирался перехватить меня за руку, если понадобится. Но я не пыталась бежать к Тилю. С которым определенно было что-то не так. Он даже не повернулся в нашу сторону, пока Плантаго его не окликнул. Тогда линезский принц обратил к нам бледное лицо. И я увидела, что глаза его затянуты корками льда. Как у разносчицы на постоялом дворе.

Тиль открыл рот, силясь что-то сказать, но сначала мы услышали лишь жутковатый сип. Потом линезец выдавил скрежещущим, совершенно чужим голосом:

— Где Эрталь? Меня интересует только она.

Ланс положил ладонь мне на плечо. Понятно, меня пока не видно. Выходит, даже Ведьма Стужи попалась на его уловку. Не так уж она и всесильна.

— А нет ее, — сообщил Верс. — Думаешь, берегли для тебя?

— Я знаю, что она здесь, — ответил Тиль все тем же отвратительным голосом. И лицо у него было страшное, будто неживое. Линезский принц даже не моргал.

И я с полной очевидностью осознала, что это и не Тиль вовсе, лишь его образ. Ведьма Стужи слепила себе очередную снежную птицу, дав ей лицо линезца. И даже не особенно старалась добиться сходства. Или Ведьме не хватило времени.

А настоящий Тиль все еще…

— Была, — согласился Верс. — Да вся вышла. Прямо в королевский дворец с перепугу упрыгала, как только увидела, что ты сотворила с линезцем.

— Маг огня, назвавшийся племянником Сельвана Эрталя, — проскрипела снежная птица. — Подлый обманщик, он наказан по заслугам. Но все еще жив.

Я чуть не всхлипнула, с трудом сдержалась. А Верс лишь плечами пожал:

— Да и плевать. Видишь ли, он тебе не соврал. Вот только правит сейчас не Сельван Эрталь, а его брат. И ему невыгодно, чтобы линезцы претендовали на рольвенский престол. За избавление от неудобного родственника его величество тебе еще и приплатит. В благодарность. Но принцессы ты, разумеется, не дождешься.

Я почувствовала, что пальцы Ланса сжимаются на моем плече чуть крепче. Видно, телохранитель решил, что я готова наброситься на Плантаго… а может, это предположение было не так уж далеко от правды.

Чего Верс добьется подобными речами?! Только раззадорит Ведьму Стужи. А пострадает Тиль!

Снежная птица с лицом линезца замерла надолго. За это время я почти умерла от ужаса. Наконец, чудовище проскрежетало:

— Тогда я убью его. А потом уничтожу этот жалкий городишко. Всех до последнего человека. А маги станут моими пленниками.

— Попробуй, — с раздражающим безразличием отозвался Верс, и я подумала, что если Ведьма Стужи его не убьет, я потом позабочусь о том, чтобы Плантаго получил по заслугам! — Думаю, защиту ты уже оценила, тварь. И сделала выводы. Пока ты будешь корячиться, зима закончится. А принцессу выдадут замуж в островные княжества. И можешь сколько угодно требовать ее возвращения. Хотя, если тебе удастся заморозить море…

Он еще не договорил, а не-Тиля начало корежить. Выглядело это отвратительно. А Верс — уже не скрывая издевки — заключил:

— Твоя единственная возможность уплывет из рук, и ты еще сотню лет будешь сидеть в своей темнице, кусая локти.

Тиль оскалился и зашипел. Получилось у него куда страшнее, чем у Нейта, когда он «подражал» животным.

— Ты слишком уверен в себе, наглец! Но если ты так силен, зачем пришел? Пытаешься обмануть, тянешь время… или маг огня все же важен для тебя? Раз так, отправлю тебе его голову… Когда натешусь в свое удовольствие.

Не знаю, что хотел сказать Верс, но тут я не выдержала. Забыла все, что требовал Плантаго и о чем просил Ланс.

— Нет! Не смей! Иначе я действительно уйду, и ты не сможешь преодолеть Митиль, чтобы до меня добраться.

Сама не знаю, как мне удалось выговорить такую длинную фразу и сохранить твердость голоса. Я подошла к Версу и встала рядом с ним. Мне показалось, исходящая от мага злость ощущалась кожей.

— А-а, так ты все же здесь, — протянул не-Тиль.

— Ну, пробуй до нее добраться. Удачи, — железные пальцы Плантаго сомкнулись на моем запястье и, по ощущениям, тут же сломали. Но я смолчала. Потому что в этот момент снежную птицу снова стало корежить, чудовище заскрипело и застонало… Потом все прекратилось и не-Тиль, выпрямившись и устремив на нас ничего не выражающий взгляд, сказал:

— Мне не обязательно убивать тебя, Эрталь. Нужна только твоя помощь. Приходи, и я обещаю отпустить тебя.

— И Тиля, — выдохнула я.

Снежная птица слишком долго молчала, прежде чем ответить:

— Маг огня тоже сможет уйти.

Я не поверила ни единому слову.

— Без сопровождения принцесса никуда не пойдет, — уведомил Верс.

Не-Тиль уставился на него своими ледяными глазами.

— Как же будешь защищать город, если пойдешь с ней? — проскрежетал он. — Или отправишь кого-то вместо себя? Я обещаю безопасность только ей.

— И Тилю, — напомнила я настойчиво. — Отпусти его. Он достаточно силы тебе отдал.

Снежная птица перевела взгляд на меня.

— Ты пока еще ничего не сделала. А в нем еще достаточно огня.

— Кстати, об этом, — вмешался Верс. — Придется меня все же пропустить. Если хочешь выбраться. Без меня она, — кивок в мою сторону, — ни к чему. Разве что новую снежную бабу слепить.

Не-Тиль продолжал смотреть на меня. Я кивнула и вынужденно призналась:

— Дар перехода через зеркала еще не поддается мне в полной мере.

— Нужны стабилизирующие печати, — обронил Плантаго. — И я смогу их сделать. Но только если ты пропустишь меня вместе с принцессой.

Я затаила дыхание. Звучало весьма убедительно, хотя я сама слышала о каких-то там печатях впервые. Что задумал Верс, мне по-прежнему было неясно.

Оказывается, Плантаго все это время не просто выводил Ведьму Стужи из себя. Это были такие переговоры… Тиль вел себя совсем по-другому, даже когда хотел отвлечь внимание снежных птиц от меня, он был учтив и не стремился оскорбить собеседника. Но даже так — я почувствовала, как надежда во мне разгорается. Что бы там ни было, я внезапно поняла, что благодарна Версу. Я не смогла бы тянуть время, зная, что Тиль страдает. Не смогла бы настаивать на своих условиях… А Плантаго умудрился обставить все так, будто для него жизнь линезского принца не представляет особой ценности.

— Что же, выходит, тебе придется ее сопроводить, — заключила снежная птица. С таким видом, будто Верс добивался прямо противоположного. Наверное, Ведьме Стужи очень хотелось, чтобы ее боялись. Плантаго лишь кивнул.

И перед нами открылся темный провал, из которого тянуло зимним холодом. Верс придержал меня за локоть, показывая, что пойдет первым. Я почувствовала еще одно едва уловимое прикосновение к ладони и притворилась, что колеблюсь, а на самом деле — дала время Лансу последовать за Версом.

По крайней мере, мне очень хотелось думать, что я не испугалась, а именно подыгрывала телохранителю. Не-Тиль ждал. Под его взглядом мне стало жутко.

Я оглянулась на Нейта. Городской маг все время держался в стороне, я едва о нем не забыла. Нейт кивнул, подбадривая.

И я, стараясь не выказывать нарастающего страха, шагнула во владения Ведьмы Стужи.

Магический «карман» изнутри был как стеклянный шар. Вроде тех, в которые мастера-игрушечники помещают замки, длинноволосых принцесс, елочки и мельницы, оленей с ветвистыми рогами… Встряхнешь такой шар — и закружат по маленькому мирку искристые перламутровые снежинки. Только зима в стеклянных шарах-игрушках всегда веселая, а во владениях Ведьмы Стужи в воздухе висело стылое отчаяние. Повсюду снег и лед, лед и снег.

Я беспокоилась, что на Верса могут напасть. Он и правда оказался не один — в компании двух снежных птиц. По счастью, ни одна из них не напоминала Тиля. Обе больше походили на женщин, только вместо лиц — будто старые маски из потрескавшегося глазурованного фарфора. Должно быть, кристаллы-накопители, которые Ведьма Стужи вложила в них вместо сердец, уже выдыхались. Игрушки выходили из строя…

Ланса никто не ловил, и я не могла определить — удалось ему задуманное или план не сработал уже на этом этапе…

Нас с Версом повели к храму, который казался сложенным из ледяных глыб, увенчанных остроконечной снежной шапкой. Перед зданием был небольшой сад с абсолютно белыми деревьями. А сразу за храмом начиналась белесая стена, которая переходила над храмовым шпилем в покатый свод. Ловушка, где приходилось жить Ведьме Стужи, действительно была невелика. Гораздо больше, чем есть у многих узников. Но все же — слишком мало, чтобы создать иллюзию свободы. Не удивительно, что за столько лет Ведьме Стужи опостылела ее клетка. Вот только сочувствия я не испытывала. Не после того, что ее слуги устроили на постоялом дворе… Не после того, что сама она сотворила с Тилем.

Я опасалась, что присутствие Ланса станет очевидным из-за снега. Но наст под ногами был такой твердый, что на нем не оставалось следов.

Нас провели в храмовую залу, которую я уже видела в зеркале.

Ведьма Стужи дожидалась нас, сидя на ледяном троне с высокой спинкой. Ее изящные руки лежали на подлокотниках, Над троном на стене висел заснеженный гобелен — никакого герба на нем невозможно было разобрать.

У противоположной стены была галерея, отгороженная мраморными колоннами. В сумраке галереи угадывались неподвижные фигуры — не то статуи, не то слуги повелительницы Ведьмы Стужи.

И Тиль тоже был там, по-прежнему закованный в цепи. При нашем появлении он не пошевелился, не поднял головы. Верс оглянулся и пристально на меня посмотрел, словно напоминая, насколько неуместны сейчас будут глупости.

Должно быть, я действительно выглядела так, будто сейчас брошусь к линезскому принцу. На самом деле мои ноги приросли к полу, я просто не могла пошевелиться. Дорога до храма была изматывающей, будто по пути я теряла силы. Но самым страшным все же было снова увидеть Тиля таким — безвольным, безжизненным… Все, на что я оказалась способна — это судорожный вздох.

— Вот и гости! — Ведьма Стужи поднялась и плавно спустилась с пьедестала. За струящимися одеждами потянулась снежная поземка. Должно быть, она объявила о нашем приходе для Тиля. Или ей просто очень хотелось поговорить.

— Что же ты молчишь, дерзкий маг? — обратилась Ведьма к Плантаго. — Все вы поначалу швыряетесь громкими словами. А потом…

Она повела рукой, указывая на галерею или, скорее, на скрытых в ней снежных птиц. Для создания каждой из которых когда-то отдал жизнь маг. Я содрогнулась. Ведьма заметила это, и на ее губах появилась призрачная улыбка.

— Все вы поздно понимаете, что надежды на силу — как бы она ни была велика — тщетны. Ты уже пожалел, что пришел, маг?

— Я вижу, как действует твоя великая сила, — с отвращением отозвался Верс. — Само это место впитывает магию. Если у тебя не останется слуг, оно выпьет тебя саму. Ты обвиняешь во всем магов. Но не думаю, что Риллет Эрталь изначально создал твое убежище именно таким.

Так вот почему мне все время казалось, что я слабею. А я-то начала мысленно ругать себя за малодушие. На самом деле — пребывание в магическом кармане попросту истощало силы… Вот и вся тайна. И объяснение побед Ведьмы: она пользовалась преимуществом своей тюрьмы, чтобы получать власть над попавшими сюда магами.

И Верс так спокойно об этом рассуждает?! Как будто это его ничуть не пугает. Как будто сам он — не слабеет…

— Убежище? — прошипела Ведьма Стужи. — Называй вещи своими именами. Это тюрьма! Глубокая яма, в которой меня спрятали, потому что ничего иного не смогли придумать. Были люди, которые старались мне помочь…

— Называй вещи своими именами, — язвительно поправил Верс. — Ты пытала магов, пока они не исполняли твои требования. Но никто из них не смог преодолеть печати Риллета. Тебе скорее усложнили жизнь, чем помогли…

— Ты видишь печати? — удивилась Ведьма.

— Вижу, — просто ответил Верс. — Риллет сделал для тебя все, что мог. Дал возможность подумать. Пожалел тебя.

— Ты называешь жалость то, что меня попросту похоронили здесь?!

— Не делай вид, будто не знаешь: Риллета убили. Потому он и не смог вернуться за тобой. А равных ему магов давно не рождалось. Риллет должен был казнить тебя на месте, когда понял, что ты убийца и не сожалеешь об отнятых жизнях.

Ведьма взмахнула рукой, отметая эту версию.

— Ему не по силам было убить меня! — заявила она. — Довольно! Ты слишком много говоришь — и все не по делу.

Две из троих сопровождавших нас снежных птиц придвинулись к Плантаго, оттеснив его от меня. Я полагала: он скажет что-нибудь. Но Верс неожиданно промолчал, будто признал правоту Ведьмы Стужи. В прочем, во взгляде мага, брошенном на меня, не было мрачности или отчаяния. Верс по-прежнему знал, что делает.

Или очень хорошо притворялся, что знает.

Да ведь он просто тянет время, поняла я. Дает Лансу возможность незаметно добраться до Тиля. Может быть, и еще что-то… Если бы дело было в одном мощном ударе — Верс не стал бы ждать, слабея с каждой минутой. Хотя по Версу действительно нельзя было сказать, что пребывание в «кармане» вредит ему.

Ведьма Стужи остановилась напротив меня.

— Довольно бессмысленных речей. Меня заперли здесь, и я хочу выйти. Это будет справедливо, я достаточно просидела взаперти! Для этого мне нужна твоя способность ходить через зеркала.

— Сначала я поставлю уравновешивающие печати, — уронил Верс. Ведьма Стужи с недовольным видом оглянулась, потом снова обратила взгляд ко мне. Я произнесла как можно уверенней:

— Все правильно. За этим он и пришел сюда вместе со мной. И конечно, он обязан меня защищать.

Собеседница кивнула и взмахом руки позволила Версу действовать. А когда маг отвернулся, она приблизилась ко мне еще на шаг и проговорила:

— Действительно ли все так, как ты предполагаешь? То, что они называют защитой, на самом деле — лишь страх и стремление контролировать. Не позволяй управлять твоей жизнью. Станешь зависимой от мужчин — погибнешь.

Вот уж чего я никак не ждала, так это совета от Ведьмы Стужи. Отнеслась ли она с участием к моей судьбе потому, что я была единственной девушкой среди магов, попавших в ее ловушку? Или Ведьма говорила сама с собой… Не знаю. Я просто не знала, что ответить.

Верс бросил на меня внимательный взгляд. Я понятия не имела, что за печати он создает на самом деле, и что будет делать, если Ведьму Стужи удастся вывести из магического «кармана»… или, наоборот, не удастся.

Но я уже решила, что доверюсь этому человеку. Иначе не пошла бы к Ведьме Стужи вместе с ним, разве нет?

Кажется, настала моя очередь тянуть время, вот что мог означать взгляд Плантаго. Ведьма Стужи наблюдала за магом настороженно, словно вот-вот собиралась его остановить. И я сказала:

— Мои люди мне подчиняются. Но я могу понять, о чем ты говоришь. Я все равно несвободна. От воли отца, от правил, от необходимости выйти замуж за того, на кого мне укажут.

Верс остановился чуть в стороне от трона, разглядывая что-то на стене. Там были очертания заснеженного зеркала. Вот Плантаго развел руки в стороны, и в воздухе вспыхнула золотом магическая печать — переплетение тончайших нитей силы, изумительной красоты кружево. Никогда не видела ничего подобного! Даже в записной книжке королевского звездочета таких сложных печатей мне не попадалось. Верс завершил работу, печать впиталась в стену, подсвечивая лед изнутри. Плантаго огляделся, сделал несколько шагов вдоль стены.

Тут мне показалось, что я уловила еще признаки движения… Тиль поднял голову и смотрел на меня мутным взглядом. Однако глаза его не были затянуты пугающей ледяной коркой. Тиль подался вперед, но цепи его не пустили, издевательски звякнув.

— Вот за это я и ненавижу магов, — цедила Ведьма Стужи. — Думают, что все люди лишь игрушки для их развлечения. Не считаются ни с чем. Только потому, что владеют магией! А если появляется кто-то, способный ответить им, стремятся избавиться от него как можно скорее. Чтобы скрыть от людей собственную слабость. Каждый из магов, попавших сюда, заслужил своей участи… Что ты делаешь?!

Я не заметила, когда и чем Верс успел повредить руку. С ладони его на пол стекала кровь. И все пространство зала вдруг наполнилось гудением, а на стенах проступали очертания магических печатей. Золотых, поврежденных и почерневших, словно обугленных…

— Ты! — выдохнула Ведьма Стужи. — Эрталь!

— Сюрприз! — мрачно отозвался Плантаго.

Я еще ничего не понимала, а вокруг него начал закручиваться огненный вихрь, в который с двух сторон одновременно врезались снежные птицы, опалив перья. Послышался звон. Там, где еще мгновение назад был Тиль, на столбах покачивались обрывки цепей. Я не сразу заметила алый крап на снегу, тянущийся к заснеженному зеркалу на стене… нет, снежный покров с него сползал. Ведьма Стужи развернулась ко мне. Ее лицо-маска было искажено яростью. Я попятилась, глядя, как Ведьма заносит руку для магического удара. По залу метались снежные птицы, напуганные вспыхивающими столбами пламени. Верс оказался рядом со мной, загораживая от надвигающейся Ведьмы Стужи.

— Что ты сделал, маг?! Что! Ты! Сделал?!

— То, что ты и просила — сломал твою клетку, — отозвался Верс, не повышая голоса. Не знаю, услышала ли Ведьма его слова. Плантаго подталкивал меня к стене. Рядом с Ведьмой Стужи вспыхнуло пламя, заставив ее отшатнуться в сторону и завопить от злости. А я уже чудом оказалась у самого зеркала, из которого бил нестерпимо яркий свет. Снег таял под его напором. Верс снова подтолкнул меня и я, едва не запнувшись о край рамы, ввалилась в зеркало и неминуемо упала бы, но тут меня подхватили под руки.

— Осторожней, ваше высочество. Нужно отойти, проход нестабилен, — сказал Нейт и настойчиво потянул прочь от зеркала. Оно и правда дрожало, вот-вот готовое исчезнуть, попросту схлопнуться… Я бессмысленно дернулась, будто рвалась обратно. Но городской маг не отпустил.

— Ланс уже вывел принца.

Нейт развернул меня так, чтобы я увидела телохранителя, помогавшего Тилю опуститься на землю.

Не хватало только Верса.

Из зеркала вырвался снежный вихрь, который вздыбился волной и нацелился на нас, но… натолкнулся на невидимую стену. На земле разгорались знаки магической печати. Видно, наконец, сработала та самая ловушка, на подзарядку которой Нейт потратил немало времени перед тем, как мы отправились во владения Ведьмы Стужи. Глаза городского мага горели желтым огнем. Он отпустил меня и шагнул к ловушке. Уверенно сказал в пустоту:

— Держу.

Из вихря выбрался помятый Плантаго. Злой, придерживающий правой рукой окровавленную левую. Ему невидимая граница не помешала. А следом из снежной пелены вынырнула Ведьма Стужи. Но в каком виде! Покрытая трещинами маска-лицо, искаженная злобной ухмылкой. Запавшие глаза казались провалами. Руки, белые, мраморные, с обломанными даже не ногтями — пальцами…Я в ужасе отшатнулась. Ведьма Стужи разваливалась, медленно рассыпалась на ледяные осколки.

— Тыыы! Как тебе удалось?! — выла она, неистово ударяясь о незримую преграду. До Верса она добраться уже не могла. Плантаго окинул взглядом Нейта, меня, взглянул на Ланса с Тилем и лишь потом развернулся к Ведьме Стужи.

— Разве ты не должна быть благодарна? Теперь ты свободна, — процедил Верс. — Но ты ведь на самом деле не хотела избавляться от магической ловушки, так? Признай, что Риллет дал тебе бесконечно много времени. Твоя клетка тебя и поддерживала. Пока существовала она, существовала и ты. Но тебе было мало, и ты решила превратить клетку в гигантский накопитель. Чтобы ни один маг не смог из нее выбраться. Не знаю, что было тому причиной: жажда мести или страх остаться одной. Только изменение свойств «кармана» сказалось в первую очередь на тебе. Твои снежные птицы — лишь пародии на людей. Да и ты сама — давно не человек. Сгусток злобы, живущий бессмысленным стремлением убивать.

Ведьма Стужи и правда все меньше походила на человека. Осколки, в которые превращалась ее плоть, кружили в воздухе, сливаясь со снежным вихрем. Ведьма выла и металась из стороны в сторону.

— Ты не хотела покидать своего храма, потому что знала — это тебя убьет. Но хотела получить выход, чтобы продолжить убивать и показать свою власть. Безумная тварь! Говоришь, магов нужно лишать силы и это — справедливость? Так получи собственное лекарство!

Смотреть на то, что творилось с Ведьмой Стужи, было страшно. Я пятилась, пока не оказалась рядом с Лансом и Тилем. Опустилась на колени. Тиль поднял руку, и я вложила в его ладонь свою, почувствовала, как слабо сжимаются его пальцы. В волосах линезца все еще серебрился снег. Маг огня — и так замерз. Смешно…

На глаза навернулись слезы.

Тиль посмотрел прямо на меня. Прошептал:

— Уходи. Не становись весной… не… просто уходи, слышишь?

По-моему, он бредил. Не понимал, что творится вокруг.

— Ты в безопасности, Тиль, — заверила я, жалея, что не могу поделиться с ним теплом.

— Ты не понимаешь! — завывало за спиной. — Тебя не лишали права на жизнь! Не отбирали все, даже имя! Я никогда не распоряжалась собой! Никто из вас не способен понять, что со мной сделали! Только месть мне и оставалась! Только месть!

А вдруг он потерял связь со стихией? Разве это — справедливо?! Разве Тилю должна была мстить Ведьма Стужи?

— Ты могла просить помощи, — послышался холодный, уверенный голос Плантаго. Я оглянулась. Плантаго стоял лицом к лицу с Ведьмой Стужи. Даже зная, что между ними — магический барьер, я вздрогнула от накатившего ужаса. — Ты могла не растрачивать остаток отведенного тебе времени на поиски жертв, а просто жить! Как получается. Тебе уже никто не мог указывать! Но вы, безумные ведьмы, нахапавшие силы, все одинаковы! Бездумно ломаете, слепо стремитесь испортить все, что вас окружает. Никогда не заботитесь о последствиях! Ненавижу ведьм! Ты заслужила своей участи.

Если бы я не видела, как нежно и бережно он обращается с Региной, поверила бы в его ненависть и ни за что не рискнула приблизиться к этому страшному человеку! Казалось, он упивается тем, что происходит с Ведьмой Стужи. Но Плантаго вдруг развернулся и пошел к нам. Ведьма завывала и билась о преграду. Верс склонился над Тилем.

— Что с рукой? — спросил Ланс.

— Ничего, — неприветливо откликнулся Плантаго. — Этого героя потащите сами.

Привлеченный его голосом Тиль снова открыл глаза. Пробормотал:

— Дядя, это правда ты…

И все же потерял сознание. Я подняла на Верса взгляд. Ведьма Стужи назвала его Эрталем. Мастер печатей, он смог «сломать» печать короля Риллета… а Тиль был уверен, что Версу удастся избавить меня от личины, о которой я прочла в записной книжке королевского звездочета.

— Ты — Сельван, — прошептала я. — Сельван Эрталь!

— Глупости! — буркнул Верс. Я открыла было рот, чтобы возразить. Но тут вмешался Ланс.

— Принцу нужна помощь целителей, — напомнил он.

Да и магам — тоже! Верса заметно пошатывало, Ланс выглядел бледным, я просто не сразу обратила внимание. Ведь им обоим пришлось применять магию в «кармане» Ведьмы Стужи… Не представляю, сколько сил пришлось отдать Плантаго, чтобы разрушить печать короля Риллета.

Внезапно я поняла, что наступила тишина. Я оглянулась. Никакого вихря уже не было. Последние снежинки опускались на землю. О Ведьме Стужи и ее снежных птицах напоминала только россыпь ледяных осколков… Зеркала тоже больше не было. История Ведьмы Стужи закончилась. По крайней мере, мне очень хотелось на это надеяться.

Нейт приблизился к нам, все еще сохраняя звериные глаза и звериные же повадки.

— Домой? — спросил он.

— Давно пора! — бросил Верс.