Уфолог

5. Старший брат

– Карачун сказал: «Передай Гоше, что если пояснительной записки по всем образцам не будет к обеду, то он поспособствует твоему переводу в патологоанатомы. Благо, твое образование осуществлению этого перевода не мешает».

– Шустрый какой! – позавидовал Гоша непонятно кому: либо полковнику Карачаеву, имеющему полное представление о сроках проведения подобных экспертиз, либо Максу, решившему в шутку попугать эксперта. – Что ещё он сказал?

Давить на Гошу бесполезно, это знали все сотрудники Бюро. Гоша был асом в своём деле, и прекрасно осознавал, что он ас. Другого такого эксперта найти трудно, если вообще возможно. Даже старшие братья из ФАЭТ (Федеральное Агентство Эффективных Технологий) завидовали директору Бюро и неоднократно пытались переманить Гошу к себе. Но Гоша был не только асом, но и фанатиком, трудоголиком, работающим не для того, чтобы жить, а живущим для того, чтобы работать. В Бюро были созданы для этого все условия. Зарплата не очень, зато работы – вагон. Да какой работы! Специальные и секретные агенты Бюро, коих было достаточное количество, разъезжали по стране, выискивали всякую бяку и привозили Гоше из командировок такие загадки и шарады что эксперт только хрюкал от удовольствия.

Гоша безосновательно считал, что в ФАЭТе ему будет скучно. А если начистоту – Гоша был жутко ленив и инертен, только не в отношении работы, а в отношении всего того, что касалось построения собственной карьеры.

– Больше ничего не сказал. Только это.

Гоша посмотрел на Макса через толстые линзы очков почти с любовью, и хрюкнул, что у него означало смех.

– Ну, показывай: что там у тебя?

Макс протянул Гоше пакет. Гоша вытряхнул содержимое пакета на стол и стал раскладывать пасьянс из пакетиков. Диск отодвинул в сторону.

– Откуда образцы?

– С места предполагаемой стоянки летающей тарелки.

– НЛО, понятно… Дело обычное. Фотографии места стоянки сделал?

Макс протянул Гоше сотовый.

– Ты чего это, даже не удосужился фотки на флешку закинуть? – удивлённо воззрился на него эксперт.

– Не поверишь, Гоша, некогда было.

– Ну-ну… – Гоша подключил телефон к компьютеру, скачал информацию и вернул Максу.

– Что хочешь получить с диска?

– Всё.

– Понятно. Вечерком загляни. Если раньше сделаю, сам тебя найду.

– Спасибо, Гоша! Ты…

– Сам знаю.

Леокадия Альбертовна жестом остановила Макса, едва его широкоплечая фигура возникла в проёме входной двери.

– У Анатолия Сергеевича посетитель, – сухо сказала она.

Макс посмотрел на часы: девять двадцать девять, он пришёл на минуту раньше. Макс раскрыл объятия и двинулся на Леокадию Альбертовну, имитируя крайнюю степень сексуального порыва, но наткнулся на выставленные вперёд ладони.

– Простите, дорогая Леокадия Альбертовна, что я вот так, по-простому, без цветов, – произнёс он извиняющимся тоном. – Поиздержался в командировке.

– Сядь, Хабаров, не мельтеши перед глазами, – предложила гостеприимная Леокадия, указывая на стулья, выстроенные в ряд напротив кабинета шефа. – У меня сегодня голова побаливает с самого утра. Мигрень.

Макс бухнулся на стул.

– Что-то тебя долго не было видно, – сказала Леокадия.

– Да дела всё, – посетовал Макс. – То фуршет, то презентация. А кто у Карачуна?

Леокадия пожала круглыми сдобными плечами:

– Мужчина. Серьёзный такой.

Зазвонил внутренний. Леокадия нажала кнопку громкой связи.

– Хабаров где? – Карачун был конкретен, как всегда.

– Здесь, в приёмной.

– Пусть зайдёт.

Макс подмигнул секретарше и вошёл в Карачаевский кабинет.

В кабинете витал лёгкий ненавязчивый запах дорогого парфюма и хорошего табака. Посетителю полковника Карачаева было на вид лет тридцать пять – тридцать шесть, но его коротко стриженые, уложенные в красивую причёску волосы были совершенно седыми. Или мужчина был альбиносом. Он сидел спиной к двери, и, когда Макс вошёл, повернулся и посмотрел на Макса так, как смотрят профессионалы – внимательно и оценивающе быстро зафиксировав облик в памяти.

Макс ответил аналогичным взглядом и так же профессионально запомнил черты незнакомца: серые глаза, высокий лоб, прямой аристократический нос, лёгкая ироничная улыбка на бледных губах. Неплохое лицо – мужественное и даже, можно сказать, красивое. Но во взгляде было что-то, Макс не смог определить что именно: печаль, боль или усталость?

– Знакомьтесь, – сказал Карачун. – Данович Тимур Станиславович… Хабаров Максим Игоревич.

Данович встал и протянул Максу руку.

Силён, подумал Макс, пожимая жёсткую, как деревяшка, ладонь.

– Господин Данович – наш коллега, – продолжал Карачун. – Он работает… – взглянул на Тимура.

– Я работаю в ФАЭТ, – сообщил Данович. – Решение о сотрудничестве двух силовых структур в этой операции принято на соответствующем уровне, поэтому будем называть вещи своими именами и разговаривать конкретно.

– Может быть, кофе? – предложил Карачун.

Данович согласно кивнул, а Макс испугался, что Карачун сейчас вытащит из сейфа две бутылки и три пластиковых стаканчика. Но шеф нажал кнопку селектора и попросил Леокадию принести в кабинет кофе. У Макса отлегло от сердца.

– Я, наверное, глупый вопрос задам, – сказал Макс. – О какой операции речь ведёте, господин… разведчик?

Карачун печально вздохнул. Данович улыбнулся.

– Речь идёт об операции по пресечению деятельности спецслужб Лурпака на территории России, – сказал он.

– Круто! – радостно отреагировал Макс. – А конкретней?

– Как вы знаете, Лурпак – государство внешне лояльное и демократическое, – начал рассказывать Данович. – И нейтральное до сомнений, нейтральнее Швейцарии и Гании, вместе взятых. В политические дрязги не лезет, своего мнения в международной политике резко не высказывает. Ни с кем не ссорится, но особо ни с кем и не дружит. Одним словом, создаёт о себе мнение как о государстве, которому по барабану всё, что происходит за его границами. Однако это не так. Дело в том, что основа благосостояния Лурпака не только в надёжности его банков, которые на самом деле крайне надёжны и привлекают в страну мощные финансовые потоки. Основа – во внутренней политике, ориентированной на науку. Научный потенциал Лурпака велик и он возрастает из года в год благодаря деятельности спецслужб.

– Научный и промышленный шпионаж, – догадался Макс.

– Именно, – кивнул Данович. – Но не в буквальной, традиционной форме. Методы работы Лурпакских спецслужб разнообразны. Не буду сейчас читать лекцию о способах добывания секретной научной информации и методах её легализации в научных программах Лурпакского учёного сообщества. Уверяю, ФАЭТ старается держать ситуацию под контролем.

– Старается? – съязвил Макс.

– Проколы есть у всех. Разве не так? – Видя, что Макс отвечать не собирается, Данович продолжил: – Под негласной эгидой спецслужб создано множество коммерческих фирм и Инвестиционных Фондов, которые принимают финансовое участие во внутренних и международных научных программах. Деятельность одного из таких Фондов находилась под пристальным вниманием Агентства. Основные темы, инвестируемые Фондом – энергосберегающие технологии и поиски альтернативных энергоносителей. Темы крайне актуальные, особенно учитывая ситуацию, сложившуюся в европейских странах после нефтяного и газового кризисов. И международная премия, учреждённая за успехи в этой области, немалая.

Дальнейшее повествование старшего брата было прервано появлением в кабинете Леокадии Альбертовны с подносом в руках. Кофе, естественно, был растворимый. Карачун поморщился, сделав глоток, лицо Дановича осталось беспристрастным, Макс отхлебнул чёрного горячего напитка с удовольствием. Закурили одновременно.

– Рассказ очень интересный и познавательный, – выдув тонкую струйку дыма, произнёс Макс, – но хотелось бы конкретики. Как говорится, ближе к телу, господа.

– Тело замаячило на горизонте около двух лет назад, – отозвался Данович. – Некий профессор, наш соотечественник, преподаватель одного из Московских НИИ стал частым посетителем того самого Инвестиционного Фонда. Причём никакого контракта Фонд с ним не заключал, но в Айзенбурге, в банке, учреждённом этим же Фондом, был открыт счёт на имя… – Данович сделал очередной глоток кофе.

– Вошкулата Алексея Владимировича, – хмуро обронил Карачун.

– Совершенно верно, Анатолий Сергеевич, – кивнул Данович. – И на этот счёт в прошлом году была положена кругленькая сумма.

– В качестве гонорара за предательство на симпозиуме уфологов? – сделал предположение Макс, вспомнив события, указанные в досье.

– Не думаю, – возразил Данович. – Скорее всего, за выполнение какого-то задания. А предательство единомышленников на том симпозиуме было простым тактическим ходом. Фонду зачем-то потребовалось, чтобы Вошкулат стал уфологом, и Вошкулат им стал.

– Я надеюсь, сотрудники Агентства наблюдали за Вошкулатом всё это время? – спросил Карачун.

– Скажем так: мы держали деятельность Вошкулата в России под контролем с момента зачисления на его счёт денег. Однако ни в чём предосудительном он замечен не был. Руководил учебным процессом на кафедре биоэнергетических исследований, читал лекции студентам, регулярно посещал филиал Степного университета на Дальнем Востоке. За последний год Вошкулат ни разу не выезжал в Лурпак, и, вообще за границу. Мы не вдавались в детали его работы, но не упускали его из поля зрения.

– И всё же упустили, – заметил Карачун.

Данович кивнул.

– Признаюсь, мы успокоились. Да тут ещё в ФАЭТе произошли кадровые изменения. Кроме того, много сил пришлось бросить на другие участки. А таких участков немало, могу вас заверить… После того, как нам стало известно, что Бюро составляет досье на Вошкулата, мне было поручено навести резкость в этом вопросе.

– И вы пришли за помощью к младшему брату, – просиял Макс.

– Как я уже сказал, – невозмутимо ответил Данович, – совместная работа двух наших спецслужб согласована, и я думаю, что это как раз тот самый случай, когда такое сотрудничество полезно.

– Может, ещё кофейку, – предложил Карачун, разряжая обстановку.

– Можно, – согласился Макс.

– Спасибо, – сказал Данович, не уточнив – спасибо «да», или спасибо «нет».

– Леокадия Альбертовна, кофе! – подал Карачун команду в селектор.

Вошла Леокадия, собрала пустые чашки и вышла.

– А, между прочим, господин Вошкулат похищен инопланетянами, – радостно сообщил Макс Дановичу и испытующе на него посмотрел. – Вы как относитесь к НЛО, Тимур Станиславович?

– Спокойно, – без улыбки ответил Данович. – Бывать на НЛО не приходилось, инопланетян не видал – ни живых, ни мёртвых.

– А в небе не наблюдали? Светящиеся диски? Треугольники разные?

– Не наблюдал.

– Стало быть, вы скептик, – предположил Макс.

– В данном случае, когда на кону большие деньги, – сказал Данович, – инопланетяне, скорей всего, ни при чём.

– Большие? – удивился Макс.

– Немалые. Сегодня из Лурпака пришло сообщение, что на счёт Вошкулата упала четверть миллиона евро.

– Надёжность Лурпакских банков не вызывает никакого опасения, – хохотнул Макс.

– Наши люди – профессионалы, – напомнил Данович.

– Мужики! – Карачун опёрся руками о стол и хмуро глянул на обоих: – Работать придётся сообща, поэтому от того, какими будут ваши отношения, таков и будет результат операции. Хабаров, это тебя касается в первую очередь! Хватит заниматься под… – Карачун задумался, вспоминая слово, – подначками. Ещё одна подъё… подначка, и я назначу на это дело кого-нибудь другого.

– Да я… – попытался оправдаться Макс, но тут в кабинет вошла Леокадия с подносом и сказала:

– В приёмной Георгий Аркадьевич. Интересовался: где этот торопыга Хабаров.

– Пусть войдёт, – распорядился Карачун.

Гоша Дистенфельд вошёл и остановился в дверях, близоруко прищурившись на присутствующих. У него в руках был пакет, который час назад ему передал Макс, и листы бумаги, видимо, пояснительная записка.

– Проходи, Георгий Аркадьевич, – сказал Макс. – Не стесняйся. Здесь все свои. Рассказывай, что нарыл?

Гоша никогда не стеснялся, потому что был немного не от мира сего; звания и должности роли для Гоши не играли никакой, невзирая на то, что Гоша был военным, имел звание капитана и занимал майорскую должность. Его секундное замешательство было вызвано лишь тем, что Гоша своим близоруким взглядом отыскивал Макса, для которого и делал изыскания. Когда Макс подал голос, Гоша, по-граждански буркнув «здрасьте», подошёл к спецагенту и сунул в его руки пакет. Потом повернулся к полковнику Карачаеву и протянул пару отпечатанных на принтере листов. Совершив эти действия, он плюхнулся в кресло, и, взяв чашечку кофе, которая стояла перед Максом, отхлебнул из неё и сказал:

– Неплохой кофе.

– Я рад, что он тебе понравился, – вздохнул Макс.

Карачун надел очки и принялся изучать текст Гошиной пояснительной записки, но потом передумал и сказал:

– Раз ты здесь, своими словами расскажи, что там с хабаровским и образцами.

Гоша двумя глотками расправился с кофе и отобрал у Макса пакет.

– Вот это образцы травы, растущей вблизи таинственного круга, – сказал Гоша, бросая на середину стола один из пакетиков. – Трава, как трава. Семейство осоковых. Вот это, – Гоша извлек из пакета следующий пакетик, – та же трава, но с изменённой структурой. Она из круга.

– Что за изменения структуры? – поинтересовался Карачун.

– Тривиальное тепловое воздействие.

– А феном такое сделать можно? – неожиданно спросил Макс.

– Феном? – Гоша удивлённо взглянул на Макса. – Можно и феном.

– Я просто вспомнил, – пояснил Макс свой вопрос, обращаясь к Карачуну, – Лиза искала на точке свой фен, чтобы просушить волосы, и не могла найти.

– Какая Лиза?

– Ну, та аспирантка из Степного.

– Почему в отчёте этого нет? – спросил Данович.