Уфолог

2. Школьные товарищи

Когда Макс перешагнул порог карачаевского кабинета, часы на стене показывали без двух минут восемь. Основная масса кабинетных работников Бюро ушла домой ещё два часа назад. Но то, что Карачун будет на месте, и будет ждать его, Макс не сомневался ни капельки. Таких придурков, которые в пятницу вечером, да к тому же в разгар дачного сезона, засиживались на работе, в Бюро было немного. Карачун был именно таким.

– Закрывай дверь на хер, – устало приказал полковник.

– Не понял, – Макс дурашливо поморгал. – Дверь можно запереть на замок или на щеколду, подпереть чем-нибудь, в конце концов, но закрыть на хер…

– Не придуривайся, – приструнил Макса Карачун и швырнул в него ключом.

Макс поймал его налету.

Карачун был без галстука и под небольшой дозой «антидепрессанта». Под совсем маленькой дозой, граммов двести – двести пятьдесят, не больше.

– Кофе будешь? – спросил Карачун и встал с кресла, направляясь к сейфу, спрятанному за дубовой дверкой встроенного шкафа.

– Кофе? – удивился Макс. – На ночь-то?

– Ты спать собрался? – вопросом на вопрос ответил Карачун, и обнадежил так, как это мог делать только он: – Не переживай, спать не скоро будешь. Разве что в самолёте вздремнёшь. Но, прежде всего – инструктаж. Инструктаж – прежде всего. Да.

«Какой я предусмотрительный», – подумал Макс, вспомнив о раках.

Карачун тем временем достал из сейфа бутылку водки, отпитую ровно наполовину, и бутылку кофейного ликера, на дне которой плескалась страшная тёмно-коричневая, похожая на столярную морилку, жидкость. Поставил бутылки на стол и снова засунул руку в сейф. Макс ожидал, что Карачун вытащит какую-нибудь закуску, ну хоть лимон, на худой конец, для ускорения процесса язвообразования, но в руке шефа оказалась тоненькая ядовито-жёлтая, как вышеупомянутый лимон, пластиковая папка.

Папку Карачун щелчком толкнул по столу к Максу, мол, знакомься, а сам занялся приготовлением кофе. Полстакана водки и один бульк кофейного ликера – это в понимании шефа и был настоящий кофе. То, что подавала Карачуну его строгая, средних лет и средней полноты секретарша Леокадия Альбертовна, он называл бурдой, бульоном из негров или просто – говном.

Макс раскрыл папку и увидел фотографию, одну единственную фотографию и больше ничего. На фотографии был запечатлён бородатый мужик лет пятидесяти – пятидесяти с небольшим. Борода у мужика русая, глаза светлые и колючие. Черты лица – обыкновенные, непримечательные. Волосы на голове – редеющие и забраны сзади в хвост, или в шишак, не видать. Лицо мужика Максу чем-то не понравилось. Он перевернул фотографию, подписи не было.

– Помянем Арсена, – сказал Карачун, протягивая Максу пластиковый стакан с «кофе» и залпом осушил свой. Макс последовал его примеру.

Закурили.

– Это и есть профессор Москаленко? – спросил Макс, держа в руках фотографию бородатого мужика с хвостом. Или с шишаком.

Карачун мотнул головой, и было непонятно: толи это отрицательный жест, толи полковник отгонял надоевшего комара. Кстати, комар имел место быть. Он пищал нудно и зловеще.

– Это другой… профессор. – Карачун внимательно следил за комаром, который не решался пока перейти к решительным действиям, летал поодаль. – Лёшка Вошкулат. Мой школьный товарищ.

– А Москаленко? – спросил Макс.

Карачун молча кивнул. Надо понимать, что и профессор Москаленко тоже был школьным товарищем полковника Карачаева.

Комар оставил полковника и переключился на выцеливание Макса, потому что был голоден, а неподвижный Макс казался ему менее опасным. Дурак! За это и поплатился. Нельзя подлетать к специальному агенту на расстояние вытянутой руки. Макс разжал кулак – на ладони краснело пятнышко крови. Чья кровь? Карачаевская?..

– Мы с ними тридцать шесть лет не виделись, если не считать прошлогодней встречи… Ты должен помнить, наше Бюро принимало участие в обеспечении безопасности симпозиума уфологов в сентябре.

– Я в прошлом сентябре дело псевдовампиров раскручивал.

– Ну и что?

– Нет, я помню, конечно… о симпозиуме. Всё тогда гладко прошло, кажется… Просто я хотел сказать, что не присутствовал при столь значительном событии.

– Вот на этом шабаше мы и встретились. Лёшка, Арсен и Колька – все они, оказывается, в уфологи подались…

– Кто такой Колька? – спросил Макс, но Карачун продолжал, словно не расслышал вопроса.

– Как оказалось, все эти тридцать шесть лет они дружили и сотрудничали. Даже в одном университете трудились. Мы встретились, бухнули, как положено, после симпозиума, телефонами и адресами обменялись. А потом всё забылось. Я никому не звонил и мне никто. До вчерашнего…

– Кто такой Колька? – повторил Макс свой вопрос.

Карачун вздохнул и потянулся за водкой.

– Мне одного кипяточка, если можно, – попросил Макс.

Карачун хмуро глянул на Макса, пожал плечами и добавлять в его стакан кофейного ликера не стал. Зато себе набулькал двойную порцию.

– Колька… – сказал он задумчиво. – С ним мы в школе ближе, чем с остальными были. Николай Бугаев. Бугай… Светку Морозову у меня увёл. На выпускном. Я быковатый был («Это точно, ты и сейчас такой», – подумал Макс), а Колька эдакий… интеллигент. Увёл, мерзавец… А, – Карачун махнул рукой. – Не жалко. Всё равно они потом развелись. Помянем Кольку, – и хлопнул стакан.

– Как? – Макс вытаращил глаза. – И его?

Карачун мотнул головой и закурил.

– Вчера вечером мне позвонил Арсен. Сказал, что Бугаев погиб в автокатастрофе неделю назад. И ещё сказал, что не верит в случайность его гибели. Попросил прислать к нему кого-нибудь головастого (при этих словах Макс удивлённо посмотрел в полковничьи глаза), хотел рассказать о чём-то важном, касающемся находки на Дальнем Востоке.

– Какой находки?

– Он так и сказал: хочу рассказать нечто очень важное, касающееся нашей находки на Дальнем Востоке. А что за находка, хрен её знает. Не сказал…

Макс тоже закурил.

– И что мы имеем? Два трупа. Таинственная находка, о которой никто ничего не знает. Стоп! Почему никто? – Макс взглянул на фото бородатого Лёшки с редкой фамилией Вошкулат.

– Вот именно, – сказал Карачун. – Сегодня вылетаешь в Артём. Из Артёма, минуя Владик – в Собачки. Там филиал Степного университета, где работает Алексей Владимирович Вошкулат.

– Какие-такие Собачки? Я и не слыхивал, что такой населённый пункт существует. Как я туда доберусь?

– Да уж доберись как-нибудь! Если есть такое название, стало быть, и населённый пункт имеется. А раз имеется… то и добраться до него можно. Короче! Инструктаж закончен. Встречаешься с Вошкулатом, сообщаешь о случившемся, получаешь информацию и действуешь по обстоятельствам. Вопросы есть?

– Вы считаете, что Вошкулат не в курсе последних событий в Степном? – спросил Макс.

– Вошкулат ничего не знает. Он отбыл из Степного в Собачки за день до автокатастрофы, в которой погиб Бугай. Связи со Степным нет, там вообще нет связи.

– Так не бывает, – возразил Макс.

– То же самое я сказал Арсену, когда он мне позвонил.

– И что?

– Да дичь какая-то! Поля, флуктуации, аномальные зоны… Короче говоря – уфология, чёрт её дери!

Карачун стал прибираться на столе. С сомнением посмотрел на остатки водки и ликёра в бутылках, но всё же убрал бутылки в сейф. Пластиковые стаканчики смял и бросил в корзину для мусора.

– Всё, – сказал он, – пошли. Тебе уже в аэропорт пора.

– А деньги? – удивился Макс.

Карачун поморщился, как от зубной боли, и взглянул на часы, висящие на стене. Макс повернул голову в ту же сторону. Часы показывали половину девятого. Инструктаж вместе с ловлей комара и распитием «кофе» занял тридцать две минуты.

– Касса, наверное, уже закрыта, – задумчиво произнёс Карачун.

– Уже два с половиной часа, как закрыта – грустно отозвался Макс.

Полковник решительно достал из внутреннего кармана пиджака свой видавший виды бумажник, и, убедившись, что денег в нём недостаточно для поездки подчинённого на Дальний Восток, так же решительно засунул обратно.

– Придумаешь что-нибудь!

– Я и на командировку в Степной денег не брал, – возмутился Макс. – Не успел, как всегда. Что я придумаю?

– Придумаешь! Ты специальный агент или хрен собачий? – рассердился Карачун. – Считай свою поездку тестом на выживаемость. Вернёшься, за всё получишь… – Последняя фраза прозвучала как-то зловеще, даже Карачун это понял, и потому уточнил: – В кассе.

Домой ехать было бесполезно, разве что зубную щётку взять. Денег в доме Макс не хранил (чаще всего по причине их отсутствия), на карточке тоже пусто. Оставалось одно…

– Привет, малыш! – радостно завопил Макс, едва в трубке раздалось привычно-протяжное «Ало-о-у».

– Максик? Ты что, в Москве?

– Проездом, малыш, проездом. Буквально на полчаса. Сугубо ради встречи с тобой тормознулся. – Макс уже выяснил время вылета самолета, забронировал авиабилет, задействовав спецдиспетчера, и рассчитал, что на встречу с «любимой» (итогом этого свидания должна стать добыча денег) у него приходится полчаса, от силы минут сорок.

– Полчаса?.. – обиженно произнесла Альбина. – Я за полчаса даже халатик расстегнуть не успею.

– Успеешь, малыш, успеешь, – обнадёжил её Макс. – Я помогу тебе. Честное слово, помогу. Я умею это делать.

– Даже не знаю, – жеманно ворковала девушка, – смогу ли я? И нужно ли мне всё это? Вы, молодой человек, появляетесь так внезапно… так неожиданно…

«Началось», – подумал Макс, пытаясь вставить хоть слово в Альбинин монолог, который она произносила всегда, готовясь к сексу. Этот монолог был своего рода прелюдией. Она говорила, говорила и говорила, распаляя себя и как бы исподволь приближаясь к пику сладострастия. Это, конечно, сильно смахивало на извращение, но нисколько не мешало и Максу получать удовольствие, даже напротив – упрощало задачу. Мужчин в жизни Альбины хватало, Макс нисколько не комплексовал по этому поводу, потому что считал отношения с ней временными и вполне устраивающими обе стороны. Альбина никогда не требовала от Макса каких-либо обещаний и легко переживала частые разлуки, иногда длительные. Тем не менее, Макс знал, что девушка-нимфоманка предпочитает его всем остальным «друзьям». Он даже предполагал, что позвони он ей, когда она будет не одна, Альбина тотчас выпроводит горе-любовника из опочивальни, и будет ждать его, Макса.

И в своих предположениях он был не далёк от истины, Альбина так бы и поступила…

– …как ураган какой-то, – продолжала девушка, – как стихийное бедствие… А я похожа на щепку, которую этот ураган швыряет из стороны в сторону, то вверх, то вниз…

– Я страшно соскучился, малыш, – вставил Макс, когда Альбина переводила дыхание.

– …то к небесам, то на землю… Но мне приятно быть щепкой и отдаваться на волю стихии. – Макс представил, как Альбина раскачивается, сидя на низком пуфике, закрыв глаза и облизывая губы.

– И у меня мало времени, – сказал он, дождавшись очередного перевода дыхания.

– …Делай со мной всё, что захочешь, мой ураган… Бери меня…

– Лечу!

…Они учились в одной школе и сидели за одной партой. Потому что хотели сидеть рядом, а потом, после занятий, вместе идти домой. Это не было любовью. Просто была дружба.

Потом родители Машки переехали на новую квартиру, из Чертанова на Кутузовский, и Машка стала учиться в другой школе. Они легко забыли друг о друге, как это часто бывает, если тебе всего лишь четырнадцать…

Встретились случайно, когда прошло одиннадцать лет. Макс к тому моменту отслужил срочную, отпахал четыре года на земле и уже второй год числился в списках сотрудников Бюро. А Машка стала Альбиной. Она успела сходить замуж, овдоветь и стать хозяйкой модного салона «Альбина» в центре Москвы.

Они сразу узнали друг друга, несмотря на то, что Макс жестоко возмужал, а Машка из невзрачной пигалицы превратилась в роскошную даму – светскую львицу. Они кинулись друг другу в объятия, и, едва соприкоснувшись телами, сразу поняли, что хотят одного и того же, причём вполне конкретного.

– Ко мне? – спросила Машка.

– А куда быстрее?

– Вот мой дом…

У Макса был отпуск, а Машка сама себе хозяйка, поэтому в постели они провели трое суток, пока Макса не нашли и не вызвали в Бюро, отправив в командировку.

С тех пор они с Альбиной и встречались.

В короткие промежутки времени между командировками Макса…

…Альбина была в одном халатике на голое, разгорячённое самоподготовкой тело. Макс не стал терять времени…

Сегодня всё было не так, как обычно: чуть более страстно, чуть менее вдумчиво. Темп задавала Альбина, сегодня она была неутомима и ненасытна. Макс даже опасался, что ему придётся перенести время вылета на более поздний рейс. Но вдруг она успокоилась и зарылась лицом на подушку, тяжело дыша и впившись ноготками в его грудь. Максу показалось, что Альбина всхлипнула, но, перевернув её на спину и заглянув в лицо, увидел улыбку.

Они курили одну сигарету, поочередно затягиваясь и передавая её друг другу после каждой затяжки. Таков был ритуал.

Спальня была освещена рассеянным светом ламп, замаскированных по периметру высокого потолка и над зеркалом. На сервировочном столике стояло блюдо с виноградом и персиками, бутылка «Хенесси» и хрустальная чаша с подтаявшим льдом.

«Как в импортном кино для впечатлительных домохозяек», – подумал Макс. Он взглянул на часы, которые не снял с руки, когда любил Альбину. Время, отведённое им для встречи с девушкой, истекало, а предстояло ещё решить финансовый вопрос.

– Маш… – Макс затушил окурок.

– Что, пора?..

– Пора-то пора, но у меня к тебе просьба. Я тут в одну коммерческую операцию ввязался. В авантюру, можно сказать…

– Сколько? – Альбина была деловой женщиной и всегда говорила и действовала конкретно, без ненужной дипломатии, если дело касалось денег.

– Я верну сразу по возвращению. Это дня два, три…

– Сколько? – повторила Альбина.

Макс назвал сумму, которая ему самому казалась значительной, почти громадной, но если взять меньше, могло не хватить, а там, на Дальнем Востоке второй Альбины нет. Да что на Востоке, второй такой…

– В евро? Или в долларах?

– Да ты что? В рублях, естественно.

– А у меня рублей нет. Мне они не к чему. Если тебе всё равно, дам доллары, разменяешь.

– Спасибо, Маш.

– За удовольствие нужно платить, – Альбина вздохнула, вставая с постели и направляясь к сейфу, закрытому картиной, дорогой, но непонятной для восприятия человека, чьё культурное развитие базировалось на классических представлениях о живописи.

Макс любовался холеным крепким и загорелым телом подруги: положение бизнес-вумен обязывало Альбину чутко за ним следить – посещать солярий, массажный и косметический кабинеты, спортивный зал и бассейн.

«Как жаль, что Машка такая богатая», – подумал Макс и стал одеваться. Время, отведённое на любовь, истекло.

Макс уже застегивал молнию на джинсах, когда Альбина подошла к нему, засунула в карман джинсов несколько зелёных бумажек, и, поцеловав в круглый шрам на груди – след от огнестрельного ранения, полученного им ещё в бытность опером, – сказала:

– Здесь за работу и премиальные за то, что эту работу ты выполнил хорошо. Даже отлично.

Макс удивлённо посмотрел на подругу. Так жёстоко Машка никогда не шутила. Что-то было не так.

– У тебя неприятности, Маш? – спросил он.

– У меня всё замечательно, – ответила Альбина. – Только не называй меня Машей. Я Альбина. Я забыла имя, которое мне дали родители.

– Хорошо. – Макс чуть не добавил: «Маша».

– Иди…

Уже в дверях он спросил снова:

– У тебя неприятности, – даже не спросил, сказал утвердительно.

– Да с чего ты взял? У меня всё за-ме-ча-тель-но! – и она вытолкнула его из квартиры.

Макс составил свой маршрут в Интернет-кафе, ожидая рейса в Артём. По расчётам, в Собачках он должен оказаться завтрак вечеру, точнее, не в Собачках, а в самом близком от Собачек населённом пункте. Название «Собачки» на карте присутствовало, но статус Собачек был не определён – ни город, ни село, ни деревня – непонятно, что. В графе «население» стоял прочерк. И в этих загадочных Собачках, не имеющих статуса и даже населения, функционировал филиал всемирно известного университета.

Интересно… Бугаев. Москаленко. Филиал степного университета. Вошкулат. Собачки… Бюро. Симпозиум уфологов.

Более чем интересно. Угнетало Макса лишь то, что он не понимал, что или кого он ищет…

Уснул Макс не сразу, думал не о предстоящем задании – не давали покоя мысли о странном поведении Альбины.

«У Машки явно какие-то проблемы, – думал он. – Либо с бизнесом, либо со здоровьем, либо с чем-то ещё. А может, не проблемы, может, что-то… Вернусь, нужно разобраться…»