Удивительный Морис и его ученые грызуны

Глава третья

Глубоко под землёй крысы пробирались через подземелья Бад Блинтца. Все города так устроены. Люди строят их не только над землёй, но и под ней. Подвалы граничат с другими подвалами, и некоторые из них через какое-то время становятся заброшенными, но заброшенными людьми, а не маленькими существами, предпочитающими оставаться незамеченными.

В тёплой, влажной и густой темноте раздался голос: — У кого есть спички?

— У меня, Опасный Боб. Четыре пачки.

— Молодец. А у кого есть свечи?

— У меня, босс. Это я, Кусочек.

— Хорошо, поставь их на землю, Персик их зажжёт.

В темноте раздались шаркающие звуки. Ещё не все крысы успели привыкнуть к огню, и некоторые пытались побыстрее отползти в сторону.

Раздался треск загорающейся спички. Зажав её между передними лапами, Персик поднесла спичку к свече. Пламя коротко вспыхнуло, потом унялось и продолжило равномерно гореть.

— А ты в состоянии видеть огонь? — спросил Окорок.

— Да, шеф, — ответит Опасный Боб. — Я не полностью слеп и различаю свет и тьму.

Окорок с недоверием посмотрел на пламя. — И всё равно мне совсем не нравится этот ваш огонь. Темнота всегда была союзником наших предков. Я думаю, от огня у нас будут только проблемы. К тому же, сжигая свечи, мы расходуем продовольствие.

— Мы должны быть в состоянии добывать и поддерживать огонь, шеф, — спокойно ответил Опасный Боб. — При помощи огня мы объявляем темноте, что мы больше не являемся её частью. Мы говорим: мы не просто крысы, мы теперь Клан.

Окорок не ответил, а только хмыкнул — так он реагировал, когда чего-то не понимал. В последнее время он часто хмыкал.

— Я слышала, что некоторые из молодых крыс боятся теней, — сказала Персик.

— Почему? — спросил Окорок. — Полной темноты они ведь не боятся. Быть в темноте соответствует крысиной натуре!

— Странно, — отозвалась Персик. — Мы не знали о существовании теней, пока не получили огонь.

Одна из молодых крыс подняла лапку: — Э… но когда огонь гаснет, мы всё равно знаем, что тени не исчезают.

Опасный Боб повернулся к молодой крысе.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Вкуснятина, — ответила молодая крыса.

— Так вот, Вкуснятина, — дружелюбно начал объяснять Опасный Боб, — я думаю, что страх перед тенями является признаком того, что мы поумнели. Твоё сознание выяснило, что существуешь Ты, а также вещи вне тебя. Поэтому ты боишься не только того, что видишь, слышишь или чуешь, но и тех вещей, которые ты… в каком-то смысле… можешь видеть в твоей голове. Умение справляться с тенями вне нас может помочь нам научиться справляться с тенями внутри нас. Тогда мы сможем контролировать всю темноту. Это большой шаг вперёд. Браво.

Вкуснятина почувствовала некоторую гордость за себя, но это её не успокоило.

— Я не понимаю, к чему это нам, — пробурчал Окорок. — В куче мы прекрасно справлялись. Я вообще никогда ничего не боялся.

— Мы попадали в лапы бродячим котам и голодным собакам, — возразил Опасный Боб.

— Ах да, раз мы говорим о котах… — сказал Окорок.

— Я думаю, мы можем доверять Морису, — ответил Опасный Боб. — Наверно, не в тех случаях, когда речь идёт о деньгах, но в остальных вопросах. Он не ест никого, кто умеет говорить. И всегда сначала проверяет это.

— Нельзя ожидать от кота, что он перестанет быть котом, — заметил Окорок. — Неважно, говорящий он или нет.

— Да, шеф. Но мы теперь другие, и Морис тоже. Я думаю, что он вполне приличный кот, в душе.

— Хм… — отозвалась Персик. — Это мы ещё увидим. В любом случае, теперь мы здесь, и нам надо хорошенько всё организовать.

— А разве это твоя забота, всё организовывать? — резко спросил Окорок. — Может быть ты вожак, ты, молодая крыса, которая отказывается делать рллк? Нет! Шеф здесь я, и это я должен здесь всё организовывать!

— Да, шеф, — согласилась Персик, пригнувшись к земле. — Так как мы должны всё организовывать, шеф?

Окорок уставился на неё. Потом он посмотрел на ждущих крыс, нагружённых всякими пакетами и коробками, осмотрелся в подвале. В конце концов он опять повернулся к Персик, которая всё ещё прижималась к земле. — Ладно, организуйте тут сами всё, — пробурчал он. — Не грузите меня деталями! Я здесь вожак. — С этими словами он гордо ушёл в тень.

После того, как он ушёл, Персик и Опасный Боб осмотрели подвал, в котором они находились. Повсюду кругом танцевали тени от горящих свечей. Вода текла по одной из стен. Тут и там лежали выпавшие из стены камни. Пол представлял собой землю, на которой не видно было следов человеческих ног.

— Идеальное место для лагеря, — сказал Опасный Боб. — Пахнет как тайное и надёжное место. То, что надо крысам.

— Да, — ответил голос из темноты. — Но знаете, что мне здесь не нравится?

Обладатель голоса, крыса по имени Загар, вышла на освещённое место, подтянув один из своих поясов. Многие крысы, наблюдавшие за происходящим, удвоили своё внимание. Они слушали Окорока, потому что он был шефом, но ещё внимательнее они слушали Загара, потому что он часто рассказывал о вещах, которые имело смысл знать, чтобы остаться в живых. Загар был большой, сильной и поджарой крысой. Бóльшую часть времени он проводил в изучении силков и ловушек. Он разбирал их на части, пытаясь понять, как они функционируют.

— Что тебе не нравится, Загар? — спросил Опасный Боб.

— Здесь нет других крыс. Кроме нас, я имею в виду. Здесь есть крысиные ходы, но никаких крыс. Совсем никаких. Хотя в таком городе их должно быть полно.

— Ну, наверно, они просто прячутся от нас, — сказала Персик.

Загар постучал себя по усеянной шрамами морде. — Может быть, — ответил он. — Но здесь всё неправильно пахнет. То, что мы умеем думать, это очень хорошо, но у нас остались наши замечательные носы, и нам стоит к ним прислушиваться. Мне кажется, мы должны быть особенно осторожны. — Он повернулся к остальным крысам и закричал: — Народ, слушайте меня! Вы знаете, что надо делать. Разбивайтесь на отряды, живо!

Уже через несколько секунд крысы образовали три группы. Они были хорошо обучены.

— Отлично, — сказал Загар, после того как последние крысы нашли своё место. — В порядке! Это очень опасное место, поэтому мы должны быть особенно осторожны…

Загар был одной из самых необычных крыс из них, потому что он носил на себе вещи.

Когда крысы открыли для себя книги (большинству старых крыс до сих пор не удавалось понять идею книг), они нашли в одной книжной лавке эту книгу. До Превращения книги интересовали их только как материал для гнёзд, если не считать съедобного клея из переплёта. Они никогда раньше не рассматривали книг.

Эта книга была удивительной. Картинки из неё поразили крыс ещё до того, как Персик и Прохода Нет научились читать человеческие слова. Картинки показывали животных, которые носили одежду. Там был кролик, ходивший на задних лапах и носивший голубой костюм. Была и крыса в шляпе на голове, с мечом и в жилетке, из кармана которой свешивались часы на цепочке. Была змея в воротничке и при галстуке. Все эти животные говорили между собой, и никто никого не ел. И что совсем уж было невероятным: они разговаривали и с людьми, которые относились к животным как, в общем, к маленьким людям. В книге не встречались ни ловушки, ни яд.

Персик добросовестно прочитала всю книгу, а некоторые места зачитала вслух остальным крысам. Она объяснила, что змея Олли была весьма противной особой, но тем не менее, ничего плохого в книге не происходило. Даже когда кролик заблудился в лесу, и то он всего лишь отделался лёгким испугом.

Приключения господина Вислоуха вызвали у Изменённых бурные дискуссии. Какая цель была у этой книги? Правда ли то, что, как думал Опасный Боб, книга описывала возможное счастливое будущее? И кто написал эту книгу? Книжная лавка была предназначена для людей, но наверняка люди бы не стали писать книгу о крысе Руперте, который ходил в шляпе, и при этом одновременно травить крыс, живущих в подвалах. Насколько сумасшедшим нужно быть, чтобы думать таким образом?

Некоторые из крыс помоложе предполагали, что одежда была чем-то особенно важным. Они пытались носить жилетки, но их было непросто сделать, особенно пуговицы, к тому же материал оставлял клочья на всех углах, и что хуже всего — в них было трудно бегать. А шляпы просто не держались на голове.

Загар же считал, что люди действительно были сумасшедшими, причём не всегда в плохом смысле. Но картинки из книги его навели на одну идею. Он не пытался носить жилетки, но с некоторых пор носил несколько широких поясов, которые было легко как надевать, так и снимать. К этим поясам он приделал множество карманчиков — и это и была его идея, и идея была действительно хороша, потому что карманчики заменяли Загару дополнительные лапы. Он прятал туда всякие вещи, которые ему могли пригодиться, например, маленькие инструменты или мотки проволоки. Некоторые из крыс последовали его примеру. В отряде Устранителей Ловушек никогда нельзя было знать заранее, что может понадобиться в следующую минуту. Устранители Ловушек вели опасную, крысиную жизнь.

Карманы Загара гремели в то время как он прохаживался перед строем крыс. Перед группой молодых крыс он остановился. — ОК, третий отряд, вы ответственны за писание, — сказал он. — Идите и пейте как можно больше воды!

— Ох, всё время должны мы писать, — пожаловалась одна из крыс.

Загар подскочил к ней так резко, что крыса отпрянула. — Да, потому что вы это отлично делаете. Твоя мать вырастила тебя, чтобы ты был хорошо умел писать, поэтому иди и делай то, что ты лучше всего умеешь! Ничто не бесит людей так сильно, как следы, которые оставили крысы, вы понимаете, о чём я. И грызите всё, что вам попадётся, если у вас будет такая возможность. И пищите погромче. Но помните — куда вы ни пошли, сначала ждите, пока отряд Устранителей Ловушек не даст знать, что нет опасности. А теперь к воде, марш, марш! Раз-два, раз-два, раз-два!

Отряд побежал выполнять задание.

Загар повернулся к следующему отряду, состоявшему из более старых крыс, которые почти все были отмечены шрамами и вообще имели потрёпанный вид. У некоторых уже не было хвоста, либо не хватало куска уха, а то и целого глаза. Всего их было примерно двадцать, но целых частей едва ли хватило бы, чтобы собрать хотя бы семнадцать «полностью укомплектованных» экземпляров.

Они были старыми и поэтому умными, ибо только умная и подозрительная крыса доживает до старости. На момент Превращения они уже все были взрослыми. У них у всех были довольно консервативные взгляды и привычки, поэтому они особенно нравились Окороку. У них всё ещё было полно примитивной крысиности, той грубой хитрости, которая помогала им освобождаться из ловушек, в которые вполне можно было попасть по вине чересчур возбуждённого ума. Они думали носами, и им не надо было говорить, где им надо помочиться.

— Ладно, народ, ну вы знаете, что надо делать, — обратился к ним Загар. — Я жду от вас как можно больше наглых действий. Воруйте еду из кошачьих мисок, таскайте колбаски из-под носа у поваров…

— Вставные челюсти прямо изо рта стариков… — перебила его одна небольшая крыса, которая, казалось, пританцовывала на месте. Её лапы постоянно двигались, как будто она отплясывала чечётку. Кроме того, на голове у этой крысы красовалась соломенная шляпка, которая только потому не падала у неё с головы, что в ней были специальные дырки для ушей.

— Это была большая удача, Сардины. Могу поспорить, что второй раз тебе так не повезёт, — ответил ей Загар и усмехнулся. — И не рассказывай больше молодёжи, как ты плавал в ванной. Да, я знаю, что это правда, но я не хочу, чтобы мы кого-то потеряли, потому что он не смог выбраться из ванной. В общем… Если я через десять минут всё ещё не буду слышать криков женщин, пытающихся сбежать из кухонь, я буду считать, что вы не справились с заданием. Чего вы ждёте? Марш! Марш!.. Сардины?

— Что, босс?

— Пожалуйста, не переборщи со своими танцами в этот раз.

— Но что я могу поделать, если у меня такие танцующие лапы, босс!

— И нужно тебе носить всё время эту глупую шляпу? — спросил Загар и вновь усмехнулся.

— Да, босс! — Сардины был одной из старый крыс, но в это было трудно поверить. Он постоянно пританцовывал и шутил, но никогда не участвовал в драках. Он долгое время жил в театре и однажды сожрал целую банку грима, и казалось, что грим попал ему в кровь.

— И не лезь вперёд отряда Устранителей Ловушек, — предупредил Загар.

Сардины продолжал улыбаться. — Но босс, неужели я совсем не могу развлечься? — Он пританцовывая убежал вслед за другими по направлению к дыре в стене.

Загар повернулся к последнему отряду, отряду номер один. Он был меньше других двух. Чтобы долго выжить в отряде Устранителей Ловушек, нужно было быть особенной крысой. Нужно было быть медленным, терпеливым и аккуратным, а также обладать отличной памятью и всегда соблюдать максимальную осторожность. Конечно, можно было стать устранителем ловушек и будучи быстрым, неосторожным и торопливым, но в таком случае не было шансов им долго оставаться.

Загар изучал крыс одну за другой и улыбался. Он гордился этим отрядом. — Хорошо, — сказал он. — Ребята, вы всё знаете. Мне не нужно вам читать нотации. Но не забывайте о том, что мы здесь в новом городе и ещё ничего о нём не знаем. Наверняка здесь нам встретятся новые типы ловушек, но мы быстро учимся. Возможно, мы познакомимся и с новыми видами яда. Не торопитесь. Оставляйте себе достаточно времени. Мы же не хотим быть первой мышью, а?

— Нет, Загар, — ответили крысы хором.

— Какой мышью мы не хотим быть? — спросил Загар.

— Мы не хотим быть первой мышью! — отозвались крысы.

— Правильно! Мы хотим быть какой мышью?

— Мы хотим быть второй мышью, Загар! — прокричали крысы как те, кто эти слова знают наизусть и уже не раз их повторяли.

— Точно! А почему мы хотим быть второй мышью?

— Потому что вторая мышь получает сыр! — ответили крысы.

— Отлично! — сказал Загар. — Соленья, ты ведёшь вторую группу… Срок Годности? Ты идёшь на повышение, теперь ты командуешь третьей группой. Я надеюсь, ты будешь не хуже, чем была старуха Деревенский Домик, пока она не забыла, как обезвредить ловушку номер пять. Помни, излишняя самоуверенность — наш первый враг! Если вы увидите что-то подозрительное, будь-то какие-нибудь странные на вид доски или какие-нибудь пружины или проволоку и тому подобное — помечайте место и посылайте курьера ко мне, ясно? Что?

Одна из крыс помоложе подняла лапу.

— Да, как тебя зовут?

— Э… Питательно, босс, — ответила крыса. — Э… Я могу задать вопрос, босс?

— Ты новая в этом отряде, Питательно? — спросил Загар.

— Да. Меня сюда перевели из отряда Лёгких Мочителей, босс!

— А, они решили, что ты будешь хорошей устранительницей ловушек?

Питательно стыдливо потупилась, но ей всё равно пришлось ответить. — Э… Да нет, просто они решили, что я не могу быть хуже в устранении ловушек, чем я была в писании.

Крысы вокруг засмеялись.

— Как можно быть в этом деле плохим? — удивлённо спросил Загар.

— Ну, это всё так… так… неудобно, босс, — выдавила из себя Питательно.

Загар вздохнул. Новое мышление приводило порой к неожиданным проблемам. Представление об Идеальном Месте он считал вполне разумным, но некоторые другие идеи, которые посещали крыс, были несколько… странными.

— Ну хорошо, — сказал он. — Что ты хотела спросить, Питательно?

— Э… ты сказал, что вторая мышь получает сыр.

— Да, это правда. Это девиз нашего отряда, Питательно. Запомни его! Он может тебе помочь!

— Да, босс, я запомню. Но… а что получит первая мышь? Совсем ничего?

Загар уставился на молодую крысу. Его немного впечатлило, что она ответила его взгляд своим, а не отвела глаза. — Я уже сейчас чувствую, что ты будешь ценным дополнением нашему отряду, Питательно. — Он повысил голос. — Отряд! Что получит первая мышь?

Ответ крыс прогремел с такой силой, что с потолка посыпалась пыль:

— Ловушку!

— И не забывайте это, — добавил Загар. — Оптом, веди их наружу. Я к вам скоро присоединюсь.

Крыса помоложе вышла из строя и начала командовать: — А ну крысы, вперёд! Марш! Раз-два!

Устранители ловушек убежали. Загар подошёл к Опасному Бобу и сказал: — Началось. Если люди завтра не начнут поиски крысоловов, значит, мы не знаем нашего дела.

— Нам придётся остаться дольше, — сказала Персик. — Некоторые из женщин ожидают потомство.

— Но мы ещё не знаем, насколько это место безопасно, — возразил Загар.

— А может, ты готов это сообщить Большой Экономии? — спросила Персик.

Большая Экономия была женской главой клана. О ней говорили, что её укус мог сравниться с ударом кирки, а мышцы её были крепки как сталь. Кроме того, она часто реагировала на самцов раздражённо. Даже Окорок старался не попадаться ей на глаза, когда у неё было плохое настроение.

— Природе неразумно противиться, — торопливо согласился Загар. — Но мы ещё не изучили это место. Здесь должны быть и другие крысы.

— А, кики. Но они всегда держатся от нас в стороне, — сказала Персик.

Так оно и было, с этим Загар вынужден был согласиться. Обычные крысы старались не пересекаться с Изменёнными. Иногда с ними случались столкновения, но Изменённые были большими и здоровыми крысами, кроме того они умели думать в процессе боя. Опасный Боб сожалел о необходимости бороться с другими крысами, но как говорил Окорок: либо мы, либо они. И если задуматься, то в мире всегда одна крыса жрёт другую…

— Я пошёл к моему отряду, — сказал Загар. Он всё ещё мысленно представлял себе как он спорит с Большой Экономией, и это нервировало его. — Э… — Он подвинулся поближе к Персик. — Что с Окороком?

— Он… думает о чём-то, — ответила Персик.

— Думает? — удивлённо спросил Загар. — Хорошо. Я должен заняться ловушками. До встречи.

— Так что же с Окороком? — спросил Опасный Боб, когда он остался наедине с Персик.

— Он стареет, — ответила Персик. — Ему приходится чаще отдыхать. И возможно, он боится, что Загар или ещё кто-то его бросит ему вызов.

— Это может случиться? Как ты думаешь?

— Загар слишком занят своими ловушками и изучением ядов. Для него есть и поинтереснее занятия, чем кусать другую крысу.

— Или чем заниматься рллк, насколько я знаю, — добавил Опасный Боб.

Персик смущённо отвела глаза. Она даже покраснела бы, если бы крысы были в состоянии краснеть. Удивительно, как эти подслеповатые розовые глазки, которые мало что видели, тем не менее могли заглядывать в чужие души.

— Женщины становятся более разборчивыми, — промолвила она. — Теперь они ищут отцов, умеющих думать.

— И это правильно, — ответил Опасный Боб. — Нам надо быть осторожнее. И нам больше не надо размножаться как крысы. Мы не должны брать количеством. Потому что мы — Изменённые.

Персик с опаской посмотрела на него. Когда Опасный Боб рассуждал, то казалось, что он смотрит в мир, который только он способен видеть.

— О чём ты теперь думаешь? — спросила она.

— Я как раз подумал, что мы должны перестать убивать других крыс. Крысы не должны убивать друг друга.

— Даже кик? — с сомнением в голосе спросила Персик.

— Да, ведь они тоже крысы, — ответил Опасный Боб.

Персик пожала плечами. — Мы пытались с ними разговаривать, но это бесполезно. К тому же они и без того держатся от нас в стороне.

Опасный Боб всё ещё смотрел в невидимый мир.

— Тем не менее, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты это записала.

Персик вздохнула, но всё-таки пошла к одной из куч вещей, которые крысы притащили с собой, и вытащила оттуда свою сумку. Собственно, это была даже не сумка, а всего лишь свёрток с ручкой из старого бинта, но в нём было достаточно места для нескольких спичек, кусков карандашного грифеля, маленького осколка ножа для их заточки и клочков бумаги. Всё это были важные вещи.

Персик также была официальной носительницей Приключений господина Вислоуха. Впрочем, титул «носительница» был не совсем верным, правильнее было бы назвать её «таскательницей». Опасный Боб всегда хотел знать, где находится книга в данный момент, и казалось, что ему было проще думать, когда она была рядом. Казалось, присутствие книги утешало Опасного Боба, и этого было достаточной причиной для Персик всё время таскать книгу за собой.

Персик расправила кусок бумаги на старом кирпиче, вытащила из сумки кусок грифеля и посмотрела на список. Первая Мысль из списка гласила: сила в Клане.

Эту мысль было трудно перевести, но Персик постаралась. Большинство крыс не умело читать человеческое письмо. Им было слишком трудно увидеть какой-то смысл во всех этих линиях и загогулинах. Поэтому Персик попыталась создать письмо, которое было бы понятно и крысам. Чтобы изобразить первую Мысль, она нарисовала большую крысу, состоящую из маленьких.

По поводу письма у них возникли трения с Окороком. Чтобы попасть в голову старой крысы, новым идеям надо было прыгать с разбега. Опасный Боб объяснил тогда своим необычным спокойным голосом: «Если мы будем всё записывать, наши знания сохранятся и после того, как мы умрём.» Он сказал также, что таким образом другие крысы смогут узнать и то, что сейчас знает сам Окорок. На что Окорок ответил: «Вот ещё!» Он потратил годы, чтобы научиться всем своим трюкам! Зачем так сразу раздавать своё знание? Ведь так любая юная крыса будет знать столько же, сколько он!

На что Опасный Боб ответил: «Мы либо будет помогать друг другу, либо умрём.» Это стало второй Мыслью. Нарисовать взаимопомощь оказалось непросто. Но с другой стороны, даже кики порой тащили на себе своих раненных сородичей, а это была без сомнения взаимопомощь.

Толстая линия, которую Персик получила сильным надавливанием на грифель, означала «нет», а ловушка означала «умирать» или «плохо» или «избегать».

Последняя изображённая на бумаге Мысль звучала так: Не мочиться, где едят. Это было совсем просто.

Персик сжала грифель обеими лапами и тщательно нарисовала: Крыса не должна убивать Крысу.

Она отстранилась немного. Да… вышло неплохо… «Ловушка» была удачным изображением смерти, а мёртвую крысу она добавила, чтобы сделать рисунок ещё серьёзнее. — А если не будет выхода? — спросила она, разглядывая картинку. — Тогда не будет выхода, — ответил Опасный Боб. — Но других крыс убивать нельзя.

Персик печально покачала головой. Она поддерживала Опасного Боба, потому что… потому что в нём что-то такое было. Он не был большим или сильным, он был слаб и почти слеп, и иногда он даже забывал про еду, потому что ему приходила в голову мысль, которая до этого никому — по крайней мере из крыс — в голову не приходила. Большинство его мыслей злили Окорока, например тогда, когда Опасный Боб спросил: «А что такое крыса?» Окорок ответил: «Зубы. Когти. Хвост. Бежать. Прятаться. Жрать. Это и есть крыса.»

Но Опасный Боб возразил: «Но теперь мы можем задать себе вопрос, что такое крыса, значит, мы уже нечто большее.»

— Мы крысы, — ответил Окорок с металлом в голосе. — Мы бегаем, пищим, крадём и делаем новых крыс. Для этого мы созданы!

— Кем созданы? — спросил Опасный Боб, и последовал длинный спор о Большая-Крыса-Глубоко-Под-Землёй-теории.

Но даже Окорок следовал за Опасным Бобом, так же как Загар и Прохода Нет. И они слушали его внимательно, когда он говорил.

Персик всегда внимательно слушала других. — Нам даны носы, — сказал Загар своим людям. Но кто дал крысам носы? Мысли Опасного Боба находили дорогу в головы других крыс незаметно для их обладателей.

Он придумал новый способ думать. Он выдумал новые слова. Ему удалось понять, что с ними происходит. Большие крысы и крысы со шрамами прислушивались к маленькой крысе, потому что Превращение привело их в тёмную страну, и только Опасный Боб был в состоянии найти в ней дорогу.

Персик оставила Опасного Боба у свечки, а сама отправилась на поиска Окорока. Она нашла его прислонившимся к стене. Как и большинство старых крыс, он старался оставаться вблизи стен и избегал света и открытых участков.

Казалось, он дрожит.

— С тобой всё в порядке? — спросила Персик.

Дрожь прекратилась. — Да, да, со мной всё в порядке! — резко ответила старая крыса. — Небольшие судороги, больше ничего.

— Я подумала, что ты почему-то не пошёл ни с одной из групп, — сказала Персик.

— Со мной всё в порядке! — отрезал Окорок.

— У меня ещё есть немного картошки…

— Я не хочу есть! Мне хорошо!

Что означало, что ему было плохо. Это и было причиной, почему он не хотел делиться своим знанием с другими — кроме его знания, у него ничего не было. Персик знала, что крысы традиционно делали со старыми вожаками. Она видела, какое выражение было у Окорока на лице тогда, когда Загар — более молодая и сильная крыса — говорил перед отрядами, и она знала, что Окорок тоже об этом думал. Пока он был на виду, он держался молодцом, но последнее время он всё больше отдыхал и отсиживался по углам.

Старые крысы традиционно изгонялись из стаи, потом они слонялись без дела и трогались умом. Скоро у них будет новый шеф.

Персик хотела бы объяснить Окороку одну из мыслей Опасного Боба, но старый самец неохотно говорил с самками. Он всё ещё считал, что женщины не для того созданы, чтобы с ними говорить.

Эту мысль можно было изобразить так:

Мы — Изменённые. Мы не такие, как другие крысы.