Удивительный Морис и его ученые грызуны

Глава десятая

Зачем мне это? спросил себя Морис, ползя по трубе. Коты для этого не созданы.

Потому что мы в глубине души добрые, ответила его совесть.

Нет, я не добрый, подумал Морис.

Да, вообще-то ты прав, сказала его совесть. Но мы же не хотим предать Опасного Боба? Этот маленький беспокойный нос? Он считает нас героем.

Но я не герой, подумал Морис.

Тогда почему мы ползём в темноте и пытаемся его найти?

Ясно же, почему. У него есть мечта о крысином острове, и без него крысы не будут работать вместе, и тогда я не получу денег, ответил Морис.

Но мы же кошка! Зачем кошке деньги?

Потому что хочу обеспечить себе спокойную старость, подумал Морис. Мне уже четыре года! Когда я заработаю достаточно денег, я смогу завести себе красивый домик с большим камином и милой старушкой, которая будет мне давать каждое утро молоко. Я всё продумал, до мельчайших деталей.

И почему же старушке надо будет взять нас к себе? Мы плохо пахнем, у нас обгрызенные уши и что-то мерзкое и чешущееся на ноге, мы выглядим так, будто кто-то ударил нас по морде ногой… Зачем милой старушке мы, а не какая-нибудь симпатичная маленькая кошечка?

Но чёрные коты приносят счастье, подумал Морис.

Действительно? Возможно, мы не из тех, кто приносят плохие вести, но мы не чёрные! Мы скорее пятнистые, тёмно-грязно-коричневые.

Ну, существует и такая вещь, как краситель. Две упаковки чёрного, минуту посохнуть на свежем воздухе, и "здравствуй, молоко и рыбка" до конца дней моих. Хороший план, не правда ли?

А что же со счастьем, спросила совесть.

А! В этом и состоит хитрость. Чёрный кот, приносящий раз в месяц золотую монету, наверняка считается котом, приносящим счастье, верно?

Его совесть промолчала. Наверно, она была поражена хитростью его плана.

Морис вынужден был признать, что с такими планами он справлялся лучше, чем с подземной навигацией. Он не то, чтобы заблудился, потому что кот не может заблудиться. Он только не знал, где всё остальное. Но одно он знал точно: под городом было немного земли. Подвалы, решётки, трубы, старые сточные каналы, склепы, части заброшенных зданий формировали что-то наподобие пчелиных сот. Даже люди могли бродить по этому лабиринту, думал Морис. Наверняка крысоловы использовали эту возможность.

Везде пахло крысами. Кот подумал, не стоит ли ему позвать Опасного Боба, но решил не рисковать. Может быть, ему удалось бы так найти маленькую крысу, но его крики сообщили бы и всем остальным, где он находится. А большие крысы были действительно…большими и ужасными. Даже очень злобному и сильному псу было бы трудно с ними справиться.

Морис добрался до квадратного туннеля со свинцовыми трубами. Отовсюду шипел пар, тут и там капала тёплая вода на дно туннеля. Впереди находилась решётка, ведущая на улицу. Оттуда в туннель сочился слабый свет.

Вода в туннеле выглядела чистой. По крайней мере, сквозь неё можно было видеть дно. Морис давно хотел пить. Он нагнулся, высунул язык…

Тонкая красная струйка извивалась в воде.

Окорок выглядел растерянным и полусонным, но он всё ещё держался за хвост Сардины, когда крысы вернулись из конюшни. Это было длинное путешествие. Сардины не верил, что он сможет протащить старую крысу по бельевым верёвкам, поэтому они ползли по водостокам, доверяясь темноте ночи.

Когда они добрались до подвала, некоторые из крыс были уже там. С обеих сторон от еле передвигавшего ноги Окорока шли Загар и Сардины.

Одна из свеч всё ещё горела в подвале, и это удивило Загара. За последний час так много всего произошло.

Они опустили Окорока на пол, и там он остался лежать, тяжело дыша. С каждым вдохом его тело дрожало.

— Яд? — спросил Сардины.

— Я думаю, это было просто слишком много для него, — ответил Загар. — Просто слишком много.

Окорок открыл один глаз. — Я… ещё… вожак? — спросил он.

— Да, шеф, — ответил Загар.

— Мне… надо… спать.

Загар осмотрелся. Другие крысы подошли поближе, шушукаясь и разглядывая его.

— Питательно… сказала мне… что ты… видел туннель… Большой Крысы, — выдавил из себя Окорок.

Загар посмотрел на Питательно, смущённо потупившую глаза. — Да… я что-то видел, — ответил он.

— Тогда я хочу… чтобы мне это приснилось… и никогда не просыпаться, — выдохнул Окорок. Его тело затряслось ещё сильнее. — Не так. Не на… свету.

Загар поспешно дал Сардины знак, и тот затушил свечу своей шляпой. Влажная, густая подземная темнота окутала их.

— Загар… — прошептал Окорок. — Ты должен это знать…

Сардины навострил уши, пытаясь расслышать, что старый вожак говорил Загару. Через несколько секунд он содрогнулся, почувствовав изменение мира.

Что-то двигалось в темноте. Спичка зажглась, и через мгновение тени от пламени свечи вернулись.

Окорок лежал неподвижно.

— Должны мы его теперь сожрать? — спросил кто-то.

— Он… мёртв, — сказал Загар. Представление о том, что Окорока съедят, показалось ему неправильным. — Закопайте его. И пометьте место, чтобы мы знали, где он лежит.

Крысы облегчённо вздохнули. При всём их уважении к Окороку — он не слишком приятно пах и на вкус был наверно ещё хуже.

Одна из стоявших впереди крыс в нерешительности переминалась с лапы на лапу. — Э… когда ты говорил о том, чтобы отметить место… Ты имел в виду такой же способ, как тот, который мы используем, когда зарываем какие-нибудь яды?

— Он спрашивает, надо ли нам мочиться? — сказала другая крыса.

Загар посмотрел на Сардины, который только пожал плечами. Загар почувствовал, как в нём растёт неприятное чувство неловкости. Если ты вожак, то все ждут, что ты скажешь. Он подумал несколько секунд и потом кивнул.

— Да, — сказал он наконец. — Это ему понравилось бы. Он был очень… крысой. Но нарисуйте над ним вот это.

Он нацарапал на земле картинку.

— Он был крысой из длинной цепочки крыс, и он думал о крысах, — перевёл Сардины. — Отлично, босс.

— А он вернётся, как Загар? — спросил кто-то.

— Если он вернулся бы, он бы наверняка очень разозлился бы, если бы его съели, — сказал кто-то. В ответ раздались нервозные смешки.

— Послушайте, я… — начал было Загар, но Сардины толкнул его в бок.

— Шеф, можно тебя на пару слов? — спросил он, вежливо подняв шляпу.

— Да, конечно… — Загару стало ещё более неловко. Никогда ранее его так не разглядывали другие крысы. Он отошёл вслед за Сардины подальше от остальных крыс. Оба растворились в темноте.

— Ты знаешь, что я раньше часто бывал в театре, — начал Сардины. — Там можно многому научиться. Так вот, тут такое дело… Я вот что хочу сказать: ты теперь вожак. Поэтому ты должен себя и вести как вожак, то есть так, как будто ты всегда знаешь, что надо делать. Если вожак не знает, что надо делать, то этого не знает никто.

— Но я разбираюсь только в ловушках, — ответил Загар.

— Представь себе будущее как одну большую ловушку, — предложил Сардины. — Но без сыра.

— Вот уж вряд ли это мне поможет!

— И ты должен давать другим верить в то, во что они хотят верить, когда речь идёт о тебе, — добавил Сардины. — Я думаю, что твой шрам — достаточно убедительное свидетельство.

— Но я не умер, Сардины!

— Что-то случилось. Ты хотел поджечь конюшню. Я наблюдал за тобой. В ловушке что-то с тобой произошло. Не спрашивай меня, что именно, я не разбираюсь ни в чём, кроме чечётки. Я всего лишь простая крыса. И я всегда буду только простой крысой. Но есть и большие крысы как Соленья или Срок Годности или другие, босс, и теперь, когда Окорок мёртв, они могут подумать, что кто-то из них мог бы стать вожаком. Понимаешь ты, к чему я клоню?

— Нет.

Сардины вздохнул. — Я так думаю, что ты действительно этого не понимаешь. Ты хотел бы, чтобы в нынешней ситуации между крысами начались разборки?

— Нет!

— Вот именно! И благодаря болтливой маленькой Питательно ты теперь крыса, которая встречалась с Большой Крысой, но вернулась обратно…

— Да, но…

— Босс, тот, кто выдержал взгляд Большой Крысы… С такой крысой никто не захочет связываться. Кто-то, кто носит на боку следы челюсти Большой Крысы как пояс? Другие крысы пойдут за такой крысой. А в такие времена как сейчас крысам нужен кто-то, за кем они смогут пойти. Что касается Окорока, то ты правильно решил. Зарыть его, помочиться сверху и отметить рисунком… Это понравится и старым крысам, и молодым. Это показывает, что ты думаешь и о тех, и о других. — Сардины склонил голову и улыбнулся озабоченной улыбкой.

— Мне кажется, мне надо начать за тобой внимательно присматривать, — сказал Загар. — Ты думаешь как Морис.

— На мой счёт можешь не беспокоиться. Я мал, люблю танцевать. В вожаки поэтому не гожусь.

— Если бы здесь бы Опасный Боб! — вздохнул Загар. — Ты его не видел?

— Нет, босс.

— Он нам нужен. У него в голове была карта.

— Карта, босс? Я думал, это ты рисуешь карты на земле…

— Я не имею в виду рисунки туннелей и ловушек, я говорил о карте того… того, кто мы и куда мы идём.

— О, и ты думаешь при этом о красивом острове? Если честно, я никогда по-настоящему во всё это не верил, босс.

— Я ничего не знаю о каких-то островах, — ответил Загар. — Но когда я был… там, в том месте, то я видел, как идея обретает форму. С древних времён идёт война между людьми и крысами! Она должна прекратиться. Причём здесь и сейчас, с этими крысами… Я думаю, это действительно возможно. Быть может, это возможно только здесь и только сейчас. Я вижу реализацию этой идеи у меня в голове, но я не могу найти правильные слова для неё, понимаешь? Поэтому нам нужен Опасный Боб, потому что он знает карты для мыслей. Мы должны придумать выход из этой ситуации. Бегать и пищать — это нам не поможет, Сардины.

— Я пойду организую несколько поисковых групп, босс. Где имеет смысл начинать поиски?

— Он был с Морисом, — сказал Загар.

— Это хорошо или плохо, шеф? — спросил Сардины. — Ты знаешь, что говорил Окорок? — Можно быть уверенным, что кошка…

— …всегда остаётся кошкой. — Да, я знаю. Хотел бы я знать ответ, Сардины.

Сардины подошёл поближе. — Можно тебя о чём-то спросить, шеф?

— Конечно.

— Что тебе прошептал Окорок перед смертью? Это была особенная мудрость вожака, правда?

— Это был хороший совет, — ответил Загар. — Хороший совет.

Морис моргнул. Очень медленно его язык вернулся на место. Он прижал уши и пополз как в замедленной съёмке вдоль туннеля.

Прямо под решёткой лежало что-то светлое. Красная струйка исходила от чего-то, находящегося выше по течению. Она обтекала светлый объект с двух сторон, объединяясь ниже по течению вновь.

Морис схватил объект. Это оказался скомканный лист бумаги, размякший от воды и весь покрытый красными пятнами. Морис вытащил комок бумаги наверх. Когда он аккуратно расправил его, он увидел размытые картинки, нарисованные толстыми карандашными линиями, и узнал их. Однажды, когда у него не было более интересного дела, он научился читать эти рисунки. В общем-то их было несложно понять.

— Крыса не должна… — начал он. Потом следовало неразборчивое место. Под ним стояло: — Мы не такие как другие крысы.

— О нет, — сказал Морис. Это бы они так просто не выбросили. Персик всегда таскала это с собой как сокровище…

Найду ли я их раньше тебя? спросил чужой голос в голове Мориса. Или может быть я их уже нашёл?

Морис сорвался с места и побежал, оскальзываясь на покрытых слизью камнях.

Какие они всё-таки странные, КОШКА. Крысы, которые думают и верят, что они теперь не крысы. Может, мне стать ненадолго таким как ты? Стать КОШКОЙ? Оставить одного из них в живых? НА ВРЕМЯ?

Морис тихо фыркнул. Другие туннели, поменьше размером, ответвлялись налево и направо, но красная струйка вела прямо. И там, под очередной решёткой, лежало в воде то, от чего исходил красный след.

Морис застыл. Он ожидал увидеть… Что именно? Хотя это… это было в каком-то смысле даже хуже. Хуже, чем всё остальное.

Красная краска исходила от куртки крысы Руперта — в воде лежали Приключения господина Вислоуха.

Когда Морис просунул лапу сквозь решётку, чтобы вытащить книгу, несколько страниц оторвались, одна за другой, и поплыли по воде. Опасный Боб и Персик бросили книгу. Чтобы быть в состоянии быстрее бежать? Или они просто выбросили её за ненадобностью, потому что потеряли к ней интерес? Морис вспомнил слова маленькой белой крысы. "Неужели мы всего лишь крысы?" Его голос звучал так печально и безжизненно при этом…

Где они теперь, КОШКА? Сможешь ты их найти? В какую сторону ты пойдёшь?

Голос видит то, что я вижу, подумал Морис. Он не может читать мои мысли, но может видеть, что я вижу, и слышать, что я слышу, и он неплохо умеет угадывать, что я думаю…

Он опять закрыл глаза.

В темноте, КОШКА? Как ты собираешься бороться против моих крыс? Я имею в виду тех, что ЗА ТОБОЙ?

Морис развернулся как укушенный и распахнул глаза. Он увидел крыс, десятки крыс, некоторые из которых были примерно в половину его роста. Они молча таращились на него.

Молодец, КОШКА, отлично! Ты видишь этих пищунов и не прыгаешь на них! Как это кошка научилась не быть кошкой?

Крысы одновременно сдвинулись с места и подошли ближе. Их шаги сопровождались тихим шуршанием. Морис сделал несколько шагов назад.

Представь себе, КОШКА, продолжал голос паука. Представь себе миллион хитрых крыс. Крыс, которые не убегают. Крыс, которые сражаются. Крыс, которых объединяет единый дух, единая мечта. МОЯ.

— Где ты? — громко спросил кот.

Ты меня скоро увидишь. Иди дальше, киска. Ты должен идти дальше. Одно моё слово, только одна мысль, и крысы нападут на тебя. Возможно, тебе удастся убить несколько из них, но на их место встанут другие крысы, и крыс будет всё больше, всё больше.

Морис развернулся и медленно пошёл вперёд. Крысы следовали за ним. Он опять резко развернулся. Крысы застыли на месте. Повернувшись назад, он сделал ещё два шага и посмотрел через плечо. Крысы шли на ним как будто были привязаны к невидимым поводкам.

В воздухе привычно пахло — старой, затхлой водой. Морис решил, что где-то неподалёку должен быть залитый подвал, в котором он уже побывал. Но где именно? Зловонная жижа воняла хуже, чем кошачьи консервы. Совершенно невозможно было понять, с какой стороны шёл этот запах. На короткой дистанции он был наверняка быстрее крыс. Кровожадные крысы, преследующие по пятам, добавляют скорости.

Ты хочешь побежать, чтобы помочь белой крысе? спросила его совесть. Или ты просто хочешь удрать наверх, на свет солнца?

Морис вынужден был признаться, что мысль о солнечном свете ещё никогда не была для него настолько притягательной. Не было смысла себя обманывать. Крысы всё равно не живут долго, даже крысы с беспокойными носами…

Они уже близко, КОШКА! Как насчёт небольшой игры? Кошки ЛЮБЯТ играть. Ты играл с Консервантом? ДО ТОГО, КАК ТЫ ОТКУСИЛ ЕМУ ГОЛОВУ?

Морис остановился так резко, что одна из крыс налетела на него сзади. — За это ты умрёшь, — тихо сказал он.

Они подходят всё ближе ко мне, Морис. Теперь они совсем рядом. Должен я тебе сказать, что глупый на вид мальчик и рассказывающая глупости девочка умрут? Ты знаешь, что крысы могут сожрать человека живьём?

Малисия отвернулась от запертой двери.

— Крысиные короли очень таинственная штука, — сказала она. — Крысиный король — это группа крыс со связанными в узел хвостами…

— А как возникает такой узел?

— В историях обычно говорится, что это… просто само собой происходит.

— Как происходит?

— Я где-то читала, что их хвосты переплетаются, когда они сидят в гнезде, из-за грязи, и тогда…

— У крыс обычно шесть или семь детёнышей, и у них у всех короткие хвосты, и родители держат гнездо в чистоте, — сказал Кейт. — Люди, которые рассказывают такие истории, они вообще крыс видели?

— Я не знаю. Может быть, узел завязывается, если крысы долго находятся в тесноте. В городском музее есть один крысиный король. Он плавает в большом стеклянном сосуде, заполненном алкоголем.

— Он мёртвый?

— Или очень, очень пьяный. Как ты сам думаешь? — ответила Малисия. — Это десять крыс, вроде звезды, с большим узлом из хвостов в середине. Люди и других крысиных королей находили. Один из них состоял даже из тридцати двух крыс! Этнографы их изучают.

— Но крысолов говорил, что он должен был одного создать, — сказал Кейт твёрдым голосом, — чтобы стать членом Гильдии. Ты знаешь, что такое шедевр?

— Да, конечно. Что-то очень хорошее…

— Я имею в виду, настоящий шедевр, — сказал Кейт. — Я вырос в большом городе, в котором есть множество гильдий. Поэтому я знаю об этом. Шедевр — это работа, которую ученик выполняет в конце обучения, чтобы убедить руководство гильдии в том, что он достоин называться "мастером". То есть, членом гильдии с полными правами. Понимаешь? Это может быть большая симфония или красивая резьба по дереву или особенный хлеб — в общем, что-то, за что человек заслуживает звание "мастер". Шедевр.

— Очень интересно. И что?

— Какой шедевр нужен, чтобы стать мастером гильдии крысоловов? Чтобы показать, что ты действительно можешь контролировать крыс? Помнишь вывеску над дверью?

Малисия наморщила лоб как человек, столкнувшийся с неподходящим под его теорию фактом. — Каждый мог бы завязать узлом несколько крысиных хвостов, — сказала она. — Даже я.

— На живых крысах? Сначала тебе надо было бы их поймать, а потом у тебя в руках были бы совершенно гладкие шнурки, которые к тому же постоянно двигались бы, а другие концы шнурков пытались бы тебя укусить за пальцы. И сколько крыс ты себе представляешь? Восемь? Двадцать? Тридцать две? Тридцать две разгневанные крысы?

Малисия огляделась в беспорядке хижины.

— Да, — сказала она медленно. — Да, это почти что настоящая хорошая история. Наверно, когда-то существовало один или два настоящих крысиных короля… Ну хорошо, только один. И люди услышали об этом, и поскольку интерес к этому был настолько велик, они решили сами создавать крысиных королей. Да. Это как с кругами в полях. Неважно, сколькими посетителями из космоса можно их объяснить — всегда есть упрямцы, которые верят, что это просто ночами какие-то люди с косами развлекаются…

— Я думаю, что просто есть очень жестокие люди, — сказал Кейт. — Как может вообще крысиный король охотиться? Крысы же будут тянуть в разные стороны!

— В некоторых историях говорится, что крысиные короли умеют контролировать других крыс, — сказала Малисия. — Навязывать им свою волю и всё такое. Так они получают еду и посещают другие места. Ты прав, крысиным королям трудно двигаться. Поэтому… они учатся видеть глазами других крыс и слышать их ушами.

— Это ограничивается только крысами? — спросил Кейт.

— В некоторых историях утверждается, что они могут контролировать и людей, — ответила девочка.

— Это действительно когда-нибудь случалось?

— Но это же невозможно, или? — спросила Малисия.

Да.

— Что да? — спросила девочка.

— Я ничего не говорил. Ты сама сказала сейчас "да", — ответил Кейт.

Глупое человеческое существо. Раньше или позже я всегда нахожу в него дорогу. Даже кошка намного лучше умеет сопротивляться. Вы же будете меня СЛУШАТЬСЯ. ВЫПУСТИТЕ крыс.

— Я думаю, нам надо выпустить крыс, — сказала Малисия. — Это ужасно, как они там сидят в переполненных клетках.

— Мне это тоже сейчас пришло на ум, — ответил Кейт.

И забудьте меня. Я всего лишь мысль.

— Я лично думаю, что крысиные короли — это всего лишь истории, — сказала Малисия, открывая люк. — Крысолов просто дурак, наплёл с три короба от страха.

— Я вот подумал, а не глупо ли это, выпускать крыс, — пробормотал Кейт. — Они всё-таки выглядят очень голодными.

— Ну, они не могут быть страшнее крысоловов, — ответила девочка. — Кроме того, скоро сюда придёт волшебный флейтист. Он уведёт их за собой в реку и тогда…

— В реку… — повторил Кейт.

— Они это обычно делают, волшебные крысоловы. Это всем известно.

— О, да.

— Но ведь крысы умеют… — начал было Кейт.

Слушайтесь меня! НЕ ДУМАЙТЕ! Не отвлекайтесь.

— Что умеют крысы?

— Крысы умеют… крысы умеют… — запинаясь проговорил Кейт. — Не помню. Что-то о крысах и реках. Наверно, это было неважно.

Густая, глубокая тьма. Где-то в ней раздался тихий тонкий голос.

— Я бросила Господина Вислоуха, — сказала Персик.

— Хорошо, — ответил Опасный Боб. — Это был только обман. Обман нам может только навредить.

— Но ты говорил, что книга важна!

— Это был обман!

…бесконечная, влажная тьма…

— И… я потеряла Правила.

— И что? — Голос Опасного Боба звучал горько. — Они никого не интересовали.

— Это неправда! Они пытались их соблюдать. Большую часть времени. И им было неловко, если они их нарушали!

— Правила были всего лишь ещё одной историей. Историей о крысах, которые верили, что перестали ими быть.

— Зачем ты это говоришь? Это так на тебя непохоже!

— Ты видела, как они убежали. Они бежали и пищали, забыв язык. Глубоко внутри мы всего лишь… крысы.

…грязная, вонючая тьма…

— Да, мы такие внутри, — подтвердила Персик. — Но какие мы снаружи? Так ты говорил раньше. Пойдём, пожалуйста. Давай вернёмся. Тебе нехорошо.

— Мне казалось всё таким ясным… — пробормотал Опасный Боб.

— Приляг. Ты устал. У меня есть ещё несколько спичек. Ты же знаешь, что ты себя лучше чувствуешь, если горит свет…

С чувством глубокого беспокойства и полной беспомощности она отошла к стене, нашла там сухое и неровное место и после этого вытащила спичку из сумки. Красная головка загорелась, и Персик подняла спичку как можно выше.

Со всех сторон на неё смотрели глаза.

Что самое страшное? подумала она, застыв от ужаса. Что я сейчас вижу эти глаза? Или что я знаю, что они никуда не денутся и тогда, когда спичка догорит? — И у меня их всего две осталось… — пробормотала она.

Глаза бесшумно отступили обратно в тень. Как могли крысы быть настолько бесшумными? удивилась Персик.

— Что-то здесь не так, — сказал Опасный Боб.

— Да.

— Здесь что-то есть, — продолжил он. — Я учуял это, когда обнюхивал кики, которую мы нашли в ловушке. Это особый тип ужаса, и ты сейчас тоже им пахнешь.

— Да, — согласилась Персик.

Спичка быстро догорала.

— Ты видишь, что мы можем сделать? — спросил Опасный Боб.

— Да. — Глаза уже исчезли, но Персик всё ещё их видела.

— И что мы можем сделать? — спросил Опасный Боб.

Персик вздохнула. — Мы можем пожелать, чтобы у нас были ещё спички, — ответила она.

И тогда в темноте позади её глаз раздался голос. И так, в вашем отчаянии, вы в конце концов приходите ко мне…

У света есть запах.

В тёмных влажных подвалах распространялся серный запах спички, жёлтой птицей поднимался вверх и проползал сквозь щели. Это был чистый, горький аромат, который как нож разрезал зловоние подземелья.

Запах добрался до носа Сардины. Он повернул голову и сказал: — Спички, босс!

— Сюда! — молниеносно решил Загар.

— Этот путь проходит через подвал с клетками, — предупредил Сардины.

— И что?

— Ты помнишь, что там случилось в последний раз, босс?

Загар осмотрел свой отряд, который был далёк от идеального состояния. Всё больше крыс возвращалось из их укрытий, но некоторые крысы — хорошие, умные крысы — во время бегства угодили в ловушки и влетели в яд. Он выбрал лучших из уцелевших. В группе было несколько опытных старых крыс, как Соленья и Сардины, но большинство было из молодых. Наверно, так и лучше, думал Загар. Старые крысы быстрее впадали в панику. Они были менее привычны к думанью.

— Ну хорошо, — сказал Загар. — Мы не знаем, что… — начал он, но заметил, как Сардины покачал головой.

А, да. Вожакам не разрешается чего-то не знать.

Он оглядел молодые обеспокоенные лица, перевёл дух и начал сначала. — Здесь, под землёй, есть что-то новое, — сказал он, и тогда вдруг ему на ум пришли правильные слова. — Что-то, что никто никогда раньше не видел. Что-то очень сильное и цепкое. — Крысы непроизвольно пригнулись к земле, за исключением Питательно, смотревшей на Загара блестящими глазами.

— Что-то ужасное. Что-то, что может совершенно неожиданно нападать. — Загар нагнулся вперёд. — Я имею в виду вас. Вас всех. Крыс с мозгами. Крыс, умеющих думать. Крыс, которые не разворачиваются и не убегают. Крыс, которые точно так же не боятся темноты, как не боятся огня, звуков, ловушек и яда. Таких крыс как вы ничто не может остановить!

Загар вспомнил одну вещь. — Вы знаете Тёмный Лес из книги. Мы здесь тоже в Тёмном Лесу. Но здесь есть ещё кое-что. Что-то ужасное. Оно прячется за вашим страхом. Оно верит, что сможет вас остановить, но оно ошибается. Мы найдём его, мы вытащим его из его укрытия и сделаем так, что оно пожалеет, что был когда-то рождено! И если мы умрём… — Он увидел, как взгляды слушателей скользнули к ране на его груди. — Смерть совсем не так страшна. Рассказать вам о Крысе-Скелете? Она ждёт тех, кто убегает и где-нибудь прячется, тех, кто падает духом. Но когда вы посмотрите в её глаза, она только кивнёт и пошлёт вас обратно.

Загар чуял возбуждение крыс. В мире позади их глаз они были самыми смелыми крысами, которые когда-либо существовали. Он должен был теперь позаботиться о том, чтобы эта мысль осталась у крыс в головах. Без какой-либо тайной мысли он дотронулся до своей раны. Она ещё не до конца зажила и немного кровоточила. Загар знал, что и когда она заживёт, от неё останется большой шрам. Он поднял руку, измазанную в крови, и вдруг его посетила одна идея.

Он пошёл вдоль отряда, дотрагиваясь до лбов крыс и оставляя красное пятно у них над глазами. — И потом, — продолжил он, — люди будут говорить: — Они пошли на задание, победили врага, и вернулись из Тёмного Леса, и так они поняли, кто они такие.

Над головами слушателей он посмотрел в сторону Сардины. Сардины поднял шляпу.

Это сняло с крыс чары. Они опять начали дышать. Но что-то от волшебства осталось в выражении их глаз и в подёргивании их хвостов.

— Ты готов умереть за Клан, Сардины? — выкрикнул Загар.

— Нет, босс! Я готов ради него убивать!

— Хорошо, — сказал Загар. — Тогда вперёд! Мы любим Тёмный Лес! Он принадлежит нам!

Запах света плыл по туннелям и добрался до Мориса. Кот принюхался. Персик! Она была просто без ума от света; свет был практически единственным, что мог видеть Опасный Боб. У неё всегда были с собой спички. С ума сойти. Существа, живущие в темноте и повсюду таскающие с собой спички! В общем-то Персик не была сумасшедшей, если задуматься, но всё-таки…

Крысы сзади Мориса подталкивали его вперёд. Они играют со мной, подумал он. Они толкают меня из сторону в сторону, чтобы паук мог слышать, как я пищу.

В свой голове он услышал голос паука. И так, в вашем отчаянии, вы в конце концов приходите ко мне…

А потом он, уже ушами, услышал тихий ответ Опасного Боба. — Кто ты?

Я Большая Крыса, живущая глубоко под землёй.

— Нет… нет. Я не верю, что это ты.

Морис заметил дыру в стене, через которую был виден свет горящей спички. Он почувствовал давление крыс сзади и послушно пролез через отверстие.

Он увидел повсюду больших крыс — на земле, на ящиках, на стенах. Посреди помещения виднелся небольшой круг, образованный светом, исходившим от уже наполовину сгоревшей спички. Персик держала её так высоко, как только могла. Опасный Боб стоял перед ней и таращился на кучу ящиков и мешков.

Персик повернулась, из-за чего огонёк спички задрожал. Ближайшие крысы волной отшатнулись назад.

— Морис? — спросила она.

Кошка не подойдёт ближе, сказал голос паука.

Морис почувствовал, что его лапы ему действительно больше не подчиняются.

Смирись, КОШКА! Или я прикажу твоих лёгким не дышать. Смотрите, маленькие крысы! Даже кошка слушается меня!

— Да, я вижу, что у тебя есть власть, — сказал Опасный Боб. Рядом с большими крысами он казался ещё меньше.

Умная крыса. Я слышал, как ты говорил с остальными. Ты знаешь правду. Ты знаешь, что мы становимся сильнее, если обращаемся к темноте. Ты знаешь, что есть темнота перед нами и темнота позади наших глаз. Согласен ты мне служить?

— Тебе служить? — презрительно спросил Морис. — Как другие крысы, которых я тут чую? Они пахнут… как сильные и глупые.

Сильные выживают, ответил голос. Они уворачиваются от глупых крысоловов и перегрызают решётку клетки. И они идут на мой зов. Что касается их души… Я могу думать за всех.

— К сожалению, я не очень силён, — сказал Опасный Боб.

У тебя интересная душа. Представь себе владычество крыс.

— Владычество? — переспросил Опасный Боб.

Ты уже понял, наверно, что в этом мире есть один вид животных, который крадёт, убивает, распространяет болезни и портит то, что не может использовать, сказал паук.

— Да, — ответил Опасный Боб. — Это просто. Ты имеешь в виду людей.

Браво. А теперь посмотри на моих сильных крыс. Через несколько часов здесь будет волшебный крысолов, он будет играть на своей флейте, и, да, мои крысы пойдут за ним. Знаешь ты, как волшебные крысоловы убивают крыс?

— Нет.

Они заводят крыс в реку, где они… Ты меня слышишь?… Где они все тонут!

— Но крысы хорошо плавают, — удивлённо сказал Опасный Боб.

Да! Никогда не доверяй крысолову! Они оставляют себе работу на следующий раз. Но люди так легко верят в истории! Они скорее готовы поверить дурацкой истории, чем правде. Но мы, мы КРЫСЫ! И мои крысы поплывут, поверь мне. Большие крысы, крысы, не такие как все, крысы, которые выжили. Крысы, несущие в себе часть моего сознания. Они будут распространяться по городам, и наступит разрушение, которое люди даже не могут себе представить! За каждую ловушку мы отплатим тысячекратно! Люди мучили, травили и убивали, и сейчас это всё обрело форму в моём лице, и мы будем МСТИТЬ!

— Обрело форму в твоём лице, — сказал Опасный Боб. — Да, я думаю, я понимаю тебя.

Раздалось громкое шипение, и за ним вдруг резко посветлело. Персик зажгла вторую спичку от угасающей первой. Крысиный король, подползший между делом поближе, отпрянул назад.

Ещё две спички, сказал паук. И тогда ты будешь моей, маленькая крыса.

— Я хотел бы видеть, с кем я говорю, — ответил Опасный Боб твёрдым голосом.

Ты слеп, маленькая белая крыса. Сквозь твои розовые глазки я вижу всё как в тумане.

— Мои глаза видят больше, чем тебе кажется, — сказал Опасный Боб. — И если ты, как ты утверждаешь, Большая Крыса, то покажись. Чуять означает верить.

Раздалось шуршание, и паук выполз из тени.

В глазах Мориса он выглядел как клубок крыс. Крысы переползали через ящики, при этом казалось, что они текут, как будто лапы принадлежали одному и тому же существу. Когда крысиный король перевалил через мешок, Морис увидел, что хвосты крыс связаны в большой безобразный узел. Опять раздался голос паука, при этом восемь крыс поднялись на задние лапы, натянув связанные узлом хвосты как собаки натягивают поводки.

Скажи мне правду, белая крыса. Видишь ты меня? Подойди ближе! Да, ты меня видишь в туманном мире перед твоим глазами. Ты меня видишь. Люди создали меня, просто для развлечения. Свяжи узлом хвосты крыс и посмотри, как крысы попытаются развязаться! Но я не хотел развязываться. Мы сильны вместе! В одной душе столько силы, сколько в одной душе, в двух столько силы, сколько в двух, но в трёх уже столько силы, сколько в четырёх, а четыре души вместе сильны как восемь, а восемь вместе это одна — одна душа, но намного сильнее, чем восемь обычных душ. Моё время приближается. Глупые люди заставляли крыс бороться между собой, и сильные выживали, а потом выживали сильнейшие из сильных… И скоро откроются все клетки, и тогда люди наконец поймут настоящий смысл понятия "нашествие крыс"! Видишь глупую кошку? Она хотела бы прыгнуть, но я легко удерживаю её на месте. Ни одна душа не может мне противиться. Но ты… Ты интересен. Твоя душа похожа на мою. Ты думаешь за многих крыс, не только за одну. Мы хотим одного и того же. У нас обоих есть планы. Мы хотим триумфа крыс. Присоединяйся к нам.

— Я понимаю, — ответил Опасный Боб. — И я чую тебя. У тебя запах Крысы-Скелета.

Нет. Я никогда не умру!

— Ты уже умираешь. У тебя есть власть, но ты поворачиваешь её вовнутрь. Ты говоришь, что у тебя есть планы для крыс. У меня же есть для них мечты.

Нет! Я — всё, что есть на свете КРЫСИНОГО! Я — грязь и тьма, выл голос. Я — звуки из подпола, я — шуршание в стенах! Я — тот, кто роет и портит! Я — голос всех тех вещей, которые ты отрицаешь! Я — твоя истинная сущность! Ты будешь МНЕ ПОДЧИНЯТЬСЯ?

— Нет, — ответил Опасный Боб. — Никогда.

О, так ты хорошая крыса? Но хорошая крыса крадёт особенно много! Ты представляешь себе хорошую крысу как крысу, которая ходит в жилетке, как маленького человека, покрытого шерстью. Так ты думаешь? Предатель! Ты чувствуешь мою… БОЛЬ?

Морис чувствовал боль. Она была как поток раскалённого воздуха, наполнявшего голову паром. Он знал это чувство. Так он себя ощущал прямо перед Превращением, которое сделало из него Мориса. До этого он был просто кошкой. Смыленной кошкой, но всё-таки всего лишь кошкой.

Теперь он был чем-то бóльшим. Он знал, что мир велик и сложен, и его значение не ограничивается вопросом о том, будет состоять следующая еда из жуков или из куриных ножек. Мир был большим и запутанным, и в нём было много удивительного…

Горячее пламя мерзкого голоса опалило его душу. Воспоминания распались на куски и растворились в темноте. Все те маленькие голоса — не ужасный голос паука, а его собственные голоса, голоса Мориса, которые его критиковали, спорили между собой, объясняли ему, что он делал неправильно и что можно сделать лучше — становились всё тише и тише.

А Опасный Боб всё ещё стоял там, маленький и с беспокойным носом, и слепо таращился в темноту.

— Да, — сказал он. — Я чувствую боль. Может быть, мы можем тебе помочь…

Ты всего лишь крыса. Маленькая крыса. Я же само СУЩЕСТВО крыс. Признай это, маленькая слепая крыса, признай это, маленькая слепая слабая крыса.

Опасный Боб качался, но Морис услышал, как он сказал: — Нет. И я не настолько слеп, чтобы не видеть темноту.

Морис втянул носом воздух и понял, что Опасный Боб от страха описался. Но всё равно маленькая крыса не сходила с места.

О да, шептал голос. И ты умеешь контролировать темноту. Ты сказал это маленькой крысе. Что можно научиться контролировать темноту.

— Я крыса, — тихо ответил Опасный Боб — но я не паразит.

ПАРАЗИТ?

— Когда-то мы были просто пищащими маленькими зверьками из леса. Но потом люди построили амбары и кладовые и заполнили их продуктами. Естественно, мы стали таскать оттуда, сколько могли. И люди назвали нас паразитами и стали выставлять против нас ловушки и рассыпать яд, и из этой беды ты и пришёл. Но ты — не ответ. Ты только ещё одно созданное людьми бедствие. Тебе нечего предложить крысам, кроме ещё большей боли. У тебя есть власть, проникать в сознание других, если они глупы, устали или впали в гнев. И теперь ты в моём сознании.

Да, о да.

— И всё-таки я стою здесь, — продолжил Опасный Боб. — Я почувствовал твой запах, поэтому я могу тебе сопротивляться. И хотя моё тело дрожит, внутри, в моей душе, остаётся один уголок, куда ты не можешь проникнуть. Я чувствую, как ты бегаешь туда-сюда в моей голове, но двери в этот сохранный уголок остаются для тебя закрытыми. Я контролирую внутреннюю тьму, из которой происходит любая темнота. Я — больше чем крыса. Если бы я не был чем-то большим, чем крыса, я был бы ничем.

Головы паука качались из стороны в сторону. От души Мориса осталось уже слишком мало, чтобы он мог ещё думать, но он почувствовал, что крысиный король принял решение.

Его ответ прозвучал как гром.

ТАК СТАНЬ НИЧЕМ!

Кейт моргнул. Он понял, что держит руку на задвижке крысиной клетки.

Крысы смотрели на него. Все они застыли в одной и той же позе, глядя при этом на его пальцы. Сотни крыс. Они выглядели очень… голодными.

— Ты что-то услышал? — спросила Малисия.

Кейт медленно опустил руку и отступил на несколько шагов назад. — Почему мы собирались выпустить крыс? — сорвалось с его губ. — Это было как… как во сне.

— Я не знаю. Это ты крысиный мальчик.

— Но мы были одного и того же мнения, мы оба хотели их выпустить.

— У меня… у меня… было такое чувство…

— Крысиные короли могут обращаться к людям, правда? — спросил Кейт. — Он обратился к нам.

— Но это же реальность, — сказала девочка.

— Я думал, что это приключение, — ответил Кейт.

— Чёрт побери! — вырвалось у Малисии. — Я совсем об этом забыла. Что с ними?

Крысы как будто таяли. Они больше не были похожи на внимательные, сконцентрированные статуи. Крысы одна за другой впадали в панику.

И потом из щелей в стенах начали выскакивать и как безумные бегать по полу другие крысы. Они были намного больше крыс из клеток. Одна из них укусила Кейта за лодыжку, и он ногой отбросил её в сторону.

— Попробуй затоптать их! — закричал Кейт. — Но что бы ты ни делала — не теряй равновесие. Это не дружелюбные крысы!

— Я должна их топтать? — выдавила из себя Малисия. — Брр!

— Это значит, что у тебя нет в сумке ничего для борьбы с крысами? Это же хижина крысоловов! При этом у тебя есть куча всяких вещей для пиратов, бандитов и разбойников!

— Да, но я ни в одной книге ещё не встречала приключений, происходивших в хижине крысоловов! — прокричала Малисия. — Ай! Одна из них сидит у меня на шее! А там ещё одна! — Она наклонилась вперёд, чтобы стряхнуть крысу с шеи, но вынуждена была быстро выпрямиться, потому что другая крыса попыталась вцепиться ей в лицо.

Кейт схватил её за руку. — Ты не должна падать! Если ты упадёшь, они все в тебя вцепятся. Нам надо добраться до двери!

— Но они такие быстрые! — выдохнула Малисия. — А теперь одна из них сидит у меня в волосах…

— Стой смирно, глупая девочка! — раздался голос у неё над ухом. — Не двигайся, а то я тебе укушу!

Когти царапнули, что-то просвистело, и одна из крыс пролетела мимо глаз девочки вниз. Другая крыса упала на её плечо и соскользнула оттуда.

— В порядке! — раздался голос у неё на шее. — А теперь. Не двигайся. Ни на кого не наступай. И не стой на дороге!

— Что это было? — спросила Малисия, когда она почувствовала, что что-то скользнуло вниз по её платью.

— Мне кажется, это была та, что называет себя Большой Экономией, — ответил Кейт. — Это Клан!

Новые крысы заполняли помещение, но они двигались по-другому. Они не разбегались, а сохраняли строй, медленно продвигаясь вперёд. Когда одна из враждебных крыс нападала на них, группа новых крыс смыкалась вокруг неё, как будто сжимала её в кулак, и когда кулак опять открывался, нападавшая крыса была уже мертва.

Когда выжившие враждебные крысы почувствовали ужас своих сородичей и попытались убежать, Клан распался на отдельные пары, которые продолжили дело с ужасающей целеустремлённостью. Она преследовали пытавшихся сбежать врагов одного за другим, каждого из них отправляя укусом в мир иной.

И потом, через считанные секунды после начала, бой был окончен. Писк немногих сумевших удрать крыс замер по ту сторону стен.

Крысы Клана праздновали свой успех. Это был тот вид ликованья, который сообщает с удивлением: — Я ещё жив. После всего!

— Загар? — спросил Кейт. — Что случилось?

Загар поднялся на задние лапы и показал лапой на дверь в конце подвала. "Открой эту дверь, если тебе нужна будет помощь!" — сказал он и потом закричал: "Вперёд!" После этого он исчез в сточной трубе, и остальные крысы последовали за ним. Одна из них пританцовывала на бегу.