Удивительный Морис и его ученые грызуны

Глава первая

Крысы!

Они гоняли собак и кусали кошек, они…

Но это ещё не всё. Как говаривал Чудо Морис: это была всего лишь история о людях и крысах. И самое трудное состояло в том, чтобы выяснить, кто же были людьми и кто крысами.

Но Малисия Гримм считала, что это была история историй.

Она началась (вернее, одна часть её началась) в почтовой карете, приехавшей в долину из далёких городов и теперь катившейся между гор.

Эта часть пути кучеру откровенно не нравилась. Дорога вела через леса. Тёмные тени таились между деревьями. Порой кучеру казалось, что нечто преследовало карету, оставаясь вне поля зрения. От этого кучеру было не по себе.

И ещё более не по себе стало ему, когда он услышал позади себя голоса. Не могло быть никаких сомнений, голоса ему не почудились. Они доносились с крыши, где не было ничего, кроме старых мешков и чемоданов мальчишки, которые было слишком малы, чтобы в них мог кто-то спрятаться. И всё же кучер явственно слышал писклявые голоса, перешёптывающиеся между собой.

В почтовой карете был только один пассажир. Белобрысый мальчишка сидел одиноко в качающейся повозке и читал книгу. Он читал медленно и вслух, водя пальцем по словам.

«Убервалд», прочитал он.

— Правильно будет «Убервальд», — ответил тоненький и писклявый, но вполне чёткий голос. — Там мягкий знак стоит. Но в остальном у тебя неплохо получается.

— «Убервальдь»?

— С мягкими знаками можно и переборщить, — сообщил другой голос. — А знаешь ты, что хорошего в Убервальде? Что он так далеко от Сто Лата. И от Псевдополиса. Убервальд вообще далёк от всех мест, в которых Командор мог бы нам угрожать в случае поимки тем, что сварит нас живьём. И ещё Убервальд не очень современное место. Плохие дороги. Много гор, стоящих на пути. Люди здесь редко ездят по окрестностям. И поэтому новости медленно разносятся. Понимаешь, куда я клоню? И скорее всего здесь вовсе нет никакой полиции. Мы можем здесь заработать целое состояние!

— Морис? — осторожно спросил мальчик.

— Да?

— То, что мы делаем… Не думаешь ты, что это, ну ты знаешь, нечестно? А?

Последовала короткая пауза, после которой голос спросил в ответ:

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «нечестно»?

— Ну… мы забираем их деньги, Морис. — Карету тряхануло на ухабе.

— Ну да, — отозвался невидимый Морис. — Но нужно ставить вопрос так: у кого мы забираем деньги?

— Ну… обычно это деньги бургомистра или городского совета или кого-то в этом роде.

— Вот именно! И что это означает? Чьи это деньги тогда? Я тебе уже это объяснял.

— Э…

— Это деньги пра-ви-тель-ства, — терпеливо продолжал Морис. — Повтори: это деньги пра-ви-тель-ства.

— Деньги пра-ви-тель-ства, — послушно повторил мальчик.

— Правильно! А что делают правительства с деньгами?

— Это, они…

— Они оплачивают солдат, — ответил за мальчика Морис. — Они ведут войны. Я думаю, мы предотвратили уже много войн, забрав деньги и использовав их мирным образом. Да люди нам памятник поставили бы, если бы всерьёз над этим делом задумались.

— Но некоторые места показались мне совсем бедными, Морис, — скептически заметил мальчик.

— Ну так этим местам тем более не нужна никакая война.

— Опасный Боб считает, что это… — Мальчик сконцентрировался, его губы задвигались в попытке сформулировать слово. Казалось, что он пытается впервые его выговорить: «не-э-тично»

— Это верно, Морис, — пропищал другой голос. — Опасный Боб считает, что мы не должны жить за счёт мошенничества.

— Послушай-ка, Персик. Мошенничество лежит в человеческой натуре. Люди так горят друг друга обмануть, что выбирают правительства, которые это делает за них. Мы же даём им всё-таки кое-что за их деньги. Они получают ужасное нашествие крыс, они оплачивают флейтиста, крысы уходят вслед за ним из города, и вуаля — конец крысиной напасти, все рады, что никто больше не гадит в муку, городской совет избирается благодарными жителями на следующий срок правления, все празднуют. Это называется удачно инвестированный капитал, я тебе скажу!

— Но ведь люди верят в крысиное нашествие только потому, что мы их в этом убеждаем, — ответила Персик.

— Ну, моя милочка, правительства выделяют деньги и на кое-что ещё, а именно на крысоловов. Ты понимаешь, о чём я? Но знаешь, я уже плохо понимаю, зачем я вообще с вами вожусь.

— Да, но мы…

В этом момент они заметили, что карета остановилась. Снаружи звякнула сбруя. Потом карета слегка наклонилась, и послышался топот убегающих ног.

Через какое-то время раздался голос из темноты: — Есть у вас там внутри волшебники?

Пассажиры недоуменно переглянулись.

— Нет, — ответил мальчик. @Нет# звучало примерно как «А почему ты спрашиваешь?»

— А ведьмы? — спросил тот же голос.

— Нет, и ведьм нет, — ответил мальчик.

— Хорошо. А не сидят ли у вас там до зубов вооружённые тролли на службе почтовой компании?

— Сомневаюсь, — отозвался Морис.

Последовала пауза, заполненная звуком падающего дождя.

— ОК, а как насчёт вервольфов? — осведомился всё тот же голос.

— Как они выглядят? — поинтересовался мальчик.

— Ну, они вполне себе обычно выглядят, пока вдруг у них не начинают расти волосы, зубы и большие лапы. А потом они прыгают в окно и нападают.

— У нас у всех есть волосы и зубы, — сказал мальчик.

— Значит, вы вервольфы?

— Нет.

— Это хорошо. — Опять последовала пауза. Казалось, невидимый обладатель голоса сверялся со списком. — Так. Вампиры, — продолжил он. — Тут льёт как из ведра, наверняка при такой погоде вас не тянет летать. Есть там у вас вампиры?

— Нет! — ответил мальчик. — Мы вообще совершенно безобидны.

— Боже мой, — пробормотал Морис и забрался под сиденье.

— О, ну у меня просто гора с плеч свалилась, — сказал голос из темноты. — В наше время надо быть осторожным. В этих местах полно странных личностей. — В окно просунулся арбалет, и голос добавил: — Деньги и жизнь! В наше время требуют и то, и другое.

— Деньги на крыше в чемодане.

Голос Мориса раздался на уровне пола кареты.

Разбойник заглянул в темноту кареты. — Кто это сказал? — спросил он.

— Э-э, я, — ответил мальчик.

— Я не видел, чтобы твои губы двигались, мальчик!

— Деньги на крыше, в чемодане, — подтвердил мальчик. — Но на твоём месте я бы не стал…

— Ха, конечно ты бы не стал, — сказал разбойник. Его лицо, закрытое маской, исчезло из поля зрения.

Мальчик схватил флейту, которая лежала рядом с ним на сиденьи. Это была обычная жестяная флейта.

— Играй «Вооружённое нападение», — спокойно сказал Морис.

— А не можем мы ему просто отдать деньги? — прозвучал голос, принадлежащий Персик. Это был тоненький голос.

— Деньги созданы для того, чтобы их давали нам, — отрезал Морис.

Послышался скрип чемодана, стаскиваемого с крыши.

Мальчик послушно поднёс флейту к губам и сыграл короткую мелодию. Звукам флейты последовали некоторые другие звуки, в том числе треск, стук, шварканье и очень короткий крик.

После того, как звуки стихли, Морис забрался обратно на сиденье и высунул голову в окно.

— Хорошо, — сказал он. — Ты благоразумен. Чем активнее ты двигаешься, тем крепче они вцепляются. Ты ещё не истекаешь кровью, нет? Хорошо. Подойди-ка поближе, я хочу на тебя посмотреть. Но осторожно, осторожно, мы же не хотим, чтобы кто-то впал в панику.

Разбойник приблизился к карете. Он шёл очень медленно и осторожно, широко расставляя ноги. И тихо стонал.

— А, так вот ты какой, — сказал Морис весело. — Они забрались тебе в штанины, да? Старый крысиный трюк. Ты просто кивай, мы же не хотим, чтобы они тебя опять покусали. Кто знает, чем это всё может закончиться.

Разбойник медленно кивнул. Потом он присмотрелся внимательней и воскликнул: — Так ты кот? — И сразу же закатил глаза и стал хватать ртом воздух.

— Я тебя просил что-то говорить? — спросил Морис. — Мне кажется, я не говорил, что ты можешь открыть рот. Что с кучером? Он убежал или ты его убил? — Лицо разбойника не шелохнулось. — А, ты быстро учишься, особенно для разбойника. Это мне нравится. Я разрешаю тебе ответить.

— Он убежал, — прохрипел разбойник.

Морис повернулся к пассажирам кареты.

— Ну что, как вам такая перспектива? — спросил он. — Карета, четыре коня, наверное, ещё какие-то ценные вещи в почтовых мешках. Небось не меньше четырёх тысяч в сумме. Мальчик мог бы управлять каретой. По-моему, стоит попробовать.

— Это воровство, Морис! — заявила Персик. Она сидела на сиденье рядом с мальчиком. Персик была крысой.

— Нет, это не совсем воровство. Это скорее как… находка. Кучер убежал. Поэтому можно говорить о… спасении имущества. А что, неплохая идея. Мы могли бы и вернуть карету, чтобы получить за это вознаграждение. Этот вариант ещё лучше. К тому же он совершенно легален. А, что думаете?

— Люди могу начать задавать вопросы, — сказала Персик.

— Если мы её бросим здесь, её кто-нибудь уведёт, — проныл Морис. — Воры угонят её! Намного лучше будет, если мы её возьмём. Мы всё-таки не воры.

— Нет, мы оставим её здесь, — сказала Персик.

— Тогда надо украсть коня разбойника, — заявил Морис, как будто ночь, в которой ничего не было украдено, можно считать проведённой зря. — Украсть что-то у вора — это не настоящая кража, а компенсация.

— В чём-то он прав, — сказал мальчик. — Мы же не можем здесь всю ночь просидеть!

— Верно! — поспешил согласиться разбойник. — Вы не можете просидеть здесь всю ночь!

— Мы не можем сидеть здесь всю ночь! — присоединился хор голосов из его штанов.

Морис вздохнул и снова высунул голову в окно.

— Ну ладно, — сказал он. — Мы сделаем так. Ты стоишь тихо, смотришь вперёд и не пытаешься выкинуть какой-нибудь трюк. Потому что если ты попытаешься, мне будет достаточно сказать одно слово…

— Не говори его! — с чувством выкрикнул разбойник.

— Хорошо, — сказал Морис. — Мы сейчас заберём твоего коня в качестве компенсации, а ты можешь взять карету, потому что это воровство, а воровать положено только ворам. ОК?

— Я согласен со всем, что ты скажешь, — поспешил заверить разбойник. И тут же прибавил: — Но пожалуйста, ничего не говори! — Он смотрел прямо перед собой. Краем глаза он увидел, что кот и мальчик вышли из кареты. Он слышал, как они подошли к коню и забрались на него. И он подумал о мече. Да, ему оставили карету, но существует и такая вещь, как профессиональная гордость.

— Ладно, — раздался голос кота. — Мы тебя теперь покинем. Но ты должен пообещать, что не сдвинешься с места, пока мы не скроемся из виду. Ясно?

— Честное слово вора! — воскликнул разбойник и опустил правую руку к рукоятке меча.

— Хорошо, — ответил кот. — Конечно, мы тебе доверяем.

Разбойник почувствовал, как его штаны уменьшились в весе после того, как их покинули крысы. Он услышал звяканье конской сбруи. Ещё несколько секунд он помедлил, а потом выхватил меч и бросился в погоню.

Вернее, хотел броситься. Вместо этого он упал лицом вниз и больно стукнулся о землю, потому что кто-то связал вместе шнурки его ботинок.

Его почитали за своего рода чудо. Господин Чудо Морис, так его называли.

Он сам никогда не хотел быть чудом. Но так случилось.

В один прекрасный день он вдруг заметил, глядя на своё отражение в луже, что что-то тут не так. Он смотрел на себя и думал: а ведь это я. Никогда до этого он не осознавал себя. Теперь он и не мог толком вспомнить, а как же он вообще думал до того, как случилось Чудо. Ему казалось, что его душа тогда была похожа на некое подобие супа.

И потом крысы. Крысы, жившие в куче мусора в одном из углов его территории.

Ему стало ясно, что в них есть что-то особенное, когда он поймал одну из них, и она спросила его: «Можем мы это обсудить?» Одна часть его нового чудесного мозга сообщила ему, что нельзя есть того, кто умеет говорить. Во всяком случае, следует сначала послушать, что он имеет сказать.

Этой крысой была Персик. Она была непохожа на обычных крыс, точно так же как были непохожи на них Опасный Боб, Прохода Нет, Загар, Окорок, Оптом, Токси и все остальные. Но и Морис не был похож на обычного кота.

Крысы много времени проводили в размышлениях о том, что же сделало их вдруг такими умными. Морис считал это пустой тратой времени. Так случилось, и всё. Но крысы постоянно обсуждали, не могло ли быть причиной что-то из съеденного ими мусора. Морису было ясно, что по крайней мере его Превращение нельзя было объяснить никаким мусором, потому что он отродясь никакого мусора не ел. И уж тем более он не стал бы есть мусора из крысиной мусорной кучи, потому что он знал, откуда этот мусор происходит…

Морис считал крыс несколько туповатыми. Ну да, они были весьма смышлёными. И всё-таки туповатыми. Сам Морис сумел выжить четыре года на улицах Анк-Морпорка, в результате чего у него вся морда была в шрамах, а от ушей уже немного осталось. Зато он был тёртый калач. Когда он шёл по улице, он так гордо вышагивал, что ему приходилось идти медленнее, чтобы не упасть. Когда он опускал на землю хвост, люди обходили его. Чтобы выжить четыре года на улицах Анк-Морпорка, нужно было быть тёртым калачом, особенно если постоянно приходится иметь дело со сворами собак и свободно промышляющими скорняками.

А ещё, чтобы выжить, надо было быть богатым. Крысам это было нелегко объяснить. Морис изучил город вдоль и поперёк и понял, как в нём всё функционирует. И ключом ко всему были деньги, что он не уставал повторять крысам.

А однажды он увидел на улице глупого на вид мальчишку, игравшего на флейте. Перед мальчиком лежала шляпа, в которую люди время от времени бросали монетки. И тогда у Мориса в голове зародилась идея. Замечательная идея. Она просто свалилась ему на голову. Крысы, флейта, глупый на вид мальчишка…

Морис подошёл к мальчику и сказал: — Эй, глупый на вид мальчишка! А хочешь заработать кучу денег? Не туда смотришь — я здесь, внизу…

Когда начало рассветать, конь разбойника вышел из леса, преодолел перевал и остановился. Внизу под ними простиралась речная долина. Чуть далее виднелся небольшой городок, прижавшийся к скалам.

Морис вылез из седельной сумки и потянулся. Глупый на вид мальчишка помог крысам выбраться из другой сумки. Они провели ночь в тесноте, прижавшись друг к другу на деньгах, но никто из них не захотел бы признаться, почему им пришлось ютиться: просто никому из них не хотелось спать в одной сумке с котом.

— Знаешь ты это место, мальчик? — спросил Морис, усевшись на валун и оглядывая долину. Сзади него крысы пересчитывали деньги и складывали монетки в штабели. Они делали это каждый день. Потому что хотя у Мориса и не было карманов, но что-то в нём будило в крысах желание проверять наличность как можно чаще.

Мальчик заглянул в путеводитель. — Он называется Бад Блинтц, — сказал он.

— Хм, а стоит ли нам туда идти? — спросила Персик, подняв голову от монет. — Кажется, «бад» означает что-то плохое, разве не так?

— Ну нет, этот городок так называется не потому, что он чем-то плох, — ответил Морис. — На их языке «бад» означает ванну или ванную комнату. Понимаешь?

— То есть, это место называется Ванная Блитц? — спросил Прохода Нет.

— Нет, нет, оно называется Бад, потому что… — Чудо Морис запнулся, но только на мгновение. — Потому что там есть ванная комната. Понимаете, здесь всё такое отсталое, и поэтому жители горды тем, что у них есть хотя бы одна ванная комната, и хотят об этом громко заявить. Наверно, в эту их ванную комнату платный вход, по билетам.

— Ты это точно знаешь, Морис? — спросил Опасный Боб. Он задал вопрос весьма вежливым тоном, но не было никакого сомнения, что в действительности он имел в виду: — Я думаю, что ты рассказываешь небылицы.

Да… Опасный Боб. Непростой парень. И кто бы мог подумать! Раньше, до чудесного превращения, Морис не был бы даже готов съесть такую маленькую, бледную и больную на вид крысу. Морис покосился на крысу-альбиноса с белоснежным мехом и розовыми глазками. Опасный Боб не заметил этого, потому что был очень близорук. Но быть почти слепым не было большим минусом для существ, чьё обоняние (насколько Морису было известно) могло заменить зрение, слух и умение говорить вместе взятые.

Когда Опасный Боб говорил с Морисом, он всегда разворачивался в его сторону, как будто мог отлично его видеть. Это было почти сверхъестественно. Морис знавал одну слепую кошку, но она всегда натыкалась на стены и дверные проёмы, а с Опасным Бобом этого никогда не происходило.

Опасный Боб не был шефом крыс. Эту роль выполнял Окорок, большая, угрюмая и немного облезлая крыса. Окороку не нравилась история с новыми мозгами, и ещё меньше нравилось ему общаться с котом. Окорок был уже довольно старым, когда случилось Чудесное Превращение, и считал себя поэтому неспособным привыкнуть к изменениям. Разговаривать с Морисом он предоставил Опасному Бобу, родившемуся сразу после Превращения. И эта маленькая крыса была умна, чертовски умна, слишком умна. Морис вынужден был пользоваться всеми известными ему трюками и уловками, когда ему приходилось иметь дело с опасным Бобом.

— Удивительно, как много всего я знаю, — сказал Морис, медленно моргнув. — Ну, это неважно. Главное, что городок кажется мне симпатичным. По-видимому, довольно богатое местечко. Значит, мы действуем так…

— Хм…

Морис терпеть не мог этот звук. Если и был звук, ещё более неприятный, чем звук голоса Опасного Боба, задающего назойливые вопросы, так это был звук прокашливающейся Персик. Этот звук означал, что сейчас она скажет спокойным голосом что-то, что очень разозлит Мориса.

— Что? — резко спросил он.

— Тебе действительно нужно продолжать эту затею? — спросила Персик.

— Нет, конечно нет, — ответил Морис. — Мне вообще совершенно не нужно было быть здесь. Я кот. Да к тому же кот со многими талантами. Ха! Да я мог бы иметь непыльную работёнку у какого-нибудь фокусника или чревовещателя. И вообще, есть множество вещей, которыми я бы мог заняться, потому что люди любят котов. Но я невероятно туп и к тому же великодушен, поэтому я решил помочь некоторым грызунам, которые, признаемся честно, у людей не слишком-то в почёте. Некоторые из вас… — Морис покосился при этих словах на Опасного Боба — … придумали найти где-нибудь необитаемый остров и основать там что-то типа новой крысиной цивилизации. Это, безусловно, замечательный план, но для его реализации вам кое-что нужно. Ну, так что же вам для этого нужно? Я вам уже объяснял.

— Деньги, Морис, — ответил Опасный Боб. — Но…

— Правильно, деньги. Потому что на них можно купить что? — Морис обвёл крыс вопрошающим взглядом. — Начинается на «Л», — добавил он.

— Лодки, Морис, но….

— А ещё вам нужны всякие инструменты и, конечно, провизия…

— На островах есть кокосовые орехи, — вдруг вмешался в разговор глупый на вид мальчишка, который чистил в это время свою флейту.

— А тебя кто спрашивал?! — сказал Морис. — Что ты вообще об этом знаешь, мальчик?

— Там точно есть кокосы, — повторил мальчик. — На необитаемых островах. Мне рассказал об этом один человек, который их продавал.

— И откуда они там берутся? — спросил Морис. О кокосовых орехах он ничего не знал.

— Не знаю. Они там просто есть, и всё.

— А, ну конечно. Наверно, они просто растут на деревьях, да? — спросил Морис голосом, полным сарказма. — Боже мой, просто не представляю, что бы вы без кое-кого делали. Кого же это я имею в виду? Начинается на букву «М».

— Да, Морис, — ответил Опасный Боб. — Но ты знаешь, мы думаем…

— И что же вы думаете? — спросил Морис.

— Хм, — опять послышался голос Персик, и Морис тихо простонал. — Опасный Боб имеет в виду вот что, — продолжила крыса. — Что воровство зерна и сыра, прогрызание дыр в стенах и тому подобное, это всё… — она посмотрела в жёлтые глаза Мориса — …неправильно с моральной точки зрения.

— Но крысы всегда только это и делают! — воскликнул Морис.

— Мы считаем, что нам не подобает так себя вести, — сказал на это Опасный Боб. — Мы должны найти другой путь!

— Ну вы даёте! — сказал Морис и покачал головой. — Остров! Королевство крыс! Нет, я не смеюсь над вашей мечтой, — поспешил он добавить. — Какая-нибудь небольшая мечта нужна каждому. — В это Морис действительно верил. Знание о том, чего люди действительно хотели, давало возможность влиять на них и даже их контролировать.

Иногда он задавался вопросом, чего же на самом деле хочет глупый на вид мальчишка. На первый взгляд казалось, что мальчишке только и хочется, что играть на флейте и чтобы его оставили в покое. Но иногда — как в случае с кокосовым орехами — мальчик выдавал какое-нибудь замечание, из которого следовало, что он вполне был в курсе происходящего. Такого сорта люди плохо поддавались контролю.

Хотя вообще-то кошки хорошо умели манипулировать людьми. Тут мяукнешь, там мурлыкнешь, где-то прижмёшь лапой… При этом Морису даже не надо было задумываться. Думать котам было необязательно, достаточно было просто точно знать, чего они хотят. А думали за них люди. Для того они и созданы.

Морис помнил старые времена, ещё до того, как его мозг начал соображать. Тогда достаточно было сесть перед кухней Университета и притвориться милым котиком, как тут же повара сами начинали выяснять, а чего же милому котику хочется. Они задавали вопросы типа «Что ты хочешь, киска? Может, ты хочешь молока. Или печенья? Или вот эти вкусные отбросы?» Морису только и нужно было, что дождаться слов «индюшачья ножка» или «бараний фарш».

Но ничего магического он никогда там не ел, это точно. Ведь разве бывает магическое фрикасе?

Магическую дрянь ели крысы. Куча, которую они называли и «домом» и «едой», находилась за Университетом, а это ведь всё-таки был Университет волшебников. Тогдашний Морис мало обращал внимания на людей, у которых в руках не было какой-нибудь миски, и тем не менее он знал, что высокие мужчины в остроконечных шляпах творят странные дела.

Теперь он знал и что волшебники делали с использованными вещами — они просто выбрасывали их через забор. Растрёпанные магические книги, огарки свечей, котелки с остатками зелёной булькающей жижи — всё это оказывалось в конце концов в куче мусора, вместе со старыми консервными банками, коробками и отходами с кухни. Волшебники выставили возле кучи знаки «Опасно!» и «Яд!» — но тогда крысы ещё не умели читать, и им так хотелось свежих огарков.

Тем не менее, Морис поумнел одновременно с крысами — почему, оставалось для него загадкой.

С тех пор он делал то, что коты делают всегда, — управлял людьми. Правда, в разряд людей теперь попадали и некоторые из крыс. Но с другой стороны, люди оставались людьми даже если у них было четыре ноги, и они называли себя такими именами как Окорок или Сардины. Такие имена давали себе те, кто уже умел читать, но ещё не очень хорошо понимал, что именно означают слова на этикетках ржавых консервных банок, а просто считал, что эти слова хорошо звучат. Проблема с думаньем была в том, что стоило только начать думать, и уже не было никакой возможности остановиться. С точки зрения Мориса крысы определённо думали слишком много. Даже с одним Опасным Бобом было трудно сладить. К счастью, он много думал о том, как крысы могли бы создать новую цивилизацию, что облегчало задачу Мориса. Но хуже всего была Персик. Стандартным трюком Мориса было сбивать собеседников с толку быстрой речью, но с Персиком этот номер не проходил.

— Хм, — начала она вновь. — Мы думаем, что это должен быть последний раз.

Морис уставился на неё. Остальные крысы отползли в сторону, но Персик продолжала смотреть на Мориса.

— Это должен быть последний раз, когда мы устраиваем номер с крысиным нашествием, — заявила Персик. — И это наше последнее слово!

— А что думает по этому поводу Окорок? — спросил Морис, повернувшись к шефу крыс, который до сего момента молча слушал споривших. Когда Персик действовала на нервы, всегда имело смысл обращаться к Окороку, потому что он её терпеть не мог.

— Что это значит, что я думаю? — спросил Окорок.

— Я… Шеф, я думаю, настало время закончить с этим номером, — сказал Персик и нервно наклонила голову.

— А, так это ты думаешь? — ответил Окорок. — Теперь всё что-то думают. Я думаю, что мы слишком много думаем, вот что я думаю. Во времена моей молодости мы не задумывались над тем, о чём мы думаем. Если бы мы тогда так много думали, мы бы ничего не достигли!

Он злобно взглянул на Мориса. Окорок не любил кота. И вообще ему очень многое было не по душе из того, что случилось после Превращения. Иногда Морис задавался вопросом, долго ли Окороку осталось быть шефом крысиной стаи. Окороку не нравилось думать. Он остался в том времени, когда крысиным вожакам нужно было быть большими и грубыми. Мир менялся слишком быстро для него, и это его жутко злило. По большому счёту, он давно уже никого не вёл, а скорее был таскаем повсюду.

— Я… Опасный Боб думает, шеф, что нам пора уже где-то обосноваться, — сказала Персик.

Морис скорчил морду. Персик Окорок не послушает, но Опасный Боб был для крыс почти что гуру, его слушали даже большие крысы.

— Насколько я помню, мы собирались забраться на какой-нибудь корабль и отправиться на поиски острова, — сказал Окорок. — Корабль — это хорошее место для крыс, — добавил он с пониманием. Он нервно покосился на Опасного Боба и продолжил: — Но мне всё время говорят, что нам нужны деньги, потому что мы теперь думаем и поэтому должны вести себя э… э…

— Этично, шеф, — сказал Опасный Боб.

— Да, должны вести себя этично, — закончил Окорок прерванную фразу. — Хотя на мой взгляд, всё это как-то не по-крысиному. Но моё мнение здесь мало кого интересует.

— У нас достаточно денег, шеф, — сказала Персик. — У нас много денег. Не правда ли, Морис, у нас много денег? — Это прозвучало не как вопрос, а как обвинение.

— Ну, если ты говоришь много… — протянул кот.

— У нас даже больше денег, чем мы думали, — сказала Персик тем же тоном. Голос звучал вежливо, но он задавал совершенно неправильные вопросы. Неправильным Морис считал всякий вопрос, который он не хотел бы услышать. Персик опять прокашлялась. — А знаешь ты, почему я говорю, что у нас больше денег, чем мы думали, Морис? Потому что ты утверждал, что золотые монеты сверкают как луна, а серебряные как солнце, и оставил себе те, которые сверкают как солнце. Но на самом деле всё наоборот. Это серебряные монеты сверкают как луна.

Морис мысленно выругался на кошачьем языке, в котором есть множество ругательств.

Ну какой смысл есть в образовании, если люди действительно начинают им пользоваться, спросил себя Морис.

— Поэтому мы думаем, что после этого последнего раза нам надо разделить деньги и разойтись, шеф, — сказал Опасный Боб Окороку. — К тому же это опасно — использовать всё время один и тот же трюк. Надо закончить это дело, пока не поздно. Внизу в долине течёт река. Наверняка она выведет нас к морю.

— Остров без людей и без крллррт котов был бы неплохим местом, — согласился Окорок.

Морис продолжал улыбаться как ни в чём не бывало, хотя и догадывался, что означает крллррт.

— И мы не хотим мешать Морису в его замечательной карьере помощника фокусника, — добавила Персик.

Морис сцепил зубы. На какое-то мгновение он почувствовал острое желание отступить от своего железного правила не есть никого, кто умеет говорить.

— А ты как? — спросил он глупого на вид мальчика.

— Мне всё равно, — ответит тот.

— Что тебе всё равно? — спросил кот.

— Да в общем всё, — ответил мальчик. — Пока мне не мешают играть на флейте, мне всё равно.

— Но ты должен думать о своём будущем! — воскликнул Морис.

— Ну так я это и делаю, — ответил мальчик. — Я и в будущем хочу играть на флейте. Морис, мы уже не раз только чудом выпутывались из передряги.

Морис смерил мальчика пристальным взглядом и подумал, а не шутит ли тот. Но это было бы совершенно новым для него поведением. В конце концов Морис сдался. Конечно, он не прямо сдался. Он никогда бы не достиг того, чего достиг, если бы капитулировал перед проблемами. Он отодвигал их просто в сторону, потому что кто знает… — Ладно, — сказал он. — Это будет последний раз. После этого мы разделим деньги, на три части. Я согласен. Нет проблем. Но поскольку это будет последний раз, мы должны хорошо постараться, вы согласны? — Он улыбнулся.

Крысы оставались крысами, поэтому вид улыбающегося кота не вызывал у них положительных эмоций. Но они поняли, что трудные переговоры закончены, поэтому они вздохнули с облегчением.

— Ты доволен? — спросил кот мальчика.

— А смогу я потом играть на флейте?

— Да, — ответил Морис.

— Тогда всё в порядке, — сказал мальчик.

Монеты, и те, которые блестели как луна, и те, которые блестели как солнце, были сложены обратно в мешок, который крысы потом зарыли под кустом неподалёку. Никто не мог так хорошо зарывать вещи, как крысы, а брать с собой так много денег было совсем плохой идеей.

Остался конь. Его можно было бы продать за неплохие деньги, поэтому Морису было очень жаль, что они его отпустили. Но Персик заявила, что поскольку это конь разбойника, с богато украшенным седлом и дорогой сбруей, то его опасно пытаться продать. Люди могут начать говорить. Может дойти и до правительства. В конце концов, они ведь не хотят опять иметь дело со стражей.

Морис подошёл к обрыву и посмотрел на долину. Внизу маленький город принимал первые лучи солнца. — Ладно, сделаем из этого большой номер, — сказал кот, когда он вернулся к крысам. — Пищать как можно громче, корчить рожи, мочиться на всё подряд, ясно?

— Что касается мочиться… — начал было Опасный Боб, но Персик перебила его: — Хм…

— Ладно, — продолжил Опасный Боб, — если это последний раз…

— Я с самого детства мочился на всё подряд, — сказал Окорок. — Теперь это вдруг стало неправильным. Если это так потому, что мы теперь думаем, то я рад, что я сам много не думаю.

— Пусть жители этого города увидят Чудо! — воскликнул Морис. — Они думают, они знают, что такое крысы? После того, как они познакомятся с нами, они будут о нас рассказывать своим внукам!