Ученик Смерти 2

Глава 15 Царит атмосфера всеобщего взаимоуважения

— Доброе утро, — Влад поднял голову, оторвав ее от подушки, и несколько раз сонно моргнул.

Он своим видом напоминал слегка ошалевшую сову, которую разбудили очень неожиданно. Или совы не спят? Да хрен с ней, с совой. В общем, мы с Борисом зашли в комнату и Влад сразу же приподнялся на постели, таращась круглыми глазами то на меня, то на моего слугу. Чуткий сон у пацана, однако. Я бы не сказал, что мы с Борькой сильно много шума производили.

— Утро добрым не бывает, — хмуро ответил я, промаршировал по комнате и плюхнулся на свою кровать. — К тому же еще не утро. Ночь только заканчивается. Солнышко еще не встало. Это мы, как птички, трудимся, не покладая клювиков. Сядь! Хватит мельтешить. В глазах рябит от твоих метаний.

Последняя фраза предназначалась Борису, который топтался посреди спальни, словно дурачок. Он явно нервничал, потому что многое хотел обсудить. Как минимум, факт его игры в идиота. Скрывался ведь не один день, гад такой. Всю дорогу, пока мы ехали к школе, Борька скромненько молчал на заднем сидении, стараясь не привлекать внимание Валькирии. Видимо, из-за того, что произошло между ними. Хм… Как двояко это звучит.

Не то, чтоб Борис испытывал чувство вины за тот удар, который нанес Смерти. Ему наоборот это, видимо, очень понравилось. Не каждый день злобный дух имеет возможность отвесить оплеуху Высшей. Сдается мне, если Борис вернется в Тень, он об этом случае расскажет всем. Даже тем, кто слушать не захочет. Причем удар получился не только физическим, но и моральным. А так расклад гораздо серьёзнее. Самолюбие и спесь Госпожи понесли весьма ощутимый урон. Это факт. Даже если Валькирия не показывает вида, а она, само собой, его не показывает, я знаю это наверняка. Ничего б себе! Ее, могущественную особу, просто словно какую-то муху шлепнули об стену. Хорошо, хоть не прихлопнули. Да еще кто? Неправильный, бракованный одержимый.

Кстати, насколько я знаю Госпожу, и думаю, тут даже не надо уточнять, что знаю я ее хорошо, она такое точно не простит и не забудет. Тактично выждет момент, а потом отыграется за свое унижение. Уверен, что Борька это тоже прекрасно понимает, а потому и сидел тише воды ниже травы. Мне кажется если бы он мог стать невидимым или слиться с обшивкой сиденья, то сделал бы это обязательно.

А так, вообще, хочу сказать, школа кадетская, вроде бы со строгим уставом, но правила у них — как в увеселительном заведении. Захотели — ушли, захотели — пришли. Мы уезжали, на нас никто не обратил внимания, приехали, такая же ерунда. Правда, сторож, карауливший ворота, при нашем появлении вдруг начал таращиться в пустоту стеклянными глазами и камеры слежения замигали, словно поломались.

— Твои фокусы, Госпожа? — спросил я Валькирию, когда мы въехали на территорию.

— Людишки любят совать нос, куда попало, — ответила она. — Меньше знают, крепче спят. И меня не дергают своими тупыми расспросами.

Мы припарковались на стоянке, Валькирия вылезла из автомобиля и посмотрела в сторону Бориса раздражённым взглядом. Тот в одну секунду отпрыгнул сразу на десяток метров. Все-таки бетайлас несомненно умен. Оценил намек на приватность беседы.

— Теперь ты знаешь все, — с пафосом произнесла Смерть. Аж на слезу пробило, честное слово. — Должен понимать серьезность ситуации. Поэтому давай-ка, хватит уже самостоятельности и твоих импровизаций. Я сейчас вернусь в дом, девочку пока нельзя оставлять одну. К положенному времени буду здесь, в школе. Тем более, у тебя — присяга. Торжественный момент. И эти все приедут…

Валькирия еле заметно поморщилась. Причем слово «эти» она буквально выплюнула сквозь зубы. Судя по ее негативной реакции, речь шла о Старейшинах. Госпожа сильно их не любит. Интересно, за что? Сами же, главное, слепили эту клановую систему, а теперь что-то не так.

— В общем… Иди отдыхай. Скоро увидимся. Набирайся сил. Нам предстоит много дел, — закончила она и пошла обратно к машине.

Мы с Борисом, что вполне закономерно, тоже пошли, но в другую сторону. К нашему бараку. По дороге я молчал, ничего не говорил, но сейчас, когда вся наша милая компания в сборе, решил высказаться.

— Господин злится? — поинтересовался бетайлас.

И вроде бы вопрос был задан с почтением, но с другой стороны, прям чувствовался в интонациях Бориса ироничный подтекст.

— О-о-о… Ты открылся ему? — Влад, как ни в чем не бывало, зевнул, потянулся и принял сидячее положение. — Давно пора. Так будет легче и проще.

— Охренеть… — мое настроение испортилось ещё больше. — Ты знал, что Борька строит из себя дурака?

Я с мрачным видом уставился на мальчишку.

— Конечно. Это ведь очевидно. Внутри Бориса находится что-то темное, но живое. А сам Борис мертв. И вот это темное, оно разумно. Я не знаю, как объяснить, потому что раньше ничего подобного не видел. Но я раньше вообще ничего не видел. Меня постоянно держали взаперти. Всю жизнь. В специальной комнате держали.

Владик пожал плечами, при этом глядя на меня невинным, чистым взглядом. Ну просто милейший ребёнок.

— Класс, — я развел руками. — В этом мире кто-то вообще собирается со мной считаться? А? Ну так, шутки ради. Почему не сказал про Бориса?

— Так ты не спрашивал, — мальчишка таращился на меня своими прекрасными синими глазищами и я снова подумал, как же сильно он похож на Смерть.

Впрочем, не только на нее. Чего я зациклился-то? Пацан вообще в принципе похож на Высших. Интересно, а как они этих детишек творили? Каждый давал часть своей Силы и ее распределили или просто смешали в кучу.

— А-а-а… — я прямо зацепился за слова Владика. Они для меня как красный маячок сработали. — Не спрашивал. Ага. Про Борьку, может, и не спрашивал. Но про тебя…

— Что про меня? — спросил Владик и смущенно отвел взгляд. Знает кошка, в чьи тапки нагадила…

— Про тебя спрашивал! Нормально, между прочим. А ты из меня тоже взялся идиота делать. Все вы тут одним миром мазаны!

— Ты знаешь… — голос Владика стал тише. Он сильно расстроился почему-то.

— Представляешь? У меня сегодня просто ночь открытий. Сначала я выяснил, что мой слуга — злобный дух. Ну, это ладно. Я некромант. Бывало и похуже. Но этот… этот… — я уставился на Бориса со злостью. — Это бетайлас решил, будто он умнее меня! Потом мне сообщили, что ты — какой-то дурацкий артефакт!

Я не стал миндальничать и подбирать выражение. Смерть сказала, чудо-детишки сами прекрасно знают, что они не совсем детишки.

— О-о-о! Ты некромант! — Владик вскочил с кровати и замер, уставившись на меня восхищённым взглядом.

— Тьфу! Кто о чем… — плюнул я в сердцах. А потом сообразил, что именно в вопросе мальчишки выглядит немного странно. Эта странность зацепила краешек моего сознания. — Подожди. Откуда ты вообще знаешь это слово? Вы ведь… Ну… э-э-э… вы же…

Великая Тьма! Не так просто сказать пацану, который смотрит на меня с восторгом, что он, как бы, не человек, а предмет. Однако, Влад сам произнёс это вслух.

— Имеешь в виду, что я — артефакт? Да. Это так. Но во мне память. Я знаю все. Просто ничего этого никогда не видел.

— Какая память? — тут же сделал «стойку» я.

Потому что Смерть своими рассказами с одной стороны, внесла некоторую ясность, но с другой — окончательно запутала. К примеру, о создании чудесных детишек она так и не рассказала подробно. А мне бы очень хотелось знать, что вообще из себя представляет тот же Владик.

— Вся, — ответил мальчишка после секундной паузы.

— Та-а-ак. Хорошо. Чья память? — зашёл я с обходных путей.

— Всех, — с невозмутимым лицом сообщил Влад.

— Ясно. Значит, откровенничать ты по-прежнему не собираешься, — я кивнул. — Хорошо. Подождем.

— Не могу говорить об этом, — мальчишка явно расстроился из-за моей реакции. — Не не хочу, а не могу. Я думал ты совсем не захочешь со мной дружить, если узнаешь, кем являюсь. Я ведь, получается, не такой как все. Я — явление. Предмет. Хранилище для чего-то важного, но сам таким не являюсь. А я очень хотел подружиться.

Переход был неожиданный и какой-то… человечный, что ли. И еще, совершенно детский. Это, Великая Тьма, существо, которому почти две тысячи лет. Сила, запечатанная в оболочку. М-да уж… Дружить… Он просто хотел чтоб я с ним дружил. Обосрёшься, честное слово.

— Ладно. Разберемся, — я махнул рукой в сторону кровати. — Ложись спать. Пару часов еще есть. И мне вообще без разницы, кто ты там есть на самом деле. Понял? Я тебя взял с собой, ничего не зная о тебе. Считал просто мальчишкой. А вот ты…

Мое внимание переключилось на Бориса. Тот сразу изобразил смущение. Ну да… Ну да… Верю я, как же!

— Значит, повелитель злобных бетайласов… Неожиданно.

— А я-то как удивился, господин, — Борис расплылся в широкой улыбке. — Представляешь, сижу, никого не трогаю. Планирую выбраться наверх и прихватить какого-нибудь человечишку за задницу. А тут — ты. Вернее, сначала какая-то неведомая сила взяла меня за шиворот и потащила. Я даже опешил от такой наглости. Все же не обычным духом являюсь. Десятки тысяч у меня в подчинении. Думаю, ну сейчас, если это какой-то маг-недоучка опять формулы неправильно выучил, пришибу идиота. Ты же знаешь, как любят эти дурацкие маги вызывать то духов, то демонов. Им прямо неймется заполучить себе такого слугу. А потом — раз! Пдыщь! Бабах!

Борис, активно жестикулируя, изобразил что-то наподобие взрыва. Даже подпрыгнул на месте несколько раз. Циркач нашёлся.

— Сначала меня будто о непробиваемую стену расплющило. И потом еще несколько раз ударило. Сильно, между прочим. Теперь-то я понимаю, мир просто закрытый, изолированный, мёртвый. Конечно, не пускал. Приложило башкой нехило. Я ещё больше разозлился. Вообще думал, как только окажусь на поверхности, порву дебила на куски. Они же не понимают, что такое настоящий призыв. Все время тупят. И вдруг — свет…

Борис расправил плечи, раскинул руки и поднял голову к потолку, прикрыв глаза.

— Этот свет был прекрасен. Он наполнял меня состоянием восторга. Никогда прежде ничего подобного не испытывал… — Борька резко перестал изображать из себя горного монаха-отшельника и посмотрел на меня. — А я, чтоб ты понимал, господин, вселялся в людишек за всю свою бесконечно долгую жизнь раз… Хм… Очень много раз. Но в этот момент все было по-другому. Смотрю, меня к покойнику подтягивает. Я обалдел, если честно. Мёртвые нам вроде бы недоступны. Там зацепиться не за что. Но это был непростой покойник. Его душа… Он билась птицей пойманной в силки. Юношу опутывала паутина. Черная. Вот, как сейчас на мне. Именно она не отпускала душу. А затем меня буквально всосало в это тело. Вот в это.

Бетайлас положил ладонь себе на грудь.

— Это просто восхитительно господин. Я не могу передать словами, насколько. Обычно, когда мы вселяемся в людишек, они живые. Приходится все время бороться с сопротивлением. И тело, выходит, не до конца мое. Вернее, совсем не мое. Я просто словно на чужую жилплощадь заехал, но каждую минуту заглядывает хозяин и орёт: «Выметайся!». Сам понимаешь, нормально не кайфанешь. А тут…

Борька покрутился на месте, демонстрируя нам с Владиком самого себя.

— Я словно настоящий человек. Сосуд полностью принадлежит мне. А душа… Она даёт возможность чувствовать. Понимаешь? Вкус, запах, все ощущения при мне. Я будто стал самым настоящим человеком. Только гораздо сильнее. И бессмертен. Ну… Почти. Чисто теоретически, если кто-то ухитрился разорвать паутину, выпустить душу, а потом порубить тело на куски, наверное, я вернусь в Тень. Лечить его тоже сложновато. Процессы жизнедеятельности остановились. Но это все мелочи. Я твой покорный слуга!

Борис опустился на одно колено и склонил голову, выражая почтение.

— Эм… Ну… Скажу честно, сам не ожидал такого. Да встань уже! Хватит кривляться! Что я, вас бетайласов, не знаю. Хитрые сволочи. Не надо мне тут вассальную преданность изображать. Встань! — я сделал жест рукой снизу вверх.

Борька послушно вскочил на ноги, пряча довольную улыбку.

— Как дети, честное слово… Тебе просто сейчас до ужаса нравится изображать человека и все человеческие чувства. Посмотри, как рожа светится. Но в любом случае, конечно, факт твоей службы радует.

— Да, господин. Я сразу не решился объявить свое присутствие. Не злись, не гневайся, не ругайся. Просто в момент понял, что ты некромант, несмотря на юный возраст. Видел формулы, которые ты рисовал на земле… А некроманты нас изгоняют. Тут, конечно, история немного другая. Призвал-то меня ты. Однако, я в первые же минуты сообразил, тебе и невдомек было, кого притянула твоя Сила. Просто опасался говорить правду. Но с первого дня служил тебе исправно. Ты — мой господин. Мой хозяин. Потому Высшая не может мне приказывать. И причинить вред тоже не может.

— Так. Стоп, — я секунду подумал, потом всё-таки решил спросить. А вдруг именно бетайлас сможет объяснить, как это все могло получиться. Все же он, можно сказать, главный объект эксперимента. — Давай вот в этом месте задержимся. Ты увидел меня и формулы. Там все было правильно, само собой. Сотни лет их рисовал. Но они предназначены для создания обычного мертвяка. А обычный мертвяк никакие души в себе не держит, духов не таскает в теле. Скажи-ка мне, Борис, ты ведь множество раз вселялся в одержимых. Что пошло не так? Ничего, кстати, что по-прежнему зову тебя Борисом?

— Все хорошо, господин. Мне так больше нравится. Человечно. А твой вопрос… Думаю, дело в той Силе, которая тебя наполняет. Ты хотел создать мертвяка, а их, насколько мне известно, двигает воля некроманта, подпитанная вашей госпожой. Но… У тебя ведь больше нет госпожи. Ты сам теперь… хм…

Борис неуверенно замолчал. И выглядеть при этом стал как-то испуганно. Будто, если он произнесёт свои мысли вслух, то случится апокалипсис.

— Ну! Говори! Мне важно знать, что видишь ты, когда смотришь на меня. Ты — бетайлас. Тебе доступно рассмотреть многое, почти все. Я ведь со стороны не имею возможности себя оценить! Я вообще ни черта не вижу. Смотрю на Владика — обычный пацан. Смотрю на тебя — мертвяк со светящейся печатью. И если бы не твое поведение, про бетайласа не подумал бы.

Откровенно говоря, у меня внутри появилось лёгкое волнение. Нет, чисто теоретически я давно понял, что Сила действительно во мне. Я не чувствую, конечно, каких-то глобальных изменений. К примеру, чихнул — половину мира схреначило. Но в то же время, мне точно не нужно больше подпитываться. То есть, к примеру, в гостях у Дома Воды я все прекрасно сделал самостоятельно. С решеткой имею в виду. Причем для меня это было абсолютно простым действием. Умылся, причесался, почистил зубы, применил заклинание «могильная гниль». Потом на кладбище, когда я покойника надул словно воздушный шар. Я ведь его реально надул. Без напряжения. Ну, про Бориса вообще молчу.

Однако предполагать и знать — совершенно разные вещи. А бетайлас и правда должен видеть мою суть. Он — существо из Тени. Тот, кто сам стал злобным духом, напитавшись Силой, которую Высшие вложили в создание низшей реальности.

— Ты ведь точь-в-точь, как твоя госпожа, которая тебе больше не госпожа, — произнёс Борис тихо. Смотрел он при этом на меня с очень странным выражением. — Хотя… Даже не так. Ты — больше, чем твоя госпожа. Вот я гляжу на тебя и вижу перед собой человека. Маленького совсем. Дитя. На нее гляжу и вижу Высшую. Вижу, что в ней есть Сила. Вижу, что она очень могущественная. Но ты… В твоих жилах течет не кровь, хозяин. В твоих жилах течет то, что внутри Высшей лишь мерцает клубочком. Клубочек такой. Понимаешь? Он у нее вот тут. Прямо как у меня.

Борька несколько раз ударил себя кулаком в грудь.

— А у тебя… Ты полон Силы. Ты и есть Сила. Почти как он, — Борис ткнул пальцем в притихшего Владика. — Только мальчишка наш — сосуд. Тут он больше на одержимых похож. То есть в его случае Силу взяли, в баночку положили крышку закрутили. А в твоем… Семечко посадили и из него выросло дерево.

Борька замолчал, уставившись на меня белыми глазами. Владик тоже не говорил ни слова. Видимо, ждали моей реакции. Честно говоря не знаю, какой. Заплакать что ли от счастья, порадовать своих подопечных…

— Поэт, чтоб тебя… — усмехнулся я, покачав головой. — Впервые вижу бетайласа, который так изыскано выражается. Обычно вы материтесь и плюётесь ядовитой слюной.

— Так это потому, что обычно некроманты с нами разговоров не ведут. Они нас в Тень изгоняют, — усмехнулся мой слуга.

— Ладно. Чего уж время тратить. — Я поправил подушку, подтянул одеяло. — Давайте поспим на самом деле. Ночка выдалась та ещё.

Скинул обувь, и прямо как был, в одежде, нырнул в постель. Чего-то устал, сил нет. Утром в душевую сбегаю, переоденусь, белье с прачечную отдам. Но сейчас… Пошли все к дьяволу!

— Я не понял… — Вадик растерянно посмотрел на Бориса, потом на меня. — И все? Ты больше ничего не скажешь? А как же… не знаю… Восторг. Удивление. Можешь поругать нас ещё.

— Почему не скажу? Скажу. Заткнитесь оба и дайте поспать, — я демонстративно отвернулся к стенке и закрыл глаза.

Российская Империя, Дом Огня, год 2027 Нового времени.

— Да пошел ты! Сам мудак! — Рявкнул Иван Николаевич в трубку, скинул звонок, в сердцах швырнул телефон на сиденье автомобиля, а потом громко, отчетливо выматерился.

— Что такое? Неприятный новости? — Левая рука Дома Огня, который в данную минуту уверенно вел машину в сторону пригорода столицы, посмотрел в зеркало заднего вида, чтоб поймать взгляд своего Старейшины.

— Толик, скажи мне, сегодня луна, что ли, не в том зените? Или этот… как его… Ретроградный Меркурий куда-то там зашел? С утра все как взбесились, честное слово. Сначала Колька, идиота кусок, позвонил. Плохо ему в кадетской школе. Понял? Плохо! Типа, не курорт ни разу оказалось. Вырос, твою мать, не пацан, а барышня кисейная. И опять мне про бастарда завел шарманку. Драка у них пару дней назад вышла. Драка у пацанов. Вот ведь неожиданность! Всю жизнь все пацаны морду друг другу били. На то они и пацаны. А моему от этого — плохо! К мамке под юбку захотел. Еще и мандюлей, похоже, получил. Позорище. Теперь вон, Никон позвонил. Минут пять орал какую-то лютую дичь. Мол, я ему лабораторию сжег. Я! На кой хрен мне сдалась его сраная лаборатория? А потом окончательно сошел с ума и потребовал, чтоб Дом Огня вернул украденное. А что это такое, не пояснил. Вообще ни черта не пояснил. Только визжал, как психованный…

Иван Николаевич резко осёкся и замолчал, о чем-то напряжённо думая, а потом строго спросил Левую руку:

— Толик, не мог там никто из наших пошалить? Ну мало ли. Может, перебрали чутка. Сам знаешь, семейство у нас слишком вспыльчивое.

— Так вы же говорите, глава Дома Кинжала конкретно к вам претензию имеет. Что лабораторию его сожгли. Значит, либо действительно есть причина так думать, либо, я извиняюсь, брешет. Но вы же точно ничего такого не делали. А без вашего участия ни один член клана артефактом не воспользуется. На обычный поджег Никон Самуилович подобным образом не отреагировал бы. Видимо, огонь был непростой. Ну… Или опять же, брешет. Сами знаете, времена нынче неспокойные. Дома как с цепи сорвались. Такое чувство, будто где-то в уголочке лежат себе спокойно угольки и тлеют. Но со дня на день сильно полыхнет. Поэтому, нет. За наших я бы даже не размышлял. Да и мне сразу доложились бы.

— И то верно… — Глава Дома Огня откинулся на спинку сидения, а затем уставился в окно, наблюдая как мимо пролетают луга и поля.

Погода стояла отличная. Настолько же, насколько отличным было настроение Старейшины до всех этих дурацких звонков.

От столицы они уже отъехали прилично, скоро на место прибудут. Иван Николаевич, честно говоря, ждал этого момента с лёгким волнением. Вернее, предстоящей встречи ждал. Особенно, после того, как узнал около недели назад от госпожи Глок кое-что крайне важное.

— Он необычный мальчик, — заявила Алиса Евгеньевна, едва они отошли от ротонды и скрылись от посторонних глаз за густыми кустами.

Их свидание должно было остаться тайным. Не факт, конечно, что получится, но разгуливать у всех на виду — совсем уж глупо.

Там, чуть в стороне, имелись старые лавочки. Когда-то очень давно здесь находился парк. Большой, достаточно популярный в столице. Но потом случилась та самая Кровавая ночь. Единственный случай за всю историю империи, когда Дома все же схлестнулись между собой. Не уследил прошлый император за кланами. А те взяли, да и устроили заварушку. Не все, конечно. Кто поумнее, остался в стороне. Пострадали лишь четыре Дома. Дом Воды, Дом Розы, Дом Радуги и Дом Черной Луны. Их люди столкнулись именно здесь, в этом месте. Кровищи пролилось до черта и больше.

С тех пор, император тщательно бдит за тем, чтоб ситуация больше не выходила из-под контроля, кланы больше не вступают в открытое противоборство и не создают коалиций. А место это в народе теперь называют проклятым.

Но сейчас Иван Николаевич и госпожа Глок бессовестным образом собирались нарушить все запреты, гласные и негласные.

Территория бывшего парка заросла бурьяном, деревьями, была усеяна битым кирпичом, поэтому им приходилось то и дело останавливаться, чтоб Розенкранц освободил проход Алисе Евгеньевне. Все-таки — дама, хоть и тянет на себе обязанности главы.

— Вот, сюда, — Иван Николаевич указал госпоже Глок направление, в котором нужно двигаться, — сейчас уже придем в тихое, спокойное место.

Через пару минут они действительно вышли возле скамеек и неофициальная глава Дома Розы, остановившись возле первой же лавочки, присела, элегантно повернув коленочки вбок.

— Что значит, необычный? Уточните, пожалуйста. Хотелось бы чуть больше понимания. Вы сказали будто ублюдок Дома Черной Луны необычный, — продолжил начатый несколько минут назад разговор Старейшина Дома Огня. Он пристроился рядом с Глок, чтоб им комфортно было вести переговоры и ей не пришлось задирать голову. А так бы оно и получилось, останься Старейшина на ногах. — Вернее, то, что он необычный, факт известный. Пацан идиотом родился.

— В том-то и дело, Иван Николаевич, что нет, — Алиса усмехнулась. Ей очевидно нравилось, что в их разговоре она обладает большей информацией, а значит, стоит на голову выше своего собеседника. — Мальчик родился нормальным. С той точки зрения, о которой говорите вы. Но ненормальным, если рассуждать в стандартных рамках. Есть предположение, что бастард Карамзина — некромант. Даже не предположение, а уверенность. Я получила эти сведения из надёжного источника. Один из людей Матвея работает на меня. Близких людей. И вот именно с его слов я знаю, ублюдок Дома Черной Луны — некромант.

Госпожа Глок произнесла это непривычное слово и в воздухе повисла тишина. Сама она молчала, позволяя главе Дома Огня проникнуться ситуацией, а Иван Николаевич молчал потому что ожидал от свой собеседницы смеха и уточнения, мол, это была шутка. Однако, выражение лица Алисы Евгеньевны совершенно не предполагало возможности заподозрить ее в неуместном юморе. Да и вообще, скажем прямо, женщина она серьезная, прежде за ней любви к шуточкам замечено не было.

— Позвольте, но вы же не настолько глупы, чтоб верить подобным заявлением просто так, без доказательств? — осторожно поинтересовался Иван Николаевич.

— Конечно, — усмехнулась госпожа Глок. — Ровно как и вы, мой дорогой друг. А я надеюсь, мы с вами подружимся. Потому что у меня, к примеру, имеются несколько вопросов по одной забавной ситуации. Я знаю, что вы следите за ублюдком Матвея. Почему?

— Подготовились, да? — Старейшина Дома Огня улыбнулся милой, приятной улыбкой, при этом мысленно себе напомнив, с кем сейчас разговаривает.

Нельзя верить этой красивой, интеллигентной, благородной даме. Потому что внутри там сидит коварная, злобная паучиха. Конечно, подготовилась. Она точно не дура.

— Естественно, — Алиса Евгеньевна смотрела ему прямо в глаза. Уверенно смотрела. Значит, подготовилась даже лучше и основательнее, чем думает сейчас Иван Николаевич. — Не так давно бастарда Карамзина похитили. Снова. Представляете? Спустя несколько лет. Похитителей было двое. Но потом что-то пошло не так. Приключилась странная и непонятная авария. Не будем вдаваться в подробности, я могу гарантировать, что за этими похитителями следили лично вы, Иван Николаевич. И благодаря вашей помощи, погиб лишь один из них. Машина не взорвалась. Вернее взорвалась, но позже. А второй похититель, вот ведь удивительное дело, сейчас является слугой бастарда. Хотя чисто теоретически, эта, как бы, невозможно. Ублюдку нечего было ему предложить. У него нет ни денег, ни власти. Он — ребёнок. Однако же, мои люди проверили информацию досконально. Все именно так, как я говорю. Ну, это если рассуждать о необычности мальчика. А если про ваше участие… То, наверное, я жду пояснений от вас. Почему следили за мальчишкой?

— Наследник мой.

Иван Николаевич отвечал госпоже Глок исключительно потому, что сейчас настала его очередь немного пооткровенничать. Иначе разговор у них не сложится. А теперь Старейшина Дома Огня очень хотел, чтоб сложился. Но при этом он решил выдать лишь часть правды. О первой няньке ублюдка, пострадавшей во время давнего, прошлого похищения, которую сейчас активно ищет Левая рука Старейшины, он говорить точно не будет. Это — козырь, который Иван Николаевич разыграет только для себя.

— Николай позвонил и в разговоре сказал, что ублюдок внезапно поумнел. Несколько лет только что слюни не пускал, а тут вдруг в момент начал вполне отлично соображать. Я, конечно, верю в чудеса и божье благословение, но только когда священник нашего Дома устраивает воскресные посиделки со всякими душеспасительными разговорами. Не хочется, знаете ли, расстраивать старика. Их так мало осталось, священнослужителей. Вера, сами знаете, нынче скорее редкость, чем закономерность. И уж тем более, вполне здоровый скептицизм у меня вызывают чудеса такого плана. Когда ребенок, признанный дебилом, вдруг становится совершенно здоров. Поэтому я решил присмотреться к мальчишке. Поставил маячок. Ну, вы понимаете, о чем речь. Об этом не прилично говорить вслух, но мне известно, что вы используете артефакт вместо своего супруга. Так вот… Маячок сработал почти сразу. И, да. Когда я подключился, то понял, что происходит. В мои планы не входило, чтоб какие-то раздолбаи украли мальчишку. Я хотел для начала разобраться, что за дивные вещи с ним происходят. Ну и потом… Раздолбаи, как выяснилось, были наняты Домом Розы… Это увеличило мой интерес…

Иван Николаевич слегка наклонил голову, наблюдая за госпожой Глок из-под полуопущенных ресниц. Ждал ее реакции.

— Ах, мой милый друг… — Алиса тихо рассмеялась. — Ну конечно я знаю, что вам известно, кто нанял тех неудачников. И конечно, я знаю, именно благодаря этому мы с вами сидим здесь и разговариваем. Теперь, когда беседа стала еще более доверительной, я снова вернусь к своему предыдущему рассказу. Парень, который на сегодняшний день служит ублюдку. Я считаю, он тоже умер. Как и его напарник. Бастард просто превратил его… черт… Как это правильно называется…

Госпожа Глок пощелкала пальцами в воздухе, пытаясь подобрать подходящее определение.

— В общем вы поняли, Иван Николаевич. Просто не хочу использовать такое слово, как «зомби». Слишком уж по-киношному звучит.

— То есть… Вы имеете в виду, что пацан… он… — начал, наконец, Розенкранц.

— Да. Я имею в виду именно это. Ублюдок Дома Черной Луны предположительно имеет некоторые способности. Именно поэтому Матвей официально сделал из него идиота, заверив всех остальных Старейшин, будто мальчишка ничего из себя не представляет и даже наоборот. Уж не знаю, как у него это получилось. Ребенку сложно объяснить, почему он должен притворяться дураком. Однако, Матвей смог. По той же самой причине мальчишку пытались похитить. Видимо, информацией, которую я вам сейчас озвучила, обладает еще кто-то. А теперь представьте, какие горизонты открываются тому, кто завладеет этим мальчиком?

— Черт… Черт… — Иван Николаевич впервые за всю свою жизнь утратил красноречие и просто бестолково пялился в пустоту.

С того разговора прошла уже почти неделя. Они еще почти час обсуждали действия каждого, строили планы и прикидывали варианты будущих событий. Именно тогда Дом Огня и Дом Розы объединила общая цель. И всю эту неделю Иван Николаевич активно соображал, как лучше поступить.

Да, они с госпожой Глок заключили определённый договор о взаимодействии. Естественно, если это — правда, то владеть мальчишкой-некромантом хотели бы они оба. И конечно, каждый желал бы делать это единолично. Ни Глок, ни сам Иван Николаевич не врали друг другу, рассираясь в заверениях вечной дружбы. Их дружба продлиться ровно столько, сколько требуется для реализации цели.

Но сейчас Розенкранцу нужна Алиса, а ей необходим он. Дом Розы слаб по сравнению с Домом Огня. Однако у госпожи Глок есть одно весьма ценное качество. Она всегда просчитывает ближайшее будущее на несколько ходов вперёд. Алиса Евгеньевна, как и сам Иван Николаевич, прекрасно видит, Дома вот-вот столкнуться лбами. А когда станет известна правда о бастарде Карамзина, вообще начнется куча-мала. Здесь очень важен момент, кто и с кем объединится. К тому же, остаётся неизменной ещё позиция императора. Он — баланс и равновесие. Но из всех Старейшин, пожалуй, более всего император уважает именно Розенкранца.

Дому Огня, в свою очередь, нужна госпожа Глок, потому что у нее имеется осведомитель, который отирается прямо рядом с Матвеем. Конечно, хитрая дамочка не назвала имени, но Иван Николаевич заподозрил кого-то из советников Дома Черной Луны. В общем, пока их сотрудничество взаимовыгодно. Как только закончится выгода и начнется дележка, каждый из них постарается сыграть на опережение.

Некромант… Тот, кто умеет договариваться с мертвыми…

Иван Николаевич покачал головой в недоумении. Со стороны, наверное, для Левой руки это выглядело странно. Сидит Старейшина в машине, пялится в окно и башкой трясёт. Однако, данная мысль до сих пор казалась Розенкранцу чем-то удивительным. Некромант… тот, кто связан с потусторонним… Этак можно себе целую армию мертвецов наклепать… И пошел на хрен тогда Никон со своими «кинжалами». Дом Огня заберет себе эту сферу. Воины-мертвецы. Их невозможно убить, потому что они уже мертвы. Кайф…

Но это, ладно. Это лишь часть возможностей, которые открываются тому, кто сможет забрать пацана себе. Розенкранца интересовало совсем другое. Если пацан действительно является тем, о ком говорит Глок, в нем должна быть некая сила.

Иван Николаевич никогда дураком не был и прекрасно понимал суть артефактов. Вернее, их ограниченность. Пока артефакт находится в его усадьбе, все хорошо. Но это — поводок. Поводок, на который когда-то давно посадили всех Старейшин. Кто? Вот это Иван Николаевич очень хотел бы знать. Потому что артефакты были созданы искусственно.

Глава Дома любуется на мелкого, светловолосого мальчишку, живущего в отдельном крыле дома, уже много лет. И отец Ивана Николаевича любовался. И дед. Все они, Старейшины Дома Огня, рождались, жили, умирали, а их артефакт уже много столетий выглядит ребёнком. Вообще не надо быть семи пядей во лбу, чтоб понять, образ пацана — это лишь оболочка, в которую упаковали нечто крайне могущественное.

Своего, кстати, Иван Николаевич любовно обозвал Ванькой. Черт его знает, почему. Просто обращаться как-то же надо. Называть артефакт артефактом вроде неудобно. Особенно, когда он смотрит детским наивным взглядом. Но без нужды Розенкранц с Ванькой старался не разговаривать. Потому что через полчаса обычной беседы возникает неловкое чувство, будто ребенка в заложники взял. А это ни хрена не ребенок. Это — могущественное существо, которое содержит в себе источник силы Огня.

И вот о чем подумалось Ивану Николаевичу. С помощью некроманта он ведь сможет поговорить с первым Старейшиной клана. Наверное… Если бастард умеет с мертвыми договариваться, должен ведь он давно почившего главу Дома разыскать на том свете.

Первым делом Иван Николаевич спросит предка, откуда появились артефакты. Конечно, Розенкранца вовсе не любопытство толкало к подобным поступкам. Отнюдь. Просто внутреннее чутье подсказывало Старейшине, что-то скоро будет. Артефакты им дали, да. Почти две тысячи лет прошло. Но, тот, кто дал, может и обратно забрать. Вот что беспокоило Ивана Николаевича. А он уже, к промеру, не готов возвращаться к обычной жизни. Потому что вся власть Домов строится только на артефактах.

— Приехали, господин, — сказал Левая рука, выдернув тем самым Старейшину из размышлений. — Управляющий ждёт нас. Я предупредил, что приедем. Женщину тоже морально подготовили, чтоб не было рецидива. Правды она не знает. Думает, что вы обеспокоены судьбой мальчишки. Вроде бы эта Марина питает к нему очень нежные чувства. Едва ли не сыном считает. Крыша у нее потекла знатно. Она постоянно говорит о какой-то красивой женщине, которая является к ней, чтоб мучить. Но стоит вспомнить ублюдка, баба на некоторое время будто в себя приходит.

Розенкранц тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли. Необходим трезвый ум. Ему сейчас предстоит разыграть еще один козырь. Старейшина посмотрел за окно, оценивая место, куда они прибыли. Там виднелись высокие ворота с вывеской «Последний приют».