Это цинизм или героизм?


Дорожка из крови была не длинной и вскоре оборвалась маленьким, еле заметным пятнышком на оторванной белой двери автомобиля. Но мы оба уже поняли, куда монстр побежал. Мы неслись довольно быстро. Антон, лязгая бронёй, пытался не отставать, в то время, как я пытался его не обгонять чтобы не остаться без прикрытия. Пока эльф шёл, всё было в порядке, но сейчас под его ногами ломался и крошился и без того потрескавшийся и раскрошившийся асфальт.

Пока мы неслись в направлении храма, все окрестные крысы, были осведомлены о нашем присутствии. И не только осведомлены, но и, я абсолютно уверен, сваливали в ужасе, едва услышав тяжёлую поступь железного дровосека из убежища под номером одиннадцать. Наблюдателю издалека, невидящему картины, могло показаться, что идёт полноценный танковый бой.

Развалин на дороге поприбавилось: помимо разрушенных обломков зданий вокруг дороги, теперь ещё и все автомобили были разодраны до полной неузнаваемости. Тварь явно была в ярости, раз рвала на куски даже препятствия на дороге. Картину дополнял густой туман, состоявший из поднятой в воздух пыли. Так что, если остановиться и двигаться дальше шагом — можно прочувствовать довольно мрачную атмосферу, сравнимую с таковой в салйент-хилле.

Вечерело.

Когда мы почти добрались до храма, пред нами предстала вполне себе ожидаемая картина: Тварь металась вокруг здания, отрывая куски от стен и разбивая витражи. Она до сих пор не влезла внутрь только потому, что в ответ из разбитых окон в неё летели огненные шары и молнии. Правда, ни одно заклинание так и не смогло каким-либо образом ощутимо навредить монстру. Да, он дёрнулся пару раз от попадания молний, но рвения сравнять храм и всех его обитателей с землёй у монстра ни на грамм не уменьшилось. Он только ещё яростнее насел на обороняющихся. С каждым выпадом твари заклинания летели всё слабее и реже. Видно, что защитники долго не продержатся, а мы ещё слишком далеко, чтобы навязать бой. С моего револьвера целиться бессмысленно — тварь мельтешит, а патронов всего шесть. Винтовку Антона я не потяну — слишком тяжёлая, а сам он не попадёт.

Мы поднажали. Когда нам оставались последние метры, тварь-таки прорвала оборону и ворвалась внутрь, попутно обрушив стену и часть крыши. Послышались выстрелы, за ними последовало взвизгивание твари, а после в общую какофонию ворвались крики ужаса и боли, заглушая хруст костей и звук разрываемой плоти.

— Тоха, я вперёд, попробую отвлечь тварь, догоняй.

— Стой, они в любом случае трупы, наша задача — не их защита, а уничтожение монстра.

— Нам в любом случае нужно спешить и навязать ему бой.

— Не подставься.

Окутавшись тьмой, я припустил в сторону храма. Монстр безостановочно крушил всё на своём пути, но сейчас он оказался в замкнутом пространстве, где место для манёвра ограничено. Вполне закономерно, что тварь теперь ловила больше снарядов своей тушкой, но безрезультатно. Видимо, простыми снарядами её световую оборону не пробить.

Стрелять в такой ситуации бессмысленно, поэтому я схватил кинжалы и, скинув сумку в угол, рванул твари наперерез. В последний момент, когда она прыгнула на меня, раскрыв белую пасть наполненную чёрными акульими зубами, я сделал покат и взмахнул клинками. Тварь заверещала и полетела в угол. Моё лицо оказалось забрызгано чёрной кровью.

В отличие от противника, мне понадобилось время, чтобы подняться. Не успел я принять стойку, как на меня уже летела раскрытая пасть. Я только успел закрыться руками. Тварь навалилась на меня всем весом, повалив на спину и выбив из лёгких весь воздух. Громко хрустнула кость и правую руку прострелила острая боль. Я не мог даже вскрикнуть. Только до скрежета сжимал зубы. На моё счастье к этому моменту на помощь подоспел Эльф в броне. Целой рукой я схватил тварь, чтобы не дать ей лишний раз дёрнуться. Металл на перчатке практически мгновенно нагрелся, отчего держать вырывающуюся тушу я смог лишь пару секунд, но и этого хватило: раздался выстрел. Тварь с хрустом и оглушающим визгом крутанулась в полёте вокруг своей оси и отлетела к стене. К сожалению, чтобы накачать оружие тьмой, ну или светом, нужно некоторое время, а времени этого я обеспечить Антону не мог, так что это была обычная пуля, хоть и большого калибра. А значит, тварь осталась жива.

Вдруг из центра храма, где молились монахи, вверх ударил луч света, ослепивший всех на несколько секунд. Когда световой столб исчез, на его месте остался стоять мужчина, в серой форме и с автоматом Калашникова наперевес. Тварь, едва завидев новоприбывшего, тут же на него набросилась, но была остановлена очередью в живот. Антон добавил, ударив её прикладом винтовки, как битой, схватив ту за ствол. Монстр от удара отлетел к стене. Я ясно услышал хруст костей сквозь болезненное взвизгивание и последующий скулёж. И всё же монстр снова поднялся и очередным прыжком повалил эльфа на землю. Удар лапой, и пришелец из света летит к стене, в то время, как а его автомат стучит по полу в противоположную сторону. Сама же тварь белой молнией вылетела из храма, обрушив в довесок ещё одну стену.

Постепенно боль в правой руке начала утихать. Тогда как в ладони левой постоянно нарастало жжение. Ну, по крайней мере, я уже смог дышать носом, а не сквозь зубы. Чуть приподнявшись, я увидел, как из своего костюма выбирается Антон, держась за голову. Видимо, даже в броне его неслабо так приложило. О, а вот он меня заметил. Теперь бежит ко мне.

— Эй, ты как?

— Да, вроде, норм. Только ладонь жжёт.

— Какую ладонь!?

— Левую.

— У тебя правая рука нахрен сломана!

— Да?

Он легонько тронул мою руку. Меня будто током прошибло. Я только и смог, что сквозь зубы прошипеть:

— Да.

Опустив взгляд, я смог увидеть подругу дней моих суровых, которая была теперь согнута под углом в том месте, где сгибаться вообще не должна была.

— И всё-таки мы отбили храм, можешь порадоваться. Большинство даже остались в живых.

— Шикарно. Я бы дал тебе пятюню, но как видишь, обстоятельства слегка ограничивают мои возможности.

— Это дело поправимое.

Ничего больше не объяснив, он схватил меня за руку и дёрнул изо всех сил. Из моего рта вырвалось непроизвольное:

— СУКА-А-А-А-А-А-А-А!

От боли потемнело в глазах. Кости с хрустом встали на место. Мой крик слышали, наверное, вообще все. Даже глухие. Даже мёртвые. Антон аккуратно положил руку на пол.

— Слушай, тут я бессилен. К сожалению, я не смогу срастить тебе кости, моих способностей хватает только на мягкие ткани.

Смысл его слов до меня дошёл не сразу. Я пытался привести дыхание в норму. Когда же я смог более-менее отдышаться, то начал давать инструкции:

— Ничего… там… бля, где там? А… в сумке… а где сумка? Точно, в углу у входа… два красных пузыря и один зелёный, тащи их сюда.

— Ага, я сейчас, только не уходи никуда.

За эту свою фразу он удостоился от меня тихого:

— С-с-с-сука.

Обернулся он быстро, неся в руках сумку и фуфырики. Сумка сразу же оказалась у меня под головой, тем самым приподняв её.

— Так, что теперь?

— Два красных по одному дай выпить.

Он послушно откупорил один флакончик и поднёс мне к лицу. Шумно выдохнув, я выпил мутно-красное содержимое. Горько-кислая жидкость тут же скользнула в пищевод, оставив за собой дрянное послевкусие. Когда она достигла желудка, по телу пробежали мурашки и боль в руках тут же погасла.

— Между первой и второй…

Кивнув, эльф протянул второй пузырёк. Эта уже пошла легче, но всё равно противно. Я чувствовал как кости начали срастаться, Я слышал, как при этом они хрустели, но никакой боли я не чувствовал, был только дискомфорт. Левая рука вернулась в рабочее состояние уже после первого пузырька. На правую ушло пара минут, прежде чем я снова смог пошевелить пальцами. Как я и думал, перчатки практически не пострадали. Только когти на левой руке были измазаны той же чёрной кровью. Повреждения же кожаной основы зарастали прямо на глазах, так что через несколько минут я был цел, здоров, но грязен, как стадо бомжей.

— Так, а зелёный зачем?

— А зелёный дай сюда.

Я немного неуклюже схватил последний пузырёк и откупорил его. Вдохнул кофейно-мятный запах и залпом выпил всё содержимое. На языке тут же появился освежающий вкус кислых яблок. В голове прояснилось, а по телу разлетелась приятная лёгкость.

К нам, немного шатаясь подошёл человек в серой форме. В руках он держал свой подобранный автомат. Вот сейчас я его рассмотрел как следует: высокий, широкий в плечах, тяжёлая квадратная челюсть украшена недельной щетиной, уже седеющие волосы обильно припорошены пылью, а голубые глаза смотрят пронзительно.

— Где я оказался?

Его голос был грубым и хриплым.

— Вы понимаете немецкий?

Вот теперь я разглядел на его форме чёрного орла, расправившего крылья.

— Мы тебя понимаем.

За нас обоих ответил Антон. Ты в другом мире, призван в качестве героя.

— То есть меня выдернули посреди боя, пока я защищал свою родину от Фашистских захватчиков, чтобы я что!?

Теперь в диалог вступил я:

— Успокойся. Тебя призвали, чтобы ты спас вот этих вот людей.

Я обвёл рукой помещение разрушенного храма.

— Я должен защищать других людей, в другом месте! Как война закончится — зовите, а сейчас я хочу вернуться!

— Ты не сможешь вернуться. Тебя выбрали рандомно из огромного числа разумных, которые гипотетически могут стать героями, так что смирись, теперь они — твои подопечные.

Он нахмурился, но продолжить гневную тираду я ему не дал:

— А теперь, представься, будь добр.

Он вытянулся по стойке смирно и громко произнёс:

— Майор Вольфганг Хольцман.

— А с кем война?

— С напавшими на нас фашистскими Соединёнными Штатами Америки.

— А твоя страна как называется?

— Союз Германских Социалистических Республик.

— Понятно. Это Антон, мы, с ним бойцы несколько иного формата. В общем, как ты относишься к своей новой задаче?

Майор расслабился.

— Ну, я не против помочь людям, но что нужно делать?

— Чтобы спасти вот этих бедолаг и всех остальных выживших в этом почти уничтоженном мире, нужно убить ту тварь, которая сбежала.

— Она одна?

— Да.

— Что про неё известно?

— Ну…

Я начал загибать пальцы:

— Она очень сильная, она очень быстрая, и простым оружием её не прошибёшь. Тут либо магия, либо силы первозданных. Да и то я сомневаюсь, что магия, кроме боли, ей способна что-то сделать.

— Вы смеётесь?

Мы с Антоном посмотрели на майора, ожидая, что он дальше скажет.

— Какая магия, какие первозданные? Может, мне её ещё молитвами изгонять, как нечисть какую? Я солдат, а не экзорцист! Если тварь не взять пулями, то просто нужно взять калибр побольше!

— Если верить моему опыту, то молитвы ещё ни разу никого не спасли, тут ты прав. Но скажи мне вот что: у тебя есть с собой танк, который просто раздавит монстра? Или ты сможешь из нихуя меньше, чем за месяц построить гаубицу? Я тебе сказал, что мы имеем. Хочешь-не хочешь, а теперь и ты можешь пользоваться одной из сил первозданных, это не сложно, поверь мне.

Для убедительности в правую руку я пустил тьму и, подняв её, чтобы Вольфганг видел, пошевелил пальцами, после чего царапнул по одному из камней, что отвалились от стенки. Тот почернел и рассыпался в пыль.

— Понял? С тобой никто не шутит, тебе передали расклад, чтобы узнать твоё мнение. А раз уж ты военный человек, то и с тактикой-стратегией ты дружишь побольше нашего. Единственное, что я сейчас могу предложить — это идти по следам из крови и развалин.

— А какие у твари повадки?

Тут разговор перехватил эльф:

— Она стремится уничтожить всё, что видит.

— Это всё?

— Да.

Кивнув, он отвернулся от нас и направился к монахам, которые его призвали.

— Товарищ в рясе! Да, вы! Можно вас на минутку…

— Через пару минут он вернулся к нам.

— В общем, братцы, расклад такой: ближайшее убежище находится на западе, в десяти километрах отсюда. Как думаете, она пойдёт к ним или вернётся сюда?

— Тут пятьдесят на пятьдесят: с одной стороны тут уже известное место, где остались выжившие и недобитые, с другой, здесь мы, которые могут сделать очень больно. А про убежище в десяти километрах тварь может и не знать вовсе.

— А я предлагаю заняться этим днём, по одной простой причине — у нас новенький, который сейчас ни рыба ни мясо. Его погонять маленько надо, чтоб он со своими возможностями новыми разобрался.

Гонять его взялся Антон, как наиболее опытный из присутствующих. Ну и ещё он чаще светом пользуется, нежели тьмой, так что объяснения ему должны даваться проще. Как оказалось — ни разу. Да и сам майор оказался на удивление непонятливым.

— Ну как тебе ещё объяснить? В тебе есть свет. Просто почувствуй его в себе.

— Да чего ты прикопался!? Не хочу я ничего в себе чувствовать.

— Ну скажи ты ему! Он же не понимает меня!

— Конечно, не понимает, ты сам-то их чувствуешь внутри себя?

— Ну, нет.

Эльф сконфуженно опустил взгляд.

— Короче, Вольфганг, сейчас по твоему телу циркулирует энергия или сила, не суть. Так вот, твоя задача — усилить поток в руке, чтобы она засветилась. В общем, это должно произойти рефлекторно. Твоё тело само знает, как этим управлять, тебе просто нужно заставить его работать. Воспринимай это как новую мышцу в своём организме. Давай, попробуй. Не-не-не. Да не тужься ты. Ты не срать должен, а энергию гонять.

— А сами вы как этому научились?

— Ну, скажем так, нам дали инструкцию.

— А почему мне её никто не дал?

— Ну, у нас и профиль от твоего отличается. Люди призывают героев, чтобы те спасли их, но иногда герои начинают беспределить, тогда отправляют нас. От героев не требуется такой эффективности. Отвечая на твой незаданный вопрос: да, мы объективно круче тебя. Поэтому тренируйся.

Приближалось утро.

Я уселся на одну из скамеек и, сняв перчатки, достал револьвер. Рядом тут же приземлился Антон. Его серые глаза буквально пожирали ствол, разглядывая во всех подробностях.

— Слушай, может, махнёмся?

Он протягивал мне свою пукалку, держа её за ствол.

— Нет.

— Да ты глянь. Тридцать патронов, возможность автоматического огня! Ну! Конфетка же!

— У меня такая пушка, один выстрел — одна тушка. А с твоей далеко не факт, что проканает.

— Тебе жалко, что ли?

— Да, жалко. Я его лично выковывал по собственным чертежам. Так что отцепись, не мешай.

Минут через десять, когда я собрал своё чудовище, по залу разнеслось громогласное «Получилось!». Убрав пистолет, я посмотрел в ту сторону, откуда донёсся возглас: наш немецкий товарищ размахивал светящейся ослепительным белым светом рукой и смеялся, как ребёнок.

— Молодец! А теперь то же самое с автоматом и всем телом. Как закончишь, пойдём выслеживать монстра. Время не ждёт. В противном случае мы можем вообще никогда его не найти. Так, пойду-ка я поговорю с монахами. Эй, уважаемый! Да, вы! Поговорить надо.

Я подошёл к пожилому мужчине, одетому в белую рясу, расшитую золотом. Когда-то она была белоснежной, но уже давно посерела от пыли, а в некоторых местах и вовсе порвалась.

— Чем я могу вам помочь?

— Вы можете связаться с тем убежищем, которое в десяти километрах?

— Да, можем, но зачем?

— Тварь вполне могла туда добраться. Скажу честно, в случае чего, помочь мы им не сможем. Но, сможем примерно предсказать маршрут твари, а соответственно, нам будет проще её достать.

Взгляд старика явно погрустнел. Тяжело вздохнув, он ответил:

— Хорошо, мы свяжемся с ними и передадим вам результат, но, боюсь, на это уйдёт много времени. Час, может, два, но это только на налаживание связи.

Кивнув, я вернулся к своим. Майор освоил трюк со всем телом, а теперь мучал автомат, который ни в какую не хотел светиться.

— В общем, монахи сейчас свяжутся со своими и сообщат о результатах через несколько часов. Если база в порядке, а тварь за такое время вполне может туда добраться, то будем прочёсывать окрестности, если нет, то придётся что-то придумывать, потому что, уничтожив одно убежище, она побежит к другому. Короче, разбудите, если что.

Подхватив с пола свою сумку, я, зевая во весь свой белозубый рот, поковылял в последний уцелевший угол храма. Добравшись до единственного тёмного места в этих развалинах, я положил сумку на пол и, сняв перчатки, улёгся на неё, как на подушку. Погрузился в сон сразу же, как только принял горизонтальное положение.

Спал я безмятежно, без сновидений. Готов спорить — во сне я выгляжу чертовски мило. И вот меня, всего такого милого и красивого, какая-то падла начала будить! Вы представляете себе уровень бессовестности данного индивида?

«Если он будит меня просто так, то на него падёт кара небесная» И кара эта будет жестокой, суровой и без вазелина! Потому что я не выспался.»

— Просыпайся давай. Монахи смогли связаться с убежищем.

— А, Тоха, это ты. Ладно, раз монахи зовут, то, так и быть, кара будет с вазелином.

— Чего?

— Да не важно, я не выспался. Что там наши господа религиозные хотят сказать?

— Да, в общем-то, не только сказать. Они показывать будут. Давай быстрее.

Яростно потирая норовящие слипнуться глаза, я с сожалением покинул место сна.

В храме, помимо основного зала, было и ещё несколько помещений, что вполне закономерно. К счастью, ни до одного из них монстр не смог дотянуться своими когтистыми лапками. В одном из таких помещений и кучковались монахи. Восемь из них поддерживали круглое окно, похожее на портал, девятый же стоял напротив и беседовал с другим монахом, находящимся по ту сторону. Звук шагов майора привлёк внимание собеседников, и они оба повернулись в нашу сторону.

«Да, звук именно его шагов, потому что мы с Антоном звуков при ходьбе не издаём, в силу конструкции подошвы. Примите это как факт и смиритесь.»

«С кем ты говоришь?»

«Отстань!»

— О, молодые люди, вы пришли. Мы смогли наладить связь.

— Да, у нас всё хорошо, можете не волноваться.

Подхватил тот, что был с другой стороны. Он был немногим моложе нашего, да и исключая рясу, внешних различий в монахах было раз-два и обчёлся. Прямо как близнецы. Причём, такими были они все. То есть, все десять рыл, которые я сейчас мог наблюдать были практически абсолютно одинаковыми.

Спустя полчаса мирной беседы, состоящей из шуток и взаимных подколов, раздался звук удара, а затем послышались крики боли и отчаяния, которые прерывались только хрустом костей и звуками падения тел. Скорее всего, уже безжизненных. Оборвать связь не успели: прямо «на камеру» монаху камень прилетел прямо в голову и, судя по хрусту, который я услышал, он больше не встанет. По экрану мелькнула белая молния и только тогда связь оборвалась.

— Мы, пожалуй, пойдём.

Монахи не сказали ни слова. Мы не стали им мозолить глаза и покинули помещение. Мы вышли в зал, но на этом эльф не остановился и повёл нас дальше. Наконец мы отдалились на почтительное расстояние.

— Итак, народ. Мы в дерьме. Эта тварь могла пойти куда угодно, так что далеко не факт, что мы сможем её нагнать.

Хоть я и был согласен, но у меня возник закономерный вопрос:

— В принципе, ты прав. Что ты хочешь предложить?

— У меня есть одна идея, но она вам не понравится.

— Выкладывай уже.

Майор был настроен серьёзно. Видимо, он твёрдо решил спасать этих людей. Даже при том, что видит их меньше суток. Интересный образ мышления.

— В общем, эта тварь была такой же, как мы двое, а значит, что и заказы ей тоже падают.

— То есть?

Я напрягся. Вольфганг же, похоже, всё ещё не понимал о чём идёт речь.

— Ну смотри, этот мир, он её. Она здесь поселилась, а значит и ей первой упадёт заказ на устранение героя. Если же тварь его не выполнит, то благополучно самоликвидируется. Но инстинкт самосохранения не даст ей проигнорировать заказ, а значит, она сама к нам прибежит.

— Подожди, то есть, ты хочешь использовать меня как приманку? Извини, но это не сработает — сам же видел, как монстр удрал отсюда.

— Чтобы стать приманкой, тебе придётся нарушить некоторые негласные правила, тогда твари упадёт заказ на твою голову, и она прибежит сюда.

— А когда тварь умрёт, что с ним будет?

— Тогда заказ прилетит одному из нас, как самому ближайшему работнику. Либо мы можем гоняться за монстром по всему миру с крохотным шансом на успех, а по истечению месяца задание будет провалено, и все мы просто перестанем существовать, как и этот мир. Это просто выбор между меньшим и большим злом.

— То есть, либо я, либо, все?

Майор задумался.

— Если мы не воспользуемся этим вариантом, я смогу вернуться в свой мир?

Антон молча покачал головой.

— Понятно… Так, что мне нужно делать?

— Ты был призван, чтобы защищать людей, так что вполне логично, что тебе нужно сделать прямо-противоположное.

Ещё пару минут он размышлял над услышанным, но, видимо, не найдя лазеек, взял свой автомат и дёрнул затвор. На землю с тихим звоном упал патрон. Взгляд голубых глаз стал решительным и… грустным. Он подошёл ко мне и протянул руку:

— Дай один патрон.

Покопавшись в подсумке, я достал то, что он просил. На его ладонь упал снаряд, длиной в семь сантиметров и с диаметром пули в четырнадцать миллиметров. Он его осмотрел.

— За такое у нас в армии тебя бы на месте расстреляли…

На это я лишь хмыкнул. Он не отреагировал, лишь положил патрон в карман.

— Когда всё закончится, я хочу, чтобы ты меня убил. Калибр твоего револьвера позволяет сделать всё быстро.

Кивнув, я отвернулся от храма, устремив взгляд на запад. Сзади до меня донеслось:

— Сколько?

Голос был всё тем же хриплым, но севшим.

— Этого я не знаю, честно.

Дальше послышались неспешные шаги. Из-за спины полился белый свет, заставив мою тень удлиниться сверх всякой меры.

Вечерело.

Откуда-то сзади раздались удивлённые возгласы, за которыми последовали хлопки выстрелов. Один. Два. Три… счёт остановился на двадцати девяти — закончились патроны. Лязг упавшего на пол опустевшего магазина. Щелчок вставленного нового и звук передёргивания затвора. И тишина. Гробовая тишина. Стало настолько тихо, что я смог услышать шорох пыли, которую легонько погнал возникнувший ветерок. Сзади послышались шаги.

— Что теперь?

Ответил Эльф:

— Теперь ждём.

Через пару минут послышалось лязганье брони — Антон вернулся во всеоружии.

— В принципе, всё хорошо, но для верности можно было и пожёстче.

— Да пошёл ты.

Майор зло сплюнул. Но я прервал их перепалку:

— Идёт.

Действительно, к нам приближался огромный столб пыли, который поднимал бегущий на нас монстр. И так уж совпало, что как раз в этот момент солнце начало садиться, окрашивая небо в алый цвет.

Кинжалы покинули ножны и сразу же покрылись клубящейся тьмой, как и всё моё тело.

— Тоха, попробуй сбить на подходе.

— Понял.

Наш недоснайпер вскинул винтовку и прицелился. Винтовку окутала чёрная дымка. Грохнул выстрел. Из дула вылетел толстый шлейф тьмы, ударивший прямо в… землю перед тварью. Та подлетела и, перекувыркнувшись в воздухе, продолжила бежать, но уже зигзагом.

— Как?! Как ты умудрился промазать по цели, бегущей прямо на тебя?!

— Ну, я же говорил, что стрелок из меня не очень.

— Так, короче. Тоха, ты будешь её ловить, когда подойдёт, потому что ты единственный, кто может пережить подобное. Вольф — ты особо не отсвечивай, один хрен нормальных повреждений не нанесёшь! Всё поняли?

Ответом мне послужили синхронные кивки.

— Тогда понеслась!

Тварь уже подбежала почти в упор и прыгнула, целясь в горло героя. Тоха успел. Он протаранил монстра плечом, заставив отлететь на пару метров в сторону. Я дёрнул майора за шкирку и указал на остов машины.

— Нычкуйся, блять!

Тварь предприняла вторую попытку, но тут уже её подловил я: Отойдя чуть в сторону, пропустил мимо себя и вонзил кинжал ей в брюхо, поддав в него тьмы, но не справился с силой удара, из-за чего выпустил оружие. Монстр с визгом полетел дальше, но тут эстафету принял Тоха, снова перехватив винтовку за ствол и ударив прикладом по спине, за что и удостоился удара когтистой лапой по самому важному месту для любого мужчины. Снова визг, но тварь не обращала внимания на свои повреждения, сосредоточившись на героическом немце. Теперь её движения были медленнее, а из раны на землю, не переставая, лилась чёрная кровь.

Я схватил револьвер и, залив в него тьму, произвёл два выстрела. Два чёрных шлейфа пронзили левую руку. После первого попадания конечность дёрнулась, после второго — отлетела в сторону. Тварь протяжно завизжала от боли. Крик резал слух, заставив закрыть уши. Понятия не имею, как, но я смог расслышать крик немца. Визг оборвался. Раздался звук автоматной очереди, за ним последовал лязг железа и хруст кости. Я со всех своих трясущихся ног рванул за останки легковушки, где Вольфганга оседлала тварь и пыталась дотянуться своей пастью до его головы. Свет, окутывающий монстра, стал тусклее. Я подошёл и всадил кинжал ей в загривок. Раздался визг, но стиснув зубы, я потянул клинок на себя, оттягивая тварь от товарища. Она мотала головой, пытаясь укусить воздух, и размахивала оставшейся лапой, пару раз задев меня по плечу. Довольно глубоко, надо сказать, но я не обратил внимания на боль, а, ещё сильнее сжав зубы, продолжил тянуть тварь. Когда положение было наиболее удобным, я сунул ей ствол в подмышку и выстрелил. Лапа дернулась и обвисла плетью, из-за чего тварь заверещала пуще прежнего. Из ещё одного отверстия полилась кровь, а свет стал ещё более неуверенным.

Вот, последний рывок. Голова твари закинута вверх, а пасть раскрыта. Зубы бессильно клацают по стволу, но они не смогут перекусить сталь, усиленную одной из первозданных. Ствол вошёл в горло на половину своей длины. Жму на спуск. Один. Два. Три выстрела. С каждым выстрелом тело монстра дёргалось, а свет тускнел. На последнем выстреле тварь окончательно обмякла. Я выдернул кинжал из загривка, и она сама сползла со ствола, безвольно упав на растрескавшийся асфальт. Клинок занял своё место в ножнах. Не выпуская револьвера, я сел, прислонившись к красной металлической двери в попытках отдышаться.

Тушка дёрнулась. Раз. Второй. Клубящиеся остатки света осели и, будто впитались в изначальное тело. И я увидел её: это была худая девочка, на вид, лет шестнадцати, но, учитывая, что такие, как мы не стареют, ей может быть гораздо больше. Грязное, симпатичное личико, с которого на меня смотрели изумрудно-зелёные глаза, обрамляли спутавшиеся рыжие волосы. Она всё ещё дышала.

С трудом поднявшись, я опустошил барабан и зарядил один единственный патрон. Подойдя ближе, я сверху-вниз направил ствол револьвера на её чумазый лоб. Глаза девочки не выражали ничего. Совсем. Она просто смотрела на меня с абсолютным безразличием. Так, наверное, смотрит рыбак в ожидании клёва на пролетающих мимо стрекоз. Но что-то промелькнуло в её взгляде, не знаю что, может, мне вообще показалось. Она закрыла глаза, а её прерывистое дыхание смогло принять более-менее размеренный темп.

Я нажал на спуск. Выстрел разогнал воцарившуюся тишину, заставив меня вздрогнуть. За один-единственный миг головка девочки лопнула как переспелый арбуз, в который выстрелили из чего-то крупнокалиберного. А, ну да. Тельце в последний раз дёрнулось, выплюнув из разорванной шеи немного крови, и затихло. Теперь кровь вытекает равномерно. Она больше не чёрная, а алая, какой и должна быть. Я извлёк второй кинжал из уже мёртвой плоти и убрал в ножны.

До моих ушей донёсся шорох, за которым последовал болезненный кашель. Я обернулся на звук. У майора было разорвано левое предплечье, а правая нога держалась только на лоскуте кожи. Я подошёл к нему. Не знаю, нормально ли это, но сейчас я не чувствовал вообще ничего. Эмоций не было. Я просто знал, что перед боем я ему кое-что обещал и сейчас должен это обещание выполнить.

Уцелевшей рукой он потянулся к карману. Пальцы отказывались слушаться, как бы говоря: «Организму нужна энергия, поэтому не дёргайся, твою мать!». Всё же он справился. На дрожащей ладони лежал патрон под мой револьвер.

— Ты обещал.

Я взял патрон и вставил его в барабан. Когда я навёл на лоб майора, он меня остановил:

— Подожди. Передай Антону, что эта его теория про большее и меньшее зло — полнейшее дерьмо.

— Передам.

На его лице появилась немного злорадная ухмылка:

— Теперь давай.

Спуск. Вторая голова за сегодня превратилась в кровавые ошмётки. Я перезарядил барабан и пошёл за своей сумкой. На пути я увидел Антона. Он вылез из своей брони и теперь тихо скулил, держась за пострадавшее место, из которого неспешно шла кровь. Под ним уже образовалась небольшая лужица. Услышав мои шаркающие шаги, он поднял взгляд.

— Вольфганг просил передать, что твоя теория про большее и меньшее зло — полнейшее дерьмо.

Он только снова уткнулся в асфальт и продолжил скулить. Я же дошёл до развалин храма. Тут и там на полу лежали люди с простреленными головами. От этого зрелища я немного поёжился. Жутко.

Моя сумка оказалась там же, где я её и оставил. Я сразу же достал красный пузырёк и выпил содержимое, не мешкая, тут же схватил пузырёк с энергетиком и опорожнил и его. Стало легче. В голове прояснилось, и проснулись эмоции. Мне стало грустно. Раны на плече затянулись за несколько секунд. Две стекляшки упали на пол, и их звон разнёсся по развалинам храма.

Проходя мимо Антона во второй раз, я бросил ему красный и зелёный пузырьки.

— Сначала пьёшь красный, потом — зелёный. И да, ты не обижайся, но я предпочёл бы больше с тобой не встречаться.

«Поехали.»

Я не стал ждать ответа, потому что не хотел слышать как мужик, хоть и такой женственный, говорит фальцетом.


Загрузка...