Тюремщица оборотня

14 глава. Жесткий ультиматум

Проснувшийся замок гудел множеством звуков, словно растревоженный улей. По сравнению с тихим и необитаемым утром, когда все только просыпались в своих комнатах, день в замке Басту, был шумным и многолюдным. Прислуга споро сновала по двору, перекидываясь шутками и приветствиями, каждый человек был занят своим делом, зарабатывая себе на кусок хлеба.

Конюхи распахнули ворота конюшни и чистили загоны. Кто-то таскал наколотое на вилы сено, подростки подносили к стойлам ведра с водой, чтобы напоить лошадей.

За кухней, в тихом закутке, прикрытом от чужих глаз, были растянуты бельевые веревки. Сейчас, пара прачек, красными от работы руками, развешивала на них выстиранное белье. Метель стихла, и ткань моментально дубела на морозе, превращаясь в твердые пласты. Вот так забудешься, разбежишься, желая рассечь бельевое море, и расквасишь нос о железные простыни-пододеяльники, которые даже не шелохнутся. А они будут висеть тут еще пару дней, пропитываясь морозной свежестью и ароматами свежеиспеченного хлеба, идущего от кухни. Потом вымерзшую ткань занесут в тепло, и спать на них будет одно удовольствие. Нет сильнее снотворного, чем высушенная зимним солнцем простыня.

Возле ворот звуки изменились, послышался звон метала. Он сразу встревожил. У любого жителя замка шум боя, вызывает беспокойство, впитанное с молоком матери. Люди в крепости, всю жизнь живут, словно ожидая битвы, стены напоминают им, что в любой момент, может начаться война.

Мина замедлила шаг, оглядываясь по сторонам. Что происходит? Кто сражается? Но люди, идущие навстречу, были спокойны, словно и не слышали ничего подозрительного. Оказалось, это стражники устроили тренировочный бой. Красавчик и Бородач, одетые в полное боевое снаряжение, бились на мечах. Вокруг собралось немало народу, желавшего поглазеть на шуточную баталию. Среди них были хихикающие молодые служанки, ради которых наверняка все и устроили, и неоперившиеся подмастерья, восторженно смотревшие на сверкающее, в умелых руках, оружие. Противники ходили кругами, на маленьком пятачке перед сторожкой охраны. Они больше рисовались, чем пытались поразить друг друга, но сила и умение были видны даже несведущему человеку. Их красивый бой, походил на танец. Удар, выпад, разворот. Бородач поддался на обманный маневр, и налетел на острие меча. Его счастье, что нагрудник надежно прикрывает сердце.

Мина засмотрелась на Красавчика снявшего шлем. Привычным движением он отбросил со лба волосы и ослепительно улыбнулся темноволосой девушке.

— «Счастливая», — Позавидовала Мина. На неё мужчины так не смотрели, только брезгливо пробегались взглядом по изуродованной коже и все. А тут устроили настоящее представление, только бы привлечь внимание барышни.

Она обошла собравшуюся толпу вдоль стен, стараясь по привычке быть незаметной. И собиралась шмыгнуть в двери сторожки, когда её окликнул запыхавшийся после битвы Бородач.

— Эй, ты… — Он пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить её имя. — Бутимер!

— Мина Бутимер. — Напомнила девушка.

— Ты куда собралась?

— К мистеру Зогу. — Она показала бородатому дядьке котелок с кашей.

— Его нет. — Огорошил стражник.

— Как нет? Там ведь записка… Сказано четыре дня…

— Задержался мистер Детри. — Пожал плечами стражник. — У него родичи в соседнем городе, вот решил погостить.

— А как же я? — Растерялась Мина.

— А что ты? Ходи, корми как раньше, никто не запрещает.

— Или думала, мистер Зог тебя за ручку будет водить? — Ухмыльнулся подошедший Красавчик.

Стоял он в стороне, брезгуя подойти ближе, но от возможности поглумится над ущербной, не отказался. Мина проигнорировала издевку и с надеждой обратилась к бородатому дядьке.

— А деньги? Мне сейчас очень нужны…

— Это к начальнику. Монетами только Зог распоряжается. — И стражники скрылись в сторожке.

А Мина побрела обратно в тюрьму.

— «Вот ведь какая несправедливость получается, — Размышляла она, кутаясь в плащ. — Как работать так — пожалуйста, а как деньги, так — обождите!»

Хорошо, что есть запас крупы, дня на четыре хватит. К однообразной пище она привыкла, с голоду не умрет. Если конечно мистер Зог не решит остаться у родни до весны. По пути домой Мина привычно заглянула на задворки кузницы, очень хотелось кружку. Но под навесом ничего хоть мало-мальски подходящего, не нашлось. Все емкости были слишком большого размера, а несколько маленьких кастрюлек, зияли дырами. Она потопталась у запертой двери кузни позаглядывала в щели, но ничего не рассмотрела. Сокровищница хранила свои тайны. Внутри было тихо и темно, и девушка всерьез задумалась над тем, как взламывают замки. Таких умений у неё не было, а жаль…

Дальше день прошел как всегда: печь, готовка, ведро вынеси, ведро занеси. Недосыпы последних дней серьезно подкосили её здоровье и как только на улице сгустились сумерки, Мина наполнила водой таз.

— Пораньше спать лягу. — Сообщила она Урсулу. — Ужасно устала.

Он не возражал и с нетерпением поглядывал на греющееся на печке ведро. Воспоминания о том, как вода стекала с её тела, заставляли бурлить кровь. Огромного труда стоило сохранять незаинтересованный вид, хотелось подбежать к решетке и с криком:

— Раздевайся! — Толкнуть девку в воду.

Сегодня банные процедуры, по требованию купающихся, были укорочены и половину горячей воды, она сразу отдала соседу, пусть привыкает к чистоте. Еще, она разрезала на две равных половинки, кусочек мыла, пускай у каждого из них будет свое. Поскольку от простынки остались лишь лоскутки, Минарешила сделать из них полотенца, а в качестве ширмы использовать свое одеяло. Она перебросила его через натянутую веревку и оказалась надежно отгорожена от любопытных взглядов.

Оборотень скорбно завыл. Нет, правда! Просто взял и взвыл, словно ошпаренный.

— Может вода горячая? — Ахнула девушка и макнула пальчиком в паз. — Нет, нормальная.

Хотела выглянуть из-за ширмы, но услышав недовольное бормотание, осталась за укрытием. Мало ли, что у него случилось, может хвост прищемил. Её на помощь не зовет, значит все в порядке. Она стянула платье, сбросила чулки, панталоны, и быстренько заплескалась в тазике.

Урсул бегал по камере, рассекая её вдоль и поперек. При этом, он ожесточено грыз ногти и бормотал под нос страшные ругательства. Злоба клокотала внутри, требую выхода, и он пинал все, что попалось ему на пути. Своего места лишился стул-чурбанчик, отлетели в разные стороны тряпки, лежавшие кучкой у стены, пару увесистых пендалей он отвесил новому матрасу. Но это не помогало. Занавеска как была непроницаемой, так и осталась. Как же это бесило!

Сквозь плеск воды, она не сразу расслышала недовольное:

— Ми-нааа!

Видимо Урсул не один раз позвал её и теперь злился. Вероятно, все-таки что-то случилось. Ужас! И десяти минут нельзя побыть наедине с собой. Она неохотно поднялась из воды и выглянула, прикрываясь импровизированной шторкой.

— Что?

Оборотень прохаживался вдоль решетки, заложив руки за спину. Вид у него был такой, как будто он готовился вынести ей смертный приговор.

— «Что я уже натворила?» — Успела удивиться девушка, перед тем как он её шокировал.

— Убери одеяло.

Сначала она не поняла, о каком одеяле идет речь? Может та скатерть, что она отдала ему вчера, вызывала у него раздражение? Или сыпь? Тогда понятно, почему он так на неё зыркает.

— Что цвет не понравился?

— Причем здесь цвет? Просто хочу тебя видеть.

— Просто хочешь видеть… — Машинально повторила девушка и оторопела. — В смысле?

— В самом прямом. Хочу смотреть, на тебя голую! — Рявкнул оборотень, подавляя своей мощью и пресекая всякие возражения.

Мина пораженно выглядывала из-за ширмы и только глазами хлопала. Сначала она решила, что он так шутит. Но злость в желтых глазах, подсказала что — нет, все серьезней некуда.

— С ума сошел? — Наконец пришла в себя девушка.

— Что это сразу, сошел? — Огрызнулся Урс. — Нормальное желание, зрелого самца.

— Желание может и нормальное, но выполнять его, я не собираюсь! — И она гордо задернула штору и плюхнулась в воду.

— Миии-нааа. — Зловеще проскрежетал злой и страшный волк.

— Отстань! — Голос девушки, звенел обидой.

— Минааа. — Он не звал теперь, требовал.

Девушка сидела в тазике с остывающей водой, притянув колени к подбородку, и кусала себя за коленку. Вот ненормальный! Совсем озверел! Зрелый самец, будь ты неладен. А ведь она поверила, что между ними может завязаться дружба.

— По-хорошему прошу Мина. — Перешел Урсул к угрозам. — Убери это проклятое одеяло. Иначе, ты не уснешь сегодня.

Они это уже проходили. Мина вспомнила противные завывания и стук деревяшки, раскалывающий больную голову.

— Но почему? Почему ты меня мучаешь? — Вскочила девушка. Кожа от холода и злости покрылась крупными мурашами.

— Разве это мученье? Я просто хочу взглянуть на твое тело, и все. Ты же смотрела!

— Но ты был не против! Тебе нравилось.

— Нравилось, а еще больше мне понравится, смотреть на тебя.

И что теперь делать? Мина запрокинула голову, ища ответ где-то на потолке. Показаться обнаженной мужчине? Да от одной мысли, щеки горели огнем. Стыд-то какой! Нет, она не сможет. Мина замотала головой, вытряхивая из неё картинку своей обнаженности. Но что тогда? Она была в растерянности. Однажды девушка уже убедилась, что добиваться своей цели, оборотень умел. Он не упокоится, пока не сведет её с ума. И как быть? Просто убрать завесу и показаться изуродованное тело, единственному мужчине пожелавшему смотреть на неё? Тому кто стал небезразличен. Это значит открыть ему все свои изъяны и увидеть, как в глазах разольется отвращение и гадливость. Почувствовать его отвращение. Навсегда. И золото больше не заблестит в его взгляде…

— Ми-нааа. — Слова потребовал Урсул и врезал по решетке раскрытой ладонью. — Сдавайся сейчас, пока не поздно.

— Я думала мы друзья. — Прошептала девушка.

— Ты ошибалась. — Зло ответил узник. — Ты тюремщица, я — заключенный. Вот только у меня есть возможность, получать от тебя то, что желаю. И я желаю, видеть тебя. Всю!

Резкие слова, больно хлестнули душу. Ладно, пусть увидит сейчас, чем когда она напридумывает себе всякого розового бреда, про уютный дом и счастливую семью. На, смотри! И одеяло отлетело в сторону.

Взгляд Урсула жадно впился в тело самочки. Остренькие ключицы, тонкие плечи. И да! Он наконец-то видит острые груди, высокие, на удивление полные. И соски! ярко-розовые, как и её искусанные сейчас губы. Он, не сдерживаясь, застонал, зрелища восхитительней оборотень не видел. Как же она хороша, совсем юное и угловатое тело девочки-подростка, но такая манящая и аппетитная самочка.

Мина стояла, сгорбившись и зажмурив глаза, сгорая от стыда. Но долго она не выдержала, прикрылась руками и всхлипнула. Когда Урсул застонал, она решила, что оборотень ужаснулся её уродству и вся злость и решительность испарились. Хоть вся её жизнь была одним сплошным испытанием, унижения более сильного она еще не знала. Она всхлипнула еще раз и бросилась в свою постель. Укрывшись злосчастным одеялом и уткнувшись в подушку, Мина зарыдала. И столько боли было в её всхлипах, столько обиды в гундосом ворчанье.

Ему тоже стало больно. Урсул лег рядом с девушкой, но не знал, как быть дальше. Хотелось протянуть руку и гладить по голове. Но позволит ли? Это он обидел бедняжку, поставил свои грязные, низменные желания на самый верх. Теперь она будет ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь. Так тебе и надо, поддонок. Урод!

— Урод… — Бубнила под одеялом Мина.

— Прости милая, прости. Успокойся, не плачь, — Шептал Урсул. — Не надо… Все хорошо.

— Урод, — Повторяла она снова и снова. — Я урод!

Эта фраза поразила оборотня. Так вот что её расстроило! Она боялась показать ему свои мнимые недостатки. Те пятнышки, которые он видел на её коже, шрамы от глубоких язв. Это выглядело так, будто кто-то плеснул на её кожу кислотой, и она густо изъела плечи и живот, милостиво обойдя грудь. Четким, рельефным рисунком рубцы спускались по рукам и ногам, и доходили до самых пальцев. На теле крапины были крупней, чем на лице и насыпаны были гуще, все-таки её милую мордашку Красный мор пощадил. Но ему было абсолютно наплевать на эти особенности, уродливыми он их, уж точно не считал. Это как боевые шрамы, покрывавшие её тело. Знаки борьбы и победы, знаки, которыми нужно гордиться.

Урс дернул одеяло и потянул девушку к себе. Ртом мазнул по её мокрым щекам и уткнулся в губы. Первый в его жизни поцелуй был мокрым и неумелым, но таким долгожданным. Волшебным…

Оборотень выдернул её из укрытия резко. Неожиданно сильно притянул к себе, так, что нос уперся в решетку, потом прижал к своему лицу, нет к губам! Мина застыла, перестав плакать и дышать. А он оторвался и опять прижал губы, словно клюнул.

Её первый поцелуй был совсем неожиданным. Сухие горячие губы оборотня, словно припечатались к ней, взбудоражив дремавшие ощущения.

Что делать дальше, не один не знал, они просто разъединились и замерли, очень близко разглядывая друг друга.

— Красивая… — Провел пальцем по скуле, оборотень, отбрасывая мешавшую прядку волос.

Мина покачала головой.

— Нет.

— Красивая!

И не дал опять отказаться от подаренного титула, запечатал рот новым поцелуем. Теперь не утешал, узнавал. Тронул раз и скользнул чуть в сторону по розовым бутонам. По коже побежали искорки, словно кто-то сыпнул за пазуху горячих углей. Потом немного смял и, приоткрыв рот, лизнул, попробовав на вкус. Сладкая ягода. Дикая. Голову закружило как от гномьего рома, да так сильно, что Урсул качнулся и упал на матрас. Но голову девушки не отпустил, держал крепко за волосы. И снова потянул к себе. Такую ошарашенную, испуганную.

— Ми-нааа. — Застонал как от боли. — Моя…

И теперь жадно, по собственнически обхватил её пухлые губы. Рука Мины, словно сама собой проскользнула за решетку и легла ему на плече. Девушку повлекло вперед и две руки волка как стальные обручи обхватили её тело. Его рот был нежным и настойчивым, с осторожным упорством, он стал приспосабливаться к её губам, завоёвывая и осваивая.

Тишину камеры нарушил тихий стон, но Мина не поняла, что стонет она. Девушка вытянулась вперед, будто пыталась просочиться сквозь разделявшие их решетки и, стремилась сильнее прижаться к Урсулу, как бы ища у него зашиты от своей ущербности и всего мира. И все сейчас перестало иметь значение. Кроме его губ, прижавшихся к ней так, словно он умирал от жажды, и их тел, тесно прижавшихся друг к другу и сгоравших от желания.

Они целовались и целовались, то ускоряясь от нахлынувшей страсти, то замедляясь, и томно ласкали губы друг друга. Урсул закутал обнаженную девушку одеялом, проложив его и вдоль решетки, прутья были холодными, и он боялся, что её телу будет больно. Оборотень хотел большего, руки так и тянулись обшарить маленькое тело, но сегодня он позволил себе, только гладить её спину, успокаивая и приучая к себе. А когда почувствовал, что девушка обессилила, отпустил и дал откинуться на подушку. Глаза Мины блестели из-под полуопущенных век, щеки были покрыты пунцовым румянцем, а губы опухли от несдержанных ласк. Он медленно проводил пальцами, по четко проступавшему позвоночнику, усыпляя.

— Разве так можно? — Тихо спросила девушка, сонно улыбаясь своему соседу.

— Как? — Он тоже засыпал, нервная система оборотня словно выгорела изнутри и требовала срочной перезагрузки.

— Что бы человек и оборотень..? Вместе?

— А разве нельзя?

— Но мы ведь с разных берегов…

— Так пусть кто-нибудь прейдет, и попробуют нам запретить…