Тысяча замков

11. К Отринутому Склепу

Обратный перелет через горы дался Вишене легче, чем можно было ожидать. Пегас и вправду оказался смирным, повода и команд слушался, а в остальном на седока обращал не больше внимания, чем сом где-нибудь в омуте под корягой на крик петуха в селении. Навстречу то и дело попадались караваны грифонов с поклажей – летели обживать обновленный Гриффинор.

Снижались уже в темноте, ориентируясь по кострам у Хамара. Гномы все-таки устроили оставшимся кондотьерам угощение, под навесом слышались песни и смех. Вишена предвкушал обильный ужин, но пегаса торопить не смел. Мало ли что, может они и брыкаться умеют… Неровен час, слетишь, до земли саженей двести, костей точно не соберешь. Лучше уж потерпеть.

Зато потом он вознаградил себя сполна: и за долгие часы у Гриффинора, и вообще за последние недели скитаний по Иллурии. Эту ночь решено было отдыхать и предаваться веселью, толковать думали днем, как отоспятся все.

Похрапывал люд долго, солнце давно встало когда зашевелились под навесом первые очнувшиеся. Гномы снова хлопотали у костров; наверное хотели отблагодарить пришельцев за восстановленный замок, ибо здешние кондотьеры до такого даже додуматься не сумели.

Ночью тучи окончательно разогнало и теперь бледную голубизну иллурийского неба нарушала только дымка над горами. Вишена полюбовался на далекие пики, дивясь, что еще вчера проносился над ними на невообразимой высоте. Потом взглянул туда, где вчера оставил трудягу-пегаса, чувствуя легкий укол совести: покормить, небось, зверюгу нужно было, еще вчера! Но увидел как рослый пехотинец-человек в одежде цвета народа гномов хлопочет у следящей башенки. Вокруг валялись на траве грифоны, именно валялись, лениво подставляя солнцу округлые животы. Пегасы – эльфийские и вишенин – мирно склонили головы к специальной продолговатой кормушке и вид имели вполне довольный, а чуть поодаль рвали когтями и клювами розоватые куски мяса давешние птицы желтых суладорцев.

«Хоть с этим порядок, – подумал Вишена неохотно. – А пива я вчера малость перебрал. Зажадничал, сколько без пива шатались, потому и зажадничал…»

Голова слегка гудела, как крынка на ветру.

Приземистый гном с усмешкой протянул ему большую кружку.

– Испей, – сказал он басом. – Полегчает…

Вишена испил, и действительно быстро ожил. Пиво было слабее и легче вчерашнего, и вдобавок он было светлым.

– Уф! Спасибо, доброе питье у вас!

Гном вежливо поклонился и вернулся к хлопотам у костра, поставив предварительно на стол бадью с пивом и несколько деревянных кружек.

Просыпались спутники-кондотьеры, песиголовцы, слышалась разноголосая речь, одинаково понятная всем.

Вскоре из Хамара пришли Боромир с Гонтой и Озаричем. Чародей, уткнувшийся с утра в какую-то гномью летопись, поднял голову.

– Выяснил? – спросил он напрямик.

Боромир кивнул.

– Совет назначен в Храме Круч, он начнется через двенадцать дней. Если чьи-нибудь посланцы не успеют – не станут начинать, дождутся. Но просили всех не задерживаться.

Тарус отложил летопись и встал.

– Тогда нам нельзя терять времени.

Гномы как раз накрывали на стол.

– Но уж поесть на дорожку мы не преминем, – заявил Боромир, подмигивая.

За обедом спорили.

– Надо слетать к Отринутому Склепу. Быстрее обернемся, как раз к совету поспеем, – сказал Роксалан. – Пока грифоны есть.

– А Боград? – напомнил чародей. – Мне он нужен будет там, у руины.

– Зачем? – оживился Славута.

Но Тарус лишь отмахнулся:

– Увидишь…

Славута покорно замолчал, взявшись за пиво.

– Я могу верхом отправиться, – предложил Боград. – Вы, конечно, меня обгоните, но до леса я точно доскачу. На обратном пути и перехватите. Какая разница где его накачивать – у самой руины, или ближе к Лореадору?

«Кого накачивать?» – подумал Вишена, ничего не понимая.

Тарус пошевелил бровями.

– А ведь верно! Так, пожалуй, и поступим.

– Кто с тобой? – спросил Боград. – Всем таскаться ни к чему, мыслю.

Тарус согласился. Покивал, обводя глазами обедающих.

– Со мной Боромир, Гонта… Роксалан и Пристень… Вишена… и Славута. Остальные пусть переведут дух. Если мы задержимся, ты, Озарич, отведешь всех к Храму.

– Добро.

Тарус повернулся к Йэльму.

– Ярл, я знаю, что даты не привыкли отсиживаться в стороне, но тут нужна быстрота, а птички вашего суладорца сейчас улетят на юг. Пегасы же есть только у Ларса и Хокана. Надеюсь, ты поймешь нас.

Йэльм с достоинством кивнул:

– Хей-я! Держи карту, южанин. Ларс и Хокан полетят с вами. Но когда все двинутся на Аргундор, Йэльм тоже в стороне не останется.

– Тогда никто в стороне не останется… – тихо сказал Тарус. – Поспешите, други. Сейчас и отлетаем.

Хокан, не проронивший ни слова, с некоторым удивлением подумал:

«Асы, как изменился Йэльм-Зеленый Драккар! Как величественно кланялся Первому Гному, ну точно какой-нибудь южный конунг! Раньше он был другим, неистовым и неудержимым…»

– Ар-рр! – подал голос Анча. – А мы? Я могу слетать с вами, и двое моих арранков тоже. Грифоны есть.

Тарус недолго раздумывал:

– Летите тоже!

Анча обернулся к своим:

– Ирах! Сач!

Двое псоглавых вскочили. У них голос имел только ватаг-Анча. Остальные на советах всегда отмалчивались.

Завершив трапезу, Боград, четверо его земляков-венедов и Похил уложили походные сумы и вскочили в седла.

– Встречаемся у Бартела, – сказал Тарус. – В лес не углубляйтесь, не найдем вас в зарослях.

– А если бы и нашли, – ухмыльнулся Боград, – как спустились бы?

Тарус хлопнул себя по лбу:

– Верно… Хотя, там есть поляны.

– До встречи, чародей!

Степняк молодецки свистнул и погнал коня на север. Его спутники умчались следом и скоро бодрый стук копыт затих вдали.

– Не будем и мы мешкать, – сказал Тарус. – Собирайтесь.

Вишена привычно укладывал сумку. Что-то продолговатое лежало на самом дне, рука то и дело натыкалась на прохладное железо и резьбу на дереве. Нож. Точно, нож.

Вишена достал его – маленький медный ножичек, скорее игрушка, чем оружие, ведь им и ломоть хлеба не отрежешь как следует. На рукоятке – два слова: «Ты нужен».

– Ха! – удивился Вишена. – Я же носил его в сапоге!

Славута, возившийся рядом со своей сумкой, покосился на побратима.

– Это я его в суму бросил. Когда ты на болотах обернулся… этим… – дрегович неопределенно пошевелил пальцами. – Оружие с тебя так и осыпалось. Не бросать же?

– Спасибо, – вздохнул Пожарский, пряча ножичек в сапог. И подумал: а одежда не осыпалась?

– Пошли, – скомандовал Боромир. – Хватит возиться.

Их провожали все, кто был под навесом, даже гномы-повара.

Вишена погладил своего пегаса, тот спокойно и по-свойски пихнул Пожарского головой.

– Гонта! – крикнул Тарус. – Не гони своего дракона, мы за тобой не поспеем.

– Если что, я подожду вас у руины!

– Добро, но сам не лезь пока мы не объявимся!

– Понял.

Шумно захлопали крылья. Грифоны, мощно отталкиваясь похожими на кошачьи, только гораздо крупнее, лапами и набирали высоту. Разбегались пегасы Ларса и Хокана, а дракон скользнул в небо вообще без видимых усилий, всплыл, словно рыбешка, оставив землю далеко внизу.

Вишена привязал сумку и вскочил в седло.

– Давай, родимый! Ту-у!

Пегас мощно поскакал вперед, на ходу расправляя крылья. Равнина провалилась вниз, но это зрелище уже становилось привычным. Уплывала назад следящая башенка, гномьи замки, навес, толпа провожающих. Им махали руками и что-то кричали, но что – не разобрать, ветер заглушал. Стала заметной дорога, что тянулась на север, только с высоты ее и можно было различить, цвет не тот, что у окрестных равнин. Пегас устремился вослед грифонам, стараясь не отстать. Чуть впереди Вишены летели Ларс и Хокан, остальные немного оторвались.

Вскоре заметили скачущих по дороге венедов и Похила, те махали руками. Летатели обогнали всадников, направляясь к лесам Ак-Энли. Внизу попадались замки, но Вишена не знал их названий. Справа чаще встречались замки Всадников, слева – гномьи. Потом стал виден пролив, разделяющий Лореадор и Танкар. Равнина оставалась позади. Танкар был холмист, а на севере угадывались сплошные леса. В них хозяйничали лучники, верные Воинам Лунных Заводей. Справа смутно проступали смазанные расстоянием очертания горного хребта, за которым они видели Оракула в облике Базуна.

Заночевали на большой поляне, которую разглядел Гонта шастая на красавце драконе то вправо, то влево. Дракон летал заметно быстрее грифонов, а о пегасах и говорить нечего, те едва поспевали за спутниками.

Развели костер, натаскали веток. Песиголовцы вручную поймали оленя-двухлетка и, весело скаля зубы, притащили его к огню. Тарус воскликнул: «Эх-ма, сто лет не готовил!» и засучил рукава.

– Углей побольше надо! – тоном знатока сказал Славута. – Пожарский, пошли за дровами!

Вишена вскочил; с ними увязался и Хокан.

Они собирали сушняк перебрасываясь шуточками. Общее веселое настроение передалось и им.

– А чего Ларс с нами не пошел? – спросил Вишена Хокана.

Тот удивился даже:

– Он же ярл! Не пристало ему хворост таскать…

– Странные вы люди, – проворчал дрегович. – В походе нет разницы – ватаг или простой воин. Небось оленину трескать будет наравне со всеми. Тарус наш, вон, не гнушается куховарить…

Хокан помолчал. Потом тихо сказал:

– Не я придумывал наши обычаи. И не вам их менять.

Славута пихнул его плечом.

– Да ладно, не серчай. Главное верить друг другу, а я последнее время вам стал верить.

Когда окончательно стемнело, все уже сидели у костра, жадно втягивая ноздрями аппетитные запахи. Лес окружал их, старый и величественный, а все, кроме двух датов любили лес. Даже арранки, жители дулебских пещер. Но Вишена знал, что раньше псоглавые жили в западных лесах, Урхон рассказывал.

Ухнул вдалеке филин, заскрипело старое дерево. Вишена отошел в темноту и уставился в звездное небо. Рисунок созвездий здесь был и знакомым, и незнакомым одновременно. Словно кто-то могучий неузнаваемо изменил небо, переместив многие звезды. Вот Ковш, только странно выгнутый и с укоротившейся рукояткой. Одно крыло Коршуна стало заметно меньше, а второе загнулось назад, и вдобавок у Коршуна куда-то подевался хвост. Рыб вообще стало не узнать.

Вишена вздохнул. Рядом неслышно возник Хокан.

– Любуешься? – спросил он задрав голову. – Я тоже часто смотрю на небо, если туч нет. Только небо тут чужое. Гляди, Драккар как перекосило…

Вишена поглядел. Драккаром Хокан назвал Быка. Быку действительно было нехорошо, раз он так скорчился.

Они посидели молча. Со стороны костра доносились взрывы хохота и треск сгорающих веток.

– Послушай, Вишена, – сказал вдруг дат. – Я не знаю, долго ли нам еще предстоит сражаться вместе. Наверное, скоро мы расстанемся, добудем мечи и Книги и вернемся домой. Может случиться, что мы больше никогда не увидим друг друга. Я хочу подарить тебе это. На память о Хокане, вместе с которым ты спускался в руины и рубился с орками. Возьми. Я добыл это в честном бою.

Он протянул ладонь. На ней лежал маленький амулет, подвешенный на сыромятном шнурке. Вишена двумя пальцами взял шнурок. Костяная фигурка закачалась перед лицом. Это был старик в длинной накидке и с посохом. На плече у него сидел, раскинув крылья, ворон.

– Он зовется Тенью Мунира. Покажи любому и скажи, что получил его от Хокана Торнсхавна… Тебя никто не тронет в наших водах.

– Спасибо, Хокан, – сказал Вишена, надевая амулет на шею. Потом сунул руку в сапог.

– Не останусь в долгу и я. Гляди, – он показал дату медный ножик. – Он, конечно, гнется и отточить его тебе вряд ли удастся. Но он не для того предназначен. Это нож-вестник. Когда одному из нас, воинов-побратимов, требуется помощь, он посылает этот нож ближайшему из друзей. И помощь всегда приходит. Именно так вызвал меня Боромир-Непоседа перед походом за Книгами.

Хокан взял нож, внимательно разглядывая, насколько позволял скудный свет звезд.

– Постой, – сказал он. – Тут что, надпись? Я не умею читать по-вашему. Что тут написано?

– Всего два слова, – улыбнулся Вишена. – «Ты нужен».

Хокан благодарно сжал плечо Пожарского и спрятал нож под плащ.

Они молча посидели рядом. Два воина, едва не сошедшиеся в смертельной схватке на выходе из дулебских пещер и второй раз – в печенежской степи. И оба были благодарны судьбе за то, что она предоставила шанс сдружиться.

Быстрая крылатая тень вдруг заслонила звезды и скользнула к опушке. Вишена насторожился; затаил дыхание и Хокан, тоже заметив гостя.

«Заметит мой белый плащ!» – с досадой подумал Вишена. И вдруг ощутил, что Хокана рядом уже нет. Дат растворился в темноте.

Некоторое время было тихо, если не считать голоса у костра. Потом в полумраке кто-то злобно зашипел и оглушительно звякнуло железо. Вишена вскочил.

Звездный свет лился с небес, а от костра падали пляшущие неверные блики. Вишена кое-что видел около себя: траву, ветки. Но уже в нескольких шагах предательские сумерки окутывали все. Казалось, его мог видеть всякий, сам же он оставался почти незрячим.

Крылатая тень вновь показалась на фоне звезд. Мелькнула – и исчезла, унеслась прочь быстрее любой птицы. Размеры ее в темноте оценить было трудно.

– Хокан! – позвал Вишена, взявшись за меч.

– Здесь я, – донеслось со стороны леса.

Дат приблизился. Меч его был обнажен, лицо хранило озабоченное выражение.

– Это крылан, – опережая вопрос сообщил он. – С секирой. Ловок, гад! Увернулся – и был таков.

– Пошли к костру, – нахмурившись, протянул Вишена. – Похоже, нас выследили.

Они поспешили на голоса и пляшущий свет. У костра, конечно же, никого не заметили, здесь царило веселье и благодушие. Даже жаль было сообщать спутникам дурную весть.

– Тарус! – позвал Вишена негромко. – Поди на пару слов…

И отошел в сторону. Тарус отложил нож, вытер руки о тряпицу и приблизился.

– Что-нибудь случилось?

Вишена со значением сказал:

– У нас были гости.

Тарус сразу все понял.

– Кто? Снова крыланы?

– Да. Мы видели одного, но может были еще. Хокан пытался его схватить, но тот отбился секирой и сразу же взлетел.

– Где Хокан?

– Тут я, – с готовностью отозвался дат.

– Ты видел его секиру? Был ли на ней какой-нибудь камень?

– Видел, – спокойно ответствовал Хокан. – И камень видел. Красный. Рубин, наверное.

– Рубин, – повторил Тарус задумчиво. – Ладно, пойдем к костру.

При виде озабоченного чародея веселые голоса тотчас смолкли.

– Только что Хокан с Вишеной видели крылана, – сообщил он сидящим у костра. – Значит, Аргундор знает о нашем поиске больше, чем я думал. Следят за нами.

Боромир озабоченно промолвил:

– Они ведь ночью летают, им тьма не помеха… Неужто и тут опередят, вычистят Отринутый Склеп?

– Нет, – покачал головой Тарус. – Они ведь не кондотьеры, просто воины Аргундора.

Подал голос Вишена:

– А почему ты спрашивал про рубин на секире?

Тарус взглянул на побратима, склонив голову набок.

– Во-первых, хотел убедиться старые ли это знакомые. Похоже, что они. А во-вторых не дает мне покою Яр. Сдается мне, что сломлен он был вовсе не печенежским чародеем, а рубиновым мечом. Печенег только довершил дело. Помнишь, когда рубиновый меч был еще разбит на кинжалы я призывал тебя избавиться от него? Помнишь, Вишена?

Пожарский негромко ответил:

– Помню…

– Ты отказался, – сказал Тарус. – И вот что случилось.

Возразить было нечего.

– Ночью дежурить надобно, – решил Боромир. – Я первый.

Ужинали в полном молчании.

Когда настала очередь Вишены, до рассвета оставалось совсем недолго. Гонта сказал, чтобы будил всех как догорит мерная лучина. И добавил, что ночь прошла тихо.

Потом он улегся, а Вишена принялся бродить вокруг спящих, бесшумно ступая по траве. Слабо мерцали угли в кострище, а на опушке мертвенно светились гнилушки и большие грибы на тонкой ножке. Звенели комары, Вишена отмахивался. Лениво сопели у стены леса грифоны.

Вскоре начало светлеть небо. Зубчатые верхушки деревьев все четче прорисовывались на его фоне. Лучина догорала.

Когда достаточно рассвело, Вишена принялся расталкивать спутников.

Они взлетели на рассвете, и кроваво-красное солнце Иллурии сразу стало целиком видно. Ухнула вниз гостеприимная поляна, а навстречу стелился лес.

Пару раз среди чащобы встречались замки с желто-синими стенами. Вишена любовался ими, потому что зрелище было на редкость красивое. Летели весь день, а лес все тянулся и тянулся, изредка вспарываемый короткими полосами просек. Попадались и просторные поляны, на которые могли опуститься грифоны и пегасы. На такой поляне и заночевали, правда на сей раз все почти сразу устроились спать, лишь наскоро подкрепившись. Выставили, как и в прошлую ночь, сторожей, но крыланы не показались. Может, отстали, а может, стали лучше прятаться. На рассвете отправились дальше.

К полудню встречный ветер посвежел, донося дыхание моря, но вода оставалась еще далекой и невидимой. Вишена удивлялся: летели дольше, чем представлялось вначале.

Пожарский сразу заметил как возглавляющий группу летателей дракон Гонты стал резко снижаться; грифоны, закладывая лихие круги, ринулись к земле. Пожарский пригляделся: внизу тянулась короткая просека.

Осторожно потянув за повод, он скомандовал:

– Ко-о!

Пегас послушно потянул к началу просеки.