Твое злое великолепие

Глава 9

Габриэль, встав на морозном рассвете, быстро собрался и отправился в уже полюбившееся ему место. Позавтракав в спокойной атмосфере, Лилит позвала его прогуляться за пределы графского замка, где царит осязаемый холод и господствует немереная кровожадность холодных стихий.

Темные, почти забытые, тучи вновь напомнили о себе, стоило им только покинуть прекрасные теплые края заброшенного поместья и отправится, через тот самый хлипкий, невероятно старый и до ужаса заплесневелый мост на другую сторону, в Маллийский лес, в котором их уже поджидают дикие голодные звери.

– Скажи, пожалуйста, зачем мы вышли на подобную прогулку? – Габриэль с сомнением осматривал густые черные заросли странно кривых деревьев, порождающие зловещее предчувствие.

– Я хотела показать тебе живого претегиана, как он живет в лесу и как взаимодействует с другими животными этого леса и так далее.

– И зачем мне это?

– Ты же только и делал, что убивал их, думая, что это просто монстры, не способные на мыслительную деятельность, которые только и делают, что нападают на людей. Я хочу показать их с другой точки зрения, с научной.

Слушая Лилит, Габриэль внезапно припомнил один особо красочный и запомнившийся момент встречи с иммундусами: горящий город с невысокими зданиями, жители в страхе убегавшие со всех ног от леса, забыв про своих родственников, детей, возлюбленных, их желание выжить перебило любые иные возможные чувства к близким, заставляя их отступать все дальше и дальше от палящих сооружений, не оборачиваясь на знакомые крики и проглатывая внезапно полившиеся слезы. Высокие, под три метра роста, ужасно худые серые человекоподобные чудовища неспешно выходили из лесной рощи, их длинные костлявые руки, покрытые фиолетовыми пятнами, без какого-либо намека на мышцы, тянулись к раненным лежащим в агонии людям, чьи глаза преисполнились бессильным отчаянием и безумным страхом. Длинные черные когти легко кромсали живые тела, впитывая чужую истошную боль. Монстры неуклюже, словно не владея с собственным телом, тянули руку к широко распахнутому беззубому рту, пробуя своим длинным треугольным черным языком багряную жидкость, довольно щурясь своими огромными глазами без век. Это была одна из самых ранних битв Габриэля в начале его карьеры и самая ужасная. Кровь была повсюду, тела разных людей от детей до стариков скопились у входа в лес, а еще живых людей чудовища медленно, но уперто тащили в темную кровавую рощу, повидавший разных невообразимых ужасов.

– Это просто монстры, обязательно ли нам на них смотреть? Может вернемся и поговорим в…

Не успел Габриэль закончить свое предложение, как в далеке послышался грубый насмешливый мужской голос.

– Ничего личного, Ганс, просто тебе не нужно было действовать на нервы короля, – лысый с крупным телосложением мужчина держал в своей руке неизвестный свиток, на котором поблескивала печать, однако с такого дальнего расстояния было невозможно хоть что-либо детально рассмотреть.

– Я служил Его Величеству верой и правдой, так что он не мог издать подобный приказ, – нервно в тишине произнес рыцарь, в сверкающих серебряных доспехах, с острыми скулами и прекрасно очерченным лицом. Ганс обнажил сверкающий при свете факелов меч и направил его в сторону недоброжелателей.

– Уж прости, Ганс. На то воля короля. Насколько мне известно, ты спутался с кем-то из плохой компашки и решил помочь восстанию, что очень печалит, как никак, а ведь целых пять лет прикрывали друг другу спины. Так что с этого дня, властью, данной мне королем Генрихом Веспонским, я снимаю тебя с звания рыцаря и ты умрешь, будучи простым простолюдином, а не как воин на поле боя.

– Не делай этого, Арон. Его Величество не стоит того, чтобы служить ему.

– Почему? – с усмешкой спросил мужчина, неспешно вытащив из кожаной сумки дешевую дурно пахнущую сигарету.

– Я, как бывший слуга семьи Фритч, не позволю столь низменному и гнусному человеку править страной. Это выше моего терпения, – Ганс, без раздумий, быстро атаковал, не дав возможности противникам схватится за свои мечи, убив двух, не успевших среагировать, рыцарей одним чистым взмахом меча.

За это время Арон и его оставшиеся подчиненные успели встать в стойку и подготовится к нападению предателя, однако тот, улыбнувшись редкой ненавистной улыбкой, стоял на месте, словно дожидаясь чего-то.

В это же время, Лилит и Габриэль, спрятавшись в густых дремучих зарослях леса, наблюдали за всем происходящим.

– Ганс, которого я помнил, был добрым и великодушным рыцарем. Он бы никогда не смешался с восставшими… – паладин ошеломленно наблюдал за возникшей ситуацией, не веря своим глазам.

Как-то раз он, Ганс и Арон отправились вместе на поле боя и оба этих человека проявили свои героические и мужественные стороны, побеждая отвратительных иммундусов и спасая раненых людей, однако то, с каким хладнокровием они готовились отнять жизнь друг друга расстроило Габриэля. Где-то в глубине своей души он почувствовал поднимающееся чувство, от которого ему самому хотелось убить этих двоих предателей, посмевших лгать, использовать и… посмевших посягнуть на святую рыцарскую честь.

– Все люди носят маски, даже сейчас эти двое еще не раскрыли свои настоящие мысли. Чем меньше враг знает о тебе, тем дольше ты проживешь, при каждом человеке, неважно, будь то союзник или враг, они надевали маски добрых героев, никогда никому не позволяя узнать их достаточно близко. В каком-то смысле их можно назвать родственными душами в одержимости всегда выглядеть идеально в глазах посторонних, – Лилит расслаблено прислонилась к темному стволу кривого дерева и, благодаря своей темной одежде, могла незаметно подглядывать в сторону незваных гостей, даже особо не прячась.

– Ты приложила к этому руку? – хоть голос Габриэля был тих и спокоен, в нем чувствовалась угроза, помешанная с нарастающим гневом.

Внезапное желание прогуляться за пределами замка и так сразу наткнуться на подобную сцену с предательством, кто мог подумать, что это простое совпадение?

– Единственное, к чему я приложила руку, это место событий. Все что ты видишь – по-настоящему.

У Лилит мурашки прошли по коже, стоило ей искоса посмотреть на безумный взгляд Габриэля, который в темноте кровавого леса с невозмутимым выражением лица, казался более зловещим и ужасающим, чем какой бы то ни был озверевший монстр.

– Ты же не лжешь мне? – холодный тон, вкупе с пронзительным убийственным взглядом, заставил тело ведьмы покрыться холодным потом, ее дыхание участилось, а сердце тревожно забилось, сейчас, впервые с момента знакомства с паладином, она почувствовала, что ее жизнь в опасности.

– Не лгу.

Лилит каждым миллиметром своей кожи чувствовала блуждающей по ней липкий взгляд Габриэля. Предположив, что сейчас тело и разум проходят восстановление с помощью окружающей темной материи, из-за чего его эмоции нестабильны, девушка решила воспользоваться моментом, чтобы шокировать стоящего перед ней мужчину. Чтобы заставить его при воспоминании о сцене предательства чувствовать не отвращение или же сдерживаемый гнев от того, что она позволила ему это увидеть, а мучительную неловкость, из-за чего потом ему не захочется связать Ганса и Арона с Лилит.

Глубоко вздохнув, решившись на отважный первый шаг, девушка, пряча свой коварный замысел за хитрой улыбкой, подошла и толкнула на землю паладина, при чем он никак и не сопротивлялся, словно желая увидеть, что же ведьма решит сделать дальше, убить или же…

Однако прежде, чем он смог хоть что-то осмыслить, Габриэль почувствовал, как Лилит рывком забралась на него, сев на напряженный пресс и, ловко подхватив его лицо, резко приблизилась, быстро сокращая и так небольшую дистанцию.

Поцелуй…

Мужчина в ступоре смотрел на, казалось, обезумевшую девушку, но от чего-то, сил оттолкнуть ее у него не оказалось, поэтому он отдался редким взрывным чувствам, которые штормом начали выметать потусторонние мысли о короле, принцессе, долге, предательстве…

Губы ведьмы были очень мягкими, но в тоже время ужасно холодными, а поцелуй нес в себе некую сладость, ощущался привкус молочного шоколада, которым, видимо, совсем недавно позавтракала девушка, и, хотя появилось некое несвойственное ему желание углубить поцелуй, наплевав на скорый брак, он не мог этого сделать из-за небольшой тканевой преграды между ними. Подняв руку, Габриэль надеялся снять мешающую ему черную фату, однако к этому моменту Лилит уже встала, и рука мужчины поймала лишь заледеневший воздух. Ее горячее дыхание все еще оставалось мимолетным воспоминанием на его охладевших губах, как признак того, что все действительно произошло в реальности, а не в каких-то странных запретных иллюзиях вызывающие злые желания.

– Смотри, кажется сейчас произойдет кое-что интересное! – ведьма, как ни в чем не бывало, продолжила и дальше подглядывать за все еще стоявшими, как ей казалось, в смешной стойке людьми, в то время как Габриэль шокировано замер на месте, смотря в одну единственную точку.

Прежде, чем паладин успел хоть что-то сказать, из леса послышались нечленораздельные звуки, похожие на хрипы и стоны. Внезапно, из самой густой части вышла тощая длинная фигура, безумными широкими глазами рассматривая стоящих перед ним людей, словно смотря на очень вкусную долгожданную пищу. Принюхиваясь, существо лениво подняло худую костлявую руку и потянулось к еще теплому мертвому телу, набирая в свою ладонь небольшое количество алой жидкости и поднося к широко раскрытому от уха до уха рту, с наслаждением проглатывая эликсир жизни.

– Ты, черт возьми, действительно привел иммундуса?! – в ужасе крикнул Арон, еще сильнее прячась за спинами подчиненных.

– Нет, иммундус сам пришел на запах вашего страха, – насмешливо парировал Ганс, хватая в руки лежащий возле него в испачканном чужой кровью снегу простой меч недавно убитого рыцаря, и, прицеливаясь, кидает его со всей силы в сторону группы, разваливая их строй.

– Удачно вам сбежать! – саркастично попрощался Ганс, быстро убегая в глубину леса в известном только ему направлении.

Габриэль хотел последовать за ним и наконец выяснить, что происходит. Что за восстание? Оно началось, когда он отсутствовал? Тогда почему его никто не предупредил на этот счет? Что происходит с королем? Почему все, кто связан с семьей Фритч так ненавидят Генриха? Что королева Клаудия имела ввиду в том письме? Кто такая Кристи и что за авантюра произошла между ней и покойной королевой? Эти и еще множество других вопросов крутились в голове паладина и пока единственной, кто давал ему хоть какие-то ответы является ведьмой, которую приказано убить в срочном порядке.

Только надрываясь с места, надеясь преследовать предателя, Габриэль почувствовал, как женская тонкая рука остановила его, крепко схватив за плечо.

– Он знает этот лес лучше тебя. Тебе за ним не угнаться. Не забывай, что Маллийский лес также известен как лабиринт мертвецов, кладбищенская роща.

Мужчина вмиг остановился и ожесточено посмотрел на бледную руку, сжимавшую его напряженное от происходящего и затвердевшее от холода тело. Раньше бы он попытался избежать прикосновений ведьмы из-за своей верности Розалине, однако сейчас в нем больше нарастало чувство неловкости и смущения, чем отвращения.

Увидев покрасневшие мочки ушей, Лилит облегченно вздохнула, поняв, что избежала возможной катастрофы.

– Лучше посмотри на оставшихся рыцарей. Они почти все убиты, осталось только забрать некоторые вещи и можно уходить, – алура указала в сторону уже полумертвых рыцарей, в отчаянии и боли кричавших разные проклятья и клявшиеся отомстить наглому предателю даже после смерти.

Иммундус наносил удары все быстрее и быстрее, пока, наконец, не ранил Арона по ноге, заставив того от адской агонии согнуться, сдерживая мучительный крик.

– Черт возьми! Черт! Будь ты проклят, Ганс! Ты и твой чертов покровитель! Будьте прокляты! – проревел Арон, заметив, как его силуэт накрывает чья-то огромная худая тень.

С безудержным страхом в глазах, он поднял взгляд на склонившегося над ним бледнолицего чудовища, который своим уродским беззубым ртом, казалось, поедал какой-то очень аппетитный, но невидимый для посторонних глаз деликатес, исходящий от тела Арона. Затем, иммундус схватил рыцаря на раненую ногу и потащил во тьму проклятого леса, из которой мужчине больше никогда не выбраться, навеки став его частью.

– Возьми сумки, может ты найдешь в них что-то полезное для себя, – Лилит, оставшейся у зарослей, не хотелось выходить на заляпанное кровью поле и пачкаться в чужой телесной жидкости, поэтому она поручила это дело Габриэлю.

Паладин как раз сам и хотел все забрать, особенно свиток, мелькавший перед его глазами с самого начала представления.

Без тени смущения взяв все, что было возможно с недавно дышащих тел, они отправились обратно в замок. Молчаливо идя по заросшей снежной тропинке, никто из них не хотел начинать какой-либо разговор первым, Лилит слишком устала, чтобы хоть о чем-то говорить, а Габриэль все время размышлял о свитке и что он будет делать, если король действительно со всем этим связан.

– Скоро начнется обед, так что я первой покину тебя.

Девушка вновь в обеденное время отправилась заниматься неизвестными подозрительными, как казалось Габриэлю, делами, оставляя весь шокирующий груз разных эмоций и пережитого на плечах добродетельного паладина.

Вновь послышался звон уже надоевших часов башни.