Тварь в склепе (другой перевод)

Глава третья. ТВАРЬ НА ТРОНЕ

Несмотря на суеверный ужас, Конан заставил себя удержаться от каких бы то ни было опрометчивых поступков. Прокляв ночные страхи, он на твердых ногах обошел могилу, рассматривая давно высохший труп.

Трон, на котором восседал мертвец, лишь отдаленно напоминал обычное кресло и был сделан из похожего на стекло камня. Человек, наверное, умер до того, как был принесен сюда. Одежда его частично распалась. Бронзовые прядки и обрывки кожаных ремней лежали у ног. Ожерелье из бесформенных золотых самородков висело на шее. Неотшлифованные драгоценные камни сверкали в золотых перстнях на пальцах клешнеподобных рук, сжимавших подлокотники трона. Рогатый бронзовый шлем, покрытый зеленью патины, венчал голову над коричневым кошмаром лица.

Конан, сжавшись, заставил себя подойти ближе и всмотреться в изъеденное временем существо. Глаза мумии провалились, оставив две черные дыры. Кожа почерневших губ ссохлась, обнажив желтые клыки в злой усмешке. Кем был этот мертвец раньше? Воином древних времен, каким-нибудь великим вождем, которого боялись при жизни и усадили на погребальный трон после смерти? Теперь этого никто сказать не может. После гибели Атлантиды, погрузившейся восемь тысяч лет назад в изумрудные волны Западного океана, многие племена и народы осели по обе стороны гор. Судя по рогатому шлему, труп мог быть когда-то вождем Ваниров или Ассиров или забытым королем древнего гиперборейского рода, давно исчезнувшего в реке времени и погребенного в пыли веков.

Взгляд Конана остановился на мече, лежавшем на коленях трупа. Это грозное оружие с обоюдоострым лезвием было больше ярда в длину, и выковали его из железа, а не из меди или бронзы. Конан вспомнил рассказы о временах, когда его племя не могло получить железо и воевало бронзовым оружием. Меч в руках древнего воина прошел долгий путь времени, которое его не уничтожило, а только нанесло множество зазубрин, полученных в жестоких битвах. Это было сохранившееся в веках Великое Оружие!

Подросток чувствовал, как сильно бьется его сердце. Кровь рожденного для войны закипела в его венах. Настоящий меч! С таким клинком можно выступить против голодных волков, визжащих и царапающих скалы снаружи, решил он. Когда Конан протянул руку и взялся за рукоять меча, ему почудилось предостерегающее мерцание в пустых глазницах трупа.

Конан взял меч. Тот казался очень тяжелым, словно отлитым из свинца: герои древности носили его, какой-нибудь легендарный бот демонов, подобный королю Куллу или королю Вуоксия, какие правили во временя Атлантиды.

Подросток взметнул меч, ощутив силу и радость обладания драгоценной вещью. Боги, вот это оружие! С ним даже полуголый варвар из холодной Киммерии мог прорубить себе дорогу в мире, проплывая по рекам крови к достойному месту среди величайших земных владык.

Конан отвернулся от трона и принялся рассекать воздух мечом, чтобы почувствовать форму рукояти в своих твердых пальцах. Вертя старый меч как угодно, нанося удары несуществующему противнику, подросток носился по склепу, пробуя руку и привыкая к своему новому приобретению. Свет костра играл на старинном лезвии, отражаясь в нем как маленький метеор. Да, теперь Конан мог столкнуться не только с преследовавшими его волками, но и с волками всего мира.

Киммериец напряг грудь и издал боевой клич своего народа. Эхо крика заметалось меж стен пещеры, беспокоя древние тени и старую пыль. Такой клич, подумал Конан, в таком месте, как это, может разбудить тварей, проспавших много веков среди серых камней.

Конан остановился как завороженный. А эхо дикого призывного крика полетело под каменным сводом, отразившись от трона. Обернувшись, варвар увидел … и кровь льдом застыла в его венах. Все первобытные страхи и ночные фантазии, какое-то время сдерживаемые волей, наполнили его разум – разум суеверного дикаря – тенями безумия и ужаса.

Мертвая тварь ожила!