Туннелирование

1/4. Приглашение на охоту

Дон заглянул через некоторое время после того, как вышла Тарси. Я яростно таращился в планшет, изучая дела, которые Вирем сегодня самовольно удалил из плана.

— Помешаю?

— Нет. — С чего бы это? Даже случайная катастрофа планетарного масштаба никому бы не помешала.

— Гм. — Он оглянулся куда-то в коридор, затем вошел. — Между вами кошка пробежала?

— Двухметровая в холке. Саблезубая.

— Смилодон? — Дон попробовал блеснуть познаниями о древней земной фауне.

— Считается, что на Земле двухметровых в холке не было.

— А на самом деле?

— Без понятия.

Дон кивнул и видимо раздумывал: то ли извиниться и выйти, то ли спросить, чем может помочь.

Я пристально посмотрел на него.

— Хочешь узнать?

— А, простите… — он покраснел и сделал движение, чтобы отступить. Он и так проявил больше любопытства, чем следовало и? нарвавшись теперь на прямой вопрос…

— Нет, я имел в виду, хочешь узнать, как выглядели смилодоны? Посмотреть на них своими глазами?

— Может, и хотел бы, — он усмехнулся и пожал плечами. — Но какой смысл хотеть, если?..

— Если ты можешь.

— Теоретически я все могу, — покладисто согласился он. — Но уверен, даже если «Янус» не укомплектован, там рассматривается масса более перспективных кандидатур.

— Ты закроешь дверь наконец? — поинтересовался я.

— Конечно, — окончательно смутился Вирем.

— Дон! Не с той стороны, а с этой!

Когда он завершил маневры с дверью, я встал и повторил свой трюк с кубиком, положенным на проектор.

— Что это? — Дон завертелся, разглядывая светящиеся линии, пока еще призрачные, не налившиеся энергией как следует.

— Теперь и у тебя есть шанс увидеть смилодона, если захочешь. Ты знаешь, всегда говорили, что мы что-то забрали с «Януса». Разумеется. Чертежи. Но чего я не ожидал, так это того, что энергии дворца достаточно, чтобы они могли действовать сами по себе.

Дон какое-то время молчал, вертясь на месте.

— Это сумасшествие какое-то, — выдавил он наконец.

— Добро пожаловать в мой мир, — усмехнулся я, не ощущая никакого спада напряжения. — И спасибо, что подсказал про Капеллу, она удивительная. Я подключил ее системы к тем, что уже использовал. Теперь модель в целом должна работать гораздо стабильнее. Хочешь попробовать?

— Н-не знаю… — Еще бы, должно быть, он совершенно выбит из колеи.

— Наверное, ты прав. Черт знает что может случиться, если честно.

— Но ты уже попробовал, так?

— А, — отметил я не без затаенного торжества. — Наконец-то ты сказал «ты».

Вирем слегка смутился, но придумал объяснение на лету:

— Потому что ты сумасшедший, — он улыбнулся, со сдержанным восторгом покачав головой. — И потому что это не имеет отношения к делам государства. Мы сейчас в совсем другой плоскости, как в другой жизни.

— Здорово нашелся! — отметил я.

— Вы из-за этого?.. — Вирем на мгновение смешался еще больше, не договорив слово «разругались».

— Нет, — ответил я слишком резко, чтобы это можно было счесть правдой, но уточнять он не стал. Лишь обозначил для себя опасную зону.

— И что вы намерены делать дальше? — спросил он, достаточно взяв себя в руки, чтобы вернуться к почти официальному тону. — Из этого можно что-нибудь построить, или это теперь такая часть дворца?

— Пока что часть дворца. Хотя именно за этим я спрашивал у Страйкера все чертежи, а также список всех архитекторов — чтобы попробовать восстановить нечто подобное. Но не уверен, что до этого скоро дойдет дело и, может быть, нам придется играть наперегонки с теми, кто знает то, что, как минимум, знает Страйкер.

Вирем внимательно посмотрел на меня, но не стал спрашивать про Тарси. Одно было ясно — она тоже знала, и куда больше, чем Страйкер.

— Что я должен сделать? — спросил Дон.

— Очень меня обяжешь, если поможешь с поддержкой стабильности системы. Это сложно контролировать в одиночку, находясь одновременно где-то еще.

— Уж наверняка, — кивнул он. И помялся. — Один вопрос: есть ли в этом необходимость? Потому что если с вами вдруг что-то случится…

— Ну и что? Давно пора переходить к республике!

Он снова покачал головой, фыркнув и с деланным отчаянием прикрыв глаза рукой.

— Революционное мнение со стороны члена королевской семьи.

— Уверен, я и в этом не первый.

— Послушайте, наверное, лучше придумать, что с этим можно сделать официально, ну или хотя бы в духе военной секретности: как создать новую станцию. Конечно, всех остальных в Галактике от этого разорвет на мелкие кусочки… но будет уже поздно. И раньше же считалось, что это против некоторых принципиально физических законов, не только человеческих… — Дон ударился куда-то в совсем уж средневековье.

— Если так считалось, то что, считалось, что мы придумываем все, что там творим?

Дон неопределенно кивнул, в особенной манере, распространенной на Леде — чуть более выраженно вскидывая голову вверх, чем опуская ее, на самом деле не слишком необычно, пока не замечаешь этот «акцент» жеста повсюду вокруг:

— Были и такие слухи…

— Неважно, — я махнул рукой. — Знаешь, может быть и плевать на стабильность системы… Это все перестраховка. Нам всем надо развеяться. Как насчет того, чтобы проникнуть на «Денебский штандарт» за час до взрыва? По счастью, все эти церемониальные полеты сопровождаются очень медленной подготовкой к старту и становлению на курс.

Дон и раньше пытался осторожничать, но сейчас стало отчетливо видно, как он «трезвеет» на глазах.

— Когда? — спросил он тревожно.

— Сейчас, — ответил я. — Я видел, что за дела ты отменил. Сегодня может быть единственный такой день. А потом все хлынет, прорывая плотину. Я собирался возиться дольше, но сперва планировал сделать это в одиночку.

— Погодите! Еще раз. Существует же буферное время?

— Да, когда система обретает стабильность. А сперва его нет — и это еще один повод торопиться. Я понятия не имею, как будет вести себя система в таком состоянии, в каком она существует.

— Но ведь черт знает что может случиться! — Я не думал, что Дон в самом деле собирался жать на тормоза, он слишком заинтересовался с самого начала, но ему нужно было прояснить все детали, чтобы поверить, что это реальность. — А как же… ну хотя бы «парадокс дедушки»?

Такое спросить можно только на нервах и когда дело совсем в новинку.

— Есть масса способов его обойти. Я сам пробовал — куда бы ты ни попал, даже в самом ближайшем прошлом, ты попадаешь не в свое собственное прошлое. Одно то, что ты смещаешься, отправляет тебя в другую версию этой реальности.

Дон немного покивал, а потом задал неожиданный вопрос:

— Вы случайно не пытаетесь покончить с собой?

— Что? — удивился я. — Почему?

— Понятия не имею… — он фальшиво кашлянул и вздохнул: — Например, пытаетесь уклониться от ответственности?..

— Нет никакой ответственности! — фыркнул я недовольно. — Все это только сверхценные идеи.

— В некотором роде. Которые собираются «хлынуть, прорвав плотину», — напомнил он. — Напомните-ка мне… Хотя вы раньше не говорили. Когда вы испытывали аппарат — мало того, что испытывали и теперь небрежно замечаете, что он нестабилен — куда вы уже наведывались? — Его выжидающий взгляд был мягок, но очень пристален.

— Ну, мне было просто необходимо это знать, — немного поразмыслив, я решил, что скрывать мне нечего.

— А именно? — нетерпеливо вставил он в чуть заметно затянувшуюся паузу.

— Происходил ли взрыв на корабле Лиги.

— То есть, вы был там в тот момент, когда корабль, по нашим данным, взорвался?! — Казалось, каждый его волосок встал дыбом, будто напружиненный.

Я кивнул.

— И как же?..

— Взрыва не было.

— А если бы был, что бы с вами случилось?!

— Автоматически вернулся бы назад. Спокойно. В сущности, там была только копия моего сознания. Если бы она не вернулась, я бы просто не получил никакой информации.

— Ага, значит, она могла не вернуться! Что заставляет вас так думать?

— Я уже говорил, что система не стабильна.

— Значит, вы каким-то образом проверяли, и что-то уже не срабатывало или шло не так, верно? Насколько это было не так?

— Проклятье… Да одного этого раза хватило бы… — Я замолчал, не уверенный, что стоит сразу отпугивать его побочными эффектами. Эффект ведь был, и далеко не из приятных.

— Наверняка все не так просто, да?

— Неважно. Были некоторые проблемы с подселением в чужую голову. Но теперь я не собираюсь использовать этот способ. Теперь перенос будет полным.

— То есть шансов не вернуться становится все больше, — констатировал Дон севшим голосом. — А если вас вообще рассеет… ну я не знаю где — по пространству-времени?

— Я же уже говорил насчет республики.

Он задумчиво кивнул.

— Ну… а если вы там были — на корабле Лиги, и взрыва там не было, вы же его не подстраивали, правда?

— Дон! — прошипел я. «И ты туда же!..» — Я, черт возьми, не подстраиваю взрывы, обычно я их предотвращаю, и кое-кому следовало бы это знать!..

— О, догадываюсь, кому.

— Иди к черту!

— Извините. — Дон успокаивающе поднял руки, и впрямь всем видов выражая извинение за чрезмерную проницательность. — Просто это правда чертовски серьезно. Я оценил ситуацию. Хуже не придумаешь. Вам надо хоть кому-то доверять.

— Можно подумать, что я могу…

— Можете. Потому что нужно. А еще куда-нибудь вы уже пытались проникнуть? Например, в тот самый день?.. Вы ведь сказали, что «обычно предотвращаете взрывы», вы уже пробовали?

— Нет. Это как раз слишком серьезно. Сперва нужно было проверить, работает ли эта штука вообще и на что она способна.

— А это действительно может что-то изменить? Ведь если не имеет значения «парадокс дедушки»…

Я покачал головой.

— На самом деле нет.

— Вот поэтому я и подумал, что может быть уже… — он пожал плечами и потряс головой, — нет, нет, продолжайте. Это ведь… «повысит вероятность», да? Для всех других версий события, если я не ошибаюсь.

— Да. Но на нашу она уже не повлияет. Ведь здесь это уже случилось. Кстати… — Я вдруг обнаружил, что мы все еще стоим, махнул Дону приглашающим жестом на кресло напротив и уселся поудобнее сам. Пора было переходить к делу. — Давай уточним данные расследования. Очень мощная вспышка излучения и все, ведь так? Даже никаких обломков. И никаких новых сообщений о них?

— Нет. Похоже, все превратилось в чистую энергию, рассеялось. То, что сперва обнаружили в виде оплавленных обломков, оказалось старым космическим мусором, искусственным или крошкой от астероидов, задетых этой вспышкой. От самого «Денебского штандарта» не осталось ничего материального.

Я кивнул в задумчивости, все это я помнил.

— Если бы не эта оплавленность, мы могли бы рассчитывать на иллюзию.

— Мне казалось, вы до сих пор на это рассчитываете.

На это я пока не ответил, сменив тему:

— А что с другим кораблем? — Дон отслеживал всю поступающую информацию по расследованию.

— Тоже очень мощная вспышка… — начал он.

— И никаких следов от самого корабля, — продолжил я прежде, чем он окончил фразу.

— Не-ет, — Дон, отрицательно покачал головой с предупреждающим видом. Я заинтересованно приподнял брови.

— Что-то новенькое?

— Найдена пара фрагментов явно принадлежавших когда-то кораблю Лиги. Та же рентгеновская «подпись» и все такое. А ведь можно представить, насколько малы были шансы на самом деле их найти. Значит, их куда больше.

— Интересно. А оценка излучения?

— Мощнее не бывает. Очень высокое. С той лишь скидкой, что корабль был куда меньше «Денебского штандарта». Так что возникает кое-какая неувязка…

— Каким образом уцелели обломки, если повреждение совпало со вспышкой излучения?

— Именно. Конечно, если принять за истину, что излучение было настолько мощным, чтобы полностью уничтожить флагман. Но остаточная радиация в той области в самом деле ого-го.

— Выходит, ты полагаешь, в этот раз кто-то намеренно разбросал поблизости обломки с каким-то расчетом? Чтобы они заведомо хорошо поддавались анализу и идентификации?

— Это очень даже возможно. Хотя не говори вы все время о возможности инсценировки, можно было бы не обратить внимания.

— Но все-таки это могло быть и случайностью. Знаешь, нужно будет, пожалуй, провести внутреннее расследование. Во-первых, установить, что именно за следы повреждений на обломках — чем их могло повредить помимо уже известного излучения, какие-нибудь химические следы, какие действовали температуры, во-вторых, какие команды поисковиков их обнаружили. И я хочу, чтобы в расследовании участвовала Тарси Карелл, дай ей полный допуск ко всей информации и свободу действий. Пусть разбирается.

— Хотите с ней помириться? — осторожно спросил Дон.

— Нет.

— Но все же доверяете ей.

— Не то, чтобы.

Дон открыл рот, потом закрыл, в замешательстве.

— Тогда почему? — спросил он через мгновение, не в силах сдерживать недоумение.

— Пусть ей будет чем заняться.

— Но она и так уже знает то, от чего вы хотите ее отвлечь, верно?

— Я хочу ее отвлечь не от того, что она знает.

— Не стану притворяться, что понимаю. Может, потому что думаю больше о перемещениях во времени и нахожусь в панике…

— Ей просто надо чем-то заняться. Это для того, чтобы не мириться. Нам мешают личные отношения. Пусть все будет официально, а с остальным мы покончим.

— Думаете, получится?

Я пожал плечами.

— Итак: у нас до сих пор нет ни одного идентифицированного обломка «Денебского штандарта», это на предмет сравнения, что может происходить в такой ситуации с кораблем.

— Нет до сих пор. Несмотря на то, что исследуемое пространство огромно, маловероятно, что за все это время не обнаружилось бы ни одного, если бы они все-таки были.

— Если, конечно, не проверять все подряд поисковые команды на предмет сокрытия улик и сувениров.

— А потом проверить тех, кто проверял…

— Непочатый край. Чертовски неэффективно и долго, даже если что-то не так. Пока можем опираться на то, что картины двух взрывов не идентичны. Это уже о чем-то говорит. И мы можем ускорить расследование, зайдя с другой стороны.

Дон немного помялся.

— У меня есть версия, хотя и версией это назвать трудно… Если сами вспышки были идентичными, а это пока как будто подтверждается, то что это могла быть за чертовщина? Какое-то новое оружие? Не знаю ничего, что действовало бы подобным образом. А вы? Может, где-то во времени, в разных версиях состоявшейся истории?..

Я покачал головой:

— Не встречал подобного.

— И едва ли это случайность и какая-то естественная аномалия. Такое могло произойти раз, но дважды за короткий срок?

— Крайне маловероятно. Из отчетов, что я видел, характер излучения более всего напоминает аннигиляцию материю, вступившей в контакт с антиматерией.

— Большой взрыв в миниатюре. И как вы думаете, кто теперь это мог бы устроить? Так направленно, в нужный момент. Настоящая бомба из антиматерии?

— Возможно. Эксперименты с ней начались давным-давно.

— Но так никто пока и не использовал ее всерьез. Как вы думаете, на что это может быть намек?

— На то, что кто-то может использовать антиматерию очень легко. И может быть, ты считаешь, что этот кто-то — из другого времени?

Дон мрачно кивнул.

— Что дает возможность слухов о том, кто может использовать такое оружие. Тот, кто путешествует во времени, и тот, кому это выгодно.

Это был неприятный вывод, он меня почему-то нервировал.

— Ага… Или хотя бы, что в ответе тот, кто не контролирует путешествия во времени, что отдельный повод усомниться в чьей-то дееспособности. Ведь если это кто-то неизвестный, и это может быть целенаправленными атаками из другого времени, то это все равно приводит к тому же источнику.

— Ого… это же действительно возможно?!

— Теоретически да. Пусть мы сами никогда не попадаем в собственное прошлое, но мы понимаем, что мы не единственные во всех вариантах истории, кто это делает. Одних только нас — число, стремящееся к бесконечности, и никто не может гарантировать, что все мы благонамеренны.

— Я могу!..

— К черту, Дон, — сказал я дружелюбно.

— Знаю, знаю, — вздохнул он. — Просто хотел подбодрить. Ох, я всегда понимал, что это возможно, но говорить об этом так буднично мне еще не приходилось.

— В присутствии действующей модели машины времени, — прибавил я и полюбовался, как он поежился.

— Значит, все серьезно, — еще раз вздохнул он. — И мы можем посмотреть на смилодонов?

— Можем. Хоть сейчас. Но пока есть вероятность, что затем ты заполучишь остаточные галлюцинации на весь остаток жизни. Впрочем… может, у тебя уже какие-то есть? Это как раз может свидетельствовать о совершенном в какой-то момент времени не совсем удачном перемещении во времени, с возвратом воспоминаний авансом еще до того, как все случилось.

— А дежа-вю считается? — с беспокойством спросил Дон. — Оно вроде бы есть у всех.

— Понятия не имею, — признался я. — Есть масса логичных объяснений, но мы тоже есть, и иногда гостим в чужих сознаниях. Нас немного, но если посчитать все обозримое будущее и все наши вариации, то, может быть, все это связано с кем-то, подобным нам, с их бесконечностью. Поэтому дежа-вю бывает у всех.

— Че-ерт… — Он помолчал и покачал головой, выглядя одновременно вдохновленным и несчастным, и страдающим от морской болезни. — Вы будто открыли форточку в ад и предлагаете мне подойти и выглянуть, а то и выйти из окна — это же самое обычное дело. А может даже, говоря с вами, я говорю одновременно с кем-то совсем другим?

Я развел руками.

— Абсолютно не исключено.

Он демонстративно встряхнулся, будто лабрадор, выскочивший из воды.

— Хватит! — воскликнул он. — Я вдруг вспомнил, что вы склонны к саморазрушению, вот почему вы так себя ведете!

— Да с чего ты взял?! — возмутился я. — Что у тебя за идея фикс?

— Это я к тем моментам, когда вы почему-то хотите казаться хуже, чем есть на самом деле.

— Ничего подобного. Я всего лишь честно предупреждаю.

— И запугивать, конечно, не пытаетесь…

— Разумеется, нет. Пойми, для нас это самая обычная реальность. Но надо иметь в виду, что у нее целая бесконечность возможных побочных эффектов.

— Отлично. Просто вы понимаете, что говорите сплошные ужасы?

— Разве? Не заметил.

— Если пользоваться головой как обычно, можно подумать черт знает что.

— И это будет верно.

— По счастью, я пользуюсь не только головой! — заявил он победно.

— А чем еще? — осведомился я подозрительно.

— Чутьем, — поведал он гордо.

— Да ладно! — рассмеялся я.

— Нет, серьезно! — он тоже нервно усмехнулся. — И оно говорит мне, что все не так страшно. Конечно, в чашке есть кипяток, и мы всегда можем насмерть обвариться, но все мы пьем терро, и это самое обычное дело.

— Точно. Но должен же я предупредить, что «спички детям не игрушка».

— «Спички»?..

— Неважно. Такие маленькие легковоспламеняющиеся штучки.

— Но я уверен, что опасность исходит не от вас, поэтому дурные мысли побоку!

— Мне бы твою уверенность! — восхитился я.

— Врожденное чутье! — похвастался Вирем. — Вам его, кажется, не хватает.

— Я просто предполагаю слишком многое.

— В этом все дело, — кивнул он. — Не буду нести чушь, будто у вас нет оснований или на самом деле все не так. Но я бы не стал привлекать к решению то, что представляется мне метафизикой и туманной гипотетической возможностью.

Это потому что еще не нарывался на галлюцинации, призраков или гостей из параллельного будущего, и не разговаривал с ними, как ни в чем не бывало. Они бы живо перестали быть «гипотетическими».

— И был бы совершенно неправ.

— Так что возьмем старую добрую бритву Оккама! — продолжал он с облегчением. — Взрывы не идентичны. Кое-кому очень выгодно, чтобы во всем этом была усмотрена одновременно угроза — для вас и метафизика — для других. Раз мы нашли обломки, которые кому-то было выгодно, чтобы их нашли, но не нашли их в другом случае, думаю, и правда напрашивается кое-какой вывод: один из случаев — инсценировка или хотя бы сопровождался инсценировкой. Со вполне ясным намерением кого-то подставить. Скорее всего вы совершенно правы — никакого второго взрыва не было, они спокойно продолжили полет, куда бы ни направлялись. И при проверке вы видели реальный ход событий. По крайней мере, вероятность этого очень высока!

— Ну хорошо. Скорее всего: да. Но чтобы ты примерно представлял себе возможность увидеть реальность подобным образом: да, это было не единственное испытание модели. Первым делом я переместился… — я не стал упоминать о торпедах, Дон и так уже что-то подозревал о моих интересных отношениях с Танатосом, — совсем незначительно, всего на несколько часов назад, просто для проверки. В свою же собственную голову. И это оказался совсем другой мир. Внешне, конечно, все тот же. Но в нем не происходило того, что случилось с «Денебским штандартом», он никогда не взрывался, все были живы.

Повисла неловкая напряженная пауза.

— Понимаешь разницу? — продолжил я, откашлявшись. — Всего несколько часов, и разница во множество жизней. Ведь это никак нельзя назвать незначительной разницей. Так что возникает еще один вопрос: путешествуем ли мы во времени хоть когда-нибудь. Или это путешествия в нашем собственном воображении.

— Но вы же спасли «Горгулью»! — нашелся Дон ровно через пять секунд.

Тут он был прав. Как я-то мог об этом забыть хоть на минуту?

— Не совсем мы…

— Значит, и от иллюзий есть прок! — бодро улыбнулся Вирем.

Я всегда подозревал, что он сумасбродный оптимист. Впрочем, он всего лишь исправно играл роль противовеса, которого так не хватает, когда пытаешься действовать в одиночку и в итоге притворяешься, чтобы осмыслить все возможности, и лебедем, и раком, и щукой, а потом еще удивляешься собственной нерешительности.

2/4. Фальстарт

— Так что именно я должен тут делать? — уточнил Дон.

— Забаррикадируй коридор и отстреливайся от революционно настроенных элементов, которые попытаются мне помешать, пока идет процесс.

Дон нервно усмехнулся.

— А серьезно?

— Если серьезно, мне нужен кто-то, кто будет следить, чтобы показатели системы внезапно не изменились, пока я буду отсутствовать.

— Даже не представляю, что делать, если они начнут меняться.

— Я тоже не очень представляю, что можно будет сделать, если совсем все расстроится. Но вот тут есть функция автоматической отладки параметров. Возможно, понадобится запускать ее вручную. А потом молиться. Ну и сам знаешь, присутствие наблюдателя имеет значение даже для электронов.

— Особенно для них, я бы отметил.

— Чем элементарней, тем фундаментальней. Наоборот работает не всегда, но мы все равно будем надеяться.

— Что, если внезапно упадет энергия?

— Вот тут схема основных источников. Но если упадет катастрофически, то делать нечего, только ждать, когда восстановится само.

— Ох, мне очень не нравится мысль… — Дон выдержал паузу и решил не говорить очевидного, перейдя к другим деталям: — что бомба могла быть телепортирована. — Его голос сник, как умирающий лебедь.

— М-м?.. — И чем это предположение могло быть хуже версии с трудноуловимыми биоторпедами? На флагмане акул точно не было, как и других подходящих живых существ, оставались бы только люди. Но в любом случае их работа не напоминала ничего подобного наблюдавшейся дважды картины «аннигиляции». Тем не менее, особый сканер и для такого вида оружия теперь был у меня в арсенале.

— Насколько я знаю, в данный момент эта технология известна только в сцепке с перемещением в пространстве-времени. Я имею в виду — с упором на последнее… Это технология «Януса».

— Ага.

— «Янус» ведь больше не ваш.

— Да. Я заметил.

— Вы не думаете?.. — Он отлично знал, что думаю, но хотел уточнить, что именно я предполагаю.

— Всегда есть варианты. Кто-то и помимо «Януса» может знать больше в настоящий момент — добыть хотя бы фрагментарную информацию, а затем доработать пробелы всегда возможно. Если что-то существует, оно существует, нельзя закрыть к нему все дороги. А может быть это и то, что ты думаешь — это кто-то, в чьих руках сейчас находится «Янус». Или все-таки атака из будущего. По крайней мере, телепортация или нет, это то, что можно будет по крайней мере исключить, если я там побываю…

— Но как исключить? Даже если вы обнаружите, что она оставлена каким-то обычным образом, это же будет значить только, что это одна из версий развития событий.

— Она хотя бы будет, эта версия. Хотя верно, в целом она ничегошеньки не докажет, но может подсказать, где искать концы обычным образом, и если они найдутся на самом деле, это и только это будет подтверждением.

— Ух… Но соваться ради этого прямо туда… и не копией, полностью, черт возьми, что будет, если что-то там взорвется раньше и вместе с вами?! Стоит ли?..

— Стоит, — сказал я, покосившись на диск репликации. Копия фиксирующего зону передачи устройства была почти готова.

— А еще, это само по себе может быть ловушкой.

— Очень ненадежное это дело в вероятностях, чтобы пытаться ставить такие ловушки.

— Неизвестность следует трактовать в свою пользу, да?

— Обязательно.

«А ведь на Леде есть человек, который куда лучше меня разбирается в машинах времени», — заметил Дон несколько раньше. — «Есть, но пока он не в счет», — ответил я. Очень не хотелось дергать за торчащие нитки все того же старого клубка, не после того, что сказала сегодня Тарси. Пора было целиком оставить его в покое. Ничто не может существовать без притока «свежей крови».

— Еще момент, — с некоторым напряжением проговорил Дон. — Просто уточняю. Вы все-таки собираетесь вмешаться в ту, другую, историю и «исправить» ее. А если не выйдет? Ну, не будет получаться, и вы это поймете. Вы же постараетесь вернуться в любом случае?

— Что за вопрос?! — возмутился я.

— Вы же сможете, если не получится, попробовать еще раз.

— Разумеется.

— Не забывайте об этом, хорошо? Потому что если вы не вернетесь, некому будет попробовать снова. Вы же меня понимаете?

— Более чем.

— Подумайте еще раз: если бы что-то могло измениться, уже изменилось бы…

— Дон…

Он замахал руками.

— Я же прекрасно понимаю, что может случиться, если… когда вы их увидите. Вы можете не захотеть их оставить. Лучше бы уж не вам это делать. Может, давайте я попробую? Или вместе? Вы что-то говорили насчет этого в начале…

— Если бы что-то могло измениться, уже изменилось бы, — повторил я. — Ты не можешь надеяться, что у тебя получится лучше. И у меня больше опыта в таких вещах. Ты можешь оказаться совершенно дезориентирован в свой первый раз, да и энергии на перемещение двоих все же может не хватить, так что да, я подумал сперва о такой вероятности, но лучше не рисковать. Кто-то должен быть прямо здесь для страховки. А вот если все пройдет удачно и с автоматикой все будет в порядке, тогда уж…

— Да поймите, может быть, ничего не изменилось именно потому, что вам не хватило шансов?

Я на мгновение уткнулся лицом в ладони.

— Или потому что из-за всех этих соображений я так ничего и не сделал. Понимаешь, где-то в вероятностях всегда должен быть тот самый первый раз, где ничего не меняется, но именно он может изменить все для всех остальных. Где-то он всегда есть. И… Дон, сядь наконец! А то у меня заранее голова кружится.

Диск репликации тоненько запищал. Готово. Ну слава богу… Я схватил новенький браслет, только что сотканный из универсального полимера и необходимых химических элементов, содержавшихся в особом картридже для «печати», будто сдернув убегающий с допотопной плиты старомодный кофе.

Да, даже все эти разговоры были необходимы, но еще немного, и я сойду с ума, и от них, и от нетерпения.

— Стойте! — воскликнул Дон почти в отчаянии. — Пять минут! Просто пять минут тишины. Вы же не можете отправиться туда в таком состоянии. Несколько глубоких вдохов… И терро допейте, пожалуйста, пока не остыл. Я тоже помолчу, обещаю!

— Хорошо.

Пять минут тишины — это отличный совет. Заодно и проверить все еще раз и убедиться, что все в порядке. А затем, на самом деле все еще не приходя в сознание, глубокое погружение!..

«Так… — подумал я. — Заодно проверим, насколько тебе можно доверять, Дон…»

Способ проверки был немного радикальным, но не рискнешь, не узнаешь.

Сердце бешено стучало где-то в горле в веселой тревоге.

Я глубоко вдохнул, выдохнул, и внезапно почувствовал себя невероятно свободным. Как здорово, что Тарси вздумала выкидывать коленца. Без нее, в глубине души, мне было гораздо лучше! Представления не имел, что это так хорошо подействует. Оказывается, одно ее присутствие в моих мыслях было тяжким грузом. Всего лишь попытка что-то чувствовать и проявлять чувства, когда можно прекрасно обходиться без всего этого!

Итак, я находился на «Денебском штандарте», в собственной каюте, которая должна в данный момент пустовать…

Должна… Если, конечно, я в этой версии случайно не нахожусь тут же…

От этой мысли будто проскочила электрическая искра, я вздрогнул и поспешно открыл глаза, пытаясь оглядеться, хотя в первые мгновения ничего не различал, кроме настырно плавающих вокруг радужных кругов. Итак…

Я был не в каюте.

Пожалуй, я даже не был на корабле.

И даже не в секторе Денеба, как бы он ни был огромен.

Хотя я увидел что-то знакомое, проступившее через радужные всполохи и головокружение: витражи. Яркие цветные витражи, как в старой Капелле. Но в отличие от нее, судя по всему, настоящие. В них бил солнечный свет, в котором вились пылинки и мошки, и дымки от дрожащих огоньков свечей. Сладковато пахло курящимися благовониями, и во все глаза на меня уставился священнослужитель в митре, судорожно сжимающий свой посох. Я возник прямо у алтаря. Вокруг даже было не то чтобы тихо, я смутно припомнил начальный гул, на который не обратил внимания, приняв за небольшие галлюцинации, нередкие сразу при перемещении, — возгласы, придушенные вскрики, лишь потом пала тишина. Все боялись и вздохнуть, и пошевельнуться. Вот это да…

— Простите за беспокойство, — пробормотал я, не заботясь о том, чтобы перейти на латынь или любой из земных языков, вовсе ни к чему было, чтобы меня поняли, и вцепился в браслет — только бы сработал и я убрался отсюда! Да уж, непрофессионально вышло, но спасибо и на том, что это оказался не собор Святого Петра или Павла, не Нотр-Дам, и даже не собор святого Вита. Не что-нибудь знаменитое — и то счастье.

И главное, что убраться удалось: когда в голове прояснилось снова, я увидел встревоженного Дона с торчащими дыбом волосами — видимо он их нервно трепал все это время.

— Ну как, получилось?! — мне показалось, он почти закричал. Видимо, ему показалось то же, он прикрыл рот рукой и откашлялся, проверяя тембр и уровень звука.

Я поморщился, будто у меня было похмелье, и покачал головой, испытывая досаду и вместе с тем большое облегчение — по крайне мере я вернулся. Обратная связь работала исправно.

— Нет.

— Мне так жаль!.. — Он искренне выражал сочувствие, но я расслышал в его голосе и нотку фальши: он преждевременно радовался, что как бы то ни было, хотя бы на сегодня все закончилось, и на вид я вернулся целым.

— Подожди жалеть! — Я перевел дух. — Уф! Я просто оказался совсем не там.

— А где? — удивленно и встревоженно вопросил он.

— В какой-то церкви. Позднее средневековье, судя по местной моде и всему антуражу. Даже приглядываться не стал, поспешил вернуться. Был там лишь несколько секунд.

— Ого! — в глазах Дона мелькнул восхищенный огонек, он был бы явно не прочь так ошибиться, без далеко идущей цели и не стремясь ни к чему важному.

— По счастью, браслет работает. Но раньше такого не бывало, я всегда попадал туда, куда нужно. Думаю, намек в витражах. Их там было полно. Что-то с подключением в систему Капеллы не так. Она сбила настройку, вплела какую-то свою часть программы.

— Как такое возможно?..

— Частично система использует образы, перехватываемые непосредственно из нашего сознания, когда ей не хватает информации, или, возможно, когда реагирует на избыточность… даже не могу сказать, чего именно: информации или энергии. Или на какой-то общий дисбаланс.

— И что теперь делать?

— Для полной диагностики и перенастройки придется повозиться. Это займет время. Лучше ее пока совсем отключить.

— А если энергии не хватит?

— Зато пока я точно попадал туда, куда нужно, — даром, что попадал только в виде «чистого разума», вернее, его копии, которой, в крайнем случае, было не жалко. — И сейчас у меня уже есть стабилизатор.

Я не хотел сейчас отказываться от своего плана, чувствовал, что уже не могу остановиться — жирный намек на одержимость, хотя произошедшей встряске-передышке, оттягивающей неизбежное, я тоже был почему-то рад.

— Может, попробуем еще раз? Просто попробуем подкорректировать?

— Да? И в следующий раз я окажусь в жерле вулкана или в безвоздушном пространстве?

Я слегка преувеличивал, но только слегка. Приоритетом программы было помещать клиента в приемлемую для сохранения его жизни среду. Но все-таки сбои есть сбои, если что-то неисправно, оно неисправно. Это может коснуться и приоритетов.

— Ладно, рискнем еще разок, — все же согласился я и заново задал координаты.

Первым, что я почувствовал на этот раз, был шквал морской воды, окатившей меня с головы до ног, в следующее мгновение палуба резко накренилась, и я покатился к противоположному борту, целясь головой в лафет какой-то пушки. Лафет был оптимистичным прогнозом… Ладно, зато я был уверен, что в этой суматохе меня никто не заметил!..

Я снова возник в кабинете, отфыркиваясь. Дон изумленно уставился на меня. С одежды ручьями текла вода, разве что пойманные рыбки в карманах не плескались.

— Где это вы были?.. — опешив, вымолвил он.

— Где-то в море, на каком-то паруснике… На этот раз это хотя бы был корабль. Почему-то меня все время сносит прямо на Землю и в далекое прошлое.

— Может, это потому что перенос полный? — предположил Дон. — Что-нибудь вроде инерции, увеличившейся «силы тяжести», а не из-за Капеллы?

— Не знаю точно. Отключим, тогда узнаем.

— А если жерло вулкана?..

— Тогда в очередной раз вспоминаем о благах демократии! Ура!.. — Я наконец нашарил в кармане носовой платок, почти не промокший (заодно с благодарностью вспомнил о некоторых приятных свойствах современной ткани) и смахнул остатки влаги с лица. — Шучу. Мы уже зря потратили массу энергии. Скорее всего, если ее окажется недостаточно, я просто никуда уже не отправлюсь и останусь здесь. На сегодня тогда закончим с экспериментами, попробуем хотя бы завтра.

— Хорошо… Вы не хотите переодеться?

— Чепуха. Да здравствует водоотталкивающая ткань, все уже почти стекло на пол, — кроме того, что затекло за шиворот, — остальное быстро высохнет.

— Ладно, ладно, — вздохнул он.

И мы отключили Капеллу.

Возможные побочные эффекты? Скорее уж нас ждало отсутствие какого бы то ни было эффекта. Что ж, потом, так потом…

Мерный, почти неслышный гул двигателей, едва уловимая вибрация. Знакомый запах. Да! Я попал туда, куда нужно — в свою каюту на «Денебском штандарте».

3/4. Глубокое погружение

Едва открыв глаза, я непроизвольно сощурился. Еще до того я почувствовал, что датчики засекли мое присутствие и в каюте зажегся свет. Я уже и забыл, каким белым все было когда-то на Леде. Когда-то этот цвет казался мне холодным и безжизненным, теперь он стал светом потерянного рая. И все же оставался слишком резким, даже в моей каюте, где я всегда намеренно его приглушал, по крайней мере, такая резкость не совсем комфортна сразу после перемещения во времени…

Точно. Мое присутствие здесь не предвиделось, так что автоматика выдала стандартные сто процентов освещения. Любопытно, каково тут с режимом конфиденциальности, обычным для наших личных покоев — но только тогда, когда наше присутствие в них предусмотрено? Одно внезапное включение света могло передать на пульт безопасности сигнал о вторжении. Или хотя бы о неисправности, всегда нежелательной на борту, ведь двери не открывались, и никто не мог появиться здесь ниоткуда. Теоретически.

Но чтобы выйти отсюда, как минимум, одну дверь открыть придется. Я немного поколебался. Никаких сирен, даже если где-то они запели, я не слышал, и это создавало иллюзию того, что я все еще могу остаться незамеченным и сделать шаг назад. Что, если просто связаться с отцом или Линор и предупредить их о том, что может произойти? Поверят ли они мне? Тому, что я не говорю с ними с Леды, и тому, что у меня всё в порядке с головой — последнее и так давно было под вопросом. И то, что я появлюсь у них перед глазами, даст окончательный ответ на этот вопрос.

Но дело не во мне. А в том, что, если все получится, им потом придется объясняться, что я тут делаю, и насколько безопасен для вселенной. Это не замкнутый мирок заговорщиков на «Горгулье». Ох уж эти рефлекторные доводы рассудка… А если именно моя осторожность привела к тому, что в моей реальности ничего не изменилось, но могло бы измениться, поведи я себя иначе?

Я сделал два нетерпеливых шага к двери, одновременно подняв и держа наготове правую руку с коммуникатором, встроенным в часы на запястье — с левого их вытеснил временной стабилизатор. И, не давая себе времени слишком задумываться о том, что делаю, нажал на кнопку выхода на стене. Если дверь не заблокирована на время этого полета… Панель отъехала в сторону, вглубь стены, и я выглянул в абсолютно пустой коридор, увешанный официальными портретами правящей династии — никогда не забывайте: мертвые смотрят на вас с укором. В полной тишине. Невольно в мою голову закралось подозрение, что я проник на корабль-призрак. Опустевший как «Мария Селеста», дрейфующий в нигде — уже после того, как все случилось. Я вполне мог снова попасть «не туда», или «не тогда».

Нервы у меня не выдержали, я отступил назад и снова закрыл дверь. Что я помнил о режиме конфиденциальности на флагмане? Ведь нарочно уточнял детали. Но малейшая разница в вероятностях могла пустить любое знание насмарку. Если каюты не блокируются, значит, предполагается, что они используются во время полета. Системы безопасности никак не реагируют на присутствие тех, кому положено здесь находиться. Общий коридор к каютам членов королевской семьи обычно блокируется снаружи, когда все покидают отсек. Без повода никакие камеры не включаются. Предполагается, что мы сами подаем сигнал, когда нам что-нибудь нужно.

То, что дверь каюты не была заблокирована, могло означать две вещи: никто не задумывался о том, чтобы повысить уровень безопасности, а мои родственники не собирались натыкаться на какие-то закрытые двери только потому, что меня здесь нет, или это говорило о том, что в этой версии событий я тоже могу находиться на корабле.

«Да нет, вряд ли, — подумал я, снова оглядевшись. — Я бы убавил свет». Но вдруг в этой версии событий он меня почему-то не раздражал?

Я все-таки нажал на кнопку коммуникатора, заранее настроенную на «быстрый вызов». Одно нажатие. Двойное означало бы Линор. Возможно, вызвать сначала ее было бы более разумно, но я не хотел терять время на повторные объяснения. Если, конечно, отец может сейчас ответить.

Прошла целая вечность, уместившаяся в полторы секунды. Я успел пожалеть о том, что все-таки не вышел за дверь, не переместился сразу на мостик, чтобы некуда было отступать, и еще четыре раза подумать как об оптимальном выборе о самых противоположных вещах. Будь я электроном, я бы просочился сразу в несколько щелей в вероятностях, чтобы не выбирать. Что ж, как настойчиво напоминал Дон: возможно, не в последний раз. Но что, если самым удачным окажется тот, какой есть, а прочие окажутся хуже? Тогда лучше никуда не бежать и оставаться на месте.

— Эрвин? — наконец услышал я удивленный, но рассеянный, будто его обладатель был занят чем-то еще, голос отца. Такой знакомый, со всеми этими обычно не замечаемыми оттенками, тембром, тысячей штрихов интонаций, делающих его живым.

— Да… — ответил я тут же, но, по-видимому, беззвучно. — Да, — повторил я, кашлянув, хрипло, но, по крайней мере, вполне отчетливо, разозлившись на себя за невольную паузу.

— Ты что-то забыл сказать, когда мы прощались, или что-то случилось? — поинтересовался он с веселой небрежностью, будто на ходу.

— Нет, не забыл. Я не тот, с кем вы попрощались. Я из другого времени. И сейчас я с вами на корабле. Вам нужно срочно просканировать его на предмет взрывных устройств, лучше обыскать вручную — можете представить, сколько времени это займет. Так что еще лучше просто покиньте его и возвращайтесь на Леду. Тут небезопасно. Я не знаю, что именно произошло, и как была совершена атака, но все случилось при переходе в гиперпространство. Он ведь назначен у вас через час? — Флагман — штука солидная. Для маневров, разворотов и занятия стартовой позиции ему требуется время. Хотя бы для того, чтобы сохранить свою величавость.

Последовала вполне естественная тишина. Я видел по огоньку на коммуникаторе, что он не отключился. Более того, загорелся еще один огонек. Он подключил Линор.

— Эрвин?.. — его голос прозвучал на этот раз очень осторожно и приглушенно.

— Я знаю, что вы можете подумать. Но можете проверить. Связаться со мной на Леде — я там, и ничего не знаю о том, что происходит здесь. И можете проследить сигнал — он исходит из моей каюты.

— Хорошо, — коротко произнес он. И я услышал негромкие щелчки, исходящие от двери — она наконец была заблокирована.

— Вы же понимаете, что блокировка дверей меня не остановит, если я надумаю переместиться. — Честно говоря, больше шансов было распасться на атомы, чем переместиться аккуратно за дверь. Или израсходовать энергию, необходимую для возвращения. Интересно, предполагал ли он нечто подобное? Едва ли. Скорее мог предположить, что я нашел способ воспользоваться «Янусом», и тогда просто рассчитывает, что я прислушаюсь к его просьбе, потому что она разумна. А дверь всегда можно и расстрелять… Не говоря о том, что у меня был универсальный электронный ключ, как у главы государства. Когда я стал им, «Денебского штандарта» уже не существовало, тем не менее универсальный допуск к системам был универсальным во всем. Но мысли нервно скакали по самым диким вариантам.

— Это просто предосторожность. Не выходи оттуда. Линор сейчас подойдет к тебе.

— Да, я здесь, даже если она идет с инъекцией успокоительного. Я не хочу никого пугать лишний раз.

— Спасибо, — сказал он помедлив. — Подожди ее. Я отдам соответствующие распоряжения и подойду тоже.

— Жду.

Огоньки не гасли. Мы оставались на связи, хотя я не слышал ничего из того, что происходило на том конце. Но всегда мог попробовать возобновить беседу.

Отсюда был еще один выход — через «потайной» коридорчик в другие каюты.

Я подошел к запасной двери, задекорированной под обычную стенную обшивку, и проверил ее. Она не была заблокирована, и я оставил ее открытой. Что ж, и то хорошо. Они всего лишь опасались, как и я, что меня могут увидеть, но показывали, что не боятся меня самого. Паранойя тут ни при чем, пусть она и цвела у меня пышным цветом. Черт знает, что могло появиться из другой вероятности, если я говорил правду. С тем же успехом я мог ожидать, что появившаяся Линор первым делом пальнет в меня из бластера, всего лишь из соображений самозащиты. У нее были все основания бояться меня — как неизвестности, лишь замаскированной подо что-то знакомое.

Коммуникатор выдал тонкий писк, замигал зеленый огонек.

— Линор?! — позвал я.

— Эрвин? Ты здесь? На корабле? — пробормотала она, будто запыхавшись. Видимо, она была уже на подходе к своей каюте, во временно пустующем, но уже разблокированном отсеке.

— Да. Я открыл двери между нашими каютами, но жду у себя. Не собираюсь ни на кого нападать и никого пугать. Хочу только, чтобы не произошло то, что я помню.

— Господи, это в самом деле происходит?..

— Да, происходит.

— Эрвин, ты в порядке?

— Что за странный вопрос?.. Хотя понятия не имею, совпадает ли мое прошлое в точности с вашим. Со мной что-то сильно не в порядке в вашей версии событий?

— Да нет, не то чтобы, просто… Ты каждый раз намерен появляться где-то на корабле и оповещать всех о грядущей катастрофе? — Я услышал, как она подавила смешок, немного нервный, но все же скорее веселый и заинтересованный.

— Только в исключительных случаях!

— Так же нельзя!

— Кто и кому это рассказывает?! Ладно, я допускаю, что с вами и так все будет в порядке, такое возможно, я не «Летучий Голландец». Но я хочу, чтобы все было еще раз перепроверено, не дежурно, каждый угол, каждый закуток. Да, и моя каюта тоже! Я понял, что на мое появление не среагировала сигнализация. Может быть это нормально, а может быть, и нет. Помещение должно было пустовать — если нужно что-то спрятать, почему бы не здесь? Кстати, отличная мысль! Сканер у меня есть, начну проверку отсюда.

— Узнаю моего брата, — по голосу Линор было ясно, что она улыбается, хотя слышно ее стало чуть хуже — я отвел коммуникатор от дальше от уха, доставая из кармана и настраивая портативный сканер. — Ты уверен, что не находишься сейчас на Леде?

— Навести меня, и узнаешь, — ответил я довольно обиженно.

— Хорошо, — сказала она. — Я уже здесь. Рядом с твоей дверью.

Я повернулся к открытой панели, забыв про сканер.

— Эрвин? — ей уже не нужен был коммуникатор.

В нежно-персиковом атласном платье моя сестра выглядела так, будто ее просто очень элегантно завернули в ткань, и совершенно не предполагалось, что она еще должна в этом как-то двигаться.

— Линор… — Изображение в невероятно ярком свете дрогнуло, в глазах защипало. Я и представления не имел, как на меня подействует присутствие кого-то из них во плоти, по-настоящему. Унять дрожь не вышло, я понятия не имел, какого черта вытворяет мой организм, я ничего подобного не планировал — он будто жил собственной жизнью.

— Эрвин! — она подбежала ко мне, пока я пытался понять, что со мной происходит, и крепко обняла. Как любили говаривать в далеком прошлом, я «всем существом» ощутил ее тревогу и заботу. — Ты выглядишь… иначе.

— Наверняка… — я очень осторожно обхватил ее за плечи, подавив желание вцепиться в них мертвой хваткой. — Господи, ты!.. — Живая, теплая, дышащая, говорящая и действующая. Не в моем мире, в котором этого никогда уже не случится. Но и в этом я легко могу снова ее потерять.

— Да, все в порядке, в порядке… — Она недоуменно пощупала мои рукава и слегка отстранилась: — Одежда промокла, — сообщила она. — Если ты вдруг не заметил. Ты умудрился где-то попасть под дождь?

— Нет. Попал случайно на другой корабль. Знаешь, морской, с парусами и пушками…

— А-а… — Она потянула носом и кивнула. Я впервые заметил, что она делает это так, как делают на Леде — вскидывая голову вверх. — Солью пахнет… — Пусть соль описывают как химический элемент без запаха, но мы-то знаем, что имеем в виду, когда говорим про специфический запах моря, и запах ли это соли на самом деле, глубоко неважно. — Ты с яхты?.. — засмеялась она. Кажется, она не могла решить, стоит ли принимать мои слова всерьез. Но она уже поняла, что я выгляжу не так, как тот я, с которым она недавно рассталась.

— Нет. Неважно…

— И… ты в черном?

— Да… Мне всегда казалось, что на Веге слишком много белого. А черный напоминает мне «Янус»… — оправдания прозвучали как-то нервно.

— Ясно, — сказала Линор, и в ее голосе уже не было и тени иронии. — Из-за нас.

— Не совсем… я надеюсь, что именно с вами ничего плохого не случится. Да и кто знает, чудеса случаются…

Линор снова кивнула, хоть и очень дежурно.

— Значит, ты теперь король? — это прозвучало так, будто она пыталась сказать что-то смешное. Просто чтобы не было так страшно.

— Нет.

— Почему? Что случилось?

— Ничего особенного. Просто не хочу… Нет, я вовсе не бросил все, — ответил я тут же на невысказанный вопрос. — Все сложно. Не хочу торопиться. Объявил себя принцем-регентом и, как могу, отбиваюсь от коронации.

Линор с трудом сдержала улыбку.

— Могу представить. — Она прикусила губу и задумчиво опустила голову. — Ты надеешься, что мы вернемся каким-то образом. Вернее, пытаешься сам нас вернуть?

— Пока еще вы не вернулись.

— Я поняла. Про «пока еще»… И для этого ты ухитрился вновь пробраться на «Янус»? Как тебе это удалось после всех скандалов?

— Это не… Ты же не хочешь знать будущее, которое может быть вовсе не вашим?

Она удивленно подняла брови.

— Кто сказал, что не хотим?.. — И напряженно сжала губы. — Как ты понимаешь, корабль движется на автопилоте. Программа задана давным-давно. И видишь ли, в чем очень странная штука? Мы не можем изменить эту программу…

— Что?! — Я отпрянул. Никакой безмятежности в них не было? Я все расшифровал неверно. — Линор! Тогда нам надо немедленно выбираться отсюда. Что там у вас со спасательными шлюпками?

— Все резервные системы заблокированы.

— Какого?!.. Значит, ваша версия определенно не та, где ничего не случилось. Вы не можете развернуть флагман и покинуть его?

Она покачала головой.

— Не можем. Родители проверили, пока я шла сюда, и сообщили об этом… — И потянула меня за рукав, оттаскивая от дверей, к которым я уже бессознательно направился. — Нет. Стой. Тебя не должны здесь видеть!

— Чего здесь не должны, так это уничтожить корабль с экипажем и пассажирами! Нам надо осмотреть его. Вдруг мне что-то придет в голову?

— Весь осмотреть ты все равно не сможешь и не успеешь. — Линор нажала на кнопку на своем коммуникаторе. Всплыла голографическая картинка. — Вот корабль. Давай осмотрим его, если хочешь.

— Ты смеешься? — возмутился я. — Это всего лишь схема.

— По которой можно оценить риск на месте, предположить, где могут быть самые уязвимые места. Вместо того чтобы носиться по кораблю. Это только отнимет время.

Я перевел дух и взгляд тоже — на зависшую в воздухе голограмму.

— Это совсем не одно и то же, — мрачно сказал я, кивнув на переплетенные полупрозрачные светящиеся линии разных цветов и интенсивности.

— В глубине души ты знаешь, что это лучший вариант. Тебе хватило осторожности не объявиться сразу на мостике или посреди машинного отделения.

— Мне всего лишь нужно было тихое место, где я мог осмотреться в первые секунды и понять, что я попал туда, куда нужно.

Линор с улыбкой покачала головой.

— Тебя раздирают противоречивые чувства. Поверь, я отлично понимаю. Мы все понимаем.

— Вы слишком спокойны, — заметил я подозрительно. — Как будто это происходит не с вами. Или, может, я тут не единственный из будущего? Вы знаете что-то, чего не знаю я?..

— О чем ты? — удивилась Линор. И усмехнулась: — Это и правда происходит не с нами. Это происходит во сне. Разве ты — настоящий? Ты же из другого мира. Хотя… — она опять тихо вздохнула. — За последние месяцы ты, казалось, никогда не был ближе, чем сейчас.

— А уж у меня за последние месяцы…

Она крепко ободряюще сжала мою руку, и потянула к голограмме.

— Постараемся справиться. Тут полный план. Есть идеи, какие уголки стоит проверить в первую очередь?..

— Да. Послушай. Есть еще вариант. Я могу забрать вас с собой. На весь экипаж энергии не хватит, но…

— Забудь об этом! — резко воскликнула она. Будто пытаясь стряхнуть с себя сон, которым я был.

— Линор! Не надо бросаться прекрасными лозунгами о правильности…

— А ты не пытайся похитить нас из одного мира, только чтобы перенести в другой! Ведь это не ты все подстроил, верно?..

Я предпочел пропустить это мимо ушей. Хотя, может быть, именно этим объяснялась их прохладная сдержанность, которую я принял за безмятежность и спокойствие.

— Может быть, я сумею справиться с управлением. Но не через схему же. Черт, если бы это был я, я бы уже был там, на месте… да и спрашивать вас, прежде чем похитить, не стал бы…

— Верю, верю! Но кому потом придется объясняться, когда все уже хорошо кончится? Так что смотри на схему, и попробуй предположить, что здесь может быть не так!

— Это невозможно… — Спустя четверть часа параллельного тестирования кучи программ, я взвинченно глянул на часы. — Я совсем не так себе все это представлял! Чертова осторожность. Конечно, надо было появиться прямо на мостике, чтобы убедиться, что все всё приняли всерьез! Шесть! Шесть бомб в тайниках в машинном отделении! — Невидимых для сканеров — чтобы их найти, пришлось перерывать все закоулки вручную, сперва убедившись в странных несоответствиях указанной толщины переборок на схеме. По крайней мере, тут не оказалось биоторпед и других видов взрывных устройств, для которых я захватил на всякий случай программы обнаружения. — Проклятье!..

Но я все еще оставался на месте, хоть и бесился, как зверь в клетке. Теперь мне казалось, что выходить уже просто поздно и бессмысленно.

— А разве ты все еще не можешь это сделать? — Линор с легким ехидством указала на мой стабилизатор временного поля.

— Я могу попробовать, но…

Линор прищурилась, наблюдая, как я колеблюсь.

— Ты чего-то боишься. Ну конечно… Столько времени прошло. Странно, что буферная зона «Януса» еще не восстановилась. Ты думаешь, что в любой момент связь может прерваться, и не хочешь испытывать судьбу?

— Можешь считать и так.

— Что значит «могу»? — переспросила она озадаченно. — Чего ты не договариваешь? Послушай, если все пройдет хорошо, ничего этого не случится и тебе не придется ничего такого делать. В нашей версии событий. А если все кончится плохо, никто ничего и не узнает! — в голосе Линор зазвучало нездоровое веселье.

— Ох…

— Эрвин, все очень похоже, но на самом деле мы из разных миров, не забывай! — Она посмотрела на меня слегка завороженно и не смогла сдержать улыбку. — Господи, тебя совсем не отличить от нашего!..

— И тебя тоже… Да, да, не забываю… — Я смотрел на голограмму, где очень медленно разные части схемы меняли цвет — проверенные визуально и прочими примитивными способами отсеки — не все известные взрывные устройства поддавались техническому сканированию. Те, что уже были найдены, оказались старыми недобрыми многоступенчатыми «невидимыми», надежными как последние сволочи и безликими в силу распространенности, «ежами». Схема понемногу темнела, отсеки, которые должны были быть проверены в первую очередь, уже были проверены.

Но то, что я знал о катастрофе, не было похоже на их работу, впрочем, как и на работу других известных мне устройств, и поиск продолжался. «Денебский штандарт» — большой корабль. Свои каюты мы с Линор тоже уже перерыли и просканировали сами. Нужно ведь было, чтобы именно сюда так никто и не зашел. Схема подсказала еще несколько неизвестных нам раньше тайников. Но там никто ничего не забывал.

— «Янус» тут ни при чем. Возможно, буфер там давно в норме и станция ничем не помогла бы нам с самого начала. Я нашел другой источник. Нет, это пока не новая станция. Строить пришлось бы долго и дипломатически сложно, сами знаете — даже если тайно, или особенно если тайно. Да, это все равно стоит в планах, но не суть… Пока я просто подключил к снятым схемам энергетические системы дворца. Они очень мощные, и большая часть этой мощи никак не используется. Масса заброшенных внутренних генераторов, автоматических станций и подстанций, заменявшихся новыми, но так и не убранных, оставленных «на всякий случай», да так и похороненных в стенах…

— Что ты сделал?.. — оторопело прошептала Линор. Услышав непонятный оттенок в ее голосе, я посмотрел на нее и увидел ужас в ее широко открытых глазах.

— То, что я уже сказал. Удивительно, но это работает. Я же здесь.

Она протянула руку и еще раз пощупала мой уже высохший рукав.

— Море. Ты сказал, что попал не на тот корабль. Это в самом деле была не яхта на Леде? Ты пытался попасть сюда и попал, куда не планировал?!

— Я нашел причину. Отключил одну из вносивших диссонанс систем. Не волнуйся, это не первое испытание, только первые были ментальные, а не физические.

— «Не волнуйся»?! Это первый успешный, да и то с огрехами, физический перенос? Ты же сам волнуешься, что тебя может занести куда угодно!

— Это всего лишь предосторожность!

— О господи, да ты даже не уверен, сможешь ли вернуться!

— Линор, не утрируй! Я уже дважды оказывался «не там», и ничего, всегда исправно возвращался. Только не знаю, удастся ли мне переместиться в пределах одного и того же корабля — не уверен в аккуратности, но она мне и не слишком-то нужна. В конце концов, мы можем выйти и через двери!

Глаза Линор удивленно и возмущенно расширились, но в них плясали веселые искры, как бы ни было странно или пугающе то, что происходило, ее душа пела. Кто из нас мог долго выдержать без путешествий во времени?

— Можете быть уверены в том, что мы все слышали! — объявил отец, входя в каюту тем же путем, что вошла Линор. За ним следовала и мать, молчаливая и взволнованная.

— Папа! — Знаю, обычно люди в сложную минуты склонны звать маму, но так уж исторически сложилось с нашего не то чтобы нелегкого, но не слишком стандартного детства. И слишком уж я привык именно его звать на помощь.

Матери я только виновато и неуверенно улыбнулся. Она знала, что я рад им всем, но проблемы перемещений во времени касались в первую очередь тех, кто был к этому активно причастен, не считая того положения, что все мы движемся во времени со скоростью света, за вычетом скорости, с которой движемся в пространстве.

— Догадываюсь, ты хотел бы рассказать гораздо больше, чем можешь. — Он с легкой иронией усмехнулся в усы, встопорщившиеся от этого так привычно и успокаивающе, что я почувствовал себя как дома. Как не чувствовал уже на самом деле очень давно. — По крайней мере, корабль уже управляем, взят под контроль. Спасибо.

Я выдохнул.

— Отлично! Неважно, что будет дальше, у меня есть идея. Несколько, на самом деле. Во-первых, к черту, куда вы там летите. Я не уверен, что причина взрыва находится или находилась на борту. Его последствия ни на что не похожи. Мы не нашли никаких обломков. Только следы очень мощного излучения, маленький большой взрыв, если можно так выразиться. Понятия не имею, что это было.

— Возможно, скоро узнаем, — кивнул отец сдержанно.

Я воззрился на него ошарашенно.

— О чем ты говоришь?! Возвращайтесь. До скачка в гиперпространство вам, скорее всего, ничего не грозит. Судя по всему, где-то в нем скрыт триггер.

— Но если у нас нет никаких идей, какой именно, мы не сможем избежать этой опасности сейчас или в любой другой момент.

— Ключевые слова — в любой другой. А выиграв время и сложив все, что нам известно, мы можем решить проблему!

— На всякий случай мы распорядились изменить координаты скачка. Как на входе, так и на выходе.

— Этого может быть недостаточно, если что-то заложено в самом механизме скачка, что-то еще не обнаруженное.

— Судя по всему, блок в управлении был связан с тем, чтобы мы не могли изменить курс.

— Или только чтобы не могли отменить путешествие прежде, чем станет поздно.

— Это может быть справедливо, — снова кивнул он. — Но нужно ли плодить сущности? Мы обнаружили несколько взрывных устройств, расположенных в машинном отделении так, что сработав, они причинили бы тотальный ущерб. А также скорректировали курс и время прыжка. Если таймеры бомб были синхронизированы со временем прыжка — если они были синхронизированы очень точно, то не исключено, что мог возникнуть тот самый эффект. Энергия вырвалась наружу, но материя уже не вернулась в обычное пространство.

— Я очень в этом сомневаюсь. Мы просчитывали возможности, и пока это и есть официальная версия. Но сомнительно, чтобы за всю историю не произошло ничего похожего.

— Очень может быть, что происходило не раз. Но редко. Вне серьезных наблюдений и расследований. Трактовалось каждый раз по-разному и каждый видел, что хотел.

— А потом вдруг случилось дважды с небольшим промежутком.

Отец потер глаза обеими руками.

— Есть в этом что-то нездоровое, обсуждать собственную фатальную катастрофу… Но — второй раз, ты говоришь?

Наверняка я сболтнул лишнее. Но если мне их отсюда не вытащить, то какая разница? Впрочем, теперь все они в зоне «поражения» моего временного стабилизатора, на котором я давно потихоньку изменил настройку, и если мне совсем не удастся их убедить, я просто заберу их с собой. По крайней мере, попытаюсь.

— Да, был и второй раз. Совсем недавно, с одним посольским кораблем.

— Чего-то ты не договариваешь, — вставила Линор почти шутя.

— У меня нет времени «договаривать»! — огрызнулся я. — Вы в смертельной опасности, но ведете себя, будто это какая-то игра.

— Может быть и игра, — подала голос, полный сожаления, мама из своего кресла, до того пережидавшая, пока мы разберемся в тонкостях скачков во времени. И от одного тона ее голоса мне стало совсем нехорошо.

— Моя игра? — переспросил я после паузы, которая показалась мне долгой, хотя это могло быть вовсе не так.

— Мы же тебя совсем не знаем, — с терпеливым участием объяснила она. — Ты из другого мира. И бог знает, о чем ты думаешь, и что тебе кажется реальным.

Все куда-то поплыло. Я сделал пару осторожных шагов к ближайшему креслу и тоже сел. Ладно, черт с этим со всем.

— Хорошо. Меня вы не знаете. А о том, кого знаете, вы думаете то же самое?

Они, конечно, замялись. Не отвечать же на такой вопрос прямо.

Что ж, гори оно синим пламенем. Я нажал на кнопку на стабилизаторе.

— Стой! — крикнула Линор, кидаясь ко мне. — Уф! — она с облегчением перевела дух, схватив меня за плечи. — Мне показалось, ты решил переместиться вместе со всеми нами, как грозился.

— Вообще-то да, — медленно произнес я в ответ со сверхъестественным спокойствием. — Решил. Только у меня не вышло.

Индикатор на браслете омертвело погас. Связь с «Пандорой» прекратилась.

4/4. «На круги своя»

— Нестабильная система! — воскликнула Линор, припомнив, о чем мы говорили. Но я ее почти не слышал, хотя отметил каким-то фоном. Я смотрел на отца, а тот, в свою очередь, смотрел на мой браслет-стабилизатор, отчего-то заметно побледнев и, похоже, прикусив губу. Усы отчасти скрывали этот факт.

— Ответ на твой вопрос: нет, — выговорил он слегка потрясенно.

— Какой вопрос? — У меня и в самом деле все вылетело из головы, стоило погаснуть огоньку на браслете.

— Последний. Нет, мы так не думаем. Не думали… И здесь мы только потому, что могли предвидеть подобную попытку, но надеялись, что ты этого не сделаешь.

Особенно после того, как они достаточно выждали, пока мы с Линор потрошили схему корабля. Думаете, я ничего не понял?

— Прекрасно! — прошипел я сквозь зубы. — Вы думали, я буду прыгать так близко в прошлое по пустякам? Потому что соскучился? Или решил подменить одну вашу версию на другую, раз моя меня чем-то не устроила?

— Ты знаешь, что можешь быть какой угодно версией себя, а мы — какой угодно версией нас. Сколько времени у тебя было на размышление? Годы? — Я непроизвольно качнул головой, и он так же непроизвольно кивнул, оценив, насколько я мог измениться за это время. — Месяцы? У нас нет, ты захватил нас врасплох.

— И теперь ваши худшие опасения подтвердились.

— Только некоторые из них. Не потому, что ты попытался нас переместить, а потому что не смог. Слишком рисковал, чтобы сюда попасть. Теперь я склонен с тобой согласиться, что лучше бы было нам вернуться.

— Отлично! Так давайте, возвращайтесь! — гора будто собиралась свалиться с плеч, но почему-то не сваливалась.

— Слишком поздно. До скачка остались секунды, обратить процесс запуска мы уже не можем. «Штандарт» — большой корабль.

Я встряхнул стабилизатор, крепко прихлопнув его ладонью, и заодно глянул на часы.

— Вы перенесли скачок на пятнадцать минут раньше?

Они как по команде тоже посмотрели на часы.

— Почему пятнадцать? — изумленно спросила мама. — Только на пять.

— На двадцать пятьдесят пять? — уточнил я. Это было известное мне время взрыва.

— Именно.

— Но сейчас же только сорок пять.

— Твои часы отстают! — сказала Линор, шагнувшая ближе и посмотревшая на табло моих часов.

И как мы умудрились не замечать этого все время?.. Были слишком увлечены. А я и не предположил, что попал сюда со смещением в десять минут по отношению к заданным координатам. «Пандора» не совершила пока ни одного «чистого» переноса, пусть и не забросила меня на этот раз в средневековье или в море.

Корабль содрогнулся, переходя в гиперпространство.

«Момент истины», — пробормотал я, кажется вслух. На какое-то мгновение захотелось рассмеяться. Если я сам сделал всё для того, чтобы нас всех накрыло одним взрывом во времени, разве это не смешно?.. Вот только если все случится сейчас, я этого просто не успею.

Но флагман не взорвался. Мы выдержали несколько секунд, прежде чем послышались облегченные вздохи.

Корабль легко вздрогнул снова. Но тоже ничего страшного не случилось, только, судя по тону двигателей, мы по какой-то причине преждевременно вышли из гиперпространства.

Индикатор на стабилизаторе невинно подмигнул крохотным зеленым глазом.

— Хм… — отец притронулся к уху, вслушиваясь в какое-то сообщение с мостика. — Видимо, что-то не так с гиперприводом, — проговорил он нам, продолжая слушать. — Мы все еще на орбите Леды, только на другом участке, и что-то тут не так с координатами… — Он замолк и удивленно выпрямился, а затем посмотрел прямо на меня, отняв руку от наушника. — Мы никуда не переместились, — сказал он, — в пространстве.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я не менее удивленно.

— С нами кто-то выходит на связь, — сообщил он вместо ответа. А затем включил динамик в каюте:

— «Денебский дракон» вызывает «Денебский штандарт»! — кто-то словно повторил эти слова не в первый раз, настойчиво, причем, моим собственным голосом. — Оставайтесь на месте. Сохраняйте спокойствие. Сейчас двадцать девятое марта три тысячи пятьсот шестьдесят седьмого года по стандартному летоисчислению… — Обладатель моего голоса на мгновение прервался, переводя дух: — С возвращением!

— Это не я! — выдавил я, едва ко мне вернулся дар речи. — То есть… наверное, я все это говорю там, снаружи, но… — Я посмотрел на свой стабилизатор. — Эта штука даже не работала все это время! Может быть, что-то другое сбило и ее настройку…

Но я не очень-то верил в то, что говорил. Хотя, почему бы и не разгореться временным войнам, рано или поздно?

— Значит, говоришь, эффект как от аннигиляции? — задумчиво проговорил отец. Казалось, он сдерживал смех.

— Да…

— Я только сейчас представил, насколько неисправна может быть твоя машина времени. Конечно, я в жизни с таким не сталкивался, но теоретически, так может выглядеть масштабный и очень сырой и дестабилизированный перенос во времени, с разбросом энергии вхолостую и множественным дублированием виртуальных частиц, мгновенно аннигилирующих. Хорошо еще, что все они остались «позади», как инверсивный след. Полагаю, приоритет безопасности — единственное, что не отказало.

— Но я совсем не собирался… Я представить не мог, что мне хватит энергии переместить куда-то целый флагман.

— На год вперед, — уточнил он.

— В любом случае, ни одна программа в тот момент не работала, и ничто не было на это рассчитано.

— А дополнительная энергия? — подала голос Линор. — Скачок в гиперпространстве, который вернул нас в ту же точку в пространстве, но на год позже?..

— Ох… — Корабль Лиги переместился тогда, когда я был на борту, в медицинской капсуле. Пусть там была только копия моего сознания, но она была постоянно связана с «Пандорой», этого могло оказаться достаточно.

— Что? — жадно переспросила Линор. — О чем ты сейчас подумал?

— Тот, другой корабль… Я экспериментировал и заодно проверял, был ли там вообще взрыв, или это инсценировка…

— Это что, был корабль Лиги? — недоверчиво уточнила она.

— О да! Еще бы. И они раскидали обломки при той же картине взрыва. Я заподозрил неладное. И разумеется, никуда не собирался его перебрасывать, просто находился там в момент, когда они перешли в гиперпространство, видимо, сам переход был и сигналом к перемещению — понятия не имею, куда и когда.

— А что же было со взрывом? — заинтересовалась мама.

— Взрыва не было. Я только проследил за этим и вернул психоматрицу назад. Это, конечно, ничего не доказывало, но теперь, постфактум, когда два корабля исчезли одинаково, я не знаю, что и… проклятье, ведь я бы сюда не сунулся, если бы не этот самый взрыв! Но он же был в прошлом, когда я представления не имел, что «Пандора» может быть в рабочем состоянии.

— Удачное название, — отметил отец.

— Уж как повелось. — Опомнившись, что не хочу распространяться о не совсем удачных опытах, хотя после замеченной Линор морской воды запирать конюшню было поздно, я добавил, изобразив пальцами в воздухе нечто крошечное: — Маленькая черная коробочка, а какой эффект!

— Погодите, — перебила Линор. — Но ведь бомбы действительно были. И заблокированное управление.

Мы все с вниманием посмотрели на нее.

— Сейчас, когда все закольцовано во времени, мы просто не можем пронаблюдать того, что однажды, наверное, все же случилось по-настоящему. Но где-то на границах вероятностей катастрофа по-прежнему существует.

— Возможно, — согласился отец.

— А корабль Лиги?

— Но инсценировка же имела место, — напомнила она. — Или его ты тоже пытался спасти?

— Нет, не пытался.

— Уже хорошо, — одобрил отец, — за всем континуумом даже ты не уследишь. Но что ж теперь делать. За одну секунду мы пропустили целый год.

— Гм… конечно, раз нам точно хватает энергии, я могу попробовать вернуть корабль назад, чтобы создать еще одну петлю.

— Нет уж!

— Только не при неисправном аппарате! — воскликнула Линор.

— Вообще ни при каком! — добавила мама.

— Но тогда я ничего не могу исправить.

— Ты и так не можешь, — напомнил отец. — В твоем прошлом нас все равно не было — сколько, кстати?

— Около трех месяцев.

— Шустро, — одобрила моя сестрица.

— Значит, будем пока придерживаться известного плана: возвращение через год. Так мы меньше воздействуем на все, нам уже известное.

Больше, как будто, обсуждать было нечего. Я кивнул, поднялся, подошел ко все еще висящей посреди каюты сияющей схеме корабля и сунул прямо в ее центр руку с коммуникатором. Все данные со всеми последними изменениями автоматически будут сохранены и отправятся вместе со мной для более детального анализа, если мы действительно сделали все, что нужно.

— Я действительно не хотел.

Линор ободряюще похлопала меня по плечу.

— А по-моему, это все-таки лучше, чем разлететься в пыль.

— О, Ли!.. — усмехнулся я. — Спасибо!

Я попятился назад, и она, улыбаясь, помахала мне рукой, то же сделали и остальные. Я помахал им, старательно изменил настройку на стабилизаторе, чтобы максимально понизить вероятность новых оплошностей, смутно продолжая слышать, как что-то вещаю извне в динамике с приглушенным звуком — все, что я там говорю, я смогу еще повторить. А главное мы уже услышали. Уверен, я назвал точную дату не только для них — я знал, что нахожусь в данный момент на борту, и сообщил ее самому себе. И там, снаружи, я очень ждал встречи. Пора было уступить место тому, другому. Время для оправданий еще будет. Посмотрев еще секунду на ровно горящий индикатор, я осторожно нажал на кнопку, отдавая сигнал к возвращению.

Меня настиг дикий приступ тошноты. Голова кружилась с прямо-таки злокачественной целеустремленностью. Какой там у нее, интересно, спин?..

— Ух, есть!.. — услышал я где-то вдалеке взволнованный голос Дона, который оказался внезапно близко, раз схватил меня за плечи и поддержал: — Я думал, эта сволочь скопытилась! — затараторил он возбужденно. И в тот момент я не мог различить, только ли меня била дрожь, или его тоже сильно трясло. — Сигнал начисто пропал! Я в отчаянии подключил Капеллу! Слава богу, сработало!.. Что там?! Только держитесь, ладно? Вы всегда можете попробовать снова. Мы можем попробовать снова!

— Нет… — я понятия не имел, слышит ли он меня, но был уверен, что говорю это вслух: — Хватит. По крайней мере, до…

До того, как «Пандора» станет более предсказуемой? Может быть…

Правда, буфер к тому времени тысячу лет, как исчезнет. Но на будущее все равно есть смысл построить что-нибудь понадежней. В конце концов, как я могу быть уверен, что мое будущее соответствует тому, что я только что видел? В моем будущем все может случиться не спустя год после происшествия, а спустя двадцать, или через полгода, или завтра, или никогда. Но, по крайней мере, все основания для надежды были. И я теперь знал, что за «эффект аннигиляции» мы наблюдали, по крайней мере, с очень большой долей вероятности. И раз мы это в самом деле видели в своем прошлом, то был очень большой шанс на то, что бомбы с корабля действительно убраны, и что рано или поздно, они вернутся. Может быть… вернутся в далеком прошлом и создадут какую-то свою новую историю. Теперь у возможностей был огромный простор. И хорошо, что он все-таки был.

— Все получилось, Дон, — выговорил я уже спокойней. — Все уже получилось.

Он замер, и глаза его засветились восторгом.

— Расскажете?.. Когда придете в себя? — прибавил он тактично.

— Непременно, — улыбнулся я, подумав, что кое-что в своей повести до поры до времени лучше будет изменить. И все-таки… — Дон, не знаю наверняка, и не стоит об этом распространяться. Но правда, есть небольшой, но шанс, что все они еще вернутся. Твои друзья тоже.

Хотя состояние у меня было то еще, но я увидел, как с его лица схлынули краски, а губы задрожали.

— Фантастика, — прошептал он. — Если есть хоть крохотная вероятность, это грандиозно!

— Но прежде чем охотиться на саблезубых тигров… — мой голос наконец дал петуха и я откашлялся, — нам придется здорово доработать эту штуку!

Дон рассмеялся. Теперь я видел, что он и правда тоже дрожал от перевозбуждения и пережитой тревоги.

— Что угодно! Конечно!

— И все-таки расследовать, кто подложил на флагман бомбы, которые мы нашли, и заблокировал управление.

Дон побледнел снова, до зеленого цвета.

— Если, конечно, в нашем прошлом произошло то же самое.

— Конечно… — повторил он впечатленно. — Черт, как же не хочется думать о плохом.

Как же я был тут с ним согласен.

Чьи-то смертоносные диверсии — уже отвратительно. Но и последовательность событий была абсурдной. Ладно, она была нормальной, если брать в расчет путешествия во времени. Но предопределенность происходящего выглядела удручающе. Зависимость того, что уже случилось от того, что мы еще не сделали, и не сделали бы, если бы не… Проклятье! Без веских оснований никто бы не стал такого делать. Линор права, когда-то у этого действия в самом деле были веские основания, а затем все лишь «повторялось», сохраняя и подкрепляя стабильность возникшей самоподдерживающейся складки. Я не мог не отправиться выяснить, в чем тут дело, пораженный странным эффектом, а отправляясь, неизменно создавал кольцо-складку, которое снова поражало меня в прошлом, для того, чтобы при первой возможности, не дожидаясь, когда механизм сбалансируется, отправиться выяснять, что же случилось… Впрочем, может, именно это было ценой их возвращения хоть когда-то. А в том мире, где ничего подобного не случилось, может, я все-таки просто использовал более исправную версию «Пандоры»?

Закольцованность не только событий, но и связанных с ними мыслей, в которых путаться все равно, что в липкой паутине — тоже весьма неприятный эффект мнимого всемогущества путешественника во времени. То и дело обнаруживающего свою зависимость от причинно-следственных связей, которые еще не появились на свет. Как тут не бояться сделать лишний шаг в какую угодно сторону?.. И что я там недавно говорил: что мы никогда не попадаем в собственное прошлое? Даже если не попадаем напрямую, косвенного проникновения вполне достаточно.

Для того чтобы у любого могли возникнуть совершенно законные опасения на этот счет. Для того чтобы цель оправдывала любые средства. Для того чтобы развязать войну на всё обозримое пространство-время, чтобы переписать все, что возможно, и уничтожить все существующее. Как чудесно сознавать, что все мы временны не только в линейном времени, рано или поздно все мы будем стерты гораздо раньше, чем появимся на свет, и только это восстановит стабильность. На какое-то время.

— Все время на ум приходит Вега, — мрачновато сказал Вирем. — Убиты были все, кроме наследника трона. А сам он был использован как ключ к королевству. Удобно. У монархии есть своя инерция. Пока кто-нибудь разберется и соберется ломать все сложившееся, можно столько дел натворить…

— Точно.

— Вы все еще хотите, чтобы она участвовала в расследовании?

Я кивнул.

— Да, хочу. В нашей ситуации есть одно замечательное отличие — мы все давным-давно играем с открытыми картами.

— Если только так не кажется.

— Что ж, нет идеальных решений. А если что-то пойдет не так, считай, что дело освободительной революции — прямое тебе задание.

Вирем нервно хохотнул и содрогнулся.

— Ладно… Страшное это дело — открытые карты… Так и хочется зажмуриться. Вот только… А как мы все это объясним? Откуда взяли информацию про бомбы. Придется объяснять и про перемещения во времени. И про то, что все могут вернуться.

— Возможно.

— Но что?

— Но уж лучше так. Ты просто не забывай про свое задание.

— Трудно сказать, что они не достигли в своем деле успеха. — Филиард Арли поставил едва пригубленный бокал на стол. — Разумеется, у них не вышло укорениться на Веге впрямую, но едва ли на это был расчет всерьез. Зато сама идея современной монархии дискредитирована была исправно. Настолько, что я сам решил с ней покончить, своими руками. — Словно передумав, он подхватил бокал и сделал глоток побольше. Не поспешно или нервно, а будто обозначив этим определенную ясную точку. — Но, как ты понимаешь, это был coup-de-grace, добивание того, что уже умерло. Было убито раньше, и не мной. Я только опустил в этом спектакле занавес. Не в их спектакле. Покончил только со своим.

Я задумчиво кивнул. Голова у меня все еще гудела после приключения несколько часов назад, но основные неприятности доставляли только некоторые мысли, как ложка дегтя в бочке меда. Но был ведь и мед! Несомненно, был, и его еще тоже следовало осознать, не сразу.

— А может быть, все верно? И это стоит сделать нам самим? Разрушить то, что умирает своей смертью, раньше, чем навалятся болезни — немощь и безумие, которые только сделают гибель болезненней и катастрофичней.

Он криво усмехнулся в усы, поглядывая на меня исподлобья.

— Я тоже так думал. Еще до того, как все случилось всерьез. Но… — он помедлил и усмехнулся еще раз. — Кто знает отпущенный ему срок? Только не говори мне про путешествия во времени. Немощь и безумие приходят и к детям. Не все доживают до преклонных лет, да и преклонные годы у всех свои. А что касается путешествий во времени… ты уже готов уступить контроль над неисправной машиной времени неизвестно кому? Или его сохранение будет пока наименьшим злом?

— Или соблазном? Иллюзией сохранения контроля. Но его можно сохранить иначе — уничтожить то, что представляет опасность. Уничтожить существующие механизмы, нарушить связи между ними, стереть данные.

— Как ты можешь знать, что они не существуют уже где-то еще? Согласен оставить мир беспомощным, без страховки, без запасных путей к отступлению?

Я думал так же, но мне необходимо было проговорить свои сомнения вслух. Он наверняка понимал это. Мы просто говорили, это не было спором.

— Пока еще есть естественная защита. Даже если не разрушать ничего, со временем, когда механизм становится стабильным, он ограничивает близкие перемещения, которые и могут представлять особенную опасность. А пока это возможно — он нестабилен и его действия непредсказуемы.

— Но ты уже можешь предсказать, что случится, если попасть в это время на чей-то корабль в нужный момент — чтобы на короткое или долгое время вывести его из игры.

— Да. — У меня мелькнула еще одна мысль, совсем не веселая, о том, что «первый раз», из-за которого все случилось и началась цепная реакция, мог произойти и по той причине, что какая-то версия меня пыталась вывести кого-то из игры намеренно. Кто может доверять самому себе во всех возможных версиях? Вот в чьих руках тоже не хочется порой оставлять контроль. Все наши версии неизбежны. — Но вот в чем еще дело. Как это будет возможно скрыть, когда все они вернутся? Ведь будет совершенно ясно, что они переместились во времени. Два корабля разных, практически враждующих государств. И все нити будут вести к нам. Это разорвет все обитаемое пространство.

— И время?

— Может быть. Да, может быть и так.

— Рано или поздно. Всему свой срок. Не стоит сдаваться раньше времени. Все равно никто больше не сможет с таким справиться, если не вы. Но еще для того, чтобы справиться, нужна определенная сила — тяжесть, инерция, что-то, что сдвинуть с места не так просто.

— О чем вы говорите? — на мгновение озадачился я. — Неужели о монархии?

Он пожал плечами.

— О традициях, о привычках. О симпатиях и привязанностях, которые нередко держатся на иллюзорных первых двух.

— Ох, бросьте, нас знают лишь как то, чего следовало бы бояться.

Он рассмеялся.

— Только людям, обладающим воображением. Многие же даже не в силах вообразить, что возможны подобные вещи. Для них не существует такой опасности, она слишком абстрактна.

— Она перестанет быть абстрактной, когда появится хоть один из пропавших кораблей. Тем более, когда появятся оба.

— Не спорю, непременно придется туго. Но представь, какая будет паника, если некому будет управлять этим хаосом. Вы, по крайней мере, можете изучать возникшие аномалии. И вы пока ничего не выигрываете от того, что произошло.

— Они не выигрывают, — проговорил я тихо. — Но может быть, выигрываю я. По крайней мере, так кажется со стороны.

— Именно поэтому ты не спешишь короноваться?

— Я понятия не имею, на что я способен.

— Когда ты отдашь власть тому, кому она принадлежит, разве это будет иметь значение. Или ты не собираешься отдавать?

— Я уже прямо не знаю, кому бы и отдать, — рассмеялся я.

Хотя дело было все-таки не в этом. Я скорее не хотел, чтобы меня поглощали те самые привычки и традиции, которые становятся подменой нас на наши пустые оболочки. Пока еще не был к этому готов — к тому, чтобы играть по чужим правилам, не стуча при этом раздраженно копытом и не ставя своих условий, так или иначе. Таким образом я сохранял хотя бы подобие контроля над ситуацией.

Он покачал головой.

— Не шути так, это может быть самой большой ошибкой, и именно тем, на что все и рассчитано. Но ты пока в здравом уме, и все еще хозяин своих поступков и даже своего королевства.

— Возможно, — отозвался я сдержанно.

— У меня не было такой роскоши, — напомнил он. — Подумай об этом. Больше все равно некому с этим справиться, некому все исправить. И некому знать это лучше, как не тому, кто уже оступался, да там, где из всей известной вселенной бывали лишь единицы. Я сам бывал в подобных местах, да не в тех же самых. Тут даже я не смогу тебе помочь.

Это был длинный день. Но оказалось, что он может быть еще длиннее. Перед рассветом пришло известие, что буквально ниоткуда, в тех же координатах, в которых предположительно погиб посольский корабль Лиги, он вновь появился. Более того, он столкнулся с одним из автоматических поисковиков, все еще исследующих пространство на месте якобы произошедшей катастрофы. Я не помнил никакого столкновения в своем ментальном путешествии, но не был уверен, что мог бы ощутить его в той медицинской капсуле. Возможно, именно оно на мгновение пробудило пациента, а не мое собственное присутствие — такие тонкости в не очень ясном сознании я едва ли мог различить. По предварительным данным никто не погиб, но судно получило серьезные повреждения, и его экипажу и пассажирам пришлось принять помощь подоспевших патрульных кораблей Леды.