Тролль

Сокровище

Пока рабочие скребли завал, Амарилль тщетно пыталась остановить кровь из носа, зажимала рукавом рубахи. Последнее не помогало, ведь вся одежда была пропитана кашеобразными внутренностями червя.

— Ох, как мне дерьмово! Как же мне дерьмово!

Бай ходил из стороны в сторону, не зная, как помочь стонущей эльфийке, чем себя занять и как вообще спастись. Комната, в которой они застряли, имела лишь один вход, что являлся и выходом. Была она небольшой — саженей семь в длину и ширину — и при том удивительно красивой. Светящийся мох целиком покрывал стены и потолок, казалось, сам воздух излучал едкую зелень. На полу лежал ковёр паразитирующей травы, что заметно наклонялась к каплям крови, каковые обильно разбрызгивала Амарилль. Странные бабочки с длинными хоботками и складчатыми брюшками цеплялись лапками за известняк и ползали по сталактитам.

Эльфийка страдальчески застонала, сорвала со стены клочки мха, смяла и заткнула ими ноздри. Пористая зелень побагровела, но кровь остановилась. Через некоторое время пришлось сменить затычки.

— Ты жива? — решился Бай на вульгарный вопрос.

— Жива, — в нос проговорила Амарилль. — Очень жива.

— Почему из-за магии вообще происходит с тобой такое?

— Потому что она неестественна. Слышал о гипотезе «периодических поражений»? Вижу по лицу, что нет. Я не Дбалин, академический слог не осилю, но, если просто, то есть люди, эльфы, гномы — разницы нет, — которые чихают от запаха роз. Чешутся, если поели орехов. И так далее, у всех по-разному… Бай, подожди… — Амарилль сменила затычку в носу, отвратительно шмыгая. — Так вот, магия же вредна для всех. Если переборщу, то она может порвать мне горло, лёгкие обжечь. Кровь из носа — это ещё мелочи, будь спокоен. Ох… этот мох немного кружит голову, знаешь. Глянь, насекомые спускаются или мне кажется?

Несколько бабочек медленно слетели с потолка, присосались хоботками к подтёкам крови между стеблями паразитирующей травы. Складчатые брюшки начали медленно наполняться и вместе с тем расправляться.

Скрежет за проходом давно прекратился, видимо, рабочие отвлеклись от разбора завала. Но до сих пор были слышны тяжёлые шаги солдат.

— Бай, Амарилль! — приглушённый голос Дбалина напугал и в то же время обрадовал. — Вы как?

— Отдыхаем! — крикнул Амарилль.

— Здесь нет выхода, — сказал Бай, подойдя вплотную к завалу.

— Есть, — успокоил Дбалин. — Его просто надо создать, и я говорю не о том, чтобы расчистить проход. Не хватало ещё к вам запустить милейших насекомых. Ничего не предпринимайте, мы с Филином кое-что попытаемся сделать. Коль не получится, вернёмся обратно. Ждите.

— Стой! С Дестриэ всё хорошо?

Раздалось ржание, громкое даже за преградой.

— Как и сам слышишь, твой пони в здравии. Повторяю: ничего не предпринимайте, ждите. Мы вас не бросим!

Прощальным ответом послужил безумный смешок Амарилль. Бай обернулся и увидел, что эльфийка распласталась на шевелящемся ковре паразитирующей травы. Одну руку она положила под голову, второй сорвала мох со стены, поднесла ко рту и заглотила. Тролль почувствовал, как рвота подходит к горлу.

— Не этот мох Дбалин называл токсичным?

— Угу. Ты не представляешь, как мне хорошо! Голова прошла. Попробуешь?

— Вряд ли.

Амарилль сладко потянулась, полы котты из-под ремня распахнулись, показались тонкие, обтянутые в красные штаны ноги — настоящий пожар на зелёном лугу. Эльфийка перевернулась со спины на живот, примяла стебли паразитирующей травы, замерла в соблазнительной позе. Смахнула волосы с лица. Бай разочарованно выдохнул.

Нос и подбородок были измазаны в крови, нижнее веко левого глаза набухло, как ягода жимолости, кожа темнела — наливался фингал. Филин пощёчиной заехал и в глаз. Амарилль, посмеиваясь, вышмыгала затычку из мха, изничтожая крохи соблазнительности. Бай во второй раз ощутил приступ тошноты. Но, не в силах справиться с безумной мыслью, отметил, что даже в таком побитом виде эльфийка красива. Последняя тем временем вышмыгала вторую затычку. Тролль понял, что с выводом поспешил.

— Бай, а ты когда-нибудь целовался?

— Нет.

— А хочешь?

— Не знаю…

Амарилль усмехнулась, медленно поднялась и так же медленно пошла к троллю, плавно и — если бы не одежда, полностью запачканная в слизи червя — обворожительно. Бай сделал шаг назад, упёрся в стену мягкого мха, который почему-то никак не опьянял, вынуждая трезвой головой воспринимать происходящее безумие. Эльфийка коротким жестом приказала пригнуться, взяла в ладони крупное лицо тролля и поцеловала.

Оказалось не так уж омерзительно. Язык Амарилль был горячим и дарил вкус крови, а также горьких трав. Бай открыл глаза. Бабочки воспарили над паразитирующей травой — они напоминали бутоны орхидей, что неподвижно застыли в воздухе. Худое тело в руках казалось умилительно хрупким.

Амарилль отстранилась. Глаза прищурены, рот приоткрыт. Захохотала, сотрясаясь, едва устояла на ногах.

— Бай… у тебя такое глупое лицо! Не могу! — Она смеялась долго, кружась среди бабочек-орхидей, и, как закончила, замерла, хитро взглянула. — А ты когда-нибудь занимался любовью?

— Мне кажется, сейчас не самое лучшее время…

Эльфийка снова захохотала, отмахнулась. Бай, не зная, как трактовать подобный жест, решил спросить то, что его волновало, и тем самым сменить тему.

— Тебе ведь нужны деньги для спасения собратьев? Филин соврал там, возле червя?

— Нет, — ответила Амарилль неожиданно спокойно, прислонилась к стене, вдыхая дурманящий мох. — Хотелось произвести впечатление, знаешь, не пасть в глазах. Ты такой добрый, наивный. И, несмотря на первое впечатление, понравился мне безумно. Поэтому соврала. Деньги я хочу чисто для себя, Бай. Завести дело, открыть постоялый двор, как у твоей матери, и жить безбедно, даже богато, в комфорте. Никогда не вернусь в свои трущобы! А насчёт спасения собратьев… — Она устало опустилась на паразитирующую траву. — Ну, мне их жалко. Давай будем честны, вряд ли я смогу помочь всем, выкупить целый город — так вообще сказочная глупость. Разве что бесплатно буду принимать в своём постоялом дворе. Скажи честно, я разочаровала тебя?

— Нисколько, — ответил Бай. — После всего, что я пережил с вами, разочаровываться в такой мелочи невозможно.

Амарилль засмеялась.

— Кстати, Бай, я трезва! Мне как бы сейчас хорошо, но соображаю трезво, поэтому поцелуй… В общем, я не против отношений. О любви не говорю — сам понимаешь, не бывает, как в книжке, с первого взгляда. Но вот отношения — вполне. Слышишь? Бай?

— Слышу.

— Так вот, я не против сблизиться с тобой. И так как мы сейчас одни, почему бы уже не начать сближаться? — Даже темнеющий фингал не мог испортить красоту широченной улыбки.

— Уважаемые возлюбленные, — голос Дбалина прозвучал за спиной эльфийки ясно, словно не приглушенный слоем известняка, — искренне извиняюсь, но может ли ваше сближение самую малость подождать?

Амарилль поднялась, цепляясь за мох.

— Вы давно за стеной?

— Давно, — голос Дбалина был беспристрастен. — Просто подслушивали.

— Амарилль, да ты та ещё блудница!

— Филин, иди в зад!

Бай чувствовал, как уши краснеют.

— Pax! Господа и дама, ёрничать будете позже, а сейчас послушайте. С нашей стороны стена исколота, изгибается внутрь — видно, что давным-давно гномы подумывали вырезать здесь очередной проход. Мы доломаем перегородку, и после этого будьте готовы сразу бежать. Вы явно до сих пор пахнете червём, а здесь недалеко бродят насекомые. Бегите направо по широкому тоннелю, он пуст, ведёт к городу. Нам с братишкой уже довелось полюбоваться его развалинами. На подходе к ним есть водоём, ныряйте с головой и отмывайтесь. Повторю: направо до упора и в водоём. Готовы?

— Да! — сказал Бай.

— Тогда отойдите.

С обратной стороны стукнули. Ещё.

— Сука! — ругался Филин. — Не ломается жопная стена!

Заржал Дестриэ. Стена с шумом треснула, отлетели куски известняка, один пришиб бабочку, чьё брюхо лопнуло кровью эльфийки и слизью червя. В дыре показался круп пони. Сверкнули копыта. Дыра мгновенно расширилась, проход помог доломать Бай и тут же протиснулся в проём за Амарилль. Побежал, подгоняемый криками Филина и Дбалина, бесчисленными щелчками рабочих и топотом солдат.

***

Промокшие до нитки, но наконец-то чистые (насколько это возможно), Бай и Амарилль сидели у края каменного бассейна. Мутные воды последнего уходили вглубь известняка, видимо, соединяясь с подземными ключами, каковые бесчисленными родниками били на поверхности. И каковые в ближайшие дни будут пахнуть плотью червя.

— А здесь красиво, — отметил Бай.

Амарилль посмотрела с лёгким порицанием.

— Я бы не стала такими пошлыми словами портить картину. Давай молча посмотрим, хорошо?

И они молча смотрели. На открывшуюся подземную долину, своими масштабами захватывающую дух. На пушистый купол мха, что крошился святящимися зелёным снежинками. Падали же эти снежинки на город — поросший уже не просто паразитирующей травой, а целыми паразитирующими кустарниками. Кое-где из-под плотных растительных клеток пробивались сферообразные крыши цвета ржавого хитина насекомых. В центре города, наподобие храма, лежал громадный, выше любых гномьих сооружений, череп дракона. Подземная поросль поглотила его не целиком, часть мощной челюсти и пустая глазница были голы. Щербатый хвост, следующий за остовом туловища, загибался как серп. Махни он при жизни таким — снесло б домов двадцать, не меньше.

Когда Дбалин и Филин, ведущий за недоуздок Дестриэ, вышли из сети тоннелей, Амарилль и Бай всё ещё любовались городом, держась при этом за руки. Первым поднялся тролль, чтобы приласкать радостно заржавшего пони. Эльфийке помог встать Филин, как ни странно, без шуток. Осмотрел фингал.

— Ой-ёй-ёй! Как же я твоё личико изуродовал, красавица.

— Заслуженно, — хмуро ответила Амарилль.

— Да, но, чёрт подери, слишком сильно! Говорю без издёвки, мне в самом деле стыдно. Надеюсь, небольшой подарок сгладит обиду, — последнее произнёс тоном заговорщика.

— Подарок?

— Братишка.

Дбалин кивнул, подошёл к Дестриэ, не без труда отстегнул застёжки. Пришлось встать на цыпочки.

— Бай, помоги, пожалуйста, будь добр.

Бай ахнул, когда увидел, что скрывалось внутри. Дбалин вытащил радужную, поблёскивающую сферу — приманку червя. Филин осклабился.

— Пока насекомые терзали труп, я сорвал камешек. Ну как, красавица, будешь дуться?

Амарилль молча подошла к сфере, взяла, покрутила перед глазами, огладила радужную гладкость. Смотрела то ли напряжённо, то ли восторженно.

— Аммолит.

— Он самый, — кивнул Дбалин. — Видимо, на кончике хвоста у червя расположены железы, что выделяют секрет. Секрет, в свою очередь, застывает в прекраснейший аммолит невероятной для такого камня формы идеального шара — до чего ж природа дошла, чтобы создать приманку! Удивительно, правда? Вот только интересно, кому эта приманка предназначается? Пока что встреченные нам создания не то чтобы дружили со зрением.

Эльфийка, никак не реагируя на услышанную лекцию, передала аммолит Баю.

— Положи обратно, пожалуйста. — С решительным видом обернулась к Дбалину. — Идём охотиться на червей?

Филин засмеялся. Дбалин улыбнулся.

— Не исключено, однако пока мы рассчитываем на иное сокровище. Господа и дама, гляньте на город, а именно на ту его часть, где покоится дракон. Мордой он подгрёб под себя внушительную долю центральных сооружений. Напоминаю: в тексте гномов сокровищница называлась «центральной».

— Думаешь, он её уничтожил? — спросил Бай.

— Да. Но к чему гадать, когда можно проверить? К разгадке мы близки как никогда. Идёмте?

К цели двинулись немедленно. Спустились в освещённую мхом долину, почти до пояса погрузились в паразитирующие кустарники — повезло лишь Баю, которому поросль была до колен, и, конечно же, Дестриэ. От предложения тролля сесть на пони Амарилль отказалась. Филин, что было видно по ехидной ухмылке, едва сдержался от комментария. Настигли ближайшие хитиновые дома быстро. Заходить не пытались, отбросили эту идею, когда увидели торчащие из проёмов заросли.

— Да что постоянно мешается и хрустит под ногами?! И так уже хреново идётся!

Филин выругался, наклонился, почти нырнул в топи из бесцветных стеблей. Поднялся с костью в руке, вроде, плечевой. Мягкой, хлипкой, тут же развалившейся — даже не треснувшей. Бай всмотрелся в паразитирующие кусты, раздвигая их ногами. Разглядел половину черепа, обломки рёберных костей.

— Настоящее кладбище! — Филин сплюнул.

Дальше идти стало легче благодаря Дбалину, что выбирал менее заросшие тропки. Ориентировался он по почерневшему хитину крыш и стен, свидетельствующему об огненном дыхании дракона. Возле них паразитирующая трава росла неохотно.

— А ведь давным-давно здесь была площадь — видно по геометрии. Присмотритесь, там стоят обожжённые хитиновые скульптуры. Старых ли богов? Чуть вдалеке явно госпиталь. Здание обширно и, главное, сохранился символ. Вы видите? На стене немного оплывшая фигура змеи, оплетающей посох. Хозяева города давно мертвы, а их символы живы. Только задумайтесь… — разговаривал Дбалин, скорее, сам с собой, так как Филин, Бай и Амарилль уже давно обсуждали более прозаичную тему.

— Ты посмотри на стены! — возмущалась эльфийка. — На крыши! Лично я нигде не вижу позолоты. В сокровищнице будут аммолиты, это ж очевидно.

— Да сдались гномам твои сраные черви с их камешками, — отрезал Филин. — Золото. В легендах всегда золото, монеты, кубки, оружие, фигурки в виде голых баб. Всё из золота.

— Я читал, — вклинился Бай, — что один рыцарь в древнем захоронении обнаружил Святой Грааль.

Тут уже не удержался Дбалин:

— Бай, премного извиняюсь, но это точно что-то невозможное. Сказка. Если размышлять таким образом, то ожидать в сокровищнице надо сразу прекрасную даму — их чаще всего в подобных сказаниях и считали за главную награду рыцарю, за его Святой Грааль.

— Именно, — поддакнул Филин, осторожно переступая сваленный хитиновый каркас. — Ушастая дама уже рядом с тобой, Бай. Прекрасна даже с подбитым глазом. В сокровищнице будет золото.

Бай не ответил. Амарилль фыркнула, обходя поднимающиеся почти до горла кустарники. Дбалин, следуя за эльфийкой, заговорил тоном лектора:

— Вынужден поддержать своего брата. Да, идея золотых драгоценностей проигрывает перед аммолитами, но вполне имеет место. Primo, в подземных водах, которые гномы явно умели добывать, вполне могли оказаться крупицы золота, их надо всего лишь просеять. Secundo, вроде бы между кустами я видел останки гнома с сохранившейся одеждой, а именно хитиновыми пластинками и наручами, как будто покрытыми позолотой.

За разговором дошли до дракона. Из-под нижней челюсти торчали изломанные хитиновые стены. Земля вокруг, в своё время явно изрядно пожжённая, была покрыта тончайшим слоем паразитирующей травы. Дестриэ, словно чувствуя опасность, захрипел, отказываясь приближаться к черепу.

— Махина, — сказал Филин, смотря вверх, на заросшую глазницу. — Тварь покрупнее наземных будет.

— Всё-таки интересно, — Дбалин прикоснулся к клыку, больше его самого раза в два, — как эта поразительной величины особь оказалась под землёй? И слава богу, что оказалась она именно под землёй!

Бай рассматривал скелет дракона недолго, не в силах побороть чувство собственной ничтожности. Погладил Дестриэ по гриве, выглядывая Амарилль. Эльфийку гигантические кости не интересовали, она ходила от выгоревших развалин к целым строениям. Остановилась на полпути, погрузилась в паразитирующую траву.

— Дбалин! — выкрикнула. — Как должна сокровищница выглядеть?

— А ты разве не догадываешься? Это бывшая эльфийская гробница, то есть выглядеть она должна непохожей на все гномские постройки.

— Значит, нашла. Подходите!

Филин торопливо зашагал к предполагаемой сокровищнице. Дбалин, тяжело выдохнув, отнял руку от нижнего клыка дракона и пошёл следом. Амарилль в это время срывала стебли паразитирующий травы, стаптывала крупные кусты. Бай, ведущий Дестриэ, заметил на земле самоцветы, соединённые в ветвистые трещины, что образовали громадную арку — просто копия двери, преграждавшей вход в тоннели.

— Mellon, — чётко и громко произнесла эльфийка.

С чудовищным скрипом, эхом, распространившимся по пещерной долине, камень разъехался в стороны, открывая взору вырезанные в известняке ступени. Повеяло влажной затхлостью, вековой прелостью. Зелёный свет едва освещал небольшую комнатку. Внутрь сразу же спустилась Амарилль, за ней сбежал Филин. Дбалин стоял скрестив руки на груди, покусывая губы. На немой вопрос Бая кисло улыбнулся:

— Что-то здесь не так.

Вскоре Филин вытащил крупный, но простенький сундук, поблёскивающий гладким хитином. Амарилль семенила следом.

— Это всё, — Филин не скрывал разочарования в голосе.

Амарилль присела, протянув руки к креплению-замку. Сверкнули искры, но ничего не произошло. Эльфийка, запрокинув голову, поднялась. Бай притянул её к себе, приложил ладонь к затылку, второй рукой убрал волосы с лица, осмотрел. Амарилль слегка оттолкнула тролля, отошла:

— Всё… хорошо. Я успела остановиться.

Филин, не церемонясь, двумя пинками отломал крепление, откинул крышку.

В сундуке покоилась прекрасная дама.