Тролль

Подземная жизнь

Амарилль выколдовала нимб, который слабо, но хоть как-то освещал подземелье — узкий, с высоким потолком проход, настолько правильной формы, что явно созданный не по воле природы. Позади, приглушённые массивной дверью, яростно, однако безнадёжно кричали преследователи, стучали по толстенному камню. Филин сплюнул.

— Наших коняг к рукам прибрали! Уроды! — слова негромким эхом разносились в коридорной тьме.

Бай похлопал взволнованного Дестриэ по шее. Конь повернул уши в сторону тролля и радостно заржал. Дбалин отмахнулся:

— Купим ещё, братишка, не волнуйся. Сокровища к нам ближе, чем вена на шее, не без помощи Бая, стоит отметить. Как после такого не поверить в судьбу? Знание какой-то сказки спасло нас от ямы, если даже не мгновенной смерти. Но праздновать будем позже. Амарилль, я понимаю, что после недавнего подвига заклинания тебе даются тяжело. Как долго продержишь свет?

— Хоть до старости, — эльфийка улыбнулась. — Ярче сделать вот не смогу.

— В этом и нет необходимости. Только отправь его чуть вперёд, чтобы мы видели, куда идём, будь добр. Бай, ты единственный, у кого остался конь и, что важно, вьюки. Есть ли в твоих вещах что-нибудь, из чего можно сделать факел, хотя бы недолговечную лучину?

— Нет.

— Эх. Амарилль, я не сомневаюсь в твоих силах, но сделай свет чуть менее ярким. Мало ли что. Ну, пойдёмте, господа и дамы?

Они двинулись вперёд, собственно, больше идти было некуда. Идеальный коридор своих размеров не менял, но ощутимо наклонялся, превращаясь в отлогий спуск. Чем дальше они шли, тем концентрированнее становилась тишина, настолько всепоглощающая, что звук шагов казался громким, а в ушах был слышен ход собственной крови в жилах.

— Я не развожу панику, нет, — начал Филин, оглядываясь, — но как долго нам блуждать?

— Недолго, — коротко ответил Дбалин. — Коли не потеряемся.

— Говори прямо, я ж вижу, что хочешь поумничать.

— Не буду отрицать. Кхазадум — город небольшой, построенный на развалинах эльфийской гробницы, в которую, традиционно, вёл один единственный тоннель. У всех подобных гробниц такая структура, если я не ошибаюсь. Так ведь, Амарилль?

— Да. С одним входом, что в то же время и выход, легче воришек отлавливать.

— А среди вас их каждый второй, ага, — раздражённо закончил Филин. — Вот только мне это ни о чём не говорит.

— Гномы, — спокойно продолжил Дбалин, — расширили сеть туннелей, выкопали огромные шахты и залы, объединили их с пещерами Очаровательной горы. Образно выражаясь, они превратили один туннель в ветвистые корни. Но если идти по главному корню, не сворачивать, то потеряться возможности у нас не будет.

— Там — чей-то скелет, — неожиданно сказал Бай, заметивший кости ещё издалека, различивший череп под непонятным пологом.

Пологом оказался ковёр из плотного пористого мха, бледного, можно сказать, бесцветного. Его нити цеплялись за стену и уходили к потолку. Дбалин чуть ли не припал к находке.

— Какой интересный экземпляр!

— Гном? — спросила Амарилль.

— Что? А, ты об этом? Да, это гном. Видно по укороченным бедренным костям и бочкообразной грудной клетке. Полагаю, скелетов мы встретим много. Судя по текстам, побег из города дался гномьему народу с трудом.

— Есть что ценное?

— Мох! Направь-ка свет сюда, будь добра. Не помню название вида, но точно семейство schistostegaceae. Казалось бы, что низшая форма жизни, однако принюхайтесь, господа. Ну же.

— Пахнет дерьмом, — отметил Филин.

— Дестриэ только что облегчился, — тихо проговорил Бай.

— Пахнет свежестью! Sancta simplicitas, святая простота! Только благодаря ему мы сейчас дышим. Я знал, что удастся найти его. Этот с виду ничтожный мох продуцирует кислород, выживая на одном лишь углекислом газе, честном слове, ну, и собственных отмерших побегах. Волшебная находка!

— Он повсюду, — сказал Бай. — В углах, над головой. Повсюду его нити, точки.

— Споры, — поправил Дбалин. — Да, повсюду. Тело гнома привлекло колонии мха, но так-то он повсюду. И, поверьте, господа, это не последний обитатель пещер, который встретится нам на пути. Как мало мы знаем о морских глубинах, так мало мы знаем и о глубинах подземных. Ах! Идёмте же познавать этот новый мир! Хотя нет, постойте, я соберу образцы.

— По мне, — настороженно шепнул Филин, — это дурманящий мох. Ты какой-то слишком радостный.

— Он не токсичен, а вот его светящийся подвид — токсичен. Его мы тоже, надеюсь, увидим.

— Увидеть-то увидим, но давай без сбора образцов?

Двинулись дальше. Ведя Дестриэ, Бай всё время оглядывался, всматривался в стены, потолок. Он замечал шевеление, а приглядевшись, смог различить насекомых, что лениво шевелили крупными крыльями. Да и сами стянутые хитином тела казались непривычно большими. Длинный сегментированный червяк, почувствовав приближение, зарылся в камень, словно в мягкий песок, оставив на поверхности едва различимый шарик правильной формы. Бай сжал кулаки, когда проходил в том месте. Шарик радужно, но слабо поблёскивал.

Тоннель расширялся, вместе с тем стены теряли неестественную гладкость, приобретая вид самого что ни на есть естественного известняка — воплощения шероховатой неровности, к тому же сверху торчащей иглами-сталактитами, которые прикрывал ковёр бесцветного мха. Воздух становился спёртым, влажным, пахнущий мокрой тряпкой и тиной. Послышался всплеск воды.

Первым, конечно же, причину всплесков увидел Бай, а вот среагировал первым Филин:

— Рыба! Мать вашу, пещерная рыба в пещерном водоёме!

Голос эхом разнёсся по залу, обширному настолько, что нельзя было увидеть его стен. Рыба — размеров вполне богатырских — плескалась во влажной тьме, буквально разлитой ртути, в которой отражался свет магического нимба. По дрожащей глади скользили похожие на водомерок, вот только раза в три их больше насекомые. Филин присел у каменного бортика бассейна, нагнулся и молниеносным движением выхватил за хвост рыбину — жирнющего сома. Кинул к ногам эльфийки.

— Это мне подарок?

— Нам жратва.

— Поймай-ка ещё то прелестное насекомое, — попросил Дбалин.

— Если оно откусит мне палец…

— Скорее рыба откусит, чем gerridae — они таким не занимаются. Просто держи крепче, вот и всё.

Амарилль тем временем успела рассмотреть задыхающуюся кислородом рыбу-переростка, что безнадёжно билась на известняке.

— Чёрт. У неё нет глаз.

— Это пещерная особь, Амарилль, ей глаза и не нужны. — Дбалин принял помятую крупную водомерку из рук Филина, жадно рассматривая тонкие конечности. — Какое прелестное создание. У его наземного собрата почти невозможно разглядеть мельчайшие волоски на ножках, но у этого — вполне. Они не могут промокнуть, с их помощью водомерка и держится на воде.

— Боже, — выдохнула эльфийка, — у рыбины зубища будто у тигра.

— Надо же как-то съедать этих малышек, — ответил Дбалин, не давая водомерке возможности сбежать. — А им, в свою очередь, надо как-то съедать жучков, наподобие тли, ногохвосток. Если приглядитесь, сможете увидеть их тельца на влажном камне. К тому же они в разы, в разы больше обычных. Все создания здесь в разы больше обычных.

— А есть, — нерешительно спросил Бай, вспоминая червя, — те, что крупнее меня?

— Да, — спокойно, даже как-то равнодушно ответил Дбалин. — Таков уж пещерный гигантизм. Ты сам его дитя, Бай, все тролли вышли из пещер. И ваш народ, поверь, не самый крупный из здешних обитателей.

— Братишка?.. — Филин медленно отошёл от водоёма, в глубине которого как будто бы привиделось шевеление.

— Но волноваться не стоит. — Дбалин опустил водомерку на острый бортик известнякового бассейна, недалеко от воды. — Они не будут нас тревожить, если мы не будем тревожить их. Идём?

Перед тем, как продолжить путь, Филин вернул рыбу в воды ртутного цвета.

Тоннель больше не расширялся, зато начал вплетаться в сеть ходов, явно сделанных вручную — укреплённых подгнивающими деревянными балками и листами из стали, щедро, зачастую целиком, покрытой ржавчиной. Некоторые проходы вели в тупики — неправильной формы комнаты, жилища мха, слизи и хранилища кладок. Сквозь тонкую оболочку яиц просвечивали жирные личинки, что плавали в первородном супчике. Дбалин восторженно вздыхал от подобных картин, Филин и Бай, включая Дестриэ, наотрез отказывались подходить к мерзости. Амарилль же преодолевала своё отвращение, ведь чаще всего под обильно росшим в таких местах мхом встречались гномьи кости, может, даже с ценными вещами. Но с последним не везло.

Позже, на «поляне» разлагающегося мха, сквозь тело которого пробивались ворсистые бледные ростки — паразитирующая трава, — им довелось встретиться с одним из рабочих. О создании предупредил Бай. Жирно блестящий абрис показался издалека, стремительно приблизился и вынырнул из тьмы. Филин ругнулся и уже почти кинулся в атаку, но Дбалин его удержал.

— Тс-с-с-с. Посторонитесь, Бай, Амарилль, дайте дорогу путнику.

Путник прошёл рядом, быстро переставляя тонкие паучьи ноги, плавно балансируя угловатой грудью и головой кузнечика с челюстью в три фута длиной. Из недр рабочего раздался щелчок.

— Господа и дамы, мы здесь гости. Держите себя в руках. Главное — никак не мешать рою.

— Сука. — Филин харкнул в стену. — Вы видели эту мразь?!

Дестриэ тревожно заржал.

— Держите себя в руках, — повторил Дбалин. — Это только начало.

Они пошли дальше, то и дело встречая на пути вечно куда-то спешащих рабочих, которые тащили в крупных педипальпах, прижимая к щетинистой груди, камни, комки мха и корней. В светящимся нимбе уже почти не было необходимости: бесцветного представителя schistostegaceae сменил зелёный собрат, который светился тускло, но был вездесущ.

Первого солдата они встретили в обширном зале, соединяющимся с анфиладой разрушенных проходов. Паукообразная тварь раза в два крупнее Бая охраняла группу рабочих, которые мясистыми и заострёнными хелицерами разрывали мёртвого червя. Как только один из трудяг с куском сочащийся сукровицей плоти терялся в анфиладе, к телу подходил новый. Смердело прелостью и гнилью. Сопротивляющегося Дестриэ с трудом удалось провести к коридору. Солдат не обратил внимание на пришельцев.

— Объясните мне кто-нибудь, — шепнул Филин, — почему этим в жопу мерзотным тварям плевать на наше присутствие?!

— Запах, — ответил Дбалин. — Зрение и слух играют для них последнюю роль, а вот обоняние — первую. И так вышло, что пахнем мы и ни как друзья, и ни как враги. А примерно как ничто.

— Понятно, но всё равно в дрожь бросает. Не завидую коротышкам.

— А гномам-то что? Те жили в Кхазадуме, подземном городе, с тоннелями соприкасались мало. К тому же что-то мне подсказывает, от близости с этими прекрасными созданиями они получали лишь одну выгоду.

— Обоснуй.

Дбалин хитро улыбнулся

— Вспомни предмет гордости древних гномов.

— И что же это?

Ответа не последовало.

Верную дорогу становилось находить всё проще. Укреплённые ржавым металлом проходы прямо намекали на то, где стоит гномский город. Пробираясь под очередным закреплённым в известняке сводом, Бай обратил внимание, что «ржавчина» сильно напоминает хитин насекомых, но без острой щетины и как будто бы переживший плавку в домне. Поймал одобрительный взгляд Дбалина, что уже раскрыл рот для похвалы, но его остановила Амарилль:

— Там не пройдём. — Указала на рабочих, перегородивших дорогу.

Комья светящегося мха падали на огромного червя, что конвульсивно извивался, бился о стены. Это не мешало толпе рабочих разрывать его на части. Два солдата стояли рядом, широкие лапы частично скрывали картину резни.

— Под тварью, — сказала эльфийка, щурясь, — кажется, мёртвый кот. Морда и хвост кошачьи. Животное крупное, чёрное. Я б сказала, что пантера. И тело человека. Не кости, а прям тело.

— Невозможно! — Дбалин тоже прищурился.

— Я вижу, — присоединился Филин, — какое-то тряпьё и тощую волосатую личинку с меня ростом. Амарилль, глазки у тебя красивые, но чего-то подслеповатые.

Бай, в отличие от остальных прекрасно видящий в темноте, в самом деле различил изломанное тело пантеры, смоченное жидкими внутренностями червя. Вторым же трупом оказался худой человек. Длинные белые волосы коконом облепили тёмную кожу. Даже в неярком зелёном свете она казалась почти чёрной. Вроде, проглядывались длинные уши. Эльф?

Новая партия рабочих потеснила их — возможности рассматривать таинственные тела больше не было. Пришлось искать обходной путь. Пошли в тёмный, почти без мха, тоннель, который насекомые огибали стороной. Амарилль снова выколдовала нимб.

Дбалин замер, жестом остановил остальных. Осмотрелся.

— Возвращаемся назад.

— Зачем, братишка? Путь, вроде, к нужному тоннелю ведёт. К тому же мерзких насекомых нет.

— Именно поэтому и возвращаемся.

Эльфийка направила нимб вперёд. Полузарытый в землю камень отразил свет, радужно блеснув.

— Подождите. — Амарилль спешно зашагала к находке. — Там что-то ценное.

— Только ничего не трогай, — предупредил Дбалин. — Мы на враждебной территории. А лучше подожди нас!

— Ага, чтобы вы ещё забрали себе то, что первой увидела я.

Бай, прищурившись, рассмотрел сферу правильной формы. Охнул. Бросил узды Дестриэ и побежал за Амарилль, крича:

— Остановись! Это ловушка!

Эльфийка, уже склонившаяся над драгоценностью, лишь махнула рукой и мерзко улыбнулась. Улыбка, однако, тут же слетела с губ, ведь камень сильно задрожал и приподнялся, показав лоснящийся хвост. Земля в одно мгновение надулась огромным прыщом и лопнула — червь метнулся на Амарилль, оглушённой шумом и градом камней. Ещё до того, как зубастая морда достигла цели, Бай успел заехать кулаком по твари. Червя отбросило к стене, дёрнувшийся хвост с хрустальным навершием сбил эльфийку с ног. С потолка посыпались крошащиеся сталактиты. Всё это произошло меньше чем за минуту.

Испуганное ржание Дестриэ многократным эхом разнеслось по тоннелю. Его заглушил крик Филина:

— Колоти его!

Червь извернулся, ударился о стену, обрушив очередной град сталактитов, бросился на Амарилль, настиг буквально одним рывком. Эльфийка смогла лишь выставить руки вперёд, на кончиках пальцев блеснули огненные искры. Бай снова успел. Рухнул на червя, сжал, потянул назад. Сжал слишком сильно — жирная кожа треснула в тролльих тисках, брызнули кашеподобные внутренности. Струёй из пасти обдало и Амарилль, держащую руки перед собой. Запахло гнилью и едкой отрыжкой, от которой слезились глаза.

Ещё некоторое время сегментированное тело извивалось, безнадёжно пытаясь дотянуться до жертвы, но вскоре, потерявшее объём, буквально прохудившееся, застыло. В наступившей тишине хрип Дестриэ, спокойные шаги и хруст сталактитов казались громовыми. Подошедший Филин помог встать Амарилль, что поскальзывалась в органической каше. И тут же уложил обратно, отвесив несильную, но звонкую пощёчину. Светящийся нимб на мгновение погас.

Бай, ещё полулежащий, неожиданно для себя зарычал.

— Не бей её!

— Красотка перешла черту. Уже без шуток. — Филин потянул застонавшую эльфийку, вынуждая подняться. — Падла с загребущими ручонками. Ради какой-то блестяшки чуть не подохла. Надо бы ещё тебе врезать.

— Она старается ради своего народа.

— Бай… — шепнула Амарилль, прикрыла дрожащей ладонью щеку.

— Какого, сука, «своего народа»? Она себе хочет деньги заграбастать!

— Pax, — сказал Дбалин негромко, но что-то в его тоне, непривычное и пугающее, заставило всех умолкнуть и прислушаться. — Господа и пострадавшая дама, вроде бы… нас, так сказать, унюхали.

От тяжёлых шагов завибрировала земля. Два солдата возникли из-за прохода, осыпающегося мхом. За ними, обезумевшие, издающие щелчки, семенили рабочие. От вида разъярённой подземной хтони волосы вставали дыбом. Волна насекомых чуть не придавила Дбалина, но он успел отойти к стене и утянуть за собой Дестриэ.

— Бегите! Как можно быстрее!

В просьбе не было необходимости. Хромающая Амарилль, Бай и Филин побежали во тьму. Последний споткнулся. Бай, на ходу отплёвываясь от внутренностей червя, оглядываясь, увидел, как жирные лапы солдат поднялись над скрючившимся Филином, но лишь каким-то чудом не пронзили. Насекомые словно не обратили на него внимание. Рабочие — те, что не остались у сдавленного червя — просто обошли стороной. Но расслабляться было рано. Солдат нагонял Амарилль, которая почти не различала, куда бежит, упиралась в стену: нимб едва-едва освещал путь.

Бай остановился у низкого прохода с узорной аркой из зелёного мха. Дождался, пока забежит Амарилль и, нагнувшись, протиснулся сам. Огроменный солдат упёрся в стену, не способный даже просунуть лапу. Камень от напора треснул изнутри. Эльфийка выкрикнула заклинание, с её рук сорвалась молния, раздробив известняк в пыль. Камень треснул окончательно, и проход обвалился, не дав щёлкающим рабочим пробраться внутрь.