Тролли тоже плачут (СИ)

Глава семнадцатая

То ли Гиккори поостыл пока ехал до управления. То ли действительно родился джентльменом. А, может, связываться с «недолордом» всё же побоялся. Скорее всего, правда лежала посередине между всеми предположениями. Так или иначе, а Каро провела ночь хоть и в камере, но — слава Семерым! — в одиночной. Поэтому особых мытарств и неудобств не испытала. Ну, разве что нравственные.

Поспать, понятно, не удалось. Без должной тренировки на соломенный подванивающий тюфяк, брошенный на деревянные нары, даже и не ляжешь. Да и тюрьма продолжала жить ночной, но активной жизнью. Её постоялицы переругивались, пару раз где-то устраивали драку, кто-то самозабвенно занимался любовью, не обращая внимания на то, что крыло, в которое водворили Курой, считалось женским. Мужчин здесь не должно находиться в принципе. Хотя кто сказал, что они тут были?

Больше всего на нервы действовали звуки, смахивающие на удары железа по камню. Приглушённые, но частые и ритмичные, с равными, напоминающими замедленное тиканье часов, промежутками. Это заключённые крыс били — добрая надзирательница, прогуливающаяся по коридору и наблюдающая за порядком, пояснила. Драки и страстные стоны, видимо, вполне вписывались в местное определение порядка.

Даже ухом не ведя в сторону непотребств, стражница охотно поведала Каро о методике крысоубийства. Опытные дамы, регулярно посещающие местные стены, специально расшатывали пару гвоздей в ботинках. А попав в камеру, они вытаскивали железки из каблуков, вставив обратно заострёнными концами наружу. Получалась отличная крысобойка. На вопрос наивной теги, зачем портить обувь и почему просто не прихватить с собой пару гвоздей, надзирательница только посмотрела жалостливо. И ничего не сказала.

Крысы Курой не беспокоили. Видимо, понимали своим звериным умишком: что «одиночка» — место особое, предназначенное либо для важных, либо для очень опасных гостей. Потому в неё и не совались. А уснуть теург и в собственной постели не сумела бы. Как тут уснёшь, когда нервы как будто кто-то на палку намотал, да ещё и подёргивает?

В общем, ночь девушка провела, расхаживая из одного угла камеры в другой. А потом наоборот. Иногда углы менялись. Всё-таки, их в этом помещении аж четыре имелось. Следом, вися за плечом теги, плелось, не отлипая, сказанное Роном: «Это мне теургу надо объяснять, что не стоит верить своим глазам? Особенно когда речь про альвов идёт…». Пояснять, чего она пристала и на что намекает, фраза не собиралась. Но и отставать не спешила.

Только застенчиво подтягивала за ручку изречённое некогда шепелявящим профессором Нгором и повторённое самой Каро: «Люди, пожалуй, энергетически самые слабые существа, но магически очень близки альвам. Первые создания Семерых, они способны использовать любую энергию. Лишь потоки у них зациклены. Не могут они силу черпать, да и отдавать тоже. Соответственно, оперировать им нечем».

И вот кто бы объяснил, как между собой связан огромный магический потенциал альвов, способных создавать даже иллюзии, магическая беспомощность людей и дело несчастного кожевника? Но ведь связаны же! Курой это… ну, скажем, чувствовала. Никакого понимания в чём тут дело, и рядом не стояло. Но оно вертелось неподалёку егозливой девицей. Вертеться вертелось, а в руки не давалось.

Факт в том, что когда явилась стражница, сообщив, что ей велено проводить заключённую к следователю, а сначала умыться, Каро была не выспавшейся, вымотанной и злой, как оса. Но в кабинетец Гиккори девушка вошла с гордо поднятой головой.

Правда, её выдержку и уверенность в себе никто не оценил. Яте дремал в кресле. А Рон, Алекс и инспектор с воодушевлением цапались.

— Вы скрыли от меня преступление государственной значимости! — шипел полицейский, оттягивая свой замурзанный галстук, словно платок душил хозяина. — Правонарушение, совершенное в императорском заповеднике — это злодеяние, направленное против короны.

— Не считайте всех вокруг дураками, инспектор, — слегка раздражённо отозвался альв, устало потирая лоб. — Господин Курой не только пришёл к вам лично, прихватив с собой найденные улики. Но и отослал свой отчёт по почте. Его отправка зафиксирована в журнале станции.

— Кто знает, что он там нацарапал! — фыркнул сыщик. — Может, признание в любви?

— Это вряд ли, — отозвался тег таким тоном, что моментально стало понятно: если он и напишет Гиккори послание интимного содержания, то это будет эпитафия.

— Кроме этого у вас мало нарушений? Мастерс сплошь и рядом вытаскивает оружие. И даже палит из него!

— Странно, если б я револьвером гвозди заколачивал! — рыкнул Рон.

— Лицензия частного сыщика не даёт вам права использовать его! — вызверился полицейский, грохнув кулаком по столу.

В этот момент он здорово смахивал на собственную ипостась. То есть, на взбешённого хорька.

А вот блондин вдруг преобразился. Правда, на кого он походить стал, Каро судить бы не взялась. На альва? Чем-то оборотень действительно походил на лорда: снисходительно-презрительный взгляд, прямая, как линейка, спина. Но надменности в нём не было ни капли. А вот уверенности в себе и призрения к Гиккори хоть ложкой черпай.

— Это право даровала мне сама императрица вместе с офицерским патентом, — процедил обновлённый оборотень. — А лицензией своей вы можете и подтереться. Я мог бы вас сегодня ночью пристрелить. И заявить, будто вы пытались изнасиловать мою невесту. Думаю, моих привилегий и слова альва для любого суда будет достаточно.

— Ваша невеста вообще некромантией занималась, — огрызнулся инспектор, косясь куда-то в сторону.

Ему явно стало неудобно в собственном кабинете.

— Во-первых, я не его невеста! — заявила Каро, которой наскучило изображать манекен. — А во, во-вторых, я не проводила никаких некромантических ритуалов.

— Это мы ещё посмотрим… — буркнули одновременно Гиккори и Мастерс.

Такое единение мнений поразило не только теурга. Яте тоже глаза открыл. А вот Росс остался бесстрастен.

— Вы провели теургическую экспертизу на складе скупщика кож? — спокойно поинтересовался Алекс. — Что-то мне подсказывает, вряд ли. Поэтому ваши обвинения голословны и беспочвенны. И, как заметил господин Мастерс, слово даже недолорда стоит многого. Если прошляпленное дело, которое вы сами недавно назвали «злодеянием, направленным против короны», простят, то оскорбление наследника рода вряд ли. А вы меня оскорбили, господин Гикорри.

— Вы пользуетесь своим положением… — пробормотал полицейский, обессиленно усаживаясь в собственное кресло.

— Прошу заметить, бессовестно, — кивнул Росс. — А вы воспользуйтесь своим. Снимите все обвинения с госпожи Курой. И давайте, наконец, покончим с этим делом о троллях.

— Как я объясню вот это? — инспектор ткнул себя пальцем в щеку.

На которой багровели припухшие, в корочке подсохшей крови, царапины. Одна, к немалому удовольствию Каро, тянулась от уголка глаза до самого подбородка.

— Слишком ревнивая любовница? — предположил альв, улыбаясь не без ехидства. — Бросьте, инспектор. Если вы упечёте госпожу Курой в тюрьму, то не вернёте уважения коллег. Слишком много свидетелей у происшествия было. А заведённое дело против слабой девушки только пошатнёт и без того небезупречную репутацию.

— Это вам просто так с рук не сойдёт! — пообещал Гикорри, злобно зыркнув на «слабую девушку».

Тега изобразила самую невинную мину, на которую только способна была. Но, кажется, с этим делом она запоздала. И её злобненькую усмешечку инспектор всё же заметил. И вряд ли она сыщику понравилась.

Алекс, согласно всем правилам военной стратегии, решил закрепить и развить свой успех. Тем более, момент был подходящим: враг ещё не сдался, но дрогнул и пал духом. Поэтому альв потребовал разрешения для себя и своих сотрудников присутствовать при допросе убийцы троллей. Естественно, Гиккори от такого ультиматума в восторг не пришёл. Поэтому баталии разгорелись с новой силой.

Каро, может, и вложила бы свою лепту. Но предусмотрительно решила, что в бой быков по собственной воле соваться не стоит. Да и Росс с Мастерсом прекрасно справлялись без неё. А у полицейского и без дополнительной свары хватало поводов недолюбливать теурга. Поэтому девушка пристроилась в уголке на стульчик. И умудрилась почти задремать, едва не пропустив явление злодея.

Только вот этот дроу на роль душегуба не тянул никак. Его смело можно было называть типичным представителем расы. Высок, как альв, но сложен не хуже Мастерса. Чернокож и золотоглаз с длинными, несколько растрёпанными, такими белыми, что они казались седыми волосами. Лицо тонкое до женственности. Собственно, пол дроу чаще всего и различали по наличию или отсутствию вторичных половых признаков. В общем, красив, силён и наверняка псих.

Впрочем, существо разумное с другого, пусть даже условно разумного, существа шкуру снимать не станет.

Сопровождали его аж четыре дюжих охранника разом. И не смотря на кандалы, сковывающие руки задержанного с его же ногами, Каро такой эскорт не показался убедительным. Лично она с чернокожими раньше не сталкивалась. Но слышала про них много разного. И ничего хорошего.

— Ваша раса, имя, клан, если таковой имеется, род занятий… — скучливо и казённо протянул Гиккори, с едва заметным вздохом кладя перед собой стопочку чистых бумажных листов и внимательно осматривая кончик пера.

— Дроу Высших Родов. Меня зовут Фанир из дома Абасир рода Чёрного Леса, — независимо и немного слишком картинно тряхнул волосами дроу. — Я доктор медицины. Ранее держал дантисткую практику. С некоторых пор постоянных средств к существованию не имею.

— Почему не имеете? — заинтересовался инспектор, не отрываясь от своего занятия.

— Был обвинён излишне впечатлительным клиентом в непрофессионализме, — дёрнул плечом Фанир Как-то-Там. — Он посмел обвинить меня в некачественном оказании помощи. Хотел приписать ещё и жестокое отношение к пациентам, но доказать не смог. Правда, его жалобы хватило на то, чтобы эти узколобые невежды из Медицинской Коллегии лишили меня права заниматься врачебной практикой.

— И в чём заключался ваш непрофессионализм?

— В том, представьте, что я собирался поставить вместо обычной пломбы сапфировую! — фыркнул дроу. — А плату взять, как за стандартную, заметьте. Да, я не предупредил этого истерика о замене материала. Ну и что? Разве плохо носить во рту два карата чистейшего корунда? Мог бы и потерпеть.

— Что потерпеть? — Гиккори даже голову приподнял, уставившись на предполагаемого убийцу.

Правда, у Каро предположения с каждым словом Абасира превращались во всё более стойкую уверенность.

— Да мастер не слишком гладко отшлифовал пломбу, — отмахнулся бывший дантист. — Хотя я и чётко сказал ему: «идеально ровно»! Но халтурщики есть везде, согласитесь. Кстати, над этим стоит поработать. Так как даже эта неидеальная пломба выпала. И в итоге пациент её проглотил. Поэтому к царапинам в ротовой полости прибавилось ещё и желудочное кровотечение. Хотя вполне возможно, что проблемы с пищеварительным трактом вызвал не сапфир, а клей. С ним я тоже, понимаете ли, экспериментировал. Корунды не цемент, сами полость дупла не заполняют.

— А… зачем? — осторожно поинтересовался Гикорри.

— Что зачем? — вежливо переспросил дроу.

Правда, брови он при этом приподнял совсем не вежливо, а очень даже иронично.

— Зачем вы сапфировые пломбы ставили?

— Странный вопрос, — пожал плечами Фанир. Или Абасир? — Чтобы зубы крепче стали. Понимаете ли, это крайне несправедливо, крайне! Кого-то Семеро награждают молярами, способными камни точить. А других одаривают такими прелестями, как кариес.

Теург, сама того не желая, провела языком по зубам. Проблем в этой области у неё никогда не имелось. Но теперь она точно знала, о чём станет молить Семерых: чтобы подобных трудностей и впредь не возникало. А то попадёшься в лапы вот к такому энтузиасту. И будет у тебя… сапфировая пломба.

Даже Рон поморщился. Хотя уж не оборотням о таком заботиться. У перевёртышей трудности с зубами начинаются только тогда, когда их вышибут. Да и любой корунд они переварят.

— Так вы именно поэтому ополчились на троллей? — невзначай поинтересовался Гиккори, возвращаясь к своим записям. — Потому что у них клыки крепкие?

— Прошу уточнить, что вы имеете в виду под словом «ополчились», — въедливо попросил дроу, поправил порванный манжет рубахи и поморщился.

Видимо, собственное несовершенство его угнетало.

— М-да, действительно, «ополчились» определение не слишком полное, — хмыкнул Гиккори. — Я имел в виду, что ваша профессиональная… э-э-э… зависть послужила причиной для убийства этих существ?

— Тварей, вы хотели сказать? — Фанир глянул на следователя, явно ожидая от него внятного ответа.

— Троллей, — поставил точку в борьбе с определениями полицейский.

— Хорошо, будь по-вашему, — снова пожал плечами дантист.

На этот раз, видимо для разнообразия, пожимание выглядело равнодушно.

— Что должно стать по-моему? — инспектор явно начал злиться.

По крайней мере, свой многострадальный галстук он дёрнул раздражённо.

— Если вы не желаете называть тварь тварью, а величаете её троллем, то я, как воспитанный дроу, вынужден с вами согласиться, — несколько снисходительно пояснил Фанир. — Хотя и остаюсь при своём мнении. Но это не повод для дискуссии. И место для подобных споров выбрано крайне неудачно.

— Вопрос был не об этом! — хлопнул ладонью по столу полицейский.

— А о чём? — предельно вежливо спросил задержанный.

— Издевается, — шёпотом констатировал Мастерс.

Все сотрудники «Следа» синхронно, будто заранее репетировали, кивнули.

— Я и не против, — проворчал Яте. — Наблюдать — сплошное удовольствие. Спать только хочется.

— А мне кажется, что ради такого зрелища и сном пожертвовать не жалко, — Каро потёрла пальцем переносицу, пряча улыбку.

Всё-таки, невежливо веселится, глядя как кого-то доводят до белого каления.

— Тебе ещё предстоит веселье, — мрачно пообещал теургу Мастерс. — С тобой разговор будет особый. У меня просто руки чешутся. Взять бы ремень и отходить по мягкому месту!

— Ну, знаешь!.. — Хорошее настроение теги после такого заявления мгновенно улетучилось, прихватив с собой веселье.

— Примерно знаю, — хмуро кивнул оборотень. — Поэтому руки и чешутся.

— Так почеши их о собственную физиономию, — шипя гремучей змеёй, посоветовала теург. — Или можешь изучить свои мягкие места. Думаешь, я эту твою «невесту» мимо ушей пропустила? Ты вообще слишком далеко зашёл!

— Я слишком себя ограничивал до сих пор! — Мастерс наглядно продемонстрировал, что умеет шипеть ничуть не хуже. — И, по-моему, пора с этим заканчивать!

— Прямо здесь? — невзначай поинтересовался Яте. — В смысле, с самоограничениями ты намерен прямо здесь заканчивать? Если да, то я, пожалуй, пойду. Страстью к подглядыванию никогда не страдал.

Тега, наконец, прочувствовала, что значит: «она, как никогда, близка к убийству». Буквально печёнкой прочувствовала. Причём убийство должно было стать двойным. Хорошо хоть Алекс, как настоящий джентльмен, на их перебранку никакого внимания не обращал. Альв сосредоточенно наблюдал за выяснением, что же всё-таки хотел знать инспектор.

Терпению Гиккори, и без того не слишком эластичному, пришёл конец. Инспектор вскочил, грохнув кулаком по столу.

— Вы отказываетесь сотрудничать со следствием? — взревел полицейский так, что у Каро в ушах тоненько закололо.

— Я? — изумился дроу, прижав ладонь к груди. Но, глядя на побагровевшую физиономию сыщика, решил тут же исправиться, — Нет-нет, господин инспектор. Я готов ответить на любой ваш вопрос. Вы только задайте его прямо. Вполне возможно, что смысл ваших эвфемизмов до меня не доходит.

— Ты троллей убивал или нет? — от рявка окончательно потерявшего над собой контроль Гиккори даже стёкла в окнах дрогнули.

Полицейский пожевал губами, будто хотел добавить ещё парочку эпитетов. Но, глянув на угол, в котором засели детективы, передумал. Наоборот, глубоко вздохнул, одёрнул изрядно помятый сюртук и опустился в кресло.

— И учти, мы всё знаем. Егерь тебя опознал и вашу слёзную историю рассказал, — добавил полицейский уже почти спокойным тоном.

— Да я и не собирался ничего скрывать, — диапазон эмоций, выражаемый пожатием плеч, у дроу был поистине неисчерпаемым. На этот раз жест явно означал недоумение. — Действительно, убивал. Действительно, в заповеднике. Посудите сами, господин инспектор, какой смысл мне это скрывать? От убийства полицейского, которого я застрелил рядом со своим же домом, мне никакой возможности уклониться нет. А на плаху два раза не взойдёшь. Да и лишние неприятности Ильсу я доставлять не хочу.

— Ильс — это кто? — в томном изнеможении ткнувшись лбом в ладонь, поинтересовался Гиккори.

— Егерь, — смиренно пояснил дроу.

— Так зачем же вы тварей… тьфу ты! Троллей убивали?

— Как это зачем? Чтобы досадить Ильсу.

Полицейский застонал сквозь зубы.

— Вас что-то смущает? — невозмутимо спросил дроу. — Вы видите в моих словах нарушение логики? На самом деле, причинно-следственная связь здесь предельно проста…

Лично Каро не показалось, что причинно-следственная связь в этом деле отличалась простотой. Но, наверное, девушка просто не обладала достаточными знаниям душеведенья. Кто их, психов, разберёт?

Хотя история начиналась действительно достаточно банально. Жили двое, любили друг друга. Точнее, бывший сержант медсанчасти при пехотном полке второй дивизии армии Её Императорского Величества и нынешний дантист нежно обожал юного студента. Тот отвечал вполне искренней преданностью. И всё бы хорошо, но время шло, чувства крепли, семейная ячейка нуждалась в развитии. И студент, успевший стать не таким уж и юным, стал требовать от врача «узаконивания» отношений. Не в смысле регистрации брака — до этого даже в цивилизованном Элизии ещё не дошли. Просто публичного признания наличия пылкой страсти.

Что должен был сделать дроу, теург не слишком поняла. Возможно, выйти на площадь Мира и сообщать о своей любви каждому встречному. Так или иначе, а никакой публичности дантист не желал. Его практика и без того многочисленностью клиентов не отличалась. Поход к зубному врачу и так стресс для любого. А уж если врач дроу, в смысле, больной на всю голову, да ещё и с несколько не совсем обычными предпочтениями…

В общем, загрустив и затосковав от недостатка внимания и неудовлетворённых желаний, студент засел за написание научного труда, посвящённого своему хобби. То есть, троллям. И так его это дело увлекло, что, в конце концов, он покинул неблагодарного возлюбленного, подавшись в егеря.

Ничего необычного в истории не было. Разве что немного смущало единство полов влюбленных. Но в просвещённый век этим никого не удивишь. И замени «студента» на «студентку», событие вышло и вовсе бы банальным. Разве что девушка подалась бы не в егеря, а уехала к маме. Хотя, опять же, век просвещённый — могла и в смотрители податься. Попробовать, по крайней мере.

На этом нормальности заканчивались. Дантист, погоревав, сначала решил прославиться. И вплотную заняться наукой. Идею ему подсказало хобби его любимого. Эксперименты закончились отобранной лицензией. И логично — сам Фанир уверял, что это очень логично, — что дроу решил извести всех троллей на корню. А зная, как его коварный любовник относится к этим созданиям, способ был выбран наиболее мерзкий. Чтобы, значит, егеря совесть замучила. Ну и сами «твари» помучились тоже. Ибо не дело это — отбирать у приличных граждан их любовь.

После такого вывода в кабинете инспектора повисла озадаченная тишина. Даже громилы-охранники, к мыслительной деятельности, кажется, вовсе неприспособленные, выглядели ошарашенно. Гиккори разглядывал собственные записи, барабаня пальцами по столу. А Яте исподлобья изучал невозмутимого дроу, как будто пытаясь понять: действительно ли дантист сумасшедший, как мартовский заяц, или просто пытается таковым выглядеть.

Каро же казалось, что даже для сумасшествия это всё как-то… слишком.

— А шкуры-то вы зачем снимали. Да ещё и продавали их перекупщикам? — мрачно поинтересовался Гиккори, вдоволь набарабанившись по столешнице.

— Надо же мне на что-то жить? — удивился дантист. — Я много времени уделял отслеживанию добычи. В последнее время они стали слишком уж осторожными. И, естественно, других источников дохода у меня не имелось. Да и хоть что-то получить с этих тварей тоже нужно. Вот шкуры и ещё зубы, — тут Фанир застеснялся, отвёл глаза в сторону и даже покраснел. В смысле, полиловел. — Я из них статуэточки резал. Такие ма-аленькие. А потом продавал. Между прочим, знатоки отмечали, что работа очень тонкая и искусная.

— Знатоки резьбы по тролльей кости? — ещё больше посмурнев, уточнил полицейский.

— Нет, ну что вы! Я выдавал её за драконью. Структура похожа. Найденные останки этих рептилий тоже будто закаменевшие. Потому обработка такого материала требует определённых навыков.

— Это не те-ка, — вдруг заявил Яте и выпрямился в кресле, наконец соизволив открыть глаза.

Только вот он смотрел ни на кого-то конкретного, а в стену. Даже будто сквозь неё.

— Какое ещё те-ка? — прошипел сквозь зубы измученный инспектор.

— Вы же служили на Островах, — отозвался почему-то не тег, а Алекс. — Точка схода. Момент, когда духи сводят воедино множество линий, судеб и событий только для того, чтобы произошло что-то конкретное.

С такой формулировкой Каро бы поспорила, само понятие вмещало в себя гораздо большее. Но и она готова была согласиться с тем, что уж слишком многое и слишком странное сходилось в одной точке — на Горхе. И на волю Семерых это не походило совершенно. Скорее уж, на чей-то замысел.

Но дискутировать на теологические темы времени не хватало. Медик вдруг вскочил и, едва не снеся по пути полицейского, ломанулся к двери.

— Куда? — крикнул Рон, который, в общем-то, эксперта успел опередить и даже дверь первым открыл.

— К Горху! Там сейчас кто-то умрёт…

Теург ничего не поняла. Но только юбки проворно подхватила, чтобы от других не отстать.

После того, как Росс сыпанул в лапу кебмена целую горсть эльзаров, лошадь, кажется, превратилась в пегаса. Но теге всё равно мерещилось, будто тащатся они с черепашьей скоростью. Девушке хотелось выпрыгнуть из экипажа и бегом побежать. Не только потому, что так быстрее б получилось. Просто напряжение, повисшее в карете, становилось невыносимым. Оно ползало по коже, заставляя подниматься волоски дыбом. И даже голос подать страшно.

— Ты Видящий? — спросила Каро, только когда они уже подъехали к мастерской.

Яте коротко кивнул, никак не комментируя такое, в общем-то, сенсационное, признание.

Видящих, то есть, способных различить распутать нити судьбы, а иногда даже и прочитать, правда, не слишком разборчиво, грядущее событие, в Элизии считали байкой. Собственно, небылиц о них слагали действительно немало. Будущего они не предсказывали — это не по силам никому из живущих. А уж мёртвым и подавно.

Но вот ощутить, что где-то близко реальность рванёт, взорвётся немаловажным событием, Видящие могли. Правда, насколько Курой знала, для этого они десятилетиями в Храмах обучались. Но стихийный «прорыв» способностей никто ещё не отменял.

Но дальше она расспрашивать не стала. Да и времени не оставалось. Кебмен лихо затормозил у ворот мастерской Горха. Но ещё до того, как лошадь остановилась, детективы горохом выкатились из экипажа. Хотя про Каро Мастерс не забыл. Подхватил на ручки, поставив на землю, и лишь потом рванул к дому. А неповоротливые черные экипажи полиции только появились в конце улицы.

А мастерская выглядела вполне мирно. Подмастерья суетились под навесами, занимаясь своей работой. Служанка подметала подъездную дорожку. Другая, спешащая куда-то с большой корзиной, едва не столкнулась с Россом, и тихо ойкнула.

И все, естественно, обернулись к ворвавшимся. Наверное, со стороны это вторжение выглядело, как минимум, глупо.

Точнее, выглядело бы. Не раздайся именно в этот момент из дома истошный вопль — надсадный, на пределе возможностей связок. Крик оборвался, словно кто-то набирал в грудь побольше воздуха. И голосящий заорал снова. Теперь гораздо пронзительнее, хотя это казалось попросту невозможным.

— Хозяйская спальня! — гаркнул Рон, успевший изучить дом Горха как свои пять пальцев.

И, лихо выхватив револьвер, оттеснил Каро себе за спину. Теург уже даже рот открыла возмутиться. Отстаивать свои права не пришлось.

— Госпожа Курой! Сюда! — рявкнул Росс, почему-то уже из дома.

Вообще, все вокруг двигались с какой-то бешеной скоростью. Тега не поспевала даже движения отслеживать. Вот и после приказа Алекса, Мастерс схватил девушку и то ли поволок за собой, то ли подмышкой понёс — она так и не осознала до конца.

Зато в спальне время моментально замедлилось. И даже притормозило, услужливо давая понять Каро, в какое… нехорошее дело они опять вляпались.

Хозяин дома умирал. И делал он это стремительно. Курой не была медиком, да и апоплексических ударов раньше ей видеть не приходилось. Но в данном случае ни опыта, ни знания не требовались. Побагровевшее, налитое кровью, лицо, выпученные глаза, рука, в пустую загребающая одеяло, и синие губы, блямкающие словно у рыбы, говорили сами за себя.

А ещё комната искрилась и переливалась радугой потоков, игралась ёлочной игрушкой, вспыхивая искрами силы. И клубилась у потолка чернотой. Хотя, по идее, тут ничего кроме черноты и быть не должно…

Но над странностями размышлять тоже времени не оставалось. Про проклятия такой силы теургу только читать приходилось. И в справочниках указывалось абсолютно чётко: «… проклинающий должен заплатить за поток собственной жизнью…». Об этом тоже стоило подумать потом.

— Все вон, — Курой как будто со стороны услышала свой спокойный, удивительно ровный голос.

Ей-то казалось, что она должна завизжать ошпаренной кошкой. Потому что темнота под потолком перестала переливаться аморфным туманом. Сгустилась, поплотнела, потянула щупальца к каждому, кто в спальне стоял. Жадно так потянулась, целенаправленно.

— Вон! — повторила тега, глядя на Мастерса.

Видимо, оборотень что-то там сумел на её лице прочитать. Потому как захлопнул рот так, что зубы клацнули. И вымелся за дверь, подпихивая впереди себя матушку Горха и служанку разом.

— Врача вызовите, — крикнула им в след тега.

И это тоже прозвучало вполне уверенно.

Хотя внутренности теурга тряслись, как скисший студень. Что делать она понятия не имела. Её амулеты, которые девушке вернули вместе с другими вещами, с висящим под потолком, справиться не могли. Да даже имейся у Каро артефакт, способный всосать или рассеять такую чудовищную силу, оперировать им у теги умений бы не хватило.

Оставалось одно — проглотить проклятье самой. И оказаться на месте Горха. А на это не хватало решимости. Умирать во имя чьей-то жизни будущих специалистов профессора не готовили. Наоборот, больше напирали на коммерческую сторону вопроса.

— Успокойтесь, — посоветовал Росс, невозмутимо сияющий ровным красноватым светом за спиной у теги.

Щупальца оплели его редким паутинчатым коконом. И тонкие прядки чёрного тумана елозили по алому свечению, будто пытаясь найти брешь. Вероятно, не находили. Только тут Каро заметила, что и сама светиться тем же красноватым, как лампа под рубиновым абажуром.

— Сдержать это я сумею. Сил направить, куда нужно у меня хватит. А вот умений нет, — всё это альв выдал так спокойно, словно о погоде рассуждал. — Вы меня должны направить, госпожа Курой. Представьте, что вы иголка, а я нитка. Или вы меня за руку в темноте ведёте.

— Всё это здорово. Но куда я это помещу? — проскулила теург, как-то моментально растеряв весь свой деловой тон.

Перед Алексом бравость можно было и не изображать. Он и так прекрасно видел, что Курой трясёт.

Лорд кивнул, будто соглашаясь с её доводом, медленно поднял руку, доставая свою галстучную булавку, и протянул её девушке.

— Давайте пока сюда. А там разберёмся, куда эту дрянь девать.

Тега взяла украшение и чуть на пол его не уронила. Девушке показалось, что в руке она держит не булавку, а планету — не больше, не меньше. В маленьком, величиной с половинку ногтя, алом камешке была гигантская пустота, почти бездонный мешок, наполненный древней силой.

— Спокойнее, госпожа Курой. Если у вас не получится, то тут будет три трупа. Это как минимум.

— Удивительно воодушевляющая речь! — буркнула Каро.

Но, как ни странно, внутренности у неё успокаивались, переставая трястись. А под черепом начало светлеть.

— Ничто так не стимулирует на подвиги, как угроза собственной жизни, — заверил альв. — Ну что, попробуем? Простите, но времени на написание завещания у нас нет. Именно поэтому о таких вещах стоит беспокоиться заранее.

Кажется, это была шутка. Вот только смеяться почему-то совсем не хотелось.