Триумф «Каскадёров»

22

— Иван Степанович Кидько? Да, у нас. Выпускник факультета биофизики. Как говорится, с неба звезд не снимает, но не лишен способностей. Упорный. Готовит диссертацию.

— Тема?

— Сравнительная характеристика некоторых биоритмов мозга человека и животных.

— В каком состоянии его диссертация?

— Тема утверждена. Иван Степанович собирает материал.

— Каким образом?

— Обследует животных и людей, составляет графики…

— Вам известно что-нибудь о его аппарате НК-1?

— Он пользовался аппаратурой института. Но, простите, вы сказали — ЕГО аппарат? Я не ослышался?

— Совершенно верно. Он его называет нормализатором.

— Впервые слышу.

Покровительственные нотки исчезли из голоса профессора Богданова. Гладкое, словно тщательно обточенное, лицо выразило повышенное внимание.

— Я попрошу вас подробнее рассказать об Иване Степановиче.

— Э-э, видите ли, его личное дело…

— Я уже познакомился с ним в отделе кадров.

Профессор снял очки с модной квадратной оправой и тщательно протер стекла.

— Ну что я могу добавить?.. Вот аппарат — совсем другое дело. Верите ли, я и не знал, представить себе не мог, чтобы он…

— Извините, мы позже поговорим о том, чего вы не знали. А пока прошу ответить на мои вопросы. Вот вы сказали, что он «не лишен способностей, упорный». Как это выражалось в его повседневной работе?

— Э-э, видите ли, у него бывали срывы, неудачи. Не сложились отношения с коллективом, с руководством, — Богданов метнул на следователя испытующий взгляд, — со мной, в частности… Поэтому боюсь быть необъективным…

— А вы не бойтесь.

— Ну что ж. У него есть определенные способности. Не такие большие, как ему хотелось бы. И… многие сотрудники считают его, мягко говоря, недостаточно одаренным…

— «Недостаточно» — для чего?

— Для научной деятельности. Пожалуй, ему было бы лучше потрудиться на производстве. Он более пригоден для выполнения стереотипных операций. Нет широты мышления, недостает воображения — всего того, что принято называть «творческой жилкой». Отсюда и срывы, в частности с диссертацией. Он уже однажды защищался и…

Профессор нервно почесал лоб.

— И…

— …провалился. Оппоненты отмечали примитивность методики, неглубокую разработку, даже недостаточность экспериментальных данных. Иван Степанович посчитал критику несправедливой, обозлился, конечно. Но не отступил, а принялся готовиться к защите вторично, хотя критика почти не оставила ему надежды на успех. Потому и говорю — упорный он.

— Не знаете, он навещает прежнюю семью?

— Редко. Бывшая его жена у нас работает, в другом отделе. Желаете поговорить с ней?

— Потом. А друзья у него были?

— Близких друзей, кажется, нет. Кидько — человек замкнутый. Впрочем, был один… не то, чтобы близкий… Скорее, не Друг, а покровитель. Но и с ним Иван Степанович поссорился.

— Из-за чего?

— Ему показалось, что я его недостаточно поддерживал на защите. И вообще он некоммуникабелен, неуживчив, а главное — обижен на весь мир.

— Как вы полагаете, в его обиде есть доля справедливости?

— Пожалуй. Ведь у нас его многие считали просто бездарностью. А это неправда. Как я уже упоминал, у него есть определенные способности. Вот, например, в технике он разбирается, неплохой экспериментатор, если работает под чьим-то руководством. Но его беда в том, что он сильно завышает свои возможности. Докатился до того, что себя решил считать нормой, а тех, кто способнее его, — ненормальными. Как-то по секрету мне «открыл», что талант — это вроде болезни. Собрал коллекцию сведений об опухолях головного мозга, которые якобы способствовали появлению гениев. Хуже всего то, что он подгоняет разрозненные факты, чтобы научно обосновать эти свои выводы, и обобщает их. Доказывает, что у такого-то имярек — опухоль в левом полушарии давила на подкорку, заставляя ее работать интенсивнее, стимулируя воображение; а у другого активизировала ассоциативную память…

— Фальсификация?

— Не так просто. Видите ли, совпадения всегда найдутся. А некоторые безответственные ученые, особенно если они нетерпеливы и неопытны, подхватывают «сенсации», удивляют ими слушателей и слушательниц…

Они разговаривали еще долго. На прощание профессор подарил Трофиновскому свою книгу о мозге как управляющей системе и дал почитать еще несколько книг из личной библиотеки…