Триумф Акорны

Глава 20

Голос Карины в интеркоме слегка прерывался, хотя она старалась сохранить низкие, звучные тона, чтобы придать своим словам больший вес. Ее подбородки и грудь дрожали от эмоций, пока она говорила, ее руки двигались, а пальцы тянулись вверх, словно предлагали и благословляли одновременно. За ее спиной стоял Хафиз и тоже дрожал от чувств, глядя на подбородки и грудь Карины.

— Я вижу большое собрание людей, принадлежащих к различным видам и расам. Несмотря на все поверхностные различия, многие из них являются родственниками по одной линии. Важные жизненные события происходят в этом собрании. Две женские особи разных видов, и все же скоро они станут родственницами, будут официально связаны со своими партнерами в соответствии с ритуалами их самобытных культур. Будут прекрасные наряды, пышные ткани. Сверкающие драгоценности, изумительные вкусные блюда, удовлетворяющие запросам всех приглашенных.

— Моя возлюбленная Карина пытается сказать, — вмешался Хафиз, — что мы хотим отпраздновать свадьбу моего любимого племянника и сына моего сердца с женщиной, которую он встретил в первый раз в ее прежнем облике воровки. Кажется, эта прелестная воровка похитила его сердце. Кроме того, Карина, Рафик и я, мы все хотели бы официально отметить воссоединение дочери нашего сердца, твое, дорогая Акорна, с твоим спутником жизни. Мы понимаем, что у вашего народа существует обычай связывать себя пожизненными узами в менее официальной обстановке, но мы надеемся, что вы снисходительно отнесетесь к нашей варварской любви к пышным празднествам, когда подобные события происходят в жизни наших любимых.

Акорна задумчиво погладила вытянутый хвост Размазни и повернулась к Ари, Беккеру и Маку.

— Едва ли мы можем отказаться после всего, что сделал для нас дядюшка Хафиз, — сказала она. И произнося это, она по звуку собственного голоса поняла, как ей нравится эта идея.

— Спроси у них, нужно ли мне вплести в гриву цветы и ленты, — сморщил нос Ари.

Акорна рассмеялась и передала его вопрос по интеркому. Рафик просунул голову между внушительными фигурами своих старших родичей.

— Скажите ему, что я этого делать не собираюсь и что мы, женихи, должны держаться вместе.

— Женихи? — спросил Мак. — Необычное слово. Но Кхорнья, на основании моего исследования социологических схем биологических двуногих существ мне кажется, что когда основная личность, участвующая в ритуале, является выходцем из двух культур, то это событие часто празднуют в соответствии с обычаями сначала одной культуры, а потом второй. Поскольку тебя воспитывали в человеческой культуре, будет вполне оправданно, если вы с Ари поженитесь по обычаям людей.

— Вот. Видишь? Мак говорит, что все в порядке, значит, все должно быть в порядке, — сказал Беккер. — Я надену парадный мундир. Свадьбы полезны для бизнеса. Можно завязать массу полезных контактов на приеме, и вы знаете, что Хафиз пригласит множество своих деловых друзей.

— Думаешь, Калум и Гилл прилетят? — с грустью спросила Акорна у Рафика. Она не видела двух других приемных отцов со времен сражения с кхлеви.

Рафик ухмыльнулся.

— Пусть попробуют не прилететь. Они ведь шаферы. Они начали спорить, кто будет шафером на моей свадьбе, поэтому Хафиз взял это дело в свои руки и объявил, что он сам будет шафером. Тогда они надулись и вообще не собирались лететь, пока мы им не сказали, что мы планируем одновременно окрутить вас с Ари, э, по нашим странным древним местным обычаям. — Он ехидно усмехнулся. — Теперь тебе предстоит решать, который из твоих папочек будет тебя выдавать.

— Но я не хочу, чтобы меня выдавали, — возразила она. — Я хочу сохранить вас всех.

Вмешался Мак:

— Я думаю, что это дает тебе возможность создать новые обычаи, Рафик. Возможно, комитет, состоящий из тебя, мистера Бэрда, мистера Гилоглы, дядюшки Хафиза, Ванье, капитана Беккера и меня, будет сопровождать Кхорнью к Ари на этой церемонии.

— Похоже на королевскую свиту, — сказал Беккер, подмигивая. — Очень плохо, что Ари не соберет столько же людей, чтобы быть уверенным, что его доставят к алтарю вовремя. Это именно он все время куда-то исчезает.

— Собственно говоря, — сказал Хафиз, — в это время мы будем принимать государственную делегацию с Макахомии, ее возглавят регент Надари и мулзарах Мью-Шер. Мне кажется, они считают, что имеют права на нашего Ари, прославленного в истории, легендах и мифах Макахомии.

РК насторожил уши, и Хафиз заметил:

— Первоначально целью этого визита было доставить два новых помета котят в качестве подарка линьяри от народа Макахомии по случаю новоселья на планете. Мне кажется, все складывается прекрасно. Предоставьте это дело мне, и все будет в порядке.

Вот так и случилось, что по прошествии на удивление короткого периода времени, среди всеобщей суеты и под звуки фанфар, была проведена двойная церемония на Мечте, сочетавшая священными узами брака Рафика и Азизу, а также скрепившая узами спутников жизни Ари и Акорну.

Свадебный балдахин двойной ширины, под которым вполне поместились двойные компании гостей и участников свадеб, был украшен красным шелком и гирляндами роскошных оранжево-золотистых цветов, которые потом оказались изумительно вкусными для линьяри. Азиза была одета в платье из полупрозрачных шелков с отделкой из золотого шитья, состоящее из многих слоев оранжевого, ржавого, красного и темно-бордового цвета. Ее руки, ступни и лицо были расписаны сложными узорами, по древнему обычаю ее народа.

Платье Акорны, заказанное для нее Кариной, было сшито в том же стиле, что и платье Азизы, только имело другой фасон. Юбка платья и длинные рукава в форме колоколов представляли собой водопад сверкающего голубого цвета поверх темного изумрудного, а все это поверх темно-синего, и были отделаны серебром, что подчеркивало цвет кожи Акорны. Пояс прародительницы Надины стал идеальным аксессуаром для такого наряда.

Мерси, Джудит, Калум и Гилл прибыли за неделю до празднества, так что дамы приняли участие в приготовлениях. Конечно, рядом были сотни сотрудников, родственников и друзей, готовые помочь, но Мерси и Джудит обладали самыми последними сведениями в области свадебных обычаев, которым следовал народ Калума и Гилла.

— Посмотрим, пояс Надины — это «старое». Калум хочет, чтобы ты надела платок из шотландки, по обычаям ее семьи, значит, это ты берешь взаймы. А «новое»? Гм-м. Мы могли бы сказать, что ты получаешь нового мужа, но вы с Ари уже некоторое время прожили вместе.

— Но ведь платье может быть новым, не так ли? — спросила Акорна.

— Ну, да, наверное, — неохотно согласилась Мерси. Было очевидно, что, по ее мнению, это должно быть что-то другое.

Карина, которая ходила вокруг Акорны, пока та примеряла подвенечное платье, щелкнула пальцами и сказала:

— Я знаю, что это! — Она многозначительно посмотрела на руку Акорны, потом на руки Мерси и Джудит. Однако те смотрели на руки Акорны с тремя пальцами и одним суставом.

— Ну, может, и нет, — сдалась Карина. — Но хоть что-то! Я должна немедленно этим заняться! И поговорить с Ари, конечно.

Ферили, сидевшая тихо в углу, подальше от вихрей, создаваемых земными женщинами, внезапно хихикнула:

— Я знаю, что это «новое», доченька.

Акорна с недоумением повернулась к ней.

— Знаешь, мама? — Так приятно было называть кого-то «мамой». У нее множество отцов и дядюшек и даже тетушка, но ей доставляло колоссальное удовольствие каждый раз подтверждать присутствие собственной, настоящей матери, которая снова вернулась в ее жизнь. Конечно, ее мать выглядела почти так же молодо, как она сама, но этого следовало ожидать. Линьяри стареют очень медленно, когда становятся взрослыми, а потом еще следовало учесть сдвиг по времени, который все запутал. — Что?

— Ты хочешь сказать, что еще не поняла? Она с тобой еще не говорила?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Твоя дочь. Та, которая заставила тебя только что распустить пояс Надины на одну дырочку. — Она в изумлении покачала головой, посмотрела сначала на свой собственный живот, потом на Акорну. — Кажется, всего несколько недель назад ты была моей новорожденной дочерью. — Она лукаво улыбнулась. — Наверное, во всем виновато путешествие во времени. Это и было всего несколько недель назад в моей жизни. А теперь я стану бабушкой, а ты матерью своей дочери.

— У меня будет дочь? Когда? — Акорна не знала, что спросить, и вместо того, чтобы обратиться к Ферили, задала вопрос собственному животу, а тот в ответ булькнул. Не в ответ на ее вопрос, а потому, что она весь день ничего не ела, так как была занята, встречая и приветствуя непрерывный поток прибывающих гостей.

— Скоро. Наши дети растут быстро, знаешь ли. Лучше заканчивай этот обряд побыстрее и готовься к следующему.

— Правда? О, я не могу в это поверить! Как чудесно! Уже наш собственный ребенок! Мне надо найти Ари…

Мерси и Джудит рассмеялись и удержали ее, когда она попыталась спрыгнуть со стула, на котором стояла, пока они подкалывали на ней платье до нужной длины.

— Нет, Акорна! Не в этом же платье! Это плохая примета, если жених увидит невесту в платье до свадьбы.

— Вы шутите! Он меня видел совсем без ничего! Почему ему должно принести неудачу, если он увидит меня в этом красивом платье?

— Это просто человеческий предрассудок, но я думаю, причина в том, что это испортит сюрприз. Мы здесь пока закончили. Переоденься, а уже потом иди его искать. Мы просим тебя!

Она рассмеялась, но сделала, как они просили. Она нашла Ари, который спрятался от свадебного хаоса в лаборатории вместе со своими родителями и Ларье. Она знала, что его друзья-люди тоже засыпали его своими планами и надеждами. Джудит говорила, что мужчинам не положено получать столько удовольствия от своей роли в этих церемониях, сколько получают женщины.

Но новость Акорны не имела никакого отношения к церемониям, зато имела отношение к любви.

После того как Акорна сообщила Ари приятную новость, остальным пришлось заниматься приготовлениями к свадьбе без них. Они были слишком заняты тем, что совершали долгие прогулки по саду, паслись, смотрели в голографическое небо на куполе, придумывали имена новорожденной и строили планы о том, как она проведет детство и какую выберет карьеру.

Когда наконец наступил день церемонии, она прошла очень живо. Командира службы безопасности Мечты сопровождали к алтарю ее доверенные помощницы и родственницы. Они сменили черные мундиры на новые танцевальные костюмы, еще более пестрые и откровенные, чем прежние. По тому, как каждая танцовщица строила глазки поверх вуали мужчинам, сидящим возле центрального прохода церкви, Акорна догадалась, что каждая из них думает о том, что может стать невестой на следующей подобной церемонии.

Рафик выглядел… ну… прекрасно. Вместо знакомого космического костюма на нем был наряд, который вполне мог быть взят в гардеробе султана из «Тысячи и одной ночи» Гаруна аль-Рашида. Его одежды имели те же цвета, что и одежды его невесты, только с дополнительным пятном оранжевого цвета — сорочкой. Стоящий рядом с ним Ари выглядел испуганным и, казалось, готов был ускакать прочь, словно ему легче встретиться лицом к лицу с кхлеви, чем со свадебной церемонией.

Но тут Акорна прошла вслед за Азизой и ее танцовщицами по проходу, Ари обернулся и увидел ее. Его лицо осветила широкая улыбка, он почти оскалил зубы. Остальная часть церемонии прошла для нее, как в тумане. Она чувствовала себя так, будто надела один из антигравитационных поясов для танца, будто парит в футе над землей. Слова порхали вокруг нее и сквозь нее, словно множество пестрых птичек. Она могла лишь надеяться, что произносит их в нужном порядке. Лица гостей расплылись и смешались в смутное пятно. Только глаза Ари не отрывались от ее глаз, а ее рука держала его руку, ощущая ответное пожатие.

Когда Рафик с Азизой обменялись кольцами, Ари надел на запястье Акорны браслет — это и была идея Карины насчет чего-то «нового». Линьяри не могли носить кольца, но на этом браслете в центре сверкал ярко-синий «кошачий глаз», такой большой, что Акорна могла бы построить в любой глуши дом, если бы пожелала продать его. И даже целый город. Ари виновато улыбнулся и подмигнул. Они оба знали, что Карине невозможно отказать, она ведь всего лишь хотела проявить доброту и щедрость.

После церемонии устроили прием. Потом веселье продолжалось, а сад, где оно проходило, внезапно оказался разбитым на террасы со съедобными травами, цветами, лозами и прочими растениями.

Потом последовали подарки. Линьяри, не знакомые с этими обычаями, в основном принесли букеты из съедобных растений, но люди осыпали обе пары новобрачных всевозможными вещами. Музыканты Скарнесса привезли наборы камней для Рафика и Акорны. Когда они узнали об интересном положении Акорны, они научили камни новым мелодиям — колыбельным песням.

Беккера гораздо больше волновала новость о будущем ребенке Акорны и Ари, чем обе свадьбы. Он подарил им много детских видеофильмов и довольно потрепанный бумажный томик, в котором рассказывалось о странном создании, похожем на медведя, которое обитало на планете, где жил странный, грустный конек с длинными ушами и очень энергичный кот, немного напоминающий Грималкина. Кажется, он обладал необычайно сильными лапами, оборудованными антигравитационными устройствами.

— Я думаю, Йо перепутал свадебный пир с днем рождения ребенка, — сказала с улыбкой Акорна, когда они открыли набор с принадлежностями для купания.

Даже РК принял участие в представлении. Акорна подумала, что его шерсть выглядит как-то странно, когда увидела его на приеме, потом поняла, что часть его шкуры синяя, а часть покрывают красные узоры, очень похожие на узоры на руках и ногах Азизы.

— Нашего кота раскрасила кошка-художница из делегации Макахомии. Коты делают это в особых случаях, и РК не захотел отставать. Он привез тебе вот это. — Беккер поднял мертвого грызуна и один из больших мешков с кошачьим кормом, которыми он пополнил запасы «Кондора». — Ну, ребенку понадобится котенок. А котенку понадобится еда. Мы здесь люди практичные. Мертвая крыса — это традиционный кошачий подарок. Можешь ее оживить, если хочешь. — Акорна и Ари с беспокойством посмотрели в сторону гостей с Макахомии. Хранительницы хлопотали над котятами, а те постоянно норовили расползтись по сторонам.

Мак извиняющимся тоном сказал, что готовит им подарок. Но он не успел его закончить.

Подарком Хафиза стал новый космический корабль.

«Это хорошо, — сказал ей Ари. — Теперь у нас будет куда положить все остальное. Между прочим, что будем делать с тремя портативными репликаторами?»

«Может быть, мы сможем обменять один из них у Азизы и Рафика, если у них есть три каких-нибудь предмета, один из которых нам пригодится?»

«Нам не нужны все эти вещи! Нам нужно имя для дочки! Нам нужны хорошие учителя, нужны…»

«Прости меня, Ари. Мне очень не хочется тебя перебивать, но иначе вы меня не услышите. — Это произнесла Ферили. Толпа вокруг них расступилась и освободила место для них с Ванье. — У меня кое-что для вас есть. Мири отдала Кхорнье твой диск новорожденного. — Она сняла с шеи серебряную цепочку, и маленький диск сверкнул радужными бликами при свете иллюминации. — Я подумала, что сейчас подходящий момент подарить тебе диск Кхорньи».

Родные Ари улыбались Ферили, а Ари наклонился, принимая ее подарок.

«Конечно, мы организуем врачей и помощников для родов, если понадобится», — сказал ему Карлье. Линьяри все теперь разговаривали мыслями, потому что было очень трудно заставить себя услышать среди шумной вечеринки.

«А мы поручили самому лучшему художнику из нашего народа создать диск для вашей новорожденной дочери», — пообещала Мири. И вся семья линьяри заулыбалась.

Когда Грималкина наконец настигли, он бил лапой блестящий серебряный диск и смотрел, как он вращается.

— Отдай нам образец, Грималкин, — произнес орел, садясь на дерево, где прятался кот, и превратился в красивую женщину. — Ты знаешь, что не сможешь убежать от нас. У нас твой таймер.

— Да, я знаю, и я бы хотел выразить по этому поводу официальный протест…

— Не сомневаюсь. Верни образец, и мы это обсудим. То есть если ты еще способен на рациональные мысли, слова и поступки.

Грималкин помрачнел и зажал в лапе диск.

— Способен. Больше, чем вы. Почему вы должны меня контролировать, если я превзошел вас всех в умении получать то, что нам нужно?

Мужчина, который все еще укладывал свой длинный хвост вокруг обезьяноподобного тела, ответил:

— Это твое мнение, и ты это знаешь. Превзошел нас всех, в самом деле! Без разрешения ты освободил ценный предмет исследований.

— Вы его путали до смерти. Кроме того, был более легкий путь. Я так думал.

— Это увело тебя вместе с ним с планеты — на сколько временных изгибов? А остальная часть твоей истории, насчет брата и этой его подруги — полукровки по культуре?

— Ее зовут Кхорнья, Акорна. И это не история, это правда.

— Правда или нет, это странная история. Ты не можешь просто гоняться за своим хвостом сквозь время, потому что потенциальный донор полезного генетического материала считает, что он нас боится. Вспомни, до чего ты его довел, когда тебе захотелось лучше познакомиться с его подругой! Ты недостоин того, чтобы носить таймер, Грималкин!

Ты потерял его, и он легко мог попасть в руки… нет, в клешни… тех монстров. И так они разрушили машину времени для всех грядущих поколений. Кроме этого, три не имеющих специального допуска существа бесконтрольно пользовались твоим таймером. Тебя следует лишить его. Ты слишком безответственный, чтобы носить его и дальше. И уж конечно, недостаточно надежный, чтобы владеть образцом.

— Это не образец, это… она — будущий ребенок. Ребенок вашего образца и культурной полукровки. Они мои друзья…

— И поэтому ты его унес?

— У них есть второй.

— Почему ты и его не принес сюда? — спросила женщина. — Таким, как они, нравится делать новых детей.

— Нет причин проявлять жадность. Положить начало расе линьяри от одного индивида будущей расы — вот это действительно значит гоняться за собственным хвостом, если мыслить, как вы выражаетесь, рационально. Брать вторую женскую особь с теми же ДНК и генетической структурой не имеет смысла.

— Вовсе нет. Нам может понадобиться дублер. Зиготы хрупкие. С ними может что-нибудь случиться.

— Вот именно, — прошипел Грималкин, прищурившись. — Вот поэтому я решил все же не отдавать ее вам. Поэтому и потому, что она… одинока. Она скучает по сестре. Я понятия не имел, что она будет так себя чувствовать. Сам я с нетерпением ждал того момента, когда расстанусь со своими братьями и сестрами из нашего помета.

— Пусть так, ты не сможешь заботиться об образце — о будущем ребенке, — который скоро станет слишком велик для этой матки. Тебе понадобятся наши аппараты, чтобы сохранить ее жизнеспособность.

— Я собираюсь вернуть ее Ари и Акорне.

— Понятно. А Акорна сможет просто вставить ребенка обратно, туда, откуда ты его взял, до его рождения?

— Нет, нет, я полагаю, он в данный момент уже слишком вырос. Но ведь можно что-нибудь сделать.

— Кое-что уже сделано, Грималкин. Мы забрали твой таймер, поэтому ты не сможешь вернуть образец. Он умрет, если ты не отдашь его нам, чтобы мы его сохранили. Поступив так, как тебе хорошо известно, ты восполнишь недостающее звено между нами, единорогами и линьяри.

Он не мог спорить. Существа, которые его окружали, известные линьяри под именем Друзей Предков, или просто Друзей, были метаморфами, такими же сильными, а возможно, еще более сильными, чем он сам. Они отлично владели искусством интриги, в котором он считал себя просто ловким. Он достал матку и погладил ее ладонью, которая быстро превращалась в лапу.

«Не бойся, малышка. Тебя никто не обидит. И единороги довольно милые».

Неожиданно сердце Грималкина пронзила боль.

Женщина протянула руки к матке.

Он отодвинулся.

— Я только отнесу ее в лабораторию, а потом отдам.

— Ты отдашь ее сейчас, иначе ей грозит гибель, — возразила она ему.

— А, ладно. Не волнуйся, малютка. Папочка будет часто тебя навещать.

Женщина взяла матку и передала ее женщине-лебедю, которая улетела вместе с ней.

— Боюсь, это невозможно, Грималкин. Видишь ли, мы решили тебя изгнать.

— Изгнать меня? Вы не можете это сделать!

— Нет, можем. У нас твой таймер, но мы можем отправить тебя туда, куда пожелаем. Так как ты настолько заботишься об этой семье, мы предлагаем тебе вернуться к ним, если они тебя примут. Предстоит многое объяснить им. Боюсь, тебе туго придется.

Пока женщина говорила, Грималкин словно уменьшался, превращаясь в маленького котенка.

Она протянула руку, и человек-обезьяна вложил в нее какой-то инструмент. Грималкин попытался снова превратиться в человека. Она наставила на него инструмент, и он почувствовал, как что-то плотное и холодное, очень холодное, вошло в него.

— Так же, как ты заморозил кислотные существа, о которых рассказывал, мы можем заморозить тебя в этом облике. Возможно, это благоприятно скажется на твоем непостоянном характере. Прощай.

Грималкин успел лишь мяукнуть.