Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ)

Глава 29 Памятные даты

Деревья колыхались на ветру смутными пятнами разных оттенков зелёного. Где-то вдали сверкало большое пятно невыразимо синего цвета, под другим, ясно-лазурным, раскрашенным светлыми полосами, закрывающим всю верхнюю часть обзора. Велен вздохнул и перевёл взгляд на миску. Её он хоть как-то мог разглядеть.

Велен вновь помянул Врана недобрым словом. Боль, слабость, чересчур заботливое отношение окружающих — всё это можно было терпеть. Но смотреть на мир вот так, едва различая пятна, было мучительно больно. Велен не представлял, как он будет жить дальше, если не сможет читать. С тех пор, как он научился разбирать буквы, книги и документы были его главными друзьями и учителями. Да, до ближайшей библиотеки было далеко, но рано или поздно он там окажется. И дай Бог ему не расплакаться, когда он не сможет разглядеть буквы.

Велен съел ещё пару ложек. Он был более чем уверен, что в этом рагу присутствует по крайней мере одна «курятина» из тех, что были в том самом супе. Юна, лежавшая рядом, положив голову ему на колени, заворчала. Она от него практически не отходила — грела, когда он был слаб, отвлекала, когда он совсем уж впадал в отчаянье. Велен с улыбкой потрепал псицу. Когда они впервые встретились, она была ещё щенком. Скорее так — собачьим подростком. Поджарая, длинноногая, большеухая. Рядом с ней тощий и маленький Корон смотрелся весьма комично. В этой паре Корону досталось всё спокойствие и рассудительность, а Юне — непоседливость и лёгкость характера. Они отлично дополняли друг друга.

Велен выудил кусок «курятины» из своей миски и предложил его Юне. Та с удовольствием приняла угощение и с чавканьем умяла его.

— Учитель! — раздался возмущённый голос.

Велен обернулся. К нему приближалось пятно в форме Корона. Мальчик подошёл совсем близко, настолько, что можно было различить его лицо, схватил свою Спутницу за загривок и оттащил назад.

— А ну не клянчи! — строго сказал он ей.

— Она не клянчила! — попытался защитить Юну Велен. — Я это сам…

— А тебе повезло, что Ависар этого не видела! — сурово сказал Корон. — Тебе надо есть, а не собак баловать.

Велен вздохнул. Корон был, как всегда, прав. Он послушно доел то, что оставалось в миске.

— Так-то лучше, — одобрительно кивнул Корон. — Я это… — он смутился, — сделал, что смог.

Он сунул Велену в руки очки. В заварушке на них, похоже, кто-то наступил. Одно стекло безнадёжно разбилось, а оправа погнулась или даже сломалась. Но теперь очки действительно по форме напоминали себя прежние. Велен надел их, и, прищурив правый глаз, посмотрел на мир левым. Сквозь линзу мир выглядел чуть менее размытым. И всё же Велен чувствовал, что теперь в очках он видит чуть хуже, чем раньше без очков.

— Спасибо, — Велен попытался скрыть разочарование и поблагодарить Корона от всего сердца, но, кажется, получилось плохо.

— Ависар же сказала тебе, что поговорит с другими целителями? Она говорит, магистр Луций много раз успешно лечил глаза.

— Говорила… — вздохнул Велен, — но до магистра Луция мне ещё как-то надо добраться. А я тут, посреди Перешейка.

— Ну, во-первых, не посреди, а уже весьма так близко к западной части, — поправил Корон, — а, во-вторых, ты тут не один. А все вместе мы справимся.

Велен кивнул — а что ещё оставалось делать. Все старались, как могли. Они не виноваты, что ему хочется жалеть себя и страдать.

— У меня есть потрясающая идея! — Велен запоздало заметил высокое и узкое тёмное пятно, решительно приближающееся к ним.

Господи, только Дона с его идеями тут не хватало!

— У меня дома слепые люди ходят со специальными собаками! — заявил огородник. Даже по голосу было слышно, что он ухмыляется.

Юна склонила голову набок, смешно оттопырив ухо. Она уже чувствовала, что разговор коснётся её.

— Я не слепой! — возмутился Велен.

— Ага, — подтвердил Дон, — а кто сегодня утром врезался в дерево, потому что не разглядел его?

Велен удержался от оправданий. Но вообще-то то дерево так сливалось с другими деревьями, стоящими дальше…

— Так вот, — Дона было не так просто отвлечь от Идеи, — таких собак тренируют практически с рождения, но Юна же у нас редкостная умница, к тому же, Корон хорошо объясняет. Вот, я сделал специальный поводок!

Велен прищурился и различил в руках Дона какой-то моток верёвки.

— Юна не любит поводки, — насупился Корон. Юна согласно заворчала.

— Зато Юна любит Велена! — Дон и не думал унывать. — Ради него она потерпит.

От этой наглости Юна так оторопела, что не стала сопротивляться, пока Дон надевал на неё это странное приспособление.

— Вот, — Дон сунул в руку Велену петлю из двух верёвок, — будешь держаться так, а Юна будет идти чуть впереди и показывать дорогу. Главное — голову береги, она ведь только по низу смотрит.

Дон развернулся и ушёл. Юна с сомнением понюхала верёвку и чихнула.

— Похоже, Дон прав, — сообщил Корон, — Юна хочет попробовать и сказала, что постарается смотреть наверх.

— Прям так и сказала? — усмехнулся Велен.

— Ну, — Корон смутился, — ты же знаешь, что она не словами говорит. Но я ведь хорошо её понимаю, — мальчик обхватил голову псицы руками и поцеловал её в нос, — да, дорогая?

Юна согласно гавкнула.

— Я думал, ты завалишь Дона вопросами, — сказал Велен, — а ты молчал всё утро.

— Я просто составлял список, — усмехнулся мальчик, — теперь ему не укрыться.

Велен понял, что список резко пополнился. Поводок для Юны не останется неотмщённым.

— А есть в Нулевом мире библиотеки? — Корон явно задался целью утомить Дона вопросами. Тот держался крепко, отвечал подробно, но это повышенное внимание явно начало ему надоедать. По крайней мере, он уже почти перестал шутить и начал отвечать по существу вопроса.

— Конечно, есть! Разве можно без библиотек? Но ты бы умер от зависти, если бы увидел по-настоящему большую библиотеку на моей родине. Правда, книги там обычно гораздо меньше по размеру, но зато их очень и очень много. Когда я был маленьким, у меня было много книг. Целый шкаф.

— Тот самый, под которым застряла твоя черепаха? — Наяна всё никак не могла простить Дону тот эпизод и встревала в разговор при каждой возможности.

— Нет, другой, — невозмутимо откликнулся Дон.

Маиран попытался представить целый шкаф книг, стоящий в его родном доме, но это, конечно же, было бы нелепо. Да даже в комнате Ренара не было столько книг, чтобы для них понадобился шкаф! Помнится, у Ренара было две любимые книги и они лежали на столе.

— А когда ты научился читать? — поинтересовался воин. Сам он, помнится, овладел этим искусством в одиннадцать.

— Я не помню точно, — признался Дон, — кажется, мне было года четыре. И я очень любил читать в детстве.

— И ты читал все эти книги в твоём шкафу?

— Дело в том, что у меня на родине пишут много специальных книг для детей. С большими буквами и картинками. Очень много сказок, которые выдуманы и записаны специально, чтобы дети могли их читать.

Книги для детей… Поразительно. А не только исторические баллады, которые нравятся и некоторым детям.

— А почему книги в твоём мире маленькие и почему их много? — вновь впился в огородника Корон.

— Дело в том, что там книги не пишутся вручную на пергаменте, а печатаются на бумаге, — Дон секунду помолчал, собираясь мыслями. — Бумага тоньше пергамента и гораздо дешевле. Поэтому книги меньше и стоят они недорого. Ведь никому не надо их переписывать.

— Печатаются? — задумчиво протянул Корон.

— Не переживай, думаю, рано или поздно в Кай-Дон-Моне книги тоже будут печатать. Наверняка ты успеешь застать эти времена, — улыбнулся Дон. — Думаю, это гораздо проще, чем делать часы с секундной стрелкой.

Книгопечатание вызвало бурное обсуждение. В самом деле, если бы книги сделать дешевле и избежать неточностей при переписывании…

— Вообще-то есть у нас вещи и получше печатных книг, — Дон уже разошёлся. — У нас есть такие штуки, компьютеры. Это… э… такой ящик, в который можно записать много-много книг. И мультиков, — мечтательно добавил он.

— И как этот ящик работает? — спросил Корон.

— Понятия не имею! — усмехнулся Дон. — Это очень сложные штуки. Но ведь, чтобы что-то использовать, необязательно знать, как оно работает. Вот, например, никто не знает, как работают Часы, но Ордена используют их вот уже сто пятьдесят лет — и ничего.

Ящик с кучей книг… Маиран чувствовал, что образы, возникающие в воображении, безнадёжно далеки от истины, но остановить это было невозможно.

— Но самое классное, что эти ящики соединяются друг с другом, — вдохновенно продолжал Дон, — такой невидимой сетью. И, задав вопрос одному ящику, можно узнать то, что записано в другом. А так как у нас там всё стараются записывать в эти ящики, то получается, что можно спросить у ящика о чём угодно и получить ответ. Главное — правильно спросить.

— Как Свиток? — спросила Искра.

Дон замолчал, нахмурился, пожевал губами и вдруг рассмеялся.

— Точно, как Свиток! Только эти ящики ещё бывают маленькие. Телефоны. Которые позволяют поговорить с теми, кто далеко. И через них тоже можно задавать вопросы сети ящиков. Так что, — он сделал паузу, — можно сказать, что у меня на родине практически каждый носит в кармане маленькую коробочку, которая работает и как Часы, и как Свиток! И время, кстати, они тоже показывают! — Дон торжествующе усмехнулся.

— Неудивительно, что ты разбрасываешься артефактами, — осадила его Наяна.

Маиран не удержался от усмешки. Да, узнав столько нового о родине Дона, он начинал понимать, почему он такой… размашистый. Человек, который вырос в мире, где каждый носит при себе такой могущественный артефакт, вряд ли проникнется должным уважением к реликвиям другого мира.

— Сколько лет тебе было, когда ты попал в Кай-Дон-Мон? — спросил воин.

— Двенадцать, — ответил Дон.

— Двенадцать? — растеряно переспросил Маиран. Кажется, Дон знал многовато для человека, покинувшего дом в двенадцать, а после прожившего лет семнадцать совсем по-другому.

— Ты многое помнишь, — заметила Искра.

— Да уж, побольше тебя, — усмехнулся Дон.

Хранительница недовольно поджала губы.

Дон остановился и задумчиво посмотрел вдаль.

— Однажды я проснулся посреди ночи и с ужасом понял, что не помню, как зовут мою первую школьную учительницу. После этого я ворочался до утра, пытаясь в подробностях вспомнить каждую мелочь, приходившую мне в голову. Это был цедис иды квилуса сорок третьего года. Как я уже говорил, я не имею права потерять эти воспоминания. Потому что именно они делают меня тем, кто я есть.

— Полагаю, арифметику ты учил на родине? — уточнила Искра. — Мне кажется, я знаю, какими цифрами ты пользуешься, они правда удобные.

— О, да, — Дон широко улыбнулся, — погодите, я ещё научу вас делить в столбик!

— А как это? — тут же встрепенулся Корон.

— Ну не на ходу же! — возмутился Дон. — Подожди хоть до привала!

— Ладно, — смирился мальчик, — тогда другой вопрос. Ты говорил, что у вас люди летают на са-мо-ле-тах, — он осторожно произнёс непривычное слово на другом языке. — Как они устроены и почему летают?

— О, Боги! — Дон схватился руками за голову. — Корон, пощади! Я уже час как мечтаю просто помолчать…

Ответом ему был дружный смех. До сих пор заткнуть Дона удавалось лишь Керлешу. Тот справился быстрее Корона, но это всё равно был успех.

Корон дал Дону передышку, но Искра уже вошла во вкус. К счастью, у неё были заготовлены вопросы и для других участников этого познавательного путешествия.

— Кто такой Кваджар? — во всеуслышание вопросила она.

Как она и подозревала, сразу несколько взглядов обратились на Маирана, предлагая ему ответить.

— Это человек, в корне изменивший историю Ордена Воинов, — ответил воин. — В те времена Орден был совсем другим. Честно говоря, настолько другим, что у нас сейчас об этом не любят вспоминать.

— Они были наёмными убийцами, — тут же встрял Дон, видимо, забывший о том, что попросил передышки.

— Да, так и было, — согласился Маиран, — мы и сейчас не самый уважаемый Орден, а в те времена… Ну, как обычно, берём числом, — он печально улыбнулся. — Дикие были времена. В Ордене всё решалось силой, вечный раздор и драка.

— Но даже тогда все признавали, что заказ, отданный воину — залог качества, — пробасил Лишард. — Их нельзя было перекупить, и они никогда не выдавали заказчика. Так что, в целом, многие проблемы в Кай-Дон-Моне в те времена решались путём заказных убийств.

— Так, мы, вообще-то, хотели поговорить о Кваджаре, — Маирану очевидно было неуютно от лишнего упоминания тёмного прошлого своего Ордена. — Одним прекрасным утром в ворота крома постучал человек и заявил, что желает вызвать на дуэль Верховного Магистра. Ну, в те времена дуэли в Ордене, конечно же, не были запрещены. Скорее они были основным способом общения с товарищами на острые темы. Так вот. Кваджара, конечно же, осмеяли, мол, кто ты такой, что возомнил себя достойным дуэли с самим Верховным Магистром, но он заявил, что готов принять вызов любого другого воина, который того пожелает.

— Судя по всему, он победил, да?

— Ещё как! В первую дуэль он вступил безоружным, после неё он «одолжил» меч у своего первого соперника. А дальше… А дальше он побеждал в поединке за поединком и так до самого вечера. Это зрелище, конечно же, привлекло Верховного Магистра, хотя драться он и не стал. Кваджар заключил соглашение. Он заявил, что останется в кроме на две недели и что если воины не смогут убить его за это время, то они признают его своим гостем и позволят жить в Ордене.

— И что, за эти две недели никто не попытался его застрелить? — удивилась Искра.

— Пытались, — пожал плечами Маиран, — но он отбивал и стрелы, и арбалетные болты мечом.

— А, — это, конечно, впечатляло, но и несколько разочаровывало. В письме Марены говорилось, что Кваджар отбивал болты силой мысли, а тут всего лишь мечом…

— По мне, так эти россказни сильно преувеличены, — заметил Дон, — не может человек две недели не спать.

Искра покосилась на Арна. И не только она. Арн вообще почти никогда не спал.

— Кваджар не был эльфом, — возразил Арн, — но Дон прав — рассказы преувеличены.

— И насколько? — нахмурился Маиран.

— Когда я впервые услышал эту историю, мне сказали, что он дал им три дня и у каждого воина была одна попытка, — ответил эльф, — и чем дольше я живу, тем больший срок фигурирует в этом рассказе. Наверное, лет через сто будут говорить, что они убивали его полгода.

— Лично я впечатлена уже тем, что он выжил после целого дня дуэлей, — усмехнулась Лина, — но, возможно, воины тогда не были столь впечатлительны, как я.

— Ты говорил, что Кваджар изменил Орден, — напомнила Искра. — Каким же образом?

— Кваджар жил в резиденции, общался с воинами и особенно с учениками. И вот через десять лет практически все молодые воины называли его своим учителем. А идеи, которые он им высказывал, шли вразрез с устоявшимися традициями. По сути, он вырастил в недрах Ордена новую мораль. Когда Кваджар состарился и стало ясно, что жить ему осталось недолго, ученики стали спрашивать, что им делать дальше, каким он хотел бы видеть Орден. Умирая, Кваджар завещал им заключить договор с целителями. Так и произошло, — Маиран повернулся к Ависар, та ответила ему улыбкой.

— Этот человек знал, откуда наносить удар, — усмехнулась Жинга. — Дети рано или поздно вырастают и становятся теми, кто творит историю.

— Но откуда взялся Кваджар и зачем он всё это сделал? — спросила Искра.

— Никто не знает, — пожал плечами Маиран, — у него был странный акцент, но какой именно? Он мог быть из любой далёкой деревни, из Ничьих земель…

— С Южных Островов, — поддакнула Жинга.

— Или это мог быть мой коллега, — усмехнулся Дон.

У Искры отчего-то мурашки пробежались по спине. Дон вполне мог бы быть прав. Но почему это так будоражило?

— От Кваджара остался его меч, — до Искры донеслись слова Маирана, которые он сказал кому-то впереди, не слыша предположения Дона.

— Ты же говорил, что он в первой дуэли был безоружным, — окликнула она воина.

— У него был меч. Но он никогда им не пользовался. Насколько можно верить летописям, — осторожно добавил он.

— Мне говорили, что он держал меч скрытым, но показал нескольким воинам, в том числе Верховному Магистру, — сказал Арн.

— То есть он прятал меч за Завесу? — уточнил Корон. — Значит, он всё же был воином?

— Насколько мне известно, нет, магией он не пользовался, — возразил Маиран, — но я понимаю, что имеется ввиду под «держал меч скрытым». Я видел меч Кваджара, он хранится в Ордене по сей день.

— И какой он? — жадно спросил Корон.

— Не такой, как ты представляешь, — улыбнулся Маиран.

Искра попыталась представить меч, который можно держать скрытым, не используя Завесу.

— У меня есть предположение, как он выглядит, — сказал Дон, — но я придержу его до лучших времён. А то вдруг я угадаю, и Маирану придётся меня прибить за разглашение тайны. Подожду, пока сам его не увижу.

Искру поразило то, с какой уверенностью Дон заявил, что однажды увидит драгоценнейшую реликвию Ордена Воинов, которую те хранят, небось, за пятью замками. В самом деле, он вёл себя так, будто любой артефакт уже у него в кармане.

— Ну да, а потом ты скажешь «я так и думал», — иронически усмехнулся Маиран.

— Зуб даю, я буду честен! — Дон усмехнулся. В его усмешке отчётливо виднелся сколотый зуб.

Арн сидел на скале, возвышающейся над местом их стоянки. Его силуэт выделялся на фоне стремительно темнеющего неба. Но, пожалуй, если не знать, что он тут сидит, можно было бы самого его принять за камень. Маленькая, сгорбившаяся, совершенно неподвижная фигурка. Лишь иногда порыв ветра шевелил его волосы.

Искра решительно вскарабкалась на наблюдательный пункт. Сегодня Арн заявил, что будет дежурить всю ночь. И она догадывалась, почему.

Эльф не обернулся, хотя, конечно же, не мог не слышать её приближения. Будто надеялся, что, если он сохранит неподвижность, она его не заметит.

— Что, бегаешь от меня, да? — спросила Искра без предисловий.

Арн медленно повернул голову, одарил ей взглядом, таким неподвижным и долгим, что Искра решила было, что он не ответит. А потом кивнул.

— Ну и зачем? — Искра уселась неподалёку, подтянув колени к груди. Похоже, ей предстояло подолгу ждать каждого ответа.

— Я наговорил тебе лишнего, — голос эльфа звучал глухо, почти безжизненно.

— А ты собирался молчать об этом вечно?

— Я ничего не собирался, — глаза Арна блеснули в полумраке, — я… — он вздохнул, — я был не в лучшем состоянии, чтобы думать.

— То есть ты хотел бы взять свои слова обратно?

Арн снова уставился куда-то вдаль.

— Нет. Всё-таки нет, — сказал он через пару минут. — Ты права. Если бы я не сказал этого тогда, я бы, наверное, никогда не сделал этого.

— Всё ещё совершенно не понимаю, почему, — призналась Искра.

— Я — эльф, — коротко ответил Арн. Этой фразой он будто ставил какую-то непреодолимую стену между собой и людьми.

— Ты забываешь, что я тебя не боюсь и никогда не боялась, — возразила Искра.

— Разве я мог бы это забыть? — Арн улыбался, это слышалось в его голосе. Его слова были нежными, как объятия.

«А что, если именно в этом причина?» — подумала Искра, — «влюбился в первую же девушку, которая от него не шарахалась».

— В те дни, когда ты не пользовался магией, ты отличался от человека ещё меньше обычного, — заметила Искра и на всякий случай уточнила. — Я подслушала ваш разговор с Маираном.

— Да, я знаю, — кивнул Арн.

Ещё бы он не знал. Искра понимала, что вряд ли хоть когда-нибудь сможет подкрасться к Арну незамеченной.

— К чему весь этот разговор? — спросил Арн.

— Я не знаю, — ответила Искра, — просто я не хочу, чтобы ты сидел тут один. А сидеть молча, раз уж я пришла, глупо.

Искра придвинулась к Арну и села, прислонившись к нему спина к спине. Теперь она чувствовала, как он дышит. А, если замереть, можно было даже почувствовать, как бьётся сердце. Или она чувствовала своё сердце, а не его?

— Мне жаль, что тебе пришлось убить Врана, — сказала Искра. — Мне жаль, что это пришлось сделать именно тебе. Я даже не могу толком представить, насколько это для тебя тяжело.

— Кто-то должен был, — почти неслышно ответил эльф.

— Если бы я не промахнулась, тебе бы не пришлось.

Спина Арна содрогнулась.

— Нет! — это было очень решительное… даже не возражение, пожалуй. Отчаянное прерывание этой мысли в самом зародыше. — Даже не думай об этом. Это ни в коем случае не должна была быть ты.

Казалось, его пугала мысль о том, что она могла убить Врана. Что она вообще могла убить хоть кого-то.

Искру немного замутило при мысли, что она могла бы отнять чью-то жизнь. Это было ужасно, неправильно. Но вместе с тем она знала, знала каким-то внутренним чувством, что справилась бы с Враном.

«Легко справиться с тем, кто не может тебе ответить» — усмехнулась Искра. Свиток давал ей слишком много защиты. Вран не стал бы нападать на Хранительницу Свитка. Или стал бы? В памяти всплыл сон, в котором Арн стрелял в неё из лука. Он не сбудется. Много чего уже не сбудется.

Они долго молчали. Искра сидела до тех пор, пока её не начало клонить в сон. Тогда она легла рядом с Арном, согнувшись вокруг того места, где он сидел, будто обнимала его всем телом. Эльф осторожно, едва касаясь, провёл рукой вдоль её бока и её сразу окутало тепло, будто он укрыл её невидимым одеялом. Так спать было уютно и спокойно.

— Искра, — сказал Арн, когда она уже почти провалилась в полудрёму, — ты правда могла бы убить Врана ради того, чтобы это не пришлось делать мне?

— Есть только один способ узнать, — сонно пробормотала Искра в ответ.

— Уже нет, — ответил Арн.

— Уже нет, — согласилась она.

Первым, что увидела Янера, когда открыла глаза, были цветы. Какие-то мелкие, поодиночке невзрачные полевые цветы, которые вместе, тем не менее, выглядели очаровательно.

— С Днём Рождения! — раздался рядом негромкий голос Ренара.

Янера протёрла глаза, села и поняла, что цветы были рядом не просто так, а собранные в букет. И что у неё действительно сегодня день рождения.

— Как ты вообще вспомнил? — спросила она. — Я сама забыла.

— Матушка всегда говорила мне: «Хочешь сделать женщине приятное — никогда не забывай важные для неё даты», — улыбнулся Ренар.

Янера не сдержала ответной улыбки. Ей действительно было очень приятно.

— Честно признаться, я почти забыл, — чуть смущённо добавил Ренар, — но во сне мне явилась прабабушка Юнона и очень строго погрозила мне пальцем. Я тут же проснулся и долго думал, к чему бы это.

— Прабабушка Юнона? — Янера напрягла память, но, кажется, ни одна из прабабушек Ренара не носила это имя.

— Ну да, пра-пра-пра… не помню, сколько раз пра, — признался Ренар, — но я имею ввиду ту самую Юнону Кельтерн. Она иногда мне снится.

— А почему именно она? — поинтересовалась Янера. У Ренара было большое количество и более близких родственников. Пусть, может, и менее знаменитых.

— У нас на парадной лестнице висит её портрет. Очень красивый. Может, ты его помнишь? — спросил он. — В полный рост. Такая величественная леди в чёрном платье, — Янера покачала головой. Свои визиты в Рун-Кай она помнила смутно. — Мне очень нравится этот портрет. Возможно, в детстве я был в неё немного влюблён, — усмехнулся он, — вот она мне и снится. Очень грозная женщина. Грозная и прекрасная, как ты.

Янера смутилась, но сдержать улыбку была не в силах. Кому не лестно было бы такое сравнение?

Ренар вдруг нахмурился.

— Мне жаль, что я не могу подарить тебе ничего стоящего. Просто потому что мы тут, — он развёл руками, подразумевая весь этот путь через Перешеек с бесконечными камнями и колючками, — и у меня ничего такого нет.

Подарки… Мало что сейчас волновало Янеру меньше, чем они. Но Ренар, похоже, искренне переживал.

— Тогда поцелуй меня, — предложила она, — в качестве подарка.

Ренар немного растерянно посмотрел на неё, но его губы тут же расползлись в улыбке, а в глазах заплясали озорные искорки. Он придвинулся поближе и наклонился к ней.

Этот поцелуй был таким долгим и нежным, таким… интересным, что у Янеры закружилась голова.

— Достойный подарок, — сказала она, когда немного пришла в себя.

Ренар улыбался ей в ответ. Похоже, он тоже остался доволен своим подарком.

Дон только устроился поудобнее, собираясь ещё немного подремать перед выходом, как увидел идущего в его сторону Корона. Едва подавив желание убежать, огородник остался на месте. Назвался груздем — полезай в кузовок. Рассказал, где родился — терпи бесконечные вопросы. К счастью, Корона перехватили буквально за десяток шагов. Как ни странно, его спасительницей оказалась Янера, сжимавшая в руке букет цветов. Со странной смесью робости и решимости, она попросила Корона научить её плести венки.

— Здесь не хватит цветов, — сказал Корон, посмотрев на букет, — но ничего, сейчас ещё принесу.

Мальчик тут же развернулся и заспешил в ему одному ведомом направлении. Несколькими мгновениями позже мимо промчалась Юна, решившая не выпускать своего Спутника из виду.

Янера села неподалёку от Дона, обхватив руками колени и поджав губы. Дон внимательно осмотрел баронессу. В последнее время она была какой-то незаметной. Либо сидела и по большей части молчала, либо куда-то исчезала, будто пряталась от посторонних глаз. Нет, если так подумать, так и раньше было. Просто раньше она была холодной и выделялась своей надменностью и уничтожающими взглядами, а теперь она стала более мягкой. Она снисходила до разговора, если к ней обращались, присоединялась к общим играм, если таковые затевались. Но редко заговаривала первой и практически никогда ничего не затевала сама. Только вот сейчас внезапно решила плести венок. Что вообще было странным для неё, если так подумать.

— Миледи, с чего это вдруг Вам вздумалось плести венок? — чтобы получить ответ на этот вопрос, Дон даже задал его в вежливой форме.

— Захотелось, — коротко ответила Янера, даже не повернув головы в его сторону.

Вот так вот. Просто захотелось. Для Дона это была бы веская причина делать что угодно. Он жил по этому принципу. Захотелось — сделай. Но Янера… У неё в каждом жесте была какая-то причина, как правило, больше близкая к политике, чем к чистому душевному порыву. Хм. Быть может, она ответила так именно потому, что знает, что для него это — достаточная причина?

Вернулся Корон ещё с цветами. Сел рядом с Янерой и начал показывать. Она довольно быстро поняла принцип и дальше работа пошла быстро. Корон протягивал ей один за одним пучки цветов, она сплетала их вместе. Что удивительно, Корон ни на минутку не отвлёкся. Не задал Дону ни одного вопроса. Казалось, он был полностью поглощен плетением венка.

Вскоре венок был закончен и занял место на голове девушки. Надо признать, с её тёмными волосами он смотрелся восхитительно. Янера кивнула Корону и ушла. Корон смотрел ей вслед.

— Корон, что происходит? — не выдержал Дон.

— В смысле? — не понял Корон.

— Ты не задал ни одного вопроса, пока вы плели этот дурацкий венок!

— Леди Янера попросила меня о чём-то, — ответил мальчик. — Это важнее моего праздного любопытства.

— Почему?

— Потому что она не должна чувствовать себя чужой в этой компании. Ты разве не видишь, какая она потерянная в последнее время? Что-то с ней произошло там, в лагере. А Ренар и Маиран молчат об этом.

— По-моему, она стала помягче и пообщительнее, — заметил Дон, — и уже не пытается убить каждого, кто с ней заговорит.

— Тем более мы не должны её разочаровывать.

— Это у вас какой-то заговор, да? — Дон замечал подобное осторожное отношение и со стороны остальных, особенно, пожалуй, Ренара и Маирана.

— Насколько я знаю, нет, — покачал головой Корон, — просто для всех это очевидно.

«Для всех, кроме меня», — ворчливо подумал про себя Дон.