Три жизни господина N

…Отправляясь в свое школьное прошлое, я искренне собирался полностью посвятить себя учебе. С высоты прожитых лет хорошо видел, сколько драгоценного времени было потрачено зря, и какой шаткий фундамент я заложил для своего будущего. Вспоминая, что руководило мной в наивной и глупой молодости, я хорошо осознавал ошибочность своей прежней стратегии жизни:

«Чего ты добивался в те годы? Уважения среди одноклассников? Любви сверстниц?»

Скромная роль зубрилы никак не увязывалась тогда с этими благородными целями. Но сейчас, с высоты прожитых лет было видно, что только кропотливый труд мог заложить основу будущей карьеры. Она же давала абонемент на все остальные составляющие успешной жизни. И уже к этому входному билету прилагались и авторитет, и успех у прекрасного пола.

«И что с того, если уважение окружающих будет отдавать лицемерием! Оно всегда неискренне, потому, что несет в себе элемент зависти. Нет беды и в том, что любовь к тебе женщин может иметь меркантильную подоплеку. Тут ведь своекорыстный интерес перемешан с природным женским началом. Они инстинктивно выбирают себе успешных и сильных особей, как производителей жизнеспособного потомства. А сила, в наше время, определяется не гусарской бравадой, а умением добывать презренный металл, и, полученная вовремя квалификация, в этом первый помощник».

Правда, думая о «нашем времени», я имел в виду начало будущего века. А до этого мне еще предстояло пройти добрую половину жизни. И не малая часть ее придется на совершенно иную эпоху с другими лозунгами и приоритетами. Вглядываясь в путь, который еще предстоит проделать, я уже чувствовал, что не смогу уподобить себя машине, которая скрупулезно исправляет совершенные когда-то ошибки. К тому же юноша, который обитал во мне на равных правах с познавшим суету бытия мужем, хотел жить здесь и сейчас.

Кончились мои сомнения тем, что, выбрав подходящую одежду из своего небогатого гардероба, я все-таки отправился на вечеринку. Отец с улыбкой пожелал мне удачи. Мать строго предупредила, чтобы не смел прикладываться к спиртному. По сведениям от Анны Петровны, запретное зелье стало появляться на подобных сборищах. Послушно кивнув, я отправился навстречу приключениям.

Вечеринка организовывалась для двух параллельных девятых классов. Я всегда предпочитал такие мероприятия общешкольным, на которые просачивалась дворовая шпана из окрестных микрорайонов. Войдя в полутемный актовый зал, я увидел принаряженную Анну Петровну в окружении нескольких наших девочек. И тут случился курьез. Пятидесятилетний мужчина во мне сразу выделил «училку», как объект, наиболее достойный внимания. Я уже раздумывал над тем, удобно ли будет пригласить классную руководительницу на танец, когда рядом со мной оказался Салохин:

— Гони рубль, Вини! Все уже скинулись, сейчас гонцов пошлем, — прошептал он, наклоняясь к моему уху. Высыпая из кармана сэкономленную на школьных завтраках мелочь, я увидел, что на меня подозрительно смотрит Анна Петровна. Стараясь не подавать виду, что совершаю нечто противозаконное, я вложил деньги в потную ладонь Салохнина и тихо произнес:

— Анька сечет. За дверями пересчитаешь.

Понимающе кивнув, Салохин куда-то исчез. А я проследовал к краю зала, где стояли сдвинутые ряды кресел. Тем временем, на сцене физрук Анатолий Павлович возился с аппаратурой, ему помогал Костик.

Этот плейбой класса и объект воздыхания доброй половины наших девочек выглядел старше своего возраста. Наверное, тут сыграла роль заложенная в его генах программа ускоренного развития. Пройдет еще пару лет и Костик потеряет данную ему природой фору. С большим трудом он поступит в заштатный вуз, а на втором курсе женится на Альке Присыпкиной. Где-то на рубеже тысячелетий супруги разведутся. Алька сделает карьеру в бизнесе, и к сорока пяти годам, следуя поговорке, превратится в импозантную даму. Костик же покатится по наклонной. Но сейчас он наголову выше и привлекательней прыщавых пятнадцатилетних подростков. К тому же, играет на бас-гитаре в школьном вокально инструментальном ансамбле.

Вечеринка началась с тяжелых басовых аккордов. Несколько наших парней встали в вкруг. Они дергались, не всегда попадая в такт музыке. Наблюдать это было очень забавно. Если раньше я стеснялся своего неумения исполнять быстрые танцы, то теперь просто не хотел в этом участвовать и я дожидался спокойной мелодии. И вот, наконец, из колонок послышалась романтичная и наивная песня, кажется из репертуара группы «Голубые гитары». Я пошел по залу, собираясь пригласить Анну Петровну. Но она в том момент о чем-то увлеченно говорила с физруком, и я, изменив направление, направился к Присыпкиной. «Лягушонок» даже зарделся от проявленного к ней мужского внимания. Возложив друг на друга руки, мы медленно вращались по залу. Партнерша находилась от меня на «пионерском» расстоянии, но я не собирался сокращать дистанцию:

«Хватит с тебя на сегодня и этого. А вот потом, когда превратишься в прекрасную царевну, мы с тобой Аллочка еще потанцуем!»

Наклоняясь, я болтал ей на ухо какую-то чушь. Присыпкина смеялась, но я замечал, как она ревниво поглядывает в сторону Костика и Маши. Их пара танцевала по соседству с нами.

Как только закончилась мелодия, Салохин утянул меня в закуток за сценой.

— С тебя еще двадцать копеек! — сообщил он по дороге. Я не возражал, хотя почти был уверен, что при пересчете мелочи приятель ошибся, и не в мою сторону.

В укромном месте собралось восемь нарушителей режима. На всю компанию приходилось четыре бутылки сухого. Пили «по жесткому» из горла с одной конфеткой на закуску. В последующие годы мне приходилось принимать куда более серьезные дозы спиртного, так что я отнесся к этому, как к невинной детской забаве, однако, не рассчитал возможности своего еще неокрепшего юношеского организма. Полбутылки «сушняка» резко ударили в голову. Ноги сами понесли в круг, где я лихо дергался под популярную в те годы «Шиизгаре». Когда песня закончилось, я, слегка пошатываясь, двинулся к креслам и тут же снова поймал на себе подозрительный взгляд Анны Петровны. В голове промелькнуло:

«Надо сваливать!»

Конфликт с классным руководителем, а также репутация любителя выпивки, не входили ни в текущие ни долгосрочные планы. Но тут объявили «белый танец». Я увидел, как Присыпкина приглашает Костика, а Маша через весь зал идет в мою сторону. До последнего мгновения я думал, что она выберет кого-то другого. Но она остановилась прямо напротив, и сделал неглубокий книксен. Чувствуя, что волнуюсь, словно настоящий влюбленный подросток, я повел партнершу в центр зала. Танцевать мы начали со строгой дистанции. Но сейчас все было иначе, чем с Присыпкиной. Даже на расстоянии я чувствовал ее близость и улавливал легкий аромат духов (наверное, выпросила что-то из заграничной коллекции мамы). Полагалось что-то говорить, но я терялся в поисках подходящей темы. Наконец, Маша сама нарушила молчание:

— Аля тебя не заревнует? — произнесла она с усмешкой, и кивнула в сторону соседней пары. Я посмотрел, как «лягушонок» пытается прижаться к мужественному плечу Костика, и мне вдруг стало весело.

— Нет, она у меня не ревнивая! — ответил я, как можно беспечней. Маша улыбнулась, оценив мое чувство юмора. И ту же доверительно сообщила:

— А ты в последнее время изменился. Повзрослел что ли…

— Пора уже. Пятнадцать стукнуло — в тон ей ответил я. И тут Мария придвинулась на минимальное для школьной этики расстояние. В волнующей близости от себя я ощутил молодое женское тело.

— Я домой собираюсь уходить. Проводишь? — тихо произнесла Мария, наклоняя к моему плечу голову. Я так же тихо произнес в ответ «Да». И когда мы покидали зал, даже спиной чувствовал ненавидящий взгляд Костика.

Оказавшись на улице, я постарался успокоиться. Опытный и искушенный жизнью мужчина, окончательно взял верх. Эта девочка мнила себя гораздо взрослее своего провожатого, а, на самом деле я был неизмеримо старше ее.

— А ты Костика не боишься? — поинтересовалась она с коварной улыбкой.

— Боюсь! — охотно согласился я, и тут же добавил, что боюсь, но не очень сильно. Мария рассмеялась:

— А ты действительно повзрослел!

Мы медленно шли по тротуару. Редкие фонари отражались в апрельских лужах под ногами. Мария рассказывала мне, что их отношения с Костиком зашли в тупик, и она собирается их разорвать. В голосе ее вибрировал пробуждающаяся женственность. Иногда наши пальцы соприкасались, и мои мысли принимали опасное направление. Но усилием воли я сдерживал себя.

«Зачем тебе это! Ничем серьезным этот флирт не кончится. А если и кончится, это будет совращением малолетних. И не важно, что в теперешней ситуации уголовную статью тебе не пришьешь…»

Проводив Марию до лифта, я по-отечески поцеловал ее в лоб. Не оборачиваясь, сбежал по ступенькам. Но чувствовал, как она в растерянности смотрит мне вслед.

На следующий день, когда входил в класс, меня буквально ожег ее взгляд. Чувствуя, как внутри снова мечется взбунтовавшийся подросток, я даже забыл проверить сидение. За что и получил укол кнопки, прямо в центральную часть левой ягодицы.