Три жизни господина N

…Давно уже замечено — Только начинаешь куда-то спешить, судьба, словно специально, вставляет палки в колеса. В тот вечер из-за поломки эскалатора, ближайший к дому выход метро работал только на запуск пассажиров. Противоположный портал располагался по другую сторону железной дороги, так что возвращаться домой пришлось не традиционным маршрутом.

Подставляя лицо порывам не по-летнему холодного ветра, я шел по сгорбившейся спине моста. Совсем рядом с узенькой пешеходной полосой медленно проезжали машины. Зажженные фары делали этот поток похожим на светящуюся реку. На ее противоположном берегу, выглядывая из-за края эстакады, смотрели в пасмурное вечернее небо купола старенькой церкви. Здесь, много лет назад, но уже в зрелом возрасте, я принял православное крещение. И сейчас, проходя мимо, вспоминал веселого батюшку и мою группу поддержки. Многие из тех, кто пришел тогда на крестины, больше не появятся в моей жизни. Лица их всплывали в памяти, рождая острые ностальгические спазмы. Наверное, по этому, увидев перешагнувшего через перила человека, я сначала никак не отреагировал. Давно замечал эту особенность жителей мегаполиса пролетать мимо, не замечая ничего вокруг. И в тот раз я тоже мог бы уподобиться бездушным и незрячим, однако истошный женский крик выдернул меня из собственных мыслей и воспоминаний.

— О Господи, он же сейчас прыгнет! — завопила над самым ухом какая-то гражданка. Покрутив головой, я вдруг понял, что человек, почему-то расположившийся по другую сторону от перил, не просто проявляет так свою индивидуальность, а собирается лететь вниз под колеса подъезжающего товарняка. Первый реакцией моей были испуг и растерянность. К стыду своему, хочу признать, что именно так мозг мой реагирует на все экстремальные проявления жизни. Не выйдет уже из меня героя! Человеком бы остаться!

— Да что ж вы стоите! — снова крикнула женщина, и этот отчаянный призыв, вывел, наконец, меня из состояния коммы. Схватив потенциального самоубийцу за плечи, я втащил его обратно в безопасную зону. Бедняга почти не сопротивлялся моим усилиям, а когда, покрывая матюгами, я поднял его на ноги, трясущимися губами выдавил из себя «Спасибо!».

— Что, жить надоело?! — заорал я в ответ, но тут же понял всю нелепость этого вопроса.

— К сожалению, да! Но вам, все равно, спасибо — пробормотал незнакомец. Лицо показалось мне смертельно бледным, губы отдавали синевой, как у покойника. Хотя в целом это был весьма упитанный, холеный господин, возрастом, навскидку, где-то около шестидесяти.

Оглянувшись по сторонам, я попытался найти глазами женщину, крики которой сподобили меня на миссию спасателя. Хотел вручить ей несостоявшегося самоубийцу для прохождения дальнейшей психотерапии. Однако, на мосту мы были одни!..

…Удар гонга возвестил о нашем появлении в зале. Подобный ритуал уже давно не вызывает у меня приятного удивления. Куда больше, нравится традиция наливать всем посетителям бесплатный чай. Надо сказать, что это заведение я посещаю довольно часто. Находиться оно недалеко от моего одинокого жилища, и, при очередной попытке наладить личную жизнь, стараюсь заманить сюда новою пассию. После приятного проведенного вечера, довольно естественно звучит предложение зайти в соседний дом на чашечку кофе. Тактика часто приводит к успеху, однако, закрепить отношения надолго не удается. Все повторяется сначала. И мне кажется, что круглолицая официантка уже прячет улыбку, видя меня в очередной раз с новой дамой.

Но на этот раз я пришел не в традиционной компании. И, наверное, впервые в жизни оказался в роли приглашенного на бесплатной ужин. Узнав, что я здесь не в первый раз, Павел предложил выбрать все, что хотел, но не успел попробовать.

— Боюсь, что все это мне не осилить! — заявил я, усмехнувшись. Меценатские амбиции нового знакомого начинали меня раздражать. Однако, вскоре я изменил свое мнение о новом знакомом. Павел оказался человеком эрудированным, приятным в общении, умеющим хорошо и интересно рассказывать. А компаньона в тот вечер он нашел самого, что ни на есть, подходящего. В отличие от многих, я не одержим желанием осчастливить компанию своей заветной историей. Слушаю, порой даже охотней, чем рассказываю. Наверное, поэтому и приобрел репутацию человека недалекого, но приятного собеседника…

…Павел рассказывал о Японии, где он провел не малую часть, своей жизни. Возможно и врал. Но какое это имеет значение! Главное талант рассказчика. Иногда очевидец не может передать и десятой доли того, что напишет или перескажет человек в событиях и не участвовавший, но наделенный литературным вкусом и воображением. Павел такими талантами явно обладал. Он в красках и лицах описывал курьезные случаи, например, о том, как советскую делегацию угощали рыбой, которая, при нарушении технологии приготовления, может стать смертельно ядовитой. Одной слишком впечатлительной российской даме стало тогда плохо. Прибежавший шеф-повар был бледнее своего белоснежного колпака, и если б худшей диагноз подтвердился, наверное, готов был сделать себе харакири. Рассказывал Павел и о японской бюрократии, которая не берет взяток, но замотать и отложить в долгий ящик любое полезное дело умеет не хуже бюрократии российской. Говорил он и менталитете японцев, где, несмотря на стремительный прогресс, сохранились неистребимые пережитки феодализма. Прерывая рассказ, мой собеседник вдохновенно декламировал танки. А я, разомлев от горячего саке и креветочного супа, сидел, облокотившись на бамбуковую перегородку, и пропитывался ароматом востока:

Казалось, что и я слышу этот надрывный олений стон, и во мне багряном пожаром бушует осенняя печаль. В голове, между тем, вертелся вопрос:

«Почему этот ценитель красоты и знаток востока, решил вдруг свести счеты с жизнью?»

Видимо прочитав это по моим глазам, собеседник вдруг погрустнел и тихо, почти шепотом произнес:

— Я понимаю, о чем вы хотите спросить, но из деликатности никогда этого не сделаете. Так вот, я удовлетворю ваше вполне законное любопытство, и, как на исповеди, скажу «Устал от бессмертия!»

И вот тут я внутренне напрягся:

«Точно, сумасшедший! Сейчас опять в дурь попрет».

Мой собеседник, тем временем, придвинул к себе портфель, с которым не расставался, даже собираясь прыгать под поезд. Предмет, который он оттуда извлек, был одновременно похож на огромную компьютерную мышь и на половинку переросшего яйца Фаберже. Непонятные символы тонкой вязью покрывали его отшлифованную поверхность. И все же некоторые признаки указывали, что это не фетиш древнего культа, а предмет имеющий отношение к технике.

— Вот оно мое проклятие и бессмертие! — с театральным жаром произнес несостоявшийся самоубийца…

… Павел говорил с возрастающим жаром, и в глазах, все яснее проступало безумие:

— Представьте, что раз за разом проделываете один и тот же путь, длинною в десятилетия. Вы возвращаетесь, то в свою юность, то в детство, и каждый раз с надеждой что-то изменить и исправить. Иногда, кажется, будто получилось. Жизнь вошла в другое русло. Но потом все возвращается на круги своя.

Прав был старик Шопенгауэр! Характер человека, как и внешние обстоятельства, эта зона необходимости, а не свободы. Представьте узкий туннель, которой можно пройти по самому центру, можно шарахаться от стены к стене, но все равно будешь двигаться в заданном направлении. Не единожды я клялся себе, что достигнув отправной точки, уничтожу этот дьявольский прибор. Но потом соблазн сделать еще одну попытку брал вверх. И вот уже полгода, я, так и не расставшись со своим искусителем, пытаюсь вернуться к нормальной жизни, перестать совершать круги и с достоинством встретить старость. Но сегодня почувствовал, что опять готов сорваться и решил покончить все разом… Если бы кто-то сумел избавить меня от этого проклятия!

— А вы подарите мне эту штуковину! — сказал я и тут же пожалел об этом. Взгляд его сверкнул огнем. Пальцы вцепились в половинку «яйца», будто это была самая дорогая вещь в его жизни. Но уже в следующее мгновение мой безумный собеседник обмяк и прямо на глазах постарел лет на десять.

— А вы, правда, готовы принять это? — проговорил он замогильным голосом. Я кивнул, хотя уже искренне жалел, что ввязался в эту историю.

— Тогда слушайте меня! Забирайте и уходите прямо сейчас. Если увидите, что я преследую вас, бегите, останавливайте первое попавшееся такси, на худой конец ударьте меня, так чтобы потерял сознание. Человек вы физически крепкий, я еще на мосту это почувствовал…

Не чувствуя под собой ног, я вылетел из ресторана. Рискуя попасть под машину, перебежал дорогу. Пока быстрым шагом шел к дому, то и дело оглядывался.

«Не преследует ли меня безумец!»

Сложно сказать, что мною тогда двигало — желания избавить несчастного от вещицы, которая разрушала его разум. Или просто уносил ноги, от греха подальше. Остановившись в подъезде, хотел выкинуть «яйцо» в мусоропровод. Но в последний момент передумал и решил оставить артефакт, в память о сегодняшнем приключении.

— Покажу Алене. Она любит всякие мистические побрякушки. — подумал я, вспомнив свою новую возлюбленную.

Таким образом, предмет, уже ставший причиной безумия, как минимум, одного человека, оказался на полке моего серванта.

Наверное, после выпитого саке, я в ту ночь быстро погрузился в объятия Морфея. Сон, который пришел ко мне, был необычайно красочным и четким. Огромный златорогий олень, задрав голову, трубил осеннюю песню на фоне покрытых багряной листвой гор. А по извилистой дороге, навстречу мне, двигался поток людей. Я узнавал лица. Это были те, кого я уже не увижу никогда, и те, кто может еще живет со мной в одном городе, но вероятность встречи сведена к минимуму. И все они бодро шагали в одном строю, и, словно на партийную трибуну, весело махали мне руками.