Третья Орда

Глава 21 Ритуал

Гэльфштейн вывел Рычачу в центр круга. Обвёл взглядом помещение, удостоверяясь, что каждый занял отведённое ему место.

В зале, занимавшем весь первый этаж башни, собралось около полусотни эльфийских чародеев, преимущественно весьма зрелого возраста. Образуя три плотных концентрических круга, они расселись на мягких подушках, скрестив ноги и обхватив друг друга за плечи.

Делегация орочьих шаманов и представители органов высшего управления Эльфланда стояли по разные стороны от участников ритуала. Орки были чётко проинструктированы запоминать всё увиденное и не противиться воздействию силы. Шаманы отличались гораздо большей сообразительностью по сравнению с остальными сородичами и понимали, что если бы им кто-то хотел навредить, то возможностей для этого во время путешествия имелось более чем достаточно. Их призвали, чтобы учить, а излучаемая Гэльфштейном сила, которую не мог не ощутить любой обладавший способностью к колдовству, подсознательно вызывала у орков уважение и доверие. Да и вообще, ритуалы — это всегда хорошо, особенно в случае шаманов, большая часть магии которых построена как раз таки на подобных коллективных манипуляциях.

Непосвящённые совершенно не понимают сущности магии. Они видят лишь яркие внешние проявления: эффектные рукомашества, выпученные глаза на вытянувшихся физиономиях, произнесение загадочных фраз на непонятном языке и наречии. Это всё, конечно, полная чепуха. Магия есть сосредоточение воли, вся внешняя мишура лишь способствуют её усилению. Опытный чародей обходится минимальным пижонством, только новички придают большое значение форме.

Другое дело ритуалы, помогающие соединить волю сразу множества чародеев. Здесь чёткость и согласованность действий действительно имеют значение. Но не ради самих этих действий, а потому что коллективная воля почти сразу приобретает некий аналог самосознания и не подчиняется конкретному индивиду. Заранее согласованный ритуал не даёт такой воли рассеяться, направляет её к нужной цели.

Поиск правильной последовательности совместных телодвижений — крайне сложный и долгий процесс. Экспериментировать приходится даже не сотни, а тысячи раз: нематериальная, но безмерно могучая коллективная воля крайне чувствительно реагирует на малейшие мелочи. Поэтому единожды найденная успешная формула является для шаманов настоящим сокровищем и передаётся из поколения в поколение. Ведь бонусом подобных ухищрений является то, что сила индивидуумов не просто складывается, но умножается. Говорят, что два дебила — это сила, но дюжина шаманов, исполняющих ритуал, способны обратить в бегство тысячи вражеских воинов!

Разобщённые эльфы, в отличие от орков, к совместным ритуалам приучены не были, а потому, обладая куда большей силой поодиночке, не могли ничего противопоставить нагнанным шаманами ветрам и грозе.

А уж если добавить к массовому ритуалу массовое же жертвоприношение… Можно утихомирить само Бурлящее море! Магия, неизмеримо могучая магия… Это вам не банальная технология, где всё определяется наличием мозгов и рук из нужного места. Здесь чувствовать надо, так-то!

Сидящие с закрытыми глазами эльфы во внутреннем круге начали медленно раскачиваться, тихо бубня заунывное «о-о-о-м-м-м». Скоро к ним присоединился второй ряд волшебников, который также раскачивался, но в противоположном направлении: в первом качнулись вправо — во втором ряду влево и так далее. Монотонный бубнёж нарастал.

Третий ряд качался в унисон с первым, растягивая одно лишь согласное «м-м-м». Гэльфштейн с Рычачей стояли бок о бок посередине. Эльфийский маг левой рукой взял правую руку орка, поднял её вверх. Так они и застыли, едва заметно покачиваясь в такт общему пению, словно два мраморных изваяния, а не живых существа.

Внешне ритуал казался гораздо проще экстравагантных отплясываний шаманов, но внутренняя сосредоточенность каждого участника на порядок превосходила способность к концентрации орков. У зеленокожих постоянно что-то чесалось, в самый неподходящий момент хотелось отлить и так далее. Эльфы же целиком погрузились в совместный процесс, не отвлекаясь решительно ни на что.

— О-о-о-м. О-о-о-м-м-м. М-м-м, — от одного этого «песнопения» все окружающее волей-неволей впадали в транс. Кто в более, кто в менее глубокий, но через десять минут во всём помещении не осталось живого создания, не вовлечённого в происходящее на их глазах таинство.

Раскачивающиеся эльфы на пару дюймов поднялись над полом — сила начинала жить собственной жизнью, подспудно творя чудеса. Левитация, столь желаемое, но столь же трудно контролируемое магами явление, всегда была побочным продуктом куда более масштабного колдовства.

Внутренним зрением Рычача мог видеть, как от парящих в воздухе эльфов непрерывно исходят потоки энергии, которые, закручиваясь в одну большую спираль, поднимались наверх. Конус воистину космической силы навис над стоящими в центре шаманом и полубогом, но не давил своей мощью, а нежно касался и обволакивал. Рычача невольно расслабился.

Гэльфштейн словно именно этого ждал:

— А вот так произойдёт жертва.

Эльфийский чародей резко опустил руку, полоснув спрятанным в другом рукаве ножом по ладони шамана. От неожиданности и боли тот вскрикнул.

Наблюдавшие за ритуалом орки в унисон вторили своему вожаку, хватаясь за руки, из которых без всякой видимой причины ручьём лилась кровь. На лицах зеленокожих монстров читался испуг, словно те были малые дети.

Парящие над полом эльфы разом открыли глаза, их пение достигло апогея, а затем прекратилось. Какое-то время они продолжали раскачиваться, постепенно уменьшая амплитуду движений и опускаясь обратно на грешную землю.

Демонстрация для внешнего наблюдателя на этом закончилась, но даже несмотря на боль, Рычача видел, что самое интересное было дальше. Спираль силы образовала большой энергетический шар, зависший над потолком. Шар вытягивал жизненную силу из орков и пульсировал, словно бившееся сердце невообразимого существа.

— Ты прав. В каком-то смысле эта сфера станет на время сердцем Вселенной. Но для этого лезвием следует провести по венам в несколько ином месте, — Гэльфштейн провёл пальцем по горлу, а затем нарочито громко обратился к окружающим эльфам. — Перевяжите нашим гостям раны! На этот раз мы ограничились лёгким порезом ладони, но в нашей власти одномоментно лишить жизни целую расу! Помните об этом, когда в следующим раз решите ускорить «экскурсию».

Но на ухо Рычаче великий колдун прошептал совсем другие слова:

— Как следует запомните демонстрацию и практикуйте сосредоточение. Танцы с бубнами — это прекрасно, но для магии важна в первую очередь концентрация. Также как для успеха ритуала необходима готовность общества к самопожертвованию. Орки на отдалении от башни почувствуют лишь укол резкой боли. В следующий раз они должны быть готовы безропотно подчиниться воле и судьбе своего вожака. Ты ведь уже понял, что на моём месте стоять будешь ты, а вместо тебя будет Горрык?

Горрык с обиженным видом вглядывался в бескрайнюю морскую гладь. Бурлящее море по-прежнему оставалось спокойным, словно невидимое чудовище, обитавшее на дне, так насытилось кровью, что до сих пор отдыхало.

Вот только в душе верховного хана покоя не было и в помине.

Что этот орк себе позволяет?! На переговорах с эльфами Рычача вёл себя так, словно это он управляет Ордой! Подумаешь, с магами он там о чём-то закулисно договорился, это вовсе не означает, что теперь непременно следует идти на уступки! Горрык сказал, что вернётся и всем наваляет, значит, так всё и будет. Никакие ритуалы не страшны настоящему орку и точка. И вообще, незачем никакой делегации соваться в логово змей, когда все силы требуются здесь и сейчас для войны с подлыми гномами. Вон, плывут теперь без попутного ветерка со скоростью раненной в задницу черепахи, а всё потому, что лучшие шаманы отправились на что-то там посмотреть.

— Значит так, Брехлисиус, запиши, — правдист и не думал оставаться в сгнившем Эльфланде, следуя за Горрыком словно тень. — Те, кто не с нами, они все враги и предатели племени! Прошлые заслуги не имеют значения, непослушание верховному хану — страшное преступление против традиционных устоев нашего общества! Что? Какие такие традиции и устои? Да вот такие, как я щас сказал!

Горрык задумчиво поковырялся в носу:

— История, мать твою, это наука о славном прошлом, служащая оправданием настоящего. А традиция — суть квин… квинтэ… кви… эссенция… импотенция… а, вот, квинтэссенция опыта предков. Такие вещи знать надо! Короче, как верховный хан сказал, так и правильно. Сильный всегда прав, а я самый сильный, вот так вот!

Брехлисиус с самым серьёзным лицом согласился с бессвязной демагогией Горрыка. Его дело простое: писать правду и ничего кроме правды. Даже с учётом того, что его правда больше никому не нужна. Родита, которую орки забрали с собой, вряд ли сможет когда-нибудь донести миру собранные Брехлисиусом бесценные сведения…

В отличие от него, бывшая звезда эльфовидения вовсе не горела желанием изучить изнутри быт кочевников. Она постоянно капризничала и истерила, не понимая, что изнасилования — неотъемлемая часть славных устоев Орды. А ведь сейчас ею пользовался лишь экипаж одного-единственного корабля, а не всё воинство орков! Брехлисиусу стерва даже залепила под глазом фингал, когда тот пришёл в свою очередь к ней в каюту. Пришлось долго объяснять, что как почётный гость верховного хана, он тоже имеет право на часть добычи, которой являлась Родита. Теперь в этом отношении ему будет проще: сошлётся на традиции с умным видом. Умный вид всегда помогает.

— Сейчас ещё придётся собирать всех вместе на контенте. Орки — они, знаешь, такие, не любят долго без дела на одном месте сидеть, сразу же разбегаются без присмотра. А хан Дубак и уж тем паче сынуля Рычачи — не те лидеры, вокруг которых толпятся без веской причины. Да, эти двое двинулись с воинством наперерез гномам, но большая часть наших, конечно, никуда не пошла. Рыщут, небось по всему бывшему Эльфланду и человеческим королевствам, надеясь ещё хоть чем-нибудь поживиться. Покуда не все деревушки сожжены и разграблены не видать оркам покоя! Эх, недисциплинированное мы всё-таки племя. Надо теперь каждого вождика отыскать, дать по башке, только тогда вновь будет реально орда, а не шайка.

— А если Дубак и Рок сумеют разгромить гномов до нашего прибытия? — поинтересовался Брехлисиус.

Горрык фыркнул:

— Как же! Раскатали губищи! Сами угробятся и других в могилу с собой заберут. Гномы — это вам не люди и даже не эльфы. Ты же помнишь встречу с товарищем Торином, как он из-под своих густых бровищ зыркал! Наверняка коротышки какую-то ловушку устроят, а наши, как тупые бараны, несомненно, прямиком в неё и попрут. Рычача сказал, что отправил послание не вступать в серьёзную драку, но кто будет слушаться каких-то вшивеньких записулек? Скажут, что не получали ничего и усё. Если, конечно, вообще переживут эту битву… Ай!

Верховный хан ни с того ни с сего схватился за правую руку. Шипя и ругаясь, принялся массировать свою большую ладонь. Наблюдательный Брехлисиус не мог не заметить, что все остальные орки на корабле почувствовали, по всей видимости, то же самое. Каждый орк обеспокоенно рассматривал свои руки, словно обжёгшись или порезавшись. Сам Брехлисиус ничего не почувствовал.

— Будто по ладони ножом резанули, хрень какая-то, — наконец пожал плечами верховный хан. — Скушал, должно быть, что-то не то.

Орки есть орки, боль прошла и забыли.

— Э-э-э… Ну так все из одного котла же едим, вот и ощутили одновременно это, как его, отравление, — отмахнулся Горрык от сделанного Брехлисиусом замечания о странном поведении остальных зеленокожих членов команды. — А ты не отравился, потому что ешь по чайной ложке! Я тебе сколько раз говорил: мясо жрать надо, чтобы стать сильным! Худой, как глиста, и подруга твоя — одни кости да кожа. Помять нечего, никакого удовольствия, словно с доской сношаешься, а не с женщиной! Вот вернёмся в Уркостан, я тебе, Брехлисиус, нормальных баб покажу, — верховный хан мечтательно уставился в небо. — Чтобы жопа была необъятной! Сисяндры здоровенные, клыки острые и воняла так, что аж дух перехватывает! М-м-м, настоящая красота…

Не оглядываясь, Рок мчался на варге. Если аккуратное маневрирование между бесконечными полосами рассыпанных повсюду шипов как-то сочетается с понятием «мчался»… Однако он понимал: наступи его животное хоть на одну рогульку, о спасении можно забыть.

Его вина, он решил удирать слишком поздно. Но Рок всеми силами пытался остановить отступление орков после гибели Дубака: шаман действительно верил, что способен повлиять на боевой дух сородичей. Очень глупое, хоть и благое намерение. Орки просто оттолкнули его и удрали. Орда шла только за воином, других авторитетов зеленокожие кочевники не признавали.

Путь снова преградили рогульки, будь они трижды прокляты! Перегнувшись через шею мохнатого зверя, Рок внимательно выбирал направление для дальнейшего продвижения. Шипы разбрасывались с гномьих телег на ходу, а потому их низкая плотность позволяла-таки найти безопасные тропки.

Рока почти перестали обгонять другие удиравшие орки. Все были либо далеко впереди, либо остались на поле брани навечно. Не самый глупый орк понимал, что по отдельности шансов избежать пленения или смерти немного, но его сородичи к очевидному умозаключению прийти ещё не успели. Каждый из отставших бойцов пытался спастись в одиночку, а потому становился лёгкой добычей для действующих сообща гномов.

Широкая полоса шипов наконец-то закончилась, но чистое пространство не сулило никакой безопасности. Едва оторвав взгляд от земли, Рок заметил несущуюся к нему пятёрку наездников на баранах.

— Проклятье! Пушок, вперёд!

Варг рванул с места. Большие чёрные волки, которым орки обожали давать милые имена, благодаря своим огромным прыжкам могли оторваться или догнать на короткой дистанции почти любого человеческого или эльфийского скакуна.

Бараны гномов отличались невообразимой выносливостью, но скорость не была их достоинством. Тем не менее коротышки и не думали отпускать восвояси добычу. Пятеро всадников, не особенно надрываясь, скакали наперерез одинокому орку.

В сердце Рока вновь мелькнула надежда, когда он увидел, что уверенно отрывается от преследователей.

— Один баран сидит на втором и его погоняет! — крикнул он гномьим всадникам.

Но эйфория быстро закончилась, когда впереди вновь возникли шипы.

Рок сбавил темп, но тщательно смотреть варгу под ноги возможности не было, оставалось рассчитывать на чутьё зверя и, конечно, удачу. К несчастью, фортуна сегодня явно отвернулась от орков.

Пушок осторожно брёл меж рогулек, а «тупые бараны» играючи перескакивали с места на место между шипами, навёрстывая упущенное. Для горного барана, привыкшего скакать по отвесным скалам, такое жалкое неудобство, как шипы под копытами, серьёзным препятствием не являлось.

Лес — для мягких подушечек варгов. Горы и рукотворные преграды оставьте баранам.

Рок призвал на помощь свои колдовские способности, но ни времени, ни концентрации для серьёзной магии не было. Столб пыли в глаза преследователям стал вершиной его потуг. Волшебство не любит спешки и паники.

Гномы прикрывали ладонями лица, но на баранов подобная «метель» снова не произвела впечатления. Упёртые твари неумолимо настигали бредущего среди шипов варга.

Неудачливый шаман выхватил из-за пояса длинный кинжал, отбил довольно неумелый выпад копья нагнавшего его гнома. При всех их прочих достоинствах, наездники из бородатых коротышек были весьма так себе.

Пушок извернулся, впившись зубами в шею слишком борзого барашка, Рок отвёл руку, готовясь вонзить кинжал в щель между доспехов преследователя. И тут же разжал пальцы, почувствовав в правой ладони невыносимую боль.

Рукоять кинжала словно горела огнём! Рок отбросил оружие, но лишь для того чтобы понять, что оно ни при чём.

Чудом избежавший гибели гном не стал терять время на удивление. Копьё вонзилось в бок варга. Тот взвизгнул, но не разжал мёртвой хватки вокруг горла барана, плавно оседая вместе с ним вниз.

Гном первым выскочил из седла, прыгнув на растерянного орка.

Удар кулаком в тяжёлой кольчужной рукавице по морде отвлёк Рока от рези в ладони, явно имевшей магическое происхождение. Теперь эта загадка не имела значения. Всё его прекрасное личико из зелёного стало красным, превратившись в очаг сплошной боли.

В глазах потемнело.