Травница. Предназначение

Глава 22.

- Лисанна Эйш, - представилась первой, все же делая шаг вперед.

- Приорина этой обители, - тянула губы в фальшивой улыбке моложавая женщина. – Льяра Эйлитир Мэдди.

Сощурила глаза, вспоминая. Мэдди… знакомый род. Арьяна, невеста Рошара, она ведь дочь диари аль Мэдди. Таких совпадений не бывает!

- Рада с вами познакомиться, - сказала, лишь бы не молчать.

- О, льяра, это честь для меня и всей нашей скромной обители! – шагнула приорина ближе. – Мы хоть и находимся в отдалении от столицы, слухи к нам все же доходят. Что привело Шакти в наши глухие места?

- Почему вы так меня зовете?

- Шакти? – искренне удивилась женщина. – Простите, льяра Эйш. А разве это не так?

- Что значит это слово? Шакти?

- Богиня… - уронила приорина, выказав наконец-то настоящие эмоции. Неподдельное удивление.

- Я салаяра, льяра Эйлитир, - остановила на ней взгляд. - Дочь Всевышнего и смертной женщины. Вы можете называть меня просто по имени – Лисанна. Не Богиня, не стоит обращаться ко мне так.

- Простите меня, - легкий наклон головы, внимательный взгляд.

- Уважаемый Тиморей, - кивнула за спину, - какое-то время назад привез в вашу обитель свою жену. Феофана больна. Мне срочно нужно ее увидеть.

- Это невозможно! – вырвалось у женщины.

- Отчего же?

- Она… Лисанна, все, попадающие в обитель, отрекаются от былых связей, передают свою судьбу в руки Богов. Феофана более не жена этого господина, - приорина безошибочно признала в Тиморее обортанские корни.

- И все же я настаиваю, - уронила коротко и веско.

Женщина заломила руки, отвернулась, будто борясь с собой. Она, кстати, не была закутана в серую хламиду, да и голова не была укрыта покрывалом до земли. Женщина выглядела довольно молодо, наряд на ней пусть и не был роскошным, но все же пошит явно из дорогих тканей, украшен вышитым орнаментом. Прическа вполне светская.

- Идемте, - решилась она, поворачиваясь к нам. – Только… вы, Лисанна. Господин пусть ожидает здесь.

- Льяра Эйлитир, вы, кажется, не поняли. Мы забираем Феофану с собой, она более не останется в обители.

Женщина побледнела. Действительно побледнела. Что могло так ее напугать? Я видела, что она снова собирается спорить. Медленно выпустила убранные еще во дворе крылья. Взмахнула ими раз, другой. Просто демонстрация, дабы подтолкнуть приорину к нужным выводам.

- Мы хотим забрать уважаемую Феофану, льяра Эйлитир, - повторила, не повышая голоса. – И заберем.

- Идемте, - уронила женщина, двигаясь к выходу.

Она сама провела нас длинным коридором, втроем мы спустились по узкой каменной лестнице куда-то в подвальные помещения. Здесь вовсе не было окон, тусклый свет давали лишь чадящие факелы, скудно подвешенные в крюки на стенах. Обернулась на Тиморея. Мужчина выглядел не менее шокированным, чем я. Знал ли он, куда отправил свою жену? Для чего нужно было это делать? Чего он ждал от обители? Что-то мне подсказывает, ухода, но никак не захоронения заживо в каменном мешке.

- Как давно ваша жена здесь? – обратилась к Тиморею тихим шепотом.

- Около месяца, - так же тихо ответил он. – Лисанна, я не знал…

Тиморей замолчал, потому что мы остановились у низкой двери, чтобы пройти в которую нужно было бы пригнуться даже невысокой мне.

Приорина сама отперла крупный навесной замок на двери. Одновременно с лязгом мне показалось, что я услышала плач младенца. Не успела я обдумать эту вероятность, как мысли оказались вытеснены ужасающим зрелищем, открывшимся передо мной.

Исхудавшая почти до дистрофичности нестарая женщина обессиленно лежала на боку на простом тюфяке прямо на каменном полу. Подле нее была лишь глиняная чашка с водой и все. В углу чадил небольшой светильник, лишь слегка разгоняя мрак каменного гроба, да стояла деревянная бадья, накрытая крышкой – отхожее место. Запах в келье стоял соответствующий. Тяжелый, удушающий.

Тиморей бросился к жене, а я перевела шокированный взгляд на приорину. Она сделала движение вперед, вынуждая меня войти внутрь каменного мешка. Невольно шагнула в нужном направлении. Приорина ловко отскочила назад и захлопнула за собой дверь. Послышался лязг замка с той стороны.

Не сказать, что я сильно удивилась, успев ранее рассмотреть душу этой женщины. Перевела взгляд на Тиморея.

- Фи-фи, милая, - плакал лотр, склонившись над женой. – Фи-фи, ты меня слышишь?

Веки женщины затрепетали, она открыла глаза. Пустые, безжизненные. С трудом подняла руку, касаясь мокрой от слез щеки мужа. Тиморей накрыл тонкую ладонь жены своей и, не стесняясь меня, склонился к ее губам.

Послала искорку, вернувшуюся довольно скоро. Закрыла глаза, не в силах принять ту правду, что узнала, стоило искорке вернуться.

- Тиморей, - позвала лавочника. Не сразу, но он обернулся. – Что здесь происходит?

- Клянусь, я не знал! – экспрессивно воскликнул мужчина, косясь на запертую дверь. – Обитель славится лучшим уходом за умирающими. Я ведь плачу́ за присмотр за моей Фи-фи сто сторнов в месяц! Ничего мне не жалко было, лишь бы моя Фи-фи не страдала!

- Тиморей, позвольте, - тронула мужчину за плечо, подходя ближе.

Лотр поднялся, уступая мне место. Опустилась на тюфяк, кладя обе руки на живот женщины.

- Сколько вашей жене лет, Тиморей?

- Тридцать.

Даже обернулась, желая убедиться, что верно расслышала. Выглядела женщина передо мной как минимум вдвое старше.

- А вам? – спросила, лишь бы не молчать.

- Пятьдесят пять. Прожил я свой век, Лисанна…

Тиморей дернул дверь, которая ожидаемо не поддалась. Стукнул в нее кулаком раз-другой. Не стала никак ему мешать, пусть отвлечется на дверь, меньше на меня внимания обращать будет. Феофана, почти погибшая от истощения, ждала ребенка. Это то, о чем я пока не могла сказать лавочнику, не желая обнадеживать. Просканировав ее и ребенка, я могла надеяться, что организм женщины отдал все, что мог малышу, сохраняя его как можно дольше за счет жизненных сил матери. Существовал небольшой, совсем крохотный шанс, что еще не поздно.

Помимо прочего, женщина и правда была больна. У нее внутри отчетливо пульсировал крупный, с ноготь большого пальца черный сгусток. Мне такого видеть еще не доводилось никогда. От сгустка во все стороны отходили странные щупальцы. Нет, такого я еще не встречала.

Теперь мне нужно было принять решение. После переноса множества детей и Свейлона из Аорши, восстановиться себе я не дала. Силы на исходе, о чем ясно говорило то, что мы с Тимореем даже не добрались до обители, нас выбросило раньше, в лесу. Я могу потратить сейчас все оставшиеся силы на попытку вылечить женщину или хотя бы облегчить ее состояние, подпитать ее и ребенка. Могу, но это заберет у меня остатки энергии. Совершенно не факт, что после этого выйдет перенести из этого каменного мешка даже себя, не говоря уже о Тиморее и Феофане.

С другой стороны, если оставить все как есть, не подпитать женщину и ребенка, не берусь судить, сколько им осталось. Что-то мне подсказывает, что у малыша счет пошел на часы.

Тиморей все еще колотился в запертую дверь, из-за которой не доносилось и звука. Оглянулась на него и снова сосредоточилась на женщине. Зачем приорине это нужно? Только ли из-за звонов? Замерла, вспомнив плач младенца, что послышался мне в коридоре. Показалось? Откуда бы здесь взяться ребенку?

Женщина едва слышно застонала. Она была настолько истощена, что даже двигалась с трудом, и я решилась. Небольшим импульсом проткнула палец и выдавила щедрую каплю крови. Моя кровь, напитанная силой салаяры, переливалась голубоватым светом, искрилась, привлекая внимание. Но любоваться было некогда. Насильно разжала губы женщины и капнула ей на язык. Ранка на пальце тут же затянулась, не оставив и следа прежнего повреждения.

- Тиморей, - привлекал внимание лавочника. – Оставьте. Очевидно же, что выпускать нас никто не планирует.

- Простите меня, Лисанна, - обернулся он, опуская сжатую в кулак руку. – Я не знал… - покачал он головой с потерянным видом. – Что здесь вообще происходит? – спросил он будто сам у себя.

- Вот и мне интересно, зачем морить вашу жену голодом, если вы столь щедро платите за ее жизнь в этом ужасном месте? Ведь чем дольше она живет, тем бо́льший доход получит обитель.

- Узнать о гибели близких можно лишь из сообщения приорины, - выдал Тиморей, шагая ближе и опускаясь на пол подле нас. – До тех пор подобные сообщения раз в неделю рассказывают о состоянии оставленных на попечение в обители. Войти сюда можно лишь однажды, Лисанна. Мою Феофану забрали у ворот, я внутри даже не был.