Товарищ маг. Книга вторая

Глава 13

Судоплатов грязно выругался и помчался следом за кудесником и остальными солдатами, уже занимающими оборону на краю поля. Павлу Анатольевичу было приказано приложить все силы, чтобы ни в коем случае не допустить смерти кудесника. Проблема была в том, что маг не желал никого слушать, а просто скрутить его и посадить в машину не получится. Помимо того, что со всех сторон он окружён охраной, также наверняка сможет отбиться от простых людей с помощью своих фокусов. Самому контрразведчику умирать не хотелось, в плен попадать тоже. Второе даже хуже, слишком он много знал, для фашистов это будет хороший подарок.

Павел Анатольевич был разумным человеком и прекрасно понимал тот факт, что разговорить можно любого, сам не раз участвовал в допросах. Главное найти к человеку подход, вот и к нему смогли бы его найти, пытки — дело такое, многим языки развязывают. О том, чтобы уйти самому, бросив кудесника, он даже не думал, тоже приготовился защищать раненых, которых в спешке готовили к отправке, но явно не успевали. Уже слышен тяжкий гул двигателей тяжёлых машин.

Немцев было много, недостаточно, чтобы угрожать всему фронту, но достаточно для безобразий в тылах советской армии. Даже без танков они могли смести жидкий заслон, перегородивший им путь к полевому госпиталю. Часть раненых, которые в состоянии держать в руках оружие, тоже пришли отбиваться от врага, но этого было явно недостаточно. Судоплатов связался по своим каналам с командованием и сообщил об угрозе, обещали прислать помощь, но не будет ли поздно, когда она подоспеет. Часть людей кудесник мог отправить порталом в безопасное место, всех бы точно не смог, но отчего-то гость не стал этого делать, вместо этого он просто залёг рядом со своими бойцами и смотрел на приближающихся фашистов.

Тяжёлого вооружения у бойцов НКВД не было, против танков можно было использовать только гранаты, но в такой ситуации они не слишком эффективны. Едва немцы оказались на поле, разделяющем их с госпиталем, как тут же начали разворачиваться для атаки. Впереди ехали танки и броневики с пулемётами, уже открывшими огонь, а следом шли цепи пехоты.

— Беречь патроны! — Рявкнул Судоплатов. — Бить только прицельно!

— Угу, — буркнул кто-то. — Как будто мы удержимся.

Павел Анатольевич никак не стал комментировать это высказывание, сам прекрасно понимал, что если не произойдёт чуда, то их сметут и даже не заметят. Радовало, что не было никакой паники, все солдаты были готовы принять неравный бой, а сам разведчик то и дело посматривал на кудесника. Похоже, этого человека больше беспокоила одежда, он морщился и пытался улечься поудобнее.

Загрохотали выстрелы. Если бойцы Судоплатова берегли патроны, выполняя приказ начальника, то охрана кудесника патронов не жалела, выпуская длинные очереди по приближающемуся врагу. Несколько немцев упали, но это не могло остановить накат противника. Танки открыли огонь, один из снарядов упал совсем рядом с солдатами, двух убило сразу, одного ранило. Как оказалось, за ходом боя следили, тут же примчались две санитарки и поволокли раненого в тыл. Вот нет, чтобы уйти, они ещё на что-то надеются.

Когда кудесник нанёс удар по немцам, Павел Анатольевич подумал, что всё происходящее на поле ему просто мерещится. Земля как будто превратилась в жидкость и пошла волнами, при этом никаких разрывов не было, хотя при таких колебаниях они должны быть. Как будто впереди было не твёрдое поле, а море, по которому гуляли волны, некоторые из них достигали в высоту метра три. Кто-то из солдат выругался, стрельба полностью прекратилась.

Немцам тоже стало не до стрельбы, из-за этих волн больше половина машин перевернулась, солдаты забеспокоились. Некоторые упали и даже не пытались подняться, ожидая, когда закончится это безобразие. Может быть, решили, что началось землетрясение. Будь у Судоплатова больше людей, можно было пойти в атаку и перебить перепуганного врага, но его горста даже в этой ситуации не успеет добежать до противника. Силы слишком неравны, всех положат ещё на подходе, часть немцев сохранила самообладание. Если бы враги знали, что произойдёт дальше, то они предпочли бы не переживать, а умчаться подальше с этого поля.

Через некоторое время земля прекратила колебаться, после чего техника и люди резко ушли под землю, как будто она превратилась в воду. При виде этого у Павла Анатольевича как будто волосы на затылке зашевелились. Пехоте повезло больше, они начали барахтаться в этой непонятной жидкости, некоторые даже пытались плыть в сторону советских бойцов, как бы это глупо ни звучало. Люди машут руками, а чёрная жидкость, которая совсем недавно была землёй, летит в разные стороны. Продолжалось это недолго, кудесник что-то громко выкрикнул и земля мгновенно застыла, немцы оказались в ловушке.

Враги не погибли, по крайней мере, не все, теперь они судорожно дёргались, стараясь освободиться из необычной ловушки, но земля их крепко держала. Впрочем, некоторые всё же смогли выбраться, они тут же помчались в ту сторону, откуда прибыли.

— Павел Анатольевич, — услышал Судоплатов голос кудесника, — эти немцы не мертвы, они могут выбраться.

— Мы не провалимся? — Спросил мужчина.

— Нет, — покачал головой маг. — Заклинание полностью рассеялось.

— За мной! — Заорал командир и первый кинулся в сторону немцев.

Сил на одно единственное заклинание ушло очень много, едва стоял на ногах. Бой не затянулся надолго, немцы даже не помышляли о сопротивлении, а бойцы Судоплатова посчитали, что не стоит добивать немцев, угодивших в ловушку. Враги начали просить пощады, закололи всего пару десятков, которые пытались выбраться из земли, остальным было приказано не дёргаться. Солдаты распределились по полю, чтобы всех держать под контролем и стали ждать.

Впрочем, долго ждать подмоги не пришлось, вскоре показалась советская колонна, присланная закрыть прорыв. Наверное, эти бойцы должны двигаться в сторону фронта, но задержались, открывшееся зрелище могло удивить любого. Множество как будто закопанных немцев, техника, местами торчащая из земли. Один танкист хотел выбраться из погружающегося танка, да так и замер замурованный по пояс. Кто-то просто молчал, а кто-то громко кричал, прося помощи. Только минут через пятнадцать часть колонны двинулась дальше, а советские солдаты начали откапывать неудачников, вооружившись лопатами.

— Вроде бы долго с тобой работаю и уже много чего видел, думал, что больше ничего меня удивить не сможет, но ошибся, — заявил Павел Анатольевич, подойдя ко мне. — Ты каждый раз выкидываешь всё новые и новые фокусы. С тобой всё в порядке?

— Всё нормально, — вздохнул я, усаживаясь на землю. — Просто сильно устал. Кстати, можете откопать технику немцев, вряд ли она сильно испортилась.

— Скорее всего, в двигатели попала земля, она ведь была не в своём обычном состоянии, — неуверенно сказал Судоплатов. — Нужен ремонт или хотя бы осмотр, не получится быстро ввести её в строй.

— Нет, — покачал я головой. — Это сверху земля была как жидкость, а чем дальше от поверхности, тем она плотнее, так что двигатели не должны испортиться, не успели бы.

— В любом случае всё откопаем, — кивнул мужчина.

В результате я пробыл в Советском Союзе целых пять дней, восстанавливая бойцов. Слишком фронт протяжённый, не было возможности оказать помощь всем быстро, тем более в некоторых районах я не был, приходилось перемещаться на машинах, один раз нас перевезли на самолёте. Очень не люблю этот транспорт, хорошо, что с нами было сопровождение.

Как оказалось, на другом участке фронта советские войска тоже пытались пробить оборону немцев, а командовал этими войсками Рокоссовский. Оборона была крепкая, солдаты гибли в безуспешных атаках. Как я уже сказал, мне очень хотелось, чтобы Советский Союз как можно быстрее одержал победу в войне. Я не сдержался и рассказал Павлу Анатольевичу о гениальном конструкторе Калашникове Михаиле Тимофеевиче. Надеюсь, проблем конструктору своим откровением не добавил, просто сказал, что это гениальный человек.

Само собой, Павел Анатольевич тут же начал меня расспрашивать, откуда я это знаю. Брякнул, что иногда у меня имеются пророческие ведения, вот и решил подсказать. Похоже, сейчас Калашникова будут долго и упорно расспрашивать, где он мог встречаться с кудесником, ну и прочее. Смеяться надо мной Судоплатов не стал, больно много необычного творю, вот и подумал, что действительно могу заглядывать в будущее.

— И что этот конструктор должен изобрести? — Полюбопытствовал он.

— Автоматы, пулемёты, — пожал я плечами. — Могу даже сделать наброски, правда неточные, но я думаю, он разберётся.

Мне тут же принесли лист бумаги и я сосредоточенно начал рисовать. Конечно, все детали я знать не мог, собирали это оружие в детском доме на уроках ОБЖ, с размерами тоже проблема, но нарисовал всё, что смог вспомнить. Надеюсь, эти рисунки на самом деле передадут Михаилу Тимофеевичу, а не какому-нибудь другому человеку. Впрочем, идёт война, сомнительно, что новое оружие запустят в серию до её окончания.

— А из какого металла делаются эти детали? — Рассмотрев рисунок, спросил Судоплатов.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Но уверен, что Калашников с этим разберётся.

— Калашников, — задумчиво повторил Павел Анатольевич. — Ничего раньше не слышал об этом конструкторе.

— Услышите, — хмыкнул я. — Весь мир услышит.

— Может, хотя бы подскажете, где он сейчас находится? — Полюбопытствовал разведчик.

— Этого я тоже не знаю, — вздохнул я. — Возможно, он на фронте, а может, уже разрабатывает своё гениальное оружие. Уверен, что с вашими возможностями вы найдёте его без труда. О, начальство едет.

К военному госпиталю, около которого мы сейчас беседовали, действительно подъезжало несколько автомобилей и грузовиков с солдатами. Мужчину, который вышел из автомобиля, я сразу узнал, встречался с ним ранее. Это Константин Константинович Рокоссовский, уже генерал армии.

— Здравствуйте, Константин Константинович, — первым протянул я ему руку. — Гляжу, Вы ранение получали?

— Ерунда, — улыбнулся генерал. — Снаряд рядом разорвался, два месяца в госпитале был.

— Не все осколки удалили, — сообщил я. — Один остался, причём у самого позвоночника.

— Знаю, — кивнул Рокоссовский, — но врачи заверили, что ничего страшного.

— Ложитесь вот сюда, — я указал на скамью, — подлатаю.

— Спасибо, не откажусь, — улыбнулся генерал. — Здоровья много не бывает.

Нравился мне этот человек, ничего плохого про него не могу сказать. Вроде бы звание такое высокое, а честность сохранил, явно не политический интриган, всего добивается своим трудом и знанием. Здоровье я ему подлатал полностью, старался не пропустить ни одну болячку. Будущий маршал победы, мне доводилось видеть его памятник.

— Слышал, что вы наступаете? — Спросил я, когда окончил лечение, он посвежел на глазах.

— Наступаем, — генерал армии скривился, как будто проглотил лимон. — Освобождаем территорию.

— Понятно, а почему так грустно, что-то не получается?

— Война идёт, — невозмутимо пожал он плечами. — Не всё выходит так, как нам всем хочется.

— Константин Сергеевич, — отвлёк меня от беседы Судоплатов, — нам пора ехать.

— Да куда торопиться? — Улыбнулся я. — Вдруг у меня получится оказать помощь советской армии, например, прорвать оборону противника.

Такая новость Судоплатова не очень порадовала, да только говорить вслух ничего не стал. Его можно понять, а что он скажет? Что не надо им помогать, сами справятся? Так его просто не поймут. К тому же разгром крупной группы противника, произошедшей совсем недавно, впечатлил разведчика, вот он и подумал, что сделаю что-то подобное. Правда, тут его пришлось разочаровать, фронт слишком большой, линия укрепления тоже, поэтому единственное, что можно сделать в этой ситуации, это ударить сразу с двух сторон. Вряд ли немцы будут ожидать удар с тыла.

Нашли Калашникова быстро, весной сорок третьего года он уже работал в Казахстане. В сорок первом году старший сержант получил серьёзное ранение, после чего был долгий курс реабилитации. Во время своего лечения он и загорелся идеей создания нового стрелкового оружия и уже сделал некоторые наброски. У него даже получилось создать пистолет-пулемёт, по сути, кустарным образом. Вскоре мужчину перевели в Алма-Ату, где он стал работать в Московском авиационном институте, эвакуированным из Москвы. Тут уже удалось создать более совершенное оружие, но в условиях войны его не стали выпускать серийно.

Когда в комнату, где работал конструктор и его товарищи, вошли несколько сотрудников НКВД, присутствующие изрядно напряглись. Как правило, визит таких людей не сулил ничего хорошего, поэтому все с тревогой ожидали, что произойдёт дальше.

— Михаил Тимофеевич Калашников? — Обратился к мужчине один из прибывших.

— Так точно, — кивнул изобретатель.

— Вы должны пойти с нами, — безапелляционно заявил сотрудник НКВД.

Спорить было бессмысленно и конструктор, ловя на себе сочувствующие взгляды товарищей, вышёл на улицу, где уже ожидала машина. Дальше, как и предполагал Калашников, начались странности. Его привезли в здание, где работали сотрудники НКВД. Правда, под замок сажать не стали, а сказали, чтобы подождал в коридоре. Хоть и под присмотром, но отношение было вполне вежливым, не как к преступнику. Никакой вины мужчина за собой не чувствовал, но находиться тут всё равно было неприятно. Только через час его пригласили в кабинет к начальству, где за столом сидел майор с проницательным взглядом.

— Михаил Тимофеевич, не стоит так переживать, — улыбнулся майор. — Мы позвали Вас только для того, чтобы просто побеседовать.

— Я и не переживаю, — соврал Калашников. — Просто не ожидал такого приглашения.

— Времени было мало, — пожал плечами мужчина. — Пришлось отправить за Вами машину. Ладно, это уже неважно, лучше ответьте мне на несколько вопросов. Что Вас связывает со Скворцовым Константином Сергеевичем?

— Я такого не знаю, — немного подумав, ответил конструктор. — У меня нет знакомых с таким именем.

— Вы хорошо подумайте, — настаивал майор. — Неужели это имя вообще ничего не говорит?

— Нет, — покачал головой Калашников, — впервые его слышу.

— Странно, весь Советский Союз о нём знает, а Вы нет. Вам не кажется это удивительным?

— А чем этот человек занимается? — Уточнил Калашников.

— Лечит людей, — сообщил майор. — Он бывал даже в том госпитале, в котором Вы лечились, но к этому времени, насколько нам известно, Вас оттуда уже увезли.

— Это я слышал, но имени этого человека не знал, — сказал Калашников. — Когда лежал в госпитале, у солдат это была любимая тема для разговоров. Даже несколько человек привозили после его лечения на восстановление.

— А говорите, что не знаете, — укоризненно сказал майор. — Как долго Вы с ним знакомы?

— Я лично с этим человеком не знаком, — повторил Калашников. — Даже ни разу его не видел.

— Хорошо, хорошо, — покивал мужчина и задал следующий вопрос.

Часа три Калашников отвечал на вопросы следователя, при этом большинство вопросов повторялись. Майору очень хотелось выяснить, знал конструктор кудесника раньше или нет. Михаил думал, что его будут расспрашивать о его деятельности, но нет, ошибся, о работе вообще не было ни слова. После беседы майор предупредил, что завтра его отправляют в Москву на новое место службы.

— Так у меня и здесь работы много, — возмутился старший сержант. — Нужно доделывать.

— Доделаете в Москве. Ваши товарищи тоже отправляются туда, их уже предупредили.

На следующий день Калашникова с несколькими его коллегами посадили на поезд, который отправлялся в Москву. Как им сообщили, все их чертежи тоже скоро будут в столице, где они продолжат свою работу.