Тоскуя по ней

Двадцать три 

Уиллоу открыла глаза и увидела тусклый, сероватый свет рассвета, просачивающийся сквозь прозрачные занавески на окне ее спальни. Она действительно так долго спала? Она медленно моргнула, когда ее сознание прояснилось и вернулись воспоминания. Обед с Джейми; Лахлан, принуждение, нападение; Киан.

Киан.

Ты мой?

Я твой, Уиллоу. Навеки.

Ее пульс участился, когда эти слова эхом отозвались в голове и окутали сердце, наполняя ее такой надеждой. Осмелится ли она поверить им? Осмелится ли она поверить, что этот мужчина, это потустороннее существо, принадлежал ей, и только ей? Это казалось слишком фантастичным, чтобы быть правдой.

Теплое дыхание Киана шевелило ее волосы. Он лежал позади Уиллоу, одной рукой надежно обхватив ее за талию, ноги переплелись с ее ногами. Его запах в воздухе был густым, ароматным, пряным, возбуждающим.

И тут что-то твердое и выпуклое прижалось к изгибу ее задницы.

Ее соски напряглись, и Уиллоу прикусила внутреннюю сторону губы. Его член уже был внутри нее, но было нечто большее.

Они… занимались любовью.

И Киан остался с ней после этого. Он провел с ней ночь.

У нее защипало глаза, и тепло расцвело в груди.

Каждый раз, когда ее обижали, отвергали или предавали в прошлых отношениях, в ее сердце образовывалась еще одна трещина. Возможно, она позволяла себе проявлять заботу слишком быстро, слишком глубоко, но она не могла изменить себя. Ей нравилось общаться с людьми. Ей нравилось узнавать о них, нравилось видеть их улыбки, нравилось заглядывать в их жизни и в их счастье. Но когда дело доходило до романтических отношений, это стремление к общению, к заботе только причиняло ей еще большую боль.

Уиллоу никогда не встречала человека, который относился бы к ней с таким же уважением и любовью, какие она дарила им.

Пожалуйста, Киан. Пожалуйста, не делай мне больно.

Она оставалась тихой и неподвижной, наслаждаясь этим моментом, наслаждаясь его близостью, его теплом и нежным собственническим чувством его объятий.

Пока зов природы не стал слишком настойчивым и не разрушил все.

Очень осторожно, чтобы не разбудить его, она подвинула ноги вперед и обхватила пальцами запястье Киана. Она подняла его руку достаточно высоко, чтобы высвободиться из-под нее, прежде чем повернуться и опустить на кровать. Сидя на краю матраса, Уиллоу посмотрела на Киана. У нее перехватило дыхание.

Он был очарователен.

Одеяло было низко натянуто на его талию, выставляя напоказ верхнюю часть тела. Бледно-серая кожа сияла, шелковистые белые пряди волос переливались на свету, а сияние глаз было таким сильным, что проглядывало сквозь веки. И его крылья… Они излучали собственное нежное свечение, которое делало их похожими на изящные изделия из хрусталя, подсвеченные изнутри.

Хотя она видела его спящим в ночь, когда они встретились, она не знала, кем он был тогда. Сейчас за ним было нереально наблюдать. Что-то в том, как он спит, казалось таким обыденным, таким слабым, таким… человеческим. И черты его лица в покое были такими непохожими на то, когда он бодрствовал.

С гладким лбом и приподнятыми в легчайшем намеке на улыбку уголками рта он выглядел почти невинно. Темноты, которая иногда таилась в его глазах, сейчас не было видно. Маска, которую он носил перед всем миром, исчезла.

Она увидела уязвимость на его лице, но также и умиротворение. Она увидела едва уловимое, но глубокое облегчение человека, который наконец нашел кого-то после стольких лет одиночества, и это заставило ее грудь сжаться, потому что, Боже, она узнала это. Она сама это чувствовала.

Как он мог принадлежать ей? Как могло это принадлежать ей?

Машинально Уиллоу поднесла пальцы к предплечью, ущипнула себя и поморщилась от боли.

Нет, не сон.

Уиллоу снова хотела его. Но как бы сильно ей ни хотелось прикоснуться к нему, она не осмеливалась. Она не хотела будить его.

Потому что ей очень, очень хотелось писать.

Она прошлепала в ванную и осторожно закрыла дверь, прежде чем включить свет. Когда она повернулась, то увидела свое отражение в зеркале. Волосы были взъерошены, соски покраснели от внимания Киана, а на бедрах виднелись темные полосы синяков, некоторые сопровождались тонкими красными царапинами.

Уиллоу слегка повернулась и положила руку на синяки. Она усмехнулась, когда растопырила пальцы, заставляя их совпасть со следами. Они были оставлены пальцами Киана, царапины — его когтями. Она подняла глаза.

Ее восторг улетучился, когда взгляд упал на отметину у нее на шее. По коже побежали мурашки, но она быстро подавила отвращение.

Не позволю этому монстру все испортить. Не позволю ему разрушить то, что было у нас с Кианом.

Она сходила в туалет, привела себя в порядок, почистила зубы и расчесалась, умыла лицо. Выключив свет, она взялась за ручку двери и остановилась, чтобы сделать глубокий вдох.

Вчера они с Кианом были настолько близки, насколько это вообще возможно. Так почему же она так нервничала из-за возвращения в спальню? Почему она так нервничала из-за возвращения к нему?

Потому что я боюсь, что что-то случится, и я его потеряю.

Потому что… Возможно, я уже люблю его.

Ее сердце бешено забилось, а легкие казались стесненными, как будто в них не хватало воздуха.

Уиллоу покачала головой и сделала несколько глубоких, успокаивающих вдохов.

Нет, этого не могло быть. Слишком рано. Она чувствовала привязанность к нему, но… это не могло быть любовью. Пока нет.

Медленно выдохнув, Уиллоу открыла дверь и вышла. И резко остановилась.

Киан больше не спал.

Он лежал, опершись на локоть, волосы свисали на одно плечо. Его губы растянулись в знойной усмешке, когда полуприкрытые глаза, сиявшие ярче, чем когда-либо, встретились с ее глазами.

— Доброе утро, Фиалочка.



Его пристальный взгляд пожирал ее дюйм за дюймом, и когда его язык скользнул по губам, Уиллоу задрожала.

— Ты выглядишь хорошо отдохнувшим, — сказала она.

— И ты выглядишь такой хорошо отлюбленной.

Кожа Уиллоу вспыхнула, когда она приблизилась к нему. Она остановилась у кровати и слегка провела пальцами по одеялу, укрывавшему его.

— Так и есть.

Киан протянул руку и провел по одному из синяков, которые он оставил у нее на бедре. Его улыбка дрогнула.

— Я причинил тебе боль?

— Нет. Ты не причинил боли, но заставил меня чувствовать себя хорошо, Киан.

Он нежно накрыл синяки ладонью.

— Ты хорошо смотришься с моими метками, смертная.

Она усмехнулась.

— Должна ли я разгуливать голой на публике, чтобы похвастаться ими?

Его пальцы согнулись, и от укола когтей по ее коже пробежала дрожь. Он прорычал:

— Ни хрена подобного, — обняв рукой, он притянул ее ближе и прижался губами к синякам. — Ты моя, Уиллоу.

Киан прошелся поцелуями по ее бедру и нижней части живота, каждый из которых был мягким и успокаивающим, как трепетание крыльев бабочки на ее коже. Но каждый также разливал тепло по ее венам. Его губы могли быть такими нежными и точными, но они также были способны на такую дикость, на такую силу. Что бы он ни делал с ними, это всегда было правильно. Всегда идеально.

Она боролась с этой расцветающей потребностью внутри, когда его рот переместился ниже. Щекотка его теплого дыхания была почти невыносима, и это десятикратно усиливало ее внутренний жар. Ее сердце забилось быстрее, сильнее, и она прикусила губу зубами, переполненная предвкушением, желанием. Как раз перед тем, как его губы коснулись бы верхушки ее киски, Уиллоу положила руки ему на плечи и оттолкнула.

Киан с ухмылкой упал на спину, заложив руки за голову.

— Ах, Уиллоу, я что, останусь без завтрака?

Черт возьми, даже его игривость заводила.

Уиллоу прижала палец к центру его груди.

— Может быть, тебе просто нужно быть немного терпеливым, — она медленно провела пальцем вниз по его животу к одеялу, которое плохо скрывало свидетельство желания Киана.

Его губы скривились.

— Когда дело касается тебя, ожидание — самая жестокая пытка. Но я с радостью перенесу каждую ее секунду.

Она усмехнулась.

— Хороший мальчик.

Он усмехнулся, звук был низким и чувственным.

— Пока ты не захочешь, чтобы я был плохим.

— Побудь хорошим еще немного, и будешь вознагражден, — Уиллоу забралась в изножье кровати, между его ног. Она взяла одеяло в руки и медленно потянула вниз, обнажая тело Киана дюйм за восхитительным дюймом. Его член высвободился. Он был твердым и толстым, а пирсинг на кончике блестел.

Выпустив одеяло, она подползла ближе к нему, ее глаза встретились с его.

— Я решила позавтракать первой.

Киан поднял голову и приподнялся на локтях, игривость исчезла с его лица. Крошечная складка образовалась между бровей, когда он изучал ее лицо, и его губы слегка дернулись вниз.

— Что ты делаешь?

Уиллоу выгнула бровь, положив руку ему на бедро. Она провела пальцем другой руки вниз по нижней стороне его члена от пирсинга к основанию, заставляя его подергиваться.

— Ты инкуб, Киан. Разве не должно быть очевидно?

Его губы приоткрылись, когда он сделал мягкий, прерывистый вдох.

— Должно быть.

Она обхватила пальцами основание его члена.

— Тогда позволь мне объяснить немного яснее, — наклонившись, она провела кончиком языка по всей длине его члена и щелкнула по пирсингу.

Дрожь пробежала по телу Киана, и его пальцы сжались, впиваясь когтями в простыню. Он прошипел ее имя. Невероятно, но его ствол утолщился в ее хватке, и семя собралось на его кончике.

Тот же мерцающий бело-голубой цвет, который она видела в ту первую ночь. Тогда она не задавалась этим вопросом, думала, что это, должно быть, из-за смазки из презерватива, но нет. Это был он.

Потому что, конечно же, у него была бы волшебная сперма.

Уиллоу улыбнулась и поиграла с его пирсингом, дразня его, наслаждаясь каждой заминкой в его дыхании, каждым подергиванием его тела, каждым трепетом его век. Она обвела языком головку члена, прежде чем взять его в рот и пососать.



И, о Боже, у него был восхитительный вкус. Она застонала. Его семя было сладким и пьянящим, эротический наркотик, которого она жаждала еще больше.

Крылья расправились, задрожав и задев кровать.

— Блядь! — Киан зарычал сквозь оскаленные клыки.

Боль внутри Уиллоу усилилась, пронизывая ее жаром. Она почувствовала, как ее скользкая смазка стекает вниз, увлажняя внутреннюю поверхность бедер. Его вкус, его реакция и необузданное желание в его глазах раздули пламя ее возбуждения, сделав достаточно горячим, чтобы поглотить ее.

Крепко сжимая губами пульсирующий ствол, Уиллоу вбирала его глубже. Она обрабатывала длину, неуклонно скользя ртом вверх и вниз, двигая кулаком у основания, чтобы доставить удовольствие каждой части его члена.

Киан поднял руку и запустил пальцы в ее волосы. Его дыхание стало прерывистым, а сияние сверкающих голубых глаз — ярче. Его голова несколько раз откидывалась назад, темные ресницы трепетали, но он изо всех сил старался держать глаза открытыми, по-видимому, не желая отводить их от нее.

Уиллоу ускорила ритм, проводя языком по его члену с каждым движением рта вверх, щелкая по его пирсингу, когда добиралась до головки. Ее клитор пульсировал, но она не поддалась искушению прикоснуться к себе. Это ради Киана. Ради его удовольствия.

Подняв колено, он двинул бедрами.

— Боги, Уиллоу. Твой рот. Блядь, не останавливайся.

Опуская губы все дальше, она приняла его еще глубже, не обращая внимания на дискомфорт в челюсти. Уиллоу хотела этого. Она хотела дать ему это. И она хотела попробовать его еще больше, хотела его всего. Ее зубы задели его, и он зашипел, но направил ее голову вперед.

Наконец, она отстранилась, чтобы сосредоточиться на верхушке его члена, посасывая быстрыми, неглубокими движениями.

Царапанье когтей по ее голове вызывало трепет, который только подстегивал ее двигаться быстрее. Мышцы дрожали от напряжения, он приподнял бедра с матраса, беспорядочно дергая ими, твердо удерживая ее голову на месте. И она забрала каждую частичку его.

Он прерывисто вздохнул. Его пресс напрягся, когда сильная дрожь сотрясла его с головы до ног, и он подался тазом вперед.

Киан прорычал ее имя, когда его горячее семя ворвалось ей в рот и пролилось в горло. Его крылья вытянулись над краями кровати, трепеща, их голубые и зеленые крапинки искрились в раннем утреннем свете, делая комнату немного светлее.

Уиллоу слегка отстранилась и быстро погладила основание его члена, выжимая из него все, что у него было, жадно выпивая его неземную сладость. Ей нужно было больше этого, больше его. Ей никогда не будет достаточно.

Каждое легкое изменение давления ее губ, языка и пальцев вызывало в нем новый спазм, новый взрыв, и у него перехватывало дыхание. Ее смазка свободно текла между бедер. Осознание того, что она могла доставить этому нечеловеческому существу такое огромное удовольствие, что он полностью в ее власти, было более возбуждающим, чем все, что она когда-либо испытывала.

Когда его оргазм ослаб, Киан рухнул на кровать. Уиллоу медленно скользнула ртом вверх. Он вздрогнул от этого движения, веки снова затрепетали, и пробормотал:

— Блядь.

Уиллоу выпустила член изо рта и посмотрела на него. Блестящий ствол пульсировал в воздухе, стальной стержень, обернутый гладким бархатом его кожи. Она высунула язык и снова провела кончиком от яичек до пирсинга.

Еще одна капля спермы просочилась из его щели. Она поймала ее языком и застонала, проглотив. Она не могла насытиться его вкусом.

Он неуверенно рассмеялся, грудь прерывисто вздымалась. Улыбаясь, Уиллоу облизнула губы и взглянула ему в лицо.

Взгляд Киана встретился с ее. Ненасытность в его глазах послала толчок прямо к ее киске.



Прежде чем она успела что-либо предпринять, он отпустил ее волосы, сел и подхватил ее под мышки. Она издала радостный смешок, когда Киан притянул ее к себе, но звук оборвался, когда его губы прижались к ее в поцелуе, который немедленно заставил ее закрыть глаза.

Она прильнула к нему, тая у его твердого тела, и растворилась в поцелуе, пока его губы и язык ласкали ее, вбирая ее вкус — и его вкус — в свой рот.

Обхватив ее подбородок рукой, он прервал поцелуй. Уиллоу открыла глаза и посмотрела на него сверху вниз. Хотя обычный блеск чувственного озорства по-прежнему отсутствовал, его взгляд сохранил тот обжигающий жар, теперь смягченный чем-то более глубоким.

— Никто никогда не ставил мое удовольствие выше своего, — прохрипел он, поглаживая ее щеку подушечкой большого пальца. — Никто никогда не заботился о моих желаниях, о моих потребностях. Никто, кроме тебя, Уиллоу.

Уиллоу нахмурилась, проводя пальцами по его волосам.

— Как это возможно?

В его глазах появился задумчивый блеск.

— Потому что никому до этого не было дела, включая меня самого. До тебя.

Только тогда она поняла, насколько одиноким было его существование, и ее сердце разбилось из-за него. Прожить столько лет и иметь связи с таким количеством людей, но так и не встретить никого, кто бы заботился о нем самом, а не только о том, что он может им дать…

Да, он видел в них свою добычу, свою пищу. Но насколько другой могла бы быть его жизнь, если бы хоть один человек заботился о нем хоть немного?

Встретил бы он Уиллоу, если бы у него кто-то был?

Возможно, это было эгоистично с ее стороны, эгоистично и жестоко, но она была рада, что больше никого не было. Она была рада, что именно ей удалось сблизиться с ним, узнать его получше, заботиться о нем. Увидеть в нем нечто большее, чем связь на одну ночь, как он изначально себя представлял. Видеть его.

И… быть его парой.

Ты мой?

Я твой, Уиллоу. Навеки.

Ее грудь сдавило.

Киан снова коснулся губами ее рта и игриво прикусил нижнюю губу клыком.

— Мне нравится твой вкус, — он провел кончиком языка по ее губам. — Еще больше мне нравится, когда ты пробуешь меня на вкус.

Возбуждение свернулось кольцом внизу ее живота, прогоняя затяжную тревогу. Он усмехнулся и провел руками по ее спине, пока не обхватил ладонями ее задницу.

— Я чувствую, что у тебя есть несколько собственных неудовлетворенных желаний, Фиалочка.

Киан приподнял бедра, и твердая длина его члена скользнула между влажными складочками ее киски.

У Уиллоу перехватило дыхание.

— Ты… уже?

Он рассмеялся.

— О, Уиллоу. Я инкуб, помнишь? Я всегда готов. Я могу заставить тебя кончить столько раз, сколько ты пожелаешь, — его член пульсировал между их телами. — Или столько раз, сколько я пожелаю. И прямо сейчас…

Быстрее, чем Уиллоу могла осознать, Киан выскользнул из-под нее, оставив ее на четвереньках, а сам расположился позади. Его руки ласкали ее бедра и массировали округлости задницы, раздвигая ее. Уиллоу покраснела и попыталась увернуться, но его хватка была крепкой.

— Я хочу трахнуть тебя. Я хочу, чтобы мой член погрузился глубоко в твою пизду, я хочу чувствовать твой жар, слышать твои крики, — он шлепнул ее по заднице.

Уиллоу вскрикнула и вздрогнула от острого укола боли, который заставил ее киску сжаться в ответ.

Киан потер место, которое ударил.

— Я хочу всего, Уиллоу.

Она обернулась, чтобы посмотреть на него через плечо. Он стоял на коленях позади нее, его глаза горели похотью, собственничеством и порочным обещанием. Его волосы спадали на одно плечо, несколько выбившихся прядей зацепились за рога и свисали вдоль щеки. Эти прекрасные, как паутинка, крылья были широко расправлены.

Он был великолепным богом фэйри.

Ее богом.

— Тогда трахни меня, — сказала она.

Киан ухмыльнулся, обнажив клыки.

— Ах, Уиллоу. Я все равно собирался, но слышать, как ты этого требуешь… Это заслуживает чего-то особенного.

Он потянулся к тумбочке и выдвинул ящик. Его рука скользнула внутрь.

Глаза Уиллоу расширились. Она точно знала, что там было.

— Киан!

Он усмехнулся, поднимая ее вибратор в виде розовой розы.

— У тебя довольно восхитительный маленький запас игрушек. К счастью для тебя, я люблю играть, — он бросил его обратно в ящик стола и достал анальную пробку, которую подарил ей, вместе с бутылочкой смазки.

О черт.

— Как ты…

— Нашел ее? Ну же, Уиллоу. Не то чтобы ты прилагала много усилий, чтобы спрятать ее.

— Это моя спальня. Моя тумбочка.

— Так оно и есть, — он большим пальцем открыл крышку флакона. — И я исследовал каждый дюйм, пока ты работала.

— Киан!

Его голова наклонилась, и он укусил ее за ягодицу, заставив взвизгнуть. Даже это заставило ее клитор дернуться в предвкушении.

— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, — он легко провел когтями по ее позвоночнику и скользнул ими вниз к ее заднице. — Но я хочу услышать, как ты кричишь его.

Перевернув флакончик со смазкой, он щедро сбрызнул ее щелочку и скользнул пальцем к ее розочке, обводя ее кругами и нежно надавливая. Уиллоу вцепилась пальцами в простыни и сжала анус, защищаясь от вторжения.

— Ах, ах, Уиллоу. Тебе нужно расслабиться, — отставив флакон в сторону, Киан обнял ее другой рукой и обхватил ее киску, проводя пальцами по щели. Он зарычал. — Черт, с тебя течет.

Он нашел клитор и погладил его. Удовольствие разлилось внутри, и ее дыхание стало мягким, пока она покачивалась над его рукой. Жар вспыхнул, распространяясь по венам, собираясь под кожей, заставляя каждую частичку ее тела жаждать большего.

Уиллоу закрыла глаза и застонала, отдаваясь нарастающим ощущениям, его мастерским действиям.

Киан продолжал кружить по ее клитору.

— То, как ты двигаешься… — он покрывал нежными поцелуями ее спину. — Я никогда не знал, что могу нуждаться в ком-то так сильно, как в тебе, Фиалочка.

— Ммм, — ее бедра задрожали, а кожу покалывало. Она прохрипела его имя, стремительно приближаясь к пику.

Он остановился слишком рано и убрал руку.

Глаза Уиллоу распахнулись.

— Нет!

Киан усмехнулся и положил ладонь на верхнюю часть ее спины, подталкивая опуститься на кровать так, чтобы ее задница задралась выше.

— Пока нет, моя маленькая страстная смертная.

Низкое жужжание наполнило ее уши.

О Боже, это происходит на самом деле.

Еще больше смазки потекло, стекая по ее заднице к вульве. И тогда она почувствовала это — тупой кончик вибратора у своего заднего прохода. Она ахнула, распахнув глаза, и сжала простыни в кулаках, когда Киан вдавил игрушку. Вибрации прошли через нее, приятные и интенсивные, заставляя клитор пульсировать. Они также были приятным отвлечением, переключая ее внимание от давления и жжения, когда пробка растягивала ее анус.

— Хорошая девочка, — сказал Киан, одной рукой массируя ее задницу, в то время как он продолжал медленно вводить в нее анальную пробку. — Еще немного.

Уиллоу тяжело дышала и прижалась лбом к кровати, изо всех сил стараясь сохранять свое тело расслабленным. Киска сжалась, когда вибрации пронеслись по ее тазу. Это было такое странное, но волнующее ощущение, и она никогда бы не подумала, что это может быть так приятно.

Когда Киан вставил пробку полностью, Уиллоу застонала. Давление, растяжение, вибрации — каждый ее нерв был напряжен. Она была близка к тому, чтобы снова кончить. Так, так близка.



Киан положил руки ей на бедра и погладил большими пальцами ягодицы.

— У тебя красивая задница, Уиллоу.

— Киан, пожалуйста, — выдохнула она. — Мне нужно, чтобы ты был внутри меня.

— Ты так сладко умоляешь.

Одна из его рук опустилась, и вскоре он провел широкой головкой члена вдоль ее лона, поглаживая клитор пирсингом.

Затем он прижал головку к ее входу. С мучительной, преднамеренной медлительностью он входил в нее, заставляя чувствовать каждый восхитительный дюйм его члена, пока Уиллоу не приняла его весь.

Она стонала, она хныкала, она делала быстрые, неглубокие вдохи и цеплялась в простыни, охваченная ощущением абсолютной наполненности.

— Черт, твоя пизда так приятно чувствуется. Я мог бы оставаться внутри тебя вечно, — Киан согнул пальцы, оставляя уколы когтей на ее коже. Боль только усилила охватившее ее наслаждение. Он зарычал глубоко и низко. — Но мне нужно трахнуть тебя.

— Да. Пожалуйста. Я не могу… — Уиллоу толкнулась к нему, принимая его член глубже. — Киан, я больше не могу этого выносить.

Он застонал.

— Ты моя, Уиллоу. Вся, черт возьми, моя, — Киан отстранился.

Скольжение его члена в сочетании с безжалостной пульсацией вибратора сделали ноги Уиллоу слишком слабыми, чтобы держать ее, но его сильные руки не позволили ей упасть. Ловко дернув ее за бедра, он вошел глубже, чем когда-либо. Тело Уиллоу содрогнулось, из ее горла вырвался задыхающийся, беззвучный крик.

Прежде чем она смогла прийти в себя, он начал вонзаться в нее снова и снова, задавая жестокий темп, который едва давал ей возможность дышать. Он делал всю работу — он поддерживал ее, он притягивал ее навстречу каждому своему толчку, он придавал ее телу движение. Она была в его власти, и, Боже, какое это было блаженство.

Наслаждение свернулось кольцом в ее сердцевине, затягиваясь все туже и туже и все же расширяясь, пронизывая все тело, разум и душу. Она не могла думать, не могла видеть. Все, что она могла — это чувствовать. И умелые движения Киана гарантировали, что она почувствует все.

Это было так сильно, слишком сильно. Обжигающее наслаждение прорвалось сквозь нее, сокрушая Уиллоу, разрушая реальность, оставляя ее на растерзание яркому, ослепляющему восторгу.