Торговый баланс

День 165-й

1118 год по Стандартному календарю

Ириквэй

– Что это? – спросила Миандра. Джетри вздрогнул и поднял голову, рефлекторно сжимая пальцы вокруг приборчика. – Зеркальце?

Она уселась рядом с ним на скамейку и, прижавшись к его плечу, вытянула шею, чтобы лучше видеть.

– Не совсем. – Он раскрыл ладонь, демонстрируя экран в его переходной фазе. – Это – погодное устройство.

Она сдвинула брови, рассматривая протянутую руку, а потом посмотрела Джетри в лицо:

– Можно мне?

– Конечно.

Он разжал пальцы, и Миандра сняла прибор с его ладони, чуть склонив голову набок и устремив взгляд на завихрения на экране. Джетри повернулся, чтобы тоже смотреть, не выворачивая шею.

В конце концов вихри разошлись – и появился словарь значков. Миандра нахмурилась сильнее.

– Что оно делает?

– Больше того, что я знаю, – честно признался Джетри. – Я пытаюсь его изучить, потому что среди его функций – картины погоды. Должен быть способ заставить его наблюдать за конкретными картинами в конкретном районе и давать предупреждения. – Он пожал плечами. – Но я пока не догадался, как это сделать.

– А если посмотреть в инструкцию? – пробормотала она, продолжая смотреть на экран.

– Это было бы хорошей мыслью, – согласился Джетри, – если бы у меня была инструкция. Может быть, у него есть встроенная инструкция, но если так, то мне ее обнаружить не удалось – и даже моему отцу.

– Какое странное устройство. – Она вытянула указательный палец и дотронулась до экрана, стараясь попасть между рядами значков. – А что означают эти символы?

– Они представляют виды погоды. – Он приложил кончик пальца к какой-то завитушке, из которой падали косые полосы. – Это дождь. А вот это… – завитушка такой же формы, но то, что падает из нее, более круглое и расплывчатое, – …это снег. Снег – это замерзший дождь.

Миандра посмотрела на него, не перестав хмуриться.

– Я знаю, что такое снег. У нас его хватает в холодное время года.

Джетри почувствовал, как у него загорелись уши, и наклонил голову.

– Прости меня. Конечно, ты о таких вещах знаешь больше, чем родившийся на корабле. Может быть, ты сделаешь мне одолжение и опознаешь те символы, которые соответствуют знакомой тебе погоде.

Она моргнула, посмотрела на устройство, а потом – снова Джетри в лицо.

– Думаю, мы не оказываем тебе услуги, обучая заострять слова, – сказала она. – Что бы ты сказал мне только что, если бы разговор шел на твоем родном языке?

– А? – Он пожал плечами и запнулся – слова пришли не сразу. – Сама разберись, если такая умная.

Миандра снова заморгала.

– Понятно. Твои слова становятся острее из-за раздражения, а не из-за наших уроков.

– Ну, видишь ли… – начал он и тряхнул головой, заметив, что снова говорит на земном.

Он поднял руку в знак того, что ему необходима секунда тишины, закрыл глаза, сделал глубокий вдох, позволив своему разуму на мгновение прекратить всю работу…

– Джетри, ты здоров?

Голос Миандры стал встревоженным, слова были произнесены на низком лиадийском. Он почувствовал, как что-то у него в голове повернулось, и открыл глаза.

– Я здоров, – ответил он. – На секунду языки перепутались. Я продолжаю: мой отец не смог решить загадку этого устройства, и его кузен – тоже, хотя оба они не пасовали перед загадками. Я пытаюсь разобраться с этим устройством только последние несколько дней, но боюсь, что мои неудачи на меня подействовали. С виду он такой простой, а вот понять его удивительно сложно!

Она засмеялась и придвинулась к нему, держа устройство между ними.

– Ну, так давай посмотрим, что нам удастся понять вдвоем. Вот это, конечно же, – она провела пальцем под простой прямой линией, – ясное небо. Никакая погода, как мы говорим, хотя, конечно, погода всегда какая-то…

Ее голос затих, и она ниже наклонила голову, рассеянно подняв руку, чтобы заправить локон рыжеватых волос за ухо. Джетри уставился на него, но потом заставил себя снова сосредоточиться на решении задачи.

– Это… – Она постучала пальцем по странному переплетению линий. – Конечно же, – сказала она, снова стукнув по нему, – это ветровая воронка? Никакое другое погодное явление не…

Она изумленно ахнула и замолчала: экран вдруг затянуло непрозрачной дымкой.

– Что происходит? – Она сунула ему прибор. Глаза у нее широко раскрылись и наполнились страхом. – Джетри, что он делает?

Он чуть было не засмеялся над ней. Чуть было. Но потом вспомнил, сколько раз она и ее сестра не смеялись над ним, хотя он, конечно же, бывал весьма комичен.

Значит, так. Он мягко снял приборчик с ее ладони. Переходная облачность на экране расходилась, и он наклонил устройство так, чтобы Миандре было видно.

– Он просто перешел к следующей фазе. Видишь? Вот изображение нашего дня, здесь и сейчас.

Так оно и было. Миандра молча посмотрела на прибор, а потом перевела взгляд на Джетри. В ее темно-синих глазах читалась тревога.

– И что он делает сейчас?

– Ничего, – ответил он и улыбнулся ей. – Мы можем вернуться обратно к экрану со значками… – Он прикоснулся к кнопке возврата. Экран затуманился и снова вернулся к прежнему виду. Джетри протянул ей устройство. – Дотронься до другого значка. До любого.

Миандра подняла руку, но потом тут же снова ее опустила. Ее лицо оставалось встревоженным.

– Я… кажется, мне этого не хочется.

– Ничего страшного, – заверил он ее. – Больше ничего не будет. Видишь?

Он дотронулся до символа дождя. Значки остались на месте, экран не изменился.

– Я… вижу, – ответила она, но у Джетри создалось впечатление, что эта демонстрация ее не успокоила.

– Это просто старый предсказатель погоды, – сказал он, стараясь ее подбодрить, – и, наверное, не очень стабильно работающий. Я просто подумал, что было бы… удобно, если бы у нас было предостережение о заморозках и прочих погодных условиях, вредных для винограда.

– Погодная сеть на месте, – напомнила она ему.

– Но ты сама говорила, что она неточная, – возразил он.

Миандра подбородком указала на приборчик у него в руке.

– Этот тоже не кажется точным.

Джетри вынужден был признать, что тут она, похоже, права, и спрятал устройство в нарукавный карман.

– Да, наверное, – сказал он чуть ворчливо.

Миандра рассмеялась:

– Полно, Джетри, не унывай! Это просто чудесная загадка!

Смеялась она заразительно, и он улыбнулся в ответ.

– Наверное, я предпочитаю, чтобы у моих загадок были ответы.

– А кто не предпочитает? – весело отозвалась она и вскочила на ноги. На ярком солнце сверкнула ее рубиновая подвеска. – Скоро прозвонят сбор. Давай явимся на место пораньше и изумим Рен Лара!

Поскольку Рен Лар ожидал, что все будут на дворе через мгновение после вахтенного сигнала, это предложение было удивительно разумным. Джетри сразу же встал на ноги и вышел из садика вслед за Миандрой, направляясь к винограднику.

– А что такое ветровые воронки? – спросил он, шагая рядом с Миандрой.

Она посмотрела на него очень серьезно.

– Очень разрушительная и непредсказуемая погода, – ответила она. – Ветровая воронка способна одним прикосновением сровнять виноградник с землей или забросить дом на вершины деревьев.

Ветер прикоснулся к лицу Джетри, сорвавшись со склона холма.

– Это может сделать ветер? – переспросил он, начиная думать, что это шутка.

– О да, – заверила она его. – К счастью, они бывают очень редко. И никогда – в это время года.

Гидравлическая система, как ни удивительно, полностью соответствовала техническим условиям, а начальник дока был занят и поговорить с ним не удалось. Это было нестрашно. Майра Гудин, его заместительница, разговаривала мало, зато прекрасно умела слушать и заносила к себе в ноутбук все высказанные Григом конкретные опасения и проблемы, после чего передала ноутбук ему.

Григ перечитал все, что она ввела, кивнул и приложил большой палец, заверяя документ.

– Док нас хорошо обслуживает, – сказал он непринужденно и дружелюбно, возвращая ей блокнот. – Мы ценим ваше внимание.

Майра твердо посмотрела ему в глаза. Твердая женщина и шуток не любит. Серьезно относится к своей работе, чему ее начальник не подражает – и чего не ценит. Что было очень обидно, по мнению Грига, если учесть, что репутация дока зависела исключительно от нее.

Она приняла обратно ноутбук и заверила запись прижатием своего большого пальца, продолжая открыто смотреть на Грига.

– Мы неудачно начали, – сказала она серьезно. – В этом я виню в равной мере обе стороны. Ваша капитан не должна была так взрываться, но Роарду не следовало ее подначивать. – Она кивнула. – Мы смогли вернуться к деловым отношениям, когда инспекциями стали заниматься вы и Сейли. Я ценю, что вы взяли в этом инициативу на себя. Это – совместный проект. Цель нашей работы – выполнить капитальный ремонт должным образом.

Что было совершенно верно, но чего из уст босса Роарда услышать было бы нельзя. Григ улыбнулся Майре:

– Совместный проект, совершенно верно. И работать над ним с вами – это удовольствие. – Он встал и кивком указал на ее ноутбук. – Когда мне утверждать эти изменения?

Она нахмурилась и нажала кнопку, чтобы вывести свое расписание.

– Через три дня, – решила она, подумав. – Я дам вам пропуск.

Именно Майра разработала систему пропусков, которая позволяла им появляться в доке чаще, чем по так называемому официальному расписанию инспекций Роарда. Всем было удобнее, если улаживание вопросов, возникающих в ходе инспекции, не откладывалось до следующей по расписанию инспекции, что, казалось бы, начальнику дока следовало понимать. Ну, поправил сам себя Григ, это если начальник дока думает головой, а не желчным пузырем.

Протянув руку, он взял свою куртку, брошенную на спинку стула. Майра прошла по офису, сняла зеленый пластиковый пропуск с крючка, вставила в записывающее устройство и быстро ввела нужные цифры. Машинка пискнула, Майра вынула карточку и протянула Григу:

– Мы снова поговорим через три дня, – сказала она, что было предложением уйти – и вполне объяснимым, при ее занятости.

Григ с улыбкой принял карточку и спрятал во внутренний карман куртки.

– Через три дня, – сказал он, кивнул ей на прощание и ушел из офиса.

Он вышел за ворота и успел сделать шагов восемь, ну, девять по направлению к дому, когда его догнала длинная бесшумная тень. Он вздохнул и не стал поворачивать голову, прекрасно зная, что увидел бы.

– Григори!

Знакомый голос. Ну, еще бы!

– Привет, Райзи, – отозвался он, по-прежнему не глядя на нее, что, возможно, и было неправильно со стороны человека, который так давно не видел сестру.

Но проклятие…

– Дядя хочет тебя видеть, – сказала она.

Он предвидел эти слова, так что от неожиданности он резко повернулся, стукнув каблуками по тротуару.

– Ах, какая приятная новость! – огрызнулся он и увидел, как брови Райзи поползли вверх по высокому лбу.

– Проблемы? – спросила она достаточно спокойно, чтобы ему стало стыдно за свою вспышку.

– До твоего появления их не было.

Она ухмыльнулась.

– О тебе можно сказать то же самое.

– Я на своем месте, делаю свою работу и не разыскиваю родственников, чтобы осложнить себе жизнь, – огрызнулся Григ. – И ты не хуже меня знаешь: от дяди проблем больше, чем от всех нас, вместе взятых, живых и мертвых, и это такой же факт, как холод космоса.

Она сделала вид, будто обдумывает его слова, склонив голову набок.

– Не считая Эрина.

Он хохотнул – коротко и резко, и все еще раздраженно.

– Это точно. Никто из нас нигде не был бы, если бы не Эрин. – Он вздохнул. – Что понадобилось дяде?

Его сестра пожала плечами:

– Хочет поговорить с тобой. Узнать новости. Прошло – сколько? Двадцать лет?

– Уже двадцать?

Он закрыл глаза: ему это было не нужно. Ему это было совершенно не нужно. Сейли… Сейли с него голову снимет и будет целиком и полностью права.

– Время летит незаметно, – сказала Райзи, – когда жизнь хороша.

Он открыл глаза и посмотрел на нее долгим и жестким взглядом.

– Была хороша, – заявил он сурово. – До этой минуты. Не нужно надо мной смеяться, Райзи.

Она покачала головой и положила ладонь с длинными пальцами ему на руку.

– Я совсем не смеюсь, брат, – сказала она с серьезностью, на которую только она была способна.

Ее пальцы на секунду сжались – а потом она сняла руку с его руки.

– Ты ведь знаешь, что дядя это так не оставит. Почему бы не поехать и не покончить с этим? Не стоит заставлять его присылать целый эскорт.

Дядя так и сделает: Григ знал это по горькому опыту. И все же…

– А какую роль в этом играешь ты? – спросил он у Райзи.

Она улыбнулась.

– Роль твоей старшей сестры, которая приехала, чтобы показать тебе оптимальный курс, позволяющий избежать перелома руки. Или ты забыл, что случилось, когда ты в прошлый раз заупрямился?

– Помню, – ответил он и вздохнул, смиряясь, потому что дядя не отступится, и можно получить небольшое преимущество, сразу продемонстрировав мягкость и уступчивость. – Хорошо, – сказал он Райзи. – Ты очень убедительна. Я приду. Меня ждут на квартире к определенному времени. Давай я найду комм и сообщу об изменении курса. А потом отдам себя в распоряжение дяди.

Сегодня работа состояла в уборке обрезанных за неделю всех лоз. Их складывали в тележку, установленную в конце каждого ряда. Заполненные тележки увозили и на их месте появлялись пустые.

Мейча работала на тележках вместе с несколькими юнцами из кухни и мастерских. Джетри был на сборе и Миандра тоже: он обрабатывал левое ответвление от главного коридора, а она – правое. Флинкс тоже был неподалеку: дремал под лозами и занимался своими кошачьими делами. Джетри видел его краем глаза, когда наклонялся за охапкой веток.

В чем-то это была тупая однообразная работа – хуже вонючек. Но вонючки – работа на одного, и от одиночества сильно ухудшалось и без того мерзкое настроение, а сбор обрезков оказался работой для целой команды, и команда подобралась веселая. Подростки с кухни пели, толкая тележки, и вдоль коридоров разносился смех. Наверное, погода тоже способствовала общей бодрости: она была прохладной, с легким ветерком, охлаждавшим вспотевшие тела. А палившее поначалу солнце постепенно затягивали все более густые облака.

Джетри встретил Миандру у тележки. Она бросила охапку палок на растущую груду и улыбнулась. Он положил свою ношу осторожнее, потому что тележка была уже почти полна и ему не хотелось вызвать обвал веток на землю.

– Все, нагрузили! – заявила девушка, работавшая на тележке, и наклонилась, чтобы включить мотор. Она посмотрела на небо. – Надеюсь, что не… Боги!

Джетри инстинктивно посмотрел в ту сторону, куда был устремлен ее взгляд, и заморгал при виде неба, которое вдруг почти полностью затянули зеленовато-серые тучи, и эти тучи будто вертелись в хороводе, на глазах набирая скорость.

– Ветровая воронка! – крикнула водитель тележки. Она повторила свой крик – так громко, что у Джетри ушам стало больно. – Ветровая воронка! Все в укрытие!

Повинуясь собственному призыву, она отключила мотор, повернулась и бросилась бежать вниз по склону – к дому и погребу.

Зеленовато-серые тучи двигались все быстрее, вытягиваясь в длину. Раздался рев устремившегося вниз ледяного воздуха, пригибавшего лозы и рвущего слух. Джетри почувствовал, что его хватают за руку, и он оторвал взгляд от происходившего в небе, переведя глаза на полное ужаса лицо Миандры. Ветер рвал и крутил ее волосы.

– Джетри, скорее! – Хотя она была совсем близко и кричала, он с трудом слышал ее на фоне усиливающегося рева ветра. – В погреб!

– Беги! – заорал он в ответ. – Я возьму Флинкса!

– Нет! – Она схватила его за руку. – Джетри, ветровая воронка может подхватить тебя и сломать…

– И тебя! – крикнул он и толкнул в сторону дома. – Беги. Я за тобой!

Он бросился вперед, прочь от тележки, назад по ряду, в котором работал. На сильном ветру лозы дергались, словно сорвавшийся кабель, а примерно на середине ряда, где он еще не начал уборку, взвихрились обрезанные прутья, затанцевавшие над землей следом за спиральной дорожкой в небе.

А прямо перед ними, припав к земле под лозой, подобрав под себя все четыре лапы, раздув хвост вдвое толще обычного и прижав уши к голове, сидел Флинкс.

Джетри прыгнул, схватил кота за свободную шкурку на загривке, подтянул к себе и прижал к груди, крепко обхватив руками. Флинкс забился и, возможно, замяукал, но ветер ревел так громко, что Джетри не был в этом уверен. Прижимая к себе кота, пригибая голову, чтобы летящие ветки не ударили ему по лицу, он побежал.

Вокруг него ревел ветер, а впереди был конец коридора и брошенная тележка – и хрупкая фигурка с плещущимися на ветру рыжими волосами и рубиновой подвеской, сияющей ярче солнца…

– Быстрее! – крикнула она, и Джетри услышал ее где-то между черепной коробкой и ушами. – Быстрее! Она спускается!

Он побежал еще быстрее, напрягая ноги и прижимая к себе кота. Он миновал тележку, и Миандра оказалась рядом с ним, и они бежали, быстрее, быстрее, вниз по склону, и…

Позади раздался гулкий удар, словно корабль мгновенно высвободил всю свою энергию. Впереди дождем посыпались палки и осколки металла. Джетри замешкался и почувствовал, как ему в тело вонзились когти Флинкса…

– Беги! – завопила Миандра.

И он побежал.

У семьи оказалось жилье в отеле рядом с центральной частью порта, что не должно было его удивить. На Райзи был удобный и неброский комбинезон, но это не была одежда космолетчика – точно так же его парадная куртка и приличный купеческий костюм не могли придать ему вид богатого планетника.

Люди в вестибюле отеля окидывали его взглядом, а потом смотрели на Райзи и, очевидно, делали для себя какие-то выводы, не слишком лестные для них обоих.

– Надо было зайти и купить мне какой-нибудь планетный прикид, – проворчал он.

Райзи мельком глянула на него, а потом вытащила из кармана ключ и вставила его в паз вызова. Высоко на табло лифта загорелся голубой индикатор, а спустя пару секунд открылась дверь, за которой оказались ковер, зеркала и приглушенное освещение.

– После тебя, брат, – сказала Райзи, и он вошел в кабинку, где его сапоги погрузились в мягкий ковер.

Райзи встала рядом с ним. Дверь закрылась – совершенно бесшумно, – и лифт с тихим урчанием поехал. Григ посмотрел вбок и увидел в зеркале их отражения: две долговязые бутылки пива, с резкими чертами лица и жилистыми телами, оба чуть увядшие на жаре. У мужчины темные волосы были подстрижены бобриком космолетчика, у женщины они были отпущены до такой длины, что закрывали уши. Несмотря на это, если бы их переодеть, они оказались бы удивительно похожими. Григ чуть слышно засмеялся.

– Что тебя развеселило? – спросила Райзи, но он покачал головой и указал на цифры, мелькавшие на табло.

– Сняли площадку на крыше? – спросил он – и это была не совсем шутка.

– Дядя любит, чтобы был вид, – ответила она точно тем же тоном. – Но аппаратуре нужна сухость. Так что мы пошли на компромисс.

Цифры перестали мелькать, остановившись на 30. Почти инфразвуковое урчание двигателя смолкло, и дверь открылась.

Райзи вышла первой и повернулась туда, где он замешкался у двери, в четвертый, а потом в пятый раз жалея, что пришел, и глядя вдоль коридора с таким же мягким ковром и множеством зеркал, как и в лифте.

– Пошли, брат, – сказала она, протягивая руку, словно предлагала взять его на буксир. – Давай нальем тебе пива и дадим умыться.

Григ покачал головой и вышел в коридор самостоятельно, хоть и на секунду стиснул пальцы Райзи.

– Пропустим эти этапы, – бросил он с небрежной легкостью, которой не чувствовал. – Мне всегда легче было воспринимать дядю на пустой желудок.

На секунду на ее губах мелькнула улыбка. Она пожала плечами и повернулась, чтобы идти первой.

– Как скажешь.

Джетри прижался плечами к прохладной стене и закрыл глаза. Грудь у него болела внутри и снаружи, под опущенными веками в темноте кружились разноцветные звездочки. Миандру утащила Мейча, как только они ворвались в дверь винного погреба. Джетри примерно тогда же выронил Флинкса и нашел для себя славный укромный кусок стены, к которой можно было привалиться.

Мучительные вспышки мыслей, неуютно совпадавшие с жадными глотками воздуха, сказали ему, что погодное устройство в его кармане оказалось гораздо более мощным – и гораздо более опасным, чем догадывались они с отцом. Это определенно не было игрушкой для ребенка. Возможно, даже не игрушкой для взрослого и умного купца. Конечно, те смутно помнящиеся ему моменты, когда Эрин использовал это устройство, чтобы «предсказать» дождь, вполне могли оказаться случаями, когда дождь каким-то образом был вызван работой приборчика. Он вспомнил, как его отец и Григ спорили об этом. Дыхание у Джетри немного выровнялось, и мозг воспользовался лишним кислородом. Точно: его отец и Григ спорили насчет приборчика. Эрин настаивал, что это устройство – предсказатель, а Григ считал иначе – или говорил, что считает иначе. Джетри вспомнил, что подумал тогда, будто Григ говорит это просто так, чтобы подразнить отца, но что, если…

– Вот он!

Голос звучал чересчур громко, так что его перегруженный мыслями мозг на секунду отказался работать. Джетри открыл глаза.

Мейча стояла рядом с ним, а Миандра держалась чуть позади. Обе смотрели на его грудь.

– Прискорбно, – заявила Мейча.

– Флинкс испугался, – сказала Миандра, и слова ее были медленными и какими-то квелыми.

Губы второй близняшки изогнулись, но это нельзя было назвать ни улыбкой, ни ухмылкой.

– Флинкс не был исключением.

Она протянула узкую руку и провела ладонью по передней части рубашки Джетри.

– Эй!

Он содрогнулся: прикосновение пробудило длинные полосы боли.

– Ш-ш, – сказала она, придвигаясь ближе. – У тебя вся рубашка в крови.

Она снова провела рукой по его груди непрерывным неспешным движением, и еще раз, точно так же, только теперь это было не больно.

– Гораздо лучше, на мой взгляд. – Она отступила назад. – Рен Лар хочет с тобой говорить.

А вот это было неприятным известием, хотя и не слишком неожиданным. Рен Лан сочтет своим долгом выяснить, в каком виде приемный сын приемной дочери его матери вышел из своего первого столкновения с бурной погодой. И этот долг, наверное, заставляет его немного волноваться, поскольку он совсем недавно уже чуть не потерял вышеупомянутого приемного сына из-за нападения дикого зверя. Дикой рептилии. Что-то в этом духе.

И все же, подумал Джетри, отодвигаясь от стены, хорошо бы отложить эту встречу до тех пор, пока не разберется со своими мыслями и чувствами относительно погодного… устройства.

– Рен Лар, – тихо сказала Мейча, – хочет с тобой поговорить как можно скорее, Джетри.

Он вздохнул и адресовал им обеим лучшую улыбку, на какую был способен, хотя она показалась ему самому несколько неуверенной.

– Тогда, наверное, вам следует отвести меня к нему.

Рен Лар сидел на табуретке за лабораторным столом, но прибор для калибровки был выключен. На экране над столом виден был сложный и постоянно меняющийся узор из линий, спиралей и пятен, которые, как беспокойно подумал Джетри, могли являться изображением погоды. Все внимание Рен Лара было приковано к экрану. Кот Флинкс сидел у его локтя, выпрямив спину, торчком подняв уши и аккуратно обернув хвостом передние лапы. При приближении сестер и Джетри он сощурил глаза в кошачьей улыбке. Рен Лар не пошевелился.

– Кузен? – сказала Миандра своим квелым голосом. – Вот, Джетри пришел с тобой поговорить.

Секунду ничего не происходило, а потом мужчина моргнул и повернулся, хмуро посмотрев по очереди на всех троих.

– Спасибо, – сказал он близнецам. – Вы можете нас оставить.

Они поклонились – как показалось Джетри, поспешно – и бесшумно исчезли. Флинкс спрыгнул с лабораторного стола и ушел за ними. Джетри расправил плечи и посмотрел в глаза Рен Лара, которые выглядели совсем не мечтательными.

– Миандра сказала мне, – сказал Рен Лар без вежливых вопросов о здоровье Джетри и даже не приглашая его сесть на табурет напротив, – что у вас во владении находится… устройство… которое, как она считает, имеет способность воздействовать на погоду. Я никогда не видел такого устройства и даже не слышал о нем, хотя всю жизнь занимаюсь изучением погоды. Поэтому, сын вен-Деелин, я прошу, чтобы вы показали мне это чудо.

Грязь! Джетри надеялся, что у него будет время подумать. Но, по справедливости, он не мог винить Миандру в том, что она сразу же рассказала о случившемся старшему. Не мог он винить и старшего, пожелавшего посмотреть на устройство самому.

Он неохотно вытащил приборчик из кармана и положил его на стол. Рен Лар протянул руку – и тут же отдернул ее, словно обжегшись. С его языка проклятием слетела какая-то фраза, которой Джетри не разобрал.

Рен Лар судорожно вздохнул и устремил на Джетри суровый взгляд.

– Так. Уберите его. – Он повернул голову и крикнул в глубину лаборатории: – Грейм!

– Да, мастер?

Ее ответ раздался откуда-то из теней, отбрасываемых бочками.

– Вызови разведчиков.

– Григори!

Мужчина, вставший из-за стола, был долговязым, угловатым и поджарым. Волосы у него были цвета корабельной обшивки, короткие, но все-таки не бобрик. Глаза оказались темными и глубоко посаженными. Он улыбнулся – что заслуживало того, чтобы пожалеть в шестой раз. Дядя в хорошем расположении духа – это всегда ничего хорошего не обещало.

Ну что ж, теперь изменить ничего нельзя было. Он уже пришел. Просто надо с этим покончить, как и сказала Райзи.

Решив это, он кивнул – уважительно – и заставил себя улыбнуться.

– Здравствуйте, дядя Юри, – сказал он негромко. – Вы хорошо выглядите, сэр.

Пожилой мужчина кивнул, довольный его приветствием.

– Я держусь неплохо, – согласился он, – для старика.

Он взмахнул рукой, указывая Григу на глубокое мягкое кресло рядом с письменным столом.

– Садись, устраивайся! Райзана, твоему брату хочется пива.

Григ сел, хотя и не сказал бы, что он чувствовал себя удобно, и поднял руку.

– Спасибо, пива не надо. Не могу задерживаться.

Дядя не стал хмуриться, но улыбка его несколько потускнела.

– Что это? Ты не видел родственников – сестру – уже двадцать стандартных лет и не можешь задержаться на пару часов, чтобы выпить пива и рассказать нам свои новости?

– Райзи сказала мне, что вы хотите со мной поговорить, дядя. Я так понял, что это срочно, иначе сегодня не пришел бы. Корабль на капремонте, и все дела лежат на мне и Сейли. Юная Хат может помогать нам только изредка.

Дядина улыбка потускнела еще сильнее. Он осторожно сел и сложил руки на крышке стола.

– Я не знал, что ты сам занимаешься ремонтом, – сказал он почти без сарказма. – Казалось бы, даже у Изы Гобелин должно было хватить ума, чтобы привести свой корабль в док.

Григ вздохнул так, чтобы это было слышно.

– Она это сделала, но возникли проблемы, а док нуждается в контроле. Они начали обманывать нас на защитных экранах, а когда Иза об этом сказала, начальник спровоцировал ее на драку и запретил появляться в доке, угрожая конфискацией «Рынка».

Дядино лицо выражало полное отсутствие интереса. Ему же хуже. Григ откинулся на спинку кресла и заставил себя еще раз улыбнуться.

– Тогда мы отправили Изу с планеты, подобрав ей хорошее и спокойное место пилота. Остальные члены экипажа к тому времени сделали то же, за исключением Хат, которая зарегистрировалась в порту как свободный пилот, и Сейли, которая как администратор не могла не остаться. И я, как дублер, для чего меня и родили.

Эти последние слова, возможно, были не очень разумными: мимолетный взгляд на Райзи оставил у него именно такое впечатление, однако дядя по-прежнему держался добродушно, несмотря на провокацию. И это было плохо.

– Я рад слышать, что ты настолько полезен своему кораблю, – сказал дядя. – Ты делаешь честь семье.

Вот как! Григ наклонил голову.

– Спасибо вам, сэр.

Наступила короткая пауза, во время которой дядя обменивался взглядами с Райзи, что отнюдь не прибавило Григу спокойствия. Райзи была ему сестрой, но при этом она советовала дяде и умела с ним ладить. Эти две вещи у нее всегда получались лучше, чем у Грига.

– По правде говоря, – сказал дядя, который, по-видимому, получил от Райзи необходимые советы, – я хотел поговорить с тобой именно о твоем корабле. Говорят, что самый младший брат Эрина пропал – и что «Рынок Гобелина» больше не торгует фрактинами.

Григ пожал плечами.

– В вашей информации есть неточности, сэр. Например, мальчик не «пропал» – он стал подмастерьем. А фрактины… то, что от них осталось после неких экспериментов и исследований, теперь тоже у него.

Дядина улыбка снова вернулась, с полной силой, и к ней примешивалась немалая доля облегчения.

– Значит, работа продолжается. Превосходно. И тебя надо похвалить за ту роль, которую ты сыграл в обеспечении для мальчика места у лиадийского купца. Наши исследования говорят, что в пространстве, принадлежащем лиадийцам, имеется немало хранилищ.

Речь шла об исследовании антиков. Экстраполяции и принятие желаемого за действительное. Все дальше удаляющееся от действительного с распадом тимония.

– В том, что Джетри получил место подмастерья, моей роли не было никакой: он это сделал самостоятельно, – ответил он, адресуясь зубам дядиной улыбки. – И я не думаю, что он знает о существовании какой-то работы, которую ему следует выполнять, будь то на благо семьи или еще для чего-то.

Дядя нахмурился.

– Но ты ведь должен был заниматься его образованием после смерти Эрина! Иначе зачем ты находился на том корабле?

Григ выпрямился, чувствуя, как его губы недовольно сжимаются не хуже, чем у дяди Юри:

– Я находился на нем в качестве дублера Эрина, а когда он погиб, на меня легла обязанность проследить, чтобы парень дожил до зрелости. А для этого приходилось следить, чтобы Иза не выпихнула его из шлюза или не оставила в каком-нибудь порту. И это определенно не подразумевало обучения его семейному делу. Если бы я попытался, Иза выпихнула бы в космос меня.

Дядя молча воззрился на него – что выглядело более естественным. Краем глаза Григ увидел, что Райзи едва заметно покачала головой, но и черт с ней. Григ подался вперед и сосредоточил свое внимание на дяде.

– Эрину не следовало дурить Изе голову. Он это понял – и потратил остаток жизни, пытаясь это исправить. Если бы он остался жив, он мог бы примирить ее с существованием мальчика. Если бы он остался жив, она могла бы забыть о том, откуда он у нее. Могла бы. Короче, есть Иза, и шифр у нее. А потом «Жаба» рухнула, когда плитки взяли под контроль корабельный компьютер.

– Люди на «Жабе» знали, чем рискуют.

Это вмешалась Райзи. Григ бросил на нее короткий взгляд:

– Знали. Но кое-кто из нас начал задавать вопрос, соизмерим ли риск с возможным выигрышем.

– Ты хочешь сказать мне, что Эрин думал уйти из проекта?

Григ остро ощутил возмущение дяди.

Григ покачал головой:

– Я хочу сказать вам, что фрактины умирают. Они умирают, несмотря на все, что мы пробуем. Это неизбежно. Необратимо. Нам надо отступиться, дядя.

– Отступиться, – повторил Юри. – Ты просишь, чтобы мы приняли смерть, Григори.

– Нет, сэр. Я прошу, чтобы вы приняли жизнь. Мы знаем, на что способны некоторые антики. Несколько поколений нашей семьи занимались их изучением. И сейчас – пока древние все еще функционируют и могут служить в качестве стандарта – сейчас пришло время попытаться построить наши собственные, основанные на науке, которую мы понимаем.

– Григ, – возразила Райзи, – среди этих штук некоторые делают такое, что никоим образом не основано на науке, которую мы понимаем.

– Это так, – признал он, поворачиваясь к ней. – Это правда. И нам повезло – повезло, что мы всего лишь время от времени теряли корабль или пару-другую рук и ног, когда кто-нибудь слишком легкомысленно работал световым жезлом. Разве ты не благодаришь всех призраков космоса, что нам ни разу не попались раскалыватели планет? А, Райзи? Я благодарю.

– У нас нет уверенности, что они делали раскалыватели планет.

– Есть ли у нас уверенность, что они их не делали? – парировал он.

Она промолчала.

– Григори, – сказал дядя очень мягко, словно Грига нужно было успокоить. – Где сейчас находится брат Эрина?

– Сын Эрина, – огрызнулся Григ и закрыл глаза. – Он – подмастерье мастера-купца Норн вен-Деелин. Джетри хорошо умеет торговать: у него настоящий талант к этому. Не удивлюсь, если мастер-купец вен-Деелин превратит его в первого купца с полной лицензией как Земли, так и Лиад. По крайней мере, так я это понимаю, судя по тому, что происходит на уровне торговли.

– А где, – продолжил дядя, – записи Эрина?

Григ пожал плечами.

– Если они существуют, то они у Джета. Поймите: когда Эрин погиб, Иза малость помешалась. Сразу же выбросила в космос массу вещей. Крис уговорил ее убрать остальное, пока она не остынет. Вот что было отправлено следом за Джетри – остатки. Его по праву. – Он ухмыльнулся. – Чего вы не можете оспорить.

– Ну, разумеется.

Дядя положил ладони на стол и оперся на них, хоть и не стал вставать.

– Григори, тебе пора вернуться в лоно твоей семьи. Нам нужны таланты и твой… особый… взгляд на вещи.

– Нет.

Дядя моргнул.

– Извини?

– Я сказал, – пояснил Григ, не смея смотреть на Райзи, – нет. Я остаюсь на «Рынке».

– Григ… – начала было Райзи, но он покачал головой, по-прежнему не глядя на нее, и выпрямился во весь свой рост.

– Извините, что ухожу так быстро, сэр, – сказал он дяде очень вежливо, – но, как я уже сказал, у меня дела.

Наконец он посмотрел на сестру.

– Прошу тебя об одолжении, Райзи.

– Конечно, – ответила она, как он и был уверен.

– Не подпускай к Сейли того психа, который на тебя работает. Если он захочет разговаривать с Пейтором – это твое дело, наверное. Но тебе следует знать, что он расспрашивает о дубликаторе.

Она кивнула:

– Я об этом позабочусь.

– Хорошо, – отозвался он и улыбнулся, чувствуя тепло и легкую слабость в животе.

Дядя допускал неповиновение, но за это всегда приходилось платить.

– Григори, если ты уйдешь из этой комнаты, к тебе никогда больше не обратится никто из нас.

Голос дяди звучал холодно, ясно давая понять, как дорого это обойдется. Григ кивнул.

– Я могу это себе позволить, – сказал он не менее холодно. – А сейчас прощайте.

Он вышел, и никто его не останавливал на протяжении длинного коридора, в конце которого с открытыми дверцами дожидался лифт.

– Гильдия целителей послала одного из своих мастеров, – сообщила Миандра, голос которой стал немного звучнее, а волосы были аккуратно зачесаны за уши. – Интересно, кто прибудет первым?

Они сидели в гостиной, где Джетри впервые увидел леди Маарилекс, приехав с Норн вен-Деелин. И он сейчас готов был бы отдать все на свете, лишь бы она появилась сейчас в дверях! Джетри сменил свою располосованную рубашку на целую, изумленно поглядев на бледно-розовые полосы, которые шли по его груди, совпадая с порезами на испорченной рубашке. Однако долго их рассматривать не было времени, и он поспешно надел свежую рубашку, провел щеткой по волосам, которые, как это ни странно, почти все легли гладко, и сбежал вниз, в эту самую гостиную. Там оказалось, что Миандра его опередила: она уже сидела в самом центре белого дивана, сжимая в кулаке свой рубин. Лицо ее было крайне мрачным.

– Возможно, – предположил Джетри, стараясь развеять ее мрачность, – целитель и разведчик прибудут одновременно и займут друг друга разговором, освободив нас для других дел.

Она не улыбнулась. Ему показалось, что она только крепче стиснула свой рубин.

Молчание затянулось. Джетри повернулся в кресле, обвел взглядом комнату и снова посмотрел на Миандру. Она очень сосредоточенно глядела в точку, которая, по его расчету, находилась десятью футами ниже багряных половиц.

Джетри кашлянул.

– Очень… необычная вещь, – сказал он. – Когда я снял рубашку, то вдоль моей груди виднелись розовые полоски, похожие на свежие шрамы. Я ожидал, поскольку была кровь, понимаешь ли, что обнаружу свежие порезы.

Миандра подняла глаза.

– Флинкс испугался, – повторила она то, что уже было сказано в винном погребе. – Он – очень сильный кот и, боюсь, очень сильно тебя расцарапал. Адреналин прятал боль, но ты очень скоро ее почувствовал бы, поэтому Мейча тебя Исцелила.

Он услышал ее слова, заморгал, мысленно прослушал их еще раз, а потом повторил ее фразу с интонацией, обозначавшей вопрос:

– Мейча Исцелила меня?

Миандра сжала губы.

– Именно. Этому нас учат: быть Целительницами. Мейча… она лучше меня умеет.

– А!

Джетри задумался над услышанным, рассеянно проводя ладонью по груди. Царапины нисколько не болели. Он посмотрел себе на грудь, для чего ему пришлось уткнуться в грудь подбородком. На свежей рубашке крови не было. Бесспорно, его залечили, но…

– Она… вы умеете превращать свежие раны в зажившие шрамы? За секунды? Как?

Миандра повела плечами.

– Это – талант, во многом такой же, как музыкальные способности, или, возможно… купеческие. Для тех из нас, кто обладает талантом Целителя, процессы и… методы очевидны. Интуитивно. – Она слабо улыбнулась. – Учат управлению и… эффективному использованию своей энергии.

Так. У Джетри создалось впечатление, что она упрощает вещи, щадя его чувства – и тут он чуть не рассмеялся, вспомнив, что у него в кармане.

– А что еще делают Целители? – спросил он, в основном для того, чтобы она не молчала. Разговаривая, она казалась не такой мрачной, более похожей на себя обычную.

– Лечат болезни духа. Именно для этого обычно и зовут Целителя. Кого-то гнетет тоска или мучает страх. Возможно, они видят вещи, которых нет, или отказываются видеть вещи, которые находятся прямо перед ними. Такого рода вещи. Физическое Исцеление… на это способны только немногие Целители. – Ее лицо немного просветлело – от гордости, как ему показалось. – Мейча будет блестящей Целительницей.

Что ж, решил он, в это легко было поверить, зная Мейчу. Но постойте…

– Так, значит… это ты или Мейча успокоили меня в тот первый день, когда занавески были открыты и у меня был приступ страха перед открытым пространством?

– Да, – ответила она. – Я успокоила тебя, а Мейча закрыла занавески. Это было не очень трудно. У тебя очень плотный… узор, как мы это называем. С тобой очень легко работать.

Джетри не был уверен в том, что ему приятно было об этом услышать, но продолжить разговор на эту тему не успел: дверь гостиной открылась и вошла леди Маарилекс, тяжело опираясь на палку. За ней следовал ярко-рыжий мужчина, чью худобу подчеркивал черный кожаный костюм.

– Лейтенант-разведчик Фел Ден йо-Шомин, – сказала старуха, – вот Джетри Гобелин, приемный сын вен-Деелин. Джетри, будьте добры, отдайте лейтенанту поклон.

Джетри осторожно поднялся с кресла. Рыжие глаза лейтенанта йо-Шомина следили за его движениями. В позе этого мужчины было нечто такое, что моментально вызвало у Джетри раздражение. Возможно, немного выставленное вперед плечо или положение бедер – нечто едва заметное, что объявляло, что лейтенант-разведчик йо-Шомин превосходит почти всех живущих людей и бесконечно выше всяких грязных подмастерий-землян, чьими бы приемными сыновьями они себя ни объявляли.

Составив себе такое впечатление об этом человеке за то время, которое понадобилось, чтобы встать во весь рост, Джетри не слишком церемонился с поклоном: быстрый и четкий, он, наверное, доставил бы мастеру тел-Ондору удовольствие. И определенно адресат его понял: его острое лицо заострилось еще сильнее, тонкогубый рот сжался так, что губы вообще исчезли.

Ответный поклон был скорее кивком, что было заносчивостью, но, как решил Джетри, вполне предсказуемой.

– Сообщалось, что в вашем владении находится предмет, представляющий запрещенную технологию, – сказал лейтенант, даже не стараясь, чтобы это прозвучало вежливо. – Вы отдадите его немедленно.

– Нет.

Джетри собирался передать устройство разведчику. В конце концов было весьма вероятно, что эта штука действительно каким-то образом вызвала тот страшный ветер, а если это так, то лучше, чтобы она находилась у людей, которым знакомо ее коварство. К несчастью, разведчик дал Джетри повод для сомнений. Лучше он сам будет рисковать, работая с прибором, чем безропотно отдаст его этому… тупоумному.

Джетри скрестил руки на груди, как это делал дядя Пейтор, когда хотел показать, что не шутит, и сопроводил свой жест хмурым взглядом.

Рыжий разведчик выпрямился, насколько мог, и адресовал Джетри весьма гневный взгляд.

– Эта вещь входит в юрисдикцию разведчиков. Вы немедленно отдадите мне это опасное устройство.

Джетри продолжал хмуро смотреть на него.

– Представьте доказательства, – сказал он.

Рыжие брови сдвинулись:

– Что?

– Доказательства, что это устройство опасно, – пояснил Джетри.

Разведчик вытаращил глаза.

– Так, – сказала леди Маарилекс, которая все еще опиралась на свою палку у двери. – Вижу, что это все-таки будет забавно. Миандра, дитя мое, проводите меня к креслу, будьте любезны. Если позволите, джентльмены – минутку.

– Да, тетя Стафели.

Миандра вскочила и, поспешно подойдя к старой даме, заботливо провела ее к первому из голубых кресел и усадила.

– Да… А! Подушку мне под спину, дитя… Спасибо.

Леди Маарилекс откинулась на спинку кресла и поставила палку рядом. Миандра шагнула к дивану.

– Останьтесь, – тихо сказала леди Маарилекс.

Миандра вернулась и встала рядом с креслом, скромно сцепив руки. Ее подвеска… Джетри моргнул. С ее подвеской что-то было не так, как будто она…

– А теперь, – объявила леди Маарилекс, – пьесу можно продолжить. Следующая реплика ваша, лейтенант. Вам брошен вызов: вы должны доказать, что прибор опасен. Как вы ответите?

Мгновение разведчик молчал, а потом чуть поклонился старухе в кресле и гневно посмотрел на Джетри.

– Прибор, который описан лордом Рен Ларом Маарилексом как находящийся в собственности землянина Джетри Гобелина, несомненно, представляет собой запретную технологию. Форма и вид таких вещей хорошо известны разведчикам и, безусловно, лорду Маарилексу, который посетил несколько семинаров, которые разведчики проводят по теме Древней Войны и ее следов.

– Адекватно, – прокомментировала леди Маарилекс. – Но убедит ли это вашего оппонента?

Джетри пожал плечами.

– Я признаю, что устройство относится к древним технологиям, – сказал он лейтенанту йо-Шомину. – Вы, сударь, заявили, что оно опасно, и это утверждение пока ничем не доказали.

Разведчик улыбнулся.

– Разве не оно вызвало ветровую воронку? Думаю, мы все можем согласиться с тем, что ветровые воронки опасны.

– Безусловно, ветровые воронки опасны, – сказал Джетри. – Но теперь вы просто поставили себя перед необходимостью доказывать, что это устройство вызвало ветровую воронку. А я не думаю, что вы можете это сделать, сударь.

– Вот как? – Улыбка разведчика стала шире. – Погодные карты показали очень необычное погодное явление, внезапно сформировавшееся в условиях, противоположных тем, которые необходимы для его рождения. И тем не менее ветровая воронка посетила виноградник Маарилексов вскоре после ваших экспериментов с запретной технологией.

– Это я, – тихо сказала Миандра со своего места рядом с креслом, – дотронулась до значка «ветровая воронка».

– И тем не менее, – парировал Джетри, продолжая смотреть в лицо разведчику, – ветровые воронки иногда приходят не в сезон. Хотелось бы знать, не проявлялась ли указанная аномалия погоды и в предыдущих подобных случаях.

– Хорошо сыграно! – Леди Маарилекс зааплодировала с голубого кресла. – Браво!

Разведчик бросил на нее возмущенный взгляд.

– Конечно, проявлялась, – отрезал он. – Ветровые воронки, возникшие не в сезон, должны подчиняться тому же правилу, по какому образуются все ветровые воронки.

– Таким образом, вы признаете, – продолжал Джетри, – что если не будет доказано, будто все возникшие не в сезон ветровые воронки были все до одной созданы замурзанными землянами, балующимися с древней технологией, тогда не менее вероятно – и даже более вероятно, – что устройство, которое мне принадлежит и которое я получил в подарок от родича, – является предсказателем погоды, а не средством ее формирования.

«Неплохо», – поздравил он себя, хотя, если говорить честно, сам он не слишком верил в правоту своего довода…

– Я зря трачу время! – рявкнул разведчик. – Да пусть у вас будет устройство, которое излечивает слепоту, возвращает утерянную молодость и делает еще что угодно и исключительно на благо, – вы все равно должны были бы его сдать! Запретная технология запрещена, во всех ее проявлениях.

«Так-то, – сказал себе Джетри. – Ты ведь не рассчитывал, что это подействует?»

По правде говоря, он на это не рассчитывал. С другой стороны, только плохой купец так легко признает себя проигравшим. Что говорил дядя Пейтор? Что-то насчет того, что надо заставить своего противника испытывать неуверенность, обращая это к своей выгоде?

Джетри наклонил голову и изменил подход.

– Я – гражданин Земли, – сказал он.

– Ага! – заметила про себя леди Маарилекс.

– Это всякому видно, – едко отозвался разведчик. – Однако этот момент не играет роли. В настоящее время вы находитесь в лиадийском пространстве и связаны лиадийскими законами и правилами.

– Ха! – сказала леди Маарилекс.

Джетри поднял руку:

– Я – гражданин Земли, а устройство, которое вы желаете конфисковать, является подарком родича. На данный момент у меня есть только ваше утверждение относительно того, что конфискация древней технологии входит в число обязанностей разведчиков. Я должен увидеть упомянутое вами правило прежде, чем отдам свою собственность. – Он опустил руку. – И отдам я ее не вам, сударь.

– Вы… – выдохнул лейтенант.

Джетри увидел, что он учел оскорбление и запомнил его для последующего сведения счетов. Флаг ему в руки.

– Я отдам это устройство – если будет доказано, что я вообще должен его отдать – капитану-разведчику Жан Реку тер-Астину.

Наступило долгое молчание, явно окрашенное недоверчивым изумлением.

– Капитан-разведчик тер-Астин – полевой разведчик, – сказал лейтенант с легким оттенком отвращения на слове «полевой». – Чтобы его отыскать, понадобится время, а в течение этого времени устройство по-прежнему будет представлять опасность для всех нас.

– Капитана-разведчика тер-Астина видели не далее как в шестьдесят шестой день на станции Кэйлипсо, и я убежден, что вы обнаружите его по-прежнему там, так как он только недавно получил перевод, – парировал Джетри.

– Вызовите его, – сказала Миандра, резко и неожиданно. – Джетри поклянется не использовать устройство, пока капитан за ним не явится. И будет лучше передать его в руки полевого разведчика, а не человека, который предпочитает комфорт правил и своей постели – и кому противно иметь дело с этими скотами землянами.

Разведчик изумленно уставился на нее.

– Я ведь правильно вас поняла? – спросила она, и в ее голосе зазвучала какая-то странная нота, от которой у Джетри волосы на затылке встали дыбом.

Разведчик поклонился – очень четко, – а когда он выпрямился, его рыжие глаза стали похожи на камни.

– Вы это в высшей степени правильно поняли, – сказал он и добавил: – Драмлиза.

Джетри вздрогнул. Миандра только что приобрела врага. Сильного врага, поскольку она привязана к этому шарику грязи и не сможет поднять корабль в случае неприятностей…

– В этом доме нет драмлиз! – отрезала леди Маарилекс. – Просто две юные Целительницы, которые любят маленькие фокусы.

– Конечно! – сердечно согласился разведчик и еще раз поклонился.

– Я хочу получить клятву, которую мне за вас обещала Целительница, – сказал он Джетри. – После чего я уйду.

Джетри чуть помедлил, гадая, что этот тип может счесть достойной доверия клятвой, и чуть было не рассмеялся, несмотря на атмосферу тревоги и недовольства.

– Я клянусь своим именем – Джетри Гобелин, – что не стану использовать древнее технологическое устройство, которое буду хранить надежно и бережно до того момента, когда за ним явится капитан-разведчик тер-Астин, вооруженный правилами, которые дают ему такое право.

– Свидетельствую, – сказала леди Маарилекс.

Лейтенант-разведчик Фел Дин йо-Шомин поклонился.

– От лица Разведки я принимаю вашу клятву. Капитана тер-Астина вызовут.

– Хорошо, – сказал Джетри, – я буду рад с ним увидеться.

Разведчик удалился, уведенный бледной Мейчей, которая перехватила его у двери в коридор. Джетри тихо и протяжно вздохнул и очень постарался не думать о том, что только что сделал.

– Миандра, – сказала леди Маарилекс очень тихо.

– Да, тетя?

– Могу я узнать, в какой момент вы потеряли ваш разум?

Молчание.

Джетри медленно повернулся. Миандра стояла, окаменев, глядя прямо перед собой, опустив сжатые в кулаки руки. Рубиновая подвеска качалась маятником на конце длинной серебряной цепочки.

– Твой рубин! – воскликнул он, наконец разглядев, в чем дело. – Он расплавился!

Миандра устремила на Джетри выразительный взгляд своих сапфировых глаз, хотя он так толком и не понял, что именно они выражали. Просьбу о союзе, возможно, хотя он и не мог сказать, как, по ее мнению, он мог бы отклонить очередную высокооктановую выволочку леди Маарилекс.

– Расплавился? – переспросила старая дама, хмуря брови на Миандру. – Чепуха. Вы представляете себе, сколько нужно жара, чтобы расплавить…

Ее голос замер. Миандра закрыла глаза, а ее рот превратился в белую ниточку плотно сжатых губ.

– Дайте мне его, – сказала леди Маарилекс ровным голосом.

Крепко зажмурившись, прижав к телу сжатые в кулаки руки, Миандра стояла, словно кукла размером с человека.

– Немедленно, – сказала леди Маарилекс.

Миандра облизнула губы.

– Если бы не эта ошибка, так другая, – сказала она быстро и нечетко, не открывая глаза. – Я не могу… тетя Стафели. Это… слишком для меня много. Я тону в нем. Пусть все узнают, и конец.

– Это и будет конец, глупое дитя! – Леди Маарилекс повелительно протянула руку. – Дайте мне подвеску!

Последняя фраза была сказана с такой силой, что даже Джетри ощутил, как его мышцы бросились выполнять сказанное, но Миандра осталась стоять неподвижно, демонстративно непокорно, а из-под ее длинных темных ресниц показались слезы.

В эту секунду Джетри вдруг понял: несмотря на весь свой суровый и угрожающий вид, леди Маарилекс боится.

– Миандра, – сказала она очень мягко. – Дитя мое.

Миандра отвернулась.

Джетри не следовало бы вмешиваться в то, чего он не понимал, – и он не имел никакого права вмешиваться и отменять решение, которое Миандра сама приняла. Но леди Маарилекс испугалась, а он подумал: к тому, что способно испугать ее, людям меньшего калибра лучше даже близко не подходить.

Джетри сделал три шага вперед, взял одной рукой цепочку, другой – оплывший рубин и снял их с шеи девочки.

Миандра тихо застонала и подняла руки, закрывая лицо. У нее затряслись плечи. Джетри отступил назад, чувствуя себя крайне неловко и очень неспокойно, и опустил подвеску на протянутую ладонь старухи.

– Я благодарю вас, юный Джетри, – сказала она.

Он посмотрел ей в глаза, но увидел в них только бесстрастную вежливость.

– А что сейчас случилось, сударыня? – спросил он, зная, что она ему не ответит.

И она его не удивила.

– Ничего, кроме неподобающей сцены со стороны своевольного ребенка, – сказала она, и подвеска исчезла, пропав в нарукавном кармане. – Я прошу вас об этом забыть.

Конечно. Он посмотрел на Миандру, которая по-прежнему закрывала лицо ладонями. Нет сомнения, Стафели Маарилекс была бесстрашна – но и Миандра трусихой не была. Несмотря на это, и она, и ее сестра по большей части оставались в рамках правил, диктуемых им старшими, и отвечали ясно и быстро, когда им задавали какой-нибудь вопрос. Джетри считал, что неподобающая непокорность не в их стиле, хотя он вполне допускал возможность тайных операций. И уж конечно, им не свойственно было стоять и плакать.

– Эй! – сказал он, дотрагиваясь до ее рукава. – Миандра, ты как?

Она шмыгнула носом, напрягла плечи – а потом медленно опустила руки. Одновременно с этим ее подбородок поднимался вверх.

– Спасибо тебе, – сказала она с достоинством капитана корабля, – твоя забота меня согревает.

– Да, – отозвался он. – Но ты хорошо себя чувствуешь?

Ее губы пошевелились – может быть, это даже была улыбка.

– Насколько это возможно, – ответила она и, похоже, собиралась еще что-то добавить, но в эту минуту дверь открылась.

Там возникла Мейча, которая поклонилась и объявила:

– Целительница Тильба сиг-Харат.

Джетри повернулся и, пока Целительница входила в комнату, отошел на пару шагов. Она оказалась длинноногой (относительно) и худой, волосы, убранные в одну светлую косу, падали через плечо до пояса. Она была одета в обычный наряд для визитов и выглядела несколько помятой, словно начала вахту рано и знала, что закончит поздно.

– Приветствую вас, целительница, – сказала леди Маарилекс, приветственно наклоняя голову. – Вы делаете нам честь.

Тильба сиг-Харат остановилась у кресла, чуть склонив голову к плечу.

– В послании говорилось, что дело срочное.

– Наш сын определенно так считал, – ответила леди Маарилекс спокойно.

«Вот как», – решил Джетри. Рен Лар вызвал Целителей со своего пульта, а его мать решила, что он отреагировал на события слишком остро. Этим можно было объяснить резкость ее высказываний до этой поры.

Но этим нельзя было объяснить ее страх.

– Вот именно, – говорила тем временем Целительница. Она перевела взгляд с леди Маарилекс на Миандру, которая теперь стояла прямо, подняв голову и с вызывающе бесстрастным лицом. – Миандра, ваш кузен говорит, будто вы сказали ему, что не пускали ветровую воронку на виноградник в течение некоторого времени, а потом ее сила вас одолела. Это верно?

Миандра наклонила голову.

– Верно.

– Хорошо. Вы не могли бы объяснить этот процесс удерживания ветра?

Молчание. Джетри, на которого не обращали внимания, быстро скосил глаза и увидел, как девочка облизала губы. Ее вызывающий подбородок опустился чуть ниже.

– Итак? – сказала Целительница немного резко. – Или же вы не можете объяснить этот процесс?

Миандра снова вздернула подбородок.

– Это очень просто, – ответила она хладнокровно. – Я просто выставила свою волю напротив ветра и… толкнула.

– Так… понятно. – Целительница подняла руку. – Откройтесь мне, пожалуйста.

Подбородок дрогнул, потом снова вернулся на место. Миандра закрыла глаза, Целительница сделала то же. В течение дюжины секунд в гостиной царила полная тишина, а потом Миандра вздохнула, а Целительница открыла глаза и поклонилась леди Маарилекс.

– Я вижу, что она верит в то, что сказала, и что она перенесла глубокое нервное потрясение. В этом нет ничего необычного: ветровые воронки часто волнуют людей. Галлюцинация – будто она сдерживала ветер, пока ее друзья не оказались рядом с ней – является чем-то менее распространенным, но и это бывает. Перед лицом гибели разум создает иллюзию власти, так что ветер удерживается, море расступается, лавина поворачивает прочь. В своем роде это благотворный недуг, который легко прогнать демонстрацией фактов: в данном случае записью пути и скорости ветровой воронки.

Леди Маарилекс наклонила голову.

– Ребенку будут показаны записи погоды, Целительница. Я благодарю вас.

Она повела рукой.

– Да? – спросила Целительница.

– Вы увидите, что Миандра потеряла в ветре свою подвеску подмастерья. Я попросила бы Гильдию выслать новую.

Взгляд на Миандру показал, что ее опущенные вниз руки сжимаются в кулаки, но на Миандру не смотрел никто, кроме Джетри.

– Конечно, – сказала Целительница леди Маарилекс.

Джетри кашлянул.

– Что? – рявкнула леди Маарилекс, что Джетри упрямо решил считать разрешением говорить.

Он наклонил голову.

– С позволения Целительницы сиг-Харат, – сказал он предельно вежливо, – а разве не может быть, что Миандра удержала ветер? Она и ее сестра делают другие вещи, которые кажутся мне, невежественному землянину, столь же невозможными.

Целительница бросила на него пронзительный взгляд.

– Джетри, – сказала леди Маарилекс, – приемный сын вен-Деелин.

– А!

Целительница наклонила голову.

– Конечно, Целители могут творить немало чудес, молодой господин. Но чтобы сделать то, на что Миандра… считает себя способной… на это нужны силы и воля, которые так же далеки от полуобученного и непостоянного Целителя, как… как Лиад от Земли.

«А такой ответ не говорит абсолютно ничего», – подумал Джетри, хотя быстрый взгляд в сторону застывшего лица Миандры указывал на то, что ей это, возможно, что-то говорит.

– Спасибо, Целительница, – вежливо сказал он. – Я благодарен за информацию.

– Я всегда рада давать информацию, – отозвалась она и снова поклонилась леди Маарилекс. – Мой долг исполнен, я удаляюсь, – произнесла она официальную формулу.

– Целительница, – ответила старая дама, – мы благодарим вас за вашу заботу.

После чего бледная Мейча поспешно увела Целительницу, и дверь за ними закрылась с явно слышимым хлопком.

В своем голубом кресле Стафели Маарилекс пришла в движение, потянувшись за палкой.

– Итак, мы выстояли этот раунд, – сказала она, используя палку как рычаг и пытаясь подняться на ноги.

Джетри шагнул вперед и подхватил ее под локоть, чтобы помочь ей встать. Миандра осталась стоять на месте, и лицо у нее было все такое же застывшее.

– Мои благодарности, – выдавила леди Маарилекс, выпрямляясь в полный рост.

Переводя взгляд с Джетри на Миандру, она подбородком указала на дверь.

– Оба, идите к себе в комнаты. Обед вам подадут туда. Занимайтесь, отдыхайте и восстанавливайте силы. День был долгим и утомительным – для нас всех.

– Да, тетя Стафели, – без всякого выражения сказала Миандра.

Она напряженно поклонилась и направилась к двери прежде, чем Джетри успел прийти в себя от изумления и, в свою очередь, отвесить поспешный поклон.

К тому моменту, как он вышел в коридор, Миандра уже исчезла.

– Где ты был? – спросила Сейли – пожалуй, резче, чем следовало.

Григ подумал, что после разговора с дядей весь мир начинает казаться каким-то тревожным, чтобы не сказать опасным.

– Я оставил сообщение, – сказал он, пытаясь перебить резкость мягкостью.

– Он оставил сообщение! Вы только послушайте!

Сейли с невероятной экспрессией всплеснула руками, и он понял, что ее не купить улыбкой и объятиями. Он на секунду прикрыл глаза. Проклятие, ему не нужна ссора с Сейли. И все-таки, кажется, ссора будет.

– Да, ты оставил сообщение, – огрызнулась она. – Ты оставил сообщение шесть часов назад, сказав, что встретил давнего знакомого и вы пошли выпить пива. Спустя шесть часов ты соизволяешь явиться на корабль – и ты даже не пьян!

Можно было предвидеть, что Сейли с одного взгляда ухватит весь экран. Теперь ему придется плохо: вспыльчивостью Сейли может сравниться со своей матушкой, если не считать того, что из-за беспокойства она только усиливается.

Григ сделал еще один вдох, стараясь прийти в равновесие. Несмотря на то, что вся его жизнь представляла собой разнообразную ложь, он никогда не обращался с правдой так бесцеремонно, как Эрин. Ну что ж, ему вообще досталось мало фамильных талантов.

– Григ?

Он посмотрел ей в глаза – с Сейли иначе было нельзя – и откашлялся. Он все обдумал в те часы, которые прошли между его расставанием с дядей и возвращением домой. Его выбор – это его выбор, и он его сделал, окончательно и бесповоротно. Несмотря на это, надо было подумать о родне. Он не мог лишить Райзи и остальных своих родичей и кузенов – и дядю тоже, будь он проклят! – права самим выбирать свою жизнь. Отделение своей правды от их безопасности – вот что заставило его несколько часов провести в порту, где он ходил так долго, что сейчас едва держался на ногах. Он нашел курс, который, как он надеялся, пройдет достаточно близко к истине, чтобы удовлетворить Сейли, и в то же время не подвергнет других опасности. Если, конечно, у него хватит дерзости пройти этим курсом.

– Мне повторить вопрос? – сказала она очень негромко.

Он развел руками.

– Извини, Сейли. Дело в том, что мое сообщение было неправдой, и мне из-за этого неловко. На самом деле, ты помнишь того психа? Который хотел купить фрактины и антики?

Он заметил, что ее злость чуть улеглась, и ободрился. Возможно, у него все получится.

– Кажется, мы договорились предоставить все Пейтору?

– Договорились, – согласился он. – Точно. И мне так и следовало бы сделать. Не спорю, это было глупо. Но я решил, что если поговорю с шефом, то смогу убедить его, что нет смысла в обещаниях купить то, чего у нас нет. Я решил сказать ему… – тут началось самое трудное, – …сказать ему, что Эрин погиб, и «Рынок» не занимается торговлей антиками…

– Великолепно, – сказала Сейли, тряхнув головой. – И что? Шефа не оказалось дома?

– Он был дома, – ответил Григ, – и был рад меня видеть. Оказалось, что его я знаю – по старым временам, когда Эрин был еще в Синдикате и мы довольно регулярно торговали этими штуками. Короче. Он довольно долго пытался убедить меня снова вступить в дело. – Тут он отвел глаза: другого выхода у него просто не было. – Не буду скрывать, Сейли: идти к нему было ошибкой.

Она вздохнула.

– Если бы ты со мной поговорил, я бы избавила тебя от лишних раздумий. Ты влип в серьезные неприятности?

– Полно, Сейли. – Он поднял руку и встретился с ней взглядом, вроде как робко. – Никаких неприятностей. Тот человек сделал мне предложение – даже пару предложений на самом деле. Не хотел принять отказ в качестве окончательного курса, так что пришлось какое-то время его убеждать.

Она нахмурилась.

– И ты его убедил насовсем? – спросила она. Следовало бы ожидать, что Сейли об этом подумает. – Или он захочет еще раз с тобой поговорить?

– Я… – начал было Григ.

Дверь в коридор резко распахнулась, заставив их обоих стремительно обернуться. В комнату влетел Пейтор, с багровым лицом, в мятой куртке.

Сейли шагнула к нему, протягивая руки.

– Дядя? Что случилось?

Он замер, молча глядя на нее. Григ быстро обогнул его и закрыл дверь, снова включив замок.

– Получил лучевое сообщение от Хат, – сказал Пейтор, когда Григ вернулся к Сейли.

Пейтор запустил руку под куртку и вытащил лист распечатки – голубой, с оранжевой полосой сверху вниз. Григ почувствовал, как у него сводит болью живот. Срочное сообщение – дорогостоящее, используемое только в вопросах жизни и смерти или для сделок, оценивающихся в целое состояние…

– У нас беда, – сказал Пейтор, протягивая лист Сейли. – Смотри.

Джетри принял душ, долго простояв под пульсирующими струями горячей воды, в кои-то веки забыв о том, что воду следует экономить. Когда вода стала охлаждаться и он вышел в зеркальную сушилку, кончики пальцев у него сморщились, словно высохшие виноградины, а пар вызвал легкую одышку.

Он рассеянно снял полотенце с подогреваемой перекладины и стал энергично растираться. Начав с головы, он методично опускался все ниже, пока не дошел до пальцев на ногах, столь же сморщенных, как и на руках.

«И лицо небось тоже сморщенное, – подумал он, стараясь подбодрить себя и поднять все более понижающееся настроение. – Готов спорить, что вся твоя голова – это одна большая морщина».

«Именно это и предполагала моя сделка», – ответил он самому себе, не желая бодриться, но по привычке все-таки посмотрел в зеркало, проверяя, насколько плохо сейчас выглядят его волосы.

Волосы оказались именно такими неопрятными, как он ожидал, но нахмуриться его заставила темная тень над губой.

– Грязь! – пробормотал он. – Столько времени провел под водой, а лицо даже не отмылось?

Он взял край полотенца, потер пятно и снова посмотрел в зеркало.

Пятно осталось на месте и стало даже темнее на фоне розового следа от растирания.

– Какого…

Он подался ближе к зеркалу, нахмурился… а потом поднял руку, проведя кончиками пальцев по первым многообещающим волосикам усов.

– А!

Он улыбнулся своему отражению и снова потер мягкую тень, а потом повернулся к шкафчику в поисках крема для депиляции.

Несколько минут спустя он уже снова хмурился. В шкафчике оказалось больше всяческих средств, чем в аптечке многих кораблей, в том числе и несколько мазей, которые положено было втирать в кожу, но ничего похожего на средство для удаления волос.

Джетри со вздохом закрыл шкафчик и пошел к скамье, где положил свою чистую одежду. Завтра он попросит господина пел-Сабу предоставить ему необходимое средство. А пока ему надо разобраться с несколькими другими вопросами.

Босиком, в рубашке навыпуск, он прошел к себе в спальню и встал на колени рядом со скамьей. Там он неспешно открыл контейнер «Б» и выдвинул нижний ящик.

Так же неспешно он достал коробки с фрактинами, хорошими и плохими, проволочную раму и свой старый понарошечный торговый журнал, выложив все по очереди на ковер у своих колен.

Закрыв контейнер, он уселся скрестив ноги и взял потрепанную книжицу, листая тщательно составленные списки: поступления, затраты, обменные курсы и скидки Синдиката…

Прозвучал сигнал двери. Проглотив проклятие, Джетри схватил коробку с настоящими фрактинами – но тут же покачал головой. Нет сомнений, что фрактины – это древняя технология, и если леди Маарилекс или Рен Лар, или вся Разведка решат, что имеют право обыскать его комнату и имущество в поисках древней технологии, тогда они найдут фрактины, где бы они ни лежали – на ковре или в контейнере.

Дверной сигнал прозвучал снова.

С другой стороны, возможно, это с кухни пришли за подносом с обедом, к которому он так и не прикоснулся.

Вздохнув, Джетри встал с пола и пошел открывать дверь.

Близнецы ввалились через порог и поспешно юркнули за дверь.

– Закрой ее!

– Быстрее, закрой!

Непослушание тоже имело свои границы. Тем не менее он все-таки закрыл дверь – и даже запер ее.

Близняшки стояли у стены рядышком. Их рыжеватые волосы были влажными и буйно завивались. Как обычно, они были одеты одинаково, на этот раз – в простые черные свитера и брюки. Ноги у них были обуты в мягкие черные сапожки. У одной на шее была серебряная цепочка с большим рубином.

– А мне казалось, что вас обеих отправили в комнаты, – сказал он, уперев руки в бока и стараясь повторить сурово-дружелюбный взгляд, которым в подобных случаях пользовался Крис, если Джетри нарушал распоряжение капитана.

– А мы в комнатах, – огрызнулась близняшка с рубином на шее. – В твоих комнатах.

– Полно, Джетри, – сказала вторая, отступая от сестры и серьезно глядя ему в лицо, – нам нужно твое общество – и совет.

«Хороший довод», – подумал Джетри. Ему самому ни разу не хватило смекалки попробовать с Крисом что-то, хоть вполовину столь же хитроумное.

И потом – он был рад их видеть.

Он позволил себе опустить руки и помахал в сторону гостиной.

– Ну, так проходите, милости просим.

– Спасибо, – проговорили они хором и вошли, бесшумно двигаясь в своей мягкой обуви.

Мейча прошла к столу, где под крышками стоял его нетронутый обед. Миандра двинулась дальше, к окну, и остановилась, глядя на закатные облака, собирающиеся у склонов гор. Высоко, где небо уже начало темнеть, видны были звезды, мигавшие в атмосфере.

– Открытые пространства тебя уже не пугают? – спросила она.

Джетри прошел через комнату к ней: его босые ноги тоже ступали совершенно беззвучно.

– Я… начинаю привыкать, – сказал он, остановившись у нее за спиной и глядя в окно.

Глубоко в скальных складках пролегли фиолетовые тени. Вдали ему была видна башня порта, ярко горевшая в последних лучах солнца.

– Госпожа тор-Бели прислала лакомства, – сказала Мейча позади них. – Ты не голоден, Джетри?

– Не слишком, – ответил он, поворачиваясь и адресуя ей полуулыбку. – Если ты проголодалась, бери что хочешь.

Она нахмурилась и снова закрыла тарелку крышкой.

– Может, потом, – сказала она и откровенно встревоженно посмотрела на Миандру. – Сестра?

Наступила пауза, которая закончилась вздохом. Миандра повернулась лицом к сестре.

– Они все еще спорят, – пожаловалась она.

– Конечно, – ответила Мейча. – И, думаю, проспорят еще какое-то время. Тетя Стафели не уступит. И Рен Лар – тоже.

– Ему положено уступать слову делма, – сказала Миандра. – Хоть он и наделм.

Мейча рассмеялась.

– Позволь Рен Лару обихаживать его лозы – и он доволен и спокоен. Но обратись к его долгу наделма и напомни о его более важном долге по отношению к клану – и он становится несгибаемым. – Она помолчала, а потом пожала плечами: – В конце концов его ведь обучала тетя Стафели.

Миандра даже улыбнулась, хоть и не очень уверенно.

– Это верно.

– А о чем, – спросил Джетри, – они спорят? О древней технологии?

Мейча и Миандра переглянулись.

– Древняя технология – это начало, – ответила Мейча и отошла от стола, чтобы сесть на краешек стула.

Миандра прошла к ней и опустилась на ковер у ног сестры, поджав ноги. Лицо у нее было очень серьезным.

Помедлив секунду, Джетри сел напротив них и откинулся на спинку, делая вид, будто чувствует себя непринужденно.

– Итак, – сказал он, – спор начался с древней технологии.

– Совершенно верно, – подтвердила Миандра. – Рен Лар, конечно, желал, чтобы погодное устройство было удалено, немедленно – возможная опасность для винограда его беспокоит, и вполне оправданно. Он ведь мастер-виноградарь, и его долг – оберегать и лелеять лозы. Однако тетя Стафели решила, что ты определил меланти правильно, что лейтенант-разведчик получил должный ответ, а твоя клятва была дана должным образом. Этого Рен Лар оспаривать не мог.

Наступило затянувшееся молчание. Мейча была нехарактерно тиха: она сложила руки на коленях, распустив пальцы и глядя куда-то над левым плечом Джетри.

Джетри откашлялся. Она перевела взгляд на него.

– Однако они все еще спорят – ваша тетя и ваш кузен. Относительно вас двоих?

– Относительно меня, – уточнила Миандра с такой горечью, что Джетри поразился.

Мейча выпрямилась и положила руку сестре на плечо, однако промолчала.

– Быть Целительницей – это допустимо, – продолжила Миандра спустя мгновение уже чуть менее горько, хотя в глазах у нее горел гнев. – Но драмлиза здесь, на Ириквэй… это…

Она замолчала.

– …недопустимо, – тихо договорила Мейча. – Ириквэй освоили те кланы, которые считали, что драмлиз нужно… нужно…

– Уничтожать, – сказала Миандра, и в ее голосе снова появилась горечь. – Считается, что мутация, сделавшая возможной такие способности… что эта мутация представляет опасность для всего генофонда. Потребовали провести чистку. Вопрос решался на Совете Кланов, в самой Солсинтре, и споры кипели много дней, ибо кто может оставаться совершенно спокойным в присутствии человека, который слышит твои мысли или может переместиться от порта до центра города в мгновение ока? Оппозицию возглавила сама Глава Корвала, как рассказывают нам учебники истории, и в конце концов одержала верх. Существующим драмлизам было позволено жить, не проходя стерилизации. Кланы драмлиз сохранили свои права на брачные контракты, смешивая свои гены с общим генофондом, как им вздумается. И была образована гильдия, точно такая же, как гильдия пилотов или купцов, которая обеспечивала драмлизам защиту, как ценному коммерческому предприятию.

– Протестовавшие кланы, – сказала Мейча после короткой паузы, – оставили родную планету и обжили Ириквэй. Сначала существовал запрет и на Целителей. Его со временем отменили, поскольку стало очевидно, что Целители способствуют… социальной стабильности.

Мысленно запыхавшийся Джетри протестующе поднял руку.

– Дайте мне немного времени, – попросил он, и голос у него тоже оказался запыхавшимся. – У землян таких мутаций обычно не бывает. Вы – первая Целительница… и драмлиза… которых я вижу, и я все еще не уверен, что понимаю, почему один человек, делающий невозможное, высоко ценится, а другой, делающий нечто столь же невозможное… внушает страх.

Миандра неожиданно ухмыльнулась.

– Предрассудки не обязательно поддаются холодному рассудку – как тебе наверняка известно.

Он изумленно воззрился на нее, и Мейча засмеялась.

– Разве не все планетники тупые? Иначе зачем бы они жили среди грязи, запахов и погоды?

– Ох! – сказал он, но без возмущения, потому что они говорили правду – или то, что было правдой раньше. – Я… начинаю привыкать… и с этой стороны тоже. Обучение требует времени.

– Это пра… – начала Мейча – и застыла, повернув голову к двери.

Звук раздался снова – тихий скрежет, словно по двери со стороны коридора провели напильником.

Джетри встал и прошел к двери. Взявшись за ручку двери, он бросил взгляд на близняшек, которые настороженно сидели на своих местах. Миандра повела рукой, приглашая его открыть дверь.

Ну что ж, Он открыл замок и повернул ручку, открыв дверь достаточно широко, чтобы увидеть…

Пустой коридор.

Нахмурив брови, он опустил взгляд. Снизу вверх на него смотрели глаза цвета оливина – и что-то еще.

Джетри сделал шаг назад. Флинкс переступил через порог, высоко подняв голову. Во рту он держал серебряную цепочку, волоча рубин по полу у себя под брюхом. Как только кот вошел в комнату, Джетри снова закрыл и запер дверь. Когда он повернулся обратно, Флинкс уже был рядом с Миандрой.

Она не пошевелилась, когда крупный кот поставил передние лапы ей на колено. А потом она вытянула руку – и Флинкс наклонил голову, бросив цепочку ей на ладонь.

– Спасибо тебе, – тихо сказала она и подняла подвеску.

Расплавившийся рубин медленно раскачивался, играя на свету.

– Флинкс горд собой, – сказала Мейча. – Тетя Стафели выбросила его в корзину, предназначенную для мусоросжигателя.

Джетри подошел к Миандре и встал на колени рядом с нею и котом. Флинкс сошел с колена девочки и подскочил к Джетри, боднув его головой в бедро. Миандра посмотрела на него: в ее синих глазах светилось любопытство.

– Можно посмотреть? – спросил он, и она, не колеблясь, положила цепочку ему на ладонь.

Он сел на пятки и рассмотрел подвеску. Тонкие серебряные звенья не искривились и не почернели. Рубин оказался деформированным, асимметричным. Нижняя часть у него раздулась, словно у переполненной пластиковой бутылочки, когда давление жидкости внутри распирает ей бока так, что они готовы лопнуть.

– Да, – сказал он, возвращая рубин. – Как ты это сделала?

Она повела плечами.

– Я… точно не знаю. Может быть… камень, его грани, служили фокусом для силы, которую я тратила, но… Я не знаю! – вскрикнула она, внезапно и страшно. – Мне нужно учиться, пока я… пока… А тетя Стафели только говорит, что я должна быть Целительницей и только Целительницей. – Она понурила голову. – Она не понимает, каково это.

Он посмотрел на Миандру.

– Но даже если тебя нельзя обучать на Ириквэй, есть ведь и другие места? Места, где гильдию драмлиз признают?

– Таких множество, – сказала Мейча, когда Миандра несколько секунд молчала. – Трудность в том, чтобы убедить тетю Стафели – и здесь мы успеха не добились.

– А Рен Лара вы не пытались убедить?

Мейча поморщилась:

– Еще хуже.

– Рен Лар, – прошептала Миандра, – считает, что драмлизы представляют собой не меньшую опасность, чем старинные технологии.

Она вдруг засмеялась и посмотрела Джетри прямо в глаза.

– Ну что ж, в этом он не слишком ошибается.

Он невольно ухмыльнулся, но тут же снова стал серьезным и пересел с колен на ковер, скрестив ноги в неуклюжем подражании ее позе.

– А мастера вен-Деелин? – спросил он.

Две пары сапфировых глаз недоуменно воззрились на него.

– А при чем тут она, интересно? – спросила Мейча.

– Ну, она родом с Солсинтры, на Лиад, где драмлизам позволено заниматься своими делами без помех. И она – приемный ребенок вашей тети – кому же везти тебя туда, как не ей?

– Да этот мальчишка гений! – сказала Миандра с изумлением. – Сестра…

– Помехи все равно остаются, – сказала Мейча. – Легко сказать, что вен-Деелин тебя отвезет, однако это – пустая надежда, если тетю Стафели не удастся убедить тебя отпустить.

– Норн вен-Деелин – мастер-купец, – заметил Джетри, поглаживая Флинкса.

Массивный кот стоял у него на колене и мурлыкал.

– А мастера-купцы убеждать умеют, – заключила Мейча и наклонила голову. – Я принимаю твой довод, но задаю еще один вопрос.

Джетри взмахнул свободной рукой, приглашая ее продолжать.

Она глубоко вздохнула.

– Мне пришло в голову, что Норн вен-Деелин – не в обиду ей будь сказано! – может не любить драмлиз. Помнишь вашу первую трапезу у нас? Как вен-Деелин изумилась, что в доме есть драмлиза.

Джетри очень хорошо помнил ту трапезу и сейчас снова вернулся туда мыслями, стараясь уловить нюансы, которых тогда распознать был не в состоянии…

– Я думаю, наверное, – медленно сказал он, – что она… шутила. Чуть раньше в тот день – перед тем как мы встретились в коридоре – я понял, что леди Маарилекс собиралась устроить ей хорошую выволочку за… за то, что она взяла на воспитание землянина и нарушила традиции. Увидев за столом драмлизу, она, возможно, просто заметила, что не одна она нарушила традиции.

– Ха! – сказала Мейча и, наклонив голову, посмотрела на Миандру, которая сидела молча, рассеянно пропуская цепочку сквозь пальцы.

Джетри почесал Флинкса под подбородком.

– Я полагаю, что Джетри это правильно понял, – вдруг заявила Миандра. – Тетя Стафели оставила свой отпечаток на Норн вен-Деелин. И та не могла не сделать хода, когда ей на руки пришла такая карта.

– Верно. – Мейча села удобнее, впервые после их неожиданного прихода выглядя успокоившейся. – Вен-Деелин должна вернуться к нам в конце следующей релюммы.

Джетри бросил взгляд на Миандру.

– Ты сможешь столько продержаться?

Она повела плечами:

– Я буду делать, что смогу, хотя и должна отметить, что лейтенант-разведчик, возможно, попытается свести счеты.

– Он не посмеет! – решительно заявила Мейча. – Попытаться выступить против тети Стафели? На такое способен только глупец.

– Джетри уже установил, что он глупец, – возразила Миандра. – И меня тревожит не сведение счетов с Домом.

Мейча непонимающе уставилась на нее.

– Он может попытаться со мной, если захочет, – сказал Джетри, сосредоточив большую часть внимания на Флинксе.

– Ты не встревожен, – пробормотала Миандра, и это не было вопросом.

Джетри поднял голову и встретился с ней взглядом.

– Не особенно, правда. Хотя… я сожалею. Он тебе угрожал, а я в тот момент этого не понял. Но тебе тоже не нужно тревожиться.

Молчание. А потом Мейча поддразнила Миандру:

– У тебя появился защитник, сестрица.

– Им двигали благие намерения, – спокойно отозвалась Миандра, а потом, неспешно, словно приняв твердое решение, надела серебряную цепочку себе на шею. Деформировавшийся рубин один раз качнулся поверх свитера и замер.

– Мне хотелось бы услышать побольше об этом капитане-разведчике, именем которого ты смутил этого милого лейтенанта, – сказала она.

– Я познакомился с ним, когда спрыгнул с края на станции Кэйлипсо, – начал он, но тут же наклонил голову, внезапно вспомнив о правилах хорошего тона. – Не хотите ли чаю?

– Блестяще! – воскликнула Мейча. – Ты неправильно избрал себе призвание, Джетри! Тебе следовало бы стать подмастерьем сказителя.

Он напустил на себя серьезный вид, словно обдумывая это предложение.

– Не думаю, чтобы мне это особенно понравилось, если честно, – сказал он, вызвав взрыв смеха.

– Негодник! Давай свой чай, побыстрее!

Ухмыляясь, он спустил Флинкса на ковер и, встав, прошел на камбуз. Там он наполнил чайник, снял с вешалки поднос и поставил на него чашки. К этому он прибавил банку печенья, которую госпожа тор-Бели выдала ему несколько дней назад. В тот момент жестянка была полной, сейчас же в ней осталась примерно половина. Чайник зазвенел в знак готовности. Джетри переставил чайник на поднос и понес в гостиную, осторожно переставляя ноги на тот случай, если Флинксу вдруг вздумается потанцевать вокруг его ног.

Ему можно было не беспокоиться на этот счет: кот сидел на полу рядом с Миандрой, плотно обернув лапки хвостом и пристально рассматривая тарелки с деликатесами, составленные со стола на ковер. Близняшки превратили состряпанный на скорую руку обед в праздничный пикник. Джетри ухмыльнулся и прошел к ним.

Мейча вскочила и стала передавать чашки, чайник с чаем и жестянку Миандре, которая расставляла их по ковру. Джетри поставил опустевший поднос на стол и сел на ковер между ними, приняв от Миандры чашку с серьезным наклоном головы.

– Мои благодарности.

Мейча передала ему тарелку с едой, он взял с нее свой любимый сырный рулет и передал тарелку Миандре. Когда все получили еду и чай и каждый отпил по глотку и откусил немного, Миандра устремила на него сверкающие глаза.

– А теперь, сударь, ты все-таки расскажешь нам про своего капитана-разведчика и о том, как ты спрыгнул с края космической станции!

Он спрятал усмешку за глотком чая.

– Конечно, – сказал он с глубоким достоинством. – Это было так…