Тора-кай. Книга 4. Клан против императора

Глава 7

— А где этот баран, Ронин? — спросила Хитоми.

— Развлекается, даньку собирает. Щупает господ из дзайбацу за самое чувствительное место — кошелек, — сказал я, вставая из-за стола. — Так что на сеанс обмена нам придется идти вдвоем.

— Идите, я прослежу, — Мизуки коснулась рукой виска, обозначая связь по импланту.

В самом деле, что-то слишком мы стали полагаться на местные средства связи, а эфир здесь был не просто грязный — перенасыщенный передачами. Токио, все же. В самой префектуре — двадцать миллионов, а в Большом Токио — аж за пятьдесят. И у всех есть средства мобильной связи, не считая радио- и голостанций. Минус урбанизации — достаточно коснуться индикатором полей любого предмета размером с портсигар, и огонек засветится от наводок. Только нашим имплантам это не помеха.

Хитоми собралась, преобразившись в обычную японку из пригорода — джинсы, кроссовки и легкий плащ, под которым однако не было оружия, она сама себе оружие, и столкнуться с моей Кошкой врагу не пожелаешь.

Очередная помойка для встречи была в очередной же заброшке в бедном районе — финансовый кризис заставлял многих покидать свои дома и идти бомжевать. Это в самом мегаполисе земли нет, там даже автостоянки на крышах домов устраивают, такая скученность. А здесь, на окраине, где и днем-то ходить не рекомендуется, были даже заброшенные здания — ну пока сюда застройщики не добрались и не укрупнили город за счет соседних префектур.

— Напомни мне, чтобы мы выбирали более цивилизованные места для встреч, — сказала Хитоми, огибая использованные шприцы и презервативы. Впрочем, в этом свинарнике на улице было полно и другого мусора, народ клал на санпины с прибором.

— Больше народу — меньше кислороду, — сказал я, увернувшись на каблуках от наступления на очередной использованный гондон. — И больше свидетелей.

— Как вот эти? — она кивнула на троицу молодых людей непонятного пола с раскрашенными волосами и в бандитских прикидах, проводивших нас голодными взглядами. Правда, у таких, тех, кто выжил на улицах, присутствует врожденная чуйка — с кем стоит связываться, а с кем нет. Поползновений к нам они не сделали, очко сработало на возможные проблемы.

— Вроде того, — согласился я.

У входа в здание, с заботливо снятыми аборигенами рамами окон и дверями, сидела огромная крыса размером с кошку, пялясь на окружающий мир злобным взглядом. Видимо местный альфа-крыс, охраняющий свою территорию.

— Пшел вон! — махнула рукой на него Хитоми, однако крыс не оценил широкого жеста, зашипел, и, ощерившись, кинулся в атаку.

— А говорят, крысы не летают, — прокомментировал я тушку, перелетевшую через соседний дом от мощного пинка Хитоми.

— Летают все. Все зависит от силы и скорости пенделя, — он брезгливо осмотрела носок кроссовки. — Ну что, пошли?

И она первой шагнула в дверной проем.

— Ну тут и сральник! — она зажала нос рукой. Да уж, запах вызывал не только резь в глазах, но и рвотные позывы.

— Может, от того бомжа? — я махнул рукой в коридор, где валялась груда скомканного тряпья, скрывающая очертания человеческой фигуры.

— Если только он не сдох и вонять не начал.

— Вроде не сдох, — я посмотрел на больную ауру человеческого существа, человеком назвать это было трудно.

— Но воняет, как будто трижды сдох и обосрался при этом, — сморщила нос Хитоми. — Пошли наверх!

Мы поднялись по заваленной грудами мусора полуразрушенной лестнице на второй этаж.

— Говорила тебе, выбирай место получше! Хотя бы как в прошлый раз, — брезгливо поморщилась Хитоми, поднявшись в полуразрушенную комнату, опять же заваленную мусором.

— Придется изменить правила. А то повторное место появления исключается, чтобы не спалиться.

— Спалиться — не спалиться, а по помойкам шариться тоже надоело, — раздраженно сказала она, рассматривая наваленную у подоконника кучу. — Придется обойтись без лампочки, местные все провода своровали.

— Обойдемся, — я ногой разгреб кучу на полу, вынул из кармана куртки кемпинговый фонарь в полиэтиленовом пакете. — Все, мы готовы. Сколько там минут до переноса осталось?

— Ровно полторы.

Воздух подернулся, искажаясь в слабом свете фонаря, и на засранном полу появилась княжна Воронцова, но не одна, а с пристегнутой к ней как парашютист к инструктору второй девушкой.

— Привет, ребята. Помогите мне отстегнуть пассажира! — она высунула голову из-за плеча девчонки.

— Сейчас! — я шагнул вперед и взялся за пряжки ремней.

— Странный у вас способ переноса, — хмыкнула Хитоми.

— Сама, что ли, забыла, как тебя переносили? — сказала Анна.

— Вот-вот, и я испытала странное чувство, когда ко мне сзади пристроилась девушка, да еще ремнями пристегнула. Прямо как в хорошем БДСМ! — оскалилась Хитоми.

— Как ты была пошлячкой, так и осталась! — сказала Анна.

— А то, я такая! — с гордостью заявила Хитоми. — Кто тут у нас?

Наконец я справился со всеми пряжками креплений, и освобожденная от пут девушка в таком же комбинезоне шагнула вперед. Ничего, милая такая черноволосая японочка, с челкой, падающей на лоб, стройная и легкая.

— Лейтенант Службы Безопасности Российской Империи Аямэ Судзуки! — бодро отрапортовала она мне.

— Российской Империи? — открыл я рот.

— Да, именно! Я родилась и выросла в России.

— Поэтому твой японский просто ужасен, — фыркнула Хитоми. — Ладно, шучу. Сойдет.

— Ну ладно, потом перезнакомитесь, — нетерпеливо сказала Анна. — Вот, для тебя пакет от деда.

Она передала мне запечатанный конверт без всяких опознавательных знаков.

— Спасибо! — я взял конверт и засунул его во внутренний карман куртки.

— Ну если все, я ушла! — сказала Анна.

Мы предусмотрительно отошли подальше, краткий миг, искажение пространства — и словно ее здесь и не было.

— Значит, лейтенант Судзуки?

— Так точно!

— Отвыкай, — поморщился я. — Ты теперь не в СБ и не в армии. Я — Рик, а это Хитоми, позывной «Кошка».

— Кошка я для своих, — буркнула Хитоми.

— Ага, а чужим глаза выцарапает. Хватит девчонку пугать, — сказал я.

— Я в курсе, я читала ваши личные дела, — сказала Аямэ.

— Ну надо же, совсем Старик оборзел! — возмутилась Хитоми.

— Ладно, угомонись. Нам надо обратно. Только вот интересно, лейтенант Судзуки, как вы пойдете в форменном десантном комбинезоне Российской Империи по ночному Токио?

— Ага, а потом торчки будут клясться и божиться, что видели русский десант в Токио, — встряла Хитоми.

— А вот так, — девчонка на мгновение окуталась цепью плетений, и вот уже на ней вместо комбинезона короткое платье, кончающееся чуть ниже бедра. — Морок нового поколения, не обнаруживается камерами.

— Ну тебя, такую сладкую, точно попытаются изнасиловать, — прищурив один глаз сказала Хитоми. — Придется прорываться с боем.

— А если так? — сверкнуло плетение, и теперь уже девчонка была одета в кожаную косуху и черные кожаные брюки.

— Чуть лучше, но брючки в облипку лишние, — прокомментировала Хитоми. — Выпуклости могут привлечь неполовозрелых байкеров.

— Ты закончила развлекаться? — спросил я Хитоми. — Тогда пора отсюда выбираться, а то точно нарвемся.

— Ладно, — вздохнула она, явно жалея, что не успела оторваться на новенькой. Чувствую еще дома решит показать, кто тут альфа-самка, но это я быстро пресеку. Не хватало еще разборок в гареме под моим командованием!

До дома мы добрались на удивление быстро и без приключений, не перехватив никому глотку и без мордобоя.

— Ну что, рассказывай, — я прочитал краткую объективку, присланную Стариком на мою новую подчиненную, но меня больше интересовало, как она себя подаст перед нами четырьмя — сегодня я решил не привлекать дополнительный состав.

— Что именно? — подняла узкую бровь она. — Как я родилась, училась и образовывалась? Могу.

— Как оказалась в Российской Империи? — спросил я.

— Родители — политические эмигранты, получили политическое убежище в Российской Империи. В нашем мире немного другая ситуация…

— Ну я в курсе, я там бывал, — прокомментировал я ее. — То есть на ситуацию и прочие особенности можешь не отвлекаться.

— Хорошо, — сказала она. — Родилась в Санкт-Петербурге, куда переехали родители. Выросла, как и все остальные дети, только с отличием того, что у меня сразу с детства было два языка, и изучала я две культуры. Закончила школу с углубленным изучением иностранных языков…

— Сколько знаешь?

— Если не считать русского и японского — английский, немецкий, французский и испанский, это те, которые свободно. По мелочи еще китайский и итальянский, но средне.

Мы с моими тетками переглянулись. Полиглот с таким развитием? Ну мне-то ладно, хватало английского, на котором я обычно с русскими и общался, да и то, не сказать, чтобы я его знал блестяще. Но тут семь языков… Есть, конечно, уникумы, которые и по двадцать и по тридцать знают, но я их лично не видел.

— Замечательно. Но ты пошла не в языковой вуз, а в технический.

— Язык — не профессия, — пожала она плечами. — Это просто полезный навык, облегчающий жизнь. А провести всю свою сознательную жизнь, копаясь в инфинитивах и теориях перевода я не хотела. К тому же у меня с детства были склонности к магии, а в пубертатном периоде все это нахлынуло лавиной…

— Понимаю, — сказала Хитоми. — Бывает такое.

— Ну и на меня обратили внимание волхвы, стала с ними заниматься. Дошла сначала до витязя, ну а потом, после универа по боевым методикам, которые кстати вы проходили, стала характерником и жрецом-воином.

— Факультет инновационных технологий? — я заглянул в справку.

— Да, тот же самый, на котором сейчас и Драбицыны-Воронцовы учатся.

— А как попала в СБ?

— Ну а как вы думаете, куда может попасть этнически чистая японка, знающая много языков, имеющая подготовку жреца-воина, и отучившаяся на факультете магов, как его у нас называют? Либо на работу в крупную корпорацию, либо в разведку, если предложат. Вот и предложили. Прошла подготовку, ждала своего первого задания, и параллельно занималась аналитической работой с разведданными. Тормозили меня долго, я уже подумывала об уходе в другой отдел, но потом внезапно князь предложил это задание, и я, естественно, согласилась.

— Только вот эта Япония отличается от вашей, — сказала Мизуки. — И очень сильно.

— В общих чертах я в курсе, мне давали материалы по вашему миру, — кивнула Аямэ. — Да, сильно. Даже акцент у вас непривычный, не такой, как у жителей Токио моего мира. Все это объяснимо, язык — это живая динамическая система…

— Ладно, не будем отвлекаться. Акцент получишь быстро, мы не филологи, мы простые солдаты. Что по поводу взаимодействия с компьютерными системами.

— Давайте проверим, — она кивнула не вступавшей в разговор Реми.

Аямэ достала из своей сумки какой-то девайс, напоминавший очки с навороченной дужкой, но без стекол.

— Это что?

— Нейроинтерфейс, созданный по образу и подобию ваших имплантов, насколько их успели понять без извлекания из черепной коробки. И протоколы, созданные по переданным Реми спецификациям. Позволяет непосредственно работать с ней по усовершенствованному нейропротоколу. Примерно так же, как работает ваш куратор.

— Этого еще не хватало, — пробормотала Хитоми.

— Нет, я неправильно выразилась, — сказала Аямэ. — Он позволяет только общаться, но не брать под контроль ее мозг. Эта функция не предусмотрена.

— Да я бы и не пустила ее с таким уровнем доступа, — сказала Реми. — Извините, но при всех условиях — нет.

— Справедливо, — кивнула Аямэ. — Я открою вам полный доступ к моему интерфейсу, чтобы вы убедились, что он не несет угрозы вашему функционированию. Тестируйте, смотрите, проверяйте. Ничего лишнего в нем нет.

— Проверю, — подтвердила Реми. Я тоже напрягся — Реми наше все, и если что-нибудь с ней случится… — Надевайте ваш прибор.

Аямэ кивнула, надела ободок и поправила его так, чтобы маркеры были на местах.

— Нейроинтерфейс. Вы с ним уже сталкивались, когда использовали разработки «Комисаки», — сказала Аямэ, посмотрев на Хитоми.

— Ага. Только от той виртуальной дрочильни у реципиентов мозги спеклись, — сказала та.

— От этой не спекутся, — ехидно улыбнулась Аямэ. — Наши инженеры разработали ее по образу и подобию связи ваших имплантов. У вас же от них мозги до сих пор не спеклись?

— Глядя на некоторых своих подчиненных, я в этом не уверен, — я пристально посмотрел на Хитоми.

— А что сразу я? — деланно возмутилась она. — У меня все в порядке.

— Ну лоботомию ты пока не сделала, значит не все, — подколола ее Мизуки.

Я ухмыльнулся. Народ потихоньку привыкает к новенькой, раз подкалывает друг друга на старой почве. Это хороший знак.

— Включаю, — Аямэ тронула сенсор, и рядом загорелся маленький красный огонек.

Со стороны это выглядело немного пугающе — она и Реми замерли как изваяния секунд на пять. Потом Реми кивнула и Аямэ испуганно моргнула.

— Все, протестировала. Да, действительно софт, зашитый в нейроинтерфейс, не несет для меня никакой опасности.

— Я же говорила…

— Но вот только скорость передачи я снижу до приемлемой для оператора. Извини, но столько информации за один раз ты перелопатить не в состоянии, есть опасность кататонии, — предупредила Реми. — Ни один человеческий мозг этого не вынесет.

— Конечно, — сказала Аямэ. — Я не горю желанием свихнуться.

— Проверка…

— Подключилась к базам данных…

— Самочувствие?

— В норме. Выдерживаю.

— Снизь ей еще скорость, — сказал я. — А то девочка держится молодцом, но терпеть для работы совсем не обязательно.

— Сейчас, подберу оптимальный режим… Готово! — сказала Реми. — Все, симбиотизация подключена.

— Ну вот и хорошо, — сказал я, глядя на Мизуки, которая скорчила недовольную гримасу. Ну еще бы, ревнует, подумал я. Реми всегда была ее игрушкой, а теперь ее практически отлучили, не думаю, что Аямэ отдаст свой интерфейс, который подогнан персонально под нее.

— Ладно, закончили тестовый прогон, — сказал я. — Отключайтесь пока.

Аямэ кивнула, и опять коснулась сенсора.

— А теперь установим некоторые правила, — сказал я новенькой. Командир здесь я, и только я. Все вопросы решать только со мной. Также ты должна выполнять все требования находящихся здесь, и только их. Все остальные над тобой не властны и не имеют полномочия отдавать тебе указания либо приказы. Поняла?

— Да, командир! — Аямэ кивнула.

— Далее. Кто ты и на чьей службе, знаем только мы. Для всей остальной команды — ты просто присланный оттуда аналитик, девочка в очочках. Про РИ и СБ вообще молчи, как и про свое прошлое. Не думаю, что это кому-то нужно знать. А то у Ронина и некоторых других могут взыграть ложнопатриотические чувства, а это внесет раскол в команду. Он и так-то чужую власть с трудом переносит, а уж когда окажется, что молодая японка служит чужому государству, у него от когнитивного диссонанса крышу снесет.

— Точнее, пукан рванет, — прокомментировала Хитоми. — С мощнейшей детонацией.

— Ну или так, — сморщившись, подтвердил я.

Кошка как всегда, в своем репертуаре, но ее определение более точное. Как бывшего японского спецназовца наличие русской японки из русских же спецслужб его просто перекосоебит, а уж понимания точно не будет. Даже если учесть, что они из разных миров, и это совершенно другие страны.

— Далее. С нашим куратором ты познакомишься через Реми, когда он овладеет ее телом, но все задания, которые он может тебе дать, должны проходить через меня, и только через меня. Я должен быть в курсе всего, и принимать решения согласно обстановке. Поняла?

— Да, командир!

— И еще одно правило, — поморщился я. — Не называй меня командиром. Это не значит, что я не есть он, это и так подразумевается. Но поскольку мы не регулярный отряд и у нас нет армейской и прочей иерархии, для тебя я просто Рик. Мы называем друг друга по именам. Это понятно?

— Да, Рик…

— Ну а раз понятно — добро пожаловать в команду, — и я протянул ей руку. Ответное рукопожатие мне понравилось — сильное и уверенное. Значит, сработаемся…