Том 1: Сражение в небесах + Том 2: Охотница из Аккана

III

— ХОРОШИЙ ТРЮК, — громко сказал Кинг.

— Это вы о моем появлении, — спросил Акбад. — Вы правы, хороший трюк. И я могу исполнять его.

— Можете, это уж точно, — согласился Кинг. — Но я все равно думаю, что это — трюк.

Акбад развел руками.

— А разве я утверждал обратное? Но вы тоже можете сделать так.

— Ну, нет, — мотнул головой Кинг. — Хотя был бы не прочь научиться. Может, вы расскажете мне, как это делаете?

Похожее на лимон лицо Акбада расплылось в улыбке.

— Ну, даже гости могут просить слишком уж многое.

— А мы гости?

— Разумеется, в настоящее время вы — мои гости.

— Гм-м... — задумчиво протянул Кинг. — Гости? Не соблаговолите ли вы тогда сообщить, какие права мы имеем... как гости?

— Я восхищаюсь вами, — сказал Акбад и повел рукой вокруг, став вдруг похожим на богача, показывающего свои сокровища. — Мои гости получают все это. На все время, что они остаются со мной, у них будет лучшая еда, из доступной в этой несчастной стране, роскошная обстановка, прекрасные картины, чтобы стимулировать воображение, все удовольствия, какие только можно представить.

— Мы будем получать все, что захотим?

— Да, все. Девушки...

— Включая привилегию пойти погулять за ворота? — прервал его Кинг.

— Конечно! — ответил Акбад. — Ничто не обрадовало бы меня больше. Однако... — в голосе его послышалось сожаление, — мой долг предупредить вас: вне этого замка существуют определенные опасности, и вы можете обнаружить, что долгая прогулка окажется трудной. Однако, если вы действительно захотите покинуть меня — это ваше право. Человек, который гостил здесь — как его звали? — да, точно, Макинтош. Он был моим гостем. И выбрал право уйти из моего замка. Разумеется, ушел он тайком, ночью, думая, что так будет безопаснее. Полагаю, в конечном итоге он обнаружил свою ошибку.

— Да, — мрачно сказал Кинг — Думаю, Мак понял, что это ошибка, хотя не он допустил ее.

— Он не был покладистым, — сказал Акбад. — Должен сказать, он был просто безрассудным, не довольным всем, что мы могли дать ему. Мы сделали все, чтобы ему понравиться, но, тем не менее, он не был удовлетворен. Он был кем-то, кого вы называете янки. Возможно, это объясняет его поведение. Другие янки тоже были непокладистыми.

— У вас были и другие?

— Несколько раз, — признался Акбад. — Откровенно говоря, нам нужно их гораздо больше. Мы обнаружили, что они превосходно подходят для наших целей. Они — великие игроки для большой игры...

— Большой игры? — прервал его Кинг.

— Да.

— Что же, черт побери, это такое?

Акбад поклонился.

— Узнаете в свое время, — ответил он.

Там, где он стоял, снова возникли ослепительные фиолетовые вспышки и полосы, мельтешили несколько секунд, затем исчезли. А вместе с ними исчез и Акбад.

Кинг прислушивался, пристально глядя вокруг. В комнате не было ни малейшего движения, никаких шорохов. Где-то за гобеленами раздался легкий щелчок, словно закрылась дверь. Только и всего. Акбад исчез.

— НЕ НРАВИТСЯ он мне, Сэнди, — сказал Карсон. — Я хочу проверить, нет ли отсюда какого-нибудь тайного выхода.

Кинг наблюдал, а Карсон начал медленный, методичный осмотр стен. Кинг не спешил помогать ему. Побег из помещения, где они были в безопасности, не решит их проблем. А был ли вообще выход из данной ситуации, подумал Кинг, пытаясь вспомнить рассказы, которые он слышал об этой стране. За два года пребывания в Бирме он услышал много историй, в большинстве слишком фантастических, чтобы можно было им верить. Местные жители рассказывали, что где-то в горах есть зачарованный дворец. Крылатые тигры охраняют его, прячась в бамбуковых зарослях. Местные жители, разумеется, записные лгуны. Но ведь это же Бирма. Здесь все еще процветает культ тугов[2]. Цивилизация процветала здесь в те времена, когда Европа была дикой, а Америку населяли лишь кочевые племена индейцев. Это была древняя земля, а во всех древних землях кроется свое зло, зло памяти, часто основанной на мрачных фактах.

Кинг попытался вспомнить все, что слышал. Был историк, профессор Соренсон, ученый, приехавший в Верхнюю Бирму примерно за пять лет до начала войны. Британским властям он представился этнологом и получил разрешение исследовать эти края. Где-то тут он и исчез. Тогда же исчезли и несколько американских летчиков, у самолетов которых отказали двигатели. Некоторые успели радировать, что двигатели перестали работать. Но немногим удалось выйти из джунглей. Что случилось с исчезнувшими? Где-то здесь потерпел крушение самолет В-29. Никто больше не слышал об его экипаже. Несмотря на обширные поиски, так и не узнали, что с ними произошло.

Макинтош... Кинг вспомнил его слова, пролетевшие тогда мимо ушей. Мак сказал, что столкнулся с чем-то невозможным. Намекнул на сокровищницы, полные драгоценностей, которые могли бы обогатить их. Мак сказал, что являлся пленником, но упомянул, что думал, что сумеет в любой момент сбежать. Но бежать он не хотел, пока не раскрыл какую-то тайну.

Мак так и не сказал, что это за тайна. Очевидно, он так ее и не раскрыл. Он только малопонятно бормотал: «Это нечто великое, Сэнди, такое чертовски великое, что я не хочу о нем говорить. Пожалуйста, Сэнди, доберись до нее, если сумеешь».

И теперь Макинтош лежит мертвый в темном бунгало, с проделанной в груди дырой.

КИНГ РЕШИТЕЛЬНО заставил себя не думать о том, как умер Мак. Этот проклятый летающий шар — что это было? Им явно управлял Акбад, но что это такое? Какое-то механическое устройство с микроскопическими, но мощными приемником и передатчиком? Оно выпускало какой-то луч, раскаленный луч, прожигавший в человеке дыру? Или оно... Она была живая, эта тварь, вышедшая из самого ада? Кинг понятия не имел об этом. Он даже не понимал, о чем говорил Макинтош, когда упомянул, что преследовавшие его убийцы играют в игру. Что это была за игра, целью которой являлась смерть?

А Акбад... кто он такой? Макинтош с большими сомнениями говорил об Акбаде. Он даже не был уверен, человек ли Акбад. Где Акбад научился говорить по-английски? А если он не человек, тогда кто? Мысли беспорядочно крутились в голове Кинга. Исчезновение Акбада было потрясающим, но не таким уж невозможным. Кинг знал, что ученые Западного мира решили проблему создания невидимости, по крайней мере, теоретически. И вполне возможно, что здесь, на Востоке, какие-то неизвестные ученые перешли от теории к опытам и преуспели в создании плаща-невидимки. Но все равно оставались сомнения. Кто такой Акбад? Человек он или... что-то еще?

Кинг устал, настолько устал, что не мог уже размышлять. Чтобы достойно встретить опасности, которые, как он мрачно подозревал, предстоят им в будущем, он должен отдохнуть и выспаться. Заставив себя расслабиться, он постепенно уснул.

Проснулся Кинг, как всегда, резко и сразу. Где-то бил барабан. Он слышал ритмичные удары, доносящиеся из двери комнаты. Они становились все громче.

Тусклое сияние струилось из окна. Значит, Кинг проспал весь день, и уже наступила ночь. В темноте он услышал, как зашевелились Карсон и Син Юл.

— Ты слышишь это, Сэнди? — прошептал Карсон.

Кинг кивнул. Его рука невольно метнулась к бедру, нащупывая отсутствующее там оружие. Барабан приближался. Дверь открылась.

В комнату, танцуя, двигаясь по спирали, пульсируя знакомым уже молочным сиянием, влетел бильярдный шар, метнулся наверх и занял позицию под потолком, продолжая подскакивать и кружиться.

За ним в дверь вошли восемь стражников с обнаженными кинжалами.

Кинг услышал, как заворчал Карсон и зашипел от страха Син Юл, и медленно поднялся на ноги.

— Что это значит? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Снова издалека послышался голос Акбада:

— Следуйте за стражниками.

ДВОЕ НАГИХ чернокожих возглавили шествие, остальные держались позади. Знаками они указали, что Кинг, Карсон и Син Юл должны встать посредине. Кинг не шевельнулся. Он стоял посреди комнаты, уперев руки в бедра.

— Что? — спросил Акбад.

Это был точно его голос, хотя оказалось невозможным определить, откуда он исходит. Одно было бесспорно: Акбад видел каждое их движение. Он мог быть тут же в комнате, но мог находиться и где-то в другом месте.

— Куда мы идем? — спросил Кинг.

— Играть в большую игру.

— Что это такое?

Акбад рассмеялся, но смех его был безрадостным.

— В свое время научитесь ей.

— А если мы не захотим учиться.

Акбад заколебался, словно слегка удивленный.

— В таком случае... Но у вас нет выбора.

— Всегда есть выбор, — мрачно возразил Кинг.

Акбад, казалось, задумался.

— Да, это так, — сказал он, наконец. — Хъяй танг! — произнес он на неизвестном языке.

В полутемной комнате Кинг не мог точно определить, как отреагировали стражники на сказанное Акбадом. Они не шевельнулись, но Кинг точно знал две вещи: то, что их глаза пристально смотрели на него, и то, что они, казалось, перестали дышать.

Он сделал примирительный жест рукой.

— Вы по-прежнему настаиваете на свободе выбора? — с сомнением спросил невидимый Акбад.

— Что мы можем еще, кроме как подчиниться, перед такой убедительной демонстрацией? — вздохнул Кинг.

Кивнув Карсону и Син Юлу, чтобы они тоже повиновались, он встал на указанное стражниками место. Остальные двое выглядели разочарованными.

— В следующий раз можете проверить остроту их кинжалов, — сказал им Кинг.

Двое стражников во главе шествия пошли из комнаты. Кинг и его товарищи последовали за ними. Их провели через гигантское помещение, которое когда-то было, очевидно, банкетным залом, вывели во внутренний дворик, где Кинг мельком увидел возвышающуюся над ними гору. Затем процессия направилась к высившейся наверху у подножия утеса круглой крепости. Там другие стражники поспешно отворили перед ними дверь. Их ввели в туннель. Стражники зажгли факелы.

Позади, по-прежнему летая по спирали, двигался по воздуху шар. Казалось, он стерег каждое движение то ли гостей, то ли пленников. Кингу не хотелось проверять, что будет, если они внезапно решат вырваться на свободу.

Шар наверняка погнался бы за ними, как прежде гнался за Макинтошем!

Идти стало трудно.

Невидимый ветер, вырывавшийся из туннеля, словно пытался не дать им пройти. Кингу пришлось пригнуться, чтобы двигаться вперед. Стражники, Карсон и Син Юл сделали то же самое.

— Почему, черт побери, так трудно идти? — спросил Карсон.

— Не знаю, — пробормотал Кинг.

Туннель, казалось, был проделан на месте древней пещеры. Местами стены вдруг расступались так далеко, что скрывались из глаз, в других местах над пропастями были построены каменные мосты. Подкованные ботинки американцев глухо стучали по камням, когда они прошли над пропастью, уходящую куда-то на головокружительную глубину.

Невидимый ветер становился все сильнее. Передовые стражники уже скрючились чуть ли не пополам, борясь с ним.

Внезапно Кинг понял, что это вовсе не ветер. Не чувствовалось никакого перемещения воздуха. Это, скорее, было давление, все нарастающее давление, действующее на все тело.

Ветер, который не ветер. Кинг почувствовал, как по спине пробежал холодок. Куда их ведут? В какую игру играют здесь, в самых недрах горы?

Потом они оказались перед какой-то круглой камерой. Стражники остановились. Подняв факелы на всю длину рук, они заставили Кинга и его товарищей выйти вперед.

Невидимый ветер стал еще сильнее. У него, казалось, был какой-то источник здесь, в круглой камере в недрах горы. Очень медленно, осторожно Кинг пошел вперед.

Давление стало таким сильным, что он едва мог двигаться. Потоки невидимого ветра, казалось, пульсировали уже внутри его тела, давя на каждую молекулу. Кинг наклонился еще круче. Под таким углом он должен был уже упасть. Но не падал. Его поддерживал невидимый ветер, не давая упасть. Син Юл и Карсон медленно следовали позади.

Стражники остались у входа, не входя в круглую камеру.

Пещера, туннель, камера, дыра — что бы там ни было, это было проделано в твердом граните. Очевидно, в глубокой древности, какая-то конвульсия земли образовала здесь пузырь. Когда лава застыла, образовалась эта камера. Гранит охладился, камера осталась.

Камера, через которую тек поток невидимого ветра.

— До свидания, — откуда-то издалека донесся шепот Акбада.

Давление стало еще сильнее. На мгновение Кингу показалось, что вокруг него воет безумная буря. Ветер, казалось, подхватил его и швырнул, точно пучок соломы. Он был смят и брошен в десяток направлений сразу.

Последним его впечатлением было ощущение падения.

Потом, словно выключили свет, погасло сознание.