То, что приходит на зов

1. ОСТРОВ

Солнце, неспешно закатывалось за горизонт. На море царил полный штиль. Еле заметные холмики волн от весел галеры, не в силах рассыпаться белыми брызгами, лениво обтекали прибрежные камни Клыка Теней.

Остров не зря носил свое имя. Торчащая из моря узкая, слегка изогнутая базальтовая колонна действительно походила на зуб морского чудовища. Тело ее, изглоданное буйными ветрами и океанским прибоем, несущим в своих волнах огромные массы камней, пронизывали бесчисленные пещеры и гроты, ведущие к подземным озерам и бездонным колодцам, из которых тянуло невыносимым смрадом. Некоторые из пещер были относительно сухими и чистыми, но и там скрывалось нечто невидимое, но от этого не менее опасное для случайного встречного.

Остров этот служил тюрьмой и по совместительству местом казни для особо отличившихся разбойников, убийц и грабителей священных усыпальниц жрецов Сета и Дввалка.

Ахеронская военная галера, удаляющаяся от острова только что освободилась от очередного груза человеческих отбросов. Два десятка преступивших закон бывших людей выбрались из воды на каменистый берег. Бывших, ибо перед тем как подгоняемые ударами пик они покинули галеру, жрец Сета объявил последнюю волю жестокого бога о вычеркивании их имен и душ из Книги Вечности, отказывая им в спокойной загробной жизни. Отныне их бессмертные души отходили во власть древних демонов, испокон веков владеющих Клыком Теней.

Клык спокойно и безучастно принял очередную порцию осужденных, как и много раз до этого. Галера быстро уходила прочь от острова, оглашаемого бранью пробиравшихся по его камням людей.

Некоторые из них объединились в группы, другие предпочитали искать подходящее убежище в одиночку. Отсутствие какой-либо видимой опасности вселяло некоторую уверенность. Постепенно люди разбрелись по всему Клыку. На берегу осталось три человека — двое смуглокожих уроженцев Южного Ахерона и толстый стигиец. Братья-разбойники еще на берегу договорились вплавь убираться с проклятого острова. Похоже, их ничуть не пугали акулы, в изобилии водившиеся в здешних теплых водах. Во всяком случае, они предпочитали честную гибель от вполне реальных земных хищников, чем от неведомого ужаса, приходящего из темных пещер проклятого острова.

Третий человек, жирный стигиец Шеттавос, вполне разделял их мнение, однако не спешил присоединиться к ним. Занятия магией, которой он посвятил свою жизнь не способствовали развитию других его способностей. Благодаря своей толщине, он конечно мог легко держаться на воде, но трезво расценивая свои шансы при встрече с даже маленькой акулой, он благоразумно решил остаться на острове, надеясь на какой нибудь другой способ бегства. По крайней мере, он был лучше других осведомлен о опасностях подстерегающих его здесь.

Братья, тем временем, не задерживаясь, скользнули обратно в воду. Нужно было поторапливаться, чтобы ночь не застала их в море. Шеттавос пожелал им счастливого пути и оставшись в одиночестве, занялся собственной судьбой.

Удалившись в тень, отбрасываемую высокой скалой, он устроился на большом плоском камне и принялся медленно мысленно прощупывать остров в поисках чуждых, нечеловеческих сущностей.

Почти тотчас же он убедился в правоте слухов и древних книжных записей. Остров действительно скрывал в себе некую чудовищную силу. Внутреннее зрение вело Шеттавоса в глубь древней скалы, на десятки и сотни футов вниз под океанское дно. Там простирался огромный лабиринт пещер, колодцев и трещин, лабиринт, который однако, не соприкасался с морем. И в этом лабиринте было что-то живое. Шеттавос уловил медленное движение некоей бесформенной массы, поднимавшейся к поверхности лабиринта.

Толстый колдун медленно и осторожно проникал в сознание неведомой твари. Зрение его раздвоилось. Глаза твари на какое-то время стали его глазами. Уставившись на морскую гладь, практически не различая ее, он в то же время отчетливо видел, как чудовище поднимается по каменным лабиринтам к поверхности небольшого озерца в одной из пещер острова.

Потом началось что-то страшное.

Слухи оказались правдивыми. Чудовище охотилось за людьми. Шеттавос почувствовал, как оно покинуло подземное озеро, не всколыхнув его поверхности, и медленно двинулось по извилистым туннелям в глубь скалы, влекомое запахом мыслей людей, искавших убежища там, где этого ни в коем случае не следовало делать.

В одной из широких, разветвляющихся пещер чудовище разделилось на пять самостоятельных частей, чуть не сведя при этом с ума Шеттавоса, продолжавшего находиться в его сознании. Пять бесформенных клубков теней двинулись к своим жертвам. Колдун видел, как один из таких клубков тихо вплыл в светлую пещеру, где находились четыре человека, незаметно расплылся под ее сводом, а затем обрушился вниз, накрыв собой всех четверых.

Гибкие корни тьмы вцепились в людей, заползая в носы, рты и уши, растворяя глаза, стремясь поскорее добраться до самого лакомого куска мозга.

Люди даже не успели понять, что произошло, а жуткое создание уже почти растворило их. Лишь легкие конвульсивные подергивания тел в глубине хищной массы свидетельствовали том, что еще несколько мгновений назад эти бесформенные комки плоти были живыми людьми. Тьма активно поглощала их, не оставляя ничего — ни одежды, ни металлических пряжек. В пищу шло все.

Та же самая картина повторялась в четырех других пещерах, где точно так же укрывались люди. Никто из них не успел даже вскрикнуть, будучи моментально опутанным и задушенным полуматериальными щупальцами.

За какие-то полчаса с трапезой было покончено. Две дюжины человек исчезли, словно и никогда не существовали на свете. Не осталось даже тонкого золотистого сияния освободившейся от тела души — тварь в первую очередь пожирала именно ее.

По мере насыщения, тварь начала разбухать, соединяя в одно целое свои временно отделившиеся части, постепенно заполняя собой весь внутренний объем острова, нападая на всех, кто имел неосторожность войти в какую-нибудь пещеру или грот. Видимо все они были связаны узкими проходами по которым свободно перемещался подземный ужас.

Однако, чудовище не совершило ни одного нападения на тех, кто не прельстившись обманчивыми укрытиями, оставались снаружи. Монстр знал о существовании еще некоторого количества живых, но не делал ни одной попытки нападения. Неясно было, боится ли он солнечного света, или же обречен никогда не покидать своих пещер. Только ночь могла дать на это ответ, и Шеттавос молил Сета, чтобы его первое предположение оказалось ложным.

Однако, сидеть и покорно ждать своей участи ему тоже не хотелось. Толстяк шаг за шагом продолжал погружаться в сознание монстра, желая выяснить его истинную суть. Не будучи особо выдающимся мастером в каком-бы то ни было магическом искусстве, он твердо помнил одно — жизнь его представляет для него наивеличайшую в мире ценность и потому старательно изучал все доступные заклятья защиты.

Сейчас это знание оказалось как нельзя уместным. Полностью отключив внешнее зрение, колдун очертил в воздухе Подчиняющий Знак Сифф и произнес СЛОВО, которое должно было оградить его от гнева порождений моря. Не самое лучшее средство контроля над неизвестным демоном. Но тем не менее, это сработало.

Ментальная сфера чудовища на мгновение дрогнула и расплылась, подчиняясь действию Знака. Ободренный первым успехом, Шеттавос попытался приказать демону назвать собственное имя, но тот никак на это не отреагировал. Лишь смутный ветерок образов пронесся в сознании Шеттавоса:

…Он парит в темной океанской бездне, на дне которой вспыхивают и гаснут громадные четырехлучевые звезды. Звезды излучают опасность, от них следует держаться подальше…

…Что-то мелкое, извивающееся проплывает мимо, слишком медленно… Пища… еще пища… много доброй еды… насыщение…

…Тьма и холод… Во тьме вспыхивают мелкие точки огней…

Внезапно картина изменилась. Выйдя из-под контроля Шеттавоса, часть сознания демона вновь отделилась от основного массива и быстро потекла сквозь узкие трещины на другой конец острова. Причина этого выяснилась достаточно быстро. Один из тех изгнанников, что предпочли искать спасения в одиночестве, вошел в небольшой грот и склонился над родником, находившимся внутри, подписав тем самым себе смертный приговор. Демон умел чувствовать нарушителей границ его покоев.

Смерть пришла к человеку прямо из того родника, откуда он пил, глотая вместе с водой злобную, но пока что ничем себя не проявляющую плоть демона. Человек жадно пил, не замечая этого.

А затем прозрачный родник выплюнул облако тьмы прямо ему в лицо. Тьма тут же растеклась по нему, охватывая его тело плотным коконом. На этот раз человек даже не успел вздрогнуть, пораженный одновременно изнутри и снаружи. И на этот раз Шеттавос почувствовал, как бесплотная тварь поглощает вместе с плотью душу несчастного вора. Колдун содрогнулся от омерзения, однако монстру по-видимому были чужды подобные взгляды. Он просто поддерживал свою жизнь.

Подавив в себе острое желание потерять сознание, колдун продолжил исследование чудовища. По всей вероятности, оно не обладало достаточно сильным разумом. Вернувшись в его память, Шеттавос смог извлечь оттуда лишь одну и ту же повторяющуюся картину — всплытие из подводного лабиринта, пища, что сама лезла в рот, пища, приходящая чуть позже, погружение, сон, всплытие… И так без конца. Ни единого осмысленного слова, лишь образы каменных лабиринтов и глупой, мягкой пищи.

Только один или два раза в сознании демона мелькнуло нечто, непохожее на предыдущие картины.

…Человек с головой дракона, стоявший по всей видимости на вершине Клыка Теней. Человек-дракон произносит слова, и каждое из них впивается в плоть и мысли, заставляет безвольно подчиняться… ограничивает разум… ограничивает свободу… Слова падают вниз, прожигая Клык до самого основания, где он вырастает из морского дна. Слова сливаются в одно целое с древней скалой, и скала становится Словом, а Слово — прочным камнем. Подводные пещеры закрываются каменными пастями, навеки отрезая от моря обитателя Теневого Клыка. Отныне дом его — мрачные пещеры, медленно отравляемые его собственными отбросами. И в довершение всего — лишение памяти. Долгая жизнь без возможности вернуться в просторы океана, обильного мягкой, глупой пищей — печальный удел развоплощенного владыки здешних вод. И вновь образ верхушки Клыка, в которую впечатаны древние Слова, а затем боль… боль…

Шеттавос поспешно вышел из сознания владыки острова, возвращаясь в реальный мир. Сильно болела голова. Фантастические рассказы моряков и старые легенды обретали правдивые корни.

Тысячелетия назад под волнами океана обитала разумная раса. Потомки ее, связавшие свою судьбу с человеческим родом до сих пор заселяют прибрежные воды Зонгульского архипелага. В редких рукописях и устных преданиях, чудом уцелевших с того времени рассказывалось о смелых опытах слуг Великого Дагона. Один из таких опытов открыл дорогу на землю чудовищной твари, жившей за пределами пространства, по слухам — чуть ли не с самой родины Старых богов.

Демону пришлись по вкусу души и плоть глубоководных жителей. Как обычно и бывает, изгонять неведомое зло оказалось в стократ труднее, чем призвать. Глубоководные поплатились за эту неосторожность жизнью целой расы. Изгнать демона на их собственную родину не получилось даже призвав на помощь неизмеримую мощь самого Великого Дагона. С помощью запретных чудовищных заклятий и неисчислимых жертв чуждая тварь была навсегда лишена физического тела, но душа его уже была неразрывно связана с Землей. Оставался только один выход. Уцелевшие слуги Дагона ценой собственных бессмертных душ навечно запечатали чуждого демона в одинокой океанской скале, дабы тот не мог вновь вырваться на волю в поиске новых кровавых жертв. Так гласила легенда.

Демон был запечатан в лабиринте, но вход в него оставался открытым для людей. Именно за это свойство одинокий остров и был выбран местом устрашающих казней. Не прельстившийся сомнительным уютом сухих пещер, изгнанник мог избежать смерти от незримых щупалец монстра. Правда, альтернативой этому была всего лишь голодная смерть. На острове имелось несколько чистых источников, но несмотря на наличие воды, остров продолжал оставаться совершенно безжизненным. Ни травинки, ни деревца, даже птицы избегали садиться на эту проклятую скалу, где любая щель в камнях грозила гибелью. Лишь изредка в море мелькал зловещий акулий плавник.

Оставался лишь один путь выживания…

Короткая разминка на месте, затем полчаса утомительной ходьбы по круглым, скользящим под ногами камням. Он уже видел конечную цель своего путешествия. Однако, что собирается делать этот идиот?

— Не входи туда! — изо всех сил заорал Шеттавос.

— Почему это? — удивленно обернулся к нему тот, к кому был обращен вопль колдуна. — Им, значит, можно, а мне нельзя, так что ли?

— В пещере смерть, — уже спокойнее проговорил толстяк. — А кто туда вошел?

— Бага и Ниддар, — ответил человек. Невысокий, но коренастый, с маленькой, слегка сплюснутой головой. Судя по всему — из разбойников.

— Так чем докажешь, толстяк? — продолжал он. — Бага чует опасность за целую милю, и так запросто в пасть к чудовищу не полезет. Я хочу посмотреть на них. Смотри, пещера сухая, чистая, прилив не достанет. И никого вокруг.

— Вот тут ты прав, — усмехнулся Шеттавос. — Теперь мы одни на острове. Я сам видел, как людей, вошедших в такую же пещеру окутало черное облако, и через несколько минут на том месте не было ни единой косточки. И с приятелями твоими сейчас то же самое. Так что лучше послушайся меня может жив останешься.

— А не врешь? — настороженным тоном поинтересовался разбойник.

— Хочешь, сходи и сам проверь, — отозвался Шеттавос. — Только я бы на твоем месте не делал бы такой глупости.

— Ладно, убедил, — примирительно сказал разбойник. — Давай познакомимся, что ли…

В последовавшем за тем недолгом разговоре выяснилось, что нового приятеля Шеттавоса зовут Лауд и осужден он за дерзкую попытку убийства жреца Сета с целью ограбления. В свою очередь колдун рассказал Лауду об опасностях, подстерегавших человека на Клыке Теней.

Выяснив таким образом отношения, они двинулись на поиски пищи.

Результат оказался неутешительным. Уже в нескольких футах от берега дно крутым обрывом уходило вниз, не давая прибежища крабам и мелкой рыбешке. В долгом поиске съестного они даже не заметили, как быстро закончился день. Солнце скрылось за горизонтом. Вскоре на остров должна была опуститься непроницаемая тьма ночи. Пора было позаботиться о ночлеге.

После недолгих поисков они обнаружили более-менее плоский и широкий камень, на который можно было улечься без особой опасности скатиться в какую-нибудь яму или в воду. Нагретая за день скала была теплой, и люди, утомленные тюрьмой, переездом на остров и местными страхами, почти мгновенно уснули на жестком ложе.

Шеттавос проснулся посреди ночи, в час волка. Открыл глаза и тихо повернул голову, высматривая Лауда. Тот как ни в чем ни бывало спал, словно ничего и не произошло. Голова его склонилась налево и Шеттавос видел теперь его затылок. Правая рука разбойника лежала на животе, левая была откинута в сторону.

Бесшумно, чтобы не разбудить соседа, Шеттавос протянул правую руку в сторону в поисках подходящего камня. Вскоре его пальцы нащупали увесистый обломок скалы, удобно легший ему в руку. Пододвинув его поближе, он слегка поворочался, словно делая вид, что поудобнее устраивается на жестком ложе, одновременно непрерывно следя за Лаудом. Тот явно не желал ни на что обращать внимания, сморенный долгожданным спокойным сном.

Шеттавос устроился поудобнее на левом боку, еще раз тщательно прицелился, уже держа в руке камень.

И нанес точный, тяжелый удар в висок Лауда.

Тот громко хрюкнул, руки его слегка дернулись и тело вновь спокойно застыло, распростертое на камне. Череп его, и без того сплюснутый, стал теперь почти плоским. По руке Шеттавоса потекла липкая струйка. Толстяк напряженно замер, сжимая в руке камень и готовясь повторить удар, однако, в этом не было необходимости.

Он достиг своей цели.

Теперь оставалось только дождаться рассвета.

Свежевать добычу в полной темноте было неудобно.

Утром следующего дня выспавшийся Шеттавос принялся за дело. С помощью крупного куска морской раковины с острыми краями, он начал отделять от тела тонкие полосы мяса, раскладывая их на камнях, уже прогретых солнцем. Обработанный таким образом разбойник сумел поддержать жизнь Шеттавоса в течении еще некоторого периода времени. Полностью поглощенный своим занятием, толстяк не заметил, как солнце перевалило за полдень. К этому времени работа его была практически завершена. То что осталось от Лауда, представляло собой неаппетитный набор ливера и костей. Все съедобные части уже провяливались в тени Клыка, на нагретой солнцем скале. Шеттавос некоторое время колебался, как именно поступить с останками — выбросить в море или скормить чудовищу. По здравому размышлению, он выбрал первое, благоразумно решив не дразнить монстра.

Вымывшись и отдохнув от мясницкого труда, он принялся размышлять над своей дальнейшей судьбой.

Положение было не из лучших. Остров находился довольно далеко от берега и обладал скверной репутацией, поэтому нечего было и думать о визите каких-нибудь местных жителей. О галере, доставлявшей сюда осужденных речи вообще не было. Остров, судя по всему, был совершенно безжизнен. Во всяком случае, Шеттавос, во время своих вчерашних перемещений по Клыку не заметил нигде даже чахлого кустика. Похоже, здесь не было и деревьев. Оставалось одно — тщательно осмотреть весь остров в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему убраться отсюда.

Кроме того, Шеттавос хотел посмотреть на вершину Клыка Теней, на то самое место, где когда-то человек-дракон произносил свое заклятье. Возможно, это тоже могло помочь ему в изменении своего положения.

Около двух часов понадобилось ему, чтобы обойти остров кругом. Результат обхода оказался неутешителен. Камни и песок, ни единого деревянного обломка не было на пустынном берегу.

Оставалось только подняться на вершину Клыка. Может быть, ключ к спасению находился там.

Поход, однако пришлось отложить на следующий день. Солнце уже клонилось к закату, а дорога предстояла довольно тяжелая. Толстый колдун присмотрел несколько мест, откуда можно было бы начать подъем, не слишком напрягаясь из-за комплекции. А сейчас предстояло заняться не менее важным делом — сохранением своих припасов. На острове не водилось птиц, однако нельзя было исключать возможности визита стаи сумасшедших чаек, готовых покуситься на его запасы. Прятать мясо в пещере было не менее бессмысленно, поэтому Шеттавос принялся сооружать из камней небольшое, хорошо проветриваемое укрытие. Завершив это полезное занятие, он улегся на плоский камень, и пока расслабленное тело отдыхало от дневных трудов, Шеттавос продолжил свои попытки проникновения в тайны острова.

Расслабив свое сознание, он позволил ему спокойно течь по Клыку Теней, охватывая весь его объем, от морского дна до самой вершины.

Через несколько минут он уже представлял себе полную картину острова.

Древняя скала вмещала в себе три источника могущественных сил, способных рождать и останавливать жизнь. Один из низ, самый слабый, находился в лабиринте подводных пещер острова, медленно, почти незаметно перемещаясь под их мрачными сводами. Это был развоплощенный демон-узник Клыка. Несмотря на кажущуюся слабость, этот узник вполне был способен подчинить себе множество людей, если бы они попали в его владения. К счастью, мощь эту сдерживали два других источника сил, связанных между собой. Первый из них находился на вершине Клыка, окутывая остров тонкой, неосязаемой голубоватой сетью. Несмотря на кажущуюся нежность, сеть эта представляла непреодолимое препятствие для заключенного внутри демона. Сеть уходила своими корнями далеко под океанское дно, полностью замыкаясь там в прочным коконом. И в самой нижней части сеть касалась третьего энергетического источника, чья мощь шла из самого центра мира. Из того же источника исходила также некая линия, упирающаяся своим концом в движущегося монстра, не оставляя его ни на мгновение. Присмотревшись внимательнее, Шеттавос обнаружил вторую, более тонкую линию, протянувшуюся уже от вершины Клыка к демону, и продолжающуюся дальше, в неведомые земные глубины. Проследив ее до нижней части сети, колдун потерял дальнейшее направление нити. Очевидно, линия упиралась в самое Сердце Земли, питаясь ее неизмеримой мощью для поддержания ловушки.

А еще на вершине Клыка находилось нечто, равномерно рассеивающее по всему острову силу, что исходило из этой линии.

Более подробную информацию можно было получить, только отправившись туда самому.

Убедившись, что сегодня он больше ничего не успевает сделать, колдун погрузился в сон.

Утром, с первыми лучами солнца он отправился в путь. К тому моменту, когда он ступил на вершину, солнце уже палило вовсю. Однако, несмотря на это, толстого колдуна прошиб холодный пот.

Ибо в небольшом углублении скалы лежала чудовищных размеров железная книга. Никогда не видевший ее Шеттавос, тем не менее безошибочно узнал ее. Чудом сохранившийся осколок древнего мира, Книга слепого Вателоса собрание непристойнейших запретных знаний, заклятий, призывающих чудовищные, непредставимые силы, неподвластные человеческому разуму. Пользоваться ими осмеливались лишь немногие маги, прошедшие высшую степень Посвящения. Книги эти хранились в таких местах, что королевская казна с ее охраной в сравнении с ними была не более чем проходным двором. С помощью этих книг разрушались и восставали из праха целые империи, а этот экземпляр свободно лежал на камне, открытый всем ветрам. Однако, похоже, природные условия мало влияли на нее. Металлические страницы, покрытые странными, внушающими ужас знаками ярко блестели, не тронутые ни единым пятнышком ржавчины. Казалось, прежний хозяин всего лишь отлучился на минуту, оставив книгу раскрытой, но в действительности прошло наверное много столетий с тех пор, как на вершину ступала чья-то нога.

Колдун вспомнил образ человека-дракона, извлеченный из сознания заключенного монстра.

Шеттавос осторожно приблизился к книге и прикоснулся к металлическому листу. Подушечки пальцев ощутили слабый укол, словно он погладил ветку ели или кипариса. В остальном книга не проявляла враждебности к человеку. Ободренный успехом, Шеттавос попробовал перевернуть несколько страниц, однако не смог этого сделать, как не смог и оторвать книгу от ее каменного ложа. Видимо, ее удерживала здесь слишком мощная для Шеттавоса магия. Книга явно исполняла работу, удерживая своей властью укрощенного демона, не собираясь покидать свое место. Разочарованный, но не слишком удивленный, колдун принялся изучать доступный ему разворот.

Буквы, похожие на странных живых существ, слова-картины, незнакомые схемы и изображения неведомых монстров густо покрывали огромные листы книги. Однако, постепенно Шеттавос находил и кое-что знакомое. Знание древних алфавитов помогло ему, по крайней мере можно было разобраться в смысле приводимых здесь заклятий. Несомненно, полтора листа здесь занимало мощное ограничительное заклинание, упоминавшее имя Ямму, владыки морей. Именно оно удерживало демона в каменной ловушке Клыка Теней. За этим заклинанием следовал некий текст, призывающий в мир повелителя змей моря Эдждерха, обрываясь на середине, очевидно продолжаясь на следующей, недоступной странице. Заинтересованный колдун напряг все свои силы, обращаясь к книге с просьбой уступить ему хоть на некоторое время, но древний том никак не отреагировал на это. Убедившись в бесплодности своих попыток, Шеттавос вернулся к разбору древнего текста.

Изучение, однако, затянулось. Слишком много слов и образов были непонятны, слишком много встречалось неясных обозначений предметов и снадобий, необходимых для успешного исполнения заклятья. Несколько проще было с призывом Повелителя морских змей, но часть заклинания, контролирующая поведение вызванного находилась на другой стороне страницы и добраться до нее не было никакой возможности.

Дни тянулись нескончаемой однообразной чередой. Наконец, на исходе второй дюжины дней и запасов вяленого мяса на горизонте наконец замаячил парус. Корабль двигался со стороны открытого моря. Это явно не была галера, доставлявшая осужденных. Корабль медленно приближался к острову. Шеттавос, сидевший на вершине скалы, поначалу даже не поверил этому. Видимо, капитан не знал, или не интересовался историей Клыка Теней.

Колдун понял, что это его шанс. Он попытался проникнуть в сознание кого-нибудь из экипажа, и был крайне удивлен результатом. На ментальном уровне ни корабля, ни экипажа просто не существовало.

Шеттавос еще раз попробовал пробиться к кораблю. Безуспешно.

Он не чувствовал даже ни ни крыс, ни червей-древоточцев, что без сомнения должны были находиться на корабле, не чувствовал даже слабого, почти прозрачного спектра, что порождался самим кораблем, вернее его корпусом, сделанным из некогда живых и сильных деревьев.

Судя по всему, на корабле находился незаурядный маг, способный установить столь сильную ментальную защиту. Шеттавосу еще не приходилось сталкиваться с такой.

Во всяком случае, было видно, что корабль не принадлежал ахеронскому военному флоту. Иноземный пришелец, возможно пират. Узкое, длинное тело, непохожее на тяжеловесные купеческие суда, высокие носовая и кормовая надстройки, длинные ряды весел, судя по всему — валузиец.

Колдун принялся торопливо спускаться с вершины Клыка, насколько ему позволяла комплекция. В конце концов взять с него нечего, жизнь его не нужна никому, кроме него самого, но по крайней мере появилась слабая возможность покинуть это проклятое место.

Однако, выбегать прямо навстречу кораблю тоже не стоило. Это вполне могли оказаться пираты, для которых случайный человек значил не больше нескольких монет, которые можно было получить за него на невольничьем рынке. В любом случае следовало присмотреться к экипажу, и только после этого решать, как поступать дальше.

Укрывшись в щели между двумя большими, величиной с дом валунами, Шеттавос терпеливо ждал.

Через несколько минут корабль приблизился настолько, что колдун уже различал людей, двигавшихся на палубе. Порыв ветра развернул темное полотнище флага и Шеттавос наконец понял, кого судьба привлекла на этот проклятый остров.

На черном полотнище свивал и развивал свои многочисленные чешуйчатые кольца белый змей, увенчанный золотой короной. Этот флаг мог принадлежать только одному кораблю в Закатном океане, и Шеттавос невольно содрогнулся, вспомнив его имя.

Белый Аспид, самый жестокий пират, опустошавший северное побережье, каким-то недобрым ветром объявился здесь, почти у стигийской границы. Слухи о его зверствах бежали впереди остроносой галеры выкрашенной в пурпур. Уроженец древней Валузии, седой от рождения, он люто ненавидел всех, осмелившихся появиться на свет не на его родине. Жизнь свою он посвятил уничтожению всех невалузийцев, не забывая однако при этом и о собственном кошельке. Впрочем, иногда он изменял своему принципу, принимая в свою команду самых разных людей, от голубоглазых рыжебородых северян до черных жителей Куша и Пунта. И вот этот страшный корабль приближался теперь к острову Шеттавоса.

Пиратский корабль остановился в нескольких саженях от берега. С полдюжины пиратов уже выбрались на камни, неся на плечах пузатые бочонки. Очевидно, валузийцы собирались пополнить запасы пресной воды. Шеттавос, надежно укрытый от посторонних глаз, внимательно следил за ними. Сознание людей по-прежнему укрывал прочный магический щит, но теперь Шеттавос мог слышать их речь.

Один из моряков обнаружил небольшой ручеек, струившийся между камней. Воды в нем было немного, и он двинулся вверх по течению, надеясь отыскать источник, чтобы побыстрее наполнить бочонок.

Чистое небольшое озерцо находилось в одной из пещер, чтобы набрать воды, нужно было войти под ее свод, и Шеттавос почувствовал свой шанс.

Выбравшись из укрытия, он громко закричал, с непривычки коверкая валузийские слова:

— Остановитесь! Не входите! В пещере смерть!

Цели своей он достиг. Пираты разом остановились, удивленные этим явлением. Цель похода на время была забыта.

Один из них, рослый, бородатый валузиец с длинными черными волосами, оценивающе взглянул на колдуна.

— Кто ты, и что делаешь здесь? — раздался вопрос. — Почему это мы не можем войти туда?

Шеттавос был готов к такому вопросу. Стараясь отчетливо выговаривать слова, он коротко объяснил пиратам, какая тварь поджидала их в непроглядном мраке пещер, стараясь подчеркнуть инфернальный ужас, окутывавший проклятый остров.

Моряки — народ суеверный, Пираты не оказались исключением. Выслушав историю Шеттавоса, предводитель отряда произнес уже более мирным тоном:

— Значит, чудовище? Хорошо, а где же нам тогда набрать воды?

Мысленно Шеттавос возликовал. Первый успех был достигнут — его согласились выслушать.

— Здесь полно источников — сказал он, — и для этого совсем не нужно играть со смертью в пещерах. Я готов показать вам их, правда придется слегка пройтись.

— Что ж, идем, — задумчиво проговорил вожак, мрачно глядя на Шеттавоса. — Посмотрим, заслуживаешь ли ты жизни…

Процессия двинулась вперед, ведомая Шеттавосом. Вожак пиратов, шедший чуть позади указывавшего дорогу колдуна проговорил, словно про себя:

— Демон в пещерах? Странно, почему это Аппи ничего не сказал нам?

Шеттавос обернулся к главарю.

— Кто этот Аппи? Ваш колдун? Или…

Предводитель грубо прервал его:

— Не твое дело! Взялся вести, так веди тихо и ни во что не вмешивайся! Долго еще?

— Да нет, еще пару шагов, вот, пришли. — Шеттавос остановился перед углублением между валунами, наполненным прозрачной водой. Однако, это не совсем убедило пиратов.

Их главарь подтолкнул Шеттавоса к роднику, так что тот чуть не свалился в воду. Серые колючие глаза пристально глядели на изгнанника.

— Пей! — указал он на родник. — Докажи, что это действительно хорошая вода без демонов и прочей гадости.

Шеттавос пожал плечами, и наклонился к роднику, стараясь, однако, не терять пиратов из вида, Конечно, вряд ли они станут убивать его прямо сейчас, но кто знает…

Жара, поход на вершину Клыка и нервное напряжение сделали свое дело. Шеттавос и без того потерял немало влаги и теперь с наслаждением припал к источнику.

Поведение его подтолкнуло остальных. Шеттавоса оттеснили от источника, погрузив туда бочонок, Вскоре все емкости были наполнены и отряд пустился в обратный путь.

За то время, пока пираты ходили за водой, галера успела подойти к самому берегу, отыскав безопасное место для причаливания. Впрочем, никто из команды не спешил спускаться на берег.

— Эй, Хагг, кого это ты там подобрал? — заорал кто-то с корабля, увидев Шеттавоса среди посланных за водой пиратов. — Это человек или груша? Если все жители этого острова выглядят так же, я пожалуй останусь здесь на месячишко, глядишь и поправлюсь!

— Замолкни, дурень! — ответил предводитель отряда, вскарабкавшись на борт. — Может он и не такой умелый рубака, как ты, но зато, он кажется владеет магией, а это уже что-то. Где капитан и Аппи? У меня есть кое-что для них, особенно для мальчишки.

— Ты хотел что-то сказать мне, Хагг? — раздался голос, исходивший из кормовой надстройки, негромкий, но привыкший повелевать. — Не мешай ему, Блаал, — обратился он к тощему насмешнику, который тут же замолк и отступил на шаг в сторону, освобождая место капитану.

— Да, господин Ксан, — ответил Хагг. — Мы нашли источник, и кое-что еще. На острове мы встретили человека, который говорит странные вещи. Например, о том, что на острове живет чудовище, но оно не опасно, если не входить в пещеры. Мы послушались его совета, но я хотел бы узнать, что по этому поводу скажет Аппи, и если то, что говорит этот толстяк — правда, мальчишке не поздоровится.

Шеттавос уловил обрывок этого разговора, перебираясь через борт. Экипаж галеры отнюдь не прибавил ему спокойствия, даже несмотря на то, что он сам был выходцем из подобной среды. Рослые, мускулистые люди, большей частью обнаженные по пояс, в коротких сапогах и свободных полотняных штанах с широкими щегольскими поясами, на которых висели ножны с торчащими оттуда богато разукрашенными рукоятями кинжалов и сабель. Среди этой грозной толпы выделялся невысокий человек во всем белом. Волосы его, цвета снега, покрывавшего горные вершины прибрежного Хребта, доспех из непонятного металла, матово-белого, без всякого металлического блеска, желтые змеиные глаза с вертикальными зрачками — все это внушало какой-то безотчетный ужас.

Шеттавос, уже ступивший на палубу пиратской галеры, почувствовал непреодолимое желание убраться куда-нибудь подальше, лишь бы не чувствовать на себе этот странный пронизывающий взгляд. Но его мечте не суждено было сбыться.

Белый Аспид поднял руку. Указательный палец его уперся в Шеттавоса.

— Так значит, ты утверждаешь, что в этих скалах живет какой-то демон? — проговорил он. — Почему же мы ничего не знаем об этом? Аппи, мальчик мой, подойди ко мне, — крикнул он в глубь надстройки.

Через несколько секунд оттуда показался невысокий худощавый юноша лет пятнадцати. Шел он медленно и неуверенно, словно ожидая наказания. Не дойдя до капитана, он остановился настороженно, словно опасаясь удара.

— Малыш, недавно ты говорил нам, что на этом острове нет никого кроме этого человека, — проговорил капитан. — Однако ты почему-то не сказал, что человек этот — колдун, и что на острове кроме него есть еще и чудовище. Будешь ли ты возражать против этого?

— Но, господин капитан, вы же видите, что этот демон совершенно безопасен, — неуверенно проговорил парнишка. — Взгляните, ведь все вернулись живы и здоровы.

— Уж не потому ли, что они послушали этого человека? — с нехорошей улыбкой спросил его Ксан. — Впрочем, все это можно легко проверить. Если, как ты утверждаешь, эта тварь совершенно безопасна и ты не ощущаешь ее присутствия, то сходи туда сам и вернись. Это будет лучшим доказательством твоей правоты. Если же нет… что ж, буду надеяться, что толстяк сможет заменить тебя. Так как, Аппи, пойдешь?

Шеттавос во время этого разговора всем телом ощущал нескрываемые волны страха, исходившего от юноши. Парнишку буквально трясло, но когда колдун попытался проникнуть в его сознание, чтобы хоть немного успокоить, то натолкнулся на мощнейший блок, не допускавший проникновения никакого чуждого разума. Шеттавос понял, что этот юноша и был тем самым магом, державшим защитный ментальный купол над кораблем. Судя по всему, Аппи видимо не смог почувствовать присутствия на острове демона, несмотря на то, что засек его, Шеттавоса. Но несмотря на эту грубую ошибку, толстяка поразила способность парнишки к продолжению блокировки мысленного фона команды несмотря на свое подавленное состояние. «Способный юноша, но не овладел еще и сотой частью своих возможностей» — с сожалением подумал Шеттавос.

Аппи медленно бледнел, слушая Белого Аспида. Сам того не желая, он допустил некую оплошность, которая только по счастливой случайности не стоила никому жизни. И вот теперь он должен был понести за это наказание.

В пещеру ему совершенно не хотелось. Тем более, что он уже ощущал присутствие там некоей грозной силы.

В этой ситуации юноша предпочел выбор в сторону меньшего зла и осторожно обратился к своему капитану:

— Мой повелитель… я признаю свою чудовищную ошибку. Толстяк прав, на этом острове есть какая-то очень опасная тварь. Я умоляю вас не высаживать меня на берег, поверьте, я искуплю свою вину!.

— Он прав, господин, — подал голос Шеттавос. — Парень мог просто не знать о мощном связывающем заклятьи, наложенном на этот остров. Прошу вас не лишать его жизни — юноша действительно талантлив, но почти не обучен. Жаль терять хорошего мага. Не скрою, мне хотелось бы поработать с ним, закончил Шеттавос.

— Вообще-то это мой корабль, — лениво проговорил Белый Аспид, — и мне здесь решать, кого терять и с кем работать. Море и виселица любого примут.

Аппи испуганно отшатнулся, услышав эти слова.

— Не бойся, — успокоил его Ксан. — На этот раз тебя всего лишь протащат под килем, да не вздумай загнуться, ты нам еще понадобишься. О лечении позаботишься сам. Я все сказал.

С этими словами Ксан, словно потеряв всякий интерес к несчастному юноше, двинулся к носовой надстройке, мимо Аппи, которого уже связывали двое пиратов. Проходя мимо Шеттавоса, капитан пристально посмотрел на него и приглашающе мотнул головой, предлагая последовать за ним.

Толстяк не посмел отказаться.

По крутой лесенке, увенчанной причудливой резьбой, изображавшей перевившихся драконов, они взошли на бак. Уютно устроившись в тени поднятого абордажного мостика, капитан прищурившись наблюдал, как движется работа по пополнению запаса воды.

— Все готово, капитан, — раздался с палубы голос пирата, занимавшегося связыванием Аппи.

— Ну так начинайте, — раздраженно бросил капитан. Похоже его совсем не интересовала судьба парнишки. С гораздо большим интересом он разглядывал Шеттавоса, наблюдавшего за экзекуцией.

На обеих бортах галеры уже были закреплены два блока, сквозь которые была пропущена веревка, заведенная кольцом под киль галеры. Юноша был привязан к ней обеими концами за руки и ноги. Взгляд его, устремленный на капитана, молил о снисхождении. Однако, его это совершенно не волновало.

— Пяти раз, думаю, будет вполне достаточно, — крикнул Белый Аспид. Надеюсь, впредь ты будешь осмотрительнее. Да смотри, не повреди здесь дно, а то еще весь остров обрушится от удара твоей башки!

Громкий одобрительный хохот заглушил плеск упавшего в воду тела. Пираты, тянувшие веревку, ругались — обросшее раковинами дно корабля раз вцепившись, не желало отпускать своей жертвы. Наконец, веревка пошла свободнее. Аппи вылетел на поверхность, выплевывая воду и нещадно кашляя. Белая рубашка его была изодрана в клочья, по рукам обильно струилась кровь. Однако, на палубу его не подняли, оставив плавать в воде.

— Боцман прав, у нас сильно обросло днище — заметил один из пиратов. Посмотрите-ка на вид этого молодца! Эй, Аппи, ты бы занялся там полезным делом, почистил бы днище, что ли? — с этими словами веревка, привязанная к ногам парнишки, вновь увлекла его под воду.

— Боюсь, ему и трех раз не выдержать, — проговорил один из тащивших веревку. — Может быть, ему все-таки нужно было согласиться сходить в пещеру?

Пират, предсказывавший исход наказания, к счастью оказался неправ. Когда наконец парнишку выволокли на палубу, тот еще подавал какие-то признаки жизни. Тело его представляло сплошную резаную рану, но судя по всему, особо серьезных увечий он не получил. Один из пиратов взвалил его на плечо и отнес в тень юта, уложив на палубу и прикрыв куском парусины. Судя по довольно слабому интересу команды к этому зрелищу, подобные события были здесь довольно обычным развлечением.

Капитан вообще не проявлял никаких эмоций. Он изучающе смотрел на Шеттавоса.

— Ну и что ты скажешь по этому поводу, маг? — спросил капитан. Может быть мне все же стоило отправить его на остров? Такие ошибки слишком серьезны, и прощать их — значит топтать собственное достоинство. Что ты хочешь мне возразить?

— Ты капитан, и значит в твоих руках судьба каждого из твоей команды. Но разумно ли в гневе рубить свои пальцы, если они по незнанию прикоснулись к раскаленному железу? Ты дал ему жестокий урок, но никто не знает последствий этого урока.

— А ты дерзок, как я погляжу, — произнес Белый Аспид. — Неужели ты не боишься, что я прикажу своим людям сделать с тобой то же самое, а то и кое-что похуже, а? Например то, что ты сделал со своим последним приятелем?

— Нет, господин, — ответил Шеттавос, уже нащупавший ключ к общению с этим пиратом. — Ты поверил мне, когда я указал вам чистый и безопасный источник, ты взял меня на борт своего корабля. Ты веришь мне, а я в свою очередь не могу не доверять тебе. Я хочу покинуть этот проклятый остров, и если мне придется за это работать на твоем корабле, то я готов на это.

— А что ты умеешь? — поинтересовался Ксан. — С таким пузом трудно представить тебя в качестве умелого воина. А мне нужны именно воины, а не пивные бочки.

— Ну, положим, на порядочном корабле без пивных бочек тоже не обойтись. А кроме того, пивную бочку не будут за просто так отдавать на съедение демону. До того, как меня схватили, я состоял в трех разбойничьих шайках, гуляя по всему побережью. К тому же, как тебе известно, я немного умею колдовать. Одна злобная старуха, которую я попытался ограбить в ее собственном дворце, оказалась чрезвычайно благосклонна ко мне по этой части. Заглянув в мое будущее, она нашла там нечто такое, что весьма развеселило ее. Старуха была явно не в себе, но мощь ее была слишком велика. Я побоялся спорить с ней, и в результате она раскрыла передо мной такие перспективы, о которых я даже не смел и мыслить. Она получала какое-то нездоровое удовольствие, обучая меня запретной магии болот и силе, заключенной в лиловом камне, что становится ураганным ветром. Она учила меня составлять яды и чувствовать опасности, скрытые в медленной воде, прозрачном воздухе и холодном камне. Дом ее хранил в себе неисчислимые количества книг и свитков, скрывавших ужасное знание. К сожалению, а может быть и к счастью, ученичество мое длилось недолго. Вызванный однажды Повелитель рыжих муравьев отказался подчиняться ей. Госпожа не успела отгородиться заклятьем Непроницаемого Занавеса от его свиты, и теперь скелет ее покоится в покое сердоликовой башни Тлемсена. Покончив с ее телом, муравьи удалились, оставив меня владельцем колдовского дома. Но этот дом не желал подчиняться никому, кроме своей покойной хозяйки. Мягкий ворс ковров становился алмазными иглами, двери предупредительно захлопывались при моем приближении к ним, а их ручки-змеи так и норовили укусить. Еще недавно пышные и благоуханные цветы, украшавшие дом, источали теперь одурманивающе-ядовитые ароматы, а постель, на которую я прилег, желая хоть немного отдохнуть от безумного вечера, попыталась задушить меня в своих объятиях, словно человек душит в ладони только что вылупившегося птенца. Хозяйка предупреждала меня, что дом сам охраняет себя во время ее отсутствия, расценивая любого, находящегося внутри, как врага, и обращаясь с ним соответственно. Секрета охранного заклинания она, разумеется, предусмотрительно мне не открыла.

Я бежал из дома, не желавшего принимать меня за хозяина. Уступить он мог только равному по силе. Я же был слабее, но не стыжусь этого. И, несмотря на все мерзости, что заставляла меня творить эта старуха, я все же благодарен ей за то, чему она успела обучить меня. Да и что собственно, строго говоря является мерзостью, а что — благом в этом мире?

Однако, надо было на что-то жить, а работа практикующего колдуна всегда связана с большим риском и малым заработком. Я пошел по новому пути, сколотив собственную банду. Нас было немного, преимущественно, тоже люди, владеющие каким-нибудь Талантом. Жертвы подбирались долго и тщательно. Не буду хвастаться, как мы выкрали любимого белого жеребца из конюшен графа Скарнийского, охраняемых четырьмя воинскими кордонами, или о дерзком нападении на отряд, перевозивший Пнеорскую казну в новую столицу. Ущелье Ворона так извилисто и высоко, так густо заросло кипарисами и терном… — Шеттавос мечтательно закатил глаза, вспоминая. — Две трети отряда стражников полегли там, а оставшиеся предпочли перейти на нашу сторону.

Добычи этой нам хватило на полгода роскошной жизни, а потом… Кто же знал, что новый губернатор привез с собой из страны Тиамат людей-скорпионов, невосприимчивых даже к пыльце черного лотоса лемурийских болот. Мне удалось скрыться, но лишь затем, чтобы попасть в руки обыкновенных стражников, и вот к чему это привело, — он развел руками, словно извиняясь, что находится здесь.

— Если хочешь, — продолжал Шеттавос, — я могу занять должность корабельного мага, пока Аппи будет приходить в себя. По крайней мере я умею предсказывать погоду и чувствовать невидимые подводные камни.

— А воевать ты умеешь? — спросил его Ксан. — Сводить с ума воинов на чужих кораблях, насылать на них огонь или бурю? Или еще лучше — заставлять их самих покорно приносить мне в дар все что у них есть ценного — хоть так и не бывает.

— Отчего же, бывает, — ответил колдун. — Однако для этого могут потребоваться такие силы и средства, по сравнению с которыми добыча не покажется тебе столь уж привлекательной. Путь меча и огня всегда был самым прибыльным и простым в этом мире. Я не могу наслать на купца небесный огонь, однако вполне в моих силах возможность призвать мелкую морскую живность, что за несколько минут сожрут всю их команду, не тронув груз. Только вот объяснить им попутно, что при этом не нужно трогать наш корабль гораздо труднее.

— И ты такой же, — огорченно вздохнул капитан. — Ну почему мне никак не удается найти действительно сильного мага?

— На самом деле, удалось, — проговорил Шеттавос. — Осмелюсь дать совет — береги мальчишку. Он владеет огромной силой. Сидя на острове я не мог пробиться сквозь его ментальный барьер над вашим кораблем. Да даже сейчас, когда он без сознания лежит там на корме, он продолжает удерживать этот барьер. Мальчишку нужно только как следует подучить. Счастлив капитан, обладающий подобным богатством.

— Что ж, спасибо на добром слове, — ухмыльнулся Ксан. — Можешь отныне считать себя членом команды «Аспида», если конечно хоть часть твоей истории правдива. Условия обычные — добыча поровну, но ты в числе тех, кто получает четверть ее — вместе со мной, боцманом, плотником и главным старшиной. Если первым заметишь вражеский корабль — тебе лучшее оружие с него. Если первым взберешься на борт вражеского судна — получишь лучшее платье, которое там окажется, правда… — Белый Аспид с усмешкой оглядел фигуру толстяка, — тебе это, кажется, не грозит. Если в бою бросишь оружие — немедленная смерть, за потерю в бою части тела — соответственное вознаграждение. Пища одинаковая для всех, все пьют столько, сколько захотят. Дуэли разрешаются только в присутствии всей команды. На корабле есть три каюты, одна из них теперь ваша пополам с этим повелителем демонов. Все ясно?

— Ясно, — ответил Шеттавос. — Кстати, капитан, где-то через час соберется небольшой, но довольно устойчивый ветер в сторону материка. Какие будут указания?

Это сообщение заинтересовало капитана. Резко встав, он быстро обозрел, что творилось на палубе его корабля.

Погрузка бочонков с водой завершилась и пираты в вольных позах отдыхали в тени. Кто-то играл в кости, кто-то потягивал прохладное вино. Небольшая передышка на море никогда не вредит.

Воздух все еще был недвижим, но Аспид, старый моряк, уже и сам ощущал некое грядущее изменение погоды. Чувство его не было столь дальним и точным как у его нового члена команды, но Ксан решил позволить своим людям отдохнуть еще немного.

Несомненно, ветер будет, а с ним и новая удача у этих заросших пальмами берегов. Древняя империя магов, уверенная в своей силе и безопасности лежала перед ним, застывшая и разморенная жарким тропическим солнцем.

Самое время пощекотать кишки этим сытым ленивым уродам.