Тимереки

Глава 6

Здесь, в зарослях, Анжела старалась произвести на этот свет жизнь. Ею подруги поддерживали и плакали вместе с ней. Они держали её за руки и дышали вместе с ней. Эта ночь была самой длинной на свете от выпавших мук.

А там, совсем недалеко, возле их селения, тимереки сражались не на жизнь, а на смерть. Бандерлоги выпрыгивали десятками из ниоткуда, оттесняя то одну, то другую группу тимерекских воинов. Они разъединяли воинов племени, чтобы потом перебить их поодиночке. Тембот не мог справиться с такой тактикой врага. Бандерлоги, в черных одеждах, с туго связанными в пучок, на затылке черными волосами, с оскалом зверя и выпученными красными глазами, безжалостно уничтожали тимереков.

В стороне, ухмыляясь, в окружении своих личных рабов, стояло само зло. Его седые волосы, свисали клочьями, кровь тимереков на его одежде так подходила к цвету его глаз.

– Мы перебили почти всех волков, а они были лучшими воинами племени. Значит, мы снова победили! – Обратился он к своему вождю.

– Нужно прочесать джунгли и найти ещё их женщин и детей, – расхохотался вождь, вращая жуткими красновато-мутными глазами.

– Не нужно прочесывать, я знаю, где они! – жрец самодовольно оскалился и повернулся в сторону джунглей.

Анж тужилась, скребя пальцами землюю.

– Давай Анж, я его вижу! Помоги мне, Кей! – они подхватили ребенка вместе. Кей перерезала пуповину. Остальное сделала Мэл. Лита лежала рядом почти без сознания. Джунгли огласил плач, звонкий крик младенца!

– Мальчик! – захлебнулась Кей, – У нас родился мальчик!

– Сюда кто-то идет, – побелевшими губами прошептала Мэл.

Кей сжала рог, дрожа как осиновый лист. Из-за раздвигающихся ветвей показались две красноглазые головы. Девушки завизжали, отмахиваясь от них ножами, но бандерлоги сгребли их и потащили за собой.

От ужаса подкашивались ноги, их волокли за волосы, пиная ногами, потешаясь над их страхом. Анжела уже не чувствовала боли, она только изо всех сил прижимала к себе своего малыша, волочась за этими монстрами из преисподней.

Бросив их на землю, одно из чудовищ проговорило:

– Мы пока нашли только этих.

Кей понимала их речь. Видимо, когда Сазар изменил их сознание, они стали способны воспринимать все языки этого мира. Кей захотела поднять голову, но чья-то нога, снова грубо прижала её к земле.

– Лежать, пока вам не велят! – его голос показался ей до ужаса знакомым. Если это был тот, о ком она подумала.

Мучимая догадкой, Кей, собрав силы, вырвалась, вскочила на ноги и, наконец, увидела.

Перед ней стоял седой как лунь уродливый жрец бандерлогов, окруженный такими же красноглазыми монстрами и … теми парнями, кто шел вместе с ними из прошлого мира. Это были ребята из их группы! Она не могла произнести их имена, но она их узнала!

Они безвольно стояли около жреца, на их безразличных лицах не отразилось ни одной эмоции, а в глазах была пустота, кто-то погасил свет в их душах, превратив в послушных марионеток.

– Как интересно, оказывается, есть и самки этого племени. Такие же жалкие существа, как и мои рабы! – проговорил жрец, брезгливо кривя лицо.

– Ошибаешься мерзкий урод! Жалки вы – нападающие на женщин и детей! – ровным голосом проговорила Кей и плюнула ему под ноги.

– Убить!!! – гаркнул жрец.

Кей сжала рог, нащупав его в кармане, и мысленно попросила у него помощи.

Занесший над ней меч, выронил его, удивленно и испуганно глядя то на жреца, то на девушку. Кей склонив голову набок, смиренно улыбалась.

– Что, твои собаки не слушают хозяина?

– Я приказал убить, жалкое ничтожество! Убейте её немедленно! – прорычал взбешенный жрец. Но их мечи снова упали к их ногам.

Какая-то сила вдруг наполняла мечи неимоверной тяжестью, от чего воины не в силах были удержать их непослушными руками. Они не смогли поразить её ни копьем, ни ножом, ни одно оружие не могло причинить ей вреда. Она была окружена мощной броней, окутана коконом чьей-то силы. Жрец не мог пробиться и узнать, что защищает её, не смог управлять ею.

– Хорошо, женщина, проверим, сможешь ли ты защищать других или только себя?! Я покажу тебе, что делают бандерлоги с непокорными, а потом сделаю тоже самое со всеми твоими соплеменниками. Ведите её за мной!

Её потащили вслед за жрецом, к месту сражения, где красовался сам вождь бандерлогов. Такой же мерзкий и отвратительный как все его беспощадные сородичи.

– Воины отыскали в джунглях женщину, которую я не могу разгадать. Её защищает непонятная для меня сила! – обратился жрец к своему вождю, с ненавистью глядя на Кей.

Вождь ухмыльнулся и заговорил с ней своим гнусным голосом:

– Смотри, женщина, на эти поверженные тела тимереков! Неужели ты думаешь, что мы не сможем сломать какую-то чужеземку?! Твоё время истекает, как и их. Вот эти воины из клана волков. Они ещё живы, но будут умирать медленно и мучительно! – он указал рукой на лежащие неподалеку тела. – Тебя может ждать та же участь!

Кей посмотрела в сторону и содрогнулась всем телом или это покачнулась сама земля.

Им по плечо отрубили сжимавшие мечи обе руки. Воины истекали кровью, терпя ужасные муки, с каждой каплей крови, жизнь покидала их. Черная пелена закрыла ей глаза, поднимая в сердце смерч горя, отчаяния и вопли ужаса!!! Кей увидела … лежащего среди них … Алмира.

И небо упало на землю!

Кей, спотыкаясь, подошла к нему и посмотрела любимому в глаза. Они всё-таки ещё увиделись – как он ей и обещал! … Но в последний раз.

Алмир приоткрыл затекшие кровью веки.

Боль, угасание и любовь – вот что она увидела напоследок в родных глазах. Наклонившись, Кей взяла меч из его отрубленной руки. Сила, защищавшая её, как будто управляла и силой в её руках. С криком жути, Кей вонзила меч в сердце своего любимого мужчины, спасая его от мук.

Вторым движением, она, молниеносно обернувшись, все тем же мечом снесла голову стоявшему рядом жрецу и третьим движением вспорола живот вождю бандерлогов.

– Ваше время истекло! – проговорила она мертвым голосом, роняя меч своего мужа.

Опустившись на колени перед телом Алмира, Кей подняла голову к небу и издала нечеловеческий вопль, крик боли и отчаяния.

Она упала ему на грудь и зарыдала, впуская в свою душу смерть.

Теперь сами бандерлоги остались и без жреца и без своего вождя. Без контроля власти, управления и защиты силы жреца. Их воинственный дух дрогнул и оставшиеся в живых тимереки стали вытеснять их со своих территорий. Буйволы и ястребы бились за павших волков с удвоенной яростью.

Остатки бандерлогов удирали без оглядки. Тимереки возвращались в селение залечивать раны и хоронить погибших.

Кей безутешно рыдала на теле своего мужа. Подошедшие Тембот и Рагнар в почтении склонили головы возле тела павшего воина.

Рагнар осторожно тронул Кей за плечо. Она метнула в их сторону полный безумия взгляд.

– Конечно, вы оба живы, а он отдал за вас свою жизнь! – сотрясаясь всем телом, прошептала она.

– Кей, он отдал её за наш народ. Он был великим воином и как воин пал на поле сражения.

– А почему ты не пал, Тембот?! Сидел в кустах, защищенный магией Рагнара! – зло закричала Кей.

Рагнар попытался подойти к ней, но она вдруг завопила страшным не узнаваемым голосом:

– Не подходи ко мне! Не смей прикасаться ко мне! Ты знал, что у меня рог, это ты управлял мною! Это ты, моими руками убил жреца, их вождя и … моего Алмира! Ты всё знал! Ты знал, что будет так, что он погибнет, и не защитил его! – с ненавистью кричала Кей. – Я ненавижу тебя, Рагнар! Я ненавижу тебя!

Эхо, разносило её последние слова, хлестав Рагнара по сердцу и ударяя в виски. Ещё долго эхо её голоса звенело у него в голове. Её глаза полные боли и ненависти ежеминутно стояли у него перед глазами.

Тембот подошел к ней и попытался поднять её на ноги, но Кей вырывалась и отталкивала его, продолжая причитать:

– Ты не понимаешь, это я убила его, собственными руками. Я вонзила меч в его сердце! Я так любила его, я так люблю его, Тембот! Я не смогу без него жить, не хочу! Убей меня, пожалуйста, ну, пожалуйста, помоги мне избавиться от этих мук! Убей меня! – Кей цеплялась за его одежду, ползя за Темботом на коленях. Тембот отворачивался от неё, чтобы она не видела слёз в его глазах, он не мог найти слов, чтобы успокоить её, не мог помочь ей.

– Я прошу тебя, вождь, подари мне свободу, позволь соединиться с ним на небесах, убей меня. Не оставляй меня жить с этой болью, пожалуйста, Тембот.

Слушая её страшные слова, глядя на убитую горем Кей, Рагнар с мукой в голосе, обратился к своим воинам:

– Отнесите её в селение силой. Она всё равно сейчас ничего не поймет и не захочет слушать. Найдите кого-нибудь из волков, пусть они не спускают с неё глаз, чтобы она не наложила на себя руки. Алмира нужно подготовить к погребению.

– А что делать с этими? – и воин кивнул на её бывшую компанию по туризму. Поникшие, они тупо стояли в куче, опустив головы.

– Заприте их. Потом мы разберемся, что с ними делать. Они вышли из-под власти жреца бандерлогов и не понимают, что с ними произошло, – отдал приказание Рагнар, пока другие воины пытались скрутить совсем обезумевшую от горя Кей.

Жизнь перестала волновать её. Боль заполнила всё её существование, ей было безразлично, что происходило вокруг, она закрывала глаза и видела перед собой только лицо Алмира.

Кей лежала в своём шатре недвижимо, глядя в одну точку уже два дня, не принимая пищи, не отзываясь ни на чьи голоса.

– Кей, нужно идти. Сегодня погребальное сожжение тела Алмира, – проговорила Зои.

– Тогда сожгите и меня вместе с ним, – еле слышно прошептала Кей. – Нет? Тогда нечего сюда ходить, оставьте меня все в покое. Я буду умирать здесь.

– Она не пришла, – обратился Тембот к Рагнуру.

– Так даже лучше. Кей вряд ли бы выдержала видеть, как сжигают тело её мужа. Она скорбит, страшное отчаянье заполонило её душу.

– Можно ли ей как-то помочь? Она отказывается от пищи, она решила умереть от голода и горя?

– Я не смогу помочь ей, Тембот, она и близко меня не подпускает. Кей винит во всем меня, она не станет меня даже слушать. Попробуй ты, поговорить с ней. Остальное сделает время, – устало и обреченно проговорил Рагнар.

После погребения Тембот явился в вигвам Алмира и прясел возле неподвижно лежащей девушки.

– Уходи, – выдавила она.

– Нет, Кей, я не уйду, пока ты не выслушаешь меня. Знаю, моя скорбь, ничто по сравнению с твоей, но я тоже потерял сотню своих людей, лучших воинов племени, своих братьев, я тоже любил их как родных и раны от потерь никогда не заживут. Алмира будут почитать в легендах, как тебя и Рагнара. Вы трое, спасли племя тимереков. Меч Алмира, твоя решимость и сила рога, и знания Рагнара, а ещё ваша любовь. Каждый из вас был ею полон, поэтому мы и победили. Я преклоняюсь перед твоим мужеством и вечно, буду почитать тебя как сестру. Пойми, Рагнар не всемогущ, наши судьбы подчинены духам и в их власти, менять их. Он не мог знать, в каком именно бою погибнет Алмир. Если бы не сила рога, мы все сейчас были мертвы. Рагнар хотел лишь одного – спасти тебя и наш народ. Их жрец был могущественен, питаясь от своего зла, но он не смог понять, что защищает тебя. Один Рагнар не смог бы справиться против него, не смог бы управлять тобой, жрец не позволил бы магии Рагнара проникнуть в твоё сознание. Слилось три силы и вместе они сокрушили зло. Магия знаний тимереков, магия рога и магия любви. Поэтому ты смогла убить наших врагов, обезглавив их племя, но ты не убивала Алмира. Ты избавила его от страшных мук, он благодарен тебе за это. Только истинно любящий способен так облегчить страдания. Рагнар придал тебе решимости. Наше горе безмерно, как и твоё. Мы потеряли многих, но мы должны быть все вместе, чтобы выжить, бороться и жить дальше.

– У меня нет сил бороться, Тембот, – прошептала сквозь слёзы Кей, – Я ощущаю его в своей душе, слышу его голос, вижу его глаза. И одновременно чувствую такой холод и пустоту, и вижу перед собой одну дорогу – уйти за ним.

– Нет. Я не думаю, что Алмир хотел твоей смерти. Он сражался за тебя. Не порочь его воли, ты должна жить ради него и хранить память о нём. Ты сильная Кей, ты выстоишь. Это я тебе говорю как вождь, хотя я сам вряд ли бы выдержал подобное испытание, но ты сможешь, потому что ты особенная. Тебя выбрали духи.

– Твои духи жестоки! Они дали мне счастье и любовь, а затем так чудовищно его отобрали.

– Будь благодарна, что ты имела это счастье и любовь! Что оно у тебя было! Ты впитала его в себя на всю жизнь. У многих за всю их долгую жизнь не бывает даже капли такой любви, которая была у тебя. Это я тебе говорю как мужчина. Мне хотя бы на день испытать такое чувство!

– Не надо, не желай этого. Оно разрывает сердце. Делает остаток твоей жизни, когда ты его теряешь, серым и бессмысленным.

– Поговори с Рагнаром, Кей! Он сможет подобрать нужные слова.

– Нет! Я не могу сейчас его видеть. Его не могу, – покачала она головой.

– А я буду рад видеть тебя, Кей, на ногах, среди нашего племени! – сказал ей напоследок Тембот.

Лежать в шатре и плакать не облегчало боли. Чтобы угнаться за своими мыслями, Кей стала бродить ночами по селению. Временами, из темноты, перед ней появлялись ястребы, охранявшие территорию и днём и ночью. Они склонялись перед ней в почтении, предлагая свою помощь. Но Кей только отрицательно качала головой. Скоро и эти прогулки пришлось прекратить. Хоть она и старалась гулять подальше от вигвамов, всё равно она неизменно чувствовала на себе чей-то взгляд. Кей даже догадывалась, чей взор сопровождал её повсюду. И в рощах, и у озера, и между стоянками кланов – это были всевидящие глаза Рагнара.

Разговор между Мэл и Томасом прервался, с появлением Кей.

– Я пришла проведать Анж и малыша, – проговорила она, коротко кивая всем присутствующим.

– Мы давно ждали тебя. Говорили, что ты никого не хочешь видеть. Мы сочувствуем твоему горю.

Кей напряглась, выпрямившись как бамбук:

– Не будем об этом! – каждое слово капало холодной сталью.

– Как ты, Анж? Назвала сына? – постаралась смягчиться Кей.

Анжела улыбнулась, качая спящего мальчика:

– Спасибо, Кей все хорошо, нам уже десять дней. Все никак не могу придумать, какое имя ему дать. Имена тимереков, я не хочу ему давать, а имена из нашего мира я не могу вспомнить. Если мы вернемся ему нужно имя оттуда.

– Вернёмся? – Кей вопросительно взглянула на компанию.

Они переглянулись в нерешительности, пока не заговорил Томас:

– Что, это сразу оживило тебя, Кей? Мы разговаривали со жрецом тимереков, Рагнаром. Он сказал, что, оказывается, вернуться в наш мир можно, и, скорее всего нас всех отпустят. Мало того, когда мы снова вернемся домой, наше сознание перевернется обратно. И мы опять вспомним наш язык, наши имена, название вещей. Рагнар сказал, что проводник проведет нас к границе миров. Конечно же, мы все единогласно решили возвращаться, все, кто остался в живых. Как видишь, двоих из нас уже нет.

– Я иду с вами! – решительно проговорила Кей.

Ноги сами принесли её к вигваму вождя.

– Тембот! – позвала она. – Я пришла поговорить с тобой.

– Я всегда рад тебе, Кей.

– Это правда, что ты отпускаешь моих соплеменников?

– Да, я принял такое решение. Их много, и всех их нужно кормить, я не хочу нянчиться с ними. Волков охотников осталось очень мало, мяса не хватает, а работники из твоих соплеменников, не обижайся, никакие. Я предложил им выбор, и они решили уйти. Но это не относится к тебе, ты уже одна из нас, ты принадлежишь племени.

– Я ухожу вместе с ними! – Кей увидела, как омрачилось лицо Тембота, но она настойчиво продолжила. – Пойми меня, пожалуйста, пойми. Я в этом мире всё равно буду чужая. Больше меня здесь никто и ничто не держит. Если я останусь – сойду с ума от своих воспоминаний. Всё, всё вокруг напоминает мне Алмира! Мне очень плохо, Тембот. Я хочу сбежать от этой боли. Я хочу вернуться домой, где мне все привычно. Где я попробую жить дальше. Это моё решение.

Тембот молчал, опустив голову.

– Значит, тебя больше ничто здесь не держит. А ты веришь, что тот мир всё ещё твой? Ты нужна нашему племени. Ты не чужая для нас. Если ты уйдешь – предашь нас, – тихо произнес он.

– Я всегда буду отличаться от вас! Посмотри на себя и на меня.

– Ты думаешь, ЭТО нас отличает? Цвет кожи и особенности глаз? Внутри ты уже принадлежишь нам, твоя душа всегда будет в этом мире. Ты была женой вождя клана, и ты хочешь сказать, что чужая для нас?! Ты полюбила Алмира, а значит, полюбила и мой мир, наш народ.

– Я оставлю рог Рагнару, он будет защищать тимереков. Я не вижу в этом измены, на этом мое предназначение закончилось. Просто, я возвращаюсь в своё племя. И унесу память о вас в своем сердце. Отпустите меня, я здесь одна не выдержу, если вы, конечно, не хотите моей смерти.

– Я не могу удерживать тебя силой, – проговорил совершенно убитый Тембот, он не скрывал своего разочарования. – Если это решение твоего сердца, если это твоё твердое решение – уходи.

– Да, я так решила, – вздохнула Кей.

– Ну что ж, тогда попрощаемся на рассвете.

Тимереки отпустили чужеземцев. Но на их лицах не было радости. С тяжелым камнем в душе и печалью в глазах они прощались с ней. Действительно, возникало такое ощущение, что своим уходом – она предает гордое племя тимереков. Предает своё прошлое, которое здесь у неё было, свою боль, которую она пыталась здесь оставить, и от этого так скверно становилось на сердце.

Кей вошла в шатер жреца, она хотела попрощаться и с ним, оставить ему рог и услышать напутственное слово человека, сыгравшего большую роль в её жизни, в этом мире.

Немного придя в себя, Кей поняла, что вины Рагнара в этом нет, он боролся за племя, так же как и Алмир. Она не держала на него зла, помня, сколько раз он спасал её, как тепло относился, только одна печаль забилась в душе, когда она взглянула на него. Хотя сама Кей даже не догадывалась, насколько сильно она ранила его своим решением уйти.

Рагнар сидел на земле, вертя в руках какую-то круглую вещицу. Он даже не поднял головы при её появлении.

– Здравствуй, Рагнар! – нерешительно проговорила Кей. – Я пришла проститься и оставить вот это.

Рагнар продолжал молчать, не глядя в её сторону. Кей положила рог на золотой поднос у алтаря духов и снова взглянула на его отрешенный профиль:

– Ты так ничего мне и не скажешь? Не взглянешь на прощание? – печально спросила она, стоя у выхода, но Рагнар так и не повернулся. Немного помешкав, порываясь ещё что-то сказать ему, Кей лишь с сожалением пожала плечами и вышла.

Рагнар перестал вертеть в руках свою безделушку, перебросив её в правую руку, он небрежно взглянул на неё. Это была шишка дуна, усыпанная острыми шипами. Рагнар, обернувшись туда, где только что стояла Кей, крепко сжал шишку в кулаке. Шипы вонзились глубоко в кожу, но он не чувствовал боли, его боль билась в груди. Он не желал прощаться с ней, не мог понять, почему его любовь не может удержать её, ведь она так нужна ему.

Время на сборы им не пригодилось, они ушли налегке, так же как и пришли.

Люди племени не махали им вслед, не желали доброго пути, они не улыбались, но и не плакали. Это была тяжелая сцена прощания, Кей ощущала исходившее напряжение, от обреченного молчания тимереков. Она не смогла проститься ни с родственниками Алмира, ни с Зои, ни с Рагнаром, они даже не пришли на площадь, лишь Тембот кивнул ей напоследок. Но, не смотря на это их нежелание расставаться с ней, она всё равно хотела убежать отсюда как можно дальше.

Слишком желанна была цель перед ними. Они шли без устали, без роптаний, четверо парней и четыре девушки, одна из которых прижимала к себе своего ребёнка. Каждый из них уносил из этого мира свои воспоминания, кого-то они опустошили, кого-то угнетали, а кто-то и вовсе пытался впасть в забвение. Они мечтали вырваться, избавиться от кошмаров последних месяцев, вернуться домой и постараться забыть, то, что, по сути, забыть невозможно.

В этом мире они потеряли Чейса и Фредерика, и это ещё сильнее угнетало их состояние. Правда, Анжела уносила отсюда новую, рожденную жизнь, своего маленького сына, которому было всё равно в каком мире он находится, лишь бы его держали руки матери.

Пока их сопровождал проводник, продвигались они в основном молча, мысленно прощаясь со всем, что их здесь связывало, забирая тайны, оправдывая поступки. У реки они расстались с последним тимереком и без раздумий вошли в холодную мутную воду. И в этот раз Кей поплыла первой, не оборачиваясь, без прежнего страха. Пережив в этом загадочном мире столько ужасов, что теперь боязнь воды по сравнению со всем тем казалась детским капризом. Она уже понимала, что стала другой, прежняя Кей никогда не вернется.

Выбравшись на противоположный берег, все как один они почувствовали дикую головную боль, головокружение, мысли и сознание заволокло таким же густым туманом, движения стали скованными и не осознанными. Но спустя некоторое время, постепенно это состояние улетучилось, на смену ему пришло осознание того, что они снова … американцы, они помнят название городов, имена родных и свои собственные. Это придало сил и уверенности в том, что они действительно возвращаются домой.

Их обратный путь кардинально отличался от начального путешествия поведением, внутренним состоянием и поступками. Сосредоточенно и без лишней болтовни, без приколов и насмешек, без нытья и сожалений, они преодолевали километр за километром. Подобрав по пути, брошенные ими ранее не тронутые рюкзаки и рацию, очень быстро и собрано, они преодолели уже половину необходимого расстояния.

Только во время вечерних привалов на ночь, эти люди позволяли себе выпускать немного эмоций. Анжела нежно ворковала с малышом, спонтанно назвав его Джонатаном. Лита с Ноэлом, пытались восстановить свои отношения, но этот мир оставил слишком глубокий отпечаток, открывая суть несерьезности их прошлых чувств. Мэл тихо беседовала с остальными парнями, Томасом, Оуэном и Джиджи. Одна лишь Кей оставалась в стороне, соблюдая дистанцию, ища уединения. Она шла домой, среди своих друзей, подобных себе, но легче ей почему-то не становилось. Оно гналось за ней по пятам, чувство боли, чувство потери и одиночества. Все так же пустота обволакивала её душу, а на сердце застыл холод. Томас Джейсон пытался несколько раз подходить к ней, он присаживался рядом и заговаривал, голосом полным участия и надежды, но Кей игнорировала его попытки расшевелить её.

– Кей, представь, скоро мы будем нежиться в собственных постелях, горячих ваннах, пить вино, ездить на личных авто, общаться с людьми и забывать весь этот ужас. Как здорово, что мы вырвались, спаслись, и больше никогда туда не вернемся! Я лично пойду в церковь и помолюсь за наше чудесное избавление, это я, которого только силой таскали в церковь мои праведные предки. Представляешь, как я изменился! Я начал ценить жизнь, все то, что осталось на родине. Все эти небоскребы, пробки, супермаркеты, забитые едой, мою толстую тетушку Грейс, и моего шефа.

– Мне холодно, Томас, – тихо ответила Кей.

– Не вопрос, сейчас я принесу тебе плед и нагрею воды на костре.

– Нет. Этот холод внутри меня, холод и страх. Я боюсь, что ни здесь и ни там мне не будет покоя, не найдется места. Я сбилась со своего пути. Мне важно понять свои цели, но я не могу их определить. Я как призрак бреду за вами, гонимая болью. У меня уже почти не осталось надежды, что я смогу быть счастливой, ведь забыть все у меня не получиться, я не смогу. Ты знаешь, мне лучше, когда я остаюсь со своими мыслями наедине, меня раздражает общение, не нужно лезть ко мне со своими рассуждениями. Оставь меня, пожалуйста, в покое, не забирай последние силы.

Выйдя, к месту их первоначальной высадки, рация, повинуясь всем законам мистики, заработала.

Сидя в вертолёте, Кей в последний раз бросила взгляд на раскинувшийся внизу лес, на еле заметное русло убегающей вдаль реки, и закрыла от боли глаза.

Как в заторможенном состоянии, на грани нервного истощения они прошли осмотры врачей, выдержали докучливые допросы полиции и любопытных журналистов, которые пытались из их возвращения сделать сенсацию, поднимая рейтинг своих газет и журналов. Вокруг них создалась та тесная, невыносимая обстановка насильственного вмешательства и давления со всех сторон. Со стороны прессы, которая старалась любыми путями добыть интересующую их информацию, предлагая деньги и славу; со стороны законодательных властей, которые требовали полную отчетность в том, что с ними произошло; со стороны родственников, которые засыпали вопросами, на которые страшно было отвечать. Интерес общественности можно было понять, группа людей бесследно исчезнувших в канадских лесах, вдруг неожиданно возвращается через девять месяцев, и их история полна необъяснимых фактов и выглядит неправдоподобно и фантастически.

Но все пропавшие, как один отвечали одно и то же, как заевшая пластинка, защищая себя от возможного скептицизма и определения в клинику для душевно больных. Свое исчезновение объясняли тем, что проводник пропал, при неизвестных обстоятельствах вместе с картой, рация не работала, они заблудились, углубляясь в леса, питались подножным кормом и местной дичью, как выжили, не знают, двоих из них загрызли дикие звери, вернулись чудом, отыскав дорогу.

Звучало, конечно, мягко говоря, странно, было много неясностей, но измученные люди отказывались давать подробные комментарии, ссылаясь на депрессию и расшатанное нечеловеческими трудностями здоровье. От денег, которые им предлагали пронырливые журналисты за правду, молодые люди отказывались наотрез. То, что они хотели забыть, не имело цены, ими двигало лишь желание жить как прежде, снова вернуться к таким родным стереотипам и заблуждениям, покою и легкомыслию.

И их оставили в покое. Руководство фирмы, которое и послало их же на этот тренинг, постаралось замять шумиху вокруг, им ни к чему было привлекать к себе столь пристальное внимание властей.

Страховая компания выплатила потерпевшим солидную компенсацию, так что каждый из них смог теперь позволить себе достойный отдых, либо распорядиться наличными по своему усмотрению.

По возвращению, товарищи по несчастью старались держаться друг от друга подальше, чтобы не поддаться искушению снова заговорить о параллельном мире, о том, что с ними произошло, даже им самим это казалось уже чем-то нереальным, на грани сумасшествия и мистики фактом. Анжела с малышом уехала к родителям в другой штат, Лита и Ноэл решили расстаться, Ноэл нашел себе место в другой компании, а Лита отправилась на острова. Джиджи вообще покинул страну, уехав в Африку. Оуэн забился на ранчо в Техасе. Мэл занялась своей карьерой переводчицы, а Томас купил себе яхту и ловил нирвану в заливе. Одна лишь Кей по-прежнему чувствовала себя потерянной, пытаясь собрать в кучу свою жизнь, а она то там, то сям лопалась по швам.