Тимереки

Глава 13

Рагнар медленно повернулся и выжидающе взглянул на пилигрима.

– Ты ждешь объяснений? Что ж, сейчас ты во власти моей силы, передо мной сейчас не жрец, а всего лишь человек с пробуждающимися знаниями. Садись и слушай Рагнар, запоминай и делай выводы.

Ты, твой отец, твои предки и племя тимереков, вы столько времени радели за ваши законы, неукоснительно исполняя их! Но как бы вы удивились, увидев и узнав того, кто их на самом деле составил. Нет, это не древние, вашими древними был народ Ашварума. Они даже не представляли себе, что их потомки станут тёмными дикарями и доживут до полного забвения их памяти. Позже я поведаю тебе о павшем государстве Ашварум. Сейчас же хочу сказать о духах, которым вы поклоняетесь. Страшные уродливые создания, которые уже не могут принять свою былую физическую форму, жрецы зла, могучие маги – это они управляют вашим сознанием, это они составили законы. Пока вы живёте по их правилам, они питаются вашей жизненной энергией и продолжают творить свои тёмные дела. Они карают невинных вашими руками, отнимают любовь, сеют зло в сердцах людей, превращая их в монстров. Вы не всегда были такими, бандерлоги не были такими, и шагауры когда-то были благородными мастерами. Всё забыто. Духи стёрли вашу память, подчинив вас себе полностью. Твоё племя поклоняется злу, Рагнар. И тебе суждено это зло низвергнуть. В тебе пробивается истинный росток древнего народа, их знаний. Ты сможешь противостоять злу, раскрыв свои силы до конца, я буду тренировать тебя. Когда-то ваш народ поклонялся высшей справедливости, богу Аш, всепроникающему любящему творцу. При рождении, благодаря твоей светлой матери, ты получил от творца задатки борца, которые тщательно были укрыты в твоей душе и в твоём сознании. И пробудить твои силы должна была искренняя любовь, рождённая после встречи со второй половиной твоей души. Ты сразу узнал её, ещё до того как взглянул на её ладони, ты почувствовал её, как только она подняла на тебя свои глаза. Кей стала для тебя в этом мире самым важным, твоим сокровищем, твоей жизнью. Но ты понимал, что ступил на извилистую тропу, бегущую по краю пропасти. Ты не знал, как уберечь её, как управлять своей силой. Ты подсознательно укрывал и то и другое от проникающей власти духа, ища ответы, и мы услышали твой зов. Кей была рождена в другом мире, но она росла для этой цели, всевышний хранил её, для того, чтобы привести сюда. Вы соединились душами и сила стала бить из тебя ключом. Но духи не так просты, они чуют неладное, взоры их магических глаз шныряют повсюду, они упорно ищут источник их возможной гибели. Мы все в большой опасности, поэтому нужно быть предельно осторожными, пока не придёт момент, когда можно будет бросить им вызов. Ты хочешь продолжать борьбу, хочешь сбросить с себя оковы гнёта зла и освободить свою любовь, освободить свой народ?

Рагнар молчал, задумчиво глядя в пол, внутренне он боролся со знаниями, заложенными в него духом, но он чувствовал, что пилигрим вещает истину. Подняв на него затуманенный взгляд, он ответил:

– Я готов. Если это единственный путь, то я согласен пройти его по краю пропасти.

– Тогда мы будем учиться управлять силой. Предстоит много работы, нужно подготовить людей к тому, что их устои рухнут, что всё, чем они жили, окажется пустым. Тебе трудно поверить, что твоя жизнь – это сплошной обман, игра, в которой не ты устанавливаешь правила? – проговорил Фанфарас, поднимаясь с места.

– Я полностью растерян, разбит и разорван на куски. Очень сложно постигнуть то, что твоя вера – это всего лишь дым, жертвенного костра, где в жертву приносят твой народ. Я хочу как можно скорее начать подготовку, научи меня, Фанфарас как бороться с ними и как их можно низвергнуть! Я хочу стать тем, кем должен быть! Помоги мне!

– Для этого я здесь, мы осторожно, я повторяю, мой горячий друг, осторожно начнем тайную подготовку. Ты обучишься и как только будешь готов, барабаны забьют тревогу. У нас на это есть примерно один цикл, ровно столько времени я смогу удерживать оборону, противясь проникновению магии духов. Вперёд, Рагнар, сегодня я покажу тебе как ещё более надежно укрывать свои мысли и чувства, чтобы не будить подозрения духа, внешне ты будешь вести себя, так как хочет он, а в душе и в глубине твоего сознания ты будешь другим человеком, самим собой, который будет бдительно и неустанно вести борьбу со злом, обходя его ловушки и раскрывая его хитрые замыслы. Ты разделишься надвое. Одна твоя личина будет вводить духа в заблуждение, прикрывая собой вторую, которая будет готовиться к сражению. – Пилигрим достал нож, и твёрдо взглянув на жреца тимереков, произнес, – Дай мне свою руку.

Сделав надрезы чуть ниже запястья себе и Рагнару, Фанфарас прижал свою рану к его, смешивая кровь. Затем, вынув из-за пазухи пузырек с темной жидкостью, он смазал порезы и на глазах пораженного Рагнара, кровь моментально перестала сочиться, а рана затянулась, оставляя лишь слабо заметный рубец.

– Вот возьми этот пузырек, выпей его перед сном и я смогу беспрепятственно проникать в твоё сознание, незамечено для духа. Я буду обучать тебя по ночам, никто и не заметит, что мы будем общаться так тесно и так часто. Ночью, твоё сознание будет бодрствовать и получать все необходимые знания, не бойся, даже в таком состоянии ты будешь чувствовать Кей и понимать всё, что с тобой происходит. А теперь уходи, пора.

Начало было положено. Каждую ночь, пилигрим, обучал его пользоваться силой, шаг за шагом, он вёл Рагнара как ведут дитя. Почти не оставляя ему времени для отдыха и сна. Он упорно менял его затуманенное сознание, раскрывая его таланты и возможности.

С того самого дня и Кей начала свою почти творческую жизнь. На первый взгляд всё казалось совсем просто, и должно было сослужить забавой, но на деле творческий путь оказался очень уж сложным и тернистым, вырабатывая у неё терпение и усидчивость, что поначалу вызывало у неё массу недовольства и гнева.

Кей лепила из глины фигурки.

Она нашла для себя такую оригинальную возможность уединиться и хорошенько подумать. Общалась она в основном только с детьми, прибегавшими к ней за подарками, глиняными игрушками. А ещё с Акаем, изредка наблюдавшим за её трудом. А так же со своим сыном, она знала, что он слышит её, он толкал её ножками, Кей гладила себя по животу и делилась с ним своими мыслями и мечтами, она рассказывала ему о его отце. Так проходили дни за днями.

Кей лепила не спеша, потому что навыки у неё в этом деле были совсем слабые, в школе, она когда-то посещала уроки художественной лепки. Но всё же, она творила с любовью скульптора и фантазией художника, своих глиняных кукол, лошадок, буйволов, волков и птиц. Поначалу тяжело было отличить буйвола от лошадки, все они нещадно разбивались психующей Кей, но, тем не менее, с каждым разом её пальцы творили всё лучше и лучше, приводя в восторг маленьких почитателей её мастерства. Она обжигала фигурки в печи и наносила на них орнаменты густым красным соком чихи.

Потом её фигурки настолько понравились Акаю, что он начал их просто коллекционировать, расставляя их у себя в вигваме. Затем к ней начали прибегать не только дети волков, но и дети из клана ястребов и клана буйволов, маленькие тимереки открыли для себя новое увлечение, они играли игрушечными статуэтками, дарили их взрослым, искренне плакали, когда те разбивались и снова прибегали к Кей.

…Они не виделись. Кей почти не выходила из-за испортившейся погоды, и боли в пояснице, ей все труднее было переносить свою беременность, она уже считала дни, когда должен будет родиться её Аядар. Это имя она выбрала ему сама.

Лишь ненадолго она выходила на свежий воздух, прогуляться между вигвамами волков, но Рагнар соблюдая уговор, не показывался на территории клана. Первые недели было не сложно, а потом она начала скучать, так хотелось хоть на минуточку взглянуть на него, улыбнуться ему и увидеть отражение тепла в его глазах. Каждый раз она обрывала себя на этой мысли, запрещая себе тосковать о нём. Она училась любить его скрытно, тихо и незаметно, придавая ему силы бороться и храня его от зла. Когда одиночество было совсем невыносимо, Кей только тяжело вздыхала и лепила свои фигурки, красивее обычного. Вот такую статуэтку девушки с печально опушенной головой и прижатыми руками к сердцу, Кей и подарила Зои, чтобы она передала её Рагнару. Зои часто заходила к ней, они болтали обо всём кроме тем, касающихся Рагнара, это было табу. Но статуэтку она согласилась передать. И вернулась с ответом, вручая Кей куклу, сплетенную из травы.

– Вот, Кей, возьми, это он тебе передал, – проговорила Зои, – Он сказал, что когда тебе будет совсем плохо, приложи эту куклу к своей груди и ты сразу ощутишь всю его любовь, которую он вплел вместе с этой травой майи. Я тебе скажу один раз и больше мы не будем говорить об этом, ладно? Рагнар очень обрадовался твоему подарку, я вижу, как каждый вечер он держит статуэтку в руках, нежно поглаживая её пальцами по лицу, задумчиво и печально глядя сквозь неё. Я чувствую – он стал другим, но он по-прежнему тебя очень любит, как бы я хотела, чтобы меня тоже так любили, Кей!

Полог шатра откинулся, впуская Акая.

– Кей, я хотел сказать …, – он осекся, взглянув на Зои, – Ладно я зайду позже, – быстро добавил он и стремительно вышел.

Кей опустила глаза, пряча улыбку в уголках губ.

– Тебя обязательно полюбят, Зои, очень сильно. Каждая женщина должна испытать любовь, иначе жизнь будет бессмысленна, а если любовь взаимна – это награда, – ответила она.

Проводив, Зои, Кей заглянула к Акаю, решив подразнить молодого вождя.

– Что ты хотел мне сказать, Акай? – улыбнулась она, – И почему так быстро убежал, как пугливая лань?

– Что значит убежал, я спешил, – бросил Акай, отводя глаза.

– Ты смутился, я видела, как взволновала тебя встреча с Зои. Ты боишься молодых и красивых девушек или ты влюбился? – засмеялась Кей.

– Что ты придумала, я мужчина, я воин, и я не боюсь девушек!

– Мой опыт показывает, что именно их и боятся мужчины. Так забавно наблюдать, когда воин пятиться от страха перед красотой, боится выказать свои чувства. Почему ты не скажешь ей?

– Зачем ты пристаешь ко мне с этими глупостями?!! Я … я сам разберусь! – нервно ответил Акай, не зная, куда деть свои глаза.

– Постой, ты боишься, что Рагнар тебе откажет. Тебе нравится Зои, ты хотел бы создать с ней пару, но боишься отказа? – добавила Кей, продолжая улыбаться. – А хочешь, я сама ей скажу?

– Нет! – выкрикнул он. – От тебя ничего не скрыть! Но насмехаться надо мной не нужно. Я пока не спешу. Понимаешь?

Кей приблизилась к нему вплотную и прошептала, задумчиво глядя в его взволнованные глаза:

– Зои так хочет, чтобы её любили, она мечтает о сильном, красивом и любящем мужчине. Она сама мне сказала. А разве ты не такой? Зачем ждать и упускать драгоценные минуты счастья?

Акай вздохнул, качая головой:

– Все равно пока не закончится сезон дождей, я не могу проявить свои чувства. Только на празднике солнца я попробую пригласить её на танец.

– Вот глупый! Зачем ждать ещё столько дней, если можно хотя бы спросить чувствует ли она взаимность! Это же так просто, взять и поговорить! А если её пригласит кто-то раньше тебя? Ведь Зои не знает о твоих переживаниях! – уже сердито проговорила Кей.

– Значит, такова судьба и воля духов.

– Всё, я пойду, ничего мне больше не говори о воле духов. Не хочу ничего слышать, глупый слепец. Ладно, … не сердись, … всё будет хорошо, я думаю из вас получиться славная пара. Правда, мой милый братец? Просто я так хочу, чтобы хоть кто-то был счастлив, ты понимаешь меня, Акай? Где же твоя хитрость храбрый волк?

– Я понимаю, Кей, и совсем не злюсь на тебя, но дай мне время. Да, … я хотел сказать тебе, что пилигрим сплёл для твоего сына, который уже вот-вот родится колыбель. Он передал её мне сегодня утром, смотри! Сказал, что в ней малыш будет спать намного спокойнее.

Это была действительно колыбель! Наверное, в старину, в её мире, в такой колыбели качалась её прапрабабушка. Она была в виде огромной корзины на выгнутых ножках. Прикоснувшись к ней, колыбель легонько закачалась.

– Даже не вериться, что скоро в ней будет лежать Аядар, – прошептала улыбающаяся Кей.

– Ты, так … его назвала? Но имя ребёнку выбирает отец или высший клана, – негромко заметил Акай.

Кей обернулась, быстро смерив его негодующим взглядом.

– Прошу тебя, не надо. Оставь это право за мной. Ты знаешь, как важно для меня назвать самой сына Алмира, нашего с ним сына. Скажи остальным, что это ты придумал имя, сделай мне такое одолжение, – сдержано проговорила она, но в её глазах он заметил беспокойство.

– Не тревожься, пусть будет так. Аядар, чудесное имя, мне нравится.

– Спасибо, Акай, спасибо за понимание, за то, что не давишь на меня. Спасибо за твою преданность брату, я знаю, всё, что ты делаешь ради меня – ты делаешь это ради него, – прошептала Кей. Акай знал, когда нужно промолчать, а когда пожурить её. Сейчас он просто понимающе кивнул, положив руку ей на плечо. Слова здесь были просто больше ни к чему.

Как же долго тянулись дни, казалось, они повторялись один за другим, снова и снова, по одному и тому же сценарию. А время вообще остановилось, оно замерло. И не было конца и края этому моросящему дождю, этим порывам ветра и этому ожиданию в одиночестве. Ожидание медленно растянулось в вечность. Сил у неё становилось все меньше, вернее не сил, а того, что их питало, светлых радостных эмоций, ощущений, проблеска надежды на горизонте, тёплых улыбок и нежных слов. Она так давно его не видела, что уже боялась, что его нет рядом, что он забыл о ней. Фанфарас где-то затаился и тоже не показывался ей на глаза, а ей бы так хотелось поговорить с ним снова, чтобы он поддержал её и пообещал ещё раз, что всё будет хорошо, что они справятся.

Такое кислое состояние, наверное, было серьёзным поводом, посчитать, что ей действительно плохо. Кей взяла в руки сплетенную Рагнаром куклу и приложила её к груди. Опустившись на ложе, она закрыла глаза. И тут Кей почувствовала, как тепло волнами разливается по её телу, внутреннее чувство радости заставило сладко потянуться, захотелось улыбнуться, но не открыть глаза. Она ощутила на своих губах его поцелуй, сладкий запах его мягких губ. Она почувствовала на своих щеках легкое касание его ресниц, его дыхание, его тихий шепот: «Я люблю тебя, Кей». Это было всего лишь действие его силы, где магия переплелась с любовью. Но так приятно было снова ощутить его рядом, пусть даже и на минуту, но так становилось легче держаться в этой невидимой обороне, в этой давно спланированной войне за спасение народа исчезнувшего государства.

Днем Рагнар исполнял обязанности жреца, советовался с Темботом, совершал обряды над усопшими, врачевал больных, благословлял новорожденных, выслушивал жалобы, давал указания. А вот ночью он становился бунтарем, который упорно постигал науку управления силой. Фанфарас мало хвалил его старания, наоборот, он требовал все больше и больше, доводя его до изнеможения. Бичуя его сознание ужасными угрозами.

– «Давай, Рагнар, давай! Трудись, потом у тебя не будет возможности отдохнуть. Ты ведь не попросишь духа соблаговолить подождать немного, пока ты, видишь ли, переведешь дыхание. Тебе нужно будет сражаться, сражаться, превозмогая страх и боль, до последнего дыхания! Что ты будешь делать, если он захватит Кей, будет мучить её? Она будет звать тебя на помощь, молить о спасении, а ты не сможешь протянуть ей руку, чтобы вызволить её из-под власти магии зла! Правильно, давай, злись на меня, покажи мне, на что ты способен!» – заводил его пилигрим.

Иногда, Рагнар ловил удобные моменты, блокируя влияние духа, чтобы поговорить с Темботом. Он ненавязчиво подводил друга к логическому выводу, что законы не всегда направлены на добро.

– В сражениях с бандерлогами пало много наших славных воинов, Тембот, наша земля до сих пор скорбит о них. Осталось столько вдов и сирот. Большинство женщин, потерявших мужей ещё молоды, они могли бы ещё рожать детей, восполнять нашу численность, но они не могут, это запрещает закон. Ты считаешь это мудро, не давать возможность племени восстановиться от потерь, лишать их радости, любви. Они могли бы создавать новые семьи, где у сирот появился бы отец, а у жён мужчина-защитник. Зачем столько жертв, ответь мне Тембот? Почему должен жертвовать ты, беря в жены нелюбимую женщину, почему должен жертвовать я, отрекаясь от своей любви, почему мы должны жертвовать судьбами этих вдов и сирот, какое мы имеем право распоряжаться чужими жизнями? Наши древние были всего лишь людьми, они не были святыми. И ты, и я знаем, что все люди иногда совершают ошибки, так почему ты так уверен, что наши законы совершенны? Ты знаешь меня уже много циклов, мы выросли с тобой вместе, мы почти как братья. Если бы я как-то нарушил закон, ты бы изгнал меня из племени, приковал к столбу и избил? Тебе не показалось бы это слишком жестоко, карать человека, желающего своему народу только добра? Законы управляют нами так, как я управляю вражескими воинами на поле боя. Мы не подвластны самим себе и это гнетёт. Но почему мы должны сносить эту печаль, эту безысходность, если от этого никому не радостно?!!

– Ты говоришь так, потому что тебя мучают мысли о ней. Не за вдов и за сирот ты сейчас думаешь – за неё. Тебе бы хотелось изменить законы, чтобы жить вместе с ней, – возразил Тембот.

– Ты ошибаешься, ты даже не подозреваешь, насколько я сейчас беспокоюсь о племени. Если бы я хотел жить только с Кей, мы бы вместе с ней покинули селение и тимереки никогда бы нас не нашли. Тогда я был бы счастлив, но племя …оно бы осталось и без жреца и без вождя, без меня ты был бы уже никто. И ты смеешь мне говорить, что я думаю только о себе?!! Нас бы всех не было уже в живых, если бы я не встретил свою любовь. Признайся, она не принесла нам зла. Ведь нет? Правда на моей стороне, задумайся над этим, Тембот.

Под покровом своей силы, он закладывал слова сомнения не в одну голову. Рагнар хотел, чтобы тимереки задумались, чтобы в нужный час выступили на его защиту. Он упорно шел к своей цели. В моменты, когда терпение его ослабевало, когда испытание силы изматывало, и меркла вера – он закрывал глаза и всеми вибрациями своей души ловил её присутствие в пространстве. Тогда Рагнар ощущал дыхание Кей, её спокойствие или её горечь, её улыбки или её печаль. Он чувствовал её! И это придавало ему сил. Она была совсем рядом, она жила надеждой, и теперь он не может проиграть! Рагнар не переставал любить её. Порой он даже сам себе задавал вопрос и не мог с точностью ответить, за что именно он любит её. Оказалось, он любит её просто потому, что она есть, вот такая, особенная, только его женщина, которую он понимает и чувствует с полу-взгляда. Он знал, что даже не во внешности дело, хотя в племени было много красивых девушек его расы, но он все равно любил вот это своё чудо, любил её хрупкие плечи, этот трогательный красноречивый взгляд, эти рыжеватые, с золотым отливом волосы, этот нежный голос, эти тонкие черты лица. Но все-таки больше он любил её за то, чего нельзя было заметить глазами. За её искренние качества души, за её тепло, за её ранимость и в то же время мужество и смелость, за её веселый и вздорный нрав, за её ласку, доброту и сопереживание. Рагнар не видел другой девушки, которая была бы даже приблизительно похожа на его Кей. Она просто была его, эта странная чужеземка из другого мира, и он хотел быть рядом с ней, не скрывая больше своих чувств от своего племени. Для него сейчас казалось, таким недосягаемым счастьем, держать её за руку, обнять её, просто поговорить. Каждый день он думал об этом, о своей мечте, которая колебалась на зыблемой грани, но он верил, что уведенное им на её ладони обязательно сбудется, и Кей подарит ему детей, их общих детей, которыми он будет гордиться до глубоких седин, вместе они проживут долгую жизнь и главой в их семье будет любовь. Так будет, он не терял надежды, ради этого он готов был биться даже с монстрами, сеющими тьму.

Этот шорох говорил о том, что в шатёр кто-то осторожно вошел.

– Это я, Кей, – прошептал Фанфарас, – Я зашел к тебе ненадолго. Знаю, ты держишь слово, ты молодец, но я пришел кое-что забрать.

– Здравствуй, пилигрим, давно не виделись. Пока ты не исчез, спасибо за колыбель. Мне так много хочется у тебя спросить, останься хотя бы ненадолго, прошу тебя! – настойчиво прошептала Кей, глядя на его силуэт в темноте.

– Нет, не могу. По ночам я обучаю Рагнара, а днём приходить к тебе мне нельзя, я не хочу лишний раз привлекать к тебе внимание духа. Мы готовимся, Кей, он уже стал намного сильнее, я начинаю верить, что его сил хватит. Только вы сделали маленькую глупость, отдай мне куклу, которую передал тебе Рагнар!

– Нет, а её зачем?! – взмолилась она. – Хоть что-то будет согревать мне душу и напоминать Рагнара, оставь её мне, это же просто игрушка.

– Игрушка, созданная его силой. Беря её в руки, ты вызываешь волны любви, и это мог заметить не только я, но и дух. Это опасно, отдай, так будет надежнее. Пусть напоминанием о Рагнаре тебе служат окружающие тебя тимереки. Я не раз тебе говорил, что ради вас, ради них и всех остальных племен нужно вынести все эти тяготы и решающий бой. – Фанфарас требовательно протянул к ней руку.

Кей нехотя отдала ему подарок Рагнара и произнесла упавшим голосом:

– Ты так суров, человек тень. В этой кукле нет нарушения его законов, он не может покарать меня без видимой причины, твои меры слушком уж предосторожны.

– Я суров, а зло беспощадно! Оно ненавидит любое проявление любви и будет выжидать, не спуская с тебя глаз, когда будет можно столкнуть тебя в пропасть. Я оберегаю вас, пока время не пришло, предосторожность не помешает. Живи надеждой, Кей, и помни – мы с тобой. – Пилигрим скользнул во мрак и растворился в сумерках ночи.

Она и жила одной лишь надеждой! Кей даже стала делать зарубки на дереве, как Робинзон Крузо, считая, сколько дней она уже держит эту оборону и сколько приблизительно осталось до рождения ребёнка. Конечно, по сравнению с Робинзоном, её жизнь была куда более насыщенной! «Прелести» последних дней беременности, прибегающие за глиняными игрушками дети, Акай, таскающий ей, тайком от буйволов, сушеные фрукты, молчаливые укоры его матери, эта дурацкая промозглая погода и самое главное это невыносимое ожидание. А ещё Фанфарас, отобравший последнюю связь с Рагнаром! Племя тимереков было намного лучше необитаемого острова, но ощущения у неё были приблизительно, такие же, как у бедного Робинзона.

И день этот, наконец, настал. День, который выбрал её сын, чтобы появиться на свет.

Кей конечно, представляла себе как это происходит, ведь Анжела родила у неё на глазах, но знать и чувствовать оказалось совсем разные вещи. Эта сильная ноющая боль пришла внезапно, согнув её пополам. Она повторялась снова и снова. Сначала Кей терпела, тихо скуля, кусая себя за пальцы. Она достала рог, меч Алмира и приготовилась ждать.

Акай застал её утром, стоящую на коленях возле ложа, сжимающую рог и издающую громкие стоны.

– Кей, тебе сильно больно? – почему-то спросил он.

– Ты, к сожалению, этого никогда не узнаешь! – застонала Кей. – Оставь меня, Акай, уйди! Я сама рожу своего сына!

– Зачем тебе меч? Я заберу его и позову на помощь женщин.

– Нет, … он придаёт мне сил, … я хочу, чтобы меч Алмира лежал рядом. Понимаешь? – Кей дышала с трудом, обливаясь потом, она прижала руки к груди и прошептала. – Уходи, не надо никого звать. Будь поблизости, пожалуйста, если очень будет нужно, я позову … нашу бабушку.

Вождь волков сидел около её вигвама, прислушиваясь к происходящему внутри, нервно строгая палку острым ножом, когда перед ним возник силуэт жреца.

– Приветствую, Акай, – как-то тускло проговорил он.

– Что привело тебя в наш клан, жрец? – спросил Акай, но его голос заглушил протяжный стон Кей.

– Ты знаешь. – Бросил Рагнар. – Я должен помочь ей.

– Послушай, Рагнар, она сказала никого не впускать кроме … моей матери, что конечно странно. Она уже с ней, они же женщины, а эта боль природна, Кей справится. По нашим обычаям рождение происходит по воле духов и ничья сила не должна вмешиваться в этот процесс. Если им суждено – они выживут.

– А теперь подумай вождь, насколько глупы твои слова! – со злостью проговорил Рагнар. – Это же чудовищно, бросать умирать в муках женщину, когда ей можно помочь! Я могу это сделать! Ты хочешь винить себя в том, что не уберег сына своего брата?!! Одним своим решением ты можешь перечеркнуть две судьбы, а ведь они оба тебе дороги! Что ты выбираешь Акай, обычай или жизнь Кей? К чему прислушивается твоё сердце, тимерек?

– Но нас так учили жить, Рагнар. Все женщины проходят через муки, производя на свет будущих воинов, – слабо возразил вождь.

– Я ведь вижу, что ты тоже переживаешь, Акай, этот страх виден в твоих глазах. Кей другая, она сложена не так крепко как наши женщины, этот ребёнок слишком крупный для неё. Посмотри на меня, Акай, я могу применить к тебе свою силу и войти в вигвам, я по любому спасу женщину, которую люблю, но я хочу, чтобы ты сам это понял, без моего насилия, – прошептал Рагнар, не спуская с него требовательных глаз.

– Иди! – хлопнул его по спине Акай, – Я уже давно молил, чтобы кто-то прекратил эти муки. Моё сердце, жрец, прислушивается к вольному волку внутри меня.

С порога, он окинул взглядом старую женщину и Маара была уже полностью в его власти, спорить с ней не было времени, тем более что убедить её, и скрыть свои чувства к Кей было бы сложно.

Рагнар приподнял любимую за плечи, убирая с лица мокрые волосы. Она была так слаба и измучена болью, но при его появлении что-то огромное светлое и теплое всколыхнулось в её душе, заставляя бороться дальше. Кей обвила его руками за шею, прижимая его к своей груди. И на долю секунды он забыл, зачем пришел, а она о своей боли. Три месяца! Три месяца по её подсчетам она не видела его, не слышала и не обнимала. И теперь в этот тяжелый час он вдруг оказался рядом, и сразу же захотелось жить дальше. Кей уже не сомневалась, что переживет этот день.

– Ну, что ты, моя хорошая, не плачь, – поцеловал её Рагнар. – Я пришел, я помогу тебе, все будет хорошо. Сейчас, боль утихнет и страх пройдет, мы родим его, твоего маленького волка.

Он крепко сжал её за плечи, другой рукой чуть надавив на живот, шепча непонятные слова и проникая взглядом внутрь, направляя своей силой измученного ребёнка. Кей собралась с силами и Маара приняла её малыша. Через минуту Акай услышал его громкий крик и просветлел, стирая с лица напряжение.

– Поздравляю, – вышел из вигвама Рагнар, – У тебя в клане появился ещё один воин, – он устало вздохнул и посмотрел на вождя волков.

– Ты понимаешь, что полностью забыть о наших обычаях и законах я не могу. Я сделал ради Кей и малыша отступление. Ты спас им жизни, я благодарен тебе, но с этого часа все снова будет идти по-старому.

– Я и не собираюсь спорить с тобой, волк, ты прав. Я ухожу, заботься о ней, у тебя это хорошо получается.

– Постой, раз уж ты здесь, – заколебался Акай, подбирая слова. – Я хотел спросить тебя, ты не будешь противиться моему союзу с твоей сестрой? … Рагнар, ты слышишь меня? – проговорил он, с нетерпением глядя на задумчивого жреца.

– А? Что ты сказал? – встряхнулся Рагнар, окинув вождя непонимающим взглядом. Акай разочаровано закатил глаза и повторил вопрос уже с меньшим энтузиазмом.

– Я хочу взять твою сестру в жёны. Ты не будешь против этого?

– Нет, если этого захочет Зои. – Рагнар нетерпеливо кивнул ему и поспешил удалиться.

За вигвамами волков его поджидал Фанфарас.

– Чудесно, ты потерял все силы, помогая ей и ограждая то место от проникновения духа. Если бы не моё вмешательство – вся его чёрная магия уже сползлась бы к вигваму Кей, – проворчал он.

– Ты же не хочешь сказать, что мне не следовало ей помогать? Смог бы я защититься или не смог, я все равно бы пошёл, потому что чувствовал её боль, её мучения, я не смог допустить их гибели. Без неё мне эта жизнь не нужна! А силы мы восстановим! – отрезал Рагнар.

– Нет, я тоже не желаю ей зла, она нужна здесь, как и её сын. Просто, хочу показать тебе, насколько ты ещё не подготовлен. То, что ждет тебе впереди не идёт с этим даже в сравнение. У нас есть ещё половина срока для дальнейшей подготовки, используй это время максимально. Сегодня нам удалось скрыть вспышку твоей силы от духа – это уже хорошо, но ты должен научиться ещё отражать и его удар.