Тэтрум. Навстречу судьбе

Глава 3

Дирижабль неподвижно висел над облаками. Облачность была сплошная, без разрывов.

Навигатор подошел к своему столику с лежащей на нем развернутой картой, положил секстант, еще раз пробежался глазами по своему блокноту, плотно исписанному цифрами вычислений, после чего повернулся к Штейнбергу:

– Капитан, я практически на сто процентов уверен, что мы над Томском.

– Это хорошо. Жаль, ваши приборы не могут показать, где там, – он ткнул пальцем вниз, – кончаются облака.

– А давайте я посмотрю, – предложила Мэйлинь.

– Хорошо. Попробуйте.

Выйдя в эфирный план, Мэйлинь стала спускаться вертикально вниз. Пройдя сквозь облака, она зависла у их нижнего края и стала осматриваться. Город был совсем недалеко, а главное, он находился на берегу широкой реки, что точно могло дать требуемый запас по высоте. Отлетев к самому берегу реки, она поднялась вертикально, прошла сквозь облака и высмотрела висящий над ними «Юньшань». После чего вернулась на мостик.

– Капитан, мы рядом с городом. Парой километров левее от нас протекает река, она достаточно широкая. Город на ближнем к нам берегу. Нижний край облаков где-то на трехстах метрах заканчивается. В городе много заводских труб, прикинула по дыму, а в центре еще большой храм, облака начинаются заметно выше него.

– Фройляйн, – капитан расцвел в улыбке, – я не знаю, каковы ваши планы на отдаленное будущее, но в составе команды нашего корабля для вас всегда будет место!

После чего он нажал несколько кнопок на пульте управления. Раздались звонки, стали мигать лампочки. Капитан перевел рычаги механического телеграфа, передающего сигналы в машинное отделение:

– Все по местам! Идем на посадку! Лево руля на тридцать, малый ход! Снижаемся медленно. Как только пройдем облака, спуск сразу прекратить.

Облака плавно стали приближаться, и скоро все пространство вокруг затянуло молочной пеленой. В рубке повисла напряженная тишина. Через некоторое время прозвучал голос наблюдателя:

– Вижу землю!

За окнами стало понемногу светлеть, видимость на глазах улучшалась, и перед ними открылся пейзаж сибирского города.

– Зафиксировать высоту! Машины стоп.

Юэнь Бао оторвался от своих приборов.

– Высота триста семьдесят. Сейчас внесу поправки в высотомер.

– Капитан, курс триста тридцать, вижу причальную мачту. Нас тоже заметили. Запрашивают опознавание.

– Отвечай. Дирижабль «Облачная гора», держим курс на Москву с грузом чая. Отклонились от маршрута из-за аварии. Требуется ремонт и восполнение запасов.

– Капитан, – Мэйлинь вдруг заинтересовалась, – а на каком языке вы передаете сообщение в русскую диспетчерскую?

– Разумеется, на немецком! – Ганс Штейнберг гордо выпятил вперед бороду. – После графа Цеппелина это международный язык в воздухе.

– Разрешили швартовку, но с ограничением. Если ветер будет сильнее пятнадцати метров, нас отцепят.

– Разумно. Мы согласны.

– Почему такое ограничение, капитан? – спросила Мэйлинь.

– «Юньшань» слишком большой и тяжелый для этой башенки. При сильном ветре нас сдует, и мы улетим вместе с ней.

Внезапное появление огромного дирижабля вызвало фурор. Казалось, что все работы в городе остановились – люди высыпали на улицы и смотрели, задрав головы, на плавное маневрирование небесного корабля. Когда Мэйлинь с сопровождающими сошла на землю, их уже встречала целая делегация. Тут на первый план выдвинулся суперкарго Селим, который сходу перешел на достаточно неплохой русский язык:

– Здравствуйте, добрые люди. Как поживаете в земле сибирской?

Началась приветственная суета, знакомства, рукопожатия. Помощник губернатора, казачий полковник с огромными усами, митрополит, купцы разных гильдий, журналист местной газеты… Мэйлинь начала уже путаться в круговерти лиц и слов. Улучив минутку, выбралась из группы встречающих, которые плотным кольцом окружили капитана, и отошла в сторонку. Увидела, как за углом ближайшего здания воздушного порта на скамейке сидит Селим и с явным наслаждением раскуривает небольшую трубку. Заметив ее, он встал и предложил присесть рядом.

– Это моя традиция – трубка при посадке. На борту курить не люблю. На водородных дирижаблях строжайший запрет на курение, и я как-то привык. У нас можно, но мне уже не нравится курить на высоте.

– Вы так хорошо русский знаете.

– Как я понял, вы тоже можете на нем говорить.

– Да, но с трудом, не так, как вы.

– Это моя работа. Я суперкарго, отвечаю за груз, таможню, торговлю. Надо очень хорошо понимать, что тебе говорят. Вот я и выучил все основные языки крупных держав.

– И сколько вы знаете?

–Арабский мой родной, китайский, русский, немецкий, английский, испанский, персидский, язык зулу понимаю и немного могу говорить, но с этим хуже всего.

– Ого!

– Я так понимаю, встреча завершается, капитан сейчас закончит все необходимые формальности и вернется на борт. Я встречу инженера, которого к нам сейчас пришлют по вопросу ремонта, и до вечера мы свободны. А вечером надо быть на официальном приеме в доме губернатора. Я буду страшно рад, если вы украсите своим присутствием нашу сугубо мужскую компанию.

Инженер внимательно осмотрел помятую кормовую оконечность «Юньшань», затем, высунувшись за ограждение кормовой площадки, осмотрел ступицу винта. После помрачнел и, подняв голову, стал разглядывать хвостовое оперение.

– Скажите, – в его голосе зазвучало сомнение, – а как это произошло?

Селим закатил глаза и начал рассказывать загадочным голосом:

– Представляете, попали в стаю птиц. Птицы были большие, летели быстро – и как влетели в винт всей стаей, так вот лопасти и поломались!

– А вот эти балки как согнулись? Они вниз выгнуты, как будто что-то большое свалилось сверху.

Селим стал размахивать руками

– А это была огромная птица – Гаруда, не меньше. Упала сверху, вцепилась когтями вон там и там. Затем потянулась, чтобы сожрать нашего механика, вот тут ей голову винтом и отрубило. Голова вон туда откатилась. Мы хотели ее привезти, но она моментально гнить начала и вонять так страшно, что мы были вынуждены выкинуть ее.

– А по правде-то что было?

– А правда перед вами, – басом вмешался старший механик. – Она в том, что нам нужен новый винт, то есть четыре лопасти. Нужно также заменить вот эти балки. Чертежей нет, размеры снимете по месту. Профиль лопастей можно взять с обломков, мы сохранили те, что остались. Беретесь за такую работу?

– Ладно, это не мое дело, – инженер, отступив на шаг, поднял руки. – Да, сделать сможем. Что с валом?

– Гремлин удержал. Опора и ступица винта целые, но проверить на вибрацию не помешает.

– Думаю, за неделю сможем справиться, это если по металлическим работам. С лопастями пока не ручаюсь, материал еще поискать надо. Стоимость работ передам вам ближе к вечеру.

– Мы будем ждать.

Вечерний прием был достаточно скромным. Губернатор сказал приветственную речь, наполненную казенными фразами про дружбу народов и усиление связей между державами. Дальше был фуршет, где все разошлись по небольшим группкам. Мэйлинь, которой очень не нравился подобный официоз, старалась с отсутствующим видом держаться рядом со Штейнбергом. Проходя по залу, она услышала, как Селим, одетый уже в свой любимый белый халат тоба, рассказывал окружившей его группе молодых людей:

– И вот летели мы, огибая вершины высоких гор. Холодно было, скажу я вам, как в зиндане царя демонов аль-Ахмара. Шел снег, сильнейший ветер намораживал лед на всей поверхности корабля. Больше всего не повезло винту, он же быстро вращается и много снега и льда на себя намотал. И вот на самой большой высоте слышим мы грохот с кормы, я выбегаю наружу и вижу, как разлетаются, вращаясь в свете луны, обломки обледеневших лопастей.

Мэйлинь хихикнула. В этот момент к ним быстро подошел невысокий крепкий мужчина и затараторил на английском:

– Капитан, вы посланы мне небом! – Возбужденный незнакомец схватил Штейнберга за рукав кителя.

– Мы прилетели по небу. – Капитан нахмурился и отцепил руку мужчины от рукава. – А посланы мы технической необходимостью.

– Какая грузоподъемность у вашего корабля?

– Так… Стоп. Давайте спокойно и по фактам. Кто вы и что у вас за забота?

– Прошу прощения за мою бестактность. – Мужчина отступил на шаг и представился: – Меня зовут Илья Петрович Максимов. Я промышленник. У меня строительство на левом берегу реки Томь. Пока мост не доделали, перевозим грузы паромом. Только он небольшой, а мне нужно на тот берег переправить паровоз и стопоход. Их имеющийся паром не выдержит. Вагоны можно, тендер паровоза можно, а сам паровоз нет. Я нанял большего размера паром, но пару дней назад получил сообщение, что у них машина сломалась и требуется минимум месяц на починку, плюсом время на переход в Томск. Что-то серьезное, видимо. А у меня работа стоит, и через месяц мы уже не сможем войти в график и доделать до наступления зимы. То есть я потеряю практически год, а если ждать завершения моста, то и все два. У вас большой дирижабль, вы сможете перенести оба моих груза. Причем оплата, которую я вам предлагаю, явно перекроет все ваши затраты на ремонт и еще останется. Да, и это можно будет сделать, пока вам изготавливают запасные части, и вы не потеряете дополнительного времени.

– Я вас понял, нам надо посоветоваться. – Штейнберг подхватил под локоток Мэйлинь, отвел в сторону и на всякий случай заговорил тихо и на китайском: – Что скажете, фройляйн?

– Это очень хорошая возможность, если мы сможем это сделать. Я несколько опасаюсь телеграфировать в представительство нашего торгового дома и запрашивать деньги для оплаты ремонта. Могут быть неприятные для нас последствия.

– Вот я тоже так подумал. – После чего капитан вернулся к промышленнику: – Какой вес груза?

– Паровоз серии «О», сорок семь тонн. Стопоход «Витязь» завода Чебышева, сорок три.

– Это два рейса. При этом нам потребуется большая ровная поверхность, где мы сможем спуститься и выгрузить чай. Выгрузить нужно весь, для перевозки на внешней подвеске нам потребуется полный запас по грузоподъемности. То есть нужно место, люди на грузовые работы, охрана груза и как минимум навес для него. Да, и организация этого как временный таможенный склад, чтобы у нас в Москве потом не было проблем с грузом.

– Предлагаю реку. Выставим в два ряда шесть барж на якорях, вы на них спуститесь, подгоним паром и еще одну баржу – и вас разгрузим. По осадке барж сможем достаточно точно отслеживать нагрузку на корпус вашего корабля. День на разгрузку, день на перенос моего груза и день на загрузку. Людей и склад я обеспечу.

– По рукам. Отправляйте оплату за наш ремонт в «Кузнечные мастерские Селиванова», и можем начинать.

* * *

На следующий день погода стала портиться. Начал подниматься ветер. Мэйлинь нашла капитана в кают-компании, где он расслабленно сидел в кресле, вытянув ноги.

– А разве мы не сегодня начнем с разгрузкой?

– Нет, фройляйн, тут спешка не нужна. У нас сегодня целая бригада инженеров снимает размеры деталей, что под замену. Селим осматривает склад, который нам предоставляет герр Максимофф. Я с ним уже виделся, он приехал практически на рассвете. У них тоже подготовка в самом разгаре, они делают на своих баржах настилы, чтобы верхняя поверхность стала ровной. Нам это важно для посадки. Но вся эта подготовка может оказаться бессмысленной. Погода портится. Если ветер еще усилится, то вся наша затея будет отложена на неопределенное время. Навигатор попробует поколдовать с погодой. Вы со своими возможностями сможете помочь?

– Да, сделаю, что смогу.

Мэйлинь нашла навигатора на верхнем мостике, на том самом, с которого капитан командовал во время атаки вражеского дирижабля. Навигатор сидел с закрытыми глазами, сложив руки перед грудью в замысловатом жесте, а перед ним стояло несколько дымящихся ароматических палочек. Судя по неподвижной позе и поверхностному дыханию, Юэнь Бао находился в глубоком трансе. Мэйлинь подошла на цыпочках, стараясь не шуметь, и присела рядом. Настроив сознание, она вышла из тела. Диспозиция изменилась: в эфирном плане навигатор стал в полтора раза больше. Большая туманная фигура сидела на мостике, рядом яркими огнями горели ароматические палочки, а напротив висели три духа воздуха: две девы, сильфиды, и мужской дух – сильван. Очень интересно, сильваны обладают большой силой, но, в отличие от сильфид, нелюбопытны и избегают контактов с людьми. Мэйлинь замерла, наблюдая. Дым от ароматических палочек перед Юэнь Бао менял форму, перетекал из одного изображения в другое. Появился дирижабль, стал двигаться над дымной рекой, перемещаясь от одного берега к другому, потом возникло изображение висящего под ним паровоза, а после подул ветер, дирижабль перевернулся и разломился. Затем картинка повторилась, но вокруг «Юньшаня» появился круг из нескольких маленьких фигурок летящих сильфид, поток дыма обогнул их, и дирижабль добрался до другого берега. Сильван приблизился, протянул руку, и дым сформировался в очень четкое изображение «Юньшаня», который быстро полетел в сторону. Навигатор покачал головой, и прошла целая группа последовательных изображений: перелетающий через реку паровоз, от которого отделяются круглые диски, превращающиеся в кормовой винт. Винт подлетел к корме дирижабля и встал на свое место. Сильван заинтересовался – и один из маленьких дисков увеличился в размере, замерев перед навигатором. Тот кивнул, после чего его эфирная фигура стала уменьшаться и втянулась в физическое тело. Он повел затекшими плечами и открыл глаза, затем степенно встал и поклонился сильфидам, прощаясь.

– Это было очень красиво, мастер! – Мэйлинь восторженно подскочила к нему.

– Спасибо. Надеюсь, я понял, что им интересно.

– И что?

– Деньги.

– Вы смогли нанять сильфид и сильвана нам на помощь?

– Нанять? – Навигатор удивился. – Духи воздуха абсолютно свободны, их невозможно нанять или каким-то образом заставить что-то делать. Их можно только заинтересовать. Ну или пригласить поиграть с нами в игру. Так, мне нужен капитан и серебряная монета.

– Капитан на мостике, – из люка раздался голос Штейнберга, – спускайтесь и рассказывайте.

– Итак, ритуал следующий, – заговорил навигатор, когда все собрались. – Капитан, нужно, чтобы наш промышленник передал вам несколько монет. Затем вы эти же монеты передадите тем людям, что привезут лопасти и помогут нам смонтировать винт. Сделать это нужно торжественно и на открытом воздухе. Я должен быть рядом, чтобы привлечь внимание наших эфирных помощников. Дополнительно мне надо будет одну монету передать им.

– Как? Подбросив в воздух?

– Нет. Развею в воздухе серебряную пыль для воздушных дев. А для этого сточу монету на верстаке. Напильником.

– Зачем точить монету? – раздался голос Селима.

– О, вы вернулись! Мне нужен серебряный рубль, чтобы духи воздуха помогли с погодой.

– Они сделают штиль?

– Будет ли полный штиль, я не знаю, но они постараются справиться с погодой на несколько дней.

– За рубль? Мастер Бао, это самая выгодная сделка, которую я видел в своей жизни! Я преклоняюсь пред вашим навыком негоциации! – Селим со смехом склонился в шутовском поклоне. – Рубль будет, и не один.

– Это хорошо. Я сделаю с запасом, по монете на день.

Суперкарго посерьезнел и повернулся к Штейнбергу:

– Капитан, склад я посмотрел. Он хороший, каменный и на самом берегу. Через пару часов встречаюсь там с начальником полиции и Максимовым, оформим документы и можем приступать к перегрузке.

– Хорошо, я с вами поеду. И да, фройляйн, – капитан повернулся к Мэйлинь, – во время всех наших цирковых представлений под куполом неба, с загрузкой и переноской, вы будете на берегу.

– Но…

– Без «но», это не обсуждается. Я поговорил с Максимофф, он вам выделит сопровождающего.

* * *

Через час после рассвета Мэйлинь встретилась с навигатором на верхнем мостике дирижабля. Юэнь Бао был одет в парадную форму и держал в руках небольшую шкатулку лакированного дерева. Увидев девушку, он поздоровался и на небольшом столике разложил предметы для своего ритуала.

– Встаньте здесь. – Он показал на место слева за спиной. – Просто будьте рядом и помолитесь, как умеете.

После чего он начал ритуал: зажег благовония, прочитал, обращаясь лицом к небу, молитву Будде с призывом о помощи и хорошей погоде.

Мэйлинь пригляделась и увидела, что это действо привлекло внимание воздушных духов, которые медленно стали кружиться вокруг них. Юэнь Бао прочитал со свитка краткое описание их ситуации и просьбу к духам воздуха помочь им с погодой, пока люди будут делать свое дело. Затем он сжег свиток в небольшой нефритовой жаровне, развеял пепел в воздухе и, достав из шелкового мешочка серебряную пыль, бросил в воздух несколько щепоток. Мягкий порыв ветра подхватил серебряные крупинки, и навигатор с благодарностью поклонился:

– Духи воздуха услышали нас. Мы благодарим вас за ваше присутствие и внимание.

Все это время Мэйлинь чувствовала, как плавно увеличивается плотность окружающего пространства и его энергетичность. После того как навигатор попрощался с духами и сел на палубу, подогнув ноги и закрыв глаза, эта плотность стала уменьшаться. Когда же все подобные ощущения исчезли, Юэнь Бао легко вскочил на ноги и обратился к Мэйлинь:

– Ну что ж, пора завтракать – и за работу! Пойдемте со мной, кок обещал чем-то удивить.

С центральной палубы дирижабля вперед выступала причальная ферма, которая выглядела как ажурная труба, собранная из переплетения металлических балок. Сейчас она была прикреплена к поворотной платформе причальной мачты аэровокзала, и, пройдя по легкому настилу в центре этой конструкции, можно было выйти на саму башню и спуститься на землю по винтовой лестнице.

Перед проходом к причальной ферме Мэйлинь встретила Ли Ван Хо, который давал последние наставления пятерым матросам из ночной смены:

– Внизу вас встретит человек и отведет в гостиный дом. Выспитесь хорошенько, погуляйте недалеко и без всяких приключений. Мы вернемся вечером, и я всю команду отправлю отдыхать, а вы нас замените. Завтра тоже ранний подъем, сейчас тут рано светает.

– Удачи, мастер, – сказал один из матросов, остальные прощально помахали руками, и все вместе двинулись на выход.

– Вас тоже уже ждут, – Ли Ван Хо повернулся к Мэйлинь. – Максимов прислал локомобиль с сопровождающим, как выйдете за ворота, они вас встретят.

Сопровождающим оказалась молодая девушка, которая, увидев Мэйлинь, замахала рукой и подбежала, улыбаясь:

– Меня Софья зовут. Илья Петрович попросил во всем вам помогать и показать все, что захотите!

– Здравствуйте, я Мэйлинь. Мы можем сразу к реке поехать? Я не хочу ничего упустить.

По дороге Софья рассказывала про окружающие достопримечательности, про то, что город некоторое время назад был перестроен по генеральному плану, про споры о том, как должна была пройти Транссибирская железная дорога и почему она прошла в итоге сильно южнее. На улицах по мере приближения к центру встречалось все больше людей, и все они двигались в одном направлении – к реке. Наконец локомобиль встал на улице, не доехав до склада: дорога впереди была запружена машинами и людьми.

– Извиняйте, Софья Ильинична, – повернулся к ним водитель, – дальше нету дороги, видите, сколько людей тут таперича.

– Хорошо, мы пешком дойдем, тут уже недалеко.

Софья легко спрыгнула с подножки и подала Мэйлинь руку, помогая выйти. После выглядела в толпе высокого плечистого городового и помахала ему рукой. Полицейский сразу развернулся к ним и прогудел на всю улицу зычным басом:

– А ну расступись, честной народ! Дайте пройти по деловой надобности. – И он двинулся к ним, медленно раздвигая людей, как паровой ледокол льдины на реке во время ледохода. – Извольте за мной, я вас провожу. – Он протянул свою огромную лапищу Мэйлинь.

Несмотря на раннее утро, казалось, весь город высыпал на реку. Народ теснился на берегу, группками сидел на крышах домов, ветви деревьев были облеплены мальчишками. От небольшой пристани к складу с открытыми уже воротами были протянуты веревки, ограничивающие толпу. На реке, выстроенные в два ряда, поджидали баржи. Правее них немногим ниже по течению дымил трубой паром. За ним толпилась целая флотилия из лодок и паровых катеров с зеваками. Вверх же по течению река была свободна, видимо, из соображений безопасности. Стоя на пристани, Мэйлинь пригляделась в бинокль, выданный ей капитаном. На пароме вместе с несколькими людьми стоял Максимов и тоже в бинокль наблюдал за небом. Когда «Юньшань» показался над крышами домов и стал разворачиваться над рекой, заходя на посадку, весь народ ахнул и загомонил. Огромная тень дирижабля медленно накрыла баржи, с корабля сбросили вниз тросы, и внезапно наступила полная тишина. Стали слышны отрывистые команды, редкие трели свистков. Тросы натянулись, и дирижабль стали медленно подводить к его импровизированному ложу. Когда же воздушный корабль лег на баржи и над рекой раздался усиленный мегафоном приказ Максимова «Крепи швартовы!», народ взорвался овациями и криками «Ура!»

Паром плавно приблизился и пришвартовался к грузовой палубе дирижабля. Опустили трап, по нему сошел капитан Штейнберг в сопровождении навигатора. Мэйлинь внимательно смотрела, как Максимов подошел с подносом, накрытым красным платком. На подносе поблескивала горстка монет, и он с поклоном вручил его капитану. Капитан столь же церемонно принял поднос, поклонился и передал его навигатору. Формальная часть ритуала с сильфидами была соблюдена.

Дальше началась методичная работа. С дирижабля по сходням сносили мешки, грузили с задней аппарели на баржу, которую быстро подтянул небольшой буксир, и на паром, а те, забрав груз, уходили к пристани. С первой партией прибыл Селим. Одетый в стандартный рабочий комбинезон, с кожаным шлемом, сдвинутым на затылок, он совсем не походил на арабского щеголя в белом длинном одеянии. Суперкарго был собран, деловит, на ходу кивнул Мэйлинь и сразу ушел вглубь склада.

Через некоторое время народ потихоньку начал рассасываться, а Мэйлинь все никак не могла заставить себя уйти. Погода была облачная, но безветренная. Приглядевшись, она увидела несколько сильфид, которые плавно кружили вокруг дирижабля. К ней подошла Софья:

– Сударыня, разгрузка продлится до позднего вечера. Самой сложной была посадка, а дальше уже работа простая: бери да неси.

– А если случится что?

– Мы с берега ничем не поможем. Если же что не так пойдет, то ваши люди тросы отцепят – и дирижабль просто взлетит. Он же не всем весом на баржи лег, и подъемная сила сохранилась. Пойдемте, у нас до вечера еще много времени.

– Хорошо, ведите, – решилась Мэйлинь

По улицам ездили паровые автомобили, несколько раз их обогнали почтальоны на двухколесных пароциклах. Гордостью города была построенная несколько лет назад система пневмопочты, объединившая все основные здания.

– В банках да муниципальных домах это часто используется, думаю, вы такое встречали. А у нас соединили весь город. Причем, чтобы и зимой проблем не было, все трубы под землей проложили.

Софья оказалась очень легкой в общении девушкой. Обедая в трактире, они разговорились, и Мэйлинь почувствовала себя с ней как с близкой подругой. Выяснилось, что Софья тут только на лето, потому как учится на инженера в техническом училище в Москве.

– У нас ходит много слухов про восточный воздушный флот. Говорят, у вас нельзя женщинам подниматься на борт в качестве членов экипажа.

– Не знаю, я хоть и пассажир, но несколько раз помогла команде, и капитан пригласил меня в экипаж. Также я слышала, что сестра нашего старпома учится в Нанкине на навигатора.

– У нас из-за климата не так развит воздушный флот, как у вас, у нас больше железные дороги. В Китае дирижаблей больше, а ваша «Небесная гора», как я вижу, самый современный корабль. Мне страшно интересно посмотреть на его устройство. Вы сможете организовать мне экскурсию?

– Хорошо, я поговорю с капитаном – думаю, проблем с визитом не будет. Корабль большой, и мы не помешаем команде. Но только после нашей работы с Максимовым. Мне капитан приказал во время всех маневров оставаться на земле.

– Я знаю, потому папа и предложил мне вас сопровождать. Давайте завтра, как я утром к вам заеду, мы на левый берег отправимся. Как раз в то место, куда будут груз переносить.

– Я буду очень признательна.

– А потом вы сможете к нам в дом заехать и, если хотите, у нас же и переночевать.

– Хорошо.

Вернулись в порт они ближе к вечеру. Как раз застали момент, когда «Юньшань» издав прощальный гудок, стал подниматься и, разворачиваясь над городом, полетел к воздушной гавани швартоваться на ночь. Поэтому без остановки они сразу поехали за ним. Вечерело, в городе зажигались электрические огни уличного освещения. Особенно красиво в наступающих сумерках выглядела украшенная разноцветными огнями ажурная башня пожарного отделения, построенная по традиционному для России шуховскому проекту.

Поднявшись на борт, Мэйлинь столкнулась в коридоре с Гансом Штейнбергом.

– Как все прошло, капитан?

– Спокойно. Если не брать в расчет место посадки, то это стандартная операция. Мы все сделали, даже параллельно набрали воды в балластные цистерны. Так что, если не считать отсутствие главного винта, к переносу груза мы готовы. Тут будет посложнее, но мы справимся. А у вас как день прошел?

– Интересный город. Достаточно развитый, но при этом есть своя приятная провинциальная атмосфера. Нет суеты и толп Шанхая, чопорности Пекина, а есть какое-то пусть неторопливое, но уверенное и поступательное движение. А еще мне очень понравились дома. У них тут своя мода, когда первый этаж каменный, а второй – деревянный из бревен. Целые улицы таких домов. Очень красиво и необычно выглядит.

* * *

С левого берега открывался великолепный вид на город. Стоя на небольшом холме рядом с Софьей, Мэйлинь наблюдала за подготовкой. Весь противоположный берег был усеян людьми – жители города не могли пропустить такое зрелище.

На паровой коляске подъехал Илья Максимов. Выйдя из машины, он подошел к девушкам и вежливо поздоровался. Видно было, что он нервничает.

В очередной раз посмотрев на небо в бинокль, Максимов сказал:

– Полдня вчера с вашим экипажем обсуждали эту операцию. Очень грамотные люди, вроде все мелочи проговорили, а я все равно волнуюсь.

Наконец показался дирижабль, под ним на сложной системе тросов плавно покачивался многолапый стопоход. Очень медленно подлетев к расчищенной площадке, «Юньшань» завис над ней и стал снижаться. С дирижабля сбросили швартовочные канаты, к которым сразу бросились люди. Как только стопоход коснулся своими опорами земли, к нему побежало несколько человек.

Максимов побагровел, схватил медный рупор и что-то прокричал. Из его слов Мэйлинь поняла только «быстро», «в сторону» и «жди». После чего он вскочил в машину и унесся вниз с холма к посадочной площадке.

Мэйлинь повернулась к Софье:

– А вот эту фразу он на каком языке произнес?

Софья покраснела:

– Это русский мужской язык… Мужчины, когда работают, обычно на нем разговаривают.

– А что он сказал?

– Попросил не стоять под дирижаблем.

– Такая длинная фраза?

– Ну… э-э… он настойчиво попросил… – Она застеснялась еще больше и сменила тему: – Сейчас самая сложная часть работы. Сразу отцеплять нельзя, ваш корабль отскочит вверх, а это его сломает. Он будет очень плавно опускаться, и только когда тросы провиснут, рабочие смогут открепить их. Важно, чтобы дирижабль при этом сильно вниз не провалился. Тогда, чтобы об землю не удариться, он будет вынужден балласт сбрасывать, и кого-то может смыть.

Наконец все закончилось, и «Юньшань», громко свистнув, стал подниматься. Ответом ему был слитный крик «ура», донесшийся с противоположного берега. До возвращения корабля со вторым грузом было несколько часов.

Девушки развернули большое покрывало, Софья принесла корзинку с закусками, и мероприятие совсем стало напоминать пикник. Они сидели, разговаривали обо всем. Один раз к ним присоединился Максимов.

– Сейчас пары в «Витязе» разведем, и он нам поможет с паровозом. Тут задача посложнее, его на рельсы сразу надо ставить, но мы справимся. – Он снял фуражку и поднял голову к небу. – Как же с погодой нам подфартило, ни ветерка… Ох, чтоб не сглазить. – И он постучал по деревянному чурбачку, на котором сидел. Мэйлинь кивнула, соглашаясь, и слегка улыбнулась, вспоминая работу навигатора.

Спуск паровоза был дольше. Десятки людей тянули тросы, подтягивая в нужную сторону как дирижабль, так и подвешенный к нему груз. С подошедшего стопохода двумя лебедками направляли паровоз, выставляя его в воздухе над рельсами. В конце концов все закончилось к большому удовольствию всех участвующих в этой операции.

Мэйлинь так перенервничала, что отказалась ехать в гости вечером:

– Я лучше по окончании работ к вам приеду.

– Понимаю, – согласился Максимов. – По окончании я хочу видеть и вас, и всю вашу команду. Мы сделали очень сложное дело, и это нужно отпраздновать.

– Хорошо, я думаю, капитан будет не против.

Возвращалась на борт воздушного корабля Мэйлинь в задумчивом состоянии. Практически неделю назад началось ее путешествие. Взошла на борт она как пассажир, хоть и единственный на огромном грузовом корабле, но пассажир. И все поменялось. Она сильно сблизилась с экипажем корабля – вместе работали, вместе избежали опасности, вместе праздновали победы. За это время «Юньшань» стал ее домом.

Войдя в свою каюту, Мэйлинь остановилась в дверях, почувствовав, что она в комнате не одна. Она оглядела каюту – пусто. После чего настроилась, посмотрела эфирным зрением – и сразу увидела, что в углу в плетеном кресле сидит гостья. Увидев, что ее заметили, Кайла кивнула и, махнув рукой, пригласила хозяйку комнаты перейти в эфирный план для контакта. Мэйлинь подошла к кровати, легла на нее и, настроившись на требуемое состояние, вышла из тела.

– Доброго, я думаю, вечера, – поприветствовала Кайла, когда девушка села в соседнее кресло.

– Здравствуйте. Да, у нас вечер. А у вас?

– У нас день. У меня есть для вас хорошие новости. Состояние вашей мамы улучшается. Ваши родители доплыли до фактории в Нагасаки, посетили местную больницу, но потом выехали за пределы фактории. Сейчас они на территории сегуната Эдо.

– Вы можете передать им сообщение?

– Я смогу сделать так, что вашему отцу приснится сон про вас, или у него появится уверенность, что с вами все хорошо. А с вами все хорошо?

– Когда я узнала, что родители живы, мне стало сильно лучше. А так… Мы работаем, восстанавливаем дирижабль после атаки. Экипаж мне сильно помогает. Скоро отправимся в Москву – мама передала, что там мне смогут помочь.

– Это хорошо. Сегодня у вас есть время пообщаться со мной? Могу предположить, что у вас накопились вопросы.

– Да! А расскажите мне про то, как Переход влияет на мою судьбу. Я ведь правильно поняла, что за мной охотятся именно из-за этого?

– Рассказывать с самого начала? Вы готовы меня выслушать?

– Да, конечно! – Мэйлинь уселась поудобнее.

Кайла собралась с мыслями и начала свой рассказ:

– Я узнала о Переходе в самом его начале. Тогда я была чуть старше вас теперешней, и мой путь уже был связан с магией и эзотерикой. Я умела ходить в астрал, гадала на картах Таро своим многочисленным клиентам. И в какой-то момент в раскладах стала выходить очень интересная информация. Я увидела, что практически все, кто приходил ко мне за ответами, вдруг оказались в эпицентре каких-то значительных изменений. В эзотерике это называется «точка Джокера», это когда у людей появляется возможность резко изменить свою судьбу. Но эти точки перемен большая редкость, а тут я обнаружила их великое множество. Да и в своих собственных раскладах на Таро я видела, что стою на пороге больших перемен. И я отправилась к Папессе. Это Лучевой Эгрегор, покровительница тайных знаний. Вы знаете, что такое Лучевые Эгрегоры?

– Да, нам рассказывали. Их ведь двенадцать? И человек рождается с определенным Лучом миссии. Но их определяют с помощью карт Таро, а у нас дома мы ими не пользуемся. Так что лучевая теория только упоминалась, наравне с другими эзотерическими теориями. Меня всегда интересовала эта тема, но я так и не нашла того, кто может подсказать мой Луч.

– О, в этом я точно смогу вам помочь! Рада тому, что тема Лучей вам знакома. – Кайла облегченно улыбнулась. – Мне просто не хотелось бы потратить весь этот чудесный вечер на лекции об эзотерике. Ну так вот, мой Луч – Папесса, и именно к ней я отправилась за ответами на свои вопросы. Так я узнала о том, что начинается Переход. Мало кто знает, но у Перехода будет несколько этапов. Первый уже был в самом начале, когда барьеры, отделяющие физический план от эфирного и астрального, стали истончаться. Это позволило вернуться в наш мир малому народцу – эльфам, стихийным духам и прочим созданиям, которые покинули наш эфирный план много веков назад и переселились в астрал.

– Да, я знаю об этом. Спасибо. Про то, что барьер пал, нам рассказывали. А второй этап? – Мэйлинь с огромным интересом слушала Кайлу и всеми силами сдерживала свое нетерпение.

– Мы прямо сейчас в нем и находимся. И он продлится еще несколько лет. Вы как раз успеете повзрослеть и начать свой путь Вершителя.

– Вершителя? Я не знакома с этим термином. Нам об этом не рассказывали.

Кайла поняла, что невольно проболталась, упомянув Вершителей раньше времени. Но отступать было уже некуда: девушка явно очень заинтересовалась этой темой, и придется отложить свой рассказ о Переходе.

– Ну что же, – улыбнулась Кайла, – значит, пришло время рассказать о Вершителях. Сперва уточню: вы знаете о том, что будущее – это вероятность?

– Ну как вам сказать… Не то чтобы я в этом разбиралась…

– Есть множество вариантов развития событий для каждого человека, и то, в каком будущем окажется каждый из нас, зависит от множества факторов. Это и личный выбор человека, и его судьба, которая складывается из отдельных кармических задач и формирует миссию на эту жизнь. Еще есть задачи рода, в котором мы рождаемся, и, опять же, Луч миссии, который добавляет своей энергии к рождению человека. И есть еще так называемая сила реализационной власти. Говоря простым языком, это то, насколько сильное влияние сам человек может оказать на свою судьбу и на судьбы других людей. Сила Вершителя похожа на реку, вышедшую из берегов, и ее разлив неизбежно меняет привычное течение жизней многих людей. Вы меня понимаете? – Кайла сочувственно посмотрела на Мэйлинь: как же сложно за короткую встречу объяснить начинающему эзотерику то, что она сама осваивала годами…

Мэйлинь задумчиво кивнула:

– То есть Вершитель – это человек, который оказывает более сильное влияние на судьбы других людей? Я правильно поняла?

Кайла облегченно вздохнула:

– Да, правильно! И дело не в том, что именно он делает или говорит. Влияние оказывается самим фактом его присоединения к каким-то процессам. Вот, например, Вершитель с навыками врача едет на какую-то встречу, и так складывается, что именно в эту поездку рядом оказываются люди, которым нужна его помощь. Поймите правильно, люди не начинают болеть в присутствии врача-Вершителя, болезнь уже в них жила и до этого, но Вершитель своим присутствием, катализирует все происходящие процессы, невольно подстегивая обстоятельства, и часто меняет их направление.

– Понимаю, – протянула Мэйлинь. – У меня однажды был такой случай. Я поехала в гости к своей подруге – и именно в день моего визита у ее мамы случился нервный срыв, мне пришлось вмешаться. Я вышла в эфирный план, увидела энергию их дома, попросила подругу призвать домашних духов, и мы с их помощью очистили дом от энергии ша-ци. А потом я поговорила с ее мамой. Ее нужно было просто выслушать… – смущенно добавила она. – И я тогда подумала, что все это произошло при мне, потому что я умела видеть эфирную энергию и знала, как можно помочь. Это ведь то, о чем вы рассказываете?

– Да, именно! Как же я рада тому, что вы меня так хорошо понимаете!

– А Вершителями рождаются? И они… – девушка постаралась подобрать нужное слово, – редкие?

– Энергия планеты живая, и люди, приходя в новые воплощения, вплетаются в эту живую энергию, оказывают свое влияние и на саму Землю, и на человеческие сообщества. Поэтому Вершителей не может быть много, иначе их влияние будет чрезмерным и даже разрушительным. Ведь у людей на Земле свои собственные пути развития, а Вершители меняют направление всей человеческой цивилизации. И да, миссия Вершителя – это врожденное свойство. Но его еще нужно раскрыть и оформить.

Мэйлинь потупилась и почти шепотом спросила:

– А вы не можете ошибаться на мой счет? Я самая обычная… и, как мне кажется, все же не совсем Вершитель… Да, я умею выходить в эфирный план, но я не делаю это как-то по-особенному. Я знаю людей, которые умеют это гораздо лучше меня…

Кайла ласково поглядела на девушку:

– Знаете, то, что вы сомневаетесь в своих свойствах Вершителя, это вполне понятно. Давайте так: вы просто воспримите это как информацию, понаблюдайте за собой с этой точки зрения. Я бы тоже с сомнением отнеслась к тому, что мне рассказывает какая-то призрачная женщина, особенно если это не совпадает с моими собственными убеждениями.

– Ой, нет! – Мэйлинь забеспокоилась. – Не думайте, пожалуйста, что я сомневаюсь в вашей искренности! Я хорошо чувствую людей… и то, что вы говорите, на Потоке мне очень хорошо видно. Вокруг вас очень заметна особая энергия, которая окружает предсказателей и учителей. Мне просто сложно соотнести с собой то, что вы говорите про древние души и Вершителей…

– Не спешите с выводами! Вы в самом начале своего удивительного пути. Всему свое время.

– Скажите, а есть какой-то способ к вам обращаться? Если у меня появятся новые вопросы?

– Да, через астральный план. К сожалению, у вас пока нет устойчивого навыка для перехода в астрал, и без дополнительной поддержки будет сложно, – Кайла немного задумалась. – Однако вы летите в Москву. Там есть одно место, называется «Фабрика волшебства», ее хозяйка Евдокия передаст вам артефакт для выхода в астрал и научит им пользоваться. Тогда и вы сами сможете выходить на контакт со мной.

Она взглянула на часы и с сожалением проговорила:

– А сегодня нам уже пора прощаться!

– Спасибо вам большое!

– Пожалуйста! И я очень рада нашему общению. – И образ Кайлы исчез.

Мэйлинь открыла глаза, некоторое время полежала в кровати в задумчивости, а потом и сама не заметила, как уснула. Ей снились облака и пролетающие рядом сильфиды, с которыми она радостно играла в салочки.

* * *

На следующий день Мэйлинь смогла уговорить Штейнберга остаться на борту в момент загрузки. Тот скрепя сердце согласился, поэтому с раннего утра Мэйлинь буквально на цыпочках вошла в ходовую рубку, забралась в свое кресло, накрытое уже знакомым ей пледом, и постаралась стать невидимой. Находясь тут, она смогла увидеть, насколько сложной и точной была операция посадки корабля. Члены экипажа были молчаливыми и сосредоточенными, никаких лишних слов и действий. Раздавались короткие фразы приказов, сообщений от наблюдателей. Штейнберг, закусив губу, стоял у пульта управления, держа руки на рукоятях машинных телеграфов.

Мэйлинь закрыла глаза, настроилась на требуемое состояние и вышла из тела. У нее появилась странная мысль, что так она станет еще менее заметной и точно не сможет помешать работе.

Плавно снижаясь, дирижабль заходил к импровизированной посадочной платформе. На этот раз баржи разместили ближе к берегу и от причала склада выставили на якорях еще две, поперек реки. Получился импровизированный наплавной мост. На причале уже дымили два небольших грузовых локомобиля, загруженные первой партией ящиков с чаем.

Мэйлинь обратила внимание, что в этот раз духов воздуха было больше, и большинство из них держатся с одной стороны дирижабля. Присмотревшись, она поняла, что с этого направления дует небольшой ветер, и сильфиды по мере своих сил удерживают его, мешая сдуть дирижабль с курса. Вдруг она услышала какие-то крики с берега. В начале пристани стоял митрополит и, подняв руки, что-то возмущенно кричал. Подлетев поближе, она услышала:

– Вы почто духов воздуха растревожили, нехристи окаянные?!

На крик из дверей склада вышел Селим и быстрым шагом подошел к священнику. Подойдя, он сорвал с головы летный шлем и поклонился:

– Мерхаба, уважаемый! Здравствуйте! Да осветит мудрость ваша дорогу перед вами!

Митрополит сбился и возмущенно посмотрел на него.

– А вы кто такой?

– Я скромный служащий торгового дома «Золотая цапля», чей восхитительный корабль вы сейчас видите перед собой. Мы никоим образом не хотели беспокоить воздушных духов. Наоборот, мы договорились с ними помочь нам.

– Это как это?

– Мы предложили им достойную плату за их поддержку.

– Деньгами духов не подкупить!

– Разумеется, мы знаем об этом. Мы предложили им серебряную пыль, чтобы они смогли развеять ее над вашим чудесным городом. Он им, кстати, очень нравится.

– Ну хорошо. – Митрополита удовлетворило такое объяснение. Он успокоился, а потом перевел взгляд на Мэйлинь, явно разглядев ее: – А это кто?

Селиму потребовалось несколько мгновений, чтобы, вглядевшись, опознать призрачную девушку. Он церемонно поклонился, приложив правую руку к сердцу:

– Мое почтение, госпожа. Разрешите представить, мудрейший имам города Томска, а это Владычица западных ветров, княжна Мэйлинь, что одарила нас радостью быть на борту нашего корабля в этом путешествии. Это благодаря ее присутствию духи воздуха были столь благосклонны к нашим скромным просьбам.

Мэйлинь низко поклонилась в приветствии, стараясь спрятать улыбку. В этот момент над рекой раздался гудок дирижабля. Селим воспользовался возможностью и еще раз поклонился:

– Прошу нас извинить, уважаемый, нас призывают к работе. – После чего он надел свой летный шлем и широким шагом направился к пристани. Мэйлинь помахала рукой митрополиту и полетела к дирижаблю.

Под вечер ветер стал усиливаться, окончание загрузки проходило в большой спешке. Наконец «Юньшань» оторвался от поверхности реки и поднялся на высоту нескольких сотен метров. Капитан собрал офицеров дирижабля в кают-компании:

– Поздравляю всех! Господа, это была ювелирная работа! Однако поднимается ветер, и я не рискну швартовать дирижабль в такую погоду. Идем против ветра с его скоростью, стараемся удержаться в пределах города. Я попросил Максимова ночью включить прожектора на берегу, чтобы мы могли сориентироваться. Ночная смена на борту?

– Да, капитан, – сказал Ли Ван Хо. – Я предполагал, что ветер поднимется, и не стал отправлять никого в гостиницу.

– Почему ветер должен был подняться? – заинтересовалась Мэйлинь.

Ей ответил навигатор:

– Потому что баланс восстанавливается. Несколько дней был искусственный штиль, сейчас некоторое время будет более ветрено.

– Как вы думаете, мастер Бао, сколько это продлится? – задал вопрос капитан.

– Самый сильный ветер будет ночью, к утру подутихнет. Думаю, к вечеру можно будет вернуться на швартовку. В крайнем случае, еще день.

– Принято. Как раз к этому времени будут готовы запчасти. Дальше пару дней на установку – и сможем отправляться. На сегодня все. Не смею вас больше задерживать.

Последующие несколько дней прошли без приключений.

В последний день на поле аэровокзала Максимов организовал прощальный обед. Были поставлены шатры, на столах была хоть и немного странная для гостей, но вкусная еда.

Когда стемнело, «Юньшань» отошел от причальной мачты и, включив все огни и освещая лучами прожекторов ночное небо, стал подниматься. С барж на реке взлетели вверх ракеты фейерверка, и, издав прощальный гудок, «Юньшань» взял курс на Москву, покидая гостеприимный Томск.

* * *

«Сонм темных крыл парил, пронзая огнь небес…» – Магистр устало откинулся на спинку кресла. Все же Валенсио Саратини весьма поэтично описывал свои путешествия в Нижние миры. Продираться через его философские размышления, просеивать мистический бред, вытекающий из подсознания, отравленного напитком истины, было все сложнее. Напиток истины… Его рецепт Валенсио унес с собой в могилу, а все из-за страха перед конкурентами из других тайных орденов. И даже его любимый ученик не мог внятно описать это мистическое зелье. Есть, конечно, и более прямой путь к знаниям… Магистр с трепетом вспоминал часы, проведенные в беседах с архангелом Габриэль, но она никогда не поддерживала его интерес к Нижним мирам, к Падшим. Габриэль хмурилась, ее прекрасные полные губы сходились в тонкую линию неодобрения, а образ становился расплывчатым, таял, разрывая контакт. Магистр прекрасно осознавал последствия такого разрыва. И все же ему казалось, что их особая связь с Габриэль и с ее подопечным эгрегором защитит его от падения. Да, это было предрешено…

Магистр посмотрел на часы. Покровитель пятого ночного часа Абасдарон заступит через десять минут. Время еще есть. Он подошел к алтарю. Вертикальная часть все еще закрыта пологом. Более восьми лет этот полог не поднимался, и знаки архангелов оставались скрытыми.

«Господь мой, Ты Тот, который дарит Вершителям особую силу и наделяет их духовным превосходством. Даруй и мне частицу Твоего великодушия! Именем Твоим я призываю Твоего архангела Кассиэля. Пусть проявит свое индивидуальное присутствие. Мои свечи все еще белы, а знак Твоей величайшей милости, Крест Спасителя, лежит на моем алтаре. Позволь мне коснуться Твоей мудрости, о Адонаи!»

Магистр коснулся указательным пальцем кристалла в центре алтаря – и в ответ на его прикосновение бледный свет снизошел и освятил алтарное поле. Магистр опустился на колени перед алтарем и, создав внутреннюю тишину, закрыл глаза. Перемещение в свой астральный предел было стремительным. Словно мощный поток воздуха подхватил астральное тело Магистра, и перед его глазами открылось пространство алтарной комнаты в тонком плане. Все вещи привычно стояли на своих местах, алтарные свечи горели, заготовка амулета ждала своего часа, а вертикальная часть алтаря была все такой же черной. Магистр помнил свой давний спор с архангелом Михаэлем, в результате которого огненный меч архангела перечеркнул возможность призывать архангелов Божественного присутствия, уничтожив алтарные символы на стене комнаты. И только символы архангела Кассиэля уцелели, остались нетронутыми. Магистр взял в руки Атоме и коснулся сигила Кассиэля, кольцо с черной жемчужиной затрепетало на указательном пальце правой руки. Магистр поднес его к губам, выдохнув:

– Кассиэль…