Теперь они мясом наружу

Глава 12. Рога, ноги и черепа

— Не юли, Алиска. Я ж не вчера родился. Вижу, что ни хрена мне не веришь. — Говорящая голова подвигала губами и сморщила нос так, как обычно делает человек, смиренно пожимающий плечами, пытаясь продемонстрировать откровенность. — Имеешь право, конечно, не спорю… Но ведь поэтому если сейчас скажу, куда и как лучше идти, где безопаснее — ты ж ведь ни в жизнь не послушаешь. Да?

— Говорить ты можешь, что хочешь. Тебя не заткнёшь. — Почёсывая кота за ухом, Алиса наблюдала, как я закрепляю эту голову на своём рюкзаке сзади. После сбора всех припасов внутри места уже не осталось. И тому, что теперь было остатком от главаря местной банды, предстояло ехать за моей спиной внутри пустой пятилитровой бутыли. Примотанной к рюкзаку скотчем.

— Грубиянка… Как есть грубиянка… — Посокрушался старик для видимости. — Ну хорошо. Давай тогда попробуем, говоря по-научному, пойти от обратного. Учёных-то ты уважаешь? Ну вот и слушай. В застройке сейчас точно делать нечего. Как только местные бродяги да выживалы узнают, что район больше никто не держит, то там начнётся такой же беспредел, как в апреле-мае. Ты вот у деда на даче отсиделась, радость наша… И не видела, на что люди способны, если всего дня три-четыре толком не кормить…

Пока я трещал скотчем, обматывая бутыль, девушка молчала, словно ожидая продолжения этих наставлений по безопасности.

И они незамедлительно последовали:

— Поэтому воронка в Выхино однозначно не твой вариант для ночлега. А пузырь в Пироговке… Если любера заметили дым от вашей хаты… А они его заметили, будь уверена… То, значицца, уже там шныряют повсюду около МКАДа. И дачку вашу провентилируют, и всё что рядом. На предмет недобитков, может, хабара какого. Они вечно меня на вшивость проверяли. Напоремся — в таком состоянии точно не отбазарю.

— Если юг и запад — не вариант, а на востоке — космонавты, значит, остаётся только север? Королёв? Ловко ты мне, конечно, «не сказал» куда идти. — Алиса обозначила кавычки характерным жестом пальцев.

— Ну тут как… — Молот продолжал сохранять маску безразличного равнодушия. — Вообще, я бы вам и на север соваться не рекомендовал.

— И почему же это?

Голова немного помолчала, слегка прищурившись. И ответила вопросом на вопрос:

— А профессор давно крайний раз в Королёв ходил?

— Не помню… Летом ещё, наверное…

— Летом… Ха… Летом в Лосином острове считай курорт был! Псов вот только перебили — и красота. Грибы целыми оврагами, зверьё само в руки лезет, малина в августе пошла — чистый сахар… — Молот мечтательно улыбнулся, но тут же резко помрачнел. — А в сентябре у меня там патруль на МКАДе на связь не вышел. Двое. Думали, что из Мытищ пацаны шалят. Хотя они вроде ровные, но мало ли… Пошли искать тогда. И запеленговали рацию аж возле болот. На Яузе торфяники знаешь же где?

Я так и не понял, кого именно он спрашивал. Но кивнули мы с Алисой одновременно.

— Ну и вот… В итоге действительно нашли там, но только одного. Сидит на кочке, весь грязный как чушка, слюни пускает. И всё повторяет про какие-то рога и разрыв. На любой вопрос. «Рога разрыв», да «рога разрыв»… И потом…

— Тогда по кольцевой не пойдём точно. — Перебила его рассказ девушка. Было не похоже на то, что её как-то напугала эта мрачная история. — Я так и знала, что там твоих ещё можно встретить. Или других таких же бандитов…

— Да ты дослушай, коза рыжая! Пороть тебя деду надо было, а не от людей прятать! «Бандитов»… — Кажется, старика и впрямь стало задевать подобное отношение.

— Да ладно, не обижайся. Что дальше-то?

— Я никогда не обижаюсь, Алиска. Огорчаюсь — это бывает… Особенно когда вижу, во что молодёжь превратилась… — Коротко глянув в мою сторону, когда я закончил со скотчем и отсел от рюкзака, Молот наверняка заметил на моём лице неподдельный интерес и даже легко улыбнулся. — Ну и вот… Потом… Да прямо на следующий день, напарник его сам к лагерю пришел…

— А я думала, что его там какой-то лось съел…

— Да чтоб тебя…

— Ну всё-всё, молчу!

— Вот и правильно! Бери вон пример с парня. — Он указал на меня взглядом. — Молчишь — умнее выглядишь!

Подождав с недовольным видом ещё немного, старик убедился в том, что Алиса всё-таки сидит смирно и намерена дослушать жутковатую историю до конца. И только тогда продолжил:

— Пришёл, короче, как обычно. Как будто ничего не случилось. Сигнал заранее дал, на просеку сам вышел, рукой часовым махнул. Здорово, мол. И удивляется, чего это они его вдруг на прицел взяли. Говорит, дескать, вы чё пацаны. Это ж я! Бобёр! — Задрав брови, Молот постарался изобразить искреннее удивление своего подопечного. — Погоняло у него такое было… Зубы торчали… Короче, часовые ему — стой, где стоишь, чёрт лысый! И меня зовут. Бобёр, говорят, вернулся. Только по частям. Я не понимаю ни хрена, лезу на мешки, значит… Смотрю на него и думаю — ну всё, старый, допился… Или какую-то не ту бражку дед нам в этот раз притаранил…

Сделав эффектную паузу, говорящая голова не могла не улыбнуться, когда Алиса с нетерпением плеснула руками:

— Ну и чё с ним было?! Не мемоида же из него гости сделали, раз он здоровался!

— Нет, не мемоида… Ты слушай! — Старик перестал улыбаться и вновь таинственно нахмурился. — Он по-прежнему стоял и не понимал, чё с нами не так. Точнее, с ним. Начал рассказывать про того, которого на болотах нашли. Что тот, дескать, от него сам сбежал вот только что. Час назад. Просто так, ни с хера. Шли-шли по маршруту, тачки брошенные обсуждали и вдруг напарник как даст по тапкам! И вместе с рацией с эстакады сиганул. В лес. Бобёр говорит, поискал его малость для приличия, позвал — ни ответа ни привета. Ну и решил вернуться в лагерь, чтобы уже с остальными искать. Чё вы, говорит, рты-то пооткрывали… Сам вернулся уже?

Во время очередной паузы Алису даже немного затрясло от нетерпения. Но она мужественно удержалась от ненужных восклицаний.

— А я его в обратку, значит, и спрашиваю… Бобёр, а Бобёр… А ты ноги свои сейчас нормально ощущаешь? Целиком? Он такой — ну да… Огляделся, оправился на всякий случай, штаны подтянул. А чё, говорит, зацепился что ли где? — Мимика Молота была чрезвычайно живой. Изображая диалог он мастерски менял за долю секунды выражение настороженного недоумения на беззаботность своего подопечного. — А то, говорю, Бобёр… Твои ноги сейчас на полметра от тебя в стороне стоят. Вместе с сапогами.

— Это как? — Не выдержала Алиса.

— А вот так. Он сам по колено — как будто в воздухе висит. А ноги в свёрнутых болотниках — чуть в сторонке. И суставы с мясом из них выглядывают. Срезанные ровно так, как саблей.

— А он что?

— А он, когда я ему об этом сказал — только тогда сам эту херню и заметил. Завизжал, на задницу повалился. То за одну ногу схватится, то за другую. А сапоги всё там же в сторонке тоже так — раз — и туда же на землю сложились. Прям за ним движения повторяют. Вверх-вниз, вверх-вниз — точь-в точь. Как он ногами сучит — так и они дёргаются…

— А дальше? — Девушка была крайне заинтригована. — Дальше что?

— Да ничего. Пристрелили обоих, чтобы не мучились. Первый так и бормотал про свои «рога». Только ещё под себя ходить начал. А Бобёр так и не успокоился. Нож вытащил и по горлу сам себе… Сидит, пузыри пускает да глаза на нас таращит… Похоронили на просеке, недалеко. Там же, где и других, кто полёг во время беспредела…

Алиса немного помолчала, переваривая услышанное. И осторожно пожала плечами:

— Ну… Может в полосу вокруг ЦУПа зашли, да и сами не заметили, как во что-то вляпались…

— Ты хоть раз заходила в полосу так, что бы это оставалось незамеченным? — Скептически поднял бровь старик. — Да и недостаёт она до МКАДа.

И я сразу вспомнил, как изменились мои ощущения, когда мы вышли из больничного двора на улицу с алкомаркетом. Такое сложно не заметить.

— Ну не знаю… Может… — Задумавшись, Алиса помотала головой, заранее отбрасывая какую-то версию. — Не знаю…

— Но это, в общем-то, ещё не конец… — Довольный произведённым эффектом, старик растянул рот до ушей. — Неделю спустя молодняк мой силки пошёл в лес ставить. Как первый мандраж от этой херни уже прошёл, а от консервов и макарошек их опять затошнило. И чё ты думашь? Нашли там в лесу их обоих-двух!

— Кого?

— Бобра и напарника его. Лежат и тухнут недалеко от трассы. Лисами обглоданные. Ноги-руки на месте. Глаз только нет. И сквозь глазницы — затылок видно.

— Это как… — Девушка немного побледнела.

— Да вот так! Мозг как ложкой кто вынул. — Задумчиво цыкнув зубом, Молот беззаботно добавил. — А может синицы выклевали, хрен его знает. Я ж не судмедэксперт…

Я показал ему руками холмик и скрестил два пальца.

— Могилы? А могилы-то нетронутые. Мы проверили. Жмуры там до сих пор спят спокойно. — Старик понял меня совершенно правильно. И снова хищно ухмыльнулся. — Так что, ребятки, такие ваши дела нынче. Налево пойдёте — хрен найдёте. Направо пойдёте — ни хрена не найдёте. А ежели прямо пойдёте… То хрен сам вас найдёт!

Замолчав, он, возможно ждал того, что мы по достоинству оценим этот искромётный юмор. Но вместо этого Алиса чуть слышно что-то пробормотала себе под нос.

— Чё говоришь, Алиска?

— Мы по каналу пойдём! — Повторила она чуть громче. Но без особой уверенности.

— Где-е?

— По Акуловскому. Он же с весны сухой. Всю воду гости ещё из подземных труб отвели. Дядя Миша говорил, что скорее всего они её электролизу подвергают… И он там несколько раз до ЦУПа ходил. — Кажется, она скорее пыталась убедить себя, а не нас. — А то по МКАДу — только с вашими проблем искать. Или мытищенскими… Или теперь ещё вот эти… Рога с ногами…

— Ну… Справедливости ради, на канал мы вообще с весны не совались, как он обмелел… Зато космонавты там тоже точно не ходят. Ловить-то нечего. Буквально… — Вновь не дождавшись от нас реакции на каламбур, старик обречённо шевельнул бровями. — Но это крюк выйдет. Километров десять. Хотя мне-то, конечно, ноги не бить…

Выглянув через открытую дверь на небо, девушка решительно кивнула:

— Ничего, успеем. — И вопросительно посмотрела на меня. — Ты готов?

Вместо ответа я изобразил над головой пионерский салют. И она, наконец-то, слегка улыбнулась:

— Вот и хорошо. Идёмте уже…

Мазуринское озеро мы обходили по приличному радиусу, около полукилометра. Стараясь сильно не топать и всё время смотреть по сторонам, чтобы не нарваться на очередного серва, отправленного в мёртвый лагерь вслед за испарившимся товарищем. Даже болтающаяся позади меня в бутылке голова старалась помалкивать. Очевидно, не желая раньше времени отправиться к гостям в гости.

В своём уютном гнезде притих и усатый Баз. Это тоже не могло не радовать. По словам Алисы, сервов он чуял также хорошо, как и мемоидов. И, в случае чего, предупредил бы нас об опасности заранее.

Золотой осенний лес, напротив, был полон звуков. Природа словно ликовала, что гигантская клякса мегаполиса прямо у неё под боком больше не душит её ежедневными порциями смога. Не дребезжит назойливо бесконечными вереницами машин на трассах, проложенными сквозь древние чащи. И почти не вытаптывает лесной полог ногами миллионов гуляющих горожан. Птицы, которые ещё не успели перебраться в тёплые края, без устали перекликивались между собой, словно согласовывая предстоящий маршрут. Несколько раз на глаза попались белки. Животные, очевидно, совершенно не страдали от прихода в наш мир этих загадочных незваных гостей.

И вся эта свиристящая и шумящая кронами безмятежность как-то сама собой выветрила из головы тяжёлый осадок от рассказа старого бандита.

Однако, когда мы обошли высохший пруд перед водоочистными сооружениями и двинулись дальше по берегу пустого двойного канала, мрачная реальность снова напомнила о себе.

Там, где канал пересекался с Щёлковским шоссе, дорога и её дублёры были отгорожена от зоны санитарной охраны двумя рядами заборов — бетонным и стальным. Каждый — с мотками колючей проволоки над ним. И почти по всей длине пересечения на проволоке висели истлевшие людские тела.

— Из города бежали. — Пояснила Алиса, заметив, что я смотрю на неё. — Там узкое место на шоссе. Все ехали в область. А навстречу в город — военные. Началась давка… Неразбериха… Тут ещё вода тогда текла. — Она указала на два тёмных круглых тоннеля под пролётом трассы. — И многих в тот пруд унесло… Мимо которого мы уже прошли.

— Чё, уже до Щёлки дошли? — Отозвался из-за моей спины Молот. — А то я тут задремал малость…

— Ага, дошли…

— Да-а… Беспонтовое местечко, конечно… Но в городе есть и покруче.

— Я знаю…

— А я не тебе, я молчуну нашему сообщаю. Он-то такое в первый раз, небось, видит. Да, Максим?

Я, само собой, не ответил. Зрелище вокруг эстакады напоминало сцены из зомби-хорроров, где обезумевшие ходячие мертвецы переваливают через высокие стены путём образования гигантских шевелящихся куч из собственных тел. Только эти уже не шевелились. Я бы добавил, что к счастью, если бы картина не была так горька.

Оглядываясь, я пытался рассмотреть, где же кончались эти адские баррикады, и начинался обход. Но Алиса привлекла моё внимание тычком пальца и указала им же на один из тёмных тоннелей:

— Нам туда.

Над чёрными дырами свисали пожухлые заросли и опускались костлявые руки и ноги. А на дне высохшего русла лежало несколько черепов, отвалившихся от тел уже после обмеления канала. Они ещё были частично обтянуты кожей и сохранили растрёпанные причёски.

Спустившись к ним вниз, мы зажгли фонарики и заглянули внутрь бетонного тоннеля. Внутри было пусто. Лишь внизу тянулись пыльные пересохшие нити каких-то водорослей и неровные полосы илистых отложений. Судя по размеру светлого кружка на том конце, пройти по нему нам предстояло около сотни метров.

— Я первая… — Слегка пригнувшись, чтобы не задеть головой низкий свод, Алиса решительно сжала губы и, не дожидаясь ответа, шагнула внутрь.

Я постарался не отставать.

Эхо от наших шаркающих шагов многократно отражалось от бетонных колец, формирующих этот проток. И ближе к середине пути послышалось завывание поднявшегося снаружи ветра. Перепады высоты этого воя напоминали тот шёпот, что я слышал в мёртвом лагере…

— Макс!

— Ой! — Взвизгнув, Алиса аж подпрыгнула и чуть выронила фонарик. — Тьфу! Напугал, дурак старый!

— Так тебе и надо! — Бодро рассмеялся Молот. — Но я не с тобой говорю. Максим? А ты не думал, почему тебя гости в упор не видят? Что ты такого делаешь, что им на тебя фиолетово, пока сам не пристанешь? Или наоборот — чего ты не делаешь… Есть версии?

— Нашёл время… Да как он тебе ответит-то?

— Хм… Ну да… Но всё-таки… — Говорящая голова задумчиво причмокнула. — Что же ты такое можешь, чего даже я не могу…

— Помолчать дольше нескольких минут?!

Старик снова беззаботно рассмеялся. И в какой-то мере я был ему благодарен за то, что он нарушил мёртвое молчание этого тёмного тоннеля. Ещё чуть-чуть, и я бы точно опять начал слышать этот демонический многоголосый шёпот…

— Огрызайся сколько хочешь, Алиска! Но что-то мне подсказывает, что в твоём ответе есть доля истины… — За моей спиной снова раздалось задумчивое причмокивание, эхом отлетевшее от бетонных сводов. — Немой, значит… И давно это у тебя вообще?

— Может, подождёшь с расспросами? — Раздражённо буркнула девушка, чуть не ослепив меня своим фонариком. — Хотя бы на свет выйдем… Вон уже почти дошли.

— Угу… — Молот смущённо кашлянул. — Тут ещё это… Ребят…

— Да можешь хоть ненадолго заткнуться?!

— Да я бы с удовольствием… Не люблю, знаете ли, быть человеком… Точнее… Не люблю быть головой, которая приносит плохие вести… Но мне кажется, что с той стороны кто-то только что спрыгнул с берега и зашёл сюда следом за нами…