Глава 10. Посмотри в склеп

Всё началось с захваченного в начале течения пиратского судна, капитан которого признался под пытками, что получал деньги от военного чиновника Старых Земель. Король Фиппол никогда не действовал неосмотрительно, поэтому снарядил военное судно на поиски других пиратов. Первое же найденное пиратское судно расстреляли из пушек королевского галеона, живым смогли захватить двух пьяных матросов и штурмана. Тот подтвердил, что и его капитан получал деньги со Старых Земель. В тот же день староземский посол был выслан, а васарский — отозван. Король объявил войну.

Пять течений Васар сражался со Староземским владычеством. Немало прекрасных кораблей было потоплено, немало смелых моряков погибло. Другие, захваченные в плен, умерли под пытками или были казнены. Старые Земли сменили адмирала. Вместо погибшего от вражеского ядра, новым адмиралом стал молодой ещё моряк, амбициозный и талантливый капитан, кузен староземского владыки. Флот Васара вёл в бой сам король, Фиппол Отважный, искусный воин и стратег. Стихии становились то на воронью сторону, то на чаячью, а люди с обеих сторон занимались привычной, взлелеянной забавой — убивали и калечили друг друга.

Переломный момент наступил, когда король Фиппол разбил свою флотилию на две части и, пока большая часть теснила староземский флот на море, высадился с восточной стороны Старых Земель. Сухопутные староземские войска смогли выстоять и вынудили Фиппола отступить, но при этом потеряли столько крови, что теперь капитуляция Старых Земель была только вопросом времени. Фиппол клялся своим офицерам, что раз и навсегда покончит с рассылаемой зарвавшимся владычеством пиратской заразой.

Чем дольше они сражались, тем чаще стихии принимали сторону Фиполла, его ворон сидел на плече короля всякий раз, кода тот руководил боем, только раз сорвался вверх, чтоб в небесах сцепиться с чайкой в решающем поединке, флот против флота, зверь против зверя.

Васарскому королю казалось, ещё немного надавить, и победа останется за ним, а тогда уж пусть Старые Земли платят контрибуцию как за теперешние его потери, так и за прошлые унижения. Но староземские всё ещё держались, на соплях да упорстве молодого адмирала. Оба потрёпанных войска сочились кровью.

И тогда Скер Завоеватель ударил Васару в тыл.

Союзный владыка Теталл зашёл с южной части королевства, где была брешь в оборонных укреплениях и высадился на берег. Союзный владыка Клай, папаша бестолкового адъютанта, обстреливал оборонные укрепления северной стороны. Скер атаковал главную пристань.

Силы обороны острова встретили его пушечной канонадой с Замковой горы, но с кораблей забросали берег горшками с горючей смесью. Тем временем, Теталл зашёл им в тыл с суши. Скер выждал, сколько надо, пока смесь потухнет сама по себе и высадился со своими людьми.

Они легко перебили оставленные Фиполлом для защиты тыла войска и почти без боя захватили столицу. Из замка пытались послать голубя с письмом, но лучники достали птицу. Впрочем, напрасно, потому что кто-то разбил горшок со смесью во дворце Фиполла и дворец запылал, как свечка, подпирая ясное небо чёрным дымовым столбом. Таким образом, флот Васара всё же получил весть о войне дома, но пока он развернулся, всё было кончено. Город пал.

Пожар во дворце будто послужил сигналом к началу грабежей. Скер всегда ненавидел мародёрство, однако в этот раз следовало его позволить, поскольку оплата задерживалась, а люди не пойдут за ним, если с завидным постоянством лишать их законной по военному времени добычи. И теперь столицу обносили, солдатня баловала по полной. Скер вынужден был выставить своих гвардейцев для охраны совершенно растерянной, трепещущей королевы с маленьким наследником и её прислуги, которые не успели спастись бегством, когда город взяли. В конце концов, он лишил их крыши над головой и собирался лишить зверя рода, не хватало ещё этой крови на руках. Он же не зверь, в конце концов.

Кругом царило то безумие, которое бывает, когда мирное небо даёт трещину и открывается бездна, из которой хлещет поток оголодавшей саранчи. Особенно старались союзники — сегодня их корабли пойдут на свои острова, доверху гружёные добычей.

Собственный флот Скера был отведён до команды и расставлен так, чтоб замкнуть ловушку. Скер и его люди готовились встречать потрёпанную васарскую эскадру. Берег со всех сторон, где можно было пристать, щетинился катапультами, королевский механик, сияя как новая монета и вздрагивая от возбуждения, при помощи гвардейцев соорудил гигантскую катапульту на чёрной от копоти, выгоревшей до оплавленного стекла Замковой горе, с которой защитники острова обстреливали корабли короля.

Ждать пришлось недолго. На закате показался вёрткий дракар-разведчик, а за ним — первые корабли Васара. Скер велел ждать, пока они не подойдут максимально близко. С васарских кораблей принялись палить по катапультам из пушек и повредили несколько. Также потеряли четыре бочки со смесью и теперь половина берега снова пылала, при чём погорели и свои, кто не успел отскочить от бочек. Но ветер дул в сторону моря и огонь не расползался, а на Замковую гору корабли, не подходя ближе, дострелить не могли, в то время как с неё просматривалась и простреливалась вся гавань. Зарядили огромную катапульту и швырнули бочкой со смесью в галеон Фиппола. Первая бочка перелетела мимо, смесь разлилась по воде и море загорелось. Катапульту зарядили ещё раз, на этот раз метким выстрелом подбили галеон. Стрелки и наблюдатели на Замковой горе плясали и горланили гимн зверю рода. В подзорную трубу Скер видел, как король Фиппол вместе с вороном спасается на лодке, как его принимает другое судно. Он махнул рукой — дал команду заряжать, поджигать. Ещё одна бочка полетела в неприятеля и, на этот раз попала: загорелось ещё одно судно. С пылающих кораблей прыгали в воду моряки, но и вода горела тоже. Большая часть пытавшихся спасти людей попросту гибла.

Уцелевшие корабли Васара отступили в море, но тут вышла на позиции эскадра Скера с одной стороны и корабли Клая с другой. Не вступая в ближний бой, васарцев обстреляли горшками со смесью из передвижных катапульт. Флот Васара оказался зажат в огненном кольце. И в дыму, пламени и копоти, покрывшим гавань, стало невозможно что-либо разглядеть.

Скер не опускал подзорной трубы, высматривая в клубах дыма ворона. С Замковой горы тоже наблюдали зоркие глаза, усиленные стёклами. Должны были смотреть и с его кораблей. Наконец, раздался крик:

— Летит! Летит!

Скер и сам уже увидел — из чёрного дыма поднялась большая чёрная птица и, быстро взмахивая крыльями, улетала прочь от гибнущего флота своего владыки. Возможно, и владыки больше не было и теперь птица принадлежала маленькому мальчику, которого сторожили гвардейцы Скера, а мальчик принадлежал ей? Или просто Фиппол спасал своего зверя, прогоняя его. Продлевал агонию. Напрасные терзания!

— Сотня золотых тому, кто достанет ворона! — во весь голос крикнул король.

Сперва его люди робели стрелять в Дитя Дня, затем просвистела первая стрела, за нею — вторая, и вот весь воздух наполнился тонкими певучими голосами стрел. Ворон трижды смог увернуться, прежде, чем в него попали, и только потом пал, подобно камню.

— Мой выстрел! — радостно завопил кто-то на Замковой горе.

— Брешешь, пёс! — отвечали ему снизу. — Я стрелял!

— И я стрелял! И я!

— Давай смотреть, чья стрела!

На воду споро спустили лодку. Когда подгребли к добыче, ворон был ещё жив и до крови изорвал блестящим острым клювом руку солдата, который достал его из воды.

Вблизи было страшно смотреть на живого, изувеченного священного зверя. Стрела вошла в туловище ворона чуть ниже шеи с густой бородой из перьев, ближе к правому крылу, и пробила тело насквозь. Добить его ни у кого рука не поднималась, настолько живыми и разумными были его глаза. Обычно они лучились светом. Сейчас — болью. Его положили на дно лодки и там он ворочался, мокрый, бил крыльями и хрипло кричал, не умолкая:

— Скерр! Скерр!

Будто смерть свою звал.

— Подайте мне, — сказал король, когда лодка причалила и люди вытащили её на берег.

Солдаты мялись, ходили вокруг, никто не мог решиться. Тогда король подошёл сам. Ворон всё бился и всё кричал от боли одно и то же слово.

— Скерр! Скерр! Скерр! — он пытался подняться на лапы и падал. — Гррядёт! Смеррть! Мирра!

— Пока пришла твоя.

Король поднял его за лапу. Крылья били воздух. Взял за вторую.

— Смотрри! Склеп!

И разорвал поплам.


***

Флот Васара ещё пылал, когда на берег начали выплывать отдельные васарские воители, кто в большей, кто в меньшей степени обгоревший, а кто, везунчик, совсем невредимый — в счастливое течение родился. Скер приказал не трогать их. Выжившие сбились в кучу и держались осторонь.

Ещё один, шатаясь, выбрался на берег, когда король уже развернулся, чтобы уходить в свой шатёр, который ему временно разбили рядом с большой катапультой на Замковой горе.

— Скер! — заорал он. — Упырь! Я вызываю тебя на бой!

Король со вздохом обернулся. Так и есть, из воды, шатаясь, выходил Фиппол, насколько можно было узнать в закопченном, измождённом и обгоревшем человеке короля Васара. Куда ему было в бой? Владыка растерял все свои способности стратега. Сейчас васарцем руководила слепая ярость и желание отомстить даже ценой своей жизни. Несколько гвардейцев обнажили мечи, заслоняя ему путь.

— Я понимаю тебя, — спокойно сказал Скер. — Тебе больно. Ты потерял людей, флот, зверя и уважение…

— Дерись со мной, мерзавец! Хватит прятаться за своих людей, трус!

Скер понимал, что вызвало попытка его оскорбить, поэтому не чувствовал себя оскорблённым или обиженным. К тому же знал, что он отважный и благородный воин, а не мерзавец и трус. Он представлял, какое адское пламя пылает в душе васарца и в самом деле хотел его пощадить. У бедолаги, возможно, был шанс выстоять против него в честном бою, с хорошим доспехом, потому то владыка Фиппол слыл за умелого бойца, но не в таком плачевном состоянии. Что тогда скажут про Скера? Что он убил полуживого соперника? Никакой чести в таком поединке и в такой победе.

— Тебе тяжело, но у тебя есть ради чего жить, — продолжал король, — у тебя остались жена и сын. У меня и того нет. Смирись.

— Пусть я погибну! — вне себя кричал васарец. — Мой сын вырастет и отомстит за меня и за ворона, жестокий ты подонок! Ты и жену свою угробил!

— Выбирай оружие, — сказал Скер и потянулся за секирой, — Если ты проиграешь бой, каждый третий из твоих людей будет повешен.

Едва он успел договорить, как васарец всхрапнул как лошадь и умолк, потрясённо глядя на вылезший у него из груди клинок тяжёлого двуручного меча. Затем раздался тот особый звук, с которым сталь покидает тело, и клинок исчез. Фиппол, король Васара, выпустил скупую струйку крови изо рта и рухнул лицом вперёд. За ним с мечом в руках стоял один из его собственных офицеров с обгоревшими волосами, с ожогами на лице и шее. Он опустил меч, поклонился Скеру и, пятясь, вернулся к остальным выжившим.

Скер с завистью посмотрел на мертвеца. Тот больше не чувствовал ни горечи, ни боли.

— Пусть его похоронят как полагается по чину, — сказал он. — Сообщите королеве, что она овдовела. Пусть соберут её и принца в дорогу, королева отправится со мной в Трейнт. Ты. Поди сюда.

Офицер с ожогами приблизился. Его меч был уже вытерт от крови и помещён в ножны. Держался он со спокойной уверенностью человека, знающего, чего он стоит. Да и другие выжившие заметно приободрились после смерти своего несчастного владыки — никому не хотелось стать тем самым каждым третьим, которого повесят.

— Как твоё имя?

— Томет Ру, ваше величество.

— Кто ты по чину?

— Капитан фрегата, ваше величество. Был, значит…

— Будешь новым наместником, завтра прибудет с Трейнта твой советник, введёшь в курс ваших дел. Дальше посмотрим.


В шатре он снял шлем, умыл лицо и голову, приказал подать холодного вина и обед.

Новый повар принёс запечённую в глине утку и теперь стоял у входа, обсасывал утиную шею, которую дал ему Скер, прежде чем приступить к трапезе самому, и опасливо поглядывал на лежащего на столе разорванного ворона. Повар жевал и пытался понять, прикажут ли ему готовить Дитя Дня, или король будет есть его сырым? А если ворона готовить, то как? И не накажут ли его, повара, за это стихии? У него трое детей осталось в Трейнте. Специфический у него владыка, что тут скажешь. Возможно, не стоило так тщательно запекать утку? А вот шафрана однозначно следовало добавить и, возможно, розмарина для запаха. Да, розмарина не хватало. И самую каплю лимона, возможно, с сахаром.

— Можешь идти, — король махнул утиной костью.

— Что изволите на ужин?

— Что сделаешь. Я не привередлив в еде. Зелени подай, салата.


Едва полог за поваром сомкнулся, за своей добычей явился он. Как всегда в этом облике, стал на колено, рукой придерживая свой жреческий хитон, и поцеловал руку. Скеру пришлось прервать трапезу.

— Я восхищён твоим могуществом, мой король, — сказал зверь в человечьем теле. — И твоим талантом полководца. Ты блестяще победил Васар, практически не жертвуя своими людьми, владыка.

Он с восхищением улыбался, блестел глазами и круглыми щёчками, а Скер смотрел на него и думал о странной смерти Мирры от собачьей болезни, которая совершенно случайно совпала с очередным перерождением. Ничего. Он долго терпел, осталось совсем немного. Лис сел на пол у его ног.

— Держи, — король вложил в человечьи руки лиса разорванную птицу. Тот немедленно вгрызся в сырое мясо и принялся рвать его зубами, глотая вместе с костями, и от его рывков тушка задёргалась, будто в ней ещё теплилась жизнь. На пол полетели чёрные перья, несколько перьев застряло в рыжей бороде. Король отставил поднос с половиной своей утки — больше он ест не мог. Сидел и смотрел на то, как лис торопливо поглощает ворона, по-зверски давясь и пачкая кровью лицо и хитон. И снова, как всегда, когда зверь приходил к нему в человеке, королю подумалось — неужели это за ним он шёл? За вот таким?

Но вот зверь затрясся, будто в лихорадке, оплыл, как льдина в тёплой воде и упал ничком. Очертания тела смазались, он забился в судорогах, барахтаясь в своём белом хитоне и, наконец, выбрался оттуда рыжим лисом с яркими глазами, с бегущими по шкуре золотистыми искрами. «Какой разительный контраст между двумя воплощениями» — подумал король. Сыто жмурясь, лис облизнул с морды налипшие чёрные перья и носом боднул руку.

— Сразу пойдёшь на Старые Земли, владыка? — спросил он.

— Сперва вернусь в Трейнт, — задумчиво ответил Скер.

Лис по-свойски забрался на колени — гладиться.


***

Советник только что ушёл со своим писцом и ворохом пергаментов, но мысленно Скер продолжал с ним работать. Чем больше становились его владения, тем интенсивнее росло количество забот, требующих вмешательства, будто навозный ком, который толкает перед собой жук, упрямо продвигаясь вперёд. От этих бесконечных и рутинных забот он уставал больше, чем в бою. Скер велел разжечь камин — в его покоях стало зябко. Течение сменилось, поднялся ветер и завывал сквозь щели в стенах. Король спросил горячего вина с мёдом, подвинул бронзовое кресло к огню и сидел, опустив голову и думая о разных разностях, от насущных дел королевства до своих личных забот.

Что бы там не говорили, Скер точно знал, что он великодушен. И васарскую королеву с маленьким наследным принцем он забрал на Трейнт совершенно не из тех соображений, которые ему приписывали. Воевать с женщинами и детьми он не собирался, но и растить возможного бунтовщика и мстителя не мог позволить. Пусть живут у него во дворце. Места довольно, он выделил им западное крыло в шесть комнат и прислугу. Дешевле было всех пустить под нож. Пусть мальчик становится мужчиной на здоровой моральной почве его королевства, получает образование и воспитание, как у трейтинских вельмож, пусть друзьями его детства и юности станут сыновья его офицеров. Пусть наставники ему ненавязчиво говорят, кому он всем обязан. Когда парень станет достаточно взрослым, быть может, Скер обретёт в его лице благодарного, услужливого и верного помощника. Да, Васар разграблен, дворец сгорел, но это же война, на войне случается много досадных недоразумений. Сами — целы. Крови их отца и мужа на его руках нет. Она на руках наместника. Напрасно королева смотрит на него с таким ужасом и слова не скажет, если к ней не обратиться. Впрочем, польза была и от неё — васарка была достаточно молода и хороша собой, чтобы от него отстали сводники с их никчемными девками, а принуждать женщину делить с ним ложе он не собирался. Он же не какой-нибудь бандит, а справедливый и милосердный владыка. Все слухи о нём до безобразия раздуты, а всё из-за чего? Из-за того, что он делает своё дело. Ну а звери — на то они и звери, чтобы люди их убивали.

Он прикрутил чуть больше огонёк масляной лампы. Почему так темно? Надо заказать на Гане ещё и очищенного масла, кроме сырого, которое Скер пустил на смесь. Он стал думать о масле и о девчонке-владычице.

Как только эта парочка переступила порог зала, ему сразу стало ясно, что это именно парочка. И что девушка счастлива. Потому что, когда люди молоды и влюблены, любовь льётся из глаз как дождь, и капли падают на всё вокруг, даже на тех, кому они не предназначены. Он уже видел такие глаза — у Мирры. И тогда дождь шёл для него. А вот парень был себе на уме. Дерзость, с которой он держался, короля раздражала. В принципе, ничего особенного, о чём бы стоило думать. Почему ему не должно быть безразлично, с кем девица шашни крутит? В конце концов, нефть Скер получил, и заплатил дешевле, чем тот же Фиппол, потому что взял больше.

А вот что его удивило — это её реакция на зверя. Скер видел лиса во всех обликах ещё ребёнком, он привык и знал, что однажды зверь достанется ему. Теперь он понял, что и девушке зверь рода знаком, при чём она его боится. Он помнил, как зверь настаивал, чтобы Скер радикально решил вопрос с соседним островом, а девушку уложил в постель.

Он упёрся в лоб большим пальцем.

Король прекрасно понимал, что лис амбициозен, что хочет поглотить силу всех шести Детей и остаться единственным. Также он знал, что лис ходит тёмными путями, а значит, мог использовать его в своих целях. В сущности, лис исполнил то, что обещал — сделал безвестного парня королём. Пока что им по пути. Да, стихии б вас побрали, он перекроит этот мир на свой лад. И если это означало гибель старого мира, то пусть гибнет.

Он потёр лоб большим пальцем. Что за время третьей луны? О чём там ещё говорили звери? Загляни в склеп? Когда он услышал это от кита, то счёл издевательством, напоминанием о том, что за жену из его рода Скер отплатил ему смертью. Теперь и ворон толковал о склепе. Значит, придётся потревожить останки несчастной королевы.


Ещё когда закладывали дворец, Скер позаботился о том, чтоб подземный ход вёл в старые каменоломни, где когда-то резали песчаник, а оттуда и в другие части города. Мало ли, вдруг случится осада, поражение, а сам он погибнет, так хоть чтобы домочадцы успели скрыться. Чего не смогла сделать васарская королева с наследником, и теперь гостила в Трейнте…

Король стукнул в дверцу за ковром. Оттуда высунулось землистое личико «погорелого» полезного человека. Видать, оклемался.

— Ты в катакомбах ориентируешься? — спросил король.

— А как же, владыка, самое наше место, почти как дома ходим. Да ещё проводника возьмём из наших.

— Знающего?

— Из контрабандистов, владыка.

— А. Ну, найди мне плащ, железный лом, возьми лампу и пойдём со мной.

— Куда изволите, ваше величество?

— Во Дворец Снов.


Он еле протиснулся в чёртову дверцу, не с его размерами было лазить по дрянным секретным ходам. Даже некое чувство тревожности возникло, пока спускался узёхонькой лестницей. Он впервые пользовался ходом для шпионов.

— Я здесь не застряну? — спросил он у пыхтящего за спиной полезного человека.

— Не должны-с, ваше величество, — ответил тот.

— Вы прочёсываете книгохранилища при храмах? — спросил король.

— Пока безрезультатно-с…

— У вас хоть грамотные есть, чтоб искать, что мне надо?

— А как же, владыка, — обиделся полезный. — Все грамотны-с, и книгочеев опрашиваем. Пока не нашли ничего ни о третьей луне ни о…

— Заткнись, болван.

— Понял, владыка! Тут направо…

Вскоре узкий лаз закончился, в лицо пахнуло сырым воздухом подвала. В темноте светился маленький огонёк — это ждал короля полезный проводник.

Когда-то давно в каменоломнях добывали песчани к для строительства столицы и для продажи другим островам, пока король не запретил резать камень во избежание обрушения построенных сверху домов. Камень в Трейнте добывали и дальше, просто за городской чертой. Иногда кто-нибудь из горожан поддавался искушению и начинал браконьерствовать — резал камень скрытно. Если таких ловили — королевские каменоломни пополнялись работниками.

Были под землёй и ливневые коллекторы, и естественные пещеры, и строительные шурфы. В каменоломни выходили винные подвалы местной знати и подтопленные водой дренажные тоннели. И всё это вместе образовало огромные катакомбы, периодически доставлявшие беспокойство.

Само собой, здесь ютились городские отбросы да бесследно терялась горожане, чаще всего дети. Отбросы разводили вонь и больные поветрия, их вылавливали со стражей, но через пару течений всё повторялось заново.

Одно время в катакомбах осели контрабандисты, возившие в Трейнт староземский опиум, квартовское золото, моржовый зуб с далёкого севера и васарский шёлк. Королю понадобилось много лет, чтобы вытравить из подвалов этих крыс. Гвардия и городская стража устраивала облавы, контрабандистов отправляли на каменоломни и рудники, особо надоедливых казнили. А некоторых Скер даже взял на службу — они были весьма полезны. Один из таких сейчас шёл впереди.

Стоило извести контрабанду, как возникла новая напасть с катакомбами — беднота устроила в них некрополь, куда принялись стаскивать своих покойников. И снова вонь, зараза, крысы. С великим трудом пресекли и это, а скелеты до сих пор повсеместно встречались и непонятно, то ли с прежних времён, то ли прорыли новые ходы.

Король вытер лоб рукой — в подвалах было сыро и влажно. В свете ламп виднелось множество тонких нитей, свисающих с потолка каменоломни и покрытых каплями воды — это пробились сквозь песчаник и тянули влагу из сырого воздуха подземелий корни деревьев, растущих на поверхности.

— Пожалуйте сюда, — проводник снова повернул в одно из боковых ответвлений.

Одни стихии знали, по каким меткам он ориентировался. Скеру пришло в голову, что это — самое подходящее место, чтобы свести с ним счёты. Если бы он планировал убить кого-то вроде себя, то сделал бы это именно тут. Он вспомнил, как у короля Васара из груди вылезло лезвие.

— Дай мне фонарь, идите-ка оба впереди, — сказал он полезному человеку за спиной.

В самом деле, нельзя гарантировать, что за одним из этих поворотов его не ждёт хорошо организованная и проплаченная староземцами засада, а у короля всего оружия — железный лом да обеденный нож. Если бы ему нужно было кого-то убрать — тут для этого самое место. Умереть Скер не боялся, но сперва следовало закончить дело.

— Зря вы так, владыка, — обиженно сказал догадливый полезный. — Мы ж, так сказать, преданы вашему величеству и душой и телом…

Скер хорошо знал, чем обусловлена их преданность — деньгами. При желании и возможности такого преданного всегда можно перекупить. Из-под ног в сторону бросилась крыса.

— Пришли, ваше величество, — сказал проводник, останавливаясь. — Извольте подняться наверх.

— Идите вперёд.

Скер практически чуял ловушку. Однако, как оказалось, ошибался — просто в катакомбах разыгралось воображение. Они вышли неподалёку от Дома Сна. Как король и хотел, его никто не видел, кроме шпионов да жрицы, живущей при храме.

Король пояснил жрице, что уже принёс жертвы зверю. Он сообщил, что собирался открыть гробницу королевы. Он уточнил, что об этом было пророчество. И он хотел остаться один.

Скер не был здесь со дня похорон. Сколько уже течений прошло? Больше десяти! Пятнадцать! Что толку приходить к склепу, Мирры всё равно больше нет, здесь только брошенная одежда. Он тупо смотрел на плиту, поигрывая ломом и никак не мог решиться. Наконец, Скер мотнул головой, будто боднул воздух, и поднёс лампу к самой стене.

Он еле нашёл щель между стеной и плитой, так плотно она села. С трудом вколотил лом и принялся поднимать плиту. Сперва ничего не получалось, как он ни упирался, напрягая свои огромные ноги, только мелкие кусочки камня открошились — плита будто вросла. Впрочем, лом удалось просунуть глубже. Тогда король ещё подналёг — и лом согнулся, но зато плита немного подалась. Работая гнутым ломом и толкая всем весом, он смог отодвинуть плиту достаточно, чтоб заглянуть вовнутрь. А затем и зайти.

— Привет, Мирра, — сказал король, поднимая руку с фонарём.

Её тела, которое он так любил покрывать поцелуями с головы и до кончиков пальцев, больше не было. На поминальном троне сидела усохшая мумия в жемчужной короне, сплошь, будто вторым саваном, увитая паутиной. Это что угодно, но не его любимая. Мирра была такой живой и энергичной.

Скер осмотрелся. На полу белел обглоданный крысами лошадиный скелет. Зерно с изюмом пошло вприкуску к лошади. Жемчуг и золото остались. Тела Мирры крысы не тронули, видно, его бальзамировали, он не помнил. Ничего не помнил. Король тупо смотрел, не понимая, что надо искать. Всё, что он выяснил — гробницу не вскрывали, сюда никто не заходил. Подсвечивая фонарём, он прошёлся среди костей. Вскоре ему стало казаться, что голову сжимают тонкие пальцы безумия.

— Что я здесь делаю? — с горечью сказал он вслух.

Что-то шевельнулось — изо рта мумии выползла сороконожка, спряталась в русых, покрытых фатой из паутины волосах. Он бросился прочь и сам не помнил, как поставил плиту на место, но когда посмотрел — она уже стояла. Значит поставил. Рука была ободрана о камень. Значит, ставил сам. Глубоко дыша, король прислонился к плите лбом. Хорошо, что он никого с собой не взял и никто не видит, в какое дерьмо он превратился. Если бы Скер мог снова убить всех священных зверей — он бы сделал это с наслаждением. И ещё раз. И ещё. К сожалению, это было невозможно даже для него.

Он взял свою лампу и лом, чтоб идти назад, в храм, где остались ждать полезные люди, и даже сделал несколько шагов, как остановился. Поднял фонарь и посмотрел на другую плиту, по соседству, закрывающую вход в маленький склеп. Самый первый.

Тонкие пальцы безумия всё ещё шарили по его голове. Скер поставил фонарь на пол, загнал лом в щель и рассмеялся. Раз уж он занялся осквернением могил, следует делать всё как следует! Король должен оставаться последовательным.

Плита подалась гораздо легче, чем та, первая. Разумеется, она была намного меньше и легче. Он посветил вовнутрь.

Детский склеп был пуст.

Загрузка...