Тени забытых земель

Глава 18

На третий день ожиданий дядю Эдварда, Андреаса и Абигейл позвал к себе отец Маркус. Хотя настоятель выглядел спокойным, но все знали, что он всерьез встревожен — недаром оконца небольшой монастырской церквушки уже которую ночь горели напролет — это отец Маркус день и ночь просит Небеса умилостивить жестокие сердца врагов и отвести от страны угрозу войны.

— Я со дня на день ожидаю прибытия последних новостей… — заговорил настоятель после недолгого обмена любезностями. — Если честно, тот я мучаюсь от неизвестности, и в то же самое время боюсь получить дурные вести. Денно и нощно я молю Богов о милости к нам, грешным… Скажите, граф, как вы намерены поступить в ближайшее время?

— Все зависит от того, какие известия мы получим… — вздохнул граф. — Возможно, нам придется покинуть обитель уже на следующий день после того, как здесь появятся фельдъегеря с письмами, в которых будут сообщены последние новости. Время идет, а наги не дают о себе знать. Не исключено, что у них в действительности идут жаркие споры о том, как следует поступить после нашего разговора, но вполне может оказаться и так, что они попросту тянут время. В любом случае бесконечно дожидаться ответа этих почитателей Древних Богов я не намерен. К тому же дела не ждут: как я и предупреждал нагов, мы будем не обороняться, а сами пойдем в атаку.

— То есть вы собираетесь…

— У нас просто нет иного выхода… — махнул рукой дядюшка. — К тому же вы вчера сами говорили на вечерней молитве: лучше погибнуть в бою за правое дело и попасть на Светлые Небеса, чем поддаться уговорам темных сил и погубить свою душу.

— Понимаю… — кивнул головой отец Маркус. — Тогда мы поговорим о присутствующих здесь молодых людях, то есть о вашем племяннике и принцессе Абигейл. Как вы намерены поступить в отношении них? Если вы покинете обитель, молодые люди останутся здесь, или вы предложите им уехать вместе с вами?

Ответить дядюшка не успел, потому как в дверь постучали. Оказывается, со стороны Лаежа к монастырю приближалась целая кавалькада: помимо четверых монахов сопровождения и толпы старателей, в том отряде было с десяток солдат, а еще десятка полтора конных воинов под флагами сине-красного цвета…

— О Боги! — ахнула Абигейл. — Это же цвета знамен Бенлиора!

— Интересное дело! — дядюшка поднялся с места. — Скорей всего, они намерены удостовериться в том, что принцесса Абигейл находится здесь, и что она жива и здорова. Или же собираются сообщить нам о том, что в монастыре Святого Кармиана обитает самозванка.

— А я думаю, они приехали за мной… — девушка в растерянности оглянулась. — Разумеется, я не собираюсь возвращаться с ними в Бенлиор, но эти люди могут заявить, что меня удерживают здесь насильно! Или же присланные Найгарлом люди могут напасть на монахов — позже заявят, будто они всего лишь хотели освободить плененную принцессу, а вместо этого нарвались на жестокое сопротивление… Подобное как раз в стиле Найгарла. Между прочим, нападение в святом месте на приближенных принца-консорта — это тоже неплохой повод к войне. Что же делать?

— А, нелегкая меня задери, так и хочется от души выругаться!.. — дядя Эдвард только что не ударил кулаком по столу. — Самое скверное состоит в том, что я не имею представления о том, что сейчас творится в нашей стране и в Бенлиоре! Ладно, нытье оставим на потом, а сейчас будем действовать наобум, вернее, так, как сочтем нужным… Святой отец, вы ведь имеете право заключать браки?

— Да, но в нашей обители, предназначенной для мужчин…

— Отец Маркус, нам надо срочно защитить принцессу Абигейл, а самый лучший способ для этого — свадьба. У принцессы, вышедшей замуж, совершенно иной статус, да семья мужа обязана взять ее под свою защиту. А что, все на законных основаниях: соглашение о заключении брака между этими молодыми людьми было уже подписано, оба находятся под сенью этих святых мест…

— Погодите! — замахал руками отец Маркус. — Приехавшие люди вот-вот постучат в ворота монастыря, и у нас совсем нет времени для подготовки к церемонии…

— Никто и не утверждает, что церемония должна происходить со всей торжественностью и пышностью! Требуется обычный простенький обряд, какой частенько проводят в придорожных церквушках, когда кому-то надо срочно узаконить свои отношения! Позже можно провести и повторный брак для укрепления семейных уз, тем более, что подобное частенько практикуется в некоторых аристократических семействах! К тому же сейчас у них нет обручальных колец, так что в будущем им сами Небеса велят повторить церемонию! Так сказать, для закрепления уже совершенного…

— Наспех сочетать браком законную принцессу?!

— Положим, в истории случалось еще и не такое!

— Но родители брата Андреаса позже могут высказать мне претензии, или…

— Святой отец, я один из ближайших родственников этого молодого человека, и потому имею полное право выступать от имени его семьи!

— Но… — настоятель все еще не мог решиться на подобное. — В монастыре Святого Кармиана никогда не было ничего подобного! И я несколько озадачен…

— Отец Маркус, это единственный выход из довольно сложной ситуации! И потом, эти молодые люди уже официально считаются женихом и невестой, так что ничего предосудительного в моем предложении нет.

— Хм, тут вы правы. Однако все этот настолько неожиданно…

— Отец Маркус, я вас прошу… — вступила в беседу Абигейл. — Вернее, я присоединяюсь к просьбе графа Лиранского, и умоляю не отказать в ней!

— Ну, если и вы об этом просите…

— Не прошу, а умоляю!

— Хорошо! — настоятель только что рукой не махнул. — Рискнем, и будь что будет! Раз эти молодые люди оказались здесь, значит, они находятся под охраной Небес, а Светлые Боги знают, что делают, хотя их намерения от нас скрыты, а замыслов, в нашей малости и тщете, грешным людям не постичь. Так, теперь решим со свидетелями…

— Простите, с кем?

— Граф, вы что, забыли об элементарных вещах? Для бракосочетания нужны свидетели, а иначе…

— Да, разумеется, в этой спешке все из головы вылетело! Мы можем позвать своих товарищей? Я имею в виду братьев Белтуса и Титуса… Скажите, позволительно брать в свидетели монахов?

— Ну, ничего предосудительного в этом нет, хотя подобное особо не приветствуется. Впрочем, сейчас нет времени искать в свидетели кого-то из только что прибывших, а с этими двумя братьями вы преодолели многие тяготы по дороге из Запретных земель, так что с моей стороны возражений не возникнет. К тому же для подобной церемонии Белтус и Титус подходят как нельзя лучше — не стоит привлекать к этому делу других братьев нашей обители… — отец Маркус направился к дверям. — Жду вас через пять минут в нашей храмовой церкви, а пока я попрошу брата Ипатуса как можно дольше затянуть проверку вновь пришедших — нам нужно выиграть необходимое время для проведения обряда. Надеюсь, Светлый Единый простит мне этот грех.

Настоятель вышел, а Андреас посмотрел на Абигейл. Казалось, после ухода отца Маркуса принцесса словно растерялась, и не знала, что можно сказать жениху. Впрочем, Андреас, посмотрев на смолкнувшую девушку, и сам понял, в чем тут дело: невеста ждет его слов, тем более, что во время всего разговора Андреас не произнес ни звука, и теперь дело выглядело так, будто жениха чуть ли не силой тащат под венец. Абигейл была несколько растеряна, и в то же время выглядела настолько смущенной, что молодому человеку невольно захотелось обнять и приободрить невесту. Пожалуй, тут как нельзя лучше подходит нечто необычное, то, о чем так любят мечтать девушки…

По счастью, молодой принц догадывался, как следует поступить.

— Абигейл… — Андреас встал на одно колено перед девушкой. — Принцесса, так получилось, что до сегодняшнего дня я так и не успел сделать вам предложение, и потому сейчас…

— Адриан! — сияющая Абигейл прижала ладони к пылающим щекам, однако начавшееся объяснение оборвал дядюшка. Он только что не поднял племянника за шиворот и подтолкнул его к дверям.

— Прошу прощения, молодые люди, но сейчас не до разговоров! Потом разберетесь между собой, а пока что у нас каждая минута на счету! Все бегом в лазарет, хватаем там наших болящих и тащим их в церковь!

— А…

— А все разговоры и объяснения — по дороге! Понимаю, принцесса, это не совсем вежливо по отношению к вам, и я разбиваю для вас столь приятную минуту, но во все наши романтические порывы частенько вмешивается жестокая проза жизни!..

…Колокола на монастырской церквушке зазвонили в тот момент, когда отец Маркус закончил церемонию. Однако поговорить с молодоженами и прочесть им необходимые наставления, как положено в таких случаях, отец Маркус не успел — его позвали к вновь прибывшим гостям. Посоветовав всем, кто только что присутствовал при заключении брачного обряда, какое-то время не покидать пределы церкви, настоятель ушел, предупредив, что позовет всех, когда сочтет нужным.

— Похоже, старею, ноги не держат… дядюшка присел на жесткую скамью, осторожно вытянув ноющую ногу. — Так, вопрос: кто именно позвал отца Маркуса? Я плохо расслышал произнесенное имя. Барон Варзе? Сколько не копаюсь в памяти, а такого вспомнить не могу!

— Не Варзе, а Варзее… — Абигейл крепко держала Андреаса за руку, словно боясь, что он исчезнет. — Более чем захудалый род, из числа тех, у кого, как говорится, нет ни кола, ни двора. Даже жили в чем-то, очень напоминающем нищенскую халупу. Насколько мне помнится, ни один из представителей этого рода никогда не вставал под военные знамена, хотя именно там есть возможность отличиться. Зато всем известно, что единственное занятие мужчин этой семьи — это написание писем всем и каждому со слезной просьбой о вспомоществовании и бесконечные жалобы на жизнь, которая, по их мнению, к ним крайне несправедлива. Некоторые из этих слезных писем даже читали на приемах, и делали это только для того, чтоб позабавиться. Правда, все это относится к прошлому. Сейчас барон Варзее — один из множества прихлебателей принца-консорта, и, по слухам, семейство барона стало весьма состоятельным. Ну, когда идет большое разорение страны, то кто-то всегда оказывается в выигрыше. В общем, сейчас барон Варзее на жизнь не жалуется.

— Насколько барон верен принцу-консорту?

— Точно об этом я судить не могу… — пожала плечами Абигейл. — Однако в окружении Найгарла вряд ли отыщется много тех, кто готов пожертвовать ради него своей жизнью. Там собрались лизоблюды, или, вернее, шакалы, которые будут находиться возле своего вожака до того времени, пока от него им перепадают куски мяса. Но если потянет дымом костра, то все прихлебатели кинутся кто куда, утаскивая в зубах то, что могут унести.

— Что ж, очень точная характеристика… — усмехнулся дядюшка.

— Господин граф, а вот что мы с братом Титусом тут делаем? — брат Белтус присел на соседнюю скамью. — Хотя, вообще-то, брат Титус находится при деле — присматривает за происходящим, работа у него такая, бдеть за всем и вся! А вот я…

— Брат Белтус, вы — свидетель совершения свадебного обряда, то есть в данный момент просто-таки бесценны! — хохотнул дядюшка.

— Приятно, что кто-то считает, будто тебе цены нет… Кстати! — брат Белтус решил вновь заняться своим любимым занятием — подковыривать брата Титуса. — Кстати, господин инквизитор, что-то вы сегодня немногословны. Скажите, что вы думаете о тех посланниках, что сейчас нагрянули в монастырь?

— Могу сказать только одно: тот наг, что дорвался к власти в Бенлиоре, и его приспешники — пусть все они сейчас находятся под охраной Темных Небес, но Светлые Небеса таких не защищают, и об этом им всем не помешает помнить.

— Если можно, то поподробней… — попросил брат Белтус. — Я что-то не особо понял, что за мысль вы пытались до нас донести.

— Хочется надеяться: то беззаконие, что сейчас творится в Бенлиоре, должно в скором времени подойти к концу… — брат Титус осенил себя знамением. — Если не будет принца-консорта и его тлетворного влияния, то нашей матери-церкви вкупе с инквизицией надо срочно направляться в ту несчастную разоренную страну, чтоб выжигать скопившуюся там скверну. Для того и существует вера, справедливость и законы Небес.

— Если я правильно понял, то в Бенлиоре запылают костры? — не отставал брат Белтус.

— Не совсем так… — покачал головой брат Титус. — Я просто хотел сказать, что грешников будут судить по справедливости и с правосудием Небес. Надеюсь, принцесса со мной согласна.

— Я, право, не знаю… — чуть растерялась Абигейл. — Разумеется, я не спорю с тем, что в некоторых случаях правосудие стоит отдавать в руки церкви, и наглядный пример тому — нынешний принц-консорт, он же наг по имени Найгарл, Только вот не стоит чесать всех под одну гребенку!

В этот момент открылась дверь, и в церковь заглянул один из послушников:

— Вас желает видеть отец-настоятель. Говорит, пусть приходят все, кто сейчас находится в храме.

— Быстро нас позвали… — дядюшка поднялся со своей скамьи. — Что ж, пошли. Потом доспорим. Святые братья, у меня к вам просьба: следите во все глаза за этими так называемыми посланниками. Готов прозакладывать что угодно (кроме своей души, разумеется!) — с этими посетителями все не так просто. Если что… Ну, вы знаете, как следует поступить.

— Дядя, если можно, то скажите конкретней, что вы имеете в виду под этим выражением «если что»? — нахмурился Андреас. — Нравится нам подобное, или нет, но сейчас сюда пожаловали официальные представители принца-консорта, и если им врезать по уху, то там и до дипломатического скандала недалеко!

— А, хуже чем есть, уже не будет! — махнул рукой дядюшка. — Но вот поберечься лишний раз не помешает…

В кабинете отца Маркуса, кроме него самого, находилось трое незнакомцев. Все они сидели, вальяжно развалившись, напротив стола настоятеля, и, судя по их холодно-отстраненным лицам, разговор был не из приятных. — во всяком случае отцу Маркусу все происходящее явно не нравится. При виде принцессы Абигейл на лицах мужчин появилось нечто, похожее на удивление — как видно, у них были серьезные сомнения в том, что они увидят здесь эту девушку.

— Принцесса Абигейл? — вопросительно спросил один из мужчин, тот, что сидел посередине. Про таких еще говорят — наглый хлыщ, и в этом случае характеристика полностью соответствовала неприятному субъекту: лет тридцати пяти, надменный, худой, с презрительно-высокомерным выражением на лице. Да и одет он был с вызывающей роскошью, совершенно не подходящей как для долгой дороги, так и для нынешней погоды. Во всяком случае, из той роскошной меховой накидки, что сейчас была на плечах мужчины (к слову сказать, куда более подходящей для холодной зимы, чем для жаркого летнего дня), кому-то придется долго вытряхивать дорожную пыль, тем более что в длинном мехе черно-бурой лисы ее должно было скопиться немало. Что касается двух его спутников, то по их грозно-туповатым рожам было понятно, что оба ранее промышляли или разбоем, или долгой службой в наемных войсках.

— Барон, неужели за недолгое время я настолько изменилась, что вы меня не узнали? — без особых эмоций в голосе поинтересовалась Абигейл. — Вы, право, меня удивляете.

— Просто у нас давно идут слухи о том, что вы умерли… — барон встал со стула, изобразил нечто вроде поклона, и вновь плюхнулся на место. — И что ваше мертвое тело уже нашли.

Уже по этому короткому разговору Андреасу стало понятно, что если этот тип и получал какое-то воспитание, то подобное несчастье произошло в незапамятные времена и на самом примитивном уровне. Ни он, ни его приятели даже не подумали встать при появлении принцессы, а хамоватая речь барона годится только для торговли на рынке, а уж никак не для обращения к будущей королеве. И тем более недопустимо сидеть в присутствии столь важной особы, и к тому же в весьма вольной позе. Да и взгляд, которым барон окинул принцессу и ее скромное монастырское одеяние, иными словами, как высокомерно-насмешливым, не назовешь. Что же касается поклона, которым приезжий грубиян поприветствовал Абигейл, то его можно считать или неумелым, или подчеркнуто издевательским.

Таким людям лучше сразу показать, насколько их поведение не соответствует общепринятым нормам, только для этого совершенно не подходят как слова увещевания, так и резкое одергивание. Действовать нужно куда тоньше и вежливей, чем дядя Эдвард и занялся. Со всей возможной учтивостью и должным почтением он поставил для Абигейл стул у противоположной стены, на который Абигейл и присела с грацией королевы. По правую руку от Абигейл встал Андреас, по левую — дядя Эдвард, и оба держались так, будто находились на дипломатическом приеме. Братья Белтус и Титус остановились чуть в стороне, и, перебирая четки (которые предусмотрительно прихватили с собой), словно дополняли картину общения высокородных господ с наглыми выскочками.

И вот что удивительно: вроде не было сказано ни слова, но приехавшим ясно дали понять, кто они такие, и, как бы посланники Найгарла не пыжились, но до настоящих аристократов им неизмеримо далеко. Наглядный пример разом дошел до сознания гостей: у барона стали краснеть щеки, а у его спутников на скулах выступили желваки.

— Чем обязана столь нежданным визитом? — продолжала Абигейл.

— Да вот, приехал узнать, живы вы, или нет… — брякнул барон, понимая, что говорит совсем не то.

— Поверьте, я, тронута подобной заботой… — таким тоном королева обращается к слуге, который принес ей стакан воды. — Никогда ранее не замечала у вас столь пристального интереса к моей скромной персоне. Это все?

— Вот что… — заговорил барон, стряхнув с себя недолгое смущение. — Для начала мне нужно вам передать, что королева Эмирил, ваша сестра, умерла пять дней назад.

— Вы, очевидно, хотели употребить иное слово — отмучалась… — хотя голос принцессы был спокоен, но в нем явно слышались нотки горечи.

— Королева Эмирил скончалась на руках своего любящего мужа, и горько оплакиваемая скорбящими придворными… — как видно, барон решил выдать заранее приготовленный и вызубренный текст.

— Это не совсем соответствует действительности, но, тем не менее, я благодарна вам за хлопоты — ведь вы проехали такой долгий и трудный путь, чтоб поведать о постигшем меня горе.

— А еще… — торжественно заявил барон Варзее, явно приобретая утраченное, было, присутствие духа, — еще я должен вам сказать, что незадолго до своей смерти королева Эмирил в одностороннем порядке разорвала помолвку своей сестры Абигейл и Андреаса, сына герцога Лурьенг.

— Основание? — девушка и бровью не повела.

— Этот брак не соответствует интересам Бенлиора, к тому же принцесса слишком молода и неопытна… — да одном дыхании выпалил барон. — Именно потому королева оставила своего мужа регентом при принцессе Абигейл, и регентство будет продолжаться до того времени, пока принцессе не исполнится двадцать пять лет. Согласно последней воли умершей, принцесса Абигейл должна безотлагательно вернуться домой, в лоно любящей семьи. Позже принц-консорт найдет ей мужа, подходящего ей по статусу и праву рождения. Если же принцесса откажется подчиниться последней воле сестры, то согласно завещанию, подписанному королевой, трон перейдет к младшей сестре вашей матери.

— Да, я в курсе, что тетушка Тамир спит и во вне видит, как на ее голову надевают корону… — согласилась Абигейл. — Не подскажите, моя дражайшая тетушка уже переехала из своего скромного жилища в королевский дворец? Вернее, в то, что осталось от когда-то великолепного дворца.

— Она уже там… — подтвердил барон. — А что ей еще делать, если вовсю шли разговоры о том, что вас убили?! Труп ведь нашли, так что она вполне обоснованно рассчитывает сесть на трон. Ну, и все такое прочее…

— Мило… — согласилась Абигейл. — Хотите, выскажу предположение, что тетушка Тамир сделала первым делом, услышав о моей предполагаемой гибели? Наверняка заказала две дюжины траурных платьев, чтоб со всем комфортом убиваться по безвременно ушедшим племянницам, и вдобавок велела изготовить три дюжины нарядных платьев — чтоб поправить настроение после окончания траура. Да, там должно еще быть несколько роскошных бальных туалетов — похоже, что по окончании скорби во дворце должен быть дан бал.

— Ну, она, и верно, намерена оторваться по-полной… — ухмыльнулся барон.

— Тогда не сочтите за труд, передайте Найгарлу (извините, но назвать его господином у меня язык не поворачивается), что я жива и здорова, и вскоре намерена вернуться в Бенлиор, и принять корону, как это и положено по закону. Так что посоветуйте бывшему принцу-консорту собирать свои пожитки.

— Э, не пойдет! — замотал головой барон. — Согласно последней воле почившей королевы Эмирил, вся власть переходит к регенту, а уж он будет решать…

— Этот авантюрист ничего решать не будет… — спокойно, как о решенном факте, произнесла Абигейл. — Его власть закончилась.

— Но завещание королевы…

— Как это ни горько говорить, но надо признать очевидное: всем известно, что королева Эмирил в последние дни была совершенна неадекватна, и самостоятельно принять хоть какое-то решение никак не могла… — вздохнула Абигейл. — А еще она полностью находилась под влиянием своего супруга, так что ни о каком добровольном волеизъявлении в данном случае не может быть и речи.

— Повторяю: если вы не подчинитесь последнему приказу королевы, то будете лишены трона, и корону на свою голову наденет ваша тетя Тамир.

— К несчастью для вас, законы престолонаследия так легко не меняются, а моя сестра вряд ли осознавала, что подписывает. И вообще, я очень сомневаюсь в том, что в последние дни своей жизни королева Эмирил была в состоянии удержать в руках перо. Мне кажется, тому горестному факту найдется множество свидетелей, так что есть все основания объявить завещание недействительным.

— Так езжайте в Бенлиор и скажите об этом принцу-консорту! — ухмыльнулся барон.

— Да, барон, сразу же заметно, что вы не знаете законов нашей страны и никогда не вращались в том обществе, которое принято называть высшим… — в голосе Абигейл появилась чуть уловимая насмешка, от которой у спесивого барона только что кровь в лицо не бросилась. — Ну, раз дела обстоят таким печальным образом, то спешу восполнить пробелы в вашем образовании. Так вот, закон таков: на следующую минуту после смерти королевы принц-консорт полностью теряет как свое влияние, так и положение при дворе. Проще говоря, после похорон жены во дворце ему делать нечего. Если бы у королевы Эмирил оставались маленькие дети, то в этом случае ее супруг оставался бы регентом до совершеннолетия старшей из дочерей, однако Небеса не послали детей моей сестре. Так что выводы делайте сами. Если исходить из буквы закона, то Найгарл сейчас — никто, пустое место, подчиняться которому никто не обязан.

— Он назначен вашим регентом! — едва ли не взвизгнул барон. — Так что…

— Не разочаровывайте меня очередным незнанием правил и уложений! — Абигейл только что рукой не махнула. — Барон, неужели перед вашим отъездом из страны было так сложно просмотреть свод законов? Или уже все без исключения книги, когда-то имеющиеся в Бенлиоре, сожжены в печках? В таком случае, поясню вам еще кое-что: регентом Найгарла могли назначить только к моему совершеннолетию, то есть когда бы мне исполнилось восемнадцать лет. Правда, это могло произойти лишь в том случае, если бы к тому моменту королева Эмирил уже умерла. Сейчас мне девятнадцать, и я имею полное право вступить на престол, то есть вопрос о регентстве отпадает сам собой. Разумеется, вопрос о назначении регента может быть поднят, но подобное возможно лишь при наличии особых причин, о коих сейчас не стоит распространяться, ибо ни один из этих случаев ко мне неприменим.

— Принцесса, вы можете говорить все, что вам угодно, но мы твердо намерены доставить вас домой! — сдвинул брови барон Варзее. — Таков полученный нами приказ и я намерен его исполнить. Очень надеюсь, что мне не придется применить силу, чтоб заставить вас поехать со мной.

— Ох, барон, вы меня настолько заговорили, что я совершенно упустила из виду одно из основных правил приличия: мне же следовало представить вам своих сопровождающих! — покачала головой Абигейл. — Вернее, вначале это обязаны были сделать вы, и должным образом отрекомендовать мне тех, с кем пришли сюда… Впрочем, не стоит цепляться к мелочам, тем более что они, судя по всему, не имеют для вас особого значения. Так вот, спешу вам сообщить, что молодой человек, стоящий рядом — это Адриан, сын герцога Лурьенг, мой супруг…

— Что?! — барон Варзее подскочил, словно подброшенный тугой пружиной. На лицах его молчаливых спутников тоже появилось удивление. — Какой еще супруг?!

— Разумеется, законный… — пожала плечами Абигейл. — Если вам непонятны мои слова, то поясняю более подробно: перед вами находится ваш будущий принц-консорт.

— Вы что, вышли замуж?!

— Да.

— А на каком основании вы заключили брак?!

— На основании брачного договора, подписанного в присутствии свидетелей и утвержденного представителями нашей матери-церкви.

— Этот договор… Он расторгнут!

— У меня нет подтверждений этому известию, кроме ваших голословных утверждений, а вы, барон, слишком рьяный сторонник Найгарла, чтобы можно было принять на веру все, что вы можете мне сказать. Простите, но я позволю себе усомниться в правдивости ваших слов.

— А я вам говорю, что помолвка расторгнута!

— Прежде всего, мне об этом было ничего неизвестно. Впрочем, если даже ваши слова правдивы, то я не считаю законным расторжение помолвки, тем более что этот союз, по моему глубокому убеждению, как нельзя более соответствует интересам двух наших государств.

— Это чушь!

— Барон Варзее! — отчеканила Абигейл. — Вам не кажется, что вы слишком много на себя берете? Ваше поведение непозволительно.

— Но…

— Я не обязана давать вам отчет в своих действиях! — отрезала Абигейл. — Надеюсь, это все?

— Так, погодите… — барон что-то лихорадочно соображал. — Кто вас обвенчал?

— Я… — подал голос отец Маркус.

— То есть церемония прошла здесь? В монастыре?

— Да.

— Вы не имели на это никакого права!

— Позвольте мне лучше знать, на что я имею право, а на что нет! — настоятель чуть повысил голос. — И попрошу вас несколько сбавить тон — вы находитесь не на улице. И не в казарме.

— Но почему свадьба произошла здесь? — не унимался барон.

— Причина простая: эти молодые люди решили покинуть стены нашей обители, — отец Маркус невозмутимо перебирал четки. — Однако они — эти юноша и девушка, слишком много времени провели наедине друг с другом, и я не мог позволить бросить хотя бы тень на репутацию наследной принцессы.

— И свидетели есть? Ну, того, что они поженились?

— Да, — отец Маркус посмотрел на стоящих неподалеку братьев Белтуса и Титуса. — Они перед вами. Это смиренные братья нашей обители.

— Тогда… — чувствовалось, что барон ищет зацепку, к которой можно придраться и объявить брак незаконным. — А, вот что!.. При заключении свадьбы особы королевских кровей необходимо, чтоб при этом присутствовал хотя бы один родственник с той или иной стороны! Ну, и где он?

— Если бы вы дали мне возможность представить вам родственника моего супруга, то этот бестактный вопрос у вас бы не возник… — холодно ответила Абигейл. — Перед вами находится граф Лиранский, родной дядя моего мужа. Точнее, мать принца Адриана и граф — родные сестра и брат. Надеюсь, на этом ваши вопросы исчерпаны?

Судя по виду барона Варзее, вопросов у него еще хватало, только вот он никак не мог решить, с которого начать. Н-да, дипломат из него никакой, все эмоции написаны на лице: и без перевода ясно, что барону велено не возвращаться домой без принцессы или же без надежных подтверждений нее смерти.

Наконец этот так называемый дипломат на что-то решился:

— Если я правильно понял, вы собираетесь уезжать? — барон неприязненно глядел на Абигейл. — И когда именно?

— Мне кажется, вы допускаете совершенно непозволительный тон при разговоре с принцессой Абигейл, — вступил в разговор дядя Эдвард. — Более того — вы вздумали устроить ей допрос! В таком случае беседа подходит к концу.

— Погодите! — замахал руками барон. — Погодите! Принцесса, мне надо поговорить с вами наедине.

— О чем?

— Узнаете. Но наш разговор не предназначен для чужих ушей, и он крайне необходим, и в первую очередь для вас! Именно потому я прошу всего лишь минут десять вашего внимания…

— Вы так и не сказали, о чем пойдет речь.

— Повторяю: это касается таких секретов, о которых чужим знать не стоит.

— Извините, но эти тайны мне неинтересны… — Абигейл поднялась.

— Вы что, мне не доверяете? — попытался возмутиться барон.

— Вы абсолютно правы… — не стала отпираться Абигейл. — Впрочем, я не доверяю никому из окружения принца-консорта. Пока еще принца-консорта, хотя в данный момент это звание он носит совершенно незаконно. Что же касается вашей миссии… Вы сами должны прекрасно понимать, что с вами я никуда не поеду, и уж тем более не собираюсь отправляться на встречу с Найгарлом.

— Но он обещает вам…

— Я прекрасно знаю цену всем его обещаниям. Благодарю за те усилия, которые вы приложили, чтоб встретиться со мной в этом монастыре.

— Тогда аудиенция окончена… — обратился дядюшка к приехавшим мужчинам. — Как говорится, честь имею.

— Тогда и я, в свою очередь, попрошу господ посланников покинуть монастырский двор, и отправиться за стену, туда, где расположены места для гостей и приезжих… — вздохнул отец Маркус. — Если не ошибаюсь, то сейчас там находятся как старатели, так и приехавшие с вами солдаты, и потому вам следует быть со своими людьми.

— Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь отправить нас к той разношерстной грязной толпе? — возмущению барона не было предела. — Мой титул и общественное положение…

— Я рад за ваш высокий род, и с уважением отношусь к титулам… — отец Маркус по-прежнему не выпускал из рук четки. — Но у нас есть определенные правила, которых мы строго придерживаемся сотни и сотни лет, и одно из тех правил гласит, что на территории монастыря должны находиться только служители этой скромной обители. На монастырский двор мы пускаем далеко не всех, и уж тем более не собираемся оставлять недружественных иноземцев на ночь среди монастырских келий. Простите, но таков устав нашего монастыря.

— А этой девице, значит, тут находиться можно? И ее так называемому муженьку со своим родственничком тоже? — барон вскочил на ноги. Такое впечатление, что этот человек совсем перестал контролировать как себя, так и свое поведение и произносимые слова.

— Постойте… — отец Маркус поднялся из-за стола, жестом остановив Андреаса и дядю Эдварда, шагнувших к барону. Вообще-то у Андреаса уже давно было желание поставить зарвавшегося посланника на место, но пока ему приходилось помалкивать — увы, таковы обязанности принца-консорта.

Тем временем настоятель продолжал:

— Должен сказать вам, господин, приехавший из Бенлиора, одну весьма неприятную истину: если судить по вашим словам, манерам и поведению, то лично у меня есть все основания увериться в одном весьма неприятном факте — ваш род вряд ли может гордиться таким представителем, как вы. У вас постностью отсутствует как воспитание, так и умение вести себя, а заодно нет и элементарного чувства такта, что лично на меня производит весьма удручающее впечатление. Кроме того, вы совершенно не отдаете себе отчет в том, что сейчас разговариваете со своей будущей королевой и потому позволяете себе столь дерзкие замечания.

— Вы… — начал, было, барон, но настоятель его перебил.

— Тем не менее, я поясню вам, отчего эта юная особа имеет право находиться в монастыре. Дело в том, что она пришла сюда в поисках защиты, а одним из сопровождающих ее был граф Лиранский. Я предоставил им убежище согласно заповедям о милости к преследуемым, а вместе с тем это полностью отвечает моим внутренним убеждениям. Вы же не вызываете у меня ни малейшего желания оказывать вам приют, так что попрошу вас сию же минуту покинуть мой кабинет.

На барона было жалко смотреть: отповедь настоятеля вкупе с раздражением от несговорчивости принцессы отражалась на лице неудачливого переговорщика целой гаммой чувств. Впрочем, он постарался оставить за собой последнее слово.

— Принцесса, я могу узнать, когда вы собираетесь уехать отсюда?

— В любом случае принцесса Абигейл покинет стены монастыря Святого Кармиана на пару дней раньше вас! — повысил голос отец Маркус. — Вместе в Лаеж вы не отправитесь.

— Но мне необходимо как можно быстрей вернуться в Бенлиор! — едва ли не в приказном тоне скомандовал барон. — Я требую, чтоб завтра же с утра меня отправили в Лаеж с сопровождающими, иначе я обещаю всем вам серьезные неприятности!

— Можете отправляться в Лаеж хоть сейчас, на свой страх и риск, только вот никто из смиренных служителей монастыря Святого Кармиана вас сопровождать не будет… — отец Маркус кивнул в сторону дверей. — А за сим, господин барон, попрошу вас покинуть мой кабинет. Очень надеюсь, что в ближайшее время с принцессой вы не встретитесь. Во всяком случае, с моей стороны для этого будут приложены все усилия.

— Хорошо, я уйду, но вы об этом пожалеете… — барон Варзее шагнул к дверям, но в этот момент события стали развиваться совершенно невероятным образом. Один из мужчин, сопровождавших барона, внезапно вскинул руку, и в воздухе сверкнула сталь летящего ножа. В тот же миг раздался крик Абигейл, брат Титус метнулся по направлению к мужчине, бросившему нож, а брат Белтус в мгновение ока кинулся к второму человеку…

Вся схватка по времени заняла всего лишь несколько ударов сердца, но за эти короткие мгновения кабинет отца Маркуса преобразился до неузнаваемости: перевернутые стулья, рассыпавшиеся бумаги и свитки, сорванная со стены занавесь, лежащие на полу хрипящие мужнины, которым монахи лихо скручивали руки за спиной… Сам барон Варзее стоял, плотно прижавшись спиной к стене, и на его лице было написано недоумение, перемешанное с самым настоящим страхом.

— Адриан, что с принцессой? — крикнул дядя Эдвард, отвешивая удар по шее слишком шустрому противнику, который пытался стряхнуть с себя брата Белтуса. — Она жива?

Андреас стоял на коленях подле лежащей на полу Абигейл, и только что не молился вслух, воздавая Светлым Небесам благодарственные молитвы. Потрясающе, но сейчас произошло самое настоящее чудо, и причиной этому была та самая серебряная заколка для одежды, которую Андреас когда-то подарил юной принцессе. Все эти годы Абигейл носила эту заколку, пристегивая ее к внутренней стороны одежды, напротив сердца: девушке не хотелось показывать подарок принца хоть кому-то, кроме священника в церкви. Это была ее тайна, ее секрет, ведь это был подарок человека, в которого она влюбилась едва ли не с первого взгляда, и принцесса не желала, чтоб хоть кто-то зубоскалил по этому поводу.

Серебряная заколка была с Абигейл и в то время, когда девушку украли из монастыря, и когда она оказалась в плену у нагов, и когда люди шли по Запретным землям. Оказавшись в монастыре Святого Кармиана, девушка вновь укрепила заколку с внутренней стороны одежды, и опять напротив сердца — уж очень красивой была это вещь, совсем не подходящая к скромному монастырскому одеянию. Надо же такому произойти — именно это и спасло принцессу: длинный тонкий стилет, брошенный мужчиной точно в сердце Абигейл, ударился о заколку и отлетел в сторону. Правда, при том отскоке острое лезвие рассекло одежду, и нанесло девушке довольно длинную рану, но, по счастью, не очень глубокую.

— Абигейл… — Андреас пытался зажимать рану. — Абигейл, вам больно?

— Терпимо… — попыталась улыбнуться девушка. — А как эти…

— Не волнуйтесь, их уже скрутили!

— А остальные?

— Не беспокойтесь, больше никто не ранен!

Тут раздался звон колокольчика — это настоятель, найдя на полу сброшенный со стола колокольчик, стал яростно его трясти. Пришедший послушник, увидевший разгром и связанных людей в комнате отца Маркуса, от неожиданности растерялся, но строгий голос настоятеля быстро привел его в себя:

— Дежурных сюда и брата Фабиуса! Поторопись!

— Да, отец-настоятель…

Послушник умчался, а дядюшка Эдвард подошел с стоящему барону Варзее, который все еще в недоумении хлопал глазами, и без всякой вежливости сгреб того за грудки.

— Значит, вот для чего вам нужно было переговорить с принцессой наедине!.. У ваших помощников, как я вижу, для этой беседы были припасены весьма убедительные доводы. Можно сказать, убойные!

— Нет, клянусь я ничего не знал! — едва ли не заверещал барон. — Принц-консорт прислал ко мне этих людей незадолго до отъезда из Бенлиора! Сказал, что это его доверенные лица!

— Оно и заметно! — дядюшка так затряс барона, что у того застучали зубы. — А ты, голубь мой, не забыл, что за попытку убийства коронованной особы положена плаха? Да еще и с конфискацией всего имущества!

— Нет, только не это! — кажется, барон был близок к истерике.

— А как насчет милой беседы в инквизиции? Там обожают долгие и обстоятельные разговоры на самые щекотливые темы в глубоких подвалах, там более что тамошняя обстановка очень этому способствует. Несколько симпатичных парней возле горящей жаровни разведут с вами такие тары-бары-растабары…

Договорить дядя не успел, потому как барон в бессознательном состоянии сполз по стене, а на его щегольских штанах стало расплываться большое пятно. Да уж, этот расскажет все только при одном виде двери, ведущей в подвал, о котором ему только что намекнул дядя Эдвард.

Как следует врезав разок лежащему барону (чтоб раньше времени не мог пошевелиться) дядюшка подошел к связанным мужчинам. Оба лежали на полу, хотя и помятые, но живые. Оба помалкивали, только зло смотрели на людей. Мужики были тертые, понимали, что проиграли, и сейчас прикидывали, как им следует вести себя дальше.

— У этого, что в принцессу стилет бросил, челюсть сломана. Каюсь, я немного не рассчитал удар… — правда, в голосе брата Титуса не было и намека на глубокое раскаянье.

— А второй?

— Более или менее. Ему брат Белтус по глазам четками ударил, а они у него тяжелые, из плохо обработанных камней… В общем, для допроса сгодятся оба задержанных.

— Вы что, собираетесь их допрашивать? В монастыре? — возмутился отец Маркус.

— А почему бы и нет? — пожал плечами брат Титус. — Нам же надо узнать правду, и именно этим я сейчас намерен заняться. Мне нужен укромный уголок, где нас никто не потревожит, а еще кое-что из необходимых инструментов для ведения доверительной беседы…

— А, да делайте вы, что хотите! — махнул рукой настоятель. — Ваша задача — защищать мир от зла и ереси, вот и занимайтесь этим.

Всю ночь Андреас провел в лазарете, рядом с Абигейл. Рана у девушки была не очень опасной, но она потеряла довольно много крови, и потому брат Фабиус настоял, чтоб принцесса хотя бы недолгое время провела на больничной койке. Девушка уснула только глубокой ночью, и утром почувствовала себя куда лучше.

Однако долго отдыхать принцессе не пришлось — с самого утра в лазарет заявился дядюшка, и принес последние новости. Ну, глядя на этого бодрого человека, и не подумаешь, что он не спал всю ночь.

Оказывается, сегодняшней ночью брат Титус хорошенько тряхнул обоих задержанных. Впрочем, те, поняв, с кем имеют дело, особо и не упирались. Оказывается, их приставил к барону Найгарл, принц-консорт, и задание у них было одно: если выяснится, что принцесса Абигейл, и верно, жива, то ее необходимо ликвидировать. Желательно при том положить и барона Варзее — чем больше трупов представителей аристократии Бенлиора в тот момент отправится на Небеса, тем лучше. Зачем? Чтоб впоследствии скандал был погромче. Если же возле принцессы будет охрана, то следует положить и ее. Для чего? А разве непонятно? Чтоб свидетелей не было. Кстати, Найгарла отчего-то очень раздражал настоятель монастыря Святого Кармиана, и принц-консорт ясно дал понять, что этот человек зажился на белом свете, и ему давно пора отправиться на Небеса, и там творить свои молитвы. Дело требовалось обстряпать так, чтоб все поверили — принцессу убили специально, а двое случайных свидетели этого убийства (то бишь на самом деле эти двое убийц) спаслись буквально чудом. Почему решили совершить попытку убийства в кабинете настоятеля? А где еще можно положить всех разом? Там было самое удобное место для проведения общей ликвидации, и потом все одно принцесса собиралась покинуть монастырь раньше тех, кому было приказано отправить ее на Небеса…

Кстати, оба мужика очень досадовали, что не обратили особого внимания на двоих монахов, стоящих неподалеку от принцессы и смиренно перебирающих четки. Конечно, эти парни в монашеском облачении были достаточно рослые и крепкие, но оба настолько бледные и осунувшиеся, что убийцы решили — перед ними смиренные монахи, изнуряющие себя постом и молитвами, а от таких благочинных созданий опасности ждать не стоить. Н-да, лишнее подтверждение старой истины — не всегда стоит доверять глазам своим. Зато братья Титус и Белтус, несмотря на свою показную кротость и благочестие, ни на миг не выпускали из присмотра эту парочку приезжих, и вовремя вмешались в происходящее.

Что же касается барона Варзее, то он, узнав, какую участь ему готовили, струхнул окончательно, и без всяких просьб и увещеваний стал рассказывать о том, что сейчас творится в Бенлиоре, о тех, кто находится возле принца-консорта, и о многом другом. Этот человек сейчас вряд ли вернется в Бенлиор — понятно, что его там может ожидать, а, значит, барон является просто кладезем кое-каких ценных сведений…

— Принцесса, — продолжал дядюшка, — я понимаю всю жестокость своего вопроса, но…

— Вы собираетесь покинуть монастырь? — поняла принцесса.

— Да. После нашего разговора с нагами времени прошло более чем достаточно, и потому я не собираюсь и дальше ждать ответа от хвостатых. К тому же надо дать отчет королю, отвезти пленных, предпринять все возможные действия, чтоб остановить войну. Ваше присутствие было бы более чем желательно. К тому же вас следует представить родственникам вашего супруга.

— Разумеется, я отправлюсь вместе с вами — тут не может быть никаких сомнений! — улыбнулась Абигейл. — Здешний лекарь брат Фабиус — он просто волшебник! После его лечения я чувствую себя едва ли не выздоровевшей!

— Вот и замечательно! Выходим через час, а к тому времени надо решить все мелкие вопросы…

К отъезду все было готово довольно быстро, и отряд собрался немаленький: тут были телеги с пленниками, солдаты для охраны, те самые, что накануне прибыли из Лаежа, и заодно полтора десятка монахов из монастыря — отец Маркус не желал, чтоб по дороге произошли хоть какие-то неприятности.

Андреас чуть не улыбнулся, глядя на мрачного брата Белтуса, отправляющегося вместе с ними. Дело в том, что дядюшка, пояснив, что будущему принцу-консорту обязательно нужен духовник, попросил отца Маркуса отпустить из обители брата Белтуса. Дескать, это именно то, что сейчас нужно его племяннику — одновременно охранник, духовник и просто надежный человек, что немаловажно для будущего принца-консорта. Повздыхав, отец Маркус согласился отпустить из обители на какое-то время брата Белтуса — дескать, если это вызвано государственной необходимостью, то он возражать не станет. Правда, сам брат Белтус не выразил особого восторга — мол, я ушел от мира, а вы меня снова туда тянете, не даете замолить старые прегрешения, хотя я полон искреннего раскаяния!.. Однако спорить с отцом Маркусом он не решился, и сейчас монах с мрачным видом стоял у одной из телег, на которой лежал тощий мешок с его немногочисленными пожитками. Ничего, брат Белтус вскоре поймет, что тихая келья в монастыре Святого Кармиана от него никуда не уйдет, а вот послужить своей стране ему еще придется.

Андреас перевел взгляд на брата Титуса, который тоже прохаживался возле телеги. Молодой инквизитор тоже уезжает отсюда: оно и понятно, у него своя служба, правда, в несколько ином месте. Хоть бы по дороге брат Белтус не стал цепляться к нему в очередной раз! Переругаются ведь по дороге, как пить дать, переругаются!

Казалось, все уже было готово к отъезду, когда со стены, ведущей в сторону Запретных земель, раздался условный сигнал. Как оказалось, по направлению к монастырю со стороны кустарника идет женщина. Нарла…

Вопроса о том, стоит идти к ней или нет, у людей не было — если имеется хотя б вы один шанс остановить войну, то им надо воспользоваться. Андреас посмотрел на Абигейл: та, хотя и побледнела, услышав о том, что ее молодой муж вновь собирается выходить за ворота, ведущие в Запретные земли, тем не менее, возражать не стала. Девушка понимала, что иначе поступить нельзя, правда, чуть слышно шепнула вслед мужу: «Возвращайся поскорей!».

В этот раз Нарла была одна, и она прохаживалась по лугу, то и дело пиная небольшие камешки, попадавшиеся в траве. Было заметно, что нагиня находится в крайне дурном расположении духа, и невольно вспомнились слова брата Якуба о том, что раздраженная нагиня может не контролировать свои проступки.

— Племянник, — негромко произнес дядюшка. — На всякий случай попрошу тебя: сделай ей пару комплиментов.

— Для чего?

— Не нравится мне ее настроение.

— Понял…

— Вы заставляете себя ждать… — только что не зашипела Нарла, когда дядя и племянник подошли к ней. — Или, по-вашему, мне нравится ходить взад-вперед перед взглядами ваших монахов? Ведь наверняка пялятся из-за монастырских стен!

— Ну, на такую красивую девушку грех не засмотреться… — обескураживающее развел руками дядюшка.

— А ты что молчишь? — посмотрела на Андреаса Нарла.

— Дядя все сказал… — мрачно уронил Андреас, глядя в землю. Если честно, то ему просто не хотелось смотреть в желто-зеленые глаза женщины, вернее, в эти вертикальные зрачки, куда больше подходящие рептилии. Невольно вспомнились ясные зеленые глаза той прелестной девочки, которую он любил, и никогда не перестанет любить, только тот светлый образ не имеет никакого отношения к прекрасной и крайне неприятной особе, стоящей напротив него.

— Твой дядя… И что же такое он сказал? — требовательно спросила Нарла.

— Ну, что ты красивая… — Андреас глянул на женщину, и вновь опустил глаза. Нет, общаться с этой особой ему никак не хотелось. Правда, Нарла истолковала его взгляд по иному.

— Похоже, дорогой, тебе постепенно становится стыдно за то, как ты обращался со мной.

— Давай не будем об этом! — поднял руку Андреас.

— Ладно! — неожиданно легко согласилась Нарла. — С ревнивцами все одно иначе нельзя: вначале они наворотят глупостей, а потом не знают, как это исправить… Так, теперь поговорим о деле. Наши старейшины решили пойти навстречу вашим требованиям, но и вы будете обязаны соблюдать все условия, о которых мы с вами договаривались. Мы останавливаем Найгарла, а вы делаете все, чтоб ни один из ваших старателей и близко не подошел к местам нашего обитания. Вот, передайте это письмо Найгарлу… — в руке у Нарлы появилась трубочка пергамента. — Там пересказ нашей прошлой беседы и решение старейшин остановить войну.

— А он послушается?

— Не судите нагов по себе.

— А как мы передадим послание Найгарлу?

— Этот уже ваша забота. Правда, при передаче письма скажите, что это послание от сестры. Он поймет. Кстати, читать письмо не советую, напрасно потратите время. Конечно, у вас может отыскаться некто, умеющий читать древние письмена нагов, но тут еще есть довольно сложный шифр, так что обломаете зубы. Предупреждаю: если вы нарушите договор…

— Мы тоже просим вас строго придерживаться договоренностей.

— Тогда все.

— Был рад встрече… — дядюшка почтительно склонил голову.

— А ты? — Нарла требовательно посмотрела на Андреаса.

— Я тоже был рад тебя видеть… — выдавил из себя парень.

— Замечательно. Еще немного, и я в это поверю… — усмехнулась нагиня. — Что ж, тогда вынуждена распрощаться с вами. До свидания.

Дядя с племянником пошли назад, спиной ощущая на себе взгляд нагини. Людям осталось пройти совсем немного до монастырских ворот, когда Нарла их нагнала.

— Выскажу вам свое мнение. Признаю: вы скрутили нас по рукам и ногам. Пусть проиграна битва, но не война. А твоего предательства, дорогой Адриан, я никогда не забуду. Конечно, сейчас я могла бы тс легкостью убить тебя, но не собираюсь это делать, и, знаешь, почему? Я надеюсь на реванш, и на то, что рано или поздно, но одержу верх над тобой. Как? Еще не знаю. Вы по-прежнему пытаетесь оставить нас только тенями, которые ничего не значат в этом мире. Вам не кажется, что это несправедливо? Впрочем, кого я об этом спрашиваю? А теперь проваливайте оба, и запомните, что счеты между нами еще не закончены. Ты все хорошо понял, бывший женишок?

Нагиня повернулась, и, не оглядываясь, пошла к зарослям кустарника. Глядя ей вслед, Андреас спросил дядю:

— Как думаешь, что в этом письме?

— Наверняка кроме приказа об отмене нападения есть еще кое-какие сведения о произошедшем в этих местах: все же туннель обрушен, связи у нагов с Найгарлом нет, так что иного способа дать ему понять, что происходит, у хвостатых просто нет. Ну да не страшно, что этот так называемый принц-консорт узнает лишнее — главное, что будет остановлена война. По сути, это письмо и есть конечный результат всех наших трудов и мук. Что же касается угроз Нарлы… Ну, мне жена тоже постоянно грозит разными страстями, многие из которых довольно жуткие, но их не стоит всерьез принимать во внимание. К тому же у нас есть куда более важные дела. Прежде всего в самое ближайшее время это послание надо передать по назначению, затем Абигейл следует вернуться в Бенлиор, а уж сколько времени там придется наводить порядок — о том я уже и не говорю!

— Наги на этом не успокоятся.

— Кто бы сомневался! Они еще попытаются взять реванш. Мы отвесили им хорошего пинка, так что теперь они, в свою очередь, постараются врезать нам, и потому мы должны сделать все, чтоб этого не произошло.

— Или же постараться смягчить ответный удар.

— Допускаю и такое развитие событий. В общем, Адриан, выкидывай всю чушь из головы и запомни, что отныне на твоих плечах будет лежать забота не только об Абигейл, но и о почти разоренной стране, которую надо восстанавливать.

Люди дошли до монастыря, и тяжелая решетка вновь опустилась за их спинами, отрезая мир людей от Запретных земель. Дядя прав: надо думать только о будущем, а Нарла и Запретные земли — это то, что Боги запретили пускать в мир, так пусть они там и остаются. Конечно, впереди может быть всякое, но одно Андреас знал точно: теперь главное — необходимо восстановить то, что едва было не разрушено страстным желанием змеелюдей вернуться в этот мир, и молодой человек знал, что предпримет для этого все возможное.

И еще одно было понятно: через несколько минут этот монастырь покинет не брат Андреас, скромный послушник обители, а Адриан, четвертый сын герцога Лурьенг, муж принцессы Абигейл, а это значит, что о смирении и покое надо забыть. Принцесса — сильный человек, но и ей нужно опираться на чье-то мужское плечо, и Адриан должен сделать все возможное, чтоб стать надежной опорой своей жене… Конечно, у каждого из нас свое представление о будущем, и о том, чего он хочет добиться, но если рядом с тобой любящий человек, а впереди дело, которому ты должен посвятить свою жизнь… Разве этого мало?