Темный Резонатор

Глава 28 Разгребая последствия

Как и сказал управляющий, ему хватило времени до конца дня, а точнее, хватило часа. Деньги, по настоянию проверяющих, поступили на мой личный счет. Что-же, я стал достаточно обеспеченным человеком, по крайней — мере по своим меркам. Хомутов рассказал очень много чего интересного, про "серые" схемы и левый доход, который придумал самостоятельно. Дельный мужик, однако. Помните партию телефонов, которые каждый раз "исчезали" до выпуска за пару недель? Так вот, управляющий сплавлял их богатым аристократам, которые за любые деньги хотели приобрести себе новинку до выпуска и доказать свою значимость. Стильно, модно, когда ты можешь достать то, что еще не появилось у других. Появлялся, даже, закрытый аукцион за первые десять телефонов с порядковыми номерами от одного до десяти, и вот там ставились поистине огромные деньги. Престиж. На последнем аукционе был побит рекорд в полтора миллиона рублей за последний "кречет". Деньги с продаж делились в процентном соотношении пятьдесят на тридцать и на двадцать. Пятьдесят уходило в пользу завода и аристократа, тридцать в пользу организаторов, а двадцать в пользу управляющего. Посоветовавшись с проверяющими, мы решили это начинание оставить как есть и не лишать управляющего заработка, так как прибыль от его идеи перекрывает стоимость "пропавшей" партии примерно раз в десять.

Эх, так я и стану коммерсантом. С грамотными людьми ты сам потихоньку становишься на их уровень. Лучше учиться у лучших. Вы спросите, почему я оставил это "серое" начинание в таком же русле? Посудите сами. Аукцион пользуется популярностью. Все, что мы делаем, официально легально. Деньги идут в прибыль завода. А то, что у золотой молодежи есть лишние рубли меня вообще не должно волновать. Лучше заработаю я, чем у меня со склада украдут партию и будет зарабатывать кто-то другой. Тем-более ИСБ оказалось в курсе этого якобы "тайного" аукциона. Вы думаете куда уходили эти тридцать процентов за организацию? Правильно — в казну. Как говориться — все в шоколаде.

Уже к полудню, мы всей компанией, выполнив все поставленные задачи и проверив бухгалтерию, неспешно прогуливались по, теперь уже, моему заводу. Волноваться не приходилось, потому-что в среде аристократов принято покупать и передавать какие-то активы. Вся охрана, рабочие, договора поставок и продажи заключались непосредственно с заводом. Получается, что актив передавался в упакованном виде и менялся только собственник. Ловко придумано.

Как и говорили проверяющие, заводу не требовалось абсолютно никакое вмешательство: завод работал автономно и приносил дивиденды. Моя задача была только корректировать денежные потоки и высказывать свои пожелания руководству. Проверки могли осуществляться, хоть раз в неделю, если я захочу, но я думаю, что смысла в таком тотальном контроле нет: Хомутов меня понял, Хомутов внял, что со мной лучше дружить, а также, что я не буду держать его в черном теле. Пройдет время и этот человек придумает еще что-то, и, также, получит свой процент за увеличение прибыли предприятия. А сейчас, отошедший от разговора управляющий с жалом рассказывал о каждом цехе на этом заводе и целенаправленно вел нас в сторону столовой. Ну да, на заводе была столовая, были подсобные помещения и, также были свой корпус общежития для тех, кто приезжал сюда вахтовым методом. Завод блестел, завод играл, завод пыхтел и производил на свет электронику. Мне, как человеку с малых лет ковыряющемуся в электронике это место было по душе.

Не знаю, честно это было или нет, но я выкупил за свои деньги со своего же завода новые телефоны последней модели и раздал их своим помощникам и друзьям, не забыв, соответственно, просьбу главы рода Долматовых. В целом, все проходило очень продуктивно, до тех пор, пока мне не позвонил Власов и сообщил, что в ближайшее время мне будет необходимо прибыть в управление ИСБ для беседы по делу о дуэли. Можно мне, хоть, секунду спокойствия? Объяснив друзьям всю ситуацию, я поспешил обратно в Москву.

— Ребят, а аристократы или Главы родов постоянно вот так мотаются, как я? — спросил я у Петра с Катей, когда мы сели обратно в машину.

— Вань, это ты мотаешься, а у Аристократов помощники есть, слуги рода и так далее. Те люди, которым они довериться могут, — похлопал меня по плечу Петр, — крепись.

— На самом деле, Главы Родов тоже постоянно работают, но больше в другой сфере, — задумалась Катя, — мой папа постоянно ездит на переговоры, встречи с другими Главами, а еще его периодически в Императорскую канцелярию вызывают. Род — это работа.

— Что-то я все больше не хочу становиться аристократом. Получается, что живешь не для себя. И, даже, не для семьи, — проворчал я, — живешь для того. чтобы удержаться.

— Это верно, но есть те, кого не тронут, — подмигнул Петр, — смекаешь о ком я?

— Маги десятой ступени, — выдохнул я, — этим плевать на дрязги. Никто в здравом уме не сунется к ним.

— Верно, мой друг, верно. Теперь у тебя есть цель, мой юный падаван.

— Мне бы выспаться, а большего и не надо, — пробурчал я.

— Покой нам только снится, — хохотнул Петр, — вот кто из наших сверстников может похвастаться тем, что за три дня раз пять повстречал ИСБ? Никто. Один ты у нас такой уникальный. Ваше темнейшество.

Дорога назад казалась в два раза короче. Километры глотались, а столбы слились в один поток. Такое чувство, что водитель выжимал из машины все, хотя в салоне это не чувствовалось. Меня почему-то терзали смутные сомнения и опасения. Неприятно. За последние три дня я все чаще и чаще общаюсь с представителями службы Его Величества, что не может не настораживать.

В Москве наши пути разошлись: ребята поехали в академию, а я поехал в "неприметное" серое здание на Лубянке. В фойе здания меня встретил взмыленный Власов и протянул руку.

— Добрый день, Иван, доехал хорошо? — пожал руку мне майор, — надеюсь, ты не голодный, потому — что мы опаздываем.

— Куда? — удивился я, — ведь, время не было назначено.

— Запомни, когда тебя вызывает начальство, ты всегда опаздываешь, — грустно улыбнулся Власов, когда мы шли по коридору.

— Владимир Павлович, я можно нескромный личный вопрос? — спросил я, глядя на подергивающееся веко майора, — Вы, вообще, сегодня спали?

— Не столько, сколько хотелось бы. Я сейчас на кофе, — грустно сказал майор, — видимо, это так заметно.

— Бывает, — протянул я, — а по какому поводу меня вызывают не подскажете?

— Все узнаешь в кабинете, пока наберись терпения, — сказал мне мужчина, — самое главное, запомни. Полковник Хмельницкий Владимир Иванович, человек старой закалки, поэтому любит, чтобы все было приближено к Уставу. Не груби, отвечай прямо. Понял?

— Да, конечно, — ответил я.

— Ну, вот и отлично, мы пришли, — открыл дверь в приемную майор и обратился к секретарю, — Света, нам с молодым человеком назначено. Предупреди, пожалуйста, Владимира Ивановича, что мы пришли.

— Секундочку, — сняла трубку секретарь, — Владимир Иванович, к Вам посетитель. Власов. Заходите.

Окружение человека, в том числе и его кабинет могли сказать о многом. В данном случае, мы вошли в строго функциональный кабинет без излишеств: стол, стулья, пару шкафов и окно. Из всей этакой архаичной функциональности выбивался только новенький монитор компьютера и телефон перед полковником. Хмельницкий предстал перед нами в образе "богатыря на пенсии". Высокий, могучий, с рублеными чертами лица и взглядом — рентгеном. Такое чувство, что из глаз полковника на тебя смотрят два дула пулемета на взводе — моргнут и выстрел. Судя по первому взгляду, владелец кабинета — маг, причем очень сильный: в воздухе ощутимо пахло озоном.

— Владимир Иванович, вызывали? — больше утвердил, чем спросил Власов.

— Заходи майор, — проскрипел мужчина, — присаживайтесь.

— Спасибо, — отодвинул стул сначала мне, а потом себе Власов.

— Ну — с, молодой человек, здравствуйте, — проскрипел на меня полковник, — как я понимаю, Иван Петров?

— Все верно, — ответил я.

— Меня зовут Хмельницкий Владимир Иванович, я полковник ИСБ и руководитель Московского отделения по центральному району, — степенно набивал себе в трубку табака полковник, не отрывая от меня прямого не моргающего взгляда, — курирую работу известной Вам "Императорской Академии Баланса". Скажем так, следим за порядком. Ну-с, молодой человек, рассказывайте.

— О чем, товарищ полковник? — не сдавался в гляделки с Хмельницким я, — уточните, пожалуйста, о чем Вы хотите узнать, и я с радостью об этом расскажу.

— Не догадываешься? — продолжил сверлить меня взглядом полковник.

— Не совсем, — прямо ответил я.

— Хорошо, — моргнул мужчина и зажег трубку, — расскажите, мне, молодой человек, как студент из глубинки умудряется уже третий раз за месяц привлечь внимание ИСБ?

— Прошу прощения, а почему третий? — чувствовал себя как на допросе я, — первый — драка на ярмарке, виновник этого действия Коростелев. Второй — нападение на моих родителей. Третьего не помню, только если разбор полетов сегодня.

— То есть про злобного духа в поместье Коростелевых ты не знаешь? И про снятие проклятия Аглаей тоже? — прищурился на меня полковник попыхивая трубкой.

— Аглаю знаю, она в Новослободске ведьмачит. Про проклятье нет, духа, только домового знаю, — соврал я, кстати у Аглаи такого первый раз и увидел.

— Интересно, — протянул полковник, продолжая сверлить взглядом меня.

Наступила тишина, только попыхивал трубкой Хмельницкий, продолжая играть со мной в гляделки. Пауза затягивалась.

— Хорошо, будь по-твоему, — пыхнул трубкой полковник, — тогда по двум инцидентам?

— Невиновен в обоих случаях, — отрапортовал я мужчине.

— Я это понял, — вновь пыхнул трубкой Хмельницкий, — что делать-то будем? Ладно. По поводу вины твоей, я, даже, говорить не буду. Честь для дворянина — это статус. Все, что произошло в Горьковском парке — произошло в Горьковском парке. Виру ты получил знатную, особенно после "выступления", кстати не желаешь ли к нам пойти?

— Спасибо за предложение, это возможно, но не сейчас. Учеба только началась, а у меня такие проблемы, — искренне сказал я, — мне бы разгрести бы, да выжить при этом.

— Хорошо. Подождем, — спокойно проскрипел полковник, — что касается второго инцидента, то тут скрывается два вопроса. Первый. Коростелеву ты очень сильно на мозоль наступил. Слушать он никого не желает, беснуется. Тебе бы поостеречься. Про родных не беспокойся. Пока буря не уляжется, с ними будут находиться мои люди. На каждого по одному магу. Только ради бога — не распространяйся. Второе. То, что группу теней домовые ухайдокали — забудь. И про группу забудь и про домовых. Взрыв бытового газа это. Понял?

— Понял, — участливо кивнул я.

— Козырь свой не раскрывай. Он нам еще пригодится, — пыхнул трубкой полковник, — консультацию, там получить от твоего друга или еще какую наводку. Договорились?

— Вполне, — ответил я полковнику, — а друзья, что видели, и сотрудники?

— Сотрудники под неразглашением, друзья тоже будут предупреждены, кстати, хорошо, что напомнил, — протянул мне заполненный лист бумаги мужчина, — ознакомься, распишись, поставь печать.

Передо мной на стол лег лист о неразглашении полученной в кабинете информации за сегодняшнее число, полностью заполненное на мое имя. Какие наказания? Лишение свободы на срок… нехило. Магическая печать накладывает обязательства.

— Я правильно понимаю, что печать будет реагировать на проявления информации той, что я захочу рассказать? — спросил я у Хмельницкого.

— Все правильно. Если ты захочешь написать, то печать будет жечь, рассказать кому-то кроме здесь присутствующих- печать не даст тебе это сделать, — хмыкнул полковник, — перестраховка.

— Понял, принял, — поставил размашистую подпись я и закрепил печатью.

— Остался последний вопрос, — кивнул полковник, взял лист и передал мне закрытую коробочку, — держи, примерь.

Я раскрыл коробку из красного дерева и увидел на ней красивые массивные мужские часы явно с полумагической оболочкой. На крышке часов было выгравировано Ивану Петрову за помощь в защите Российской Империи. Я поднял взгляд на Хмельницкого и вопросительно на него поглядел.

— Бери, надевай, — ухмыльнулся в трубку вояка, — группу убийц твои друзья обезвредили? Обезвредили. Ты нам еще один способ защиты подсказал? Подсказал. Так что носи и не стесняйся. Да, часы не простые. В них встроен щит пятого уровня, конечно одноразовый, а также вызов ближайшей звезды ИСБ по твоим координатам. Активируется по нажатию и удержанию на циферблат. Теперь вроде все.

— Спасибо, товарищ полковник, — поблагодарил я.

— Носи, не стесняйся. Больше вопросов у меня нет, — протянул руку мне мужчина, — не смею больше задерживать.

Мы с Власовым слегка склонили головы в поклоне и двинулись к выходу, когда нас настиг оклик хозяина кабинета.

— И вот еще, майор. Ты бы выходной взял. А то того и глядишь — заснешь.

После того, как я вышел из здания, я почувствовал огромное облегчение. Все-таки атмосфера таких кабинетов просто давит, а хозяин кабинета и подавно. Не хотел бы я оказаться тут, если бы был бы в чем-то виноватым. Это сейчас полковник разыгрывал из себя добродушного дедушку, но чувствую, что если бы я был в чем-то виноват, то я мог бы просто отсюда не выйти. Вояка, как же. Этот вояка таких, как я на завтрак ест, а такими, как майор закусывает. Взглядом просто просвечивает. Брр. До сих пор мурашки по коже.

Ладно. Вдох. Выдох. Мне еще в академию возвращаться. Ноги в руки и потопали.

Лубянка, кабинет полковника Хмельницкого пятью минутами позже.

— Каков пострел. Силеен, — протянул, глядя в окно полковник, — мой фирменный взгляд выдержал. Силеен. Что скажешь, Владимир Палыч?

— Держался хорошо. Несмотря на заведомо проигрышную ситуацию. Волчонок, — ответил ему Власов, — поднатаскать бы как следует, так матерый волкодав получится.

— Если голову заранее не сложит, — пыхнул трубкой полковник, — везет ему на Коростелевых, как утопленнику. Сначала в библиотеке на младшего напоролся, затем на балу проклятие словил, да еще какое, отомстил через банника, отправил в больничку обидчика, да еще и старшего подловил.

— Ну не то, чтобы прямо подловил, — усомнился майор, — но наше внимание ему обеспечено.

— Кстати, а что там с ведьмой, что проклятье наложила? Взяли? — поинтересовался полковник.

— Взяли, теперь на нас работает, как миленькая, — улыбнулся майор, — уже очень много материала есть, кто, где и откуда.

— Попридержи его пока. Мне дашь выжимку — изучу, — приказал полковник из кресла, — Ведьму поспрашивать поглубже.

— Принято, — ответил майор, — что с парнем делать?

— Что делать, что делать, опекать, — проворчал полковник, — найди какую-нибудь молодую сотрудницу из посмышленее, да подсунь в качестве помощницы. Ему сейчас помощь ой как понадобится. Заодно и проследим посильнее. Мне ли тебя учить?

— Сделаю, Владимир Иванович, — козырнул майор.

— Не нравится мне этот Коростелев, ой как не нравится. Проверь и его что-ли. Чует мое сердце, что не все тут так чисто, — замер у стекла Хмельницкий, — и, это, Владимир Палыч, я понимаю, что ты сейчас с ног сбился императорский дворец переобустраивать, да домовых искать с кикиморами на подселение, но ты бы поспал бы. Смотреть на тебя страшно.