Глава третья: Кровь и смерть

Багровые реки, кровавые дали,

Плывут по равнине, горизонт застилая.

Вы в небе беретесь, в огне зарождаясь,

И смертных за глупость, концом награждая.

Огромная масса пехоты и всадников двигалась по мощеной дороге, уходя все дальше и дальше на Восток. Коричневые клубы пыли вздымались в небо, застилая воздух от тяжелых шагов воинов. Яркие лучи летнего солнца нагревали стальные панцири солдат, вытягивая потоки пота из их владельцев. Военные трубы и барабаны поднимали дух воинов, играя веселящие марши. Люди громко переговаривались, отпуская развратные шутки, тем самым пытаясь заглушить внутренний страх. Страх естественное состояние для человека. Даже самые храбрые войны боятся конца, того что ждет их после смерти. Прохладный ветер с океана колыхал флаги и знамена, развеивая запахи большого города по равнине. Армия Императора Генриха III шла на войну.

Когда Дейлон догнал основные силы, армия уже отдалилась на несколько миль от города. Кавалькады закованных в тяжелую броню всадников, мчались вперед, обгоняя густые ряды имперской пехоты. По пыльной мощеной дороге, скрепя деревянными колесами, тянулись бронзовые и медные орудия, разного калибра и типа. Обслуга орудий шла рядом, помогая лошадям заталкивать тяжелые пушки в гору. Отборные отряды мушкетеров и аркебузьеров шли вдоль дороги, параллельно рядам тяжелой пехоты. Огнестрельное оружие появилось пару сотен лет назад и заняло свою почетную нишу среди средств уничтожения себе подобных. Первоначально, огнестрельное оружие не отличалось высокой мощностью и точностью. Даже с десяти шагов, стрелок из пищали не мог попасть в стоячего человека. Но развитие наук и технологий, привело к созданию новых стволов, изготавливаемых из хорошего металла, при помощи сверления. Появились запальные замки, перенятые у арбалетов. Первые замки отличались простотой и дешевизной, но при этом часто давали осечку, фитили, использованные для воспламенения тухли. А между воспламенением и выстрелом проходило не менее четырех секунд. Но с появлением колесного замка, все изменилось. Круговая система трения, высекала искры из кремня, которые падали на пороховую полку, воспламеняя запал. Данный замок отличался сложностью в эксплуатации из-за постоянного засорения и поломок. Только поэтому огнестрельное оружие не вытеснило стрелы и болты. Хотя дальность огня стрел и пуль мало чем отличались друг от друга, некоторые луки, даже во многом превосходили пули. Но у огнестрельного оружия было еще одно преимущество. Обучить хорошего стрелка из ручницы, можно было за пару месяцев, а стрелка из лука требовались годы. Мушкетеры были элитой среди стрелковых подразделений. Они вооружались колесными мушкетами и были облачены в полный пластинчатый доспех. Голову мушкетеров защищал шлем саллет, с большим пером на макушке, окрашенным в цвета подразделения. На грудь крепилась стальная кираса, с прикрепленным к ней пластинчатым подолом. На руки и ноги надевались пластинчатые комплекты брони, надежно защищающие от рубящих ударов. Каждому мушкетеру выдавался длинный плащ с капюшоном, цвета его графства. Кроме того, поверх кирасы, одевалась длинная куртка безрукавка, по краям обшитая волчьим мехом. Высокий ворот, обшитый мехом, надежно защищавший от ветра и дождя. На куртке был вышит двуглавый орел, герб Империи. Мушкетеры были вооружены обоюдно острыми мечами, длинными кинжалами, с четырехгранным лезвием, короткими острыми чеканами, называемыми открывашками, служившими для протыкания пластинчатых доспехов.

Армия императора вообще была одной из самых профессиональных и тяжеловооруженных подразделений Элеи. Большинство воинов носили либо полную броню, либо полупластинчатый доспех переходного типа. Регулярная основная армия делилась на легионы, а те в свою очередь, формировали центурии, являвшиеся основными единицами войска. Для поддержки легионов, собирались войска городов, вооруженные в соответствие с кодексами графств. Также созывались крестьянские ополчения, для поддержки основных сил и выматывания отборных подразделений противника. Кроме того созывались войска феодалов, сражавшиеся наравне с легионами Империи. Рыцари и знатные феодалы формировали тяжелую конницу, служившую пробивным тараном, сметающим все на своем пути. Войско прикрывали стрелки из больших луков и огнестрельных ручниц. Самой смертоносной силой на поле боя, была артиллерия, уничтожавшая целые ряды пехоты и сея смерть в колоннах кавалерии.

Дейлон проезжал мимо всего этого грозного великолепия, восхищаясь выправкой и снаряжением армии. Ему еще никогда не приходилось бывать на войне. Конечно, он не раз сражался на поединках, бывал на турнирах, отбивался от разбойников, но сражаться в битве, где сталкиваются тысячи воинов, идущих друг на друга, с одной единственной целью, чтобы убить, друг друга, ему еще не приходилось. И это пугало его. Справиться ли он? Сможет ли выполнить свой долг и при этом остаться в живых? Все же не хочется умирать в тридцать лет, когда у тебя целая вечность впереди. Приближаясь к эскорту Императора, Дейлон вспоминал то, чему его учили на уроках тактики и военного искусства в Эльдорасе, но при этом никак не мог вспомнить не одного тактического приема. Эскорт Императора состоял из конных гвардейцев и придворных рыцарей, служивших на постоянной основе. Конные знаменосцы везли знамена Империи, в виде золотых двуглавых орлов и личное знамя Императора, большого тигрового дракона. В свите были знатные сановники государства: Ричард Кентербирийский, великий маршал Империи, прошедший за свою жизнь десятки битв; Лион де Лакруа, сын герцога Вестфальского; лорд Дитрих Глоуэр старший и дочь правителя предлесья Катрин. Волшебница не осталась в городе, а облачившись в длинное белое платье с широкими разрезами, для конной езды, в мужском седле, отправилась в поход. Она оживленно разговаривала со свитой Императора, отпуская безобидные шутки в адрес знатных сеньоров. Император был облачен в готический позолоченный доспех, флорентийских мастеров. На голове красовалась корона драконьих Императоров. Шлем армэ, был приторочен к седлу, на случай появления врага. На Императоре была белая туника с вышитым на ней золотыми нитями драконом, на треугольном щите. Поверх туники одевалась белая длинная куртка, с короткими отороченными мехом рукавами, и глубокими разрезами снизу, для посадки на коня. Куртка была украшена золотой вышивкой, чтобы каждый видел знатного господина. На плечи был накинут, белый непромокаемы плащ, с капюшоном, для защиты от дождя. Позолоченный доспех, на всем своем протяжение был украшен изящной Италийской резьбой, говорившей о мастерстве бронника. По-видимому, эти узоры, выполняли двойную функцию, служа в качестве украшения, и защитных заклинаний от темной магии. Император был вооружен, длинным обоюдно острым мечем власти, богато украшенным золотом и драгоценностями. На меч были наложены древние заклятия, так что он был не обычным оружием, а знаком власти Императоров. Его рукоять была обтянута драконьей кожей, гарда была выполнена в форме драконьих лап, а конец эфеса венчала драконья морда. По посадке Императора, было видно, что он уже давно не надевал тяжелый рыцарский доспех. Хотя он был рад вести войско в поход на орду орков.

Дейлон поприветствовал свиту. Из всех этих лизоблюдов и подхалимов, только великий маршал внушал уважение, но он был слишком стар для такого изнурительного похода. Кроме того, недавний взрыв, во дворце, сильно подорвал его здоровье. Так что он был один из самых несчастных людей среди всех. Дейлон приветливо улыбнулся подруге и подъехал к Императору. Генрих недобро посмотрел на князя. В его глазах читалось легкое раздражение от присутствия эльфа.

— Вы немного опоздали. Подразделение алебардщиков, вверенное под ваше руководство, отправилось без вас. Мне пришлось назначить нового офицера.

Дейлон беспечно пожал плечами, не то, выражая раскаяние, не то, показывая безразличие.

— Если бы вы были простым генералом и не спасли мою жизнь, я бы вас строго наказал и отстранил от командования. Но я дам вам возможность исправиться и показать свои умения. Вы возглавите легкую кавалерию арьергарда. Отправляйтесь вперед. Думаю ваше эльфийское чутье, сослужит нам большую пользу. Докладывайте о любом передвижение врага.

Дейлон учтиво поклонился. И бросил озорной взгляд на Катрин. Девушка приветливо улыбалась, радуясь появлению друга. Она знала, что задержало князя, точнее кто. И хоть ей это было неприятно, она радовалась за друга. Хоть ему хорошо. Ему не приходится придавать себя.

— Слушаюсь, ваше величество. Тем более что кавалерия больше подходит для рыцаря. И да, ваша дочь пожелала вам удачи, — растянув губы в улыбке, произнес Дейлон.

Император любезно улыбнулся, и указал князю направление движения арьергарда. Кавалькаду догнал воин, внешне похожий на пеших мушкетеров, не считая того, что на нем была рыцарская туника, на которой были изображены три красных розы. На место громоздкого мушкетона, человек был вооружен, парой длинных колесных пистолей, богато украшенных резьбой и драгоценными породами. Всадник поднял на дыбы коня, перед самым боком Дейлона, так что конь эльфа впал в ярость, желая прикончить обидчика. Но князь сильно натянул поводья, усмиряя норов, боевого коня. Взгляды воинов встретились. Мушкетер бросал дерзкий взгляд, на рыцаря. Это был Астен фон Лихтен, командир полка Италийских мушкетеров. В прошлом его семья была богатой и уважаемой в своих землях, но со временем его отец растратил все богатство и уважение. Так что его сыну пришлось собрать воинов и отправиться на службу Императора. Италийские земли, уже давно потеряли свою независимость и являлись подвластным герцогством, в составе Империи. Всадник, как ни в чем небывало объехал Дейлона и приблизился к Императору.

— Ваше величество, мушкетеры готовы, но ребята недовольны. Нам просрочили жалованье за три месяца. Я сдержу их до битвы, но после, они могут взбунтоваться.

— Не беспокойтесь Астен. Каждый после битвы получит по заслугам. Познакомьтесь с наследником Эльдораса, Дейлоном. Кажется, вы понравились друг другу. Я думаю, конные пистольеры и мушкетеры, составят отличную компанию. Так что я предлагаю вам познакомиться поближе, как-никак вам вместе идти в арьергарде.

Воины злобно посмотрели друг на друга. Дух соперничества и еще что-то более сильное разделило людей. Астен подъехал ближе и слегка склонил голову.

— Ваше высочество может не беспокоиться. Я позабочусь о вашем благополучие.

— Будьте так любезны, — огрызнулся эльф. — Только сильно не отставайте, а то моя кавалерия все сделает без вас.

Катрин громко засмеялась, перекинув ногу, по-женски устроившись в седле. Ей было смешно наблюдать за сценой бычьих боев. Взрослые мужчины, как дети боролись из-за игрушки. Но смех Катрин не пришелся по сердцу обедневшему герцогу. Всадник пришпорил коня и вплотную приблизился к девушке.

— Вам показалось что-то смешным, мадам? Я, по-вашему, похож на шута?

— Ну что вы, что вы. Я не хотела вас обидеть. Только вы ошиблись: не мадам, а мадмуазель, — игриво улыбнувшись, произнесла девушка. — И не стоит так близко прижиматься к девушке, иначе вы будете обязаны на мне жениться.

— Тогда над чем вы смеетесь, — не унимался герцог? — Если вы смеетесь надо мной, то это обидно, а если над сомой собой, то это попахивает полоумием. Вы не сумасшедшая?

Глаза девушки сузились до невероятных размеров, а в глубине зрачков затаилась ярость. Но, не смотря на это, она выглядела приветливо. Странная улыбка не сходила с ее лица. Неожиданно Дейлон почувствовал уважение к мушкетеру. Человек нашел в себе силы поставить на место божественную красавицу. От того он сильно возрос в глазах князя.

— Я смеюсь над вашей драчливостью. Только встретились, а уже готовы убить друг друга. Глупцы, — выпалила девушка, от злости.

Всадник бросил брезгливый взгляд на девушку, и уже хотел, что-то ответить, но Император оборвал его.

— Катрин не хотела вас обидеть. Отправляйтесь, оба к войскам, мы еще далеко от врага, но всякое может случиться.

Дейлон, не дожидаясь Астена, пришпорил коня и помчался вперед, обгоняя густые ряды пехоты и кавалерии. Герцог еще раз посмотрел на Катрин. Он уже не злился. Ему было приятно смотреть на выведенную из себя девушку. С богатых снобов, нужно время от времени сбивать позолоченную пыль. Он резко развернул коня и помчался за Дейлоном.


Долгое время всадники ехали, не обращая друг на друга внимания. Они шли вместе с полками Италийских мушкетеров. Кавалерия Дейлона вырвалась вперед и ждала, за рекой, прибытия их нового командира. Ехать было легко. Широкая мощеная дорога, без труда вела войска на Восток. Крестьяне приветливо встречали своих защитников, вынося еду и питье для солдат. Девушки дарили цветы, и приветливые улыбки. Сердце князя радовалось от дружественности и теплоты, с которой эти люди встречали своих угнетателей. Ведь имперские феодалы и купцы убивали людей, огромными поборами и повинностями, не меньше чем орки своими кривыми мечами. А они, не смотря ни на что, продолжают молить о победе Императора и о его здоровье. Как же терпелив этот народ!

Деревни одна за другой сменяли друг друга. Они мало чем отличались одна от другой. Большинство деревень были обнесены бревенчатым частоколом, у подножья которого располагался небольшой ров, иногда заполненный водой. В центре деревень располагались ратуши, служившие местом отпущения ритуалов единому богу. Рядом с ратушей находился дом сборщика налогов. Это были высокие однотипные здания, с маленькими окошками, и мощными воротами. Здания были обнесены высоким деревянным забором. На первом этаже располагались конюшни, с лошадьми для почтовой службы. Рядом с домами сборщиков налогов, находились дома старост, врачей и местных магов. Эти здания были наиболее богато украшены, и были построены из красного камня. Высокие круглые крыши, покрытые красной черепицей, венчали их макушки. Дома остальных крестьян были сделаны из дерева, снаружи и из нутрии, будучи покрыты белой штукатуркой. Крыши в основном были сделаны из плотной желтой соломы. Дома выглядели большими и очень просторными. Каждый имел свой двор, который был обнесен деревянной оградой. Так что здешние деревни, совсем не были похожи на обиталища крестьян, северных провинций. Народ в этих землях, жил достаточно богато. Почти никто не голодал, у каждого была своя работа. Крестьяне и крестьянки были одеты в простые, но чистые и красивые наряды, так что они походили на мелких торговцев. Такая картина встречалась повсюду, в центральной Империи. Контроль Императоров в этих землях был достаточно силен, чтобы чиновники злоупотребляли своим положением. Так что здешние люди любили императора и уважали имперских чиновников.

Астен прервал молчание. Он был вспыльчивым человеком, но быстро успокаивался. Мать его очень любила, а отец не обращал никакого внимания. Старший фон Лихтен много пил, и был азартным игроком, просаживая фамильное состояние за игрой в карты. В конце концов, он лишился последнего, что у него было — это его честь. Он бежал с поля боя, бросив своего Императора. Но это его не спасло. По дороге, он наткнулся на группу разбойников, и был убит. С тех пор Астен не пьет спиртное и никогда не играет в азартные игры, из-за чего прослыл чудаком при Италийском дворе. Правда мало кто осмеливается высказать ему это в лицо. Астен убил уже десяток человек, из-за самой незначительной обиды.

— Каково быть эльфом? У вас есть гаремы? Я слышал эльфийки, горячие штучки.

Дейлон потемнел. Как смел этот имперец, так говорить о бессмертном народе. Но эльф взял себя в руки, и как ни в чем не бывало, ответил герцогу.

— Наши женщины и правда божественны. Но я бы на вашем месте не задумывался об этом. У нас жестоко наказывают за…, ну вы сами понимаете за что.

— Да я ничего такого и не имел в виду. Просто так спросил. Значит, гаремов у вас нет. Жаль, а то мне противно всю жизнь прожить с одной женщиной.

— Я хотел бы помолчать. Мы не в том месте и не в тех отношениях чтобы говорить о моей родине.

— Ну, хорошо. Молчать так, молчать, — пожав плечами, произнес Астен.

Имперец начал насвистывать какую-то задорную мелодию, произошедшую из портовых кабаков Империи. Вытащил пару металлических шаров и начал ими жонглировать. Сразу было видно, что молчание не было свойственно этому человеку. Не выдержав тишины, человек вновь обратился к князю.

— Вы когда-нибудь сражались в крупном сражение? Говорят против нас шестьдесят тысяч ордынцев. Так что нам конец.

Дейлон посмотрел на навязанного ему спутника. Тот был приветлив, и ни что не говорило о прошлой враждебности.

— Я никогда не сражался в большой битве. Но многие враги обрели смерть от моего меча. Вы правда считаете, что мы проиграли?

— Я…? По правде говоря, наш Император не далекий полководец. Великий маршал стар и не сегодня, так завтра отдаст богу душу. А остальные военные советники немного умнее моего коня. Так что вывод напрашивается сам собой. Но мы ведь с тобой сделаем все, что в наших силах. Не так ведь?

— Мы победим или погибнем. Так велят мои боги. Но в целом я с вами согласен.

— Вон твои воины, — указав, правой рукой на холм, раскинувшийся за рекой, произнес Астен.

Мощеная дорога упиралась в каменный мост, за которым находился небольшой холм. На нем был разбит полевой лагерь имперской, легкой кавалерии. В таких подразделениях служили обедневшие дворяне, младшие сыновья феодалов и дети знатных торговцев. Чтобы служить пистольерами, нужно было купить коня с легкой броней, полный облегченный доспех, с коротким пластинчатым подолом, короткий карабин и пару пистолей. Все остальное выдавал арсенал Императора. Короткую кожаную безрукавку, длинный черный плащ и легкий обоюдно острый меч. Голову воинов прикрывала готическая каска, с длинным пером павлина, закрывавшая глаза и нос.

Подъехав к лагерю, Дейлон не увидел ни одного часового. Многие воины, валялись прямо у потухших костров. Повсюду, целыми горами были сложены дорогие бутылки вина. Весь отряд был в доску пьян. Арьергард был отправлен вперед еще за сутки до выхода основных сил. Похоже, воины решили снять напряжение, или еще что. Но конец был один. Они напились и уснули сном младенцев.

— Хорошее у тебя подразделение. Ну и как поднимешь это спящее царство? — обратился Астен.

Дейлон натянул поводья, осматривая лагерь. Многие палатки не были полностью поставлены, оружие горками свалили на повозки. А большие бочки из под эля были пусты или подходили к концу.

— Прикажи своим мушкетерам собрать оружие. Потом свяжите всех офицеров и всыплете им розги.

— Ты мне уже немного нравишься. Я всегда мечтал отстегать этих снобов. — Произнеся это, Астен отдал распоряжения своим воинам, и поскакал в центр лагеря, где собирался устроить экзекуцию.

Уже через несколько минут голые всадники, жались друг к другу, наблюдая за наказанием, которому были подвержены их командиры. Дейлон сидел на коне, встав перед обезоруженным отрядом. Астен усердно охаживал дворян, тонкими осиновыми прутьями.

— Вы, сыны Империи! Грязные пьяницы. Вы опозорили свое знамя. У вас нет больше чести. Чтобы восстановить свое имя и уважение, вам придется заплатить кровью. Я наказал офицеров, потому что на них лежит вся ответственность. Я спрашиваю с них, а они с вас. Каждый, кто бежит с поля боя, будет повешен. Каждый, кто ослушается приказа, будет повешен. Если я еще раз увижу спиртное или женщин среди вас без моего разрешения, я лично снесу вам голову. Так что знайте, что я ваш новый командир и не потерплю неповиновения.

Воины, уныло смотрели в землю, боясь поднять взор. В военное время командир обладал почти безграничной властью над своими подчиненными. Когда закончилось наказание, Дейлон распорядился отдать воинам оружие. Потом приказал свернуть лагерь и готовиться к маршу. Астен прибывал в отличном настроении. Он подошел к князю и сильно хлопнул его по плечу.

— Ну, ты вывернул. Даже я немного испугался. Идея высечь офицеров была просто отличной. Они теперь тебя за это любить будут. Так что готовься.

— А я не боюсь пылких ласк. И не таких усмиряли.

Дейлону, по-прежнему, был неприятен герцог. Было в этом человеке что-то странное, хоть он и производил впечатление хорошего командира. Что-то недоброе лежало на сердце воина. Но ненависть уже прошла, так что компания командира мушкетеров, Дейлону уже казалась сносной. Понадобилось полчаса, чтобы пьяные воины пришли в себя и собрали лагерь. После чего объединенные силы мушкетеров и пистольеров двинулись на Восток. Воины шли до заката, пока не стало совсем темно. Было решено остановиться в небольшой деревушке, на западе земель ордена. До Дижона был один день пути, так что можно было сказать об относительной безопасности. Староста деревни с радостью разместил воинов, предложив, свой дом для ночлега господам.

В доме было просторно. Чистые скамьи и богато украшенная мебель. Местами висели картины, местных художников, изображавшие пейзажи природы. Дейлона и Астена посадили за стол, а молодая девушка, по-видимому, дочь старосты принесла ужин. Она мило стреляла глазками командиру мушкетеров, но он не обращал никакого внимания.

— Поначалу я подумал, что ты похож на меня, только воспитание немного хромает. Потом я подумал, что ты похож на моего друга Лео, но он не пропустил бы ни одной юбки. Так что ты, какой-то новый вид человека, — изображая как можно более дружелюбный вид, произнес Дейлон.

— Мир не крутиться вокруг тебя эльф. Есть разные люди. Ты меня совсем не знаешь. Если я не обнажил свой меч, то только потому, что нам с тобой сражаться с общим врагом. Так что думай что говоришь.

— Как вам будет угодно. Я буду думать, что говорить, только не ждите от меня оживленной беседы, — резко ответил эльф.

Поужинав в полном молчании, воины легли спать. Дейлон решил не снимать доспехи в походе, устроившись на лавке в тяжелой броне. Он долго не мог уснуть, из-за тяжести львиных доспехов, но все же задремал после прочтения успокаивающей молитвы.

На небо выползла большая луна, ярко освещая крыши домов. Во дворах испуганно лаяли собаки, а из леса им вторил грустный вой волков. Италийские мушкетеры были выставлены в дозор. Все были уверены, что в землях Белого тигра им ни что не угрожает, так что некоторые воины мирно спали, опершись на массивные мушкеты. Темные поля, раскинувшиеся вокруг деревни, начали сжиматься, как будто к деревне подходила целая армия орков. Неожиданно раздался предсмертный крик, еще и еще. Потом тишину разорвали несколько выстрелов. Дейлон вскочил с ложа и выхватил меч. Выйдя из комнаты, он увидел взъерошенного Астена. Он был в одной рубашке, зажав под мышкой длинный пистолет. В одной руке, он держал меч, а в другой еще один взведенный пистоль.

— Что случилось? — закричал Астен.

— Враг! Скорей к оружию. Поднимай своих людей. Я задержу их у ворот, если еще не поздно.

Дейлон ногой распахнул дверь и выбежал во двор. С улицы доносились звуки битвы. Враг уже перебил стражу у ворот и кинулся в деревню. Дейлон бросился навстречу оркам, держа в одной руке длинный меч судьбы, в другой львиный меч брата Луизы. На него бежали человекообразные черные орки, ростом чуть ниже высокого человека, вооруженные кривыми мечами, тяжелыми булавами и рогатинами. Они громко рычали, облаченные в черные кольчуги, рвались вперед. Дейлон с легкостью увернулся от удара меча, подскочив под клинок, с разгону вогнал львиную сталь в грудь врага. Занес меч судьбы и с размаху опустил его на голову орка. Послышался тошнотворный треск, и еще одна тварь повалилась на землю. Эльф уперся ногой в орка и выдернул львиный кленок из его груди. Потом парировал удар секиры и одним ударом клинка судьбы, снес пару орочьих голов. Орки наседали, обступая рыцаря, а подмоги все не было видно. Дейлон закружился как юла, выставив в разные стороны клинки. Орки отпрянули от воина, с распоротыми животами и перерубленными горлами. Рыцарь рванул вперед, сбив плечом, закованным в тяжелую броню, здорового орка. Парировал еще один удар, отрубил руку наступавшего на него орка, вонзил меч в другого. Потом снова парировал удар и, подпрыгнув в воздух, ударом ноги, закованной в сталь, вынес все зубы, неповоротливому бугаю. Враги начали вновь прижимать Дейлона к ограде, но в этот момент послышались громкие залпы мушкетов. От центра деревни, по каждой улице, сбившись в плотные колонны, двигались мушкетеры и пистольеры, осыпая врага градом пуль. Свинцовая кругляшка, ударилась в наплечник князя и отскочила в сторону. Второй раз доспех Луизы спас ему жизнь. Дейлон вновь начал наступать на врага, без труда уворачиваясь от ударов. Он вонзал сияющие клинки в черную плоть, стараясь выбирать наименее защищенные места. В гуще боя, князь разглядел Астена. Он уже разрядил оба пистолета и использовал один из них как дубину, развернув его массивным набалдашником рукояти. В другой руке, орудовал мечем, как заправский фехтовальщик. Но вдруг один из орков, бросился на него со спины. В это время, спереди атаковали трое низкорослых тварей. Пика орка целилась ему в сердце. Дейлон не думая, мгновенно, швырнул львиный клинок в исчадье тьмы, пронзив его насквозь. Орк врезался в спину герцога, но его копье пролетело мимо. Астен упал от удара. А два оставшихся орка подскочили к нему, занеся над его головой меч. Тогда Дейлон направив на них кисть свободной руки, разредил в орков мощный поток молний. Так что обе твари, дергаясь в конвульсиях и дымясь от напряжения, улетели в окно соседнего дома, выбив деревянные ставни. Астен посмотрел на своего спасителя, кивнул ему головой, и вновь кинулся на врага. Дейлон зарубил еще несколько орков, после чего начал гнать врага магическими ударами. Орки испуганно кинулись в разные стороны от повелителя ветров. Конечно, его силы были не велики, но их было достаточно, чтобы сломить и так деморализованного врага. Конные пистольеры гнали орков по полю, до самой опушки леса. Только единицы спаслись от карающих имперских мечей. После боя староста поблагодарил солдат за спасенье и на радостях приказал выдать мыса и хлеба, уставшим воинам. Вина никто не принимал, помня предостерегающие слова Дейлона. После сражения, даже высеченные офицеры, прониклись уважением к своему командиру, в одиночку сдерживавшего врага, пока войска готовились к ответному удару. Даже гордый Астен, отдельно поблагодарил эльфа, спасшего ему жизнь, хотя эти слова с большим трудом слетали с его губ. Закончив радоваться победе, воины собрали раненных и вынесли из деревни трупы орков, которых было огромное множество. Убитых имперских солдат, Дейлон велел похоронить в деревне крестьянам, не желая тратить время отряда на похороны. Потом люди, как ни в чем не бывало, легли спать. Утром их ждала далекая дорога и новые тяжелые битвы.

Когда расцвело, отряд вновь пустился в дорогу. Арьергард шел на Дижон, чтобы там соединиться с войсками ордена. Несмотря на вчерашнее происшествие, деревень становилось все больше, и не одна из них не была разорена. После победы в деревне, солдаты воспрянули духом. Огромная орда, уже не казалась такой огромной, а орки такими страшными. По сути это было первое боевое крещение в этой войне. Отряд шел по дороге, весело напевая походную песню. Она рассказывала о далекой стране, над которой нависла опасность войны. Молодой юноша ушел бить врага, пообещав любимой, что вернется. Но парень забыл о девушке и с радостью окунулся в походную жизнь. Маркитантки, бои и беспробудные попойки. Песня всем показалось очень веселой, но у эльфа после нее остался нехороший осадок.

В Эслинге Дейлон и Астен встретили отряд рыцарей ордена. Это был небольшой торговый город. Большая часть его площади была отведена под торговые ряды, которые немногим уступали торговой площади Изираля. Склады города ломились от провизии и различных припасов. Отсюда, огромные караваны везли товар из Дижона и из-за океана, на Запад и на Север. Цветами города был белый и зеленый. Геб представлял собой квадрат, разделенный на две половины, одна, из которых была окрашена в белый, другая в зеленый. Посередине располагалась телега, нагруженная горами различных товаров. Горожане очень ценили свое торговое братство и мало подчинялись центру Империи, притом, что эти земли принадлежали ордену, который всячески способствовал развитию торговли.

Император приказал арьергарду брать с собой все войска, которые только встретят. Но рыцари ордена, отказались даже смотреть на приказ. Они ответили, что у них отдельное распоряжение магистра, не терпящее промедления, так что они не смогут сейчас отправиться на Восток. Но как только исполнят свой приказ, то непременно прибудут к Антверпену. Как не странно, но гарнизон Эслинга так же отказался исполнять приказ Генриха, как будто он уже не был Императором.

В городе отряд запасся провизией и отправился дальше. Воины по-прежнему были веселы. Трубы и барабаны выбивали походный марш. Цветочные поля сменяли колосьями пшеницы, кое, где крутились ветреные мельницы, а леса все дальше отступали от дороги, лишая противника возможности устроить засаду. Светило солнце, но погода начала меняться. Сгустились черные облака, раздались вспышки грома, небо озарили вспышки молний. И из черных облаков, посыпались огромные капли дождя. Они громкими хлопками падали на землю, поднимая в воздух пыль, которая быстро садилась назад, намокая от капель. Постепенно, вдоль обочины заструились потоки ручьев, приятно журча уходившие под горку. Дейлон накинул на голову морду льва и получше укутался в львиную шкуру. Солдаты также кутались в плащи, но ничто не укрывало от всепроникающих капель дождя. Так продолжалось пару часов. Как назло, дорога в этих местах, не была вымощена камнями, так что мушкетеры по уши увязли в грязи. Пистольерам было чуть лучше. Они ехали верхом, так что грязь им была не страшна, но вода вымочила всю одежду, а внезапно поднявшийся ветер пробирал до костей. Через пару часов дождь закончился, ветер стих, и погода начала постепенно налаживаться. Впереди, вплотную подходя к дороге, находился огромный пруд, больше похожий на небольшое озеро. Астен ехавший верхом, приказал своим людям остановиться. Он смотрел на своих уставших и с ног до головы измалеванных воинов. Нужно было привести отряд в порядок.

— Дейлон, нам нужно остановиться. Мои люди устали. Они испачканы, а нам еще в Дижон. Император платит нам не только за скорость и меткость, а еще за безупречный внешний вид. Так что я объявляю привал.

— Мы и так уже опаздываем. Пока мы подойдем к городу, его уже не будет. Но впрочем, как знаешь. Ты ведь мне не подчиняешься.

— Точно! Если хочешь, можешь идти вперед. Я немного устал от твоего молчания.

Дейлон презрительно улыбнулся и приказал сержанту взять полтора десятка человек и идти вперед.

— Пусть по два человека двигаются вдоль опушки леса. Если что случится или кого заметите, разведайте, сколько их и возвращайтесь сюда. Арьергард разбил лагерь у пруда и солдаты с большим усердием принялись оттирать уже подсохшую грязь. Воины купались в водоеме, брызгаясь как дети, а Дейлон принялся читать письма Лютии, которые он получил в Эслинге. Туда они были доставлены с помощью почтовых голубей имперской курьерской службы. Лютия сильно скучала, молясь богам о возвращение любимого. Она ласкала его сердце теплыми словами, так что всякие страхи перед будущим исчезали. Она рассказывала о своих делах в городе. Генрих назначил ее наместником, так что она решила воспользоваться этой возможностью, преобразовав город. Дейлон раз за разом перечитывал письма, пока не примчались посланные вперед всадники. Астен, в это время купался в пруду, беззаботно покуривая трубку.

— Ваше сиятельство, впереди засада. Там лес вплотную подходит к дороге, в нем то и засел здоровый отряд этих тварей. Подсчитать их не было возможности, но их намного больше чем нас.

— Хорошо. Распорядитесь всем готовиться к бою. Мы выступаем.

Сержант помчался по берегу, скликая развалившихся на земле солдат. Воины неохотно поднимались, облачались в броню. Астен увидел суматоху и поплыл к Дейлону.

— Что случилось? Ты какой-то испуганный? — спросил герцог.

— Впереди сильный враг. Собирайся! Нам нужно обсудить план сражения.

Астен вышел на берег и начал облачаться в камзол, застегивая поверх него доспех. Несмотря на свою гордость, Дейлон помог Астену, чтобы сэкономить время. Пока воин облачался, князь рассказал все, что сообщил ему сержант. Мушкетер, еще не успев дослушать, сразу предложил план действий.

— В общем так! Я со своими мушкетерами через лес, зайду противнику во фланг. Вы будете ждать где-нибудь на дороге, чтобы видеть все что происходит. Мы выбьем его из леса на дорогу, а там нападете вы. В конном строю, вы без труда сомнете расстроенного врага. Ну как тебе план?

— Если все получится, я куплю тебе самую лучшую бутылку вина, — воодушевленно произнес Дейлон.

Через пять минут отряды были готовы к бою и начали выдвигаться в назначенные позиции. Дейлон подождал, пока Астен подберется поближе, и только после этого двинулся дальше. Он не хотел, чтобы орки что-то заподозрили, увидев на дороге ждущий чего-то отряд всадников. Из леса послышался залп. Потом еще один и еще. В лесу закипел бой. Мушкетеры не носили щитов, но хорошая, хоть и тонкая полная броня отлично прикрывала их от ударов врага. А безупречные навыки фехтования на обоюдно остром мече, оборачивали почти каждый поединок в их пользу. Астен использовал пистолеты только против самых сильных и крупных врагов, после чего переходил на меч, при этом, как и прежде используя набалдашник пистоля, в качестве булавы. На этот раз его тело прикрывал полный доспех, так что орки ничего не могли противопоставить его силе и ловкости. Черные орки не были сверх сильны, они были плохо вооружены, а их навыки оставляли желать лучшего. Но число врага, уравновешивало силы противников. В конце концов, орки не выдержали натиска и начали отступать. В этот момент Дейлон вытащил лук и рванул вперед. Пистольеры, сомкнутыми колоннами лавиной устремились вперед. Летнее солнце скользило по латам всадников, отражая солнечных зайчиков. Топот копыт становился все сильнее и сильнее. Всадники перешли в галоп. Дейлон прицелился из лука и пустил во врага блестящую золотом стрелу. Она навесом пролетела над полем и пронзила голову черного орка насквозь. Потом рыцарь пустил следующую стрелу, и она тоже достигла цели, пронзив сердце орка. Стрелять из лука в тяжелом рыцарском доспехе было неудобно, но его прирожденный талант и навыки эльфа, позволяли стрелять с высокой точностью. Его позолоченный эльфийский лук, посылал стрелы, намного дальше, чем могла достать пуля. Пока лавина всадников настигла врага, эльф уже высадил почти весь колчан. Последнюю стрелу он пустил в упор, возникшему перед ним орку. Стрела вошла в порожденье тьмы, полностью скрыв оперенье в его груди. Дейлон убрал лук и мгновенно вытащил позолоченное рыцарское копье, притороченное к седлу. Копье было сделано из стали, внутри, будучи полым, для снижения веса. На конце копья развевался небольшой вымпел, на котором был изображен крадущийся лев. Дейлон с легкостью вогнал копье в тело орка. Массивная грудь боевого коня, закованная в броню, без труда расчищала дорогу среди рядов врага. Массивные копыта крошили черепа и перемалывали кости. Повсюду лежали тела раненых и трупы мертвых. Запах крови и стоны умирающих разносились в воздухе. Битва, не смотря на мощный удар кавалерии, только нарастала. Пистольеры, разрежали пистоли в упор, мощными выстрелами, снося головы оркам. Мечи неустанно взмывали вверх, а потом вновь обрушивались на головы врагов. Вдруг из-за холма, раскинувшегося правее от дороги, послышался лай и воинственные крики. По холму летели здоровые зеленые орки, верхом на крепких волках. С клыков тварей капала слюна, а из пастей извергался пробирающий до костей лай. Всадники махали огромными топорами, и массивными палашами. Некоторые орки были вооружены короткими пиками. Большинство зеленокожих, были закованы в грубый черный пластинчатый доспех.

Дейлон затрубил в рог, собирая вокруг себя всадником. Пистольеры услышали призыв своего командира. Дейлон прокричал команды всадникам.

— Выровнять строй! Скорей! Клином, вперед!

Клин кавалерии вновь устремился на нового врага. Легкая кавалерия не была предназначены для лобового столкновения, но и мушкетеры, не были предназначено для долгого рукопашного боя. Дейлон мчался на острие атаки, подняв, развивающееся копье над собой. Перед самым противником, кавалеристы, разрядили во врага карабины. Орки полетели из седел, с грохотом разбиваясь о землю. Волки с простреленными мордами, кубарем покатились вперед, сбрасывая своих седоков. Дейлон опустил копье, и волк со всего разгона налетел на острие копья. Стальное древко выдержало удар. Волна легкой кавалерии сбилась с орычьими всадниками. Лязг, грохот выстрелов и мощных ударов топоров заполнил все вокруг. Дейлон вонзил копье, еще в одного врага, но извлечь его уже не смог. Сталь наглухо засело в огромном теле орка. Эльф обнажил львиный клинок, прикрывшись блестящим щитом. Орки пролетали мимо него, нанося мощные удары. Десятки тварей окружили эльфа. Волки старались укусить коня, но тот яростно отбивался копытами. Рыцарь блокировал щитом удары, вонзая львиный клинок во врага. Его лезвие вырисовывало круги, отрубая головы и перерубая шеи орков. Меч вонзался в тела зеленокожих, но массивные туши, как будто не чувствовали боли, продолжая сражаться. Князь сбивал врагов ударами щита из седел. Львиный клинок врубился в плечо орку. Дейлон попытался выдернуть меч, но клинок намертво застрял в теле орка. Тогда эльф обнажил меч судьбы, который был приторочен к коню, начав им крушить врагов. В это время Астен расправился с остатками пехоты врага и, разделив отряд надвое, ударил во фланги орочьим всадням. Враг дрогнул и бросился бежать. Дейлон не стал преследовать врага. Когда орки расступились, он спрыгнул с коня и сел на землю. Его только что чуть-чуть не убили, и только бегство основной массы орков спасло ему жизнь. Иначе в полном окружении, его неминуемо ждала бы смерть. На горшковидном коническом шлеме уже не было фигурки льва. Ее срубил палаш орка, стремившийся снести голову рыцарю. Дейлон сидел на земле и смотрел на свои окровавленные руки. Повсюду лежали горы трупов, кое-кто стонал от боли. Некоторые хрипели, захлебываясь в собственной крови. Вдруг Дейлон почувствовал, что что-то нависло над ним. Он резко откатился в сторону и разрядил пару короткоствольных пистолетов в стоящую над ним тень. Это был огромный израненный вожак орков. В руках он держал огромную секиру, которой он хотел убить ненавистного рыцаря. Одна пуля пробила грудь, вторая угодила в голову, пройдя сквозь глаз и выбив содержимое черепа на землю. Орк с грохотом повалился на спину, уснув в неестественной позе. Всадники уже вернулись из погони, но уничтожить всех орков так и не смогли. Их волки были слишком быстрыми, так что твари скрылись в южном лесу. Астен скакал на своем жеребце, держа в руке окровавленный меч. Он как никогда был весел. Сегодня он самолично зарубил несколько десятков орков, а его отряд истребил целую небольшую армию. Его, похоже, не волновали многочисленные потери с нашей стороны.

— Дейлон ты просто везунчик! Тебя окружила целая толпа зеленокожих бугаев, а на тебе даже царапинки нет. Я просто разочарован, — то ли, шутя, то ли всерьез произнес Астен.

— Ты, кажется ранен. У тебя по руке течет кровь, — устало ответил князь.

— И правда. Зацепили. Ну, ничего, это я переживу.

— Чему ты радуешься? Мы потеряли столько людей.

— Но я-то жив. Если бы я плакал за каждого кого я потерял, то мне бы всей жизни не хватило. Забудь. Мы спасли людей столько, сколько могли. А воинов мы еще наберем.

Дейлон не верил своим ушам. Как быстро люди привыкают к смерти. Неужели и со мной такое будет. Эльф бы еще долго пребывал в уныние, если бы сержант не вытащил его из забытья.

— Сэр мы собрали раненных и похоронили мертвых. Нам пора.

— Хорошо. Все по коням. Сержант, возьмите два десятка всадников и возвращайтесь к армии. Сообщите Императору все, что вы видели. Скажите, что враг сильнее и гораздо ближе к городу, чем мы думали. Возможно он уже в Антверпене.

Отряд отправился дальше. Дижон был впереди. До него оставалось не более полу дня пути. Тучи больше не собирались, а дорога уже подсохла и дальше была вымощена камнем. Так что отряд без труда устремился к сердцу ордена. Воины одержали еще одну победу. Они чувствовали гордость за себя и своих командиров, но радость уже испарилась. Они сражались в два раза превосходящим их врагом, так что стало ясно, что война будет еще тяжелее, чем они думали. То, кого они здесь встретили, были всего лишь разведывательные отряды, так что можно было только представить основные силы врага.


Император и его армия ушли пару дней назад. Первое время в Изиралле установилась гробовая тишина. Весь город только и думал о тех, кто ушел на войну, но прошел день и жизнь снова закипела. Торговцы привезли диковинные товары из-за океана, так что весь город устремился на торговую площадь.

Через некоторое время пришли печальные вести, о том, что орочьи отряды рыщут по всей Империи. В подтверждении этому, с Востока потянулись колонны беженцев, так что город быстро наполнился бездомными. По городу прокатилась волна преступлений. Голодные люди кидались на богачей, избивая их и раздевая догола. Постепенно нищие до того обнаглели, что начали нападать на дома знатных господ, разворовывая их содержимое. Стража ничего не могла сделать, так как найти преступника в такой массе бездомных было просто невозможно. Еще одна беда обрушилась на город. В кладовых с провизией вспыхнул пожар. Здания очень сильно пострадали, так что в них стало невозможным хранить провизию. Лютия металась по городу, пытаясь хоть что-то предпринять. Последней каплей воды, обрушившейся в ведро терпения, стала поездка в продовольственный район. Лютия ехала на открытой карете, когда толпа голодранцев обступила принцессу. Люди громко кричали, хватая гвардейцев, охраняющих княжну. Потом начали бросать камни в стражу. Лютия пыталась утихомирить людей обещая еду и жилье, но толпа как будто сошла с ума. Люди кинулись на карету и выдернули девушку из рук охранявших ее солдат. Кто-то ударил княжну, так что она потеряла сознание. Проснулась девушка, уже в караульной стражи. Ее прекрасное платье было порвано, волосы выбились из прически, а на лбу запеклась кровь. Девушка осмотрела свой плачевный вид. И в таком обличие она предстала пред людьми. Вокруг нее собрались гвардейцы и стражники. Они тоже были все избиты. Панцири кое-где были запачканы кровью, так что было понятно, что стражникам пришлось применить оружие, чтобы спасти принцессу. Ее карете повезло меньше: голодранцы растащили ее по частям, так что найти хотя бы колесо, не представлялось никакой возможности. Девушка приказала собрать отряд, чтобы вернуться во дворец. Там она велела собрать совет. На совете присутствовал капитан стражи, министр снабжения и Ангеран де Лофер, толи хранитель печати, толи глава тайной канцелярии.

— Господа. Не успел мой отец покинуть город, как все трещит по швам. Провизию негде хранить, люди озверели, даже фамилия не может спасти от злобы людей. Мы должны положить этому конец!

— Каким образом, ваше высочество? — спросил глава стражи.

— Соберите всех своих людей, мобилизуйте гарнизон города. Из знатных фамилий и зажиточных жителей сформируйте отряды ополчения. Постройте за городом полевой лагерь, окружив его забором, чтобы никто не сбежал. А потом схватите всех способных к работе бездомных, нищих и выведите их из города, разместив их в этом лагере.

— А что дальше? Их очень много. Собрав их вместе, мы создадим армию, — вмешался Ангеран.

— Дальше? Мы и создадим из них армию. Самых буйных пусть прилюдно повесят, кто окажет сопротивление, того пусть выпарят. А после оденьте их в форму имперских легионеров. Я обещала одежду, жилье и пищу. И они ее получат. Дайте им провизию, что тухнет на складах. Пусть наедятся и напьются, как следует. Произнесите хорошую речь о долге и вознаграждении, которое они получат за службу.

— Но у нас нет денег, чтобы платить новым войскам, — ответил Ангеран.

— И что делать с женщинами. Они не подходят, чтобы служить в тяжелой пехоте. Еще никогда дева не брала в руки знак легиона, — взмолился глава стражи.

— Деньги я найду. Помниться я слышала, что золотоносные шахты давали бы в два раза большую прибыль, если бы там было больше рабочих. А на счет женщин. Может мы слабее, но стрела пущенная мужчиной ничем не отличается от стрелы женщины. Соберите из них отряды лучниц. Теперь наши земли будут славиться отрядами амазонок. Мы будем играть на их чувствах, и они умрут за нас.

— Но мы не смогли найти рабочих для шахт. На Юге открыты еще месторожденье, но мы с трудом обеспечиваем их рабочей силой. Это очень тяжелый труд, многие умирают, так что люди не хотят работать даже за большое вознагражденье, — произнес Ангеран.

— Вот потому гномы сказочно богаты, а мы с трудом сводим концы с концами. Прикажите собрать всех заключенных из тюрем. Закуйте их в цепи, отрядите охрану и отправьте на рудники. Всех до единого. Я изучила судные грамоты. Наши тюрьмы переполнены преступниками, какой от них толк в клетках? Их будет достаточно, чтобы шахты заработали в полную силу.

Советники переглянулись между собой. Им стало страшно стоять пред грозной правительницей. Она уже не была той милой красавицей, которая с легкостью завладевала сердцами мужчин. Милая Лютия кончилась, осталась дочь Императора.

— Но ваш отец был против использования труда заключенных. И женщины, сражающиеся на поле боя, это как-то дико. Они детей рожать должны.

— Мой отец далеко. Он назначил меня, а не вас управлять Империей. А прежде, чем советовать, этим женщинам рожать, дайте им жилье и достойный заработок. Дети не котята, которых можно выбросить на улицу. На этом, обсуждение данного вопроса считаю закрытым. Кто не согласен пусть возразит сейчас, или замолчит на веки.

В зале повисло гробовое молчание. Никто не хотел наживать себе такого врага.

— Теперь поговорим о состояние казны. Великий казначей, зачем-то отправился в поход с моим отцом. Наверное, награбленное считать. Я изучила состояние нашей казаны. И могу с уверенностью сказать, что мы разорены. Большинство средств отпускались на сомнительные предприятия. Только на строительство постоянного рва, в виде бассейна, перед стенами города, трижды отпускались огромные средства. А рва как не было, так и нет. Вот список людей, которые завтра же должны быть повешены. Соберите народ и зачитайте им приговор. Я его тоже написала. Простой народ любит, когда знатных воров отправляют к Морру.

— Но правосудие в Изирале отправляет только суд. Вы не можете приговорить к смерти знатного человека без суда, — возразил начальник стражи.

— В военное время допустимо все. Я знаю наши законы не хуже вашего. Жестокое время требует кровавых мер. Хартия прав Императоров 1236 года, позволила Императору и его наместнику, в военное время, творить свой собственный суд.

Советнику было нечего возразить против такого аргумента. Никто даже представить не мог, что эта молодая белокурая девочка знает древние законы.

— Не бойтесь генерал. Вы так отчаянно возражаете против наказания предателям, что я могу подумать, что и вы один из них. Но не беспокойтесь. Вы еще нужны этому городу, — улыбаясь, произнесла девушка. — Я знаю, как пополнить казну. Соберите военные налоги не только с крестьян, но и с феодалов. Пусть все заплатят повышенный налог. Народ поймет, а феодалы смиряться.

— Но Империя никогда не собирала налогов со знатных особ. Император равный среди равных, — возразил Ангеран.

— Император не может собирать налоги, но Империя может. Освобождение от налогов это обычай, а не закон. Притом, что это обычай, с которым не согласна половина населения государства. А нам нужны деньги. И еще одно. Необходимо провести игры. Люди устали и озлобленны. Пусть выплеснут свои чувства на арене. Пригласите шутов, бродячих актеров, акробатов. Раздайте продовольствие и спиртное, оно все равно скоро испортиться, так пусть лучше послужит благому делу. Пусть весь город веселиться и гуляет. Я уверена, что купцы получат огромные доходы. Так, что как закончатся праздники, соберите с них треть от того что они наторговали. Это будет справедливо, ведь я создам хорошую почву для торговли. Итак, совещание законченно, я жду беспрекословного исполнения моих приказов.

Все советники разошлись. В комнате остались только Лютия и Ангеран. Они смотрели друг на друга. Девушка никак не могла понять чего хочет этот придворный. Наконец он прервал молчание и заговорил.

— Дейлон отправился в арьергарде. С ним идет Астен. Он обедневший герцог, который теперь служит вашему отцу.

— И что с того? Я и сама это знаю. Дейлон прислал мне письмо.

— А вы знаете, что Луиза была ваше сестрой? — произнес Ангеран и вопросительно посмотрел на принцессу.

Девушка сначала попыталась скрыть свое лицо, но неожиданно посмотрела в глаза хранителю с бесстрашным выражением.

— Да, я знала. Но она сама виновата в своей смерти. Она решила служить темным богам и поплатилась за это.

— А вы знаете, что каждый, кто прольет кровь дракона, обязан умереть. Таков древний закон, иначе душа члена Императорской семьи не будет упокоена.

— Но Дейлон спас жизнь моему отцу. Он не посмеет убить его.

— Астену приказано дождаться битвы и выстрелить в спину князю. Герцог в прошлом совершил немало страшных вещей, за которые Генрих без труда может его повесить. Так что этот человек исполнит приказ.

— Я не верю вам. Я видела этого человека. Он не способен убить по заказу. И почему вы рассказываете мне это? Вы же верный слуга Императора.

— Да это правда. Но вы, будете следующим Императором. Потому я и помогаю вам. Надеюсь, вы не забудете мою скромную помощь?

— Да я не забуду. Вы можете быть свободны.

Сановник поклонился и вышел из мраморной залы. Лютия осталась, стоять у большого резного стола, опершись на него рукой. От испуга у нее не было сил, чтобы стоять на ногах. Хранитель печати говорил правду. Астен должен убить Дейлона. Что же делать? Обычно когда она не знала что делать, она спрашивала у Луизы. Но ее не было. Она была мертва. Лютия приказала подать ей факел. Она спустилась в усыпальницу Императоров. В одном из каменных склепов, покоилось тело Луизы. Лютия встала пред могилой подруги и начала молиться. Она ждала ответа от сестры. Как она была глупа, отдав свое тело и душу во служение темным потокам. Теперь ее нет, но память о ней живет в моем сердце.


Кроваво красная луна повисла над городом. Ее холодные лучи скользили по крышам домов, не давая ни капли света. Как будто сама тьма спустилась на Изираль. Добропорядочные горожане уже разошлись по домам, но на улицах по прежнему оставалось много народу. Приказ об очистке города от бездомных еще не был выполнен, поэтому голодные люди, бродили по улицам, ища, чем поживиться. Одинокий путник в широком черном плаще и с накинутым на голову капюшоном, пробирался через толпы голодранцев. Его как будто никто не замечал, или просто не хотел замечать. Он двигался в сторону имперской тюрьмы. Никто в городе не стремился попасть в это мрачное здание.

У самой тюрьмы, черному путнику преградили дорогу несколько бездомных. Они были вооружены ножами и были настроены решительно. Одна из женщин, с подвыпившим лицом, подошла к всаднику и схватила его за руку.

— А ну слезай с коня, мамочкин сынок, — прошипела женщина. — Мы с тебя шкуру живьем снимем.

Всадник посмотрел на фурию, голубыми, горящими ненавистью глазами. Он прикоснулся большим пальцем руки ко лбу женщины. Налетчица обмякла, и повалилась на мостовую. Всадник произнес короткую фразу и помчался дальше.

— Убейте!

Преступники, услышав слова всадника, как одержимые начали колоть и резать друг друга, пока все не погибли от собственных рук.

Здание тюрьмы, представляло собой темный средневековый замок. Мрачные башни возвышались над кварталом, напоминая подданным о карающей длани закона. Во внутренний двор замка, вели массивные ворота, с длинным подъемным мостом, который в это время суток был обычно поднят. Но сейчас он был опущен, а у ворот стояли часовые, которые кого-то ждали. Черный путник подъехал к часовым. Спрыгнул с коня и, протянув поводья одному из них, жестом приказал другому вести его вперед. Они вошли во внутренний двор. Потом направились в массивную башню. Прошли по длинному коридору. Спустились по винтовой лестнице в подвалы замка, где сидели самые отпетые преступники. Прошли в самый дальний край подземных катакомб, подойдя к толстой чугунной двери. Охранник вставил большой ключ в замок, произнес какое-то слово, служившее кодом, и дверь сама по себе распахнулась. Впереди оказалось еще одно помещение, с такой же массивной железной дверью. Стражник на этот раз вставил два ключа и произнес два слова. Дверь поддалась и медленно распахнулась, выпуская сырой, затхлый воздух. В помещение было темно. Это была маленькая комнатушка, без окон и небольшим каменным ложем, покрытым соломой. Во мраке сидел немолодой, но достаточно крепкий человек. Его глаза светились непоколебимой силой и жаждой жизни. Стражник куда-то исчез, так что черный путник и узник имперской тюрьмы остались одни.

— Вы долго. Я ждал вас немного раньше. Начал уже подумывать, что меня предали, — обратился узник к своему гостю.

— Я не могу вас предать, хотя бы, потому что ничего вам не должен. Я пришел за вами, потому что вы мне нужны. Вы должны выполнить свое предназначенье.

— Тогда и я вам ничего не должен и никакое предназначенье я исполнять не буду, — разозлился магистр.

Узником крепости был магистр ордена Белого тигра Железный Феликс. Тюрьма ничуть не сломила его. Он был так же силен, как и раньше. От него веяло жизнью.

— Вы подставили меня! Я отменил приказ убийства Генриха. Откуда они взяли эти бумаги? Я не писал их. Как могла Лютия обвести меня вокруг пальца? Она же была с нами в одной упряжке, — еще больше злился магистр, чувствуя, сколь много вопросов он должен задать, и как мало он получит на них ответов.

— В пути, часто меняю упряжки. Одни кони уходят, другие встают. Каждый выполняет свою роль. Не больше и не меньше. Лютия спасла своего отца. Это ее долг. Каждый ребенок должен вернуть жизнь тому, кто дал ее тебе, хотя бы раз. Вы же поплатились за свои мысли. Ведь ваш бог говорит, что даже за мысли последует расплата.

— Довольно. Вы ничего не расскажите мне. Так хватит морочить мне голову. Вы поможете мне бежать?

— Вас уже никто не держит. Все двери открыты перед вами, — загадочным голосом произнес человек.

— Хоть вы и помогли мне бежать, но знайте, я ничего вам не должен. Это всего лишь плата за мои унижения. Я больше не играю в ваши игры, — произнеся эти слова, магистр оттолкнул черного путника и выбежал за дверь. Он как можно скорей хотел выбраться наружу. Сырость и холод застенка успели уже изрядно поднадоесть великому Феликсу. Как не странно ни один стражник не преградил ему дорогу. Феликс отлично знал куда идти. Он часто бывал здесь по делам. Он выбрался на улицу. В городе было шумно. Пройдя через главные ворота, он растворился в толпе бездомных. Даже стражников, прежде ждавших черного всадника не было видно. Тюрьма как будто опустела на эту ночь.

Человек в черном плаще еще некоторое время стоял у темницы сановника. Он вкушал запах страданий, нависший над этим местом. Прежде чем уйти он загадочно произнес.

— Все исполнят свое предназначенье. Неважно должны вы или нет!


Утро в Изирале выдалось крайне беспокойное. Повсюду сновали стражники и солдаты. Они хватали бездомных и тащили их в лагерь, построенный за одну ночь, за городом. Над городом повисли крики и плачь. Но не поимка бездомных была главной целью солдат. Ночью сбежал глава ордена Белого тигра, готовившего заговор против Императора. Наместница устроила травлю городской стражи, которая не справилась с охраной одного человека. Лютия металась по дворцу, гоняя ленивых придворных. Отец впервые возложил на нее ответственность, а она все провалила. Мало того что она отдавала приказы, против воли отца, так она еще и упустила главного преступника. Если она не найдет Феликса, то это будет конец.

Лютия допросила стражников, дежуривших в эту ночь в тюремных покоях. Все допрошенные говорили, что ничего не видели и не слышали. В книге дежурств, были отмечены три десятка человек дежуривших в эту ночь. Мимо стражи не могла проскользнуть даже мышь, не то, что высокий воин, из-за заколдованной двери. Командир караула, у которого были ключи, клялся, что всю ночь провел в караульном помещение и ключи были при нем. Это подтверждали еще несколько стражников. Так что найти крайнего в этом бардаке, было невозможно. Лютия приказала посадить всю стражу, дежурившую в эту ночь, в ту же тюрьму, которую они охраняли. Девушка приказала допрашивать их каждый день, проверяя, не сбиваются ли они в своих показаниях и не вспомнят ли что-то новое. Рано или поздно, кто-то признается, ведь никому не хочется, чтобы с них живьем содрали кожу. Девушке было неприятно от того что кого-то придется пытать, так что первое время, было приказано не применять телесные пытки к заключенным.

Лютия вызвала Ангерана де Лофера чтобы от него получить отчет о действиях тайной канцелярии. Но хранитель только пожимал плечами, говоря, что нужно время, чтобы со всем разобраться. Его люди выбиваются из сил, но найти второго, после императора человека по своей влиятельности, в городе, где у него полно агентов, за сутки просто невозможно. Кроме того. Магистр не мог сбежать сам. Ни черная магия, ни прочие ухищрения не могли помочь ему выбраться из каменного мешка. Кто-то очень влиятельный помог ему. Кто-то из стражников, определенно предал вас.

Девушка внимательно смотрела на сановника. Он был так спокоен, как будто был посвящен во все обстоятельства нового заговора, но по какой-то неведомой ей причине не выкладывал свои карты. В этом момент он казался страшной старинной статуей, скрывающей тайны древности. Надень на него доспехи, и он станет похож на темного бога Чарра.

— Можно называть вас Ангеран? — нежно, почти дружественно спросила девушка.

— Конечно, ваше высочество. Но за что я вам так обязан?

— Вы заботитесь о благе Империи, моей семьи. Вы знаете все, что происходит в городе, да и во всем государстве, наконец. Вы всевидящее око государя.

— Мне лестны ваши слова. Но я плохо улавливаю их суть.

— Вы не могли не знать о готовящемся побеге. Вся стража под вашим колпаком. Если кто и может выйти из тюрьмы, то только по вашему распоряжению. И если я узнаю, что вы в этом замешены, то я вас казню. Просто слишком долго зачитывать ваше имя и титулы, потому я и хотела бы называть вас просто Ангеран. Вы свободны, хранитель печати.

Лютия распорядилась закрыть ворота и обыскать каждый дом в городе, включая дома богатых горожан. Пусть обыщут, даже мой дворец, — приказала девушка. Потом княжна спустилась к интенданту. За последние несколько месяцев, девушка готовила проект нового дома призрения. Всех бездомных детей и тех, кто не может сам о себе позаботиться, надлежало поместить в это здание, дав тем самым им жилье и заботу. Интендант, пытался упираться, но настойчивость правительницы, не оставила ему никаких шансов. Архитекторы, по ее распоряжению, уже давно составили план здания. Она уже лично отобрала служителей церкви, которые будут осуществлять уход за больными и детьми. Так что все было готово, оставалось, только построить здание. Интендант сказал, что для этого понадобятся годы, и огромные средства. Но Лютия осекла его, сказав, что деньги это не его забота, а строительство ускорят маги из Высшей Академии громовержцев.

Закончив с делами, Лютия вновь взялась за написание писем любимому. Потом приняла ванну и легла спать. На улице еще светило солнце, и большинство горожан еще не задумывались о сне.

На следующий день начались великие гуляния. Народ веселился. Повсюду стояли огромные бочки с элем, раздававшие спиртное бесплатно. Провизию, же которую негде было хранить, продавали по сниженным ценам, так что она быстро разлеталась, насыщая народ. Горожане бродили по торговым площадям, на радостях скупая, все что есть. Жители Изираля, любили бои на арене, акробатические трюки, разлетающиеся по небу салюты. Весь город наполнился музыкой и весельем.

Лютия тоже гуляла, пытаясь веселиться. Молодые пажи ухаживали за прекрасной девушкой, желая добиться ее благосклонности. Но девушка танцевала, была вежлива, даже время от времени флиртовала, но не позволяло ничего, что выходило бы за рамки приличия. Ее фрейлины пытались подсунуть ей одиноких кавалеров, ослепленных ее красотой. Лютия как не странно сильно захмелела, от выпитого бокала вина. Она только что закончила танцевать, так что ее партнер отвел их к шатрам, раскинувшимся на дворцовой площади. Дворцовая площадь нависала над городом, создавая как бы огромный балкон, на вершине скалы. Девушка пошатнулась, ее взор заволок туман, и только подскочивший мужчина не позволил ей упасть. Он поднял ее на руки и подошел к краю площади, смотря на веселящийся город раскинувшийся внизу. Мужчина стоял так, держа на руках хрупкое тело девушки, вкушая легкие порывы теплого ветра. Лютия сквозь туман посмотрела на человека, желая сказать, чтобы он отпустил ее, но что-то не позволило ей вымолвить ни слова. Крепкий сон охватил ее. Мужчина же восприняв молчание девушки как согласие, понес ее во дворец. Пройдя по краю площади, он зашел в небольшую дверь, занеся принцессу, в просторный коридор дворца. На часах никого не было, так что мужчина, без труда прошел в небольшую комнату, расположенную в этом же коридоре, в правой крайней его части. Зайдя в комнату, он положил обездвиженную девушку на постель и начал раздеваться. Закончив приготовления, мужчина начал ласкать тело красавицы. Что-то неведомое пробудило ее тело ото сна. Она сама того не желая начала отвечать на ласки незнакомца. Внутренний голос кричал, пытаясь вырваться из рук негодяя. Еще секунду и она предаст любимого, предаст саму себя. Тогда девушка собрала всю свою волю и начала шептать загадочные слова. Насильник, испуганно отстранился от девушки. Ее волосы расплескались по подушке. Платье было порвано, почти полностью обнажив белоснежную грудь. Принцесса лежала на подушках и шептала какую-то молитву. Незнакомец, провел ладонью по лицу, вновь пытаясь завладеть разумом девушки, но ее глаза налились кровью и она закричала. Крик был настолько сильным, что картины полетели со стен, а человек, нависший над ней, пролетев пару метров, сильно ударился о массивный шкаф. В комнату вбежали стражники. Они увидели обессиленную принцессу, в неестественной позе, замершую на кровати. Гвардейцы закутали госпожу и вынесли, уже пришедшего в себя преступника. Начальник караула, приказав молчать о произошедшем, одним ударом перерезал мужчине горло. Так умирают те, кто осмеливаются покуситься на особу императорской крови. На следующее утро Лютия пришла в себя. Она до конца так и не могла понять, что с ней произошло. Похоже, этот человек подмешал ей что-то в бокал. Но как он управлял ее сознанием? Ни один маг бы не осмелился на такое. Принцесса хотела допросить насильника, но начальник караула сказал, что никого не видел, и этого человека никогда не было. Лютия поняла, что от него ничего не добиться. Гвардейцы очень ревностно относятся к драконьей крови, так что по их законам, даже упоминание о лице, покусившемся на особ императорской крови, считалось страшным грехом.

После этого происшествия, Лютия выбрала десять гвардейцев и, приказав им принести ей личную клятву верности, назначила их личными хранителями.


Пока шли празднования, стража ни на минуту не прекращала поиски магистра. Они обыскивали каждый дом, но нигде не могли найти беглеца. Феликс сидел в небольшой комнатушке, из окна поглядывая за дежурившими внизу стражниками, оберегавшими его от самих себя. Судьба просто смеется над ним. Недавно великий магистр ордена Белого тигра, теперь скрывается в чужом доме, от тюрьмы его отделяет небольшой железный забор и два десятка гвардейцев. А ведь они и сами бы с превеликим удовольствием прикончили его, если бы знали, кто живет в доме, который они охраняют. Уже прошел целый день с тех пор как он сбежал. Слова того черного человека не выходили из его головы. Каждый исполнит свое предназначенье! Но магистр со всей уверенностью решил покончить с этим. Ему только нужен еще один шанс. Но где его взять? И тогда ему пришла идея. Последняя возможность выйти из этого замкнутого круга. Император должен проиграть войну. Все должно закончиться на полях Антверпена. Армия Империи терпит поражение и тогда только орден и его силы станут последним щитом на пути орды. И тогда он сможет восстановить свою честь. Феликс позвонил в колокольчик. В дверь вошел верный слуга, который много лет служил его дому. Когда схватили его господина, он оставался поблизости и с надеждой ждал что господин выйдет из застенков. Так и произошло прошлой ночью.

— Принеси мне голубя и лист бумаги, — приказал магистр.

Слуга поклонился и вышел за дверь. Через некоторое время он вернулся с небольшой клеткой, в которой был посажен белый голубь и с принадлежностями для письма. Он положил все это на стол и молчаливо, вышел из комнаты, предварительно, плотно закрыв за собой дверь. Феликс начал писать письмо. Буквы с трудом давались уставшему воину. Император сам поставил меня в такое положение. Теперь выбор был только один: покончить с правлением Генриха.

Дописав письмо, Феликс привязал его к ноге голубя и выпустил его в окно. Птица старательно замахала крыльями и устремилась в небо.

— Лети! Лети мой верный друг. Принести эти слова тем, кто должен их услышать. И пусть их преданность возобладает над долгом. Или нет, но тогда все будет кончено.

Феликс уже сел обедать, когда в дверь ударилось что-то тяжелое. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались несколько стражников. Слуга попытался преградить им путь, но острый клинок, вонзился в живот старика. Воины налетели на магистра, нанося удары рукоятями мечей. Феликс пытался отбиваться, но его умения не могли сравниться с многочисленными вооруженными стражниками. Магистр потерял сознание и его вновь потащили в тюрьму, из которой он недавно, так легко ушел. Ангеран де Лофер, стоял во дворе охотничьего дома Императоров, расположенного в эльфийском квартале. Он смотрел, как из дверей вытаскивают магистра, и какая-то неведомая ему прежде жалость охватила его. На мгновение он захотел отпустить друга детства, но вспомнив угрозы Лютии, отбросил эти мысли. Потом, сев в карету отправился во дворец, сообщить обо всем принцессе. Магистра поймали, и теперь ничто не угрожает спокойствию Империи, не считая огромной армии орков, уничтожающих восточные провинции.


Основные силы имперской армии маршировали по южной дороге, обходя стороной Астерит. Войска должны были двинуться на Дижон, и только потом подойти к Антверпену. Армия шла через поля и леса Империи, не встречая врага. Не смотря на сообщения об отрядах орков рассеявшихся по землям Империи, за все три дня следования имперцы не встретили ни одного орка. Лео ехал в первых рядах рыцарской кавалерии. Можно было сказать, что его назначали командовать главным копьем рыцарей, настолько, насколько это было возможно. Рыцари империи не подчинялись никому и презирали всякую дисциплину. Каждый воин был закован в тяжелую броню и вооружен отличными клинками и пистолетами. Это была бы самая неудержимая сила, если бы каждый воин не рвался вперед всех, да к тому же без всякого приказа. Катрин недавно присоединилась к Лео, так что путешествие стало намного веселее. Она облачилась в длинное белое платье, с разрезами для посадки на коня. Тело девушки защищал позолоченный панцирь, описывающий идеальную фигуру красавицы. А на плечах крепились небольшие наплечники, изящно расписанные эльфийскими узорами. На руки и ноги были надеты легкие поручи и поножи. На боку висела тяжелая сабля, а в руках девушка держала длинный посох. Он был похож на переплетающиеся ветви лозы, на конце заканчиваясь небольшим белым камнем, зажатым средь ветвей. Катрин разговаривала с рыцарями, забыв о Лео. Так уж повелось, что беседа у них не вязалась. Они были слишком похожи, чтобы уживаться вместе. Наконец Катрин решила побеспокоить друга.

— Лео, неужели вас назначали во главе копья? По-моему это была самая большая ошибка этой войны. Боюсь, вы отойдете с девушкой, а армия останется без командира, — мило улыбаясь, произнесла Катрин.

— Если вы намекаете на графиню Пуату, то ничего не было. Она очень порядочная девушка. И хорошая жена. Вы сами-то, что делали в Дижоне? Может вы уже против нас?

— Тоже мне, против нас. Если бы мы были врагами, то вас бы уже не было. Ничего без меня не можете. И ты вроде не похож на эльфа. Так чего же тебе бояться?

— Я за друга беспокоюсь. Его вперед как теленка на убой послали. Хорошо хоть Белые тигры теперь не проблема. Феликс в тюрьме. Его скоро повесят. Так, что если ты с ним как-то связана, то я бы на твоем месте скорей заметал следы.

— Глупости ты говоришь! Как ты мог такое продумать.

— Может я и не слишком умный, но я за версту чувствую предательство. Особенно после Луизы. Я ничего не сказал Дейлону. Надеюсь, ты сама все расскажешь. И тогда, может быть, он тебя простит.

— Все кончено, Лео. Феликс и его сановники в тюрьме. Эльфам ничего не грозит. Мне не в чем признаваться, — с упорством, пыталась убедить девушка.

Сзади, со стороны основных сил армии, послышался громкий топот копыт. Это скакал всадник, в белых геральдических одеждах ордена Белого тигра. Он громко выкрикивал фразу, которая как стрела пролетела по рядам войск. Люди начали перешептываться, соображая, что делать дальше. Герольд кричал страшные вовремя войны слова: Железный Феликс на свободе! Орден восстанет! Всадник промчался вперед, направляясь в Дижон, чтобы сообщить радостную весть в штаб квартиру ордена. Назревала гражданская война. Гонец удалялся все дальше и дальше, становясь недосягаемым для воинов империи. Катрин вскинула посох. Прицелившись, произнесла какое-то странное слово, и струя молнии, преодолев поле, ударилась о всадника. Он задымился и полетел с коня. Лео же испуганно посмотрел на девушку.

— Ты что творишь, ведьма? Это же посыльный. Кто убивает герольдов? — изумленно воскликнул граф.

— Вы глупец, Лео. Воины ордена не должны узнать, что их магистр на свободе, иначе война. А Дейлону конец. Ты разве забыл, что он идет на Дижон?

Лео напряг лоб, как будто стараясь что-то вспомнить. Но его голова отказывалась соображать. Катрин еще сердитей посмотрела на бестолкового друга. Тогда он сделал вид, что согласен и приказал оруженосцу связать пленного. Рыцари неодобрительно посмотрели на товарища. Схватив герольда, он нарушал кодекс рыцарской чести, так что и без того хромающая дисциплина упала ниже некуда. Но такое положение было не только в рыцарских копьях. Полки ополчения пристроились к обозу и начали его опустошать. Интенданты и стражники пытались защищать имущество армии, но ополченцев было так много, что избитым стражникам пришлось отступить. Обоз армии сгрудился в небольшом овраге, через который проходила дорога. Повозки были набиты добром сеньоров, жалованьем солдат и еще множеством прочего имущества. Лео услышал лязг и крики, как будто сражение шло у его ног. Кто-то закричал: Орки! Другие: холопы взбунтовались. Боевой дух армии стал улетучиваться так же быстро, как и появился. Оттого что никто не видел врага, становилось еще страшнее. Испуганные люди начали сбиваться в кучи, давя друг друга. Офицеры пытались остановить обезумевших людей, но ничего не получалось. Лео приказал своим оруженосцам узнать, в чем дело. Через несколько минут примчался избитый всадник. Его камзол был порван, а из глубокой раны на голове, текла кровь. Он чуть не свалился с лошади, произнеся одно слово: обоз… Лео сразу понял что случилось. Он вскинул стяг, сзывая рыцарей к себе. Но никто не ответил на призыв. Рыцари стояли, как бараны, сбившись, друг к другу. Несколько человек были затоптаны тяжелыми рыцарскими конями. Лео выстрелил в воздух, но никто как будто не слышал своего командира. Тогда Катрин вырвалась вперед и громким голосом обратилась к воинам.

— Наш обоз грабят! Кому имущество свое дорого, все за мной.

Рыцари, пришпорив коней, с боевыми криками бросились к оврагу, сминая ряды пехоты. Всадники как лавина, скатились в овраг, начав нещадно рубить свое ополчение. В овраге завязалась жестокая рубка. Несмотря на свою силу и мощь, рыцари несли большие потери. Небольшое холмистое пространство, запруженное повозками, не давало кавалерии возможности для маневра. Ополченцы, длинными крюками, прицепленными к копьям, стаскивали всадников с лошадей, вспарывая им горло. Ненависть охватила людей. Лео не стал лезть в потасовку. Он одиноко стоял, на краю оврага и грустно наблюдал за происходящим, понимая свою беспомощность. Через четверть часа все было кончено. Ополчение разбежалось кто куда, а рыцари рыскали по телегам, ища свое имущество. Несмотря на благородство, они не гнушались и чужими вещами. Так что это напоминало революционный передел собственности. Император со своей свитой подъехал к Лео. На нем не было лица. Он весь посерел. То ли испуг, толи злоба читалась на его лице. Он смотрел на Лео, на рыцарей, бродивших меж повозок, повсюду усеянных телами, и не понимал, что он собрался делать с этой безмозглой толпой.

— Кажется, нам лучше вернуться в Изираль. Там у нас хотя бы есть шанс. А тут мы быстрей перережем друг друга, чем врага. Восстановите дисциплину. За неповиновение, взимайте штраф, именем Империи. Большего с этих рыцарей не спросишь, — бросил Генрих.

Император развернул коня и умчался туда, откуда пришел. Лео еще немного наблюдал за беспорядком. Потом нашел отряд мушкетеров, расставив их вокруг холма, приказав сделать залп, поверх голов рыцарей. Катрин в это время охраняла свои повозки, спасая тем самым себя от походной жизни. Залп мушкетеров застал ее врасплох. Она, упала на оглобли, прижавшись к лошадям. Девушка громко кричала, пытаясь показать Лео, что она здесь. Рыцари обратили внимание на мушкетеров, перезаряжающих мушкеты.

— Я не намерен терпеть неповиновение. Если я что-то приказываю, то вы должны хотя бы скакать в одном направление со мной. Этой мясорубки можно было избежать, но вы поскакали спасать имущество, а не восстанавливать порядок. Каждый, кто нарушит мой приказ, будет расстрелян, это приказ Императора.

Рыцари начали переглядываться, осмысливая слова Лео. Они не боялись смерти, но ослушаться приказа Императора, это позор, ставящий пятно на их чести. Рыцари начали медленно расходиться, грузно рассаживаясь на боевых коней. Они проезжали мимо командира, и в их глазах читалось презрение. Если он хотел чтобы за ним шли рыцари, он должен был, с мечем в руках, доказать, что достоин этого, а не просить помощи у Императора. Так думали рыцари, считавшие себя сверх воинами. Командовать ими мог только тот, кто смог бы доказать что он сильнее их.

Катрин вынырнула из-за лошадей. Ее прическа рассыпалась, а в волосах застряла солома. Девушка выплюнула сухую соломину и недовольно посмотрела на Лео. Тот бы с удовольствием рассмеялся, над нелепым положением Катрин, если бы не тела убитых людей, усеявших все пространство оврага. После того как его чуть не убили, он сильно пересмотрел свою жизнь и идеалы. Он больше не рвался вперед, как будто смерть не может прийти к нему. Теперь он ценил жизнь других и хотел сохранить как можно больше жизней. Катрин хотела выказать свое недовольство, но промолчала. Она видела как тяжело Лео. Но она ничем не могла ему помочь. А если нельзя помочь, так не надо и мешать. Остаток дня прошел без происшествий. Армия двигалась вперед, все дальше и дальше уходя от родных земель, в полную неизвестность и пустоту. К вечеру, войска устроили лагерь, вблизи небольшой деревушки. Множество солдат ополчения, отправились в деревню, за спиртным и женщинами, так что люди в страхе запирали двери, прячась от безумства защитников. Лео все больше ненавидел простолюдинов. Эти ополченцы недавно были никем, такими же крестьянами и горожанами, как бедные жители этой деревни. А теперь они насилуют и грабят собственных собратьев. Воины хотели остановить взбунтовавшихся ополченцев, но Император приказал их не трогать, чтобы сохранить хоть кого-то для битвы. Лео снял доспехи, лег на походную кровать, закутавшись в меха и начал разглядывать звезды, которыми был расшит его шатер. Волки снова завыли в лесу, чуя добычу, которая так заманчиво предалась пьянству в деревне. Лео немного поворочался, думая, что многие люди сегодня отправятся к Морру из-за своей глупости. «Пусть так и будет. Я ничего не сделаю для того чтобы спасти этих ничтожеств». С этими мыслями граф обрел сон, скинув с себя шкуры и свесив руку на пол.


Катрин не могла уснуть. Слуги помогли принять ванну госпоже и удалились из палатки. Большинство прислуживавших ей слуг были безбородыми юношами, которые с открытыми ртами наблюдали за госпожой. Они были безоговорочно преданны своей повелительнице и были готовы без слов отдать за нее жизнь. Ей нравилось наблюдать за обожающими взглядами мальчишек. Некоторые считали это распутством. Но разве грех показывать произведения искусства? Вот и она чувствовала себя шедевром, которому постоянно нужно обожание. Она же не позволяла этим слугам, то, что позволяют себе замужние женщины с другими кавалерами.

Девушка долго стояла у зеркала, разглядывая безупречную фигуру. Как же я прекрасна, и до сих пор не могу найти того кто любил бы меня и кого любила бы я. Любовь какая глупость. Кто придумал это паршивое чувство, схожее с зависимостью от дурман травы. Девушка запрыгнула на большую кровать, которую она всегда брала с собой в походы. Закутавшись в пушистые шкуры, она задула свечу и предалась расслабляющему сну. Сновидения пролетали как солнечные лучи, показывая разные цветные картинки. Она видела леса, поля, города. Жизнь кипела повсюду. Крестьяне убирали с полей пшеницу, торговцы грузили караваны, где-то слышались вопли новорожденных детей. Потом Катрин увидела Изираль. Над ним нависла огромная туча, закрывшая дневной свет. Перед ее глазами появился Феликс. Он сидел у камина, в каком-то богато украшенном помещение. Вдруг магистр пропал, и она увидела Дижон с его башнями и крепостями. Рыцари ордена о чем-то спорили, но по их лицам было видно, что они настроены решительно. Вдруг все исчезло, и перед ее глазами появился Дейлон. Он сражался с воинами Феликса. Все его тело было залито кровью, вокруг лежали тела врагов. Вдруг один из воинов кинулся вперед, проскочил под клинком эльфа, и вонзил свой меч в Дейлона. Князь упал на колени, кровь струилась из его ран. Воины обступили его. Но это были уже не рыцари ордена, а гвардейцы императора. Они взмахнули клинками и обрушили их на голову эльфа. Катрин громко закричала. Она кричала Дейлону. Она просила его не ходить в Дижон. Услышь меня! Но она не успела увидеть конец. Девушка проснулась вся в поту. Она тяжело дышала, боясь поверить в свой сон. Но ее сны были вещие и она это знала. Что же делать?

Девушка обнаженная выскочила из постели и начала звать слуг. В шатер вбежали несколько вооруженных мужчин. Они замерли перед красавицей, но лишь на секунду. Потом они встали на колени и начали ждать приказа. Девушка распорядилась подать ей печатные принадлежности и посыльного голубя. Слуги мигом бросились выполнять ее распоряжение. Девушки было тяжело дышать, так что она в том виде, в котором была, вышла из шатра. Лагерь в это время уже спал. Костры на бивуаках уже потухли, так что единственным светом была тусклая луна. Ее лучи слабо освещали обнаженное тело Катрин. Легкие ветерок успокаивающе ласкал кожу, заглушая шаги приближающегося человека. Вдруг Катрин услышала за спиной, со стороны палатки Лео, приглушенное дыхание. Она резко обернулась, прикрыв грудь руками. У входа в шатер стоял Лео. На нем была одна рубашка, а в руках граф держал длинный кинжал. Он услышал крики Катрин и, поняв, что это не сон выскочил на улицу. Они смотрели друг на друга и не могли вымолвить не слова. Лео никогда еще не видел Катрин такой. Раньше она казалась ему младшей надоедливой сестрой. Ничего особенного. А теперь, он смотрел на обнаженное тело черноволосой красавицы, и что-то щелкнуло в нем. Как он не замечал ее раньше? Катрин же стояла, прикрыв себя руками, не зная куда деться и что сказать другу. В глупое положение она попадала не раз, но голой впервые.

— Лео ты не мог бы отвернуться, — пытаясь улыбнуться, почти шепотом произнесла девушка.

— Да, да, конечно, — продолжая стоять на месте, ответил граф.

Девушка ожидающе посмотрела на Лео. Граф смутился от проникающего взгляда, который раздраженно блестел от лунного света. Лео отвернулся, так что княгиня успела скользнуть в шатер. Подождав пару секунд, Лео последовал за Катрин. Когда граф вошел в шатер, девушка уже закуталась в шелковый халат, ожидая появления незадачливого друга. Теперь Лео стоял в проходе. За его спиной висел лунный серп, а на губах читалась насмешливая улыбка. Девушка улыбнулась в ответ графу, а потом состроила раздраженную гримасу.

— Не стойте в проходе, простудитесь, — добродушно произнесла княжна. — Мне вот тут жарко было, ну вот я и решила освежиться.

— А ну да жарко. Оно и видно, — насмешливо ответил Лео.

— Хватит надо мной издеваться. Что такого? Никогда обнаженную девушку не видели? У меня были на то причины, и хватит об этом, — еще больше злилась Катрин. — Между прочим, мне приснился важный сон.

— А! Сон? Он, наверное, был ну очень важный. Даже в пот вогнал, — продолжал Лео.

— Ну, хватит, — обиженно произнесла девушка. — Я видела Дейлона.

— А я думал вы просто друзья. Неужто прежние чувства вернулись? Только тебе ничего не светит. Он любит Лютию, а она его. Любовь, знаешь ли.

— Мне сняться вещие сны. А в этом сне Дейлона убили рыцари белого тигра. Точнее я не совсем поняла, кто его убил. Там еще были гвардейцы Императора. Но одно я знаю точно, ему ни за что нельзя подходить к Дижону.

Лео, уже серьезно поглядел на подругу, усевшись на походный стул, так что его рубашка задралась почти по пояс. Катрин бросила в Лео большой платок, чтобы он прикрыл, оголившиеся ноги. Лео засмеялся, но платком все же воспользовался. В шатер вошли слуги Катрин. Они почтительно поклонились и положили то, что просила госпожа на небольшой столик. Катрин принялась писать письмо, в котором сообщала Дейлону о бегстве магистра и об угрозе, которая его ждет в Дижоне. Лео все это время внимательно разглядывал спину девушки. И все же она очень привлекательна, — подумал граф и подсел, поближе прикоснувшись к ее плечу. Катрин медленно развернулась и изумленными глазами уставилась на друга.

— Ты чего?

— Что-то случилось? — сделав как можно серьезнее выражение лица, произнес граф.

— Мне показалось, что ты положил свою руку мне на плечо?

— Да, тебе только показалось. Ты, наверное, почувствовала мое тяжелое дыхание. Я пытался заглянуть тебе через плечо, чтобы посмотреть, что ты там пишешь, — Лео, как ни в чем не бывало, встал и подошел к постаменту с доспехами.

Катрин внимательно следила за движениями друга, пытаясь понять, что произошло. Они с детства терпеть не могли друг друга. Она даже представить не могла его в своей постели. Ей казалось, что, то же самое чувствует и он. Девушка стряхнула глупые мысли и продолжила писать письмо. Закончив, она накапала сургуч на конверт и приложила его печатью. Письмо было законченно. Привязав его к голубю, она прошептала что-то животному и выпустила его из палатки. Птица захлопала крыльями и полетела исполнять распоряжение госпожи. Путь был далекий, а письмо тяжелое, так что Катрин была, неуверенна успеет ли птица вовремя. Лео протиснулся мимо Катрин, которая стояла в проходе шатра. Когда они поравнялись, Лео подмигнул девушке, и, насвистывая, какую-то песню направился к себе. Катрин недоумевающе смотрела в след другу. Его как будто подменили. Он еще никогда не обращал внимания на Катрин. Ей даже стало обидно, от того что последний мужчина попал под ее чары. А ведь он был самым крепким и неподатливым. Что твориться с этим миром? — воскликнула девушка и пошла спать. Остаток ночи прошел без приключений, так что принцесса из предлесья мирно почивала на удобном ложе. Лео же было неудобно. Он не мог уснуть и всю ночь ворочался. Ему виделось обнаженное тело Катрин, которая приближалась к его постели. Но это была не она. Этой девушкой, как казалось Лео, была Луиза.

Голубь взмыл в ночное небо. Он летел низко, почти над землей, упорно двигаясь к своей цели. Вдруг раздался свист, и длинная стрела с белым опереньем вонзилась в животное. Птица упала на землю. К ней подбежал коренастый ополченец, с большим осиновым луком. Он поднял птицу и положил ее в сумку. Ополченцы часто стреляли почтовых голубей, чтобы сварить из них отличную похлебку. Так случилось и с этим незадачливым животным.


Арьергард уже почти добрался до Дижона, когда солнце скрылось, и на небе наступила ночь. Отряд разбил лагерь прямо в поле, выставив большие караулы. Повозки, везшие провизию и снаряжение, расставили вокруг лагеря, создав тем самым, некоторое подобие стены. У шатров разожгли костры, рассевшись вокруг них плотными цепочками, чтобы лучше задерживать тепло. Воины обсуждали политику, дела в своих имениях, некоторые рассказывали о семьях, но никто не говорил об орках и их армии, ждущей где то в темноте. Дейлон и Астен сидели у костра. Только что зажарили небольшого молодого поросенка. Соки стекали с румяной поджаристой тушки, капая в костер и там закипали. Рыцари усердно поглощали сочное мясо, поджаренное на костре. Дейлон, который до этого совсем не пил вино, понемногу начал привыкать к этому напитку. Хорошую воду, в этих местах было раздобыть сложно, а кипяченая теряла свой вкус, так что ее невозможно было пить без доброй приправки. Орочьи отряды отравляли колодцы скверной, чтобы армии Империи было сложнее двигаться на Восток. Вино было крепкое, не такое изысканное как на придворных пирах, но все же довольно приятное на вкус. Дейлон с непривычки быстро хмелел, так что неприязненные отношение между ним и Астеном быстро исчезло. После совместно проведенных сражений, воины начали доверять друг другу. Хоть беседа у них не вязалась, они чувствовали в себе родственные души. Пожалуй, они даже чем-то были похожи.

Дейлон смеялся над испачканным герцогом, лицо которого обтекало теплым жиром. Астен ничего не отвечал, только крепче вгрызался в большой кусок поросенка. Дейлон аккуратно, отрезал небольшие куски и клал их в рот, запивая красным вином. Эльфу стало интересно: почему этот знатный барон служит как наемник, в армии Императора. Да князь слышал, что семья Астена разорилась из-за распутства его отца, но ведь были и другие возможности заработать. Тем более что на службе в армии состояние не сколотишь.

— Астен. А мушкетеры, которыми ты командуешь, служат тебе или они такие же наемники, как и ты?

Воин улыбнулся, откладывая кусок мяса в сторону, понимая, к чему клонит эльф.

— Ты ведь знаешь, что моя семья разорилась. Но не это заставило меня и моих людей служить Императору. Просто я кое-чем обязан его семье. Потому я и выполняю его распоряжения. Но так будет не всегда. Мне осталось последнее задание. Я скоро его выполню и буду свободен.

Астен изменился в лице. На место дружелюбной улыбки, его лицо превратилось в фарфоровую маску. Ни один мускул его лица, не выражал никаких чувств. Дейлону стало не по себе. Как будь-то то, о чем говорил командир мушкетеров, было как-то связанно с ним.

— Чем ты обязан семье Императоров? Италийские земли далеко на Юге. Генрих там никогда не был. Чем он мог помочь тебе?

— Ты любопытный, князь. Но я дал слово, что никому не расскажу об этом.

— Я тоже никому не расскажу. Просто я чувствую, что мне непременно нужно это знать.

Астен рассмеялся, услышав такой ответ собрата по оружию. Он вытащил кинжал и направил его острие в эльфа. Его губы расплылись в загадочной улыбке. Что-то боролось в нем. Астен как будто хотел вонзить этот клинок в Дейлона, но вместо этого он со всей силы воткнул кинжал в землю.

— Не верь никому, дружище. А мне пора спать. Я выпил бы с тобой, но поклялся, что никогда не буду пить. Так что спокойной ночи.

Герцог встал, размашисто направившись в шатер. На душе у него было противно от того, кем он был и кем стал. Тьма все извращает. Лишает нас свободы и права на выбор.

Дейлон недолго посидел у костра, рассматривая ночное небо. Как странно. Звезды здесь, такие же, как и в Эльдорасе. Мир так велик, разнообразен. А небо везде, похоже. Оно сближает и объединяет всех нас. Всех, кто живет далеко на Юге и тех, кто обитает глубоко на Севере. Оно висит над нами, олицетворяя вечность, бескрайнюю и непостижимую. С этими мыслями Дейлон пошел спать. От усталости воин сразу свалился в постель и уснул мертвым сном. Ему ничего не снилось, но неожиданно ночью раздался громкий крик, застывший в его голове. Он кричал: Не ходи в Дижон! Услышь меня. Там смерть… Дейлон вскочил с постели, не понимая, что случилось. Знакомый голос звучал в его голове. Это был голос Катрин. Она звала его, прося не заходить в Дижон. Дейлон еще никогда не слышал голосов, но он знал о психической силе волшебницы. Ее разум так силен, что способен видеть будущее. Возможно, она смогла увидеть что-то страшное и пыталась сообщить ему об этом. Дейлон еще долго не мог уснуть, боясь, что голос снова вернется. Душераздирающий крик в ночи, пусть даже подруги, пугал его. Он боялся, что это предвестник страшных событий.

Наутро Астен и Дейлон собрали совет, решая какой дорогой двигаться к Антверпену. Император приказал собирать все войска, но за весь период следования, арьергард не встретил ни одного отряда готового выполнить приказ сюзерена. Так что Дейлон, учитывая голос в ночи, настаивал на прямой дороге к Антверпену. Они встретили крупные отряды врага в прошлом, так что вполне возможно, что орда, уже давно под городом и защитникам требуется помощь. Астен возражал, говоря, что без должного подкрепления они все равно не смогут ничего сделать для спасения города. Так что голоса разделились. Дейлон предложил выход из данной ситуации.

— Пусть твои мушкетеры идут через Дижон и приведут с собой воинов ордена. А я отправлюсь к Антверпену, и попытаюсь помочь защитникам, чем смогу.

Астен не хотел отпускать князя, но решив, что это наилучший выход из его проблем, согласился с предложение. Отряды следовали вместе, до развилки. Одна из дорог вела на Юг, другая на Восток. Офицеры пожали друг другу руки и, пожелав удачи, разъехались в разных направлениях. Теперь Дейлон был один. Если бы это произошло чуть раньше, то его люди непременно бы убили его, за то наказание, которое последовало за пьянку. После того как Астен ушел на Дижон, отряд Дейлона сильно ослаб. Теперь у него не хватило бы людей, чтобы сокрушить такой отряд орков, который они встретили раньше. Несмотря на это Дейлон упорно продолжал двигаться вперед.

Пейзаж постепенно начал меняться. На смену цветущим полям пшеницы и цветов, пришли выжженные равнины. На ветвях деревьев висели тела людей. Кое-где встречались горы орочьих экскрементов, обильно переплетенных с костями людей и животных. Трупный запах вызывал рвотные порывы, но всадники сдерживали себя, прикрывая лица толстыми платками. Все деревни, что встречал отряд, были разорены. В округе не осталось ни одного живого человека. Дейлон отправил трех воинов назад, чтобы сообщить армии, о действиях орков. Передовые всадники, сообщили, что встретили у водопоя крупную орду зеленокожих. Среди них было очень много пленных женщин и детей. В грубых повозках, твари везли разрубленные туши мужчин, служившие пищей, неутомимому воинству. Сержант предложил атаковать врага, пока он отдыхает у воды. Но Дейлон приказал двигаться дальше. У пистольеров был шанс выйти победителями из этой битвы. Но даже если бы они победили, то двигаться к Антверпену, уже было бы бессмысленно. Ведь отряд у реки, был отборным подразделением врага. Это были высокие, мускулистые воины, вооруженные тяжелым оружием. Каждый из них превосходил по силе любого человека. Не боязнь смерти и не чувствительность к боли, делали их опасными соперниками. Конечно, Дейлону тоже хотелось спасти людей, но он посчитал лучшим спасти осажденный город.

Чем дальше углублялся отряд, тем страшнее и отчетливее были видны бесчинства орды. Тела уже валялись прямо на дороге. Орки разрушали все что возможно. Леса горели, от деревень остались одни головешки. Небо заволокло черным дымом, так что солнечные лучи практически не проникали через сплошную завесу.

Всадники проехали мимо поваленного дорожного указателя. На его испачканной кровью табличке, отчетливыми буквами говорилось: до Антверпена один километр. Сердце Дейлона забилось сильней. Дорога впереди шла в большой холм. Вокруг валялись сожженные и поваленные деревья. Справа от дороги, где некогда был лес, торчали куча пеньков. Лес кто-то вырубил. Небо было затянуто облаками, а из-за холма тянуло густыми клубами дыма.

Дейлон поднялся на холм. Пред его глазами предстала страшная картина. Огромная равнина пред городом, была заполнена массами черных орков. На передних линиях, были установлены огромные баллисты и трибуше. К городу тянулись большие осадные башни и длинные штурмовые лестницы. По равнине разносились боевые кличи орков, и лязг оружия. Булыжники и зажигательные снаряды со свистом проносились по небу, врезаясь в стены города и дома горожан, сея смерть и панику в рядах защитников Антверпена. Стены древней крепости почернели от огня и дыма. Местами кладка не выдержала и обрушалась, создавая огромные бреши в обороне защитников. Ров перед городскими стенами был полон трупов, земли и прочего мусора, который накидали атаковавшие, чтобы проще преодолеть земляное препятствие. Со стен и бойниц города неслись сотни ядер и гранат, сея смерть в рядах орды. Ядра со свистом ударялись в колонны врага, вырезая целые просеки, среди орков. Пули и стрелы осыпали всю территорию, простершуюся на триста метров от стены. Орки валились как грозди винограда, но шли вперед, расталкивая друг друга. На место убитого воина вставал другой. Орочьи лучники и арбалетчики, укрылись за большими щитами, перед рвом города, осыпая защитников градом черных стрел. За стеной клубились огромные струи черного дыма. Город горел и уже давно. Орки уже неделю осаждают Антверпен. Те леса, что были срублены вблизи города, пошли на строительство осадных машин и прочего оружия. Дейлон осмотрел равнину вокруг, глубоко вздохнул, потирая руки. Сержант, ехавший сбоку, поежился. Его конь попятился назад, но всадник остановил испуганное животное. Кавалеристы, собирающиеся на холме, молча, уставились на представшую пред ними картину. Никто не мог вымолвить ни слова. Страх сковал воинов. С большой белой башни, возвышавшейся над городом, показался сигнальный огонь. Защитники, следившие за дорогой, со сторожевой башни, увидели прибывшее подкрепление. Город сразу же оживился. Ворота распахнулись, и из них вылетела неудержимая волна пестрых имперских рыцарей. Тяжелая кавалерия устремилась на врага, без труда сминая орочьи ряды. Копья всадников, вонзались в черные тела орков, как нож врезается в масло. За рыцарями устремились плотные ряды тяжелой пехоты Антверпена, с длинными пиками и алебардами наперевес. За ними легкая регулярная пехота и прочие подразделения защитников города. Вмиг битва окрасилась в новые цвета. Красочные имперские воины, контрастировали с черными коробками орков. Атака Антверпенцев, была похожа на стальной клин, врезающийся в мягкое дерево. Ряды орков задрожали, но их было слишком много чтобы отступать. Битва начала принимать затяжной оборот, так что пробивной напор рыцарей иссяк, и началась массовая мясорубка. Дейлон стряхнул с себя оцепенение, и приказала строиться в клин. На острие встал сам князь. За ним встал сержант и главный знаменосец. Дейлон приказал всем воинам, имеющим роги и трубы, трубить во всю силу, создавая ощущение огромной армии. Волна легкой кавалерии полетела по дороге, устремившись в тыл к врагу. Гул и гром труб разрезал воздух. Орки испуганно обернулись в сторону надвигающего врага. Стук копыт по мощеной дороге, еще больше усиливал впечатление большого войска. Подойдя на мушкетный выстрел, кавалерия дала залп. Пороховой дым объял кавалерийский клин. Пули ударили в ряды орков, сея смерть среди черных тварей. Дейлон посылал стрелу за стрелой в массу врага, проделав солидную брешь в рядах орков. Страх пропал. Дейлон уже не думал о смерти и о числе противников. Он хотел одного: убить всех этих тварей. Злоба, как наваждение давала ему сил. Орки выставили вперед пики, чтобы встретить атаку кавалерии. Но перед самым врагом, всадники дали пистолетный залп, расстроив построение орков. Кавалерия врубилась в ряды врага, рубя и калеча противника. Дейлон устремился в брешь, проделанную его стрелами. Эльф нещадно рубил орков. Меч судьбы раз за разом обрушивался на головы тварей. Он колол и рубил. Конь топтал, раскалывая их черепа и переламывая кости. Повсюду кипела бойня. Пистолетные выстрелы и взрывы ручных гренад, заглушали звон клинков и вопли умирающих и раненных. Дейлон стольными, каблуками пихал, пытающихся столкнуть его с коня орков. Конь кружился, отталкивая и роняя врагов. Наконец орки не выдержали натиска. Враг решил, что пришли основные силы Империи. Вождь черных орков, протрубил в большой рог, и орда попятилась к большому мосту, перекинутому через реку Сить. Дейлон со своими воинами гнал толпы орков до самого моста. У его основания князь встретил синего рыцаря, с гербом в виде башни. На его голове красовался горшковидный шлем с конической верхушкой. На шлеме крепилась фигурка крепости, опоясанная вокруг тюрбаном из синих лент. Рыцарь остановился и поприветствовал князя. Он снял шлем, восторженно обратившись к эльфу.

— Сэр, вы как нельзя вовремя. Мы уже с жизнью попрощались. Поначалу мы приняли вас за основные силы Императора. Но, похоже, это не так?

— Простите, но я должен вас разочаровать. Со мной четыре сотни легких кавалеристов. Мы арьергард его величества. Основные силы будут только завтра, да и то если поторопятся.

— Ну, ничего. Похоже, мы и без Императора разбили орду. Они нас тут уже неделю морят. В городе зараза, они катапультами забрасывали опороченные тела. Так что за стены заходить не советую.

— А я не советую преследовать врага. Мы только что отогнали арьергард, это не может быть вся орда. Скорее нужно уничтожить осадные орудия, или все будет еще хуже.

— Простите, но не я здесь главный. Обороной командует здешний наместник Арган фон Бог. Он впереди наступающих войск. Езжайте туда, а мы пока подожжем башни, — синий рыцарь развернул всадников и помчался назад, к городу.

Дейлон преодолел мост и направился вслед за гонящими врага войсками. Неожиданно из кустов у дороги выпрыгнули здоровые зеленые орки. Некоторые из них прицелились из арбалетов, пустив толстые массивные болты в пистольеров. Один из болтов ударился об наплечник Дейлона, проскользив по блестящей стали, отскочил в сторону. Другой болт вонзился в шею сержанту, пронзив горло насквозь. Всадник захрипел и вывалился из седла, упав на пыльную дорогу. Орки кинулись на всадников. Кавалеристы не успели построиться для атаки, так что орки получили преимущество, сковав врага. Дейлон и его люди оказались зажаты на дороге, между двумя небольшими лесочками. Люди обнажили мечи, ожидая подмоги которая вот-вот должна была прийти из-за холма. Орочьи стрелы и болты без труда попадали по всадникам, не имеющих даже щитов. Люди отстреливались из пистолей, но силы были не равны. Орки все пребывали и пребывали. Огромный зеленый орк выскочил из обочины и здоровенной секирой перерубил лошадь и ее седока одним ударом. Кровь брызнула во все стороны. Для Дейлона, который на право и на лево рубил врагов, это стало последним сигналом, чтобы трубить отступление. Он протрубил три раза в рог. Всадники начали разворачиваться, чтобы вырваться из лап здоровых тварей. Орки набрасывались на лошадей, валя их на землю, своими массивными тушами. Всадники падали вслед за лошадьми, разряжая во врага пистоли, в надежде спастись от смертоносных орочьих клинков. Дейлон с трудом вырывался из лап зеленокожих. Один орк ухватил коня рыцаря за шею, пытаясь придавить его к земле. Но конь эльфа, сильно отличался от легковесных коней пистольеров. Это было высокое, плотное животное, привыкшее возить тяжелые грузы, и крушить всех кто стоит у него на пути. Животное со всей силы рвануло на дыбы, подняв здорового орка над землей. Лягнула передними копытами повисший на ее шее груз, сломав ребра врагу. Тряхнуло шей, и сбросила попутчика в канаву. Дейлон в это время отбивался от врагов, норовивших стащить его с коня. Наконец пространство впереди освободилось, и рыцарь смог вырваться из лап орков. Один из противников попытался преградить ему путь, но конь мощной грудью, закованной в сталь, снес орка, умчав своего седока от опасности. Стрелы еще долго пытались настичь князя и его людей. Но щит в форме львиной головы, перекинутый за спину, надежно защищал всадника. Другим конникам повезло меньше. Стальные кирасы смягчали удар, спасая жизнь воинам, но стрелы причиняли тяжелые раны. Многие из них были отравлены, так что смерть в скором времени, настигнет и их.

Дейлон не оборачиваясь, домчался до ворот города. Большинство осадных башен и щитов уже горели. Синий рыцарь, без труда справился со своей задачей. Поле было усеяно трупами, так что каждый шаг коня, отдавался треском костей. Рыцари, облаченные в синие туники, стояли у ворот, во главе с всадником, носящим герб башни.

— Где наместник? Где войска? — приветливо обратился рыцарь.

— Там мясорубка. Зеленые орки устроили засаду. Чернота была только прикрытием, — осадив коня, ответил князь, утирая кровь орков с лица.

— Нужно скорей спасать наместника. Это наш долг! Рыцари кардигарди за мной! — прокричал башня.

Дейлон остановил рыцаря, схватив всадника за плечо. Рыцарь попытался вырваться, но эльф крепко держал воина.

— Куда ты глупец? Все кончено. Их окружили. Если кто-то выберется оттуда, то это его счастье. Ты ничем не можешь им помочь.

— Да что вы такое говорите. Стоять и ждать пока ваши друзья умирают?

— Ждать, не смотреть. Вы должны защитить Антверпен и его жителей, пока не прибудет Император. Это ваш долг теперь!

Рыцарь остекленевшими глазами смотрел на эльфа. Всадники замерли, ожидая приказа своего командира. Это были не разнузданные феодалы, а воины ордена Голубого дракона. Орден был создан несколько сотен лет назад, когда нечисть расселилась по землям Империи. Солдаты не могли постоянно гоняться за невидимым врагом. Тем более что убийство некоторых тварей, дело весьма дорогостоящее. Так что был создан специальный орден, призванный посвятить свою жизнь уничтожению порождений темных потоков. В ордене не было сложной структуры соподчиненности. Рыцари не выбирали магистра. Обычно каждый был сам по себе, охотясь на порождений тьмы. Воины ордена подчинялись кодексу правил, основанному, на нормах марали и справедливости. Чтобы попасть в ряды ордена, нужно было пройти тяжелый отбор и усиленную подготовку. После чего послушник приносил присягу и получал оружие. Помимо рыцарских навыков, каждый должен был получить дополнительное образование. После обряда посвящения, рыцарь уходил из обители и отправлялся искоренять зло. Рыцари голубого дракона, были яростными приверженцами Императора, получая звания из его рук. Иногда они собирали крупные отряды, чтобы уничтожить сильного врага. Дейлон всегда ценил и уважал этих рыцарей, но встретил их впервые.

Неожиданно на мосту показалось множество всадников. Это были остатки войск наместника Антверпена, с ним самим во главе. Воины чудом вырвались из лап врага. Они были с ног до головы залиты кровью. Доспехи изрублены ударами врагов. Усталые и испуганные люди приближались к городу. Рыцари ордена помчались на встречу спасшимся, чтобы помочь раненным добраться до города. Рыцарь, которого недавно удерживал Дейлон, помчался вместе со всеми. Князь не стал дожидаться, пока орки опомнятся, и придут добить оставшихся людей. Приказал своим воинам укрыться за стенами города. В Антверпене дела были еще хуже, чем показалось из далека. Множество домов уже сгорели, некоторые догорали после последнего штурма. Прямо на улицах валялись тела людей, некоторые, из которых были убиты заразой, а некоторые камнями и зажигательными снарядами орков. После недели блокады, в городе наступил голод, охватив самые бедные кварталы. Некогда светлый, торговый центр, окрасился в серые цвета смерти. Дейлон приказал воинам оборонять проломы в стене. Отправил трех всадников к основной армии, чтобы сообщить, как обстоят дела и начал ждать прибытия наместника. Это был невысокий кругленький мужчина, около пятидесяти лет. Он был облачен в богато, украшенную броню. На его шлеме Арме, было сбито забрало, а из пореза на лице текла густая струйка крови. По его движениям было видно, что он взбешен. Дейлон не стал бы судить за это человека, который только что потерял всех своих людей, если бы не злоба, с которой тот оттолкнул рыцаря с гербом башни, который пытался ему помочь. Князь подъехал к наместнику и, отсалютовав, представился. Наместник хмыкнул себе под нос, неразборчиво произнеся свое имя. Эльф наморщил лоб, не зная, что лучше сделать: переспросить наместника, или как следует огреть его дубиной, за грубость. Прежде чем Дейлон предпринял что-либо, грубиян начал исправляться.

— Простите, вы генерал Императора? Вы привели арьергард? Я очень рад вас видеть. Меня зовут Арган фон Бог. Я наместник города. Вам у нас понравиться. До вторжения орды, это был большой процветающий город, — учтивым и дружелюбным тоном произнес наместник.

Дейлон изумленно посмотрел на синего рыцаря, который в ответ пожал плечами, не желая говорить об этом в присутствие наместника.

— Не в добрый час я пришел в ваш город. Но я уверен, что мне здесь понравиться и я буду полезен, вашему сиятельству в обороне, столь красивого града от войск неприятеля, — насмешливо ответил эльф.

— О да. Да, конечно. Мы отбили только что атаку врага. Осталось совсем немного и орки будут повержены. Правда мне сказали, что мы потеряли много людей, но с вами нам непременно хватит сил, чтобы продержаться. Я приглашаю вас во дворец. Там очень уютно.

— Я с радостью приму ваше предложение. Мне нужно только осмотреть стены и город, перед предстоящей битвой и тогда я непременно прибуду к вам. А вы сэр рыцарь, не хотели бы показать мне здесь все, — обратился князь к синему рыцарю.

— Как вам будет угодно.

Наместник и его свита помчались по главной улочке, в сторону дворца. Рыцари же слезли с коней, и пошли вдоль внутренней части стены. Некоторое время они молчали, разглядывая изветшалые укрепления.

— Меня зовут Марус Антронбах, младший сын барона Айзека. Я старший храмовник ордена голубого дракона. Извините, забыл представиться раньше.

— Да ничего. Здесь не до этикета, — рассмеялся Дейлон.

— Это уж точно. Завтра, а может сегодня, мы все погибнем, — опустив голову, но так же весело ответил рыцарь.

— Тебя назвали в честь бога войны? Смелое решение.

— Да я и сам тому не рад. Все время тянет в драку. А ведь нам храмовникам, нужно остерегаться поединков с людьми. Убить человека это большой грех.

— Убийство любого живого существа, лишь для убийства есть большое зло, — согласился Дейлон.

— Аминь!

— Что с наместником? Он себя странно ведет.

— Арган заблудившаяся овца. Он сошел с ума после смерти его единственного сына. Мне жаль его. У этого человека часто бывают припадки гнева, но обычно он спокоен. Жаль только сегодня он угробил столько людей.

— Он сошел с ума и при этом правит? Это же глупость! — воскликнул князь.

— Потише, сударь. Кроме вспыльчивости здешний наместник, очень боится заговоров. Кто захочет сместить его, поплачется жизнью.

— Это шутка? Сумасшедший держится за власть.

— Да уж не до шуток. Меня уже пару раз хотели повесить. Третий раз моя бедная шея не выдержит.

— Но ведь вы не подчиняетесь наместнику. Он не может ничего вам сделать.

— Это вы ему скажите. Хорошо хоть он сумасшедший. Если бы просто, был мнимый, то непременно бы повесил.

Дейлон тяжело вздохнул. Люди сами губят свои жизни. Не один орк не может так разрушить боевой дух, как враг из нутрии. Рыцари поднялись на стену и начали всматриваться, в простирающуюся пред ними равнину, усеянную тысячами трупов и искореженных машин. За рекой собирались отряды врага. Это снова были чернокожие орки. Они готовились к ночному штурму, собирая оставшиеся лестницы. Кроме того у них, похоже были приготовлены резервные осадные машины. Воины тяжело вздохнули, смотря на бесчисленного врага. Солнце начало садиться, так что через пару часов можно было ждать нового приступа. Люди испуганно перешептывались у орудий, куря табак и переговариваясь в полголоса. Кто-то достал флягу с брагой, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы и собрать остатки храбрости.

— Сколько в городе осталось солдат? — спросил Дейлон.

— Не больше тысячи. Да полсотни моих братьев. Так что дела плохи.

— Еще пару сотен моих пистольеров. Так что не все потерянно, — пытаясь подбодрить окружающих, как можно громче произнес князь.

— На пару часов хватит, — как можно непринужденней ответил Марус.

— Слушай, а людей в городе много. Я думаю, в Антверпене есть куча оружия и бедняков, которые с радостью, за умеренную плату, пойдут защищать свои жизни.

— Бедняков, конечно, поубавилось из-за болезни и голода. Но пару тысяч наберем. А вот с оружием будут проблемы. Наместник не доверяет бедноте и ни за что не откроет свои оружейные.

— Он псих! Если мы не сделаем это, нам всем конец! — Воскликнул Дейлон, разведя руками.

— Ты может, забыл, но он и правда сумасшедший. У него разрешенье можешь не просить. Я уже пытался.

— Тогда мы сами все сделаем. Он все равно полоумный. Он об этом даже не узнает, — прокричал на ходу Дейлон, спускаясь со стены.

— Скажите это ему, сударь, когда вас повесят, — отозвался Марус, следуя за князем.

Кавалькада рыцарей промчалась по улицам города, распугивая отчаявшихся людей. Всадники, на ходу, в полный голос кричали призывы браться за оружие для защиты своих жизней. Толпы людей начали собираться у оружейной Антверпена. Но ворота по-прежнему оставались закрыты. Дейлон и Марус подъехали к каменному зданию, построенному пару сотен лет назад, в готическом стиле, который господствовал в те времена. На площади, перед зданием, стояли голодные оборванцы, которые были готовы сражаться, чтобы спасти своих близких. Стражники с алебардами преградили путь толпе, отталкивая особо обнаглевших, древками оружия. Дейлон спешился и подошел к начальнику караула. Тот учтиво поклонился и отрапортовал.

— Сэр, тут толпа напирает. Говорят по улицам ездили герольды, скликая людей на оборону города. Но мне никаких распоряжений не поступало.

— Я привез личный приказа наместника. Раздать оружие всем желающим и под конвоем доставить их к стенам.

— Мне нужно письменное распоряжение. Без бумаги я не могу открыть кладовые, — разведя руками, произнес, стражник.

— Ты что ничего не понимаешь? Орки через час, а то и раньше пойдут на штурм. Большая часть войска погибла. Наместник тяжело ранен. Он не может написать вам приказ. От того меня и послали. Я генерал Императора, командующий арьергардом его величества. Со мной рыцари кардигардии. Что вам еще надо, чтобы вы поверили? Приказ о вашем повешенье, за невыполнение приказа?

Стражник поежился. Он знал, как его сумасшедший господин наказывает за непослушание. Но то же наказание ждало и за невыполнение своих обязанностей. А по воинскому артиклю, он не мог открывать оружейную, только по письменному приказу наместника. Стражник топтался на месте, не зная, что ответить. Тогда вмешался Марус.

— Как вас зовут сержант?

— Жак. Просто Жак, у меня нет фамилии.

— Так вот Жак, вы солдат Империи! Ваш долг защищать ее любой ценой. Это первая, самая главная ваша задача. Если город падет, а он падет, если вы не дадите оружие, вы нарушите свой долг. Вас запомнят не как храброго воина, а как человека, который не выполнил свой долг, и из-за этого погиб целый город. Вы хотите этого?

Голова бедного сержанта закипела. Он не знал куда деться. Как поступить? Стражник попятился назад, но неожиданно остановился и обратился к князю.

— Сэр, дайте мне слово рыцаря, что этот приказ одобрил наместник?

— Даю слово. Он спасет город и вашу жизнь!

Стражник кивнул своим людям, и ворота мгновенно распахнулись. За ними, построились городские стражники, ограничивая доступ в помещение. Толпа уже хотела хлынуть в оружейные, но Дейлон преградил им путь. Он снял шлем и обратился к людям.

— Народ Антверпена, слушайте меня! Сообщите всем, кто может держать оружие. Император собирает ополчение. За службу вы получите пятьдесят серебряников. Вам понадобиться продержаться сутки, может двое. Я знаю, это много. Но у вас все равно нет выбора. Либо быть растерзанными ордой в своих постелях, либо сражаться и погибнуть, но как воины. С яростью в глазах, не сломленными, не приклонившимися ни перед кем! И Морр воспоет вам песню, славя великого Маруса. Мы покоимся с миром, или победим. Таков наш путь! Мы ничего не боимся! Мы победим!

Толпа ответила восторженными криками, воспевая боевой кличь князя. Это не били воины, но они ликовали. Им, наконец, доверили свои жизни. И они впервые в жизни станут свободными. Все в городе знали, как расправляются орки с безоружными людьми. Для человека лучше погибнуть, чем попасть им в лапы. Толпа ликовала, как будто победа уже была у них в руках. Люди устремились в оружейную, каждый пытался прикоснуться к воину, давшему им надежду. Дейлон с трудом вырвался из цепких лап бедноты Антверпена. Он вскочил на коня и вместе с рыцарями Голубого дракона отъехал в сторону, наблюдая за приготовлениями. Рыцари даже представить не могли, какую роль сыграет вооружение бедноты. Марус вдруг засмеялся. Он не мог остановиться, опершись на шею жеребца.

— Что с вами, сударь? По-моему это не тот момент чтобы было весело.

— О, простите, — давясь от смеха, ответил синий рыцарь. — Просто я представил, как эта толпа, которая только что воспевала нас, будет закидывать наши тела тухлыми овощами, когда нас повесят. Вы ведь знаете, что вы наглый врун. Вы дали слово этому бедолаге, сержанту.

— Кажется, вам нужно отдохнуть. С вашей психикой что-то не в порядке. К тому же я не солгал. Я дал слово, что он спасет город и его жизнь. Я не говорил, что приказ дан наместником.

— Это софистика, сударь. Вы знали, чего он от вас хотел, а ответили совершенно другое. Это тоже лож. Даже если мы победим, этому бедолаге конец. Наместник его живьем сожрет.

— Вам жалко этого стражника? А вам не жалко всех этих горожан?

— Жаль, и его, и их. Поэтому я и поехал с вами. Я думал, что с вами мы причиним меньше зла.

— Меньше зла? Да вы тоже сумасшедший, как и наместник. Только зачем вы уговорили стражника?

— Это и было меньшее зло. Пусть умрет один, чтобы жили сотни.

— Хватит! Я помогу этому стражнику, если мы останемся в живых. Вы довольны?

— Я буду доволен, только после того как вы выполните свое обещание.

Рыцарь помчался к дворцу. За ним последовали остальные рыцари Голубого дракона. Дейлон остался один с быстро вооружающейся толпой. Дождавшись пока основная масса людей получит оружие и доспехи, эльф повел эту толпу к стенам, чтобы распределить людей для обороны города. Его пригласили во дворец, но появляться там, до прихода войск Императора ему не хотелось. Вдруг наместник повесит его раньше, чем орки пережат ему горло. Умирать, как преступник не самый лучший способ уйти из этой жизни, но и сидеть, сложа руки он тоже не мог. Добравшись до стен, Дейлон распределил людей и сел у ворот, где у костра расположились его пистольеры. Они молчали и недобродушно посматривали на своего командира. Они ненавидели его за то, что он привел их в эту западню. Зачем было торопиться к смерти? Князь понимал их, но он должен был так поступить. Это был его долг, помочь людям Антверпена.

Рыцарь принялся точить меч, немного затупившийся после битвы с врагом. Наточив клинок, он решил немного прогуляться по улицам. Ему было в тягость смотреть на осуждающие взгляды своих людей. Князь шел по улице, оглядывая почерневшие дома. Кое-где виднелись испуганные лица людей. Они сидели за столами, прижавшись, друг к другу, ожидая прихода конца. Вместе, они пытались преодолеть страх охвативший город. Кто-то молился Единому, кто-то молился старым богам, думая, что их благословение спасет этот город. Некоторые даже решили, что именно вера в Единого накликала беду. Так что целые группы людей стали собираться в секты, проповедуя жертвоприношения богам природы.

Дейлон зашел в маленькую узкую улочку, которая была залита помоями, сбрасываемыми с верхних этажей зданий. Под ноги князю выскочила маленькая девочка. Ее одежда была разорвана, а на лице проступали кровавые следы. Дейлон с испуга выхватил меч, направив его на девочку. Она остановилась и закричала. Рыцарь опустил львиный клинок и подошел к ребёнку, заткнув ей рот рукой. Малышка сжала зубами руку князя и попыталась оттолкнуть гиганта. Эльф отдернул руку, но девочке убежать не дал. Он сильно встряхнул малышку, чтобы она пришла в себя.

— Не бойся меня. Я рыцарь. Я помогу тебе, — произнес князь, прижав девочку к себе.

Девочка перестала кричать. Но за воплем последовал неудержимый плач. Слезы ручьем брызнули из глаз ребенка. Она пыталась что-то сказать, но судороги сотрясали тело малышки, мешая говорить. Из двери дома, откуда выскочила девочка, вышли пятеро вооруженных мужчин. Они медленно подошли ближе, вертя в руках оружие Антверпенской стражи. У одного из них не было передних резцов. Он сплюнул коричневую слюну, через щель между зубами, и, прищурив глаза, обратился к Дейлону.

— Шли бы вы отсюда сэр рыцарь. Можете и девчонку забрать. Она слишком маленькая чтобы с ней позабавиться.

Дейлон узнал этих людей. Еще недавно они были в толпе бездомных, рвущихся в оружейную Антверпена. Он дал им оружие, чтобы они сеяли смерть и страдания. Девочка вырвалась из рук князя и кинулась на преступника, колотя его кулачками в грудь. Мужчина сильно ударил ребенка, толкнув ее на мостовую. Дейлон мгновенно бросился вперед. Преступник взмахнул мечем, но рыцарь перехватил клинок, вонзив рукоять в горло врагу. Быстро выдернув рукоять, взмахнул, мечем над головой, обрушив клинок на горло еще одного преступника. Следующий человек попытался воткнуть копье в князя, но тот мечем, оттолкнул копье, ногой ударив в грудь разбойника. Он отлетел, повалившись на грязные камни улочки. Дейлон быстро подскочил к следующему врагу, который был вооружен арбалетом. Тот выстрелил в рыцаря, но эльф увернулся, так что болт пролетел в сторону, воткнувшись во что-то мягкое. Князь взмахнул мечем, напополам разрубив арбалетчика. Не успел копейщик подняться с камней, как князь обрушил клинок на его голову, раскроив череп. Содержимое головы выплеснулось на камни, перемешавшись с грязью. Последний убийца кинул кинжал в рыцаря, но клинок со звоном отскочил от брони, упав на окровавленные камни. Преступник кинулся бежать, но Дейлон в ярости бросился за ним. Они бежали не долго. Эльф был очень быстрым. Не одному человеку, не убежать от разъяренного эльфа. Тем более что мужчина изголодался за неделю осады, и сильно истаскался за годы бродячей жизни. Рыцарь догнал беглеца, толчком повалив его в лужу. Тот свалился, но вытащил из-за пазухи пистоль. Он нажал на курок, направив ствол в лицо князю. Секунда. Глухой щелчок. Порох на полке намок, от падения в лужу. Так что пистолет не выстрелил. Дейлон выбил оружие из рук поддонка. Придавил ногой его к земле. Князь заглянул в лицо преступнику. И ужаснулся. Это был совсем еще ребенок. Лет пятнадцать от роду. Даже борода еще не проросла у мальца. Тот обхватил руками ногу рыцаря и взмолился к победителю.

— Сударь, я ничего не делал! Я никого не убивал. Простите меня. Отпустите. Всю жизнь буду молиться за вас.

Дейлон стоял над парнем, с занесенным над ним мечем. Кровь капала с ложбинки клинка, прямо на лицо поверженному преступнику. Ярость клокотала в сердце воина. Он чувствовал, как желание убить этого паренька, побеждает, захватывая его разум. Тогда он отступил назад, опустив меч. Парень недоверчиво привстал, и мигом рванул с места, умчавшись за угол. Дейлон вернулся, на место где все произошло. На камнях лежали изрубленные тела преступников. Улица была залита кровью и мозгами убитых. В углу у стены, сидела та самая девочка. Короткий болт торчал из ее груди. Ее глаза закатились, а из краешка рта текла тоненькая струйка крови. Дейлон со всей силы пнул мертвое тело преступника, переломив ему пару ребер. Потом громко закричал, но никто не слышал его. Всем было все равно. За последнее время погибло столько людей, что никто не обращал внимание на смерь другого. Чужое горе никого не волновало, каждый хотел выжить сам. Князь поднял девочку и понес назад к воротам. Он решил похоронить ее, как девушку знатного происхождения. Каждый заслуживает достойную смерть.

Вернувшись к воротам, он увидел рыцарей Голубого дракона. Они были чем-то рассерженны. Некоторые вытирали мечи, как будто только что вышли из битвы. К Дейлону кинулся Марус. Он хотел ударить князя, но увидев мертвую девочку на руках воина, остановился, замерев на месте. Дейлон молча, прошел мимо синего рыцаря. Солдаты обратили внимание на князя, но быстро потеряли интерес, занявшись своими делами. Несколько пистольеров, подскочили к командиру, приняв у него мертвого ребёнка. Князь передал девочку и вернулся к Марусу, встав напротив него. Рыцари стояли напротив друг друга, смотря прямо в глаза.

— Многие из тех, кому мы дали оружие, напали на горожан. Они убивают и насилуют, как будто орки их друзья, а мы враги. Мы выпустили демонов на беззащитных детей.

— Я знаю…

Дейлон отошел от Маруса, направившись на стену. В этот момент он хотел умереть. Поскорей бы орки начали наступление. Эта тишина уже становилась невыносимой. По дороге промчались несколько рыцарей, служивших наместнику. Они соскочили с лошадей и направились к Марусу.

Внизу завязалась потасовка. Рыцари начали кричать на воина Голубого дракона. Он, молча, сносил оскорбления, после того что он увидел на улицах. Решение вооружить толпу, уже не казалось ему таким правильным. Все это время он ездил по городу, ища вооруженные отряды мародеров. А теперь он сам должен ответить за свое злодеяние. Дейлон спустился вниз, схода ударив одного из прибывших воинов. Остальные сразу замолкли, смотря на обезумевшего льва. Рыцарь, получивший кулаком, медленно поднялся с земли, потирая лицо. Дейлон гневно осмотрел на рыцарей.

— Кто хочет что-то сказать, пусть обнажит свой клинок. Я с радостью отвечу. Но прежде чем кого-то винить, подумайте, что вы сделали для спасения города!

Дейлон развернулся и направился назад на стену. Он хотел немного отдохнуть перед битвой. Рыцари, молча, смотрели вслед воину в львиных доспехах.

— Вы ответите за это пред наместником. Открыть оружейную — это преступление, — крикнул рыцарь, получивший в челюсть.

Рыцари вновь запрыгнули в седла и помчались назад к дворцу. Марус поднялся на стену подойдя к Дейлону, который сидел на бочке, закрыв глаза.

— Я не буду тебя благодарить. Я должен ответить за свои дела. Но ты правильно поступил. Удачи тебе.

— Тебе тоже. Держи меч крепко, а голову пустой. Так легче жить. Я это понял только сегодня.

Марус покачал головой и пошел к своим рыцарям. Солнце уже село, так что люди начали готовиться к битве. Впереди была тяжелая ночь.


На улице наступила полная мгла. Черный дым застилал последние остатки света, исходившие от луны. Люди молча, всматривались в пустоту. Над городом повисла тишина и предсмертный холод. Погода изменилась. На место теплой летней погоды, пришел холодный северный ветер, пробирающий до костей защитников города. Пушки уже давно были заряжены, а все приготовления осуществлены. Ожидание стало тягостным. Люди ждали штурма, желая его как никогда. Битва прекратит их ожидание, ставшее для людей хуже муки.

Дейлон спал на той же бочке, на которую сел пару часов назад, после прихода рыцарей наместника. Ему ничего не снилось, и он ничего не видел. Вдруг князь вздрогнул, сразу же вскочив с бочки. Воины Антверпена испуганно уставились на рыцаря. Дейлон подошел ближе к зубцу, всматриваясь в темноту. Его эльфийские глаза позволяли видеть в темноте, но даже они не могли разглядеть тьму, простирающуюся перед городом.

— Что случилось, ваше сиятельство? — спросил один из пистольеров.

— Тихо. Всем на свои места. Враг идет, — почти шепотом ответил эльф, беря в руку лук.

Солдаты начали тихо разбегаться по своим позициям. Артиллеристы выкатили орудия, нацелив их жерла в пустоту. Лучники, стрелки и арбалетчики, выстроились на стенах плотными рядами, направив свое оружие на воображаемого врага. Воины обнажили мечи, как будто орки уже взбираются на стены.

Вдруг, волна черных стрел обрушилась на укрепления. Смертоносные наконечники вонзились в людей, и щиты воинов. Некоторые солдаты попадали со стены, с душераздирающими криками, вырвавшимися из груди умирающих. Некоторые бойцы начали стрелять в пустоту, но Дейлон осек их, своим приказом. Антверпенцы прижались к стенам, укрывшись за толстыми зубцами укреплений. Дейлон же внимательно следил за равниной, высматривая врага. Потом последовал еще залп. Несколько черных стрел вонзились в металлический щит. Еще секунда и князь отбросил щит, прицелившись из лука в пустоту.

— Огонь! — прокричал рыцарь.

Со стен города раздался громкий залп, грохотом прокатившийся по равнине. Вспышка осветила укрепления. Стрелы и пули устремились во врага. Орудия ухнув, выбросили клубы пара, послав смертоносные ядра в орков. Залп прошел, и наступила тишина. Люди испуганно уставились друг на друга, не понимая, что происходит. Вдруг раздался громкий орочий вопль. Пространство, вокруг загорелось тысячами факелов. Перед городом собралась огромная орда. Десятки башен уже почти подошли к стенам. Передовые отряды врага перемахнули через ров и уже готовились приставить штурмовые лестницы к стенам. Дейлон и другие командиры, вновь скомандовали огонь. Защитники дали новый залп. На этот раз люди видели эффект их выстрелов. Сотни орков повалились в ров. Лучники без приказа начали посылать стрелы во врага. Офицеры приказали артиллеристам сосредоточить огонь на осадных башнях. Люди бросали ручные гранаты в ров, расстреливая орков в упор из ручниц и мушкетов. Из массивных башен ворот, по очереди ухали крепостные пушки, обрушивая орков возникающих из темного тумана. Прямо над воротами стреляло многоствольное орудие, посылающее картечь, по наступающим колоннам врага с огромной скоростью. Черные орки подкатили массивный таран, защищенный навесом к воротам. Удар за ударом обрушивался на окованные железом ворота. Люди сбрасывали камни, горшки с зажигательной смесью, гренады, но ничто не могло уничтожить осадную машину. Орки уже приставили лестницы к стенам и полезли наверх. Некоторые башни разлетались в щепки, от мощных выстрелов бомбард. Тяжелые жерла, ухнув, отскакивали от боевых амбразур. Люди обливали кислотой тяжелые пушки, чтобы остудить стволы. Под стенами, все запылало, так что все поле стало как на ладони. Черные орки, не обращая внимания на потери, и лезли вперед.

На стене завязалась рукопашная. Люди отчаянно кололи и рубили лезущих на стены врагов. В проломах, которые были перекрыты самодельными баррикадами, завязался жестокий бой. Марус со своими рыцарями оборонял широкий пролом, образовавшийся после падения одной из башен. Рыцари, сомкнув ряды, встретили врага. Орки налетели на длинные копья, которые использовали всадники в конном строю. Древки с грохотом треснули под напором орды, но смогли сдержать первый, бешеный натиск врага. Задние ряды, бойцов, обрушивали град стрел и пуль в наступающих тварей. Орки валились на камни, но шли вперед. Марус разредил пистолеты, в двух здоровых орков, и обнажив меч, бросился вперед. Люди и орки отчаянно бились в замкнутом пространстве, не жалея сил. Клинки застревали в телах врагов. Тогда воины переходили на кинжалы и булавы, коля и разбивая головы друг другу.

На смену коротким и низкорослым оркам пришли высокие и крепкие черные воины орды.

Марус оттолкнул здорового орка и, вонзив в него меч, сразу занявшись следующим. Бугай взмахнул булавой, но рыцарь нагнулся и тяжелая сталь, пролетев над головой храмовника, ударившись в другого бедолагу, оторвав ему голову. Марус вновь вонзил клинок в живот орку и сразу отскочил назад под напором прибывших врагов. Храмовник взмахнул клинком, отрубив пару голов, пнул одного, оттолкнул в сторону второго, и рукоятью меча выбил глаз следующему. Пот стекал по спине воина, усталость охватывала его члены, но он продолжал сражаться. Ибо у него не было другого выбора. Орки напирали и напирали, сминая людей. Черные твари не отличались по силе и размерам от людей, лишь некоторые из них дорастали до размеров зеленокожих, но, в конечном счете, они побеждали, благодаря своему бесчисленному множеству. Новый свежий орк кинулся на Маруса. Храмовник прикрылся щитом, от черного клика, но не успел заметить пику, ударившую ему в шлем. Воин упал на камни. Орк подскочил к нему, но рыцарь мощным ударом лягнул орка в промежность. Тварь отскочила и зарычала от боли. Марус быстро вскочил, вонзив, меч в грудь копейщику. Тот захрипел и повалился в толпу своих соплеменников, утянув клинок рыцаря за собой. Храмовник вытащил длинный кинжал и набросился на ближнего воина врага, вонзив лезвие, в шею противника. Вырвав кинжал, он сразу прикрыл себя щитом, от мощного удара топора. Пока орк поднимал оружие, рыцарь вонзил кинжал ему в плечо, где не было доспеха. Орк зарычал, выронив, топор, и ухватил противника за шею. Марус снова упал на камни, накрытый орком. Он вытащил нож, скрытый в чехле закрепленный на ноге, и воткнул его в затылок врага. Тварь еще не поняла что погибла, пытаясь укусить воина через шлем. Храмовник откинул тело, но не успел подняться. На него упал еще один раненный орк. Он нацелил длинный кривой нож в грудь рыцарю. Черная сталь проскрипела по панцирю воина, и лопнула у основания рукояти. Марус, не в силах вытащить пернач, схватил большой камень, попавшийся ему под руку, и обрушил его на голову врага. Орк ойкнул и повалился в сторону. Черная кровь заструилась из разбитого черепа. Орки наступали, идя вперед. Твари обступили рыцаря, время как будто остановилось.

Дейлон пускал стрелу за стрелой в наступающего врага. Стрелы были Антверпенского производства, так что точность огня оставляла желать лучшего. Эльф макал наконечники стрел в бочку с дегтем, потом поджигал и посылал их в таран, ударяющий в ворота. Орки приставили лестницы к башням, прикрывавшим вход в город. Князь укрылся за одной из амбразур, закрывая щиток, пока приготовлял стрелы. Дейлон открыл в очередной раз щиток, и в бойницу попытался ввалиться орк. Эльф пустил стрелу, пронзив голову твари. Но не успел упасть первый орк, как в бойницу устремился следующий. Князь снова пустил стрелу, пронзив шею врага. Орк так и остался лежать на зубчатке, завалив амбразуру. Но это не спало эльфа. Сбоку, по другой лестнице залезли несколько орков, кинувшись на князя. Один из пистольеров разрядил пистоль во врага. Но второй орк оттолкнул умирающего и бросился вперед. Дейлон, крепким луком отразил рапиру врага, и когтистой лапой вспорол ему шею. Еще один орк взобрался на зубчатку, но стрела князя, отправила его обратно в ров. Орки полезли со всех сторон. Черные арбалетные болты, сражали защитников города. Дейлон прикрывался массивным щитом, посылая в ответ стрелы. Враг забрался на стены. Дейлон обнажил львиный клинок, и начал рубить орков. Кого-то молотил щитом, кого-то рубил мечем, не забывая пинать закованными в сталь сапогами. Артиллерия на воротах на время замолкла. Канониры не успевали перезаряжать орудия, вынужденные отбиваться от атак врага. Таран под стенами горел, но орки продолжали долбить в ворота. Дейлон кружился по башне как одержимый, не обращая внимания на удары врага, которые градом скользили по крепким доспехам. Самые опасные князь отражал щитом, а те, которые не успевал отбыть щитом, парировал, мечем. Чем больше врагов умирало, тем больше сил появлялось в членах рыцаря. Его вены наполнились яростью и неудержимой энергией. Наконец большой черный вожак, который днем приказал оркам отступать, взобрался на башню. За ним последовало еще несколько здоровых тварей, телохранителей вождя. Дейлон прорычал и кинулся на них. Орк отпрыгнул назад и взмахнул клинком, чтобы остановить воина, но князь плюхнулся на колени, прикатившись под ноги врагу. Клинок орка, просвистел над головой эльфа, а его клинок, с размаху прорезал брюхо здоровяка. Требуха вывалилась на пол башни, сделал его еще больше скользким. Другой орк, обрушил палаш на голову князя, но тот быстро прикрылся щитом, ударив мечом в колено врага. Броня, защищавшая ноги выдержала, но колено хрустнуло, и орк повалился на пол. Другой орк подскочил к князю, но Дейлон парировал своим клинком удар врага и опустил свой щит на шею, орка которому только что сломал ногу. Враг вздрогнул и затих. Рыцарь рванул вперед, врубившись плечом в ближайшего врага. Орк отлетел к стене, но не успел эльф добить его, как со спины подскочил следующий противник. Рыцарь не успел развернуться, и топор врага вскользь пролетел по щиту и наплечнику, прорубив край щита. Сильная боль сковала руку, на которую обрушился удар. Вдруг топорист повалился на пол, сраженный пулей пистольера, появившегося из нижнего этажа. Последний орк-охранник бросился на воина. Дейлон же остался один на один с вожаком. Тот держал в реке длинный односторонний палаш. На руке у него крепился небольшой металлический щит, с изображенным на нем кликом. Это был вожак клана Острых клинков, одного из самых сильных среди этого грубого народа. Орк зарычал и хотел кинуться вперед. Но Дейлон опередил его, метнув в него меч. Орк взмахнул палашом, и меч Дейлона ударившись о черную сталь, отскочил в сторону. Морду врага исказила ехидная улыбка. Эльф выпрямился в полный рост и улыбнулся противнику в ответ.

— Здоровый парень, ничего не скажешь, — произнес Дейлон. — А если так.

Произнеся это, эльф метнул щит в орка. Тот закрыл морду руками, на секунду потеряв рыцаря из виду. Этого хватило чтобы, Дейлон вытащил пару короткоствольных пистолетов и разрядил их в вожака. Гигант отступил назад и, перевалившись через зубчатку, вывалился из башни. Дейлон вытащил боевую кирку и, подойдя сзади, воткнул ее в спину орку, который расправлялся с пистольером. Оружие легко пронзило латы бугая, и орк повалился на пол. С нижнего этажа прибыло около десятка солдат, которые сразу же вступили в бой. Таран прекратил бить в ворота. Его защита, наконец, не выдержала жара огня, так что машина быстро догорала внизу. Дейлон увидел, как на одной из башен взвился черный флаг, с белым мечем. В этом участке стены враг подкатил осадную башню, так что орки лезли на стену целой волной. Князь протрубил в рог, созывая свободных воинов. Вокруг него собралось несколько человек. Подняв щит, он повел людей к башне захваченной врагом. Дейлон кромсал всех, кто попадался ему на пути. Его меч Судьбы врезался в орков, прорубая их шкуры. Когда отряд добрался до башни, с ним осталось четверо человек. Люди устали и с трудом держали мячи. Дейлон прижался к стене, выравнивая дыхание. Еще один бросок и все кончено. Отряд кинулся в башню. На первой площадке уже собралось несколько орков. Люди атаковали врага. Дейлон парировал удар щитом и взмахом меча осадил еще одного орка, вмазал кулаком другому и рванул на следующий этаж. Орки кинулись на рыцаря. В узком пространстве, не представлялось никакой возможности, взмахнуть мечем, так что враги голыми руками начали душить друг друга. Дейлон собрал остатки сил и оттолкнул врагов. Сосредоточив все свои мысли, он выбросил пучок энергии во врага. Орки заискрились и повалились на ступеньки. Прежде чем подняться наверх эльф поджег ручную гранату и бросил в люк. Раздался громкий взрыв. Из дыры потянуло пороховым дымом. Дейлон сразу ворвался внутрь. Орки лежали оглушенные. Некоторым оторвало конечности, так что они ничего, не понимая, ползали в лужах крови. Дейлон добил оставшихся орков. Из прохода подоспели несколько воинов. Они с ног до головы были залиты своей и чужой кровью. Большинство бойцов скинули с себя все доспехи, не в силах таскать их на себе. Немного отдышавшись люди, бросились на самый верх башни. На верхней орудийной площадке, собралось два десятка орков. Они с изумленными мордами уставились на прибывших людей. Они ожидали, что битва закончена, и люди скоро начнут сдаваться. Но не тут-то было. Дейлон произнес заклинание и со всей силы вонзил меч в камень. От клинка покатилась психическая волна, которая неудержимой силой ударила в орков, сбив их с ног. Самый крупный орк, мгновенно поднялся, метнув топор в рыцаря. Князь прикрылся щитом, но не устоял на ногах от сильного удара. Усталость завладела им. Он не мог уже подняться с камня. Орк победоносно поднял палаш и подошел к накрытому щитом воину. Клинком подцепил щит и откинул его в сторону. В этот момент рыцарь рванул вперед, вонзив клинок в грудь орка. Гигант покачнулся, отступил назад, но не упал. Дейлон с трудом поднялся. Орк стоял перед ним. Прорычав гигант, кинулся на эльфа. Тогда рыцарь отступил в сторону, и тварь свалилась по лесенке в башню, свернув себе шею. Дейлон вытащил косу и помог своим людям расправиться с оставшимися врагами. Но на осадной башне показались новые орки. Вдруг в голове эльфа всплыло какое-то странное заклинание. Он никогда не читал его. Язык, на котором оно произносилось, казался страшным и пугающим. Но что-то подсказало ему, что только оно спасет всех от смерти. Тогда Дейлон воздел руки к небесам, закрыл глаза и начал читать магические слова. Вокруг все заискрилось и наполнилось громовой энергией. Люди повалились на камни, не в силах вздохнуть, перегретый воздух. Князь открыл глаза, сияющие синим огнем. Направил руки на врага. И огромный поток смерча вырвался вперед. В этом вихре витал зеленый туман, пахнущий едкой кислотой. Смерч подхватил башню и всех орков вставших у него на пути и, подняв их в воздух, разорвал на куски. Огрызки тел, с обломками осадных машин, разлетелись в разные стороны, убивая всех на своем пути. Едкий запах заклинания заполнил все пространство вокруг. Орки, собравшиеся внизу, падали замертво не в силах вздохнуть отраву. Дейлон обессиленный свалился на камни, потеряв сознание.

Марус вытащил короткий меч и быстрым рывком вскочил на ноги. Орки обступили рыцаря, но он не щадя своей жизни бросился на врага. Он ловко уворачивался от клинков противников, вонзая короткий меч в орочьи тела. Короткое оружие в замкнутом пространстве намного эффективнее длинного меча. Так что Марус получил преимущество перед наступающими врагами. Повсюду сражались рыцари Голубого дракона. Его товарищи обступили друга, прикрыв Маруса щитами. Битва закипела с новой силой. Синие рыцари оттеснили своего вожака, давая тем самым ему отдохнуть и прийти в себя. С обломков стены, летели стрелы и камни, убивая идущих вперед орков. Каждая стрела, каждый болт, каждая пуля попадала точно в цель в замкнутом пространстве. Храмовник взял несколько дротиков и начал метать их во врага, через ряды своих воинов. Когда закончились дротики, рыцарь перешел на гранаты, кучкой сложенные у пролома в стене. Рыцарь метал гранаты в ров. Взрывы заглушали шум битвы. В проломе орков становилось все меньше и меньше. Большинство гибли, от взрывов, не в силах преодолеть ров. Наконец гранаты закончились, но орки уже полностью были выбиты из пролома. Рыцари выскочили на вал, скидывая лезущих вперед орков. Марус тоже присоединился к своим воинам, коля и рубя врагов, мечем. Вдруг раздался страшный шум. Огромный зеленый смерч охватил все вокруг крайней башни. Вражеские осадные орудия разлетелись в щепки, от силы ветров. Даже здесь чувствовалось зловонное дыхание смерти, исходившее от дьявольского круга. Орки обернулись на страшное сияние. Они узнали эту силу. Страх пред ней был так велик, что они бросили оружие и кинулись наутек. Марус смотрел на пылающий смерч, на убегающих орков и не знал радоваться ему бегству врага или бояться смертоносного смерча. Но вдруг вихрь исчез и все стихло. Только едкий кислотный запах, витал в воздухе, вызывая рвоту. Но не успели люди порадоваться победе, как сильный взрыв сотряс стену. Полу разбитые ворота разлетелись в щепки. Орки подтащили взрывчатый порошок к воротам и подожгли его. Пролет над воротами рухнул и только поэтому орки не смогли сразу хлынуть в город. Марус стоял на валу, смотря на готовящихся орков. Твари собирались в отряды, чтобы расползтись по городу. И тогда в голову храмовнику пришла идея, как потянуть время. Рыцарь собрал своих людей и направился к башне, у которой кружился вихрь. Он думал, что там атакует новый враг, но добравшись до места, он не встретил никого. Ни орков, ни людей. Повсюду валялись, изрубленные тупы орков и защитников города. Все погибли. Марус поднялся на башню. Там было то же самое, что и на первых этажах. Только смерть и разруха. Но меж трупами, храмовник увидел львиную шкуру. Растолкав трупы, Марус увидел Дейлона. Он не шевелился, но слабое дыхание пробивалось сквозь щели шлема. Рыцарь поднял на руки князя, снял с него шлем и окатил его водой из фляги. Но ничего не происходило. Дейлон сейчас был не здесь. Он видел комнату Имперского дворца и склонившуюся над ним Лютию. Она звала его, тянула к нему свои руки. Дейлон не мог разобрать, что говорит ему любимая. Вдруг она к нему прикоснулась. Князю показалась, что принцесса стоит, прямя перед ним, и держит его на руках. Она нежным, ласкающим голосом произнесла: поднимайся любимый. Ты обещал вернуться. Еще не время умирать. Тогда эльф вздрогнул, закашлял и приоткрыл глаза. Воин смотрел на черное небо и не мог понять, где он находится.

— Что случилось? Где я? — спросил князь.

— Мы в Антверпене. Еще пару минут и мы все погибнем. Так что вставай друг, — ответил рыцарь, протянув руку Дейлону.

Воины поднялись с камня и осмотрели равнину. Солнце уже начало подниматься на горизонте, но его не было видно из-за черных клубов дыма. На равнине собирались свежие отряды орков. Все стены и пространство вокруг было усеяно трупами орков и людей. Армия тварей изрядно по уменьшилась за ночь беспрерывной битвы. Несмотря на напор, орки не смогли прорваться в город. Но теперь ворота пали и ничто не мешало врагу предаться резне. Марус обратился к князю, излагая свой план.

— Орки сейчас кинуться в город. Мы атакуем их в конном строю, прямо на улицах Антверпена. И пусть победит сильнейший.

— Они сильнейшие. Орки победят. Ты этого хочешь? — обиженно возразил эльф.

— Ну а ты что предлагаешь? У нас-то и выбора другого нет.

— Нужно отступать к дворцу наместника. Там есть стены, можно организовать оборону еще на пару часов. А то и больше. Орки там не смогут задействовать все силы. Мы будем драться по очереди, чтобы успевать отдохнуть.

— А как же мирные жители? Мы не успеем их всех эвакуировать. Да они там все и не вместятся.

— Соберем женщин и детей. Это все что мы можем сделать.

— Но это же убийство! Мы бросим их! Это бесчестно! Я поклялся защищать этих людей до самой смерти!

— В таком случае ты скоро исполнишь свою клятву. Я устал, еще несколько минут такого боя и мне конец. А я обещал вернуться и собираюсь сдержать свое слово.

Храмовник отпустил князя и, покачав головой, отошел в сторону. Вдруг из-за стены послышались крики. Толпы людей бежали из города к воротам. Все кричали и испуганно махали руками. Дейлон и Марус кинулись вниз, желая разузнать что произошло. Они поймали первого встречного человека, чтобы расспросить его о том, что твориться в городе. Человек сказал, что из потайного подземного хода хлынули толпы орков. Они убивают всех, кто попадается им на пути. Орки как чума расползаются по городу.

— Ну и что ты теперь скажешь? Идем к дворцу наместника? — раздраженно обратился Марус.

— Да ты кажется, разозлился?

— Нисколько! Я храмовник. Мы не испытываем ярости и прочих темных чувств.

— Наплевать. Теперь мне нравится твое предложение. Только мы встретим врага не на улицах. Здесь нет маневра. А мы выйдем за стены и там попытаем судьбу. Пусть пехота обороняет стены. Хотя это все равно уже бесполезно. Враг ударит одновременно с двух сторон и все кто будут между ними, погибнут. На поле у нас будет шанс вырваться.

— А как же люди?

— Да что ты заладил. Я-то, что могу сделать? Я исчерпал свои силы. Я сделал все что мог. И сейчас я предлагаю сражаться, а не бежать через потайной ход. Мы отвлечем на себя столько сил врагов, сколько сможем. И пусть боги нас рассудят, но я не трус. Это единственный выход!

Марус недоверчиво посмотрел на князя. Потом на своих рыцарей и одобрительно покачал головой.

— Тогда по коням. Мы переломаем им все кости! Они надорвутся! Вперед!

Вперед! — подтянули рыцари ордена. Все кинулись к своим лошадям, готовясь к последнему бою. Дейлон не кричал. Боевой клич не проник в его сердце. Ему было все рано, что произойдет дальше. Он думал о Лютии, и ему хотелось вернуться к ней. Забыть про все, что он увидел. Прижаться к ее нежному телу, вдохнув девичий аромат. Чтобы это все кончалось. Из мыслей о Лютии, его вытащил, боевой орочьий рог. Они вновь готовились к атаке. Дейлон побежал к своей лошади запряженной у ворот. Поудобней усевшись на коня, он поднял над головой меч Судьбы, который он вытащил из орка в башне. Рыцари голубого дракона, оставшиеся пистольеры, и еще около сотни других всадников собрались для последней атаки. Дейлон посмотрел на Маруса, на других воинов и не увидел в их глазах ни капли страха. Они смирились со своей судьбой и желали только одного: утащить с собой как можно больше тварей. Дейлон выехал вперед и обратился к воинам.

— Мы пришли сюда, чтобы сражаться с врагом. И мы сражались! Отчаянно, бесстрашно. Мы выбрали свою судьбу. Мы короли своей жизни. Люди не могут выбрать, где им родиться, но могут выбрать, где умереть. И мы выбрали. Я не обещаю вам победу. Но обещаю достойную смерть. Все за мной! Во славу! Вперед!

— Слава! На смерть! Вперед! — взревели сотни глоток и лавиной выскочили из малых ворот. Орки изумленно уставились на растрепанные ряды кавалерии. Лошади и люди летели вперед с одной лишь целью: убивать и быть убитыми!

Волна кавалерии врубилась в отряды орков. Черные твари попятились назад, под напором обезумевшего врага. Рыцари рычали как животные, желая вцепиться в плоть орков. Кони сбивали и топтали порождений тьмы, унося всадников все дальше от обреченного города. Дейлон и Марус шли на острие меча, прокладывая дорогу своим соратникам. Они обезумели от боли и крови. Руки воинов с трудом поднимались для очередного удара. Так велика была усталость, что всадники с трудом удерживались в седлах. Много конников уже погибло, скинутые пиками врага. Остаткам отряда оставалось совсем чуть — чуть чтобы выбраться из окружения тварей. Но длинная пика преградила путь Дейлону. Эльф налетел на копье. Уставший рыцарь не удержался на коне и вылетел из седла. Кровь заструилась из бока эльфа. Копье скользнуло по броне, воткнувшись встык. Дейлон попытался встать, но жуткая боль сковала его. Он обессилено свалился на окровавленную землю, рядом с сотнями трупов. Слезы сами по себе накатили на глаза. Эльф заплакал. Ему было не страшно. После всего, что он увидел, страх перед смертью пропал. По крайней мере, сейчас. Ему стало обидно, что все кончено. Так бессмысленно, ничего не добившись и не повидав. А самое обидное было то, что он нарушил свое обещание Лютии: вернуться к ней. Все кончено.

Небольшой орк, которого князь легко бы прикончил обычно, заскочил ему на грудь и начал бешено стаскивать с него шлем. Дейлон пытался царапаться когтями, но враг без труда преодолел сопротивление эльфа, спихнув с него шлем. Пока орк снимал шлем, на грудь вылетел амулет подаренный Лютией. Сердечко заблестело, успокаивая обреченного воина. Увидев напоминание о любви, князь смирился с концом и, откинув голову, начал ожидать конца. Но орк, увидев кулон, соскочил с рыцаря и попятился назад. Не успела тварь опомниться как меч Маруса, прибил его к земле. Рыцарь вернулся за князем, увидев, что его нет рядом. Теперь храмовник защищал истекающего кровью воина. Орки обступали людей. Это был конец!

На холме показалась волна белых всадников, с огромными расправленными знаменами. Орки обернулись в сторону холма, откуда недавно пришел арьергард. Белые всадники, выстроившиеся на холме, взревели боевыми кличами Дижона и Антверпена. Белый тигр вышел на охоту. Волна рыцарей с ревом бросилась с холма. Всадники, обгоняя друг друга, мчались вперед. Поле заполнилось топотом копыт и криками людей. Люди больше не боялись врага. Неудержимая сила рыцарей передавалась всем оставшимся защитникам города. Волна закованной в броню конницы врубилась в ряды орков, сминая всех на своем пути. Орда попятилась и начала отступать к мосту. Отступление быстро переросло бегство. Орки убегали с поля боя, сминая ряды друг друга, затаптывая слабых и раненных. Часть рыцарей влетела в окольные ворота города, чтобы помочь защитникам расправиться с остатками врага, проникшими туда через потайной ход. Люди ликовали. Кто мог стоять, прыгал. Кто не мог подняться, кричал от радости. Кто не мог кричать, просто молча, радовался, тому, что он погибает не напрасно. Дейлон лежал на руках у Маруса. Тот не отправился преследовать тварей. Он устал не меньше князя, желая только покоя. Он радовался победе. Радовался тому, что остался в живых. Дейлон лежал на спине, смотря в черное небо. На его лице застыла спокойная улыбка. Он больше не считал свою гибель напрасной. Он спас этих людей. Благодаря ему, они спасены, и гордость за себя охватила сердце князя. Он больше не тот мальчик желавший славы. Он стал мужчиной. Он, наконец, понял, за что сражался. За что шел на смерть. Не ради себя и своего счастья с любимой, а ради ее жизни, ради всех жизней этих людей. Не слава была ему нужна, а просто спасение.

— Дейлон, мы победили! Ты победил! Без тебя нам всем был бы конец. Ты спас этих людей, дружище.

Слова Маруса прокатились по голове эльфа. Он не сразу понял их содержание. Что хотел сказать ему этот храмовник. Он назвал его другом. Пусть будет так, ведь он спас мне жизнь. Ведь я еще живой и дышу. Вижу небо и этого радующегося рыцаря. Вдруг он опять увидел Лютию. Она нежно погладила его по голове, поцеловав в лоб. Потом сжала в руке кулон и убрала его под панцирь князя. Девушка нежно улыбнулась и прижала к себе любимого. Он почувствовал как прилив сил и энергии расползается по его телу от прикосновений любимой. Она спасла ему жизнь. Она дала ему второй шанс, чтобы они были вместе. Девушка обратилась к раненному:

— Мой любимый, ласковый принц. Я же обещала, что наша любовь сильнее смерти. Носи этот кулон всегда. Он поддерживает связь между нами. А пока мы вместе, нам никто не страшен.

Девушка опять обняла раненного и, поцеловав его в губы, начала уходить в опустившийся вокруг туман. Эльф улыбался, думая, что Лютия пришла к нему. Марус беспокойно смотрел на собрата по оружию, который ни как не реагировал на происходящее. Храмовник уже подумал, что воин умирает. Тогда рыцарь начал трясти раненного, пытаясь вывести его из оцепенения. Дейлон вздрогнул от боли. Этот храмовник мешает видеть ему самые прекрасные сны, которые он когда-либо видел.

— Марус, успокойся. Я жив. Мы эльфы крайне живучие. Дай мне немного отдохнуть, — произнес Дейлон и потерял сознание.

— Ты жив? Да это же великолепно. Мы станем героями! Мы победители тьмы. Эй, друг, ты чего? Не время спать.

Марус вскочил на ноги и начал звать на помощь. На его зов ответил Италийский мушкетер, скакавший на пегом жеребце. Всадник сразу узнал раненного рыцаря. Немного помедлив, воин спустился с коня и помог Марусу, затащить раненного воина на животное. Это был Астен фон Лихтен. Он прибыл из Дижона с армией ордена. Рыцари ответили на призыв Императора, как один встав на защиту Империи. Белые тигры, оказались намного благороднее остальных городов Империи встречаемых арьергардом. Антверпен был спасен. Всадники уже мчались по улицам города, добивая остатки орочьих отрядов. Астен сдержал слово, данное Дейлону, что вернется, чтобы помочь князю. Эльфа ввезли в пылающий город, чтобы укрыть раненного воина, за стенами дворца наместника.


Дейлон проснулся от лучей полуденного солнца. Тьма, сгустившаяся над этими землями, рассеялась, и в городе вновь стало тепло и светло. Конечно, на улицах до сих пор валялись трупы, город был сильно разрушен, но в сердцах людей поселилась надежда на спасение. Горожане, уже начали приводить улицы в порядок, так что через несколько дней, он не будет походить на одно огромное кладбище. К городу подошла вся армия ордена Белого тигра, под предводительством временно назначенного магистра графа Палена. Этот не молодой мужчина, был храбрым и умным воином. Так что его назначение стало большим подарком судьбы, для Империи в войне с нашествием орды. Пален сразу откликнулся на призыв Императора. Армия ордена численностью в семь тысяч воинов быстрым марш броском преодолела расстояние, ранее занимавшее полтора дня. Эта неудержимая скорость и упорство, с которым защитники удерживали стены, позволило сохранить Антверпен. Или хотя бы то, что от него осталось.

Дейлон осмотрел свое тело, которое было забинтовано в пропитавшийся кровью бинт. Он ничего не чувствовал, как будто в его бок не вонзилось орочье копье. Прошло несколько часов, после снятия осады с города. Князь попытался встать с постели, но жуткая боль сковала его тело. Эльф издал болезненный стон. Теперь он чувствовал, что все, что он помнил, было не сном. Он и правда спас город. А его спасли рыцари ордена Белого тигра. Теперь горожанам и ему, в том числе, ничего не угрожает. Он может спокойно отдыхать в покоях наместника, ожидая окончания войны. Дейлон не сомневался, что после такого поражения под городом, орда потеряла свою пробивную мощь и объединенные силы ордена и Империи без труда расправятся с врагом. Князь осмотрел комнату. Вокруг не было ничего примечательного. Она не была ни богато украшенной, ни отличалась изысканностью. Все было по спартански просто, без всяких удобств. Комната даже чем-то смахивала на келью монаха или даже на тюрьму для знатных особ. Эльф попробовал позвать кого-нибудь на помощь, чтобы расспросить, что произошло, пока он был без сознания, но никто не отозвался на его призывы. Тогда Дейлон подумал, что в городе много раненных и его пока оставили без присмотра, так как его жизни ничего не угрожает. Но шли часы, а никто так и не приходил. Принц начал расстраиваться. Он спас этот город. Рисковал ради них своей жизнью, а они даже не соизволили приставить к нему симпатичную сиделку, которая хоть как-то скрасила бы его одиночество. Пока Дейлон злился, он начал вспоминать, что в глазах наместника, он может совсем не герой. Он раздал оружие городской стражи Антверпена, ударил его рыцаря, так что в полнее возможно, что на главной площади для него уже сооружают эшафот. Время шло, а князь так и оставался в неизвестности. Наконец дверь заскрипела, и в помещение зашел Астен и Марус. Рыцари были очень довольны собой. Они привели себя в порядок, после боя и выглядели настоящими франтами. Воины подошли ближе и сели на небольшую кушетку рядом с кроватью. Они молчали, но при этом, приветливо улыбались эльфу.

— Вы что-нибудь скажете мне, или я так и буду вялиться на этой постели?

Рыцари переглянулись и, сложив ногу на ногу, снова пристально уставились на князя.

— Так что?

— Сударь, вас объявили заговорщиком и скоро повесят. Вы ведь помните, что натворили в городе? — иронично произнес Марус.

Дейлон внимательно посмотрел на гостей. Их веселый вид говорил совсем об обратном, нежели говорили его уста. Храмовник не мог так легко говорить о таких вещах. Ведь смерти для князя, Марус не желал и, пожалуй, даже боялся.

— А вы, почему на свободе? Вы ведь мой соучастник. Неужели вы свалили всю вину на меня?

Дейлону было трудно говорить. Рана болезненно отдавала в боку. Так что князю пришлось откинуться на подушки, чтобы уменьшить свои страданья.

— Про меня просто забыли. Вы так красиво врезали в нос любимчику наместника, что на меня не обратили внимания. Так что я свободен.

— Да вы шутите?

— Конечно, шутим, — вмешался Астен. — Наместник и, правда, хотел тебя повесить, пока ты не проснулся, но твоя зубная фея Марус, отбивался изо всех сил, пока не прибыл граф Пален. Он то и сказал, что мы не вешаем героев. Именно так тебя называют солдаты и горожане Антверпена.

— Пален? Временный магистр Белого тигра спас меня от виселицы? Не знал, что рыцари ордена любят эльфов.

— Эльфов может, и не любят, а вот тебя уважают. Я приехал в Дижон и рассказал, что ты отправился один на помощь горожанам. Рыцари были удивлены твоей храбрости. Так что ты заслужил славу и уважение среди знати ордена. Можно считать, что ты им как брат. Они любят брататься с храбрецами.

— О, да ты, похоже, изменил мнение обо мне. Тоже считаешь меня братом?

— Еще чего. Выздоровеешь, и я сам выпущу тебе кишки, — засмеялся Астен.

— Спасибо хоть дал время подлечиться. А что там с орками и с армией Императора?

— Орки отступили за реку. Передовые отряды ордена, гоняют их по берегу, но нащупать основные силы не могут, а то война бы уже закончилась. Император подойдет только следующим утром. Говорят, у них возникли какие-то проблемы с дисциплиной в подразделениях ополчения. Так что выздоравливай, мы все закончим без тебя.

— А я и не собираюсь больше влезать в эту мясорубку. Я выполнил свой долг. Пусть теперь другие сражаются.

— Только не говори это больше никому. Не нужно разочаровывать людей. Они-то считают, что ты бесстрашный эльф, который, как в древних легендах сражается за простых людей, не требуя за это ничего взамен, — вмешался Марус.

— Ну, раз люди этого хотят. Я не буду разбивать их мечты и идеалы. Я тут вспомнил, что орки во время штурма проникли в город через подземный ход. Как они про него узнали? Никто не интересовался этим?

— Почему же не интересовался. Граф Пален, увидев разрушения города, сразу потребовал отчет о проделанных работах по его спасению. Он радушно отзывался о вашем решение собрать ополчение и о расположение сил на стенах. Но он тоже не мог понять, как враг проник в город, причинив такой ущерб. Так что сейчас ведется расследование. Уже нашли первых подозреваемых. Говорят это сектанты. Они поклоняются темным богам. Похоже, многие знатные граждане от испуга вступили в ряды предателей. Если бы я был религиозен, то сказал бы: пусть боги хранят наши души, — ответил Астен.

— Марус, найди пожалуйста того стражника, который разрешил раздачу оружия. У меня плохое предчувствие на счет его.

— Ты думаешь, он предатель?

— Нет. Мне кажется, его жизни что-то угрожает. Если мы узнаем что с ним, то тайна, нависшая над городом, приоткроется перед нами. Я даже сам не понимаю, откуда я все это знаю. Ко мне в который раз приходит неведомое чувство, знания так и распирают меня. На башне я вспомнил, какое-то странное заклятие. Я никогда не читал его, но откуда-то знал. От него веяло смертью, но только его сила спасла нас.

— Ты маг? — возопил Астен. — А я-то начал проникаться уважением к тебе. Ни за что больше не приду к тебе на помощь.

— Ты не любишь магов? — обратился Марус к Астену.

— Нет, не люблю. Меня кинула одна образованная бестия. Так что я теперь не люблю общество умников.

— Хочу тебя разочаровать, но я тоже немного владею психической энергией, — произнес Марус.

— И ты тоже! Нет, я этого не вынесу, — Астен вскочил с постели и вышел за дверь.

— На счет того заклинания. То, что ты знаешь заклинания крови, это плохой знак. Береги себя, а мы пока разведаем, что случилось со стражником, и попытаемся узнать, как орки проникли в город, — Марус протянул Дейлону пару заряженных пистолетов от львиного доспеха.

— С чего ты взял, что это была магия крови? Чтобы использовать кровавое заклятие, нужна чья-то жизнь. А я никого не приносил в жертву. Тем более этому нужно учиться. А я никогда не изучал темные книги.

— Я воин, судьбой которого является убивать нечисть. Маги крови часто являются нашими врагами, так что я без труда распознаю, противный запах кислоты. Попробуй разобраться в себе. Я не знаю, как ты высвободил темную энергию, но я знаю точно, что она сеет смерть вокруг себя.

— Постой, а те воины, что были со мной, что сними?

— Они все погибли. Задохнулись, не в силах вдохнуть кислоту. Так что будь осторожен. Да, твои доспехи и оружие в соседней комнате. Я приказал найти твое оружие и как следует вычистить. Как поправишься, поведешь нас в бой.

Дейлон попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой. Он не понимал, что случилось в башне. Как он благородный эльф, мог сотворить магию крови. Ведь я даже не маг.


Основные силы Имперской армии были в двух днях пути от Антверпена. Из-за огромного обоза и большого количества молодых воинов, армия двигалась медленно, так что Император начала бояться, что войну выиграют без него. Он уже узнал, что войска ордена двинулись к Антверпену. Наместник и Дейлон отчаянно обороняют укрепления, не давая врагу прорваться в город. Генриху было не по себе от того что эльф еще жив. Он так не хотел умирать, что начал доставлять много проблем душевному спокойствию Императора. Каким бы хорошим он не был, и как бы он не был приятен, он должен умереть, на благо государства. Если орки не лишат его жизни, то это сделает Астен. Он знает, что обязан мне, так что беспрекословно выполнит поручение.

Прошлой ночью, в лагере, случилось несчастье. Великий маршал Империи, на которого возлагались большие надежды по выработке тактики предстоящего сражения, скоропостижно скончался, не выдержав тягот похода. Генрих не сильно переживал, рассчитывая на легкую победу. Ведь если город продержится до подхода войск ордена, то для орды будет все кончено. Когда подойдут основные силы, орда будет уже ослаблена и не способна к решающей битве. Император ехал в окружение своей свиты, разглядывая поля и леса своего государства. Ничто не сулило опасности для тридцати тысячного войска, кроме его самого.

Катрин ехала с недавно присоединившимся к ней Лео. Он пытался каламбурить и смешить девушку, но его шутки были слишком грубы и развратны, чтобы веселить красавицу. Она улыбалась одними губами, стараясь быть вежливой с другом детства. Она понимала, чем вызвана его перемена. Раньше он не пытался шутить, не развлекал подругу, когда ей было скучно, считая это излишним. Он смотрел на нее как на мужчину в юбке. Это устраивало Катрин. Она так давно знала Лео, что он был для нее прочитанной книгой, еще до того как ведьма начала ее читать. Так что ухаживания графа были для нее в тягость и казались даже немного противными. Он скорее был не очень любимым братом, чем мужчиной. Но делать было нечего.

— Катрин, я понимаю, что мои шутки тебе не нравятся, я же не тупой.

— Правда?

— Зачем ты пытаешься меня уколоть? Я просто поддерживаю беседу. Если ты молчишь, что крайне на тебя не похоже, я же должен что-то говорить.

Катрин стало смешно. Наконец, за всю дорогу, рыцарь развеселил девушку. И он называет себя не глупым. Когда собеседник молчит, он не хочет с тобой разговаривать.

— Лео, я устала. У меня плохое настроение. Я просто хочу помолчать. Послушать пение птиц, шепот травы и стрекотание кузнечиков. Я просто хочу прочувствовать лето.

— Где птичек то услышала? Мои люди пару часов по лесу шарили, так ничего и не принесли. Кроме как жары, я ничего не чувствую. Лето какое-то сумасшедшее. Днем жара невыносимая, а ночью холодно, хоть шкуру одевай.

— Ничего ты, Лео так и не понял.

— Зато я увидел кое-что очень интересное. То, что ты показала мне прошлой ночью, просто незабываемо. Может еще, как-нибудь покажешь?

— Лео, забудь ту ночь. Ты больше никогда меня такой не увидишь. Забудь, слышишь. Мне жутко стыдно, за то, что произошло. Уверяю тебя, во мне нет ничего особенного. Твои девки, намного привлекательнее меня.

— Я видел много женщин. Многими обладал. И уверяю тебя, ты с ними просто несравнима.

Несмотря, на утомительную беседу, девушке стало приятно от сделанного комплимента. Она и так это знала. Но услышать эти слова от мужлана Лео, было верх удачей. К сожалению, его распинания нужно было как можно скорее прекратить. Катрин отлично знала, что чем труднее для мужчины цель, тем больше он хочет ее достичь. Так что не нужно распалять друга.

— Лео, ты помнишь свою сестренку?

— Конечно. Она просто милашка. Подрастет и все кавалеры ее.

— Неужели ты испытываешь к ней чувства как к другим женщинам?

— Да ты с ума сошла, — воспалился Лео. — Каким извращенцем надо быть, чтобы сотворить такое.

Я бы не удивилась, что, таким как ты, — подумала Катрин, — После всех твоих похождений, здоровым человеком тебя не назовешь. Но на место этого ответила совсем другое.

— Вот видишь, тебе противно. Это вызывает ярость и гнев в твоем сердце. Вот тоже самое происходит и со мной. Я уже так давно тебя знаю. Мы как сестры.

— Братья.

— Что?

— Ты оговорилась. Ты, наверное, хотела сказать, что мы как братья.

— Не перебивай меня. Мы как брат и сестра. Я не могу смотреть на тебя как на постороннего мужчину. Ты же не хочешь быть извращенцем, который ухаживает за своей сестрой?

Лео немного подумал. Никакая она ему не сестра. Если бы его маленькая Луиза была такой же несносной женщиной, то он бы выставил ее из дома. Ладно, пусть думает, что я с ней согласен.

— Пожалуй ты права сестричка. Береги себя. Не выходи из палатки в обнаженном виде. Брату-то все равно, а был бы кто другой, мог бы не сдержаться.

— Лео. Хватит. Не обязательно мне напоминать об этом каждую минуту. Я устала, поеду, отдохну.

Княжна развернула своего черного жеребца, направив его к обозу. Лео смотрел в след девушки. На его лице затаилась хищническая улыбка. Он все равно добьется своего. Не сегодня так завтра.

Катрин любила быструю езду, так что она пустила коня в галоп, занося проходящую мимо пехоту, тучами дорожной пыли. Воины неодобрительно посматривали на девушку, плюя на землю и громко чертыхаясь ей в след. Какая глупость мчаться по обочине с такой скоростью. Только сумасшедший способен на такое. Вдруг лошадь ногу подвернет или налетит на кого. Ей же хуже будет. Бестолковая чертовка, — бормотали ветераны в след красавице.

Девушка скакала все быстрей, разгоряченная возбуждением животного. Ветер растрепал полы платья, развеивая длинные черные волосы. Вдруг, перед лошадью, из под куста, выползла гремучая змея. Она зашипела, застрекотав трещоткой, расположенной на конце хвоста. Животное вжалось для броска. Конь Катрин испугался, свернув перед самой змеей, соскочив в обочину, и бешено помчался вдоль идущих войск. Девушка пыталась остановить жеребца, но тот обезумил и ни как не реагировал на команды наездницы. Конь неудержимо нес свою всадницу к оврагу, где их обоих ждала только смерть. Катрин пыталась сдерживать свой страх, но ситуация становилась критической. Девушка закричала, зовя на помощь. В этот момент она пролетала мимо колонн ополчения, медленно тянущихся на Восток. Ждать помощи от этого сброда не приходилось, так что девушка решила, что все кончено. Вдруг из толпы выскочил высокий человек. Он быстро бросился наперерез животному. Он ухватил коня за уздечку, повиснув у него на шее, закрывая жеребцу глаза. Конь зафыркал, начал подпрыгивать и трясти головой, пытаясь скинуть попутчика. Наконец конь был вынужден остановиться. Девушка уставшая, повалилась на шею животного. Она облегченно вздохнула и приветливо улыбнулась своему спасителя.

Это был мужчина средних лет. Не старый и не молодой. У него было стройное, крепкое тело, черные волосы и черные как сама ночь глаза. В отличие от Западных кочевников, у него была чистая белая кожа, немного отдающая синевой. Он не был красавцем. Но и некрасивым его назвать было нельзя. Его внешность была бы не примечательна, если бы не эти стальные, отдававшие холодом глаза.

Мужчина держал жеребца, ласково поглаживая его по морде. Он шептал какие-то слова, пытаясь успокоить животное. Катрин смотрела за этим холопом, который так проворно обходился с ее норовистым жеребцом. Конь был таким же гордым, как и его хозяйка, так что было странно, что он так легко принял этого простолюдина. Ополченец совсем не смотрел на девушку, как будто не ей, а животному, только что угрожала опасность.

— Вы не скажете, чтобы я была осторожна?

Только теперь мужчина обратил на нее внимание. Он внимательно рассматривал лицо девушки, так что Катрин стало не по себе от испытывающего взгляда простолюдина.

— А это имеет смысл? Вы взрослая женщина. Вы сами решаете как себя вести и когда умереть. Не мне вас судить и, конечно же, не мне пытаться вас изменить.

Мужчина снова перевел свое внимание на животное. Жеребец радовался присутствию этого человека. Даже если бы Катрин сейчас вонзила шпоры в бока коня, он бы не сдвинулся с места. Лошадь влюбленными глазами смотрела на человека, облизывая его руки.

— Вы знаете, у меня очень норовистый конь. Обычно он никого к себе не подпускает. А с вами становиться похож на домашнего котенка. У вас талант общения с животными.

— Животные любят силу и ласку. В общем-то, как и люди. Берегите своего жеребца. Он очень вас любит, а вы его совсем не бережете.

— Постараюсь. Я хочу быть вежливой. Вы бы не хотели пообедать со мной? Мои повара готовят отменную курицу. Вам такая и не снилась.

— Спасибо сударыня. Но не стоит так распаляться. Просто скажите спасибо и будем считать, что вы отблагодарили меня.

Катрин сильно удивилась такому ответу человека. Ни один мужчина не отказывал ей в ужине. Каждый хотел ее компании, а этот простолюдин хотел, чтобы она сказала ему спасибо. «Хватит с него и курицы. А то спасибо. Это его долг, рисковать своей жизнью ради принцессы».

— Я пришлю вам курицу. Всего доброго. — Мужчина отошел в сторону, сложив на груди руки. Он зорко смотрел на девушку, оставаясь по-прежнему непристрастным. — Что вы на меня так смотрите? Я не благодарю простолюдинов. Скажите свое имя, и я пришлю вам отличный ужин.

Наконец, хоть какое-то чувство отразилось на лице человека. Он улыбнулся кончиками губ. Его глаза по-прежнему оставались непроницаемы, для окружающих. Катрин сама того не понимая заинтересовалась необычным ополченцем. Он привлекал своей силой и безразличием.

— Сударыня, вы же приглашали меня на обед, а теперь говорите, что пришлете ужин. Вы немого непоследовательны в своих обещаниях.

— Я девушка, мне можно. А вот вам не следует меня злить. Я прикажу, и с вас спустят шкуру.

— С меня уже столько раз спускали шкуру, что я всегда чувствую себя голым. Ничего нового вы мне тем самым не покажите.

— А вы нахал. Да еще делаете вид, что ничего не боитесь. Посмотрим, что вы скажете, когда вас будут пороть. Что вы молчите?

— А что я должен сказать? Я ни хочу больше портить вам настроение. Но и вашей еды мне тоже не надо. Не хочется привыкать к роскоши, когда впереди дрянная пища. Тем более вы все равно меня не выпорите. Вы мне обязаны жизнью. Так что принцесса, вы мой должник. Вы ведь не сказали спасибо, значит, не вернули долг.

Катрин была растерянна таким поведением этого простолюдина. Он не был похож на бедняков из горожан или на какого-то крестьянина. Этот человек был похож скорее на рыцаря.

— Кто вы? У вас слишком острый ум и гордый нрав, чтобы вы были выходцем из низшего сословия.

— Прошу меня извинить. Но я, правда, так называемый простолюдин. Я прибыл с Севера. Получил образование в монастыре. А теперь меня забрали в ополчение. Похоже, вы взяли для себя за правило не благодарить бедняков? Это прискорбно для такой юной девушки. Не ценить тех, кто о вас заботиться просто неблагодарность. Тем более что дворянин ничем не отличается от бедняка. Жизнь у всех одна.

— Хватит меня учить. Монастырского образования недостаточно чтобы стать мудрецом. Но раз вам так хочется услышать мою благодарность, то спасибо! Ты доволен?

Мужчина слегка приклонил голову в знак одобрения, и, развернувшись, пошел прочь от девушки. Катрин смотрела ему вслед, желая остановить, сама не понимая зачем. Просто она хотела что-то сказать этому грубияну, возомнившего себя знатным сеньором.

— Постойте! Вы не хотите еды, так может, не откажетесь от золота? Я не считаю слова достаточной благодарностью. Так что?

Мужчина обернулся и посмотрел в небо, как будто раздумывая, принять ли предложение княжны.

— Нет. Спасибо, но для меня вполне достаточно слов. Они не менее ценны, чем золото, а может даже ценнее.

Сердце девушки забилось быстрее от слов незнакомца. Она не могла понять, что с ней происходит. Это человек притягивал ее как магнит.

— Назовите свое имя?

— Это не нужно ни вам, ни мне. Да я его и не помню. Если встретимся еще раз, то попытаюсь припомнить. Прощайте.

Катрин так и стояла в замешательстве, не понимая, как этот человек так позволяет вести себя с ней. Но девушка попыталась отбросить эти мысли, твердя себе: он простолюдин, забудь о нем. Княжна направилась к обозу, чтобы немного отдохнуть.


Была темная ночь. Луна плохо освещала имперский лагерь. Костры уже почти догорели, так что воины лениво поеживались от ночного холода. Повсюду стояли большие шатры, рядом сними, были сложены небольшие бочонки и промасленные ящики. Одинокий человек стоял у костра и всматривался в луну. Он облачился в длинный черный плащ, чтобы никто не мог его узнать. Ему было смешно смотреть на этих рабов, идущих на смерть, как кучка баранов. Как же они все глупы. Человек думал, что ему осталось последнее задание и его предназначение начнет сбываться. В общем-то, уже не важно, получится ли у него оно или он погибнет. Судьба уже забрала тех, кого нужно в свои лапы, так-то он сделал то, что должен. Предназначенье. Магистр всегда твердил про него. Если оно есть, то почему мы творим его? Мы посланцы судьбы. Человек почувствовал, что гордость расползается по его телу. Он вершит судьбы людей. Как же это приятно.

Один из пьяных солдат, шатаясь, подошел к человеку. Он положил руку ему на плече и сунул вонючую бутылку со спиртным. Солдат не представлял опасности, но мог узнать его, так что придется убрать незваного гостя. Человек резко выбросил руку, коснувшись кистью горла солдата. Из рукава выскочил короткий клинок, высвобождаемый точным механизмом. Солдат даже ничего не понял. Его глаза расширились, и он обмяк на руках человека. Незнакомец подтащил его к бочке, снял с нее крышку и сунул туда солдата. Кости трупа заскрипели, не вмещаясь в маленьком пространстве. Тогда человек с огромной силой вдавил тело во внутрь. Кости хрустнули и уступили напору незнакомца. Человек поправился и пошел в часть лагеря, где разместилась знать. Там была выставлена охрана, так что незнакомцу пришлось прокрадываться меж стражников. С его врожденными талантами и навыками, которыми его учили с детства, это было не сложно. Здесь еще кое-кто не спал. Он увидел обнаженную черноволосую девушку, стоящую у палатки. Она была похожа на ведьму Севера. Черноволосая, загорелая. Ее стройное тело блестело под лучами луны. Вдруг из соседней палатки вышел мужчина, это был граф Норфолтский. Человек бес труда узнал этого глупца. Эти двое о чем-то заговорили, потом граф отвернулся, и девушка скользнула в шатер. Граф, немного подождав, устремился за ней. Незнакомец стряхнул с себя ведение красавицы и продолжил свой путь. Он должен был исполнить свое предназначенье. Ему некогда отвлекаться на женщин.

Палатка великого маршала Империи располагалась неподалеку, так что нужно быть предельно осторожным, чтобы эти двое его не услышали. Маршал стар, так что не должен оказать большого сопротивления. Он единственный мог придумать и довести до Императора хороший план компании. Потому он и должен был умереть. Такова судьба. Незнакомец прокрался вдоль шатра. У входа стояли пару стражников. Маршал за свою долгую походную жизнь понял, что даже в лагере не нужно чувствовать себя в безопасности. Это делало ему честь. Только умный человек никому не верит. Но это не спасет его. Если за кем-то пришло предназначение, значит так суждено. Незнакомец вытащил кинжал и аккуратно прорезал маленькое отверстие в шатре. Заглянув туда, он увидел небольшую походную кровать, на которой лежал старик. Он привык к такой жизни и без труда переносил все тяготы похода. Человек снова проделал еще одно небольшое отверстие, вставив в него небольшую стальную трубку. Он направил ее на шею старца и сильно дунул в трубку. Маленькая пушистая игла воткнулась в шею спящего война. Он даже не всхлипнул, продолжая спать. Иголка была привязана к трубке тонкой нитью, по которой незнакомец вытянул оружие из палатки. Маршал продолжал спать. Он даже и не представлял, что стоит ему встать с постели как яд хлынет по его крови, прямо к старческому сердцу. Плохая смерть для прославленного воина. Если бы я мог, то непременно бы прикончил его кинжалом, но предназначение требует такого конца. Значит я его ему дам. Покойся с миром Ричард Кентерберийский.

Незнакомец снова побрел в обратный путь, аккуратно преодолевая посты стражи. Вдруг кулон ворона, висевший у него на груди, задрожал, говоря своему владельцу, что тот обязан что-то предпринять. Так бывало всегда, когда предназначенье призывало своего рыцаря к действию. Он осмотрелся вокруг. Но не увидел ничего примечательного. Только шатры и куча пьяных людей, сваленных тюками у палаток, у потухших костров. Вдруг он увидел одного, который спал в необычной позе, как бы протягивая незнакомцу лук. Человек принял подарок судьбы, взяв лук и стрелы. Он огляделся вокруг и увидел почтового голубя взмывающего в небо. Незнакомец понял, что оружие ему нужно именно для этого. Он вскинул лук, приложил стрелу, после чего пустил ее вдогонку несчастной птице. Стрела вонзилось в животное, и оно рухнуло на землю. Человек подбежал к почтовому голубю, подняв его с земли. Потом вернул лук и стрелы и вернулся к себе.


Катрин немного отдохнула от дороги, сидя в удобной карете с мягкими стальными рессорами. Она пыталась забыть нахала простолюдина, но не могла выкинуть его из головы. Девушка пила прохладное вино, дабы разогнать нескончаемую скуку. Вдруг один из слуг сообщил, что впереди небольшой пруд, о котором мало кто знает, так что можно рассчитывать на уединение. Слуги Катрин были полуэльфами, потому без труда чувствовали источники воды. Девушка приказала приготовить ей лошадь, после чего взяла пару слуг и направилась к пруду. Водоем был расположен достаточно далеко от дороги, так что солдаты не могли увидеть его. Девушка разделась прямо перед своими молодыми слугами зашла в воду. Вода приятно охлаждала тело. Катрин с головой погружалась в прохладу, радуясь такому обычному чувству, как ребенок. Как же было приятно отдаться силе воды, чувствуя невесомость и свободу. Молодые люди стояли на берегу и заворожено наблюдали за девушкой. Вдруг один из юношей рухнул сраженный черной стрелой. Второй парень развернулся, но очередная стрела вонзилась ему в грудь. Никто даже не всхлипнул, подав тем самым сигнал девушке. Она продолжала купаться, радуясь жизни.

Солдат ополчения, который спас Катрин, шел по пыльной дороге. Его недавно назначали командовать отрядом, так что он чувствовал некоторую ответственность за этих людей. Он знал, что в этих местах есть чистый пруд, у которого можно отдохнуть и восстановить силы. Он отвел свой отряд от основной массы ополченцев и повел их через поле к небольшому лесочку, расположившемуся за холмом. Люди шли медленно, чтобы не привлекать внимание остальных. Командиры могли решить, что отряд дезертирует, а по законам военного времени, за это полагалась смерть. Вдруг один из офицеров крикнул отдаляющимся людям.

— Эй, Крафт! Ты куда повел людей?

Воин беспокойно оглянулся, но сразу взял себя в руки.

— Сходим, разведаем местность. Если нет врага, хотя бы грибов наберем. И тебя не забудем.

— Ну, тогда ступайте. Только я люблю белых.

Командир отряда ополчения, которого назвали Крафт, дальше повел своих людей. Все в отряде его очень уважали. Он не боялся ничего, всегда шел впереди всех, как будто смерть не грозила ему. Он был не только храбрым и сильным, но и очень умным, так что легко занял это место. Каждый, кто пытаться встать против него получал свое и быстро уходили с пути этого неприметного человека. Сочетать в себе качества незаметности и всеобщего почитания было очень сложно, но он без труда с этим справлялся.

Люди подошли к пруду и сразу увидели на берегу кучу орков. Многие были убиты вспышками, которые обрушивала на тварей обнаженная девушка. Но счет был не в ее пользу. Ополченцы попятились, не желая сталкиваться с черными тварями. Один хотел бежать, но воины постарше, остановили беглецов, указав им клинками куда идти. Все ждали, что скажет командир. Крафт же не раздумывая, повел своих людей в атаку. Он как эльф пускал на ходу стрелы из небольшого охотничьего лука. Его люди бежали за ним. Орки поначалу испугались, но увидев истрепанных ополченцев, кинулись на них. На берегу завязался бой. Люди Крафта не были похожи на простых ополченцев. Они махали грубыми клинками, как банда головорезов. Гибли в основном юнцы, которых набрали в Изирале.

Катрин было стыдно и страшно. Ей приходилось сражаться в таком виде. Орки обступили ее, пока она купалась. Они решили взять девушку живьем, не зная, что она владеет психической силой. Но потом было уже поздно. Она атаковала порождений тьмы. А теперь к ней пришла подмога. Она увидела того ополченца, который спас ей жизнь и не знала радоваться ей или плакать, из-за того что он увидел ее обнаженной. Вдруг один орк, обхватил ее лапами со спины. Он хотел зубами перегрызть горло девушке. Она сильно ударила его затылком, но от этого ей стало еще больней. Ее ноги подкосились, от усталости и от сильной боли в голове. Еще секунда и орк бы исполнил свой замысел. Но тот ополченец, ловко извлек небольшой нож. Он метнул его с расстояния, с которого могла попасть, только пуля, случилось неожиданное. Он не попал в девушку, как подумала Катрин, когда она увидела летящий клинок. Сталь, просвистев над ухом девушки, вонзилась в глаз орку. Тварь ослабила хватку и сползла на землю. Ополченец быстро подскочил к девушке, раскидывая всех врагов, стоящих у него на пути. Его манера боя, совсем отличалась от рыцарей империи и других ополченцев. Он кружился, пинал и колол, используя все, что у него есть, чтобы убивать ненавистных тварей. Мужчина подошел к Катрин, и с силой прижал девушку к себе. Как не странно, но девушка не стала вырываться. В этот момент ей захотелось поплакать на чьем-нибудь плече. Тем более ей было приятно, что это его плечо. Она думала о нем, когда купалась в пруду, когда снимала одежду. Что же с ней происходит. Сражение закончилось. Оставшиеся орки бежали, и теперь можно было ничего не бояться.

Но объятия продолжались не долго. Мужчина сам отстранился от девушки. Она в замешательстве смотрела на него, пытаясь прикрыть свое тело. Она была в нижнем белье, но и этого было достаточно, чтобы сгореть от стыда. Ополченец поднял одежду княжны и протянул ее ей. Девушка быстро накинула на себя халат, который она предусмотрительно взяла с собой. Мужчина встал напротив красавицы. Он смотрел себе под ноги, чтобы не смущать Катрин. Когда она накинула халат, мужчина поднял на нее свои черные холодные глаза. Ни тело прекрасной женщины, ни жар боя, не разожгли в нем ни каких чувств.

— Сударыня, вы берете в привычку попадать в опасность. Я бы сказал, что вам нужно беречь себя, но вы все равно не послушаете. Да к тому же скажете, что это не дело холопа.

— Спасибо! — уже спокойно ответила Катрин. — Вы уже второй раз спасли мне жизнь. У вас талант.

— У вас тоже. Только ваш талант попадать в неприятности. Не повезет вашему мужу.

— Вы говорите совсем не как крестьянин?

— А я и не говорил что я крестьянин. Я даже не говорил, как меня зовут. А вы с чего-то взяли, то я холоп.

— Вы сказали, что если мы еще раз увидимся, то это будет судьба, и вы скажете мне свое имя.

— Здесь меня называют Крафт. Но у меня много имен. Я часто путешествую.

— Мне не нравиться это имя. Скажите мне другое?

— Вам хватит этого. Маловероятно, что мы еще увидимся.

— Вы сказали, что с Севера. Если вы не крестьянин и не горожанин, то кто же вы?

— Вам так важен мой социальный статус. Странный интерес для наследницы престола. Хоть я и свободный, но все же вам не пара.

— Еще чего! Я про это и не говорила. Просто мои друзья могут быть только знатными людьми. Иначе это унизило бы меня.

— В таком случае мы не можем быть друзьями. Я свободный человек из Северного племени. А вы наследная княжна, да к тому же постоянно попадающая в неприятности.

Мужчина стоял, сложив на груди свои руки, внимательно рассматривая глаза княжны. Он не смеялся, и в его голосе не было ни капли иронии. Он говорил серьезно, хоть в глубине души, вероятно, хохотал над девушкой. Катрин уже поняла его, но все равно ее задевало такое высокомерное поведение этого человека.

— Если вы не хотите общаться со мной и вам все равно, то со мной будет. Почему вы спасли меня?

— Я увидел врага и как солдат атаковал их. То, что здесь оказались вы, только укрепило мое решение. Но то же самое я сделал бы для любого другого человека оказавшегося в руках этих тварей.

— Жаль. А то я хотела предложить вам служить мне. Вам бы не пришлось беспокоиться о пропитании.

— Ни хлебом единым сыты. Я служу только себе. Моя свобода, это единственное что у меня есть. И что у меня никто не отнимет. Даже такая красивая девушка как вы.

Катрин стало приятно. Этот человек впервые сделал ей комплимент. Сама того не ожидая, девушка приблизилась к Крафту и пылко поцеловала его в губы. В этот раз мужчина не отталкивал девушку. Вдруг Катрин поняла, что она делает. Она целует простолюдина. Она принцесса государства. Правительница своего народа. Что она делает? Девушка отстранилась от мужчины и, заплакав, запрыгнула на коня и помчалась к армии. Она не могла разобраться, что происходит. Но ей нужно было, как можно скорей уйти от этого холодного человека. Ей казалось что, даже поцеловав, его она не пробудила в нем ни каких чувств.

Мужчина смотрел в след красавицы. Он не любил ее. Он вообще не знал что такое любовь. Но она была ему приятна. Она возбуждала желанья, которые не должен чувствовать мужчина. Ведь они делают его слабым.


Армия маршировала до самой глубокой ночи. Уставшие люди повалились на землю, прямо не раскладывая шатры. Только знати были приготовленные удобные места отдыха, со всеми полагающимися удобствами. В лагере ополчения, как всегда не спали. Уставшие люди, распечатали бочки с элем, и начали почем зря напиваться. Крафт собрал в палатке, которую он разложил один из многих, всех самых уважаемых вождей ополчения. Люди стояли напротив него, не понимая, зачем их собрали. Ополченец стоял в углу палатки и внимательно рассматривал пришедших. В руках он вертел небольшой кинжал, которым мог без труда воспользоваться, в случае чего. Лагерь за палаткой шумел, так что у тех, кто был снаружи, не было шансов услышать то, что происходит внутри.

— Господа. Я уверен, что вы не привыкли, чтобы вас так называли. Но это так. Сегодня вы хозяева своей судьбы. Вас втаптывают в грязь и унижают. Даже в случае победы, вы ничего не получите. Только раны и кровь. Никто не возражает?

В палатке воцарилось молчание. Эти люди не были образованны, шибко умны. Но у них была природная хитрость, которая позволила им стать вожаками своих подразделений.

— Мы не знаем кто вы, но продолжайте, — ответил один из них.

— Прежде чем я вам что-то предложу, скажите: вы готовы сражаться за свои права? Спасти свои жизни из лап орков?

Люди испуганно переглянулись. Они не были готовы выступить против знати, чтобы драться за какие-то права, которых у них никогда и не было. Но идти сражаться с орками им тоже не хотелось. Они видели, на что способны эти твари. Так что вопрос о спасение жизней, их заинтересовал.

— Вы предлагаете сражаться с Императором? С феодалами? — снова спросил все тот же.

— Сражаться? Нет, какая глупость. Человек не понимает, что кроме войны, всегда есть альтернатива. И я могу поделиться с вами ею. Кроме того, я вас хорошо вознагражу. Каждый из вас получит столько, сколько унести сможет.

Жадность сковала вождей ополчения. Они понимали одно — этот парень не крестьянин. Он и раньше не говорил слов попусту, а теперь открыв свое настоящее лицо, его нужно воспринимать только серьезно. Но один из ополченцев все не унимался.

— Вы предлагаете нам награду? Только нам? А как же наши люди? Да и насколько я знаю, такие деньги дают только за самые страшные поступки.

— Если хотите, можете поделить свою долю между своими людьми, но тогда, боюсь, вам не хватит. Так уж устроен человек. Что ему всегда мало. К тому же я не прошу вас сражаться. Мне нужно совсем другое. Но это отвечает и вашим интересам, иначе я бы не предложил.

— Тогда продолжайте. Но мы оставляем за собой право выбора.

— Конечно, конечно. Но только вы никому не должны рассказывать о том, что здесь произошло. — Все одобрительно покали головой, понимая, что если не удастся договориться с ним, то жить им осталось не больше пары минут. — Вы поднимите своих людей на бунт. В ночь перед битвой, вы уведете их из лагеря. Можете разграбить при этом обоз, там достаточно добра, чтобы обогатить ваших людей, и заинтересовать их этим делом. Вам практически не придется сражаться. Если все сделаете тихо, то об этом узнают только утром. Но как сами понимаете, у них не будет времени, чтобы посылать за вами войска. Риск минимален, а добыча огромна. Ну как?

— Я не собираюсь предавать своего Императора, — сказал все тот же ополченец и развернулся, чтобы уйти, но не успел. Короткий кинжал вонзился ему в затылок, пробив основание черепа. Мужчина рухнул на землю и затих. Крафт же подошел к телу и выдернул кинжал. Все стояли и испуганно смотрели на загадочного человека.

— Я же сказал, что никто про это никому не расскажет. Мне нужен ваш ответ прямо сейчас. Вы можете стать богатыми, или… Вам лучше не знать, что означает или.

— Мы согласны, но где мы получим наши деньги?

— У большого дуба, вблизи Люблина, под водопадом, есть большая пещера. Вы найдете там ваше золото. Сейчас подходящий момент чтобы настроить ваших людей на побег.

— Хорошо, мы все сделаем. Но только не кинь нас, а то ты поплатишься за это.

— Само собой. Каждый ответить за свои дела. Идите и сделайте этих людей врагами Императора. Я жду, если ничего сейчас не получиться, то наш договор расторгается. Так что постарайтесь.

— Мы-то свое дело сделаем. Народ ненавидит власть, обирающую его. Ты сам не забудь про деньги.

Все мужчины медленно вышли и направились к повозке, с которой командиры изрекали речи перед толпой. Несколько из них, самых храбрых, поднялись на возвышение и начали скликать народ.


Катрин не могла забыть ополченца, который дважды спас ее. Она вспомнила тот поцелуй. Как глупо было смотреть на него. Он же простолюдин. Ничего хорошего между нами получиться не может. Да и не любовь это. Я не способна на такие глубокие чувства. Но что же это? Он просто притягивает своей силой. Чтобы это не было, но нам лучше не встречаться. Но чтобы больше не видеться нужно, попрощаться, — решила девушка и отправилась в лагерь ополчения.

В основной части лагеря, уже все спали, уставшие повалившись на землю, но среди ополченцев царила суматоха и пьянство. Все были на веселе. Кто-то горлопанил песни, кто-то дрался из-за бутылки эля. Но среди этого сброда были люди, которые сидели у помоста и внимательно следили за всем происходящим. Это были люди Крафта. Вдруг, из одной из немногих палаток, вышла группа людей. Вожди ополчения, прошли к помосту и несколько из них, взобравшись на него, начали скликать пьяных людей. Пьяные ополченцы, поначалу не обращали никакого внимания на своих вождей, но люди Крафта, быстро привлекли внимание ополченцев, крепкими пинками и тумаками. Наконец вожди начали говорить.

— Хорошо ли вам, вояки?

— Да! Хорошо батьки.

— Кто вам дал еду и выпивку? Знать?

— Нет, вы батьки!

— Никто о вас кроме нас не позаботиться. Императору нужна только ваша смерть и кровь. Чем они лучше порождений тьмы?

— Ничем! Правильно батька.

— Нас хотят послать на убой, как скотов. Уже и план придумали, как убить нас всех. — Толпа зашумела. Пьяная масса людей бурлила, от скрытой ненависти к богачам. Вожди, видя успех, продолжили взывать к народу. — А мы дадим им это сделать?

— Нет! Нет! Мы их сами вырежем!

— Вырежем? А зачем? Зачем нам умирать и сражаться? Вы этого хотите? Умереть?

— Нет, батька! Говори что делать? — люди начали стрелять из аркебуз и самодельных пищалей.

— Тихо! — толпа сразу же стихла — В ночь перед битвой, мы возьмем с собой обоз и уйдем из лагеря. Пусть орки расправятся с нашими врагами. А коли, за нами кого пошлют, мы и его убьем!

— Так и сделаем! Убьем сеньоров, кровопийцей. Кровью умоются, а мы живыми будем, да еще и при деньгах.

Толпа снова начала стрелять и радостно пританцовывать на месте. Кто-то схватил сабли, и начал с ними танцевать, как заправские фехтовальщики. Народ веселился, сам не понимая чему.

— Тихо! — снова закричал вождь — До тех пор, пока мы не скажем, вести себя так, как будто ничего не произошло. Враг не должен знать, что мы против него.

— Точно! — ответил народ и продолжил веселиться.

Катрин все это время стояла в толпе, с ужасом смотря на беснующееся ополчение. Люди кричали, скакали как черти, громко кричали. Откуда-то взялась музыка, так что бунт превратился в праздник. Девушка увидела, среди вождей ополчения, неприметную фигуру Крафта. Он просто стоял, но принцесса поняла, что такой человек как он не мог быть в стороне от всего происходящего. Не желая больше быть в этом хаосе, девушка, медленно не привлекая внимания, двигалась через толпу. Она знала, что нужно делать.

Наутро Катрин облачилась в доспехи и, взяв с собой несколько вооруженных слуг, направилась в лагерь ополчения. По пути она сообщила командиру имперской стражи, о предательстве вождей ополчения. Несмотря на ночную пьянку, люди уже начали вставать, протирая глаза. Катрин зашла на помост и стала ждать, пока люди обратят на нее внимание.

— Ополченцы! Солдаты Империи. Слушайте меня!

— Кто ты такая? — прокричали из толпы.

— Я союзник народа Империи. Я пришла, чтобы защитить вас от нашествия орков.

— Говори что хотела!

— Вы знаете кто такие орки? Орки это твари, которые рождены исключительно для войны. В этом их жизнь. Они считают людей мясом, которое они с удовольствием съедят. Вы для них домашние животные, которых им надо заполучить. Пока они живы, они жаждут убивать вас!

— А мы-то тут прием?

— Причем здесь вы? Если армия Императора проиграет сражение, то орда орков расползется по Империи, сжигая и убивая все на своем пути. Им все равно богатый ты или бедный. Они растерзают ваших близких, сожрут вас. Ничто вас не спасет. Куда бы вы ни ушли, они найдут вас. И не кому будет остановить их. Ведь вы бросили свой народ. Бросили тех, кто остался в городах и поселках. Вы станете предателями и убийцами, если уйдете с поля боя. Даже если вы спасетесь, вы всю жизнь будете вспоминать, как из-за вас погибли тысячи, десятки тысяч таких же, как вы людей.

Ополченцы не знали что ответить. Они чувствовали свое предательство. Понимали, что случиться в случае поражения армии. Весь Восток страны, а может быть и вся Империя погибнет.

— Я знаю, что предложили вам вожди. Но я предлагаю вам другой выбор. Каждый, кто останется, и будет сражаться, получит по тридцать серебреников. А кто уйдет, того настигнет враг и вечно будет преследовать мой народ. Куда бы вы ни пошли, везде вас будут встречать как врагов, везде вас будет поджидать смерть. Выбирайте: деньги и слава или смерть.

Над лагерем повисло молчание. Вдруг вперед выскочил один из вождей ополчения. Он хотел воткнуть топор в спину девушке. Катрин же смотрела вперед на Крафта, который невозмутимо стоял перед ней. Кажется, ему интересно было смотреть за девушкой. Он играл с ней. Но вдруг Крафт скинул пистолет и направил его в Катрин. Она быстро отскочила в сторону. Но пуля была предназначена не ей. Вождь повалился на помост, так и не опустив свой топор на голову девушки. Катрин уже хотела, обрушить энергию на Крафта, но остановилась. Люди зашумели, встревоженные покушением на княжну. Вождей начали хватать, и вязать по рукам и ногам, надеясь, получит за них монету. Крафт на этот раз улыбался Катрин. Он подошел к ней и протянул, руку, помогая подняться. Принцесса приняла помощь. Они стояли напротив друг друга и смотрели прямо в глаза. Взгляд ополчена, не выдавал ничего, кроме спокойствия и отстраненности.

— Мне нужно с вами поговорить. Пройдемте в палатку, — произнесла девушка, и указала рукой на шатер.

Краф немного помедлил, как будто что-то прикидывая. Но решив, что время терпит, прошел в палатку. Девушка направилась за ним, приказав своим людям ждать у входа. Они встали напротив друг друга, не сводя глаз с соперника.

— Кто вы?

— А как вы думаете, кто я?

— Раб, который решил стать господином. Образованный холоп, с огромными амбициями.

— Вы так ненавидите простолюдинов. За что?

— Я ненавижу вас, за то вы меня предали. За то, что я вами заинтересовалась.

— Как я могу, кого-то придать, если я никому не верен? Так и скажите, что вы злитесь, потому что не можете выказать свою благосклонность простолюдину. А то, что я против Императора, это не имеет никакого значения. Вы ведь меня простили бы, если бы я был непокорным герцогом. — Крафт приблизился к девушке, дотронувшись до ее волос. Катрин перевела взгляд на его руку, но не смогла отодвинуть ее. Ей хотелось, чтобы он к ней прикасался. Незнакомец видел это и наслаждался своей властью. Вдруг он отодвинул руку, повернувшись спиной к красавице. Катрин опомнилась, сделав шаг назад. — Ну, вот видите, я же говорил, что я нужен вам.

— Вы предатель и шпион. Я не знаю, кто вы, но пытки и тюрьма развяжут вам язык, — разозлилась такой наглости девушка.

— Пытки, тюрьма… Заем так грубо. Если вы попросите, я сам вам расскажу. Скажите, пожалуйста, и я расскажу, что здесь происходит.

— Я никогда ничего ни у кого не прошу. Вы сами мне это дадите!

— Вы говорили, что никого не благодарите, но дважды поблагодарили меня. Но на этот раз вы правы. По вашей решимости, вижу, что вы лучше будете пытать меня, чем попросите все рассказать. Слушайте внимательно. Я темный эльф, — Незнакомец выдержал паузу, ожидая реакцию Катрин. Но девушка молчала, внимательно слушая. После чего слегка улыбнулся и продолжил. — Здесь я должен был настроить людей на восстание. А еще познакомиться с вами. Это последнее мое задание. Все что я сейчас делал не существенно. Оно уже никак не повлияет на предназначенье. Но если рассматривать все в контексте, то я сыграл свою роль.

— Ты темный эльф? Убийца и шпион, который желает достичь некой тайной цели, которую не могут постичь простые смертные?

— Местами не соглашусь, но смысл в этом.

— Значит ты не простолюдин. Ты знатный враг, которого вычеркнули из всех записей, чтобы забыть ваше предательство. Лучше бы ты был простолюдином, тогда мы бы поладили. А теперь я должна посадить вас в темницу.

Эльф снова улыбнулся. Его черные глаза стали еще черней, как будто тьма заволокла их.

— Вы мадмуазель не далеко ушли от нас. Договориться с Белыми тиграми о войне против ваших братьев, за ранее решив, что придадите и тех. Такие комбинации могут придумывать только настоящие грешники. Я бы задержался у вас в гостях, но мне пора. Моя судьба зовет меня.

В этот момент на улице послышался грохот и выстрелы. В палатку ворвался Лео и еще несколько воинов, с обнаженными клинками. Темный эльф метнул им в глаза яйцо, которое разбившись, образовало большое темное облако, и мгновенно прорубив палатку, кинулся наружу. Пока люди протирали глаза, шпион уже скрылся за палатками, но Лео все равно бросился за ним. Катрин стояла на месте, не зная, что делать. Она была в долгу у этого порожденья тьмы. Но в тоже время он был врагом, которого нужно уничтожить. Девушка выпрыгнула из палатки и устремилась к запасным воротам, через которые мог уйти Крафт. Точнее не Крафт, ведь это не его имя. Так звали храброго ополченца, а не темного эльфа, которому несколько тысяч лет. Достигнув ворот, девушка начала ждать. Она смотрела по сторонам, ожидая появления эльфа. Девушка уже отчаялась, но тут появился он. Темный воин держал в руке окровавленную саблю, с вызовом смотря на девушку.

— Ты хочешь убить меня? Забыв все, что я для тебя сделал. Забыв о своих чувствах?

— Я тебя не люблю, и никогда не любила. Забудь обо мне и мой поцелуй. Я тоже постараюсь забыть тебя. Но ты прав. Я в долгу перед тобой. — Из лагеря слышался шум. К воротам приближались люди. — И я отдам тебе свой долг.

— Можно поскорей, я тороплюсь, — улыбнулся воин, оставаясь неподвижным.

— Вы трижды спасли мне жизнь. Я не могу отплатить вам тем же, но сделаю то, что могу. Вы можете идти, но я вам больше ничего не должна.

— Справедливо. Дважды вы поблагодарили меня. Так что вы были обязаны мне только за одно спасение. Я бы не сказал, что они равнозначны. Но мне не хотелось бы убивать вас, так что останемся почти друзьями.

Девушка отошла в сторону, давая ему убежать. Из-за шатров уже показался Лео и его люди, кое-кто начал стрелять, но Лео запретил им, боясь попасть в Катрин. Принцесса понимала, что черный эльф всё равно не успеет скрыться. Так она больше не была обязана ему и не предавала своих людей. Черный воин в последний раз улыбнулся кончиками губ княжне и высоко подпрыгнув, завертелся на месте. Он быстро облачился в черного ворона и паря над землей вылетел за повозки, окружающие лагерь. Катрин стояла в изумлении, увидев огромную магическую силу, которой обладал этот темный воин. Даже она не могла превращаться в других существ. Это не она спала его жизнь. А он снова пожалел ее. Лео выстрелил из пистолета в след птице, но промахнулся. Выругавшись, граф неодобрительно посмотрел на княжну. Потом ничего не говоря, направился к Императору, доложить о поимке заговорщиков и бегстве самого главного врага.

Вожди ополчения были пойманы. Ополченцы успокоены. Армия вновь была готова к бою. Катрин было стыдно за свою слабость, за свои мыли. Но как не странно ей стало намного легче от того что этот человек покинул ее. Она снова стала свободна. Лео все понял. Ему рассказали о поцелуе у пруда, о том, как этот враг не раз спасал жизнь княжне. Ему это было неприятно, но он ничего не говорил княжне, боясь задеть ее чувства. Слова темного рыцаря, черной кошкой заползли в мысли Катрин. Он выполнил свою миссию. Предназначенье, которое определили темные эльфы для этого мира, все равно сбудется, не смотря на то, что этот план провалился. Чего они хотят?


Темный эльф, летел огромной черной птицей над облаками. От лагеря его отделили десятки верст. Никто не мог помешать ему. У него осталось еще одна обязанность — поговорить с госпожой. Нужно понять, что она решила, и чего хочет эта непостижимая женщина. Ведьмы слишком сложны, чтобы доверять им. А предназначенье требует слаженных действий и продуманного плана.

Он, размышляя о том, что произошло. Он пытался понять, почему он спасал эту девушку, почему он не убил ее, когда мог. Немного поразмыслив, он понял, что несмотря ни на что, он остается воином, который не может оставить в беде девушку, если на то нет особой необходимости. А ее не было. Когда она пришла в лагерь, ее смерть уже ничего не могла уже изменить. Мятеж все равно был бы провален. Он не должен был спасать ее раньше, и тогда бы всё получилось. Но он спас, значит, так велела судьба. Он ни когда не убивал, если этого можно было избежать. Только предназначение выбирает путь каждого. Как странно. Любой мужчина, увидев эту красавицу, воспылал бы к ней чувствами, а я безразличен. Даже страсть не вспыхнула в его сердце. Жить без чувств — вот мое предназначенье. Путь воина, идущего через тень, чтобы втайне от всех управлять эти миром. Да, оно того стоит. Власть над ними самое сладкое чувство, которое может испытать темный эльф.

Птица летела на Запад, всматриваясь в поля и леса Империи. Люди суетились у своих обиталищ, даже не представляя, что их скоро сожгут. Такова их судьба, и они сами толкают себя на это. Они ненавидят своего господина, мечтая об идеальном государе. Но идеалов не бывает. На место одному, может прийти правитель, еще страшнее и безжалостней. И все будет куда страшнее.

Антверпен сиял от солнечного света. Пожары уже потушили или они потухли сами собой. Трупы уже начали убирать, но их было так много, что все убрать ещё не успели. Народ, снова притих, после радости охватившей после отражения натиска врага. Люди попрятались по своим норам и с опаской смотрели за проходящими путниками. Зараза уже начала проходить, но кое-где еще встречались заболевшие. Двое всадников мчались по заваленным мусором и трупами улицам города. Они направлялись к оружейной, чтобы поговорить со стражником, который разрешил раздачу оружия. Марус и Астен весело разговаривали, не обращая внимания на следы войны. Они были воинами и привыкли ко всем ужасам, что подстерегали их на пути. Храмовник уже помолился за усопших, более он ничего не мог для них сделать. Но он мог попытаться спасти тех, кого еще можно было спасти, чтобы не допустить несправедливости. Воины добрались до площади. Повсюду валялись горы трупов, утыканные стрелами и дротиками. Оружейная была частично разрушена, и найти в этом беспорядке одного человека, было почти невозможно. Когда Марус и Астен подъехали поближе, то увидели отряд рыцарей Белого тигра, во главе с самим графом Паленом. Он был не весел, как будто только что потерял своего друга. Магистр пронзительно посмотрел на прибывших воинов. Он очень уважал рыцарей Голубого дракона, потому попытался принять как можно более дружелюбный вид. Воины спешились и подошли к графу. Несколько рыцарей ордена преградили путь пришедшим, но магистр знаком приказал пропустить их.

— Ваше сиятельство, мы рады приветствовать вас.

— И вам мое почтение.

— Что здесь произошло? — поинтересовался Марус.

— Здесь был бой. Сектанты напали на оружейную, а потом на моих рыцарей. Многих убили. Эти предатели не просто взялись за оружие против нас. Их кто-то готовил. Они отлично сражались. Нам удалось захватить нескольких. Но они ничего пока не говорят.

Астен прошелся меж трупов, внимательно рассматривая тела и горы мусора. Вдруг меж трупов, он увидел небольшую бриллиантовую брошь, с изображенным на ней гербом Антверпена. Не заметно для окружающих, рыцарь поднял украшение и сунул его себе в карман. Он видел уже, где то это украшение, но пока не мог вспомнить где. Астен прошел дальше к воротам, и увидел прибитого к двери человека. Его тело было ужасно изуродовано, кишки валялись у ног. Его долго пытали, прежде чем умертвить. Астен подозвал Маруса посмотреть на это страшное зрелище. Храмовник подошел ближе, но сразу отпрянул назад, прикрыв лицо платком. Пален тоже подошел к рыцарям, брезгливо рассматривая умершего.

— Кто этот бедолага? Похоже они имели с ним личные счеты, — произнес граф Пален.

— Это командир стражи охранявшей оружейную, — почти задыхаясь, ответил Марус.

Астен подошел поближе, внимательно рассматривая тело. На губах убитого засохло много крови. Астен вытащил кинжал, и им раздвинул сжавшиеся челюсти покойного. Во рту была уйма засохшей жижи, но там не было того что должно было быть. Язык был отрезан, напрочь, под самое основание.

— У него нет языка. Похоже на какое-то ритуальное убийство, — произнес Астен и взобрался на коня.

— Сектанты обычно отрезают языки тем, кто не выполнил свою клятву. — Подключился, оправившийся Марус. Магистр и рыцарь внимательно посмотрели на храмовника, не понимая, как он это узнал. — Я же рыцарь храма. Мы изучаем повадки нашего врага. Хотя сам я никогда такого не видел.

— Раз вы такой наблюдательный, и столько знаете про сектантов, то я предлагаю направиться в тюрьму и расспросить их вместе, кто их послал, — предложил магистр.

Всадники запрыгнули в седла и направились во дворец наместника, где была расположенная временная тюрьма, из-за того что старая была дочиста разрушена. По дороге Пален, поинтересовался самочувствием Дейлона, и пожелал его скорейшего выздоровления. Он сказал, что новая политика ордена направлена на умиротворение, и если эльфы проявят сдержанность, в Империи снова воцариться мир. Дворец наместника был расположен на широком холме. Под дворцом был положен высокий белый фундамент, заканчивающийся мраморной зубчаткой. На нем было построено большое, высокое здание, в античном стиле. Дворец построили несколько веков назад. На его возведение ушло много времени, так как при строительстве использовалось много мрамора, который приходилось доставлять издалека.

Фасад здания, венчали высокие украшенные резьбой колонны, уходящие под массивную крышу, на которой были вырезаны фигуры из мифов и легенд.

Рыцари вошли в медные ворота, потом поднялись по длинным мраморным ступенькам и направились в правое врыло здания, где находились темницы. У самого входа во дворец, рыцари увидели большой фонтан в виде большой фигуры наместника, сидящего на коне. Спустившись в подземелье, им стало ни по себе. Повсюду, не смотря на новизну постройки, пахло затхлостью и смертью.

— Похоже, так пахнет во всех темницах, — попробовал отшутиться Астен, но спутники не поняли шутки и продолжили угрюмо брести по подземелью.

Подойдя к черной металлической двери, они остановились. Магистр приказал открыть дверь. Перед людьми предстала большая комната, оборудованная для пыток. Здесь были приборы для колесования, испанский сапог, станки для разрывания на куски и массивные столы с инструментами, для глумления над плотью. Марус попятился, не желая входить внутрь, но Астен протолкнул приятеля, сам последовав за ним. В комнате лежали несколько людей. Их тела были еще не слишком изувечены, но было видно, что их уже начали пытать. Пален, подошел к одному из них. Тюремщики подняли на колени, уставшего человека. Это был один из здешних купцов, торговавший тканями. В этот момент в пыточную спустился наместник Антверпена со своей свитой. Магистр и рыцари поприветствовали прибывшего и снова принялись за то, зачем пришли.

— Вы готовы говорит? — отстранено обратился магистр.

Осужденный поднял затравленные глаза. В нем читался страх и презренье. Именно презренье. Это чувство он ощущал к своим врагам. Сглотнув слюну, комком застрявшую в горле, он начал говорить.

— Вы хотите узнать правду?

— Конечно, хотим. Говори. Я обещаю вам справедливый суд, — произнес наместник.

— А готовы ли вы ее услышать? Вдруг она так страшна, что ее лучше не знать.

— Говори собак. Или я тебя заживо собакам скормлю! — разозлился магистр.

— Нам приказали открыть подземный ход и показать его оркам. Нам приказали напасть на горожан и на рыцарей ордена. Все это делалось именем Чарра.

— Ну, говори же! Или я тебя сейчас зарублю, — надоело ждать Астену.

— Нам приказал жрец Чарра. Его тайный слуга, Дейлон сын Элрода повелителя Эльдораса.

— Что? — разом произнесли все.

— Ты врешь! — закричал Марус, вытаскивая меч. — Еще слово и я убью тебя!

— Подождите. — Преградил дорогу Пален. — Если он лжет, его итак повесят. Нужно расспросить остальных. Так мы узнаем наверняка.

Храмовник убрал клинок, понимая, что он не прав. Следующие несколько минут, прошли в расспросах, захваченных сектантов. Предатели все как один рассказывали одну и ту же историю, с небольшими авторскими различиями. Они долго вспоминали подробности, но все же говорили одно и то же. Тогда в разговор вмешался наместник.

— Мне сразу не понравился этот князь. Напал на моих рыцарей, разграбил мою оружейную. А потом на стене изрекал темные заклинания. Вам не кажется это подозрительным. Его как можно скорей нужно допросить и пытать, если понадобиться. А потом повесть!

— Что скажите, вы его друзья в оправдание князя? — спросил Пален.

— Я не сказал бы, что мы его друзья. Мы недавно познакомились и плохо знаем принца, — запинаясь, ответил Астен.

— Я его друг! И я не верю в его предательство. Но если это так, то его должна ждать самая суровая кара, — выпали Марус.

— Тогда идем и расспросим его обо всем.

Вся толпа следователей вывалилась из пыточной, и быстро направилась наверх, устав от пыточного застенка. Вместе со всеми пошел и наместник, желая увидеть, как будет найден скрытый враг. Он всем сердцем ненавидел темных отступников, скрывающихся за личинами друзей. А этот эльф предал его и этот город. Он должен заплатить за это.

Дейлона разместили в двухэтажном доме, неподалеку от дворца, так что компания быстро добралась до предателя. Люди ввалились в комнату, но сразу попятились назад. Пара холодных дул пистолетов смотрели на ворвавшихся воинов. Дейлон лежал на постели, стальным взглядом всматриваясь в лица людей.

— Что здесь происходит? Я ожидал гостей желающих выказать мне почтение, но не в таком же количестве.

— Князь, опустите пистолеты. Нам нужно поговорить, — обратился, Пален, медленно проходя в комнату.

— Дайте слово что вы не убьете меня, после того как я их уберу. Я не боюсь смерти, но не хотелось бы умирать так глупо.

— Вас никто не хочет убивать ваше сиятельство. Просто есть некоторые подозрения, которые требуют разрешения. Опустите оружие. Мы же не враги.

— Пожалуй, вы правы. Проходите, устраивайтесь поудобней. Я бы поприветствовал вас, но мне еще тяжело подниматься с постели. — Дейлон приподнялся на подушках, положив пистолеты на небольшой столик, рядом с кроватью.

Все прибывшие зашли в комнату. Наместник недобро поглядывал на принца. Была бы его воля, он прямо сейчас приказал его повесить. Марус стоял в сторонке, боясь посмотреть другу в глаза. Астен, напротив, стоял перед князем и вызывающе смотрел на него. Пален подошел ближе и медленно наклонившись, потянулся к пистолетам. Дейлон, проследил за маневром магистра и быстрым движением руки, перехватил ладонь Палена. Взгляды рыцарей перекрестились. Глаза воинов горели от напряжения и недоверия.

— Есть свидетели, которые утверждают, что вы возглавили заговор. Эти люди утверждают, что вы маг крови и прислужник Чарра. — Пален стоял в той же позе, протянув руки к оружию, наблюдая за реакцией князя.

Дейлон выпустил руку магистра, не понимая, что происходит. Дикая боль сковала затылок рыцаря. Дейлон обхватил голову руками, пытаясь остановить боль. Магистр убрал оружие и немного отошел назад. От темного рыцаря можно ждать всего чего угодно. Наместник, все это время стоял, молча, наблюдая за всем от двери.

— Ваше высочество. Вы обвиняетесь в измене. Наказание за это смерть. Что вы можете сказать в свое оправдание?

Дейлон поднял взгляд на наместника и вдруг засмеялся демоническим смехом. Холод пробежал по спинам собравшихся. Так страшен был этот безумный смех. Как будто сами демонические потоки говорили с ними. Наконец смех стих. Но Дейлон не обезумил. Он был в не себя от возмущения и ярости. Как смеют его, эльфийского принца обвинять в предательстве? Ему нужно было время, чтобы все обдумать и выплеснуть эмоции. Успокоившись, князь, ровным отстраненным тоном ответил собравшимся.

— Господа, мне нечего сказать. Я принц. Мой отец правитель. Судить меня может только суд равных. Здесь же я не вижу никого, кто обладал бы таким правом. Я устал и хочу отдохнуть.

Пален разозлился, но не подал виду. Магистра ордена Белого тигра, этот юнец не считает равным. Он ответит за это.

— Сударь, я магистр Белого тигра. Целью нашего ордена, является борьба с прислужниками темных потоков. Вы должны ответить на наши вопросы.

Дейлон лениво потянулся. Раздражение и негодование, которые охватили его первоначально, уступили место усталости. Все что здесь происходило, уже не интересовало его. Они ничего ему не сделают. По крайней мере, до прибытия Императора. Да к тому же чего ему бояться, если он герой, спасший этот город. Я ничего не делал. Так что у них ничего против меня нет.

— Вы временно назначенный магистр, а не пожизненный. Это не одно и то же. К тому же чего вы от меня ждете? Вы думаете, я буду защищать себя? Но от кого? Вы не привели ни одного факта.

— Ваши слуги нам все рассказали. Вы напали на рыцарей Антверпена. А потом приказали напасть на воинов Белого тигра. По вашему приказу открыли потайной ход, — выпалил наместник. В этот момент, он хотел разорвать этого наглеца.

— Наместник, усмирите свой пыл. Это беседа, а не допрос, — остановил наместника магистр.

— Благодарю вас за ваше покровительство. Я думал, вы будете первым, кто меня решит повесить, — саркастично ответил князь, поморщившись от боли в боку.

— Это не покровительство. Просто я хочу правосудия. Невиновный человек не должен пострадать.

— Да хватит с ним разговаривать. Повесим его, да и дело с концом. Предателям, там и место, — еще больше злился наместник, от сомнений, которые выдвигал магистр.

— Какой вы быстрый. А как же суд? Законы, доказательства? Вы, наместник, не обладаете таким правом. Если со мной что-то случиться, то Император повесит вас.

Наместник злобно затих, ожидая, что скажет магистр.

Дейлон понимал, что он лжет. Генрих будет рад смерти ненавистного зятя, который к тому же имеет права на его трон. Но нужно было потянуть время, чтобы его друзья могли ему помочь или, в крайнем случае, он окреп и смог сбежать.

— Дейлон, просто ответь на обвинения, и закончим с этим. Так вы скорее сможете отдохнуть, а мы заняться поиском преступника.

— Хорошо. Я этого не делал. Все обвинения ложь. Их кто-то сфабриковал, чтобы вы меня прикончили. Постойте-ка, одно, пожалуй, правда. Я вправил челюсть одному из рыцарей наместника. Но ведь это не преступление. Если рыцарь оскорблен, я отвечу на его вызов, когда поправлюсь. Вы удовлетворены моим ответом?

— Вполне, ваше высочество. Но до того как мы все разузнаем, вам придется посидеть взаперти. Надеюсь, эта комната устроит ваше сиятельство? — пытаясь уколоть Дейлона, спросил магистр.

— Милая комнатка. Тем более что мне все равно никуда не уйти. Спасибо за ваше гостеприимство.

— Но как? Он же преступник! Он должен сидеть в тюрьме, а не лежать в уютной постели, — негодовал наместник.

— Вина князя не доказана. Слово сектанта Чарра против принца Эльдораса, ничего не стоит. Так что было бы неправильно посадить Дейлона в сырой застенок. Если вы так уверены в его причастности, найдите улики. А теперь, господа, я думаю принц, хотел бы остаться один.

Дейлон, в этот момент был очень благодарен Палену. Он ошибся в нем. Это был достойный человек, хоть и рыцарь ордена. А вот его недавно нареченные друзья, его разочаровали. Они стояли среди обвинителей, не замолвив ни слова в его защиту. Все, кроме Маруса и Астена покинули комнату.

— Ты, правда, этого не делал? Скажи только мне и я никому не расскажу. Даже если ты враг. Даю слово рыцаря, — обратился Марус.

Дейлон сузил губы в улыбке. Ему было немного смешно слышать такие слова. Чего ждал этот храмовник? Ни один предатель не рассказал бы, кто он на самом деле. Обычно бы такой вопрос разозлил князя, но сейчас он решил ответить храмовнику.

— Марус, ты думаешь, что я учу темные заклинания? Бегаю по улицам, подстрекая к службе Чарру? Плюю на статую Единого? И хочу смерти всем расам? Не смеши меня. Звучит глупо. — Но Марус не понял ответа князя, продолжая ждать ответ. — Ты упорный. Я никого не предавал. Я не служу Чарру. Меня хотят подставить. А ты что молчишь, Астен? Тоже будешь спрашивать кто я?

Астен улыбнулся, подойдя к столику, вытащил пару цветков из вазы и вдохнул их аромат. Потом лениво посмотрел на принца, который ждал от него ответа.

— Нет, не буду. Это не ты. Я точно знаю. Но и сказать мне нечего. У меня нет ничего, что подтверждало бы мои слова, или опровергало их. Но не расстраивайся, Марус что-нибудь придумает. Ты посмотри, на его по щенячьи преданный взгляд. Он Антверпен с головы на ноги перевернет, но найдет того кто тебя подставил.

Дейлон улыбнулся ответу рыцаря. Он был прав. Что здесь можно сказать, нужно действовать. А Марус и, правда, был странным человеком. Не таким как все. Он был готов отдать свою жизнь, за эльфа, с которым недавно познакомился. Он считал его другом, хотя совсем не знал. Пожалуй ему просто нужны были друзья, чтобы не чувствовать себя одиноко.

— Еще слово и я убью вас. Никто не вправе оскорблять воина храма.

— Успокойтесь, друзья. Не спорьте, просто вытащите меня отсюда.

Рыцари переглянулись, и ничего не ответив князю, направились к двери.

— Э, постойте! А как же «мы мигом. Ты глазом моргнуть не успеешь, как мы вытащим тебя?»

— Что? Ты же сам хотел отдохнуть, вот и отдыхай. Воевать тебе, зато больше не придется. Я бы и сам посидел под таким арестом.

— Шли бы вы. Будьте осторожны.

— Ты тоже.

Рыцари вышли из комнаты. Они оба хотели помочь Дейлону. Но с чего начать? Они стояли в коридоре. Несколько стражников заняли свой пост у двери князя. Люди смотрели в окно. Во дворе спорили наместник и магистр ордена. Было не слышно, то, что они говорят, но и без этого рыцари понимали, что наместник хочет смерти принцу. Марус пытался что-то придумать, но мысли путались и не как не могли составить систему. Астен же был спокоен. Он не понимал, поему он хочет спасти принца. Ведь они не друзья. Да и знакомы они, совсем недавно. Но что-то мешало ему, стоять в стороне. Может потому что он спас ему жизнь? Пожалуй, да. Астен оценивающе посмотрел на храмовника, как бы прикидывая, справиться ли он с тем, что ему предстоит сделать.

— Что ты будешь делать?

— Пока не решил. Но, наверное, еще раз нужно допросить пленных.

— Я бы на твоем месте, начал с оружейных. Кто-нибудь мог видеть, что там произошло. Попробуй, может, что-нибудь найдешь.

— А ты что будешь делать?

— Охранять принца. Ты видел наместника? У меня такое предчувствие, что он на этом не успокоиться. Как бы Дейлон не задохнулся, прижатый подушкой.

— Наместник сумасшедший, но на такое не пойдет. Он же знает, что это так не оставят.

— Как знать. Мы живем в такое беспокойное время, что может произойти все что угодно.

Марус пожелал приятелю удачи и направился на оружейную площадь, чтобы опросить жителей. Ему казалось это не очень полезным, так как большинство горожан, которые жили там либо погибли, либо попрятались по своим полуразрушенным домам, прячась от всех и каждого. Астен же так и остался стоять, смотря на двор.

Марус добрался до площади. Уже был полдень, так что солнце стало ужасно сильно припекать. Люди сновали повсюду, обыскивая, уже начавшие подгнивать трупы. Как ни странно, рыцари ордена, как будто забыли про эту площадь, не торопясь убирать тела погибших людей. Рыцарь оглядел округу, понимая, как много работы, ждало его впереди. Он начал останавливать, мародеров и прохожих, пытаясь узнать их о том, что здесь произошло. Но люди, только кивали головой, говоря, что они здесь не причем. На расспросы ушел целый час, а храмовник так и не продвинулся ни на шаг в своих поисках. Наконец, Марус заметил маленькую девочку, голодранку. Она любопытно смотрела на рыцаря, как будто желая что-то сказать ему. Храмовник знал, что уличные дети подрастают намного раньше, так что ее словам можно было верить. Рыцарь подошел к девочке, она хотела убежать, но он остановил окликом.

— У меня есть золото! Ты ведь хочешь мне помочь? Здесь что-то произошло, и ты видела это. Может, расскажешь мне?

Марус вертел небольшую золотую монету, приветливо улыбаясь девочке. Малышка вытащила золотую монетку из руки храмовника и почтительно поклонилась ему.

— Это не орки убили здесь всех. Сюда пришли люди в черных плащах и с длинными кривыми мечами. Они убивали всех, кто попадался им на пути. Они перебили стражу, а одного из них пытали. Он так жутко кричал. Они говорили, что это ему за то, что он ослушался своего господина. А один из этих черных, был очень похож на наместника. Он скинул капюшон, чтобы заглянуть в глаза умирающего стражника, и я узнала в нем наместника. Хотите, верьте, хотите, нет, но это был он.

— Ты подтвердишь это перед претором? На суде.

— Вы, конечно, заплатили большие деньги, но я хочу жить. Наместник убьет меня еще до суда.

— Я заплачу еще и приставлю к тебе охрану. Рыцари моего ордена ни за что не оставят беззащитного в беде.

Девочка внимательно посмотрела на рыцаря. Прикинув, что на нем можно заработать целое состояние, одобрительно закивала головой. Марус проводил девочку к своим собратьям по ордену, а сам отправился в тюрьму, с намереньем, как следует допросить этих заключенных. Но когда храмовник прибыл во дворец, то заметил некоторый переполох. Повсюду бегали ничего не понимающие стражники. Офицеры надрывали глотки, гоняя своих людей по дворцу, чтобы те кого-то нашли. Рыцарь поинтересовался у одного из офицеров что произошло. Солдат ответил, что все пленники сбежали, в тюрьме не осталось ни одного сектанта. Марус не мог понять, что происходит. Заключенные не могли сбежать сразу все. Неужели все, что сказала девочка правда? Наместник, назначенный самим Императором слуга Чарра. Нужно как можно скорее сообщит магистру обо всём, что он узнал. Марус направился к дому магистра, который также был недалеко от дворца наместника. Большинство домов оставшиеся после пожаров и побоища, находились в самом центре, рядом с крепостью наместника, которая отпугивала воров и врагов во время штурма.


Наместник сидел в большом зале, своего прекрасного дворца. По краям комнаты стояли большие мраморные колонны, подпирающие узорчатый потолок. Наверху были изображены сцены борьбы, между древними богами, за души простых смертных. В центре комнаты, был высечен большой бассейн, вода в котором, подогревалась специальными механизмами.

В комнату вошел рыцарь наместника. Он знал, что сейчас лучше не беспокоить господина, но нужно было действовать. Скоро прибудет Император и тогда они не смогут заплатить Чарру кровавую дань. Наместник сидел, опершись на руку, размышляя о счастливом прошлом. Рыцарь подошел к своему сюзерену. Поклонившись, он нарушил повисшее над комнатой молчание.

— Ваше превосходительство, все распоряжения Чарра исполнены. Вода в колодцах отравлена, продовольствие спущено в канализацию. Так что город обречен. Бог наградит нас за великую службу.

Наместник посмотрел на своего помощника, пустыми, полными отчаяния глазами.

— Вы знаете, где мой сын?

— Ваш сын умер пару лет назад. А то, что по вашей просьбе воскресили жрецы где-то на севере. Тамошние орды готовятся к крестовому походу против мира. Его сила понадобиться им.

Наместник стал еще печальней. Он предал свой народ. Своего Императора. Убил все жителей города, но так и не смог спасти своего мертвого сына. Его душа мертва. Осталось только тело, наполненное темными потоками. «Нужно было отпустить его, а я не смог. И теперь мы мучаемся вместе. Ну, ничего, я скоро отправлюсь за тобой».

— А что на счет наших слуг?

— Мы вытащили их. Они еще пригодятся нашему великому богу.

— Осталось последнее. Пусть магистр и принц умрут. Пошли людей, чтобы закончить это. Не нужно оставлять незаконченные дела. И приготовься, мы сразу уходим, после того как все будет сделано.

— Да господин. Я все сделаю.

Рыцарь покинул древнюю залу, оставив своего правителя в одиночестве. Наместнику уже нечего было терять. В этом мире его ничто не держало и ничто не радовало. Он уже был мертв. Горе убило великого человека.

Темные воины и рыцари, предатели, направились к дому магистра. Это было двух этажное здание с небольшим внутренним двориком. Балкон выходил прямо во двор, так что хозяин мог видеть, что происходит снаружи. Это было, пожалуй, чуть ли не единственное белое здание, построенное из хорошо обработанного камня. Во дворе дремали, под лучами дневного солнца, уставшие воины ордена. Некоторые сидели на земле, уже не делая вид, что выполняют свой долг. Другие стояли, опершись на алебарды, мерно поклевывая носом, от сморившей усталости. Вдруг деревянные ворота разлетелись на куски. Щепки заполнили внутренний двор. Взрывная волна, раскидала воинов, отдыхавших во дворе. В воротах показались люди в больших черных плащах, с накинутыми на головы капюшонами, нижнюю часть лица закрывали кожаные маски, создавая еще более жуткое впечатление. На руках и ногах у убийц были кожаные поручи и поножи. Из одежды на них были длинные черные туники. Воины были вооружены, кривыми длинными мечами. Эта толпа, набросилась на ничего не понимающих воинов ордена. Внизу завязался бой. Вслед за сектантами, появились рыцари наместника. Воины ордена решили, что прибыло подкрепление, но ошиблись. Рыцари напали на своих собратьев по оружию. Бой начал стихать. Враги перебили почти всех воинов ордена и начали выламывать двери дома. Из окон здания, по ним стреляли из мушкетов и арбалетов, но сектанты не унимались. В воротах показался тот воин, который недавно докладывал наместнику, о выполненных злодеяниях. Он начал шептать какое-то темное заклинание. Вокруг его ладоней, образовалась какая-то синяя аура. Энергия искрилась, пылая в руках рыцаря, желая вырваться наружу. Маг направил ладони на дверь, и мощный пучок устремился к зданию. Психическая волна энергии ударилась в двери. Тяжелые дубовые створки, окованные железом, не выдержали удара, и разлетевшись в щепки. Одна из створок разбилась пополам, улетев в коридор, калеча защитников магистра. Враги бросились в здание, убивая всех на своем пути. Темный маг шел за своими людьми, не обращая внимания на бой. Ему нужен был один человек. На сегодня он убил уже достаточно людей. Нужно оставить и на завтра. Рыцари Антверпена расчищали перед ним дорогу, убивая все на своем пути. Маг поднялся на второй этаж, где должен был располагаться кабинет магистра, но вдруг услышал топот копыт на улице. Любопытство победило в воине, и он подошел к окну. Тяжелая пуля просвистела у его лица, разбив ставни. Маг отскочил от кона. Того мгновения, что он смотрел на улицу хватило, чтобы увидеть рыцарей Голубого дракона, во главе с Марусом. Нужно как можно скорей выполнить свое дело и убираться отсюда, пока эти рыцари не добрались до него. Предатель вытащил меч и рванул к большим дверям, ведущими в кабинет. Его воины ударили несколько раз в дверь. Дерево затрещало, но выдержало первый удар. Заговорщики снова навалились на проход. И тогда дверь поддалась, настежь распахнувшись перед заговорщиками. Маг рванул в кабинет, но там никого не оказалось. В стене была открыта дверь, ведущая в потайной ход. Рыцарь зарычал как раненное животное. Он не выполнил такое простое задание. Сектант хотел уйти через проход, но в глубине туннеля, послышались громкие шаги, и крики солдат. Его окружили, еще немного и все будет кончено. Наконец в кабинет ворвались рыцари Голубого дракона, во главе с Марусом. Темный рыцарь, снова начал собирать магические потоки, чтобы обрушить их во врага. Собрав как можно больше, он послал все это в рыцаря, но тот прикрылся, мечем. Сталь запылала, отражая в стены потоки молний. Стены вспыхнули, но оружие сдержало удар. Марус отбросил раскаленный клинок и быстро вытащил из наплечной кобуры, кремневый пистолет, пустил пулю в лоб предателю. От щелчка до выстрела, проходит около секунды, так что рыцарь успел отскочить от пули. Он поднялся на ноги и уже желал напасть на Маруса, но из потайного хода вынырнул магистр во главе своих рыцарей. Он преградил путь предателю, направив на него клинок.

— Ты пришел за мной? Вот я! Попробуй, возьми, если сможешь. Сегодня ты умрешь за то, что сотворил, предатель.

Слово предатель, с болью отозвалось в сердце темного рыцаря. Он должен быть сильным. Чарр покровительствует только бесстрашным убийцам, и я буду таким. Воин бросился вперед. Клинки рыцарей скрестились. Сталь высекала яркие искры, от ударов клинков. Темный рыцарь попытался обрушить удар на голову врага, но магистр отступил в сторону и пока клинок рыцаря, не поднялся к верху, он на отмах ударил падшего по шее. Голова как мячик отскочила в сторону, покатившись по ковру. Магистр прошелся по комнате, делая вид, что рассматривает тело, на самом же деле, он думал, что делать дальше.

Второй отряд заговорщиков, прямиком направился к дому, где держали Дейлона. Принц лежал на постели и, расслабившись, читал роман о похождениях знаменитого любовника. История была очень интересной. Он влюблялся почти каждый день. У него было женщин больше чем цветов в поле. Все так и продолжалось, пока он не встретил девушку, которой он совсем не понравился. Она отказала ему. Но рыцарь не унывал. Недоступность девушки, только возбуждала его воображение. Он бегал за ней, а она от него. Наконец они нашли общий язык. Однажды он спас ее брата от разбойников. Мужчина как будто изменился. Стал настоящим джентльменом. Девушка и рыцарь подружились. Потом они почувствовали, что любят друг друга. Был объявлен день свадьбы. Девушка замечала, что ее любимый чувствует себя все хуже и хуже. Она поговорила со своими подругами, и они решили, что ему не хватает женской ласки. Тогда девушка сжалилась над своим принцем и отдалась ему. Рыцарь сразу воспарял духом, так прошло около недели, а потом за день перед свадьбой он пропал. Девушка осталась одна, а донжуан отправился в путь, напевая, веселею шансонетку, радуясь своей свободе от этой необычной девушки. Некоторые люди не рождены для совместной жизни, так же как два кота не могут ужиться вместе. Дейлон рассмеялся, дочитав роман. Ему почему-то показалась эта история очень занимательной и смешной. Веселые похождения соблазнителя прекрасных дам. Дейлон и сам бы мог быть таким, но он был однолюбом. Если полюбил, то это навсегда. А он любил. Любил так сильно, как только мог. Лютия сейчас ждала его в Изирале. И он вернется к ней. Осталось совсем чуть-чуть. Вдруг за стеной послышался шум. Дейлон прислушался к звукам, доносившимся из-за тяжелой двери. Он без труда узнал этот привычный для него шум. Шум битвы! Люди сражались и умирали за этой дверью, защищая его жизнь. Принц попытался подняться с постели, но боль в правом боку, заставила его вновь опуститься на постель.

Астен лежал в тени, небольшого сада. Он решил не вмешиваться в то, что происходит во дворце и в доме, в котором заперли принца. Он хотел забыть все то, что он натворил и все, что происходило вокруг. Этот город и его жители совершенно его не интересовали. Он подсказал Марусу что делать, так что пусть теперь они сами разбираются с этим. Астен лежал на камнях, сняв с себя камзол. Рубашка была расстегнута на груди, охлаждая разгоряченное тело. Меч лежал рядом. За многие годы он привык держать свое оружие как можно ближе. Даже когда ложился спать, его меч был у изголовья. Астен не всегда был таким. Судьба не щадила его. Мало того что отец потерял все состояние, так он еще и стал поклоняться темному богу Чарру. Император замял это дело. Конечно предателя убили, но никто об этом не узнал. Астен бы еще юнцом, но Генрих увидел в нем большой потенциал. Он предложил мальчику сокрыть все, что произошло в их владениях, взамен тот должен был двадцать лет служить императору. Так и произошло. Астен выполнял разные щекотливые поручения Генриха. За долгие годы он не гнушался ничем. Убить ему было, как раз плюнуть. Но в этот раз было все не так. Он увидел в принце родственную душу. Да к тому же он был обязан ему своей жизнью. Герцог не выдержал этой тишины. Он должен бы рассказать обо всем князю. Нужно вызвать принца на поединок. Только так он может выполнить приказ, не переступая через самого себя. С этими мыслями Астен направился поговорить с Дейлоном.

В здание, в котором содержался принц, почти не было охраны. Магистр приставил несколько своих стражников, чтобы князь не смог бежать, а наместник города не мог его повесить. Астен поднимался на второй этаж, когда из-за угла выскочил черный человек. Он махал длинными кривыми меча, пытаясь вонзить их в рыцаря. Сектант сделал выпад, переведя центр тяжести вперед. Астен отступил в сторону, и противник кубарем покатился по лестнице. Астен на минуту задумался, стоит ли ему подниматься наверх. Не лучше ли дать им самим убить его. Если ему суждено выжить, то он выживет. Но его мысли прервала толпа врагов, которая показалась внизу лестницы. Это прибыло подкрепление нападавшим. Рыцари Белого тигра, перебили тех, кто были среди первых нападавших, так что их приятелям, затаившимся в конюшне, пришлось помочь неудавшимся убийцам. Астен быстро вытащил меч и кинулся к комнате Дейлона. Раз уж у него нет выбора, так он попытается вернуть долг принцу. Астен и еще несколько рыцарей преградили путь сектантам. Завязался жестокий бой. В замкнутом пространстве коридора, тяжело было использовать тяжелые мечи, но выбора не было. Тяжелые доспехи рыцарей мешали им обороняться. Легкие темные воины, кололи их в стыки пластин, причиняя тяжелые раны. За всю свою военную карьеру Астен не получил ни одного сколь либо серьезного ранения. Самое большое это были ссадины и синяки. И в этот раз он уходил от ударов врага. Воины медленно отступали к комнате князя. Защитников становилось все меньше и меньше. Почувствовав, что здесь его ждет только смерть, Астен кинулся к комнате принца, оставив двух рыцарей прикрывать ему спину. Открыв дверь, он увидел напряженного Дейлона, который сидел на кровати скинув руки на дверь.

— Что происходит? Где моя стража?

— Наместник решил убить тебя. Готовься к смерти, они уже рядом.

Дейлон ничего не мог понять. Рыцари ордена сражаются с воинами наместника. А Астен пришел спасать его жизнь. Князь все время чувствовал, что Астен не способен на геройский поступок, тем более ради него. А теперь он здесь. Дейлон меньше бы удивился, если пришел Марус, но нет, это был Астен. В комнату ворвались несколько черных сектантов с ребристыми клинками. Дейлон собрал всю свою силу, сконцентрировав психическую энергию, высвобождая энергию подпространства. Мощный энергетический удар обрушился на врагов, разбросав противников по стенам. Но на смену им выбежали новые враги. Астен атаковал, парировал удар первого, кулаком сбил его с ног. Потом снес голову еще одному врагу, воткнул клинок в третьего. Поднырнул под меч следующего, прочертив лезвием ему по животу. Оттолкнул скрючившегося от боли врага. Но он не мог удержать всех наподдавших сектантов. Астен отступал к постели принца. Дейлон еще раз ударил магическим ударом по врагам. Еще немного и враг бы перебил их. Вдруг в голове Дейлона всплыло новое заклинание. Оно не требовало большой силы и умений. Оно не нуждалось в психической энергии носителя. Дейлон точно знал, что это вновь магия крови. Принц понимал, что эта сила без труда уничтожит врагов, но какой ценой. А ценой была жизнь Астена. Руки князя сами по себе начали подниматься для сотворения пламени. Но в этот момент в коридоре послышались быстрые шаги множества стальных сапог. Враги выскочили из комнаты, пытаясь убежать от прибывшего подкрепления. Но короткие болты и граненые пули, догоняли убийц. Почти все свалились в тех же позах, где их настигла смерть. Кто-то лежал, закинув руку за голову, кто-то повалился на живот, раскидав члены в разные стороны. Все были мертвы. Никто не ушел от возмездия. Дейлон прекратил сотворять заклинание, еще до того как услышал шаги. Руки по инерции продолжали вырисовывать круги, хотя его мысли уже были заняты совсем другим. Принц думал о том, что с ним будет дальше. В комнату вошли рыцари ордена Голубого дракона. Они почтительно поклонились принцу. Теперь враг не мог достичь своей цели.

Марус в это время объяснял Палену что происходит. Он рассказал о словах девочки, о бегстве всех сектантов. Перед тем как приехать к магистру, он послал отряд к принцу Дейлону. Астен позаботиться о нем, так что теперь главное не дать наместнику скрыться. Магистр сразу все понял, и без всяких обсуждений собрал своих рыцарей, направившись к дворцу. Самой большой опасностью было то, что враг мог организовать оборону стен. Но этого не произошло. Рыцари смерчем влетели в ворота. Никто даже не пытался их остановить. Стражники не понимали что происходит, испуганно шарахаясь от рыцарей Белого тигра. Один из офицеров сообщил, что наместник в ванной комнате. Марус и Пален устремились к древней зале. Шаги людей грохотом отдавались по коридорам. Слуги разбегались пред грозными воинами. Рыцари открывали двери перед своим предводителем. Наконец отряд достиг комнаты, где недавно докладывал темный рыцарь о сделанных злодеяниях. Наместник так и сидел у бассейна, на мягком, обитом бархатом кресле. Увидев вошедших людей, он мельком бросил на них тоскливый взгляд. Ему нечего было терять и нечего сказать им. Наместник встал. В руке у него был пистолет. Марус направил на предателя свою пистоль, но наместник опередил его. Он произнес три таких простых и в то же время таких пугающих слова: Да здравствует Чарр! И выбил себе мозги. Тело наместника упало в воду, окрасив ее красными кругами. Постепенно всю воду заволокло кровью, она как чума расползалась по всему сущему.

День закончился и настал вечер. Дейлону дали другую, более уютную комнату во дворце. У его изголовья лежали пара пистолетов и меч, чтобы в случае чего защитить себя от врагов. Дворец не казался ему более безопасным, зато был намного удобнее. Он поблагодарил Астена за спасенье. Он еще не знал, что решил рыцарь. Он считал, что выполнил долг жизни и теперь может исполнить последний приказ Императора.

Около полуночи, к городу подошли основные силы армии Империи, во главе с самим Императором. Пален вышел встретить Генриха. Он держался гордо, но в то же время с почтением. Он рассчитывал, что Император поможет ему занять постоянное место магистра. Рыцари ордена совсем не радовались приходу союзника. Они испытывали ненависть, за то, что их друзья сидят в темницах Изираля. Их пытают и морят голодом, чтобы те рассказали о заговоре. Но что может сказать, гордый, бесстрашный человек о том чего он не знает. Рыцари терпели но, в конце концов, ломались, и оговаривали себя и других братьев по ордену. Разведчики ордена нашли армию врага и рассчитывали сами разбить орков, заполучив всю славу. Но Имперцы прибыли вовремя. Как раз на битву.

Генрих даже в темноте видел разрушения и страдания горожан. Большая часть жителей погибла, дома сгорели. Пален по дороге рассказал ему о предательстве наместника. То, что враг прокрался так глубоко, говорило о его огромной силе. Орда еще сильна и готова к бою. Она ждет, где то в лесу, поджидая свою добычу. Еще немного и все закончиться.


Празднования, устроенные по случаю отправления армии на войну закончились, и столица Империи вновь погрузилась в тишину. Конечно, жизнь по-прежнему кипела, но не было уже той восторженности и пышности, которая присуща древнему обиталищу Императоров эллеи. Погода испортилась. Целый день лил дождь, как будто за ранее оплакивая всех погибших. Лютия пребывала в унынии. Магистра поймали, но после этого остался легкий привкус предательства. Принцесса понимала, что Феликс не мог сам сбежать, не мог проникнуть в охотничий дом императора. Такой властью мог обладать только хранитель печати, только он мог убрать стражу и открыть ворота в темницу. Только он мог решиться провести магистра во дворец, приставив к нему охрану из имперской стражи. Он просто смеялся надо мной. И он еще посмел прийти и доложить о его поимке. Какая изворотливость. Но ничего. Он еще попадется. Единственное, что было непонятно принцессе, это то, зачем выпустили магистра? Какое предназначенье уготовили для него враги? То что Ангеран и Феликс заключили союз, не вызывало сомнений. Они знали друг друга с детства. Их соединяла многолетняя дружба и взаимная выгода. Размышления принцессы прервал камердинер, доложивший о прибытие хранителя печати. Поудобней расположившись в кресле, Лютия приказала, пригласить сановника в комнату. Ангеран зашел в комнату, и почтительно полонился княжне. Принцесса предложила сановнику расположиться в кресле напротив.

— Ваше сиятельство, не желает сладостей? — предложила княжна, протягивая поднос.

— От сладкого крошатся зубы, а я уже не в том возрасте, чтобы забывать о свое здоровье.

— С вашим-то образом жизни. Никакого здоровья не наберешься. Поберегли бы себя. Очень советую.

— Я постараюсь.

— Может все-таки конфетку? — лукаво улыбнулась княжна.

— Пожалуй. — Неприятно растянув губы, в подобие улыбки, сказал Ангеран. — Ваше высочество, у меня еще одно неприятное известие. — Немного помедлил сановник, ожидая реакции княжны. — В Изираль прилетела птица. Огромный черный ворон. Мудрецы считают, что это темный маг. Эти существа просто так не прилетают в столицу Империи. У него были веские причины, чтобы прибыть сюда. Скорей всего, вновь готовиться заговор. Мы попытаемся найти врагов вашего высочества, но это крайне сложно. Найти одного человека в таком городе, практически невозможно. Пока змеи не зашевелятся, мы сделать ничего не сможем.

Принцесса внимательно рассматривала сановника. Она думала о новом сообщение. Хочет ли он отвести от себя внимание этим новым врагом, чтобы запутать нас, или говорит правду?

— Установите слежку за всеми важными сановниками. Усильте караулы у дворца и богатых кварталах города. Пусть с башен, следят за всеми перелетами птиц. Сейчас не весна, чтобы им отправляться на Юг.

— Да, конечно. Я уже приказал. За вами установить слежку? — невозмутимо произнес хранитель печати.

— Что? За кем слежку? — Возмутилась принцесса.

— Вас могут попытаться убить, или враг может выйти на ваш след. Так мы сможем найти его.

— Если вы считаете это необходимым, то можете следить. Только не перегибайте палку, я же все-таки женщина.

— Конечно, конечно. Все будет выполнено в лучшем виде. Вы даже не заметите, что что-то изменилось.

— Я вас больше не задерживаю. Найдите этого мага.

— Мы найдем. Можете не беспокоиться.

Хранитель печати, и по совместительству глава тайной канцелярии, поклонившись принцессе, направился к двери. Лютия окликнула сановника. Лицо Ангерана исказилось в недоброй усмешке. Но когда он развернулся, оно отражало спокойствие и радушие.

— Ангеран, возьмите еще конфетку. Сами не попросите.

Сановник подошел к княжне, взяв пригоршню конфет. После чего поклонился принцессе и удалился из комнаты. Когда сановник ушел, в комнату пробрался, неприметный молодой человек. Он встал у кресла наместницы, ожидая приказа.

— Проследите за ним. Я хочу знать о каждом его шаге. Вы отвечаете головой. Если, что, то она слетит с плеч.

Человек поклонился и удалился из залы. Лютия вспомнила об отце, который всегда учил её не верить никому. Вспомнила любящее лицо Дейлона. Ей захотелось забыть обо всем. Увидеть хотя бы чьи-нибудь любящие глаза. Лютия вспомнила свою мать. Раньше она видела в ее глазах любовь, но это давно прошло. Императрица, как будто за что-то корила свою дочь, да еще рождение маленького наследника. Теперь Екатерина, все время уделяла ему, совершенно забыв о своей дочери. Она забыла о помощи и поддержке, которую оказывала дочь своей матери, во время родов, забыла, те годы, что они были вместе. Этот мальчик, как будто перечеркнул прежнюю жизнь принцессы. Она больше не наследница и даже дочерью. Она все потеряла, но обрела брата. Лютии нравился этот маленький комок жизни. Он радовался ее появлению, а она радовалась его счастью. Принцесса была бы хорошей матерью, но этому не суждено было сбыться. Судьбы людей переплетаются и расходятся, перечеркивая их меты.

Лютия пришла в комнату брата. Она стояла у кроватки, с нежностью наблюдая за малышом. Какой он беззащитный и безмятежный. Ему не на кого надеяться кроме как на мать. А если ее не станет, то он останется совсем один. Так случилось с Луизой. Бедный малыш. Мальчик вдруг зашевелился и заплакал, как будто почувствовал, то, о чем думала сестренка. Лютия засуетилась, беря малыша на руки. Ей так не хотелось привязываться к нему, и одновременно так хотелось быть рядом. Принцесса укачивала малыша на руках, шепча ему слова любви, потом запела, прекрасную мелодичную песню. Мальчик притих, слушая голос сестренки. Он тянул ручки к лицу красавицы и смеялся. В этот момент они были вместе. Она чувствовала свою кровь, а он чувствовал тепло и ласку, которые так нужны детям. В комнату вошла императрица. Ей почему-то было неприятно видеть дочь, вместе с малышом. Ей казалось, что они не могут жить на этом свете одновременно. А если так, то пусть живет этот малыш. Екатерина Антверпенская взяла ребёнка на руки и приказала дочери удалиться, сославшись на усталость. Лютия в последний раз посмотрела на брата. Как же он похож на нее!


Ангеран долгое время не мог добраться до своего особняка. Толпы народа запрудили улицы, нарушая все правила движения. Кучеру пришлось позвать стражу, чтобы те освободили дорогу для кареты хранителя печати. Ангеран не понимал что происходит. Бездомные и попрошайки уже давно были согнаны в тренировочный лагерь, чтобы послужить на благо Империи. Но народ, как будто сошел с ума. В этот момент Ангеран пожалел о том что живет в этом бешенном городе. Как ему захотелось побывать в свеем имении. Все подходило к концу, он чувствовал это всеми фибрами своей души. Враг уже здесь и у нас только один способ победить. Нужно поймать этого шпиона. Карета сановника въехала в древнюю усадьбу, относящуюся к восшествию Единого. Император Арон Благочестивый, когда-то часто гостил в этом величественном здании. Произошло это много лет назад, но камни дворца, как будто до сих пор хранили воспоминания тех славных дней, от этого становясь еще величественней и краше.

Ангеран не обращая внимания на своих слуг, поднялся в кабинет. Сановник зажег светильник, поудобней устроился в кресле и начал писать письмо. Пока хранитель печати расписывал свои мысли на куске пергамента, солнце уже начало садиться и над городом вновь воцарилась ночь. Ангеран отдал несколько распоряжений своим помощникам. Он не доверял наместнице. Это была слишком властолюбивая женщина, чтобы так легко отказаться от трона и от сердца прекрасного принца. Что-то в ней подсказывало старому лису, что только с ней можно найти голову этого заговора. Или нет? Может, я просто ненавижу эту девушку? Она ответит за свою наглость. Наместник поужинал и приказал подать карету. Выехав из дворца, кучер постучал в окно и сообщил, что за ними идет хвост. Ангеран насторожился. Лишние глаза ему были не нужны. Нужно было доставить это письмо, и об этом никто не должен знать. Сановник приказал гнать лошадей. Кучер повиновался приказу, пытаясь оторваться от слежки. Но кони преследователя, ничем не уступали жеребцам наместника. Тогда Ангеран, дождавшись, пока они залетят за поворот, открыл дверь и выпрыгнул на газон. На этой улице не было мощенных пешеходных дорожек, а дома зажиточных горожан вплотную подступали к дороге. Ангеран больно ударился о корень дерева. Сановник закатился за его ствол, прячась от глаз преследователей. Кареты пронеслись мимо. Ангеран узнал этот экипаж. Это была личная канцелярия Императора. Тоже что-то вроде секретной полиции, которая была признанна следить за остальными службами. Никто ни кому не доверяет, — подумал сановник. Ангеран поднялся с травы, отряхнувшись от земли, и быстрым шагом направился к посыльной башни. Там располагалась почтовая служба его величества. Самы срочные и секретные депеши доставлялись воинами на быстрых грифонах. Эти гордые животные выращивались высокогорными гномами, далеко на Востоке Империи. Ангеран ловко преодолел посты стражи. Он с детства был ловким мальчиком. Его отец был купцом. Его не ждало ничего кроме работы на рынке, но он добился всего. Еще тогда он познакомился с маленьким дворянином, будущим Железным Феликсом. Он всегда и во всем опережал своего друга. Так и сейчас он его переиграл. Феликс выполнил свое предназначение, и теперь он никому не нужен. Как странно, бывшие лучшие друзья теперь были абсолютно чужими людьми. Хранитель печати лишний раз убедился в изменчивости этого мира. Наконец он шагнул в потайной ход большой белой башни.


Мужчина в черном длинном плаще открыл потайной ход потовой башни и проник внутрь. Он нес письмо своим сообщникам, которые должны были помочь ему в его страшном деле. Пройдя по потайным ходам, человек добрался до чердака. Здесь была широкая остроконечная крыша, покрытая красной черепицей. С боков было множество больших окон для прибытия грифонов. Большие птицы, сидели на жердочках и подозрительно смотрели на двух мужчин стоящих напротив друг друга. Их лиц было не видно. Они оба были одеты в длинные черные плащи с широкими капюшонами. Один из них уже давно прибыл в башню. Он всегда за ранее посещал места встреч, проверяя способы скрыться и возможности засады. В темноте было видно, что стеклянные черные глаза человека выражали не скрываемый интерес.

— Почему вы пришли в таком виде? Я мог убить вас.

— Не могли. Если вы станете опасны, мои слуги убьют вас.

Темному человеку, стало интересно, где они смогли укрыться. Он чувствовал, что опасность ему не грозит, но спрашивать не стал, понимая что ничего, не добьется.

— Вы как всегда, выглядите очень элегантно.

— Бросьте. Мы встретились не для этого. Как ваши успехи?

— У нас не получилось устроить бунт, возникла небольшая проблема, но маршал мертв. Так-то они перейдут реку.

— Это еще не точно. Там есть умные люди. Генрих может вывернуться.

— Антверпен заражен. Скоро он станет мертвым городом. У них не останется иного выхода, как только наступать. Мы позаботились, чтобы письмо достигло цели, они, не подведут нас в нужный момент. Те, кто должны умереть умрут. И мы не забыли вашу просьбу. Только не забудьте обещание, которое вы нам дали. Вашей магической силы не хватит, чтобы справится с нами. И помните, что если этот план провалиться, ваш человек сделает все сам. Этот путь более кровавый, но власть стоит того.

— Не говорите мне что делать. Я и сам все знаю. И не забывайте, что когда это все произойдет, непокорные бороны, должны внезапно скончаться.

— Будет исполнено. С вами очень приятно иметь дело. Хорошую ведьму очень сложно найти.

— Не грубите мне. Я ни кому не прощаю обиды.

— А я и не хотел вас обидеть. Хорошего служителя Чарра, очень сложно найти. А вы отчетливо понимаете то, что он от вас хочет. Приятно когда желанья бога и ваши собственные совпадают.

— Всего хорошего, — ответил мужчина и скользнул в небольшой проход башни.

Второй заговорщик, который прибыл первым, еще немного постоял на карнизе, рассматривая город. Как ни странно, но этот человек еще мог воспринимать красоту, окружающих его вещей. Ночная столица, казалась ему еще прекрасней, чем обычно. Тьма привлекала его. Он спрыгнул с карниза, камнем устремившись к земле, но на лету переоблачился, обернувшись в огромного черного ворона. Птица взмыла в небо, без труда покинув город. Наблюдатели на башнях не заметили, скрывающегося шпиона. Темный эльф держался подальше от луны, пребывая в тени светила.


Войска прибыли в Антверпен, но первая радость от победы, сменилась горестью напастей охвативших город. Люди начали умирать от какой-то странной болезни. Она быстро охватила оставшиеся кварталы города. Мору подверглись не только жители, но и солдаты империи. Было принято решение, покинуть обреченный город. Весь высший совет сразу вышел из Антверпена. Генрих недавно посетил Дейлона, героя Антверпена. Он ожидал увидеть умирающего или уже мертвого человека. Дейлон хоть и был ранен и выглядел уставшим, но было сразу видно, что он идет на поправку. Генрих пожелал принцу скорейшего выздоровления и пообещал любую награду, которую он только пожелает, когда это война закончиться. Астен уже доложил, что скоро он выполнить то, что должен. На военном совете принц Дейлон не присутствовал. В большом шатре собралась вся знать и генералы Империи. Лорд Дитрих Глоуэр со своими сторонниками по-прежнему настаивал на наступлении, считая, что нужно добить врага пока он не опомнился после тяжелого поражения. В общем-то, других точек зрения никто не высказывал. Император был в сомнениях и не знал, что предпринять. Граф Лео, молчал. Он хоть и понимал что это наступление крайне опасно, но он желал сражений. Дейлон уже вовсю показал себя, а ему так и не представилась возможность продемонстрировать свои умения. Катрин была увлечена беседой с молодым человеком, недавно прибывшим в лагерь. Так что ей не было никакого дела до этого глупого совета. Император выдержал минуту молчания и молвил свое слово.

— Армия Империи не боится врага. Мы выступаем. Пусть все будут готовы.

Рыцари отсалютовали своему сюзерену, и громко переговариваясь, обсуждая предстоящее сражение, вышли из шатра.

Лео и Катрин, сразу же после прибытия в город, посетили своего друга. Как ни странно они чувствовали некоторую неловкость от того, что их не было рядом, когда Дейлону грозила опасность. Лео сильно ревновал к Марусу, который спас его другу жизнь и все это время не отходил от раненого. Он видел, что эльф и рыцарь Голубого дракона стали друзьями не меньше чем Дейлон и Лео. После того как друзья поделились накопившимися впечатлениями, граф Норфолтский покинул эльфа, отправившись к своим рыцарям. Впереди была битва. Катрин же напротив, осталась за сиделку, в покоях князя. Когда было надо, она была мягкой и заботливой. А ее веселый нрав придавал эльфу сил, быстрей ведя его на поправку. Марус подружился с девушкой и, не смотря на его праведность, он очень понравился принцессе, за свои странные рассказы о чудовищных тварях, которых он уничтожал. Она конечно уже читала о них, но вживую никогда не видела, так что ей было приятно, хотя бы услышать об этих существах из уст знающего человека. Но наконец, армия отправилась, и Катрин пришлось тоже покинуть своего друга. Ей не хотелось оставлять его, но людям нужна ее помощь, так что девушка поцеловала князя и отправилась догонять войска. Через некоторое время появился Марус. Он выглядел бледным и больным. Его глаза ввалились, руки дрожали. Храмовник сказал, что тоже отправляется в поход. Так эльфу придется остаться одному. Дейлон заметил, как тяжело двигается Марус.

— Ты спас мне жизнь. Вы с Астеном вместе спасли мне жизнь.

— Пустяки. Я рад, что в мире не стало меньше, еще на одного хорошего человека, — откашлявшись, произнес Марус.

— Мне кажется, ты не здоров. Тебе не следует ехать на войну.

— Нам многое не следует делать. Но мы это делаем. Мне нечего страшиться. Мы все умрем. Ты сам сказал, что мы не выбираем где родиться, но мы можем выбрать, где умереть. Я не хочу умереть в постели от заразы. Я воин, потому и умру как воин. А ты оставайся. Хоть кто-то останется жив.

— Ты болен? Это городская зараза?

— Это просто болезнь, которая забирает мою жизнь, — снова закашлял рыцарь. — Мне лучше не быть здесь. Я могу заразить тебя.

— Я эльф. Мы не болеем. Но я точно знаю, что ты выздоровеешь.

— Мне пора, друг. Я был рад познакомиться с вами Принц Дейлон. Эльдорас великое королевство, раз рождает таких людей. — Марус улыбнулся, понимая, что сказал не то, что хотел. Дейлон не человек. Да и вообще этого не следовало говорить. Слова здесь бесполезны. Марус вышел из комнаты, направившись за армией Империи.

Армия переправилась через Сить, уходя еще дальше на Восток, где расположилась орда орков. Передовые отряды ордена доложили, что орки не движутся с места, расположив лагерь на большой равнине. У противника около пятидесяти тысяч воинов. Узнав эту весть, страх охватил людей. Рыцари сообщили, что с левого фланга есть хороший лесок, где можно устроить засаду. Армия двигалась по дороге, поднимая старую пыль. Люди уже не веселились и не шутили. Все понимали, что сегодня многие из них погибнут. Но ждать сражения еще тяжелее, чем вступить в схватку. Потому все хотели, чтобы все было кончено и если они победят, то поскорей вернуться домой. Чуть позже полудня, армия добралось до большой равнины, раскинувшейся неподалеку от башни Амон-Ра. Войска разбили лагерь, желая отдохнуть перед решающей битвой. В шатре Императора снова собрали совет. Пален придумал, как с минимальными потерями победить врага.

— Лес с левого фланга чистый, но при этом густой, так что в нем легко можно укрыть большой засадный отряд. Когда враг начнет усиливать давление на наш фланг, мы подадимся назад. Орки решат, что побеждают и бросят туда все свои силы, в этот момент, когда их фланг поравняется с лесом, на них ударит засадный полк. Мы разобьем их левое крыло, а потом сможем зайти в тыл врагу. Остатки орков будут окружены.

— Магистр. Именно магистр. Я назначаю вас пожизненным главой ордена. Вы первый, кто предложил победоносный план. Поскольку это ваш план, пусть ваши воины и займут позицию в лесу. А когда мы победим, я награжу вас.

— Ваше величество, не стоит, делить шкуру еще не убитого дракона. У нас может ничего не получиться.

— У нас одна попытка. Мы воины Империи. Вас ведет ваш Император. Мы должны победить. Солдаты не уйдут с поля боя на глазах у своего Императора.

— Боюсь, что так и будет. Никто не уйдет с этого поля. Не на глазах Императора, не под шумок, — прошептал Лео Катрин.

— У кого-нибудь есть другие предложения, или возражения против моего плана?

— Сир, я не против вашего плана. Но почему бы в засаде не разместить верных вам людей? — вмешался Лео.

— Что вы сказали, граф? Вы обвиняете нас в предательстве? — разозлился Пален.

— Все знают, что орден готовил заговор против Императора. Так что я только сомневаюсь в вашей лояльности. Мне бы не хотелось, чтобы в нужный момент вы пропали.

— Успокойтесь Лео, я доверяю Палену. Он всегда был достойным человеком.

Лео хотел снова возразить, но в разговор вмешалась Катрин.

— Я знаю магистра много лет и ни разу не усомнилась в его честности. Он сделает все, чтобы выполнить свой долг. Так же как и мы все, Лео.

— Если больше возражений нет, то бой начнется, так как мы решили. Да прибудет с нами Единый.

— Да прибудет с нами Единый, — хором ответили собравшиеся.

Совет был окончен. Кое-кто был не доволен его результатами, но сделать ничего не мог. Лео окликнул Катрин. Как ни странно, но она была самым близким человеком, который был здесь. Графу захотелось попрощаться с подругой детства и юности.

— Катрин, я счастлив, что был знаком с тобой. Ты самая лучшая девушка, которую я только знаю. Если честно, я немного ревновал тебя к Дейлону, но никогда бы не сказал тебе, если бы не это.

— Я знаю… Если бы не твоя грубость и развратный характер, я бы с удовольствием была твоей, — ответила девушка, не желая обидеть друга.

— Если мы выживем, может быть что-нибудь получиться?

— Мы, как и сейчас будем друзьями. Ни я и ни ты никогда не изменимся, так не будем портить то, что между нами есть. С нами обязательно будет все хорошо. Я тебе это обещаю.

Друзья крепко обнялись, чувствуя, что это может быть последний шанс в их жизни. Катрин едва сдержала слезы.

— Пора, — произнесла девушка, хлюпая носом.

Герои разошлись по своим палаткам, чтобы подготовиться к бою.

Армия Империи перекрыла горловину большой Истинианской равнины. Правый фланг упирался в полноводную реку Сить, с левого, насколько было видно, раскинулись бескрайние леса, не давая пространства для маневра. В центре позиций Имперцев, рос большой холм, на котором были установлены орудия имперской артиллерийской школы. Пушки прикрывали наспех возведенные укрепления, из земли и плетеных веток. Шансы должны были защищать прислугу орудий от ответного огня орочьих катапульт и баллист. Среди орудий были тяжелые мортиры, гаубицы, бомбарды разного класса. Около ста орудий прикрывали центр армии, простреливая все пространство вокруг. Центр Имперской армии заняли пятнадцать железных легиона Генриха. Это были отборные, тяжелые пехотинцы. Они были защищены облегченным пластинчатым доспехом, с большими прямоугольными щитами, почти полностью закрывавшими их владельцев. Из вооружения они оснащались длинными копьями, обоюдно острыми мечами и боевыми чеканами. В легионах формировались отдельные подразделения тяжелых лучников, для прикрытия от застрельщиков противника. Перед боем эти части строились в три линии. Люди стояли в плотных коробках, прикрывая друг друга щитами. Когда враг подступал достаточно близко, лучники и стрелки отступали за первую линию пехоты и оттуда вели бой. Легионы же смыкались, встречая врага единым фронтом. Когда военачальник видел, что первая линия проигрывает бой, он приказывал ей отступить за вторую, которая была еще многочисленней. Последняя линия состояла исключительно из отборных бойцов, которые, в крайнем случае, должны остановить врага. Для поддержки центра, использовали подразделения ополчения, которые вступали в бой первыми, чтобы как следует вымотать противника.

Правый фланг заняли Алебардщики из Геденау, аквитанская регулярная пехота, славившаяся своим владением клинком. Тяжелые лучники из Эльзаса, первое рыцарское копье, во главе с графом Норфолтским, и легкая Имперская кавалерия. В условиях ограниченности пространства, этого было достаточно, чтобы держать местность у реки.

Левый фланг заняли рыцари Голубого дракона, во главе с больным Марусом. Армия герцога Нарва и большинство подразделений ополчения городов. Кроме того, их поддерживали Италийские мушкетеры, во главе с Астеном фон Лихтеном. Для их поддержки была выделена конная артиллерия, которая должна была сдерживать напор троллей. В лесу, левее правого крыла, укрылась армия ордена, ожидающая обнажения фланга врага, для последнего удара. У Белых тигров было семь тысяч бойцов. Вместе с тридцатью двумя тысячами солдат армии Императора, это была грозная сила, вполне способная сломить бездумный напор орды. В резерве были выделены два копья рыцарей, вся гвардия и тяжелая кавалерия, в нужный момент, готовые прийти на помощь.

Итак, все было готово к бою. Армия орков, бескрайней волной показалась на горизонте, приближаясь все ближе и ближе. Лязг оружия и крики животных становились все сильней и сильней. Громогласные барабаны, возвещали миру, что орда идет на войну. Наконец, подойдя достаточно близко, орда зарычала, издав громогласный, тошнотворный вопль. Воины в первых рядах Имперцев попятились назад. Страх сковал члены людей. Орки начали ликовать, готовя свои осадные орудия. Люди молча, смотрели за приготовлениями врага, молча вдыхая смертельно раскаленный воздух. И вдруг, как по команде, взревело все войско Империи, даже воины в резерве, кричали надрывая глотки. Легионеры, как один начали быть оружием по щитам, создавая грозный шум. Люди больше не боялись. Они пришли победить или погибнуть. Честь и слава! — Разносилось по рядам Имперцев. Теперь пришла очередь орков бояться своего конца. Орда затихла, но люди еще продолжали ликовать, взывая к богу войны, чтобы он принял их беспокойные души. Люди Империи верили в Единого бога, но в такие минуты, они становились бесстрашными язычниками, желающими вознестись на пьедестал богов. Наконец и люди замолкли. Все стихло. Воцарилась такая тишина, как будто на этой равнине не было ни одной живой души. Лишь ветер слегка колыхал гордые стяги и знамена армий. Солнце отблескивало от доспехов людей. Тишина. Еще секунда и снова крик. Орки нажали на спусковые механизмы и огромные горшки с горючей смесью и камни, устремились в ряды людей. Генрих дал отмашку, и знаменосец поднял флаг с изображением стрел. Трубы и барабаны разорвали воздух. А потом все заглушил смертоносный залп. Холм заволокло пороховым дымом, который так и не рассеяться до конца битвы. Ядра и гранаты со свистом пронеслись над полем, врезавшись в колонны врага.

Главная битва началась!


Камни и зажигательные смеси сметали ряды пехоты. Первый удар был направлен на центр Имперской армии. Орки, не обращая внимания на град ядер, рвались вперед. Во фронте прогремели трубы. Прозвучал приказ, разносившийся по рядам солдат.

— Застрельщики!

Вперед вышли лучники и стрелки, выравнивающие ряды. Клан топористов мчался вперед. Зеленые орки жаждали крови своих врагов. Лучники вложили стрелы в тетивы, направив свое оружие в небо.

— Огонь! — прозвучала команда офицеров.

Стрелы устремились в небо. Они обгоняли одна другую, желая впиться в плоть. Свист начал усиливаться, когда они начали приближаться к земле. Еще мгновение и вся эта туча, обрушилась на бегущих орков. Зеленые твари повалились на землю, пригвожденные градом стрел. Кто-то раненный продолжал бежать вперед, на ходу выдергивая деревяшки из тел. Потом последовал еще залп и еще. Этот был еще смертоносней, чем первый. Орки смешали ряды. Атака начала захлебываться. Порождения тьмы отталкивали раненных и умирающих, которые мешали им идти вперед. Поле заполнилось телами орков. Остатки зеленокожих продолжали сближаться для рукопашной. Они приблизились так близко, что артиллерия престала доставать их, а лучники стали бесполезны. Прозвучала новая команда, и ряды лучников отступили назад, освобождая дорогу стрелкам. Мушкетеры и аркибузьеры, выровняли ряды. Первая линия встала на колено, третья, приготовилась заменить вторую. Люди видели огромные тела врагов и их исковерканные злобой морды. Последовал сигнал, и первая линия огрызнулась залпом из всех ружей. Пули устремились во врага, валя тварей на землю. Потом еще залп и еще. Орки градом повалились на землю, с простреленными телами. Некоторые были похожи на решето, истыканные пулями. Оставшиеся орки бежали вперед, так что застрельщики были вынуждены отступить за линию своей пехоты. Прозвучала команда сомкнуть строй! Имперцы ощетинились длинными копьями, прикрывшись большими щитами. Враги налетели на оружие Имперцев. На одного орка приходилось по несколько копей легионеров. Атака тварей захлебнулась. Несмотря на свою силу, орки не могли преодолеть линию легионеров, ощетинившуюся сталью, как дикобраз. Мушкетеры, из задних линий обстреливали врагов. Орки не выдержали и бросились бежать. Первая схватка были за людьми.

Атака на правый фланг была еще более ужасной, чем на центр. Здоровые орки, верхом на быках мчались вперед, за ними бежали отряды пехоты, готовые вклиниться в проломы от всадников. Лучники Эльзаса встретили врага градом стрел. Быки валились на землю, сбрасывая своих седоков. Но враг неудержимо рвался вперед. Прогремели трубы и вперед рядов пехоты, выехала рыцарская кавалерия, во главе с Лео. Граф держал длинное копье, взирая за наступающим врагом. Он оглядел своих воинов. Они желали этой битвы. Еще немного и всадники ударили бы без приказа. Но Лео не стал дожидаться этого. Он вонзил шпоры в коня и рванул вперед. Это стало сигналом для рыцарей империи. Волна всадников рванула вперед. Воины мчались наперерез врагу, обгоняя друг друга. Зеленая волна сближалась со стальной, отбрасывающей яркие солнечные лучи по сторонам. Всадники уже видели глаза друг друга. Рыцари смотрели из-под опущенных забрал. Глаза воинов светились ненавистью. Всадники опустили копья на встречу друг другу. Еще секунда и две волны столкнулись. Дикий треск и лязг оружия накрыл все вокруг. Всадники сминали друг друга. Копья протыкали коней и быков, заходя в живую плоть. Воины падали со своих животных, ударяясь о землю. Конники разминулись. Рыцари продолжили мчаться на наступающего врага, а орочьи всадники направились на пехоту Имперцев. Тяжелые всадники с развивающимися вымпелами наперерез врезались в орков. Твари насаживались на копья, подлетая в воздух, кого-то пригвоздило к земле, кто-то падал, сраженный ударом тяжелого меча. Орки на буйволах врезались в ряды алебардщиков. Стальные древки погнулись, на половину уйдя в землю, но дальше первого ряда враг не продвинулся. Пехотинцы окружили всадников, рубя и коля их длинными алебардами. Орки начали разворачиваться, чтобы выбраться из западни, но не у многих это получилось. Атака снова провалилась. Лео рубил пехотинцев врага, как косарь срубает траву на сенокосе. Его меч раскалывал толстые черепа, врубался в сырую плоть, но враги не унимались. Здоровые твари облепляли лошадей, пытаясь повалить их на землю. Некоторые орки, запрыгивали на жеребцов, со спины скидывая рыцарей на землю и перерезая горло. Всадники расстреливали тварей из пистолетов. Орки не были из трусливых, но даже они начали понимать, что против рыцарей им не устоять. Отряды врага начали отступать. Рыцари не стали подходить близко к основным силам противника, откатившись назад к своей пехоте.

На левом фланге, все было гораздо хуже. Сначала атаковала волна черных орков. Мушкетеры Астена и имперские арбалетчики обрушили град стрел и пуль на ряды противника. Легкая артиллерия, залпами картечи смяла врага. Но орки этого только и ждали. За первой атакой, сразу последовала следующая. Здоровые твари на буйволах и волках, мчались вперед. За ними летели орки на колесницах, в которые были запряжены бронированные трехрогие чудовища, похожие на Афарийских бегемотов. Марус увидел испуганный взгляд Астена. Он торопил своих людей с перезарядкой мушкетов. Но времени было слишком мало. Тогда Марус выехал вперед своих рыцарей. Он обнажил длинный меч, приложившись губами к перекрестию. Люди смотрели на своего вожака. Рыцарь взмахнул над головой клинком. Грустными глазами посмотрел на обреченных людей за его спиной. Они верили в него, надеялись, что он спасет их.

— Вперед! Единый с нами! — прокричал Марус.

Рыцари ответили ему: Единый с нами! Вперед! Волна кавалерии устремилась на врага. Всадники опустили длинные копья, преграждая дорогу врагу. Рыцари и орки столкнулись, перелетая через лошадей. Жуткий хруст раздирал слух. Это трещали кости благородных рыцарей, под напором неудержимой орды. Голубые драконы смяли волчих всадников, но столкнувшись с буйволами, атака захлебнулась. Колесницы врага, обрубали ноги лошадям, длинными косами. Огромные рогатые твари, мордами сбивали всадников и лошадей, ломая хребты и протыкая плоть. Рыцари палили из пистолетов и карабинов, убивая наездников, и возниц колесниц. На поле образовалась свалка. Рыцари не смогли опрокинуть волну врага, но орки были вынуждены остановиться, чтобы добивать наседающих рыцарей. Марус, неожиданно подлетал к вражеским всадникам. Враги даже не понимали, что происходило, когда их головы валились на сырую от крови землю. Повсюду уже кипел пеший бой. Всадники, лишившиеся своих скакунов, бились в пешем строю. Марус как будто обезумил от крови и ударов врага. Кровь сочилась из-под доспехов. Болезнь давала о себе знать. Все тяжелей было поднимать меч, все сильнее были удары врагов. Вдруг рыцари и орки начали валиться на землю, как будто сама смерть пришла за ними. Марус обернулся назад и увидел окутанные пороховым дымом ряды мушкетеров. Пули косили орков. С такого расстояния пули скользили по латам рыцарей, но все же некоторые смертоносные осы достигали своей цели, разя воинов храма. Марус протрубил в трубу, приказав отступать, к рядам пехоты. Враг послал на помощь своим всадникам отряды пехоты. Как только рыцари отошли за строй мушкетеров, артиллерия дала полный залп. Картечь выкосила колонны всадников, а последовавший за ней огонь лунников и арбалетчиков, окончательно смешал ряды орков. Но все же отдельные колесницы и всадники достигли пехоты. Мощные животные раскидывали людей в разные стороны. Твари сверху рубили и кололи пехотинцев. В след за всадниками, как лавина, врубилась пехота врага. Копейщики встретили напор, насаживая противников на древки. Но орки отклоняли копья и шли вперед, раскидывая людей. Орки рубили мечами и топорами, ломали кости боевыми молами и булавами. Врагов становилось все больше и больше. Мушкетеры Астена осыпали, противника градом пуль. Но бойня приближалась и к ним. Астен разрядил во врага пистолеты и, обнажив меч, кинулся вперед. Италийские мушкетеры, устремились за своим господином. Ряды людей и орков смешались. Теперь здесь рубились как в пешем, так и конном строю. Астен кружился и парировал удары тварей. Орки наседали, но рыцарь отбивался, коля и рубя тела порождений тьмы. Астен отбивался от нападавших, выбирая для атаки самых крупных орков. Не смотря на все левое крыло держалось. Дворяне наравне с простолюдинами, сдерживали натиск врага. Люди умирали, но стояли насмерть. Имперцы с криками как одержимые рвались вперед. Люди рубили орков, преступая через тела убитых. Никто не отошел ни на шаг. Орки начали медленно отступать под напором людей. Но в этот момент от толпы враг отделился огромный отряд закованных в броню орков. Они ринулись все на тот же левый фланг людей.

Через несколько минут, после первой атаки на цент, последовала вторая и третья. Все повторялось, как и в первый раз. Твари не могли преодолеть стену сплоченных людей. Артиллерия сминала и расстраивала наступающих орков. Батареи заволокло дымом. Даже порывы ветра не могли развеять дым, сгустившийся над холмом. Любая атака проваливалась из-за смертельного града свинца, извергающегося из бронзовых жерл. Канониры опрыскивали орудия кислотой, чтобы остудить их. Но чтобы они не делали, некоторые орудия перегревались, разлетаясь на куски и калеча людей. Люди на батареях были черны от густого дыма. Враг не мог прорвать фронт. Даже страшные, огромные тролли, с дубинами наперевес, откатились назад, от залпов орудий. Но вдруг холм затих. Из рядов тварей выехали мощные колесницы. Они мгновенно устремились на центр Имперцев. Люди огрызались пулями и тучами стрел, но огромных животных было не сдержать. Они как таран врубились в легионы Генриха. Сила тяжелой пехоты, была в ее единстве. Легионеры смешались. Теперь каждый был сам за себя. Большие щиты, не защищали, а только мешали ближнему бою. Косы машин, обрубали ноги воинов, а рогатые твари протаптывали себе дорогу через людей. Только железная дисциплина и гордость мешали людям броситься бежать. Вслед за колесницами, в атаку устремились кланы топористов и молотоборцев. Генералы Генриха отдали приказ, первой лини отступать за вторую. К этому моменту, она почти полностью погибла, а холм так и молчал. Артиллерия затихла, как будто битва уже была закончена.

Генрих стоял на высоком холме немного правее от холма, на котором расположилась артиллерия. Катрин стояла рядом, через большую трубу, положенную на плече слуги разглядывая поле боя. Она видела, что дела в центре идут не очень хорошо. Кроме того, закованные в броню орки могут смять левый фланг армии. Нужно было что-то делать. Генрих приказал адъютанту, съездить на холм, чтобы разузнать, что там происходит. Всадник быстро отправился выполнять приказ Императора, но шли минуты, а он так и не возвращался. Генрих послал еще одного, но Катрин решила не ждать сообщений. Если не стреляю, значит, что-то случилось.

— Ваше величество, разрешите мне взять тяжелую кавалерию. Мы проверим, что случилось на батареях, и отрежем дорогу войскам, наступающим на наш фланг.

— Катрин, вы же принцесса. Наследница вашего отца. Вам не стоит рисковать своей жизнью. Кроме того, мы скоро узнаем, что происходит на холме.

— Время уходит. Нужно действовать немедленно. Иначе наше правое крыло сомнут.

Генрих недовольно посмотрел на девушку. Ему не нравилась ее настойчивость. Но он уважал прекрасную принцессу, так что одобрительно покачал головой. Да он и сам понимал, что еще немного и битва выйдет из под контроля. Катрин вскочила на жеребца и, взмахнув посохом, устремилась к холму. Тяжелая Имперская кавалерия устремилась за ней. Когда всадники вышли на ровное место, они выровняли строй для атаки. Кавалерия покатилась к холму. Он был объят дымом, так что разглядеть, что там происходит, не представлялось никакой возможности.

Еще до того как артиллерия стихла все шло хорошо. Канониры банниками прочищали стволы орудий, засыпали порох, вставляли пыж, потом ядро, еще пыж, засыпали порох на полку, наводили ствол. Потом командир расчета, подпаливал полку, и пушка с грохотом откатывалась назад, выплевывая смертельный подарок. Но вдруг, из-под земли вынырнули здоровые орки, с кривыми палашами и огромные тролли, с большими дубинами и молотами. После них в земле остались огромные дыры. Враг за ранее подготовил засаду. Он ждал армию людей и знал, что они непременно разместят артиллерию на холме. Твари набросились на почти безоружных канониров. Люди банниками и кинжалами отбивались от врага, но почти все были растерзаны страшным противником.

Стальная волна Имперской тяжелой кавалерии по прямому склону влетели на холм. Повсюду были орки и тролли. Они пожирали тела погибших людей, набираясь сил для атаки. Катрин начала собирать психические силы. Ее доспехи заискрились, а тело заволокла синяя аура. Ее посох начал извергать мощные потоки молний в воинов врага. Молнии сжигали мускулистых орков и калечили огромных троллей. Кавалеристы длинными копьями насаживали лазутчиков противника. Кони, мощными грудями сминали врагов, подминая их под копыта. Тролли мощными дубинами раскидывали лошадей, вместе со своими седоками. Люди расстреливали тварей из крупнокалиберных карабинов. Гиганты валились на землю, с грохотом поднимая пыль. Катрин отправила пару всадников к Императору, чтобы доложить что произошло, а сама собрала людей для новой атаки.

Тяжелая кавалерия построилась клином и по краю центра, через расступившиеся ряды своей пехоты, вырвалась прямо через фронт врага, смяв наступающий край центра орков, и направилась наперерез тяжело закованным оркам, идущим на левый фланг. Кавалерия на полном скаку врубилась во фланг противника. Огромные орки налетели на копья всадников. Даже толстая тяжелая броня не выдержала напора коней. Но орки быстро сменили тактику. Они начали пропускать сквозь себя лошадей, и кривыми палашами рубить им ноги. Лошади валились на землю. Орки налетали на упавших бойцов, отрубая им головы и выдергивая руки. Катрин разила их магическими ударами. Не смотря на силу орков и их броню, кавалерия на открытом месте, смела наступающий отряд, пролетев до самого леса. Орки заметили это и послали несколько отрядов пехотинцев с длинными трезубцами, чтобы отрезать всадникам путь к отступлению. Во фланг кавалерии ударили отборные волчье всадники. Катрин выровняла ряды, готовясь встретить противника фронтом. Теперь у всадников был лишь один способ спасти свою жизнь. Нужно было прорваться сквозь ряды врага.

После того как тяжелая кавалерия вырвалась, прорвавшись через центр, орки начали готовиться к решающей атаке. Большие отряды троллей, при поддержке бычьих всадников устремились на истекающие легионы. Огромная толпа врубилась в центр. Тролли раскидывали легионеров, как слоны, разя тяжелыми дубинами. Буйволы, рогами пробивали себе дорогу, только мушкетеры и лучники, спасали от страшных тварей, но не могли остановить такое числа врагов. Остатки второй линии вынуждены были отступить за третью. Ветераны сомкнули строй. Люди начали метать копья, в здоровых тварей. Буйволы, от боли начали разворачиваться назад, сминая своих собственных воинов. Тролли валились в гору трупов, затыканные десятками копий. Легионеры, чеканами прорубали себе дорогу через броню врага. Центр стоял, истекая кровью, но пока держался, понемногу проминаясь назад.

Лео видел все, что происходит слева. Ему хотелось помочь им, но приказа не поступало. Враг еще раз попробовал прорвать правый фланг, но потерпев неудачу, прекратил все попытки. Лео наблюдал за побоищем, которое завязалось в центре и руки непроизвольно сжимались в кулаки. Рыцарские кони топтались на месте. Им было невмоготу находиться вдалеке от битвы. Им нужна была слава.

— Граф, — обратился герцог Нованский. — Мы должны помочь нашим братьям. Прикажите, или мы сами все сделаем.

Лео недобро посмотрел на рыцаря. Он тоже хотел этого. Но как бы все не стало еще хуже.

— Хорошо. Готовьте людей.

Рыцари вновь выехали вперед, готовясь для атаки. Ветер развевал цветные вымпелы всадников. Люди крепко мяли поводья от волнения. Лошади медленно двинулись вперед. Конница помчалась все быстрей и быстрей, переходя в галоп. Волна конницы вбилась в правый фланг врага. Орки не выдержали удара и испуганные побежали от копий и мечей рыцарей. Конница вышла в тыл основным силам орочьей армии. Кавалеристы, рубили и топтали тылы врага. Враг был вынужден отозвать всадников из центра, чтобы остановить напор рыцарей. Свежие копейщики перекрыли образовавшуюся дыру. Так что Лео быстро оказался в окружении. Зато этого времени хватило, чтобы перестроить центр. Ополченцы атаковали ослабшего врага. Люди снова начали давить орков, вытаскивая возниц с колесниц. Люди вступали по горам трупов, пробираясь к своим прежним позициям. Тролли как крепости отражали удары пехоты, но валились под напором численно превосходящих людей. Ополченцы, обильно вооруженные гренадами, забрасывали огромных тварей. Центр выровнялся. Отступившие легионеры, перестроились в новые отряды, затыкая дырки и усиливая фланги. Центр прогнулся полумесяцем, практически окружив, кланы топористов и молотоборцев.

Катрин с трудом прорвалась сквозь волчьих всадников, но зажатая между отрядами копейщиков, была вынуждена пойти на лобовую атаку. Она ударила огненным шаром в ряды орков. Твари загорели, разбегаясь в разные стороны, но сразу же начали смыкаться, закрывая путь к спасению. Психические силы девушки были на исходе. Она в последний раз, бросила силой удар, немного расчистив проход. Кавалеристы врубились в орков, но налетели на толстые копья. Кому-то удалось пиками проколоть себе дорогу. Кони жалобно ржали. Люди и орки кричали от боли. Катрин изможденная, получившая удар саблей по плечу, произнесла заклинание, призвав ветры и пыль. Орки перестали видеть своих врагов, от поднявшейся бури. Конница вырвалась из котла. Один из всадников подхватил девушку. Люди Катрин начали отступать к левому флангу, где в этот момент уже заканчивалась бойня. Люди почти победили, из-за отсутствия подкреплений, со стороны орков, которые были заняты уничтожением кавалерии на фланге и рыцарей в тылу. Но победа далась большой ценой. Рыцари голубого дракона практически все погибли. Марус лежал у убитого коня, истекая кровью. Астен был легко ранен, но продолжал бой. Левый фланг был изрублен практически полностью, так что еще одной атаки было бы достаточно, чтобы заставить его бежать.

Наконец орки расправились с рыцарями, прорвавшимися к ним в тыл, и начали вновь готовиться к атаке. Их вожак заметил, что левое крыло врага почти повержено, потому собрал все свои отборные силы, чтобы сломить его. Одновременно отряды орков атакуют центр и правый фланг, чтобы сковать их в обороне. Несмотря на огромные потери, орки были еще в большинстве. Оставался последний рывок, чтобы закончить битву.

Катрин доставили в лагерь. Когда ее проносили меж рядов гвардии, воины угрюмо всматривались в бледное лицо девушки, которое всегда светилось радушием и улыбкой. Они возненавидели врагов, но в тоже время утратили боевой дух. Раз волшебница, ничего не смогла здесь, то, что могут сделать они? Император приказал гвардии укрепить левый фланг, чтобы враг не смог продавить его после того как он отступит. Орки в центре почти полностью были уничтожены. Теперь все резервы были введены в бой. Оставалась одна одежда, на фланговый удар.

Орки на буйволах, тролли, волчьи всадники, отборные отряды бугаев навалились на левое крыло Имперской армии. В это время по всему фронту началось полное наступление. Орда пошла в последнюю атаку. Астен не стал ждать, пока орки всех перебьют, а сразу начал отступать. Левое крыло прогнулось. Отборные воины врага налетели на ряды гвардии. Имперцы медленно отступали, заводя противника под удар рыцарей Белого тигра. Марус из последних сил, поднялся с земли. Он разрядил во врагов пистолеты и встретил наступающих орков окровавленным клинком. Он отбивал удары, колол тварей. Орочьий вождь вышел вперед, расталкивая своих людей. Он с двумя длинными топорами бросился на рыцаря. Марус увернулся от топора противника, отпрыгнул от следующего взмаха. Орк кулаком ударил рыцаря в голову. Шлем соскочил с головы храмовника. Уставший человек, изнемогающий от усталости и боли, повалился на землю. Орк метнул топор, но рыцарь откатился в сторону. Орк рванул вперед. Его топор скользнул по наплечью, сорвав стальную платину. Марус закрутился и с развороту снес вождю голову. Храмовник подбежал к знаменосцу, схватил у него знамя и начал махать им в разные стороны, давая сигнал рыцарям Белого тигра к атаке. Он махал из последних сил. Орки неудержимой волной разрывали ряды имперцев. Гвардейцы стояли насмерть, но ни что не могло сдержать напор, во много раз превосходящего их противника. Гвардеец убивал двух, а на их месте становилось четверо. Буйволы топтали людей, волки грызли тела поваленных на землю всадников. Маленькие гоблины добивали уставших, израненных людей. Марус повалился на землю, так и держа знамя. Слезы накатились ему на глаза. Он видел смерть своих людей. Он видел муки раненных. Но все это было напрасно. То, что он увидел в последний раз, это было предательство Белого тигра. Рыцари не вышли на зов собратьев. Воины ордена стояли и смотрели, как умирали Имперцы. Марус заплакал. Все было зря, но он и, правда, выбрал свой конец. Огромный орк подскочил к рыцарю. Его огромный клинок опустился на голову храмовника. Она откатилась в сторону, удивленными глазами уставившись в голубое небо.

Астен сражался как лев. Он видел как Марус погиб. Он пытался прорваться к храмовнику, но не успел. Все его люди уже погибли. Враг был повсюду. Ряды гвардии были расстроены атакой троллей и быков. Битва превратилась в свалку, а враг все напирал и напирал. Астен увидел одинокую лошадь, без своего седока. Он, недолго думая заскочил в седло и помчался к наблюдательному пункту Императора. Враги пытались остановить его, но рыцарь без труда прорубил себе дорогу. Астен видел предательство ордена. Он видел позор рыцарства Империи. Он должен был сообщить об этом. Все должны знать, кто виновен в гибели Империи. Астен на взмыленном коне примчался к холму, на котором стоял Генрих и его свита. Император уже начал беспокоиться, от того что орден бездействует. Астен соскочил с лошади и бросился к императору.

— Ваше величество, нас предали. Белые тигры уходят.

— Что? — изумился Император. — Этого не может быть. Пален преданный человек. Он выполнит свой долг.

— Он предан не вам ваше величество, а Феликсу. Он его сюзерен. Он выполнил свой долг, оставив нас, — почти плача ответил Астен.

Генрих, пустым взглядом осмотрел равнину. Центр и правый фланг еще держались, но орки уже продавили левое крыло и устремились в тыл армии. Люди из последних сил сражались, ожидая помоги. Но к ним никто не придет. Они остались одни. Битва была проиграна. Люди увидели, что их окружают. Первыми бросились бежать ополченцы, потом стрелки и вслед за ними легионеры. Правый фланг увидел бегство центра и тоже бросился удирать. Все поле смешалось. Непобедимая армия Империи была разбита.

Вдруг со стороны дороги послышался топот копыт. Император не обратил бы на него внимание, в таком шуме. Тем более что все кто мог, уносили ноги. Но этот всадник шел на поле битвы. Сначала показался золотистый стяг, с изображенным на нем Афарийским львом. Потом сам рыцарь, облаченный в львиные доспехи. На его спине висела огромная шкура льва. На воине не было шлема. Его бледное лицо отблескивало от лучей солнца. Он выглядел уставшим, но как никогда решительным. Он подъехал к холму, на котором стоял Император. Всадник ничего не сказал. Нечего было говорить. Он улыбнулся приветливой, но вымученной улыбкой. Армия империи бежала с поля боя.

Дейлон очень устал от войны. Устал от крови, страданий. Он хотел вернуться к Лютии. Но слова Маруса задели его. Он понял, что кое-что должен этим людям. Он понял что, оставшись здесь, он бросает своих друзей. Он предает все, во что верил и чему служил. Да, он хотел вернуться к любимой, но не мог. Они встретятся после смерти. Потом они будут счастливы.

Дейлон начал трубить в рог, созывая солдат. Сложно было послать людей в битву, но еще сложней остановить бегущих людей. Они уже ни во что не верят. Им ничего не нужно, кроме спасенья. Оставшиеся рыцари увидели героя Антверпена и пристыдились своей трусости. Вокруг него начали собираться всадники и тоже принялись, трубит в рог. Гул наполнил воздух. Пехотинцы смотрели на новую волну бойцов, как будто, это только что прибывшее подкрепление. Солдаты заходили за строй кавалерии, без всякого приказа начав строиться в плотные ряды. Они вновь обрели веру. Теперь только победа или смерть. Дейлон не был хорошим магом, но какая-то неведомая сила вела его. Это не была ни магия крови, ни вознесения темных богов, ни психическая сила веры. Он воздел руки к небесам, и небо заволокло тучами. Все смерклось, но дождь не пошел. Шквальный ветер рванул в спину Имперцам, неся пыль и грязь в глаза орочьей армии. Дейлон в последний раз оглядел поле битвы. Теперь он сражался не за Империю, а за свой дом. За долг перед своими предками.

— За Эльдорас! Вперед!

— За Эльдорас, — вторили тысячи голосов.

Людям было все равно, что кричать. Лишь бы кричать, чтобы хоть как-то заглушить страх. Волна кавалерии бросилась вперед. Как у стен Антверпена, так же и теперь рядом с князем скакал его друг. Астен мчался за Дейлоном. Он ни на шаг не отставал от эльфа, улыбаясь смерти в лицо. Благородные мужи устремились в лапы Морру. Пехота последовала за ними. Теперь передние ряды орков, были смяты неудержимой волной обезумевших людей. Дейлон посылал стрелу за стрелой. Потом выставил вперед копьё, проломив им стену врагов. Стальное копье согнулось от напора. Конь с трудом пробирался сквозь горы тел. Орки ничего не видели, от поднявшейся бури. Дейлон рубил направо и налево. Разрядил пистолеты в глаза огромным тварям, тянущим колесница. Его меч судьбы взмывал в небо, а потом опять обрушивался на головы порождений тьмы. Эльф вырвался вперед всех. Даже Астен не смог протиснуться за ним. Рыцарь крушил всех, кто попадался ему на пути. На один удар врага, он отвечал тремя. Такая бешеная сила текла в его изнуренном теле. Рана, полученная, при Антверпене открылась, заливая бок кровью, но воин как будто не замечал этого, все быстрей и быстрей рубя окруживших его врагов. Принц Дейлон, пропуская сквозь меч магические потоки, обрушил огненную силу, на обступивших его врагов. Оружие как будто удлинилось в десять раз и вспыхнуло ярким пламенем. Меч, как масло разрубал оружие и броню врагов. Орки начали испуганно шарахаться, от непобедимого мага. Даже тролли, валились как тонкие клены, срубленные в третью весну. Тел стало так много, что коню приходилось взбираться на горы обрубков орочьих тел. В этот момент лицо князя не выражало ни чего кроме спокойствия и умиротворения. Ему было все равно, что случиться дальше. Он уже был там, где хотел оказаться. Он был дома со своей любимой, его семья радостно встретила пару. А потом перед его взором предстали орки. И он не ненавидел их в этот момент. Какое-то странное уважение пришло к рыцарю света, по отношению к порожденьям тьмы. Он как воин уважал бесстрашных орков и хотел только как можно достойней отдать свою жизнь. Но из этого незабытья его вывел жалобный стон скакуна. Лошадь повалилась на брюхо. Его передние ноги были отсечены, но гордое животное в последний раз спасло жизнь своему седоку, не завалившись набок. Дейлон поднялся с лошади и одним ударом, отсек голову животному. Он забросил щит за спину, взяв во вторую руку львиный меч, после чего продолжил свой кровавый путь. Удары врагов редко достигали своей цели, но все же его тело медленно покрывалось новыми ранами. Астен пытался прорваться к нему. В его голове мелькнуло, что это последний шанс выполнить свой долг пред Императором. Психическая сила принца иссякла, и его оружие стало обычным. Его удары не так быстры, а лицо окрасилось в почти сини цвет. Астен взобрался на гору трупов. Дейлон уже был внизу, двумя клинками отгоняя непрошеных гостей. Астен взвел курок пистолета, направив его в непокрытую голову принцу. Холодный щелчок и раздался выстрел, потонувший в общем грохоте битвы. Рыцарь подстрелил огромного орка, который хотел со спины зарубить Дейлона. Астен не смог выполнить последний приказ. Хотя его род и навсегда будет проклят Императорами Эллеи, но он Астен, будет свободен. В этот момент орк арбалетчик пустил стальной болт, в рыцаря стоящего на горе трупов. Тупая боль пронзила тело герцога. Астен посмотрел себе на грудь. Из сердца торчал черный короткий болт. Он перевел взгляд на Дейлона и произнес короткую фразу.

— Мы в расчете, друг.

Рыцарь скатился с горы трупов, заняв, почетное место в хороводе смерти. Огромный тролль подскочил к Дейлану, выбив, у него клинки. Принц повалился на залитую кровью землю. Он пытался вырваться из-под лапы врага. Но противник был слишком силен. Орк взглянул на рыцаря и отшатнулся. Кулон, который подарила Лютия, горел ярким пламенем. Враги расступились перед пламенем. Никто не хотел лезть вперед. Но ничто уже не могло спасти оставшихся людей, кроме новой армии, пришедшей на помощь.

Император не стал дожидаться, пока орки расправятся с теми, кто бросил им вызов. Он запрыгнул на коня и помчался в сторону лагеря. Он должен был забрать принцессу Катрин, чтобы в будущем получить поддержку от ее народа. Ведь она теперь ему понадобиться, после этого страшного поражения.

Но вдруг, со стороны, откуда пришли орки, послышался оглушающий рев. Стена стали заволокла горизонт. Буря, которую устроил Дейлон уже давно стихал, после того как его силы иссякли. Ветерок колыхал зеленые туники и знамена воинства. Орки испуганно посмотрели в сторону нового врага. Прозвучала команда в атаку. И волна воинов предлесья устремилась на орков. Отец Катрин привел всю свою армию, на помощь дочери. Его жена, сильная волшебница, сообщила ему, что жизни Катрин угрожает опасность, и отец сразу поднял свой народ на войну. Орки не выдержали напора нового врага. Кто погибал, кто пытался убежать. Через несколько минут, все было кончено. Армия орды перестала существовать. Все поле было усеяно горами трупов, останками искореженных машин и орудий. За восемь часов боя, погибло столько людей, сколько не в одной битве за последнюю сотню лет. Из тридцати двух тысяч имперцев, осталось всего не более двух. Гериха поздравляли с победой. Но это была не победа, а величайшее горе Империи. Дейлон уставший, и израненный из последних сил бродил по полю, пытаясь отыскать своих друзей. Но разве может один человек, найти кого-то в такой горе тел? Хоть битва и закончилась, тишина не повисла над равниной. Стоны раненных и умирающих, как плач ребенка, отравляли души тех, кто стался жив.

Уже был вечер, так что последние лучи солнца, скрылись за горизонтом. Как они не желали помочь найти выживших, но они не могли пренебречь своим предназначеньем. Солнце всходит и заходит тогда, когда ему положено и ни минутой позже.


После битвы прошло около суток. Союзники бродили по равнине, собирая раненных бойцов. Первое впечатление, полного поражения прошло. Ангеран де Лофер, перед походом сообщил, что казна истощена. Денег на содержание собравшейся армии не хватит, так что лучше, чтобы из похода вернулось как можно меньше людей. Генрих решил, что все закончилось как нельзя лучше. Но одно сообщение совсем не радовало Императора. Принц Дейлон по-прежнему был жив. Астен не справился со своим заданием. Он умер, предав своего сюзерена. К тому, что принц жив, примешивалось ощущение, что он в долгу перед этим юнцом. «Что же делать? Если он вернется в Изираль, то я буду вынужден отдать ему свою дочь. Тогда он станет угрозой для Империи. Нужно что-то делать».

Дейлон несколько часов бродил по равнине, ища своих друзей. Он расспросил выживших, благодаря этому, он смог найти тело Маруса. Астена он нашел самого первого. Герцог лежал рядом с тем местом, где тролль отступил от князя, увидев пылающий амулет. Тело принца ныло от боли. Раны жгло, как огнем. Кровь уже перестала сочиться. Порезы были не глубокими, но очень болезненными. Принц, превозмогая боль и усталость, вытащил своих друзей с этого пира Морра. Он приказал соорудить на холме два больших костра. Тело храмовника и герцога, на щитах проводили в последний путь. Войны пели унылую, но мелодичную песню. Они прощались с храбрыми, великими людьми, которые ушли из этого мира с честью, громко хлопнув дверью, перед носом врагов. Дейлон стоял перед костром, с зажженным факелом, напевая ту же прощальную песнь:

— Жи-изнь, прошла

— Но хранят память о вас, наши сердца

— Жи-изнь, прошла

— И несетесь вы вдаль, забывая о нас

— Пу-уть далек,

— Но Морр вас хранит,

— Наш великий, бессмертный, смертельный бог

— О-он хранит, вашу душу от зла,

— Успокоив сердца

— Жи-знь, прошла

— Вы прощайте друзья.

— Вы ушли от нас,

— Но мы-ы еще, мы догоним друзья,

— Мы догоним вас!

Допев последний куплет, принц Дейлон возложил на глаза друзей золотые монеты и поджег возведенные для них троны. Катрин была ранена, но не отказалась посетить прощальную церемонию. Девушка плакала, сама не понимая от чего. Она плохо знала этих людей, но все же знала. Она плакала от того, что смерть коснулась ее. Ее жизнь перестала быть беззаботной и безмятежной. Дейлон подошел к девушке, нежно прижав, Катрин к груди. От этого она разрыдалась еще сильней. Девушка пыталась остановить слезы, но они ручьем текли из глаз.

— Поплачь. Девушкам можно. Вам и положено плакать, а не сражаться за Империю. Я очень рад, что с тобой все в порядке.

Катрин плакала еще от того что Лео пропал. Последний раз его видели, когда главное рыцарское копье проломило правое крыло орочьей армии, зайдя в тыл врагу. С тех пор о нем ничего не было слышно. Дейлон пытался найти друга, но все было безуспешно. Друзья дождались, пока костер догорит. Потом собрав в небольшую урну немного золы, удалились с похоронной мессы.

Через некоторое время солдаты Элехольма принесли тело графа Норфолтского. Он был тяжело ранен, но дышал, что давало хоть какую-то надежду. Катрин, которая сама была ранена, сразу бросилась ухаживать за беспомощным другом. В этот момент, в ней проснулись женские нотки. Та беспечная покорительница сердец, куда-то исчезла. На ее место пришла заботливая и любящая девушка. Дейлон смотрел на нее, думая, что даже ее природа не обделила материнским инстинктом. Отец Катрин, король Элехольм, пригласил принца к себе в палатку, на празднование победы. Он недавно приходил к дочери, чтобы узнать, как она себя чувствует. У девушки была очень любящая, и дружная семья. Именно на этот счет, Дейлон списывал неудержимый характер княжны. Она была слишком избалованна, чтобы отвечать за свои поступки. Генрих тоже пригласил принца к себе, но Дейлону была неприятна компания Императора. Внутренний голос подсказывал, что блюда в Имперской столовой, мягко сказать, не съедобны для эльфийских ртов. Так что князь пошел на пир к королю из предълесья. Здесь были многие бороны, которые посчитали, что Император нарочно угробил армию, чтобы не платить людям за работу. Дейлону было приятно оказаться в компании людей, которых он давно знал, и с которыми ему не раз приходилось проливать кровь. Несмотря на общее веселье, князю было не весело. Мысль о тысячах погибших, не могла выйти из его головы. Даже понимание того, что он снова увидит любимую, не могло поднять ему настроение. Всю ночь люди пировали, прославляя героев этой битвы. Дейлону было дано прозвище истребитель троллей. Он убил столько этих огромных чудовищ, сколько не уничтожил ни кто за последнюю сотню лет. Чтобы хоть как-то заглушить боль, Дейлон пытался напиться, но вино не дурманило его, вызывая всего лишь легкое головокружение.

На следующий день, армия предлесья отправилась в родные края. Два наследника престола, стояли у кареты. Катрин обняла друга. Ей так не хотелось прощаться, но ее миссия закончилась, и она должна была возвращаться домой. Друзья долго стояли напротив друг друга. Они так много хотели сказать, но понимали, что любые слова сейчас будут лишними. Девушка прижалась к принцу, нежно поцеловав его в щеку.

— Береги себя. Твой путь в этой истории еще не закончен.

— Я знаю. Но я пройду его до конца. Не скучай там. Как будет время, навести меня, если я еще буду жив.

Девушка печально улыбнулась. Они и правда могли больше никогда не увидеться.

— Я обязательно посещу вашу свадьбу, князь. Разве я могу пропустить такое событие.

От этих слов, у Дейлона приятно защемило в груди. Он так сильно соскучился по принцессе, что не мог не о чем думать кроме нее. Катрин еще раз обняла друга и поднялась в карету. Кучер закрыл дверь, и карета медленно покатилась по дороге на Восток. Вместе с ней уходила армия предълесья.

Лео остался с Дейлоном. Катрин отрядила для него самых лучших докторов, так что его жизни теперь ничто не угрожало. С ближайших деревень были собраны все мужчины, чтобы нести раненных. Армия Империи тронулась в родные края. Дорога назад заняла гораздо больше времени, чем в первый раз. Раненые сильно замедляли движение. То и дело пришлось останавливаться, чтобы похоронить еще одного скончавшегося борона. Дейлон не разговаривал с Императором, а тот больше не приглашал его к себе. Принц время от времени заглядывал к другу, который быстро шел на поправку. Его раны быстро заживали, благодаря отварам и зельям, которыми его кормили врачи. Он так и не попрощался с Катрин. Она часто заходила к нему, но он в это время валялся в беспамятстве. Армия медленно, но верно двигалась к Изиралю.

Генрих уже бросил всякие попытки лишить жизни князя. Он решил, что раз он столько раз избегал смерти, значит Единый желает этого. В последний раз, он хотел отравить его на пиру, по случаю победы. Но Дейлон не пришел, отправившись пировать к полуэльфам. Это злило Генриха. Как мог он, отказаться от приглашения Императора? «Он совсем не уважал и не боялся меня», — думал Император. Но злоба быстро прошла. Он понимал, что этот мальчик сделал все правильно, и только поэтому он еще жив. Он сделал столько добра для Империи, что Генрих был бы рад отдать ему свою дочь. Он даже смирился с тем, что их сын станет следующим Императором. Если так должно случиться, путь так и будет. Только сейчас Генрих понял, что в погоне за троном, можно потерять свою семью, свою честь, свою совесть. Он отправил послание Ангерану, что бы тот отменил покушение на принца. В Изирале и его округах, готовилось несколько способов лишить жизни принца. Генрих больше не хотел этого. Может и, правда, в эльфах он обретет сильного союзника. Династические браки хорошо укрепляют союзы между государствами. Кроме того, он должен был отомстить ордену за его предательство. Пален заплатит за верность Феликсу. Они все заплатят за это.

Чтобы добраться до Изираля, армии понадобилось около недели. Вся страна уже узнал о победе. В городе были приготовлены великие празднования. Раненных разослали по городам Империи, чтобы не создавать в столице панического настроения. По пути были взяты, гарнизоны крепостей, чтобы армия не выглядела такой маленькой.

Дейлон и Лео сидели в открытом экипаже, облаченные в начищенные до блеска доспехи. Радость распирала их сердца. Они выжили в этой мясорубке и стали героями. Этот мир прогнулся под них. Они творят свою судьбу. Дейлон пожал руку другу, спускаясь из экипажа. Впереди был парад, и он хотел въехать в город верхом на боевом коне. Его лошадь пала, но он без труда нашел себе замену на время. После битвы осталось много боевых коней без владельцев. Дейлон в львиной броне въехал в ликующие ворота города.

Загрузка...