Тёмное наследие

Глава двадцатая ТЕ, КТО ОСТАЛСЯ В ЖИВЫХ

Пыль продолжала оседать, затмевая мерцающий свет; один из факелов попал под обвал, и его пламя погасло мгновенно.

Погасло, как свет в глазах Вульфгара.

Когда обвал прекратился и большие обломки потолка перестали сползать вниз, Кэтти-бри смогла сесть, глядя на обрушенные своды. Она протерла глаза и несколько долгих минут вглядывалась в сумрак, пока до нее не дошла страшная правда.

Единственное видимое щупальце чудовища, все еще обвивавшееся вокруг лодыжки Кэтти-бри, судорожно подергивалось, приваленное обломками.

А дальше была только куча камней. Ужас этой картины ошеломил Кэтти-бри. Она покачнулась, едва не упав в обморок, и пришла в себя, только когда волна гнева и протеста поднялась внутри нее. Она вырвала ногу из петли мертвого чудовища и на четвереньках поползла вперед. Попробовала встать, но не смогла поднять голову. Она опять почувствовала приступ тошнотворной слабости, предвестник обморока.

Вульфгар!

Кэтти-бри подползла к завалу, отшвырнув подергивавшееся щупальце, и стала разгребать камни голыми руками, обдирая кожу и ломая ногти. Этот обвал был так похож на тот, под который попал Дзирт, когда друзья впервые вступили в Мифрил Халл. Но то была ловушка, искусственно созданный камнепад; пол опустился, когда камни посыпались с потолка, и Дзирт невредимым провалился в нижний коридор.

На сей раз это не было ловушкой, напомнила себе Кэтти-бри, и внизу не было спуска в пещеру. Тихий жалобный стон сорвался с ее губ, и она продолжала разгребать камни в отчаянной надежде добраться до Вульфгара, молясь, чтобы камни упали под углом друг к другу и он мог выжить под ними.

Рядом оказался Бренор, бросил на пол топор и щит и изо всех сил стал помогать. Сильный дворф смог отодвинуть несколько крупных камней, но затем остановился.

Кэтти-бри продолжала копать, не видя ужаса на лице отца.

Проработав в рудниках двести лет, Бренор осознал правду. Обвал был сплошным.

Юноша погиб.

Кэтти-бри копала и отфыркивалась, глухая к доводам разума.

Бренор положил ладонь ей на руку, и, когда она подняла на него глаза, у сурового дворфа чуть не разорвалось сердце. Непреклонная беспощадность была написана на ее лице. На одной щеке запеклась кровь, волосы на голове спутались. Но Бренор видел только ее глаза, темно-голубые, подернутые слезами.

Бренор медленно покачал головой.

Кэтти-бри откинулась и села, сложив кровоточащие руки на коленях. Сколько раз она и ее друзья были на краю гибели? — подумала она. Сколько раз они избегали жадных лап смерти в самый последний миг?

Теперь смерть поквиталась с ними, поквиталась с Вульфгаром, нежданно, без предупреждения.

Погиб могучий воин, вождь племени, человек, за которого Кэтти-бри собиралась выйти замуж. Ни она, ни Бренор, ни даже почти всесильный Дзирт До'Урден ничем не могли ему помочь, не могли ничего изменить.

— Он спас меня, — прошептала девушка.

Бренор как будто не слышал ее. Дворф беспрестанно отирал пыль, оседавшую на крупных каплях, копившихся в уголках его глаз и скатывавшихся вниз, оставляя полосы на грязных щеках. Вульфгар был Бренору вместо сына. Суровый дворф взял юного Вульфгара — тогда еще совсем мальчишку — в свой дом после сражения с его племенем якобы в услужение, но на самом деле чтобы научить его другой жизни. Бренор сделал из Вульфгара человека, которому можно было доверять, честного и прямодушного. Самым счастливым днем в жизни Бренора, даже более счастливым, чем тот, когда он отвоевал Мифрил Халл, был день, когда Вульфгар и Кэтти-бри объявили о своем намерении пожениться.

Бренор пнул тяжелый валун, отбросив его в сторону.

Внизу лежал Клык Защитника.

Колени храброго дворфа подогнулись при виде волшебного молота, на котором были выгравированы символы Думатойна, божества дворфов, Хранителя Подземных Тайн. Бренор глубоко вздохнул и долго пытался совладать со своими чувствами, прежде чем смог наклониться и высвободить молот из завала.

Это было самое лучшее творение Бренора, высшее выражение его кузнечного мастерства. Выковывая этот молот, он вложил в него все свое умение и любовь, он сделал его для Вульфгара.

При взгляде на оружие остатки выдержки покинули Кэтти-бри. Рыдания сотрясли ее плечи, она задрожала и показалась очень хрупкой в тусклом пыльном свете.

И силы вернулись к Бренору. Он напомнил себе, что он Восьмой Король Мифрил Халла, ответственный за своих подданных и за свою дочь. Он заткнул драгоценный боевой молот за пояс и обнял Кэтти-бри за плечи, заставляя ее встать.

— Мы ничем не можем помочь мальчику, — прошептал Бренор.

Кэтти-бри отшатнулась от него и снова бросилась к завалу, с рычанием отбросив несколько небольших камней. Она понимала тщетность своих усилий, видела тонны земли и каменные глыбы, многие из которых нельзя было даже отодвинуть. Но Кэтти-бри все равно копала, не в силах остановиться, хотя это и было безнадежно.

Руки Бренора нежно сомкнулись повыше ее локтей.

Кэтти-бри стряхнула их и продолжала свою работу.

— Нет! — закричал Бренор и снова схватил ее, насильно поднимая с земли и оттаскивая от каменной груды. Он поднял ее на ноги и встал между ней и завалом, загородив дорогу широкими плечами, и, хоть Кэтти-бри пыталась обойти его, он ей не уступал.

— Ты не можешь ничего сделать! — прокричал он ей в лицо несколько раз.

— Но я должна попытаться! — с мольбой воскликнула она наконец, когда Бренор так и не пропустил ее.

Бренор покачал головой — и только слезы страдания в его темных глазах удержали Кэтти-бри от того, чтобы не ударить его по лицу. Тогда она прекратила попытки проскользнуть мимо упрямого дворфа.

— Все кончено, — сказал ей Бренор. — Мальчик… мой мальчик сам выбрал свою дорогу. Он отдал свою жизнь за нас, за тебя и меня. Не надо позволять дурацкой боли задерживать нас здесь, в опасности, и тем позорить его героический поступок.

В словах его звучала неотвратимая истина. Тело Кэтти-бри как-то обмякло. Она больше не сделала ни шагу к груде камней — памятнику над могилой Вульфгара, пока Бренор поднимал с земли свои топор и щит.

— Попрощайся с ним, — сказал он и тихо подождал, прежде чем увести Кэтти-бри в тот самый туннель, из которого они вышли.

Кэтти-бри остановилась, рассеянно глядя на него, словно спрашивая, куда они направляются.

— Пвент и кошка сами выберутся, — сказал Бренор, отвечая на ее вопросительный взгляд, не поняв ее замешательства.

Кэтти-бри не беспокоилась о Гвенвивар, потому что знала — ничто не может всерьез повредить пантере, пока волшебная статуэтка цела, и уж тем более она не беспокоилась о пропавшем берсерке.

— А что с Дзиртом? — просто спросила она.

— Я полагаю, что эльф жив, — уверенно ответил Бренор. — Женщина-дроу спрашивала меня о нем. Он жив и сбежал от них, и я так думаю, что он скорее выберется из этих туннелей, чем мы с тобой. Может быть, кошка уже с ним.

— Но если мы ему нужны? — возразила Кэтти-бри. Она забросила лук на плечо и скрестила руки на груди. Лицо ее выражало мрачную решимость.

— Мы возвращаемся домой, девочка! — жестко приказал Бренор. — Мы не знаем, где сейчас Дзирт. Я только надеюсь, что он жив!

— И ты полагаешься на удачу? — просто спросила Кэтти-бри. — А может быть, мы действительно ему нужны? Мы уже потеряли одного друга, а может, и двоих, если убийца прикончил Реджиса. Я не брошу Дзирта, чем бы это ни грозило. — Она вздрогнула, вспомнив, как заблудилась в Тартаре, на другом уровне бытия, когда Дзирт До'Урден смело встал лицом к лицу со всеми невыразимыми ужасами хаоса, чтобы вернуть ее домой. — Ты помнишь Тартар? — спросила она Бренора, и от одной мысли об этом растерянный дворф зажмурился и отвернулся. — Я не сдамся, — повторила Кэтти-бри, — несмотря ни на что. — Она посмотрела на вход в туннель, куда скрылись уцелевшие темные эльфы. — Несмотря на чертовых темных эльфов и этих адовых отродий — их друзей!

Бренор долго стоял молча, думая о Вульфгаре и размышляя над решительными словами своей дочери. Дзирт может быть где-то поблизости. Возможно, он ранен или снова попал в плен. Дворф думал: если бы на его месте находился Дзирт, а он, Бренор, был бы в опасности, куда бы пошел эльф? И не сомневался в ответе.

Он снова посмотрел на Кэтти-бри и на кучу камней у нее за спиной. Он только что потерял Вульфгара. Разве он мог рисковать еще и жизнью дочери?

Бренор пристально взглянул ей в глаза и обнаружил в них неумолимую решимость.

— Моя девочка, — тихо сказал дворф.

Они подобрали оставшийся факел и вошли в другой туннель, спускаясь все глубже в поисках пропавшего друга.

Тот, кто не вырос среди вечного мрака Подземья, не заметил бы легкого движения, еле ощутимого дуновения свежего воздуха. Для Дзирта же это было равносильно шлепку по лицу, и он поднял голову, крепко прижав к себе Реджиса.

— Что случилось? — испуганно спросил хафлинг, озираясь, словно ожидая, что Артемис Энтрери сейчас выскочит из тени и убьет их обоих.

Они миновали широкий и низкий проход, слегка поднимавшийся вверх. Дзирт поколебался, его способность ориентироваться подсказывала ему, что они прошли мимо нужного туннеля. Однако он не обратил внимания на эти беззвучные уговоры и продолжал идти, надеясь, что отверстие окажется достаточно широким, чтобы они с Реджисом могли вдохнуть свежего воздуха.

Так и оказалось. Они обогнули поворот и почувствовали, как прохладный ветер подул им в лицо, увидели более светлый проем впереди, за ним очертания высоких гор… и звезды!

Глубокий вздох облегчения, который испустил хафлинг, в точности соответствовал чувствам самого Дзирта. Когда они выбрались из туннеля, обоих поразило величие раскинувшейся перед ними панорамы гор, невероятная красота наземного мира, так непохожая на беззвездные ночи Подземья. Ветер, овевавший их, казался веселым и живым существом.

Они стояли на узком уступе крутой тысячефутовой скалы на высоте примерно двух третей от ее подножия. Справа сбегала вниз узенькая тропа, но наклон был совсем небольшой, и можно было надеяться скоро добраться по ней до более ровного места.

Дзирт осмотрел скалу. Одному ему ничего не стоило бы спуститься на несколько сот футов, да и подняться было бы несложно, но он не был уверен, что сможет сделать это, неся на себе Реджиса. К тому же ему не очень нравилось находиться в незнакомом диком месте, не зная, как далеко отсюда до Мифрил Халла.

Где-то рядом были его друзья, возможно в опасности.

— Там Долина Хранителя, — с надеждой объявил Реджис, указывая на север. — Наверное, в нескольких милях отсюда.

Дзирт кивнул, но сказал:

— Мы должны вернуться.

Хотя Реджиса это явно не обрадовало, он не стал спорить, понимая, что не сможет в таком состоянии спуститься с уступа.

— Отлично, — послышался голос Энтрери из-за поворота, и показался его темный силуэт, драгоценные камни в кинжале на поясе блестели так же ярко, как и его глаза. — Я знал, что ты сюда придешь, — обратился он к Дзирту. — Я знал, что ты почувствуешь горный воздух и пойдешь в эту сторону.

— И кого ты с этим поздравляешь: меня или себя? — спросил эльф.

— Обоих! — ответил Энтрери, от души рассмеявшись. — Туннель, который вы миновали, действительно вывел бы тебя на верхний уровень, там ты наверняка нашел бы своих друзей, — правда, сейчас они уже скорее всего мертвы.

Дзирт не поддался на эту провокацию и сдержал свой гнев, оставшись стоять на месте.

— Но тебе туда не попасть, не правда ли? — продолжал издеваться Энтрери. — Один ты мог бы легко обогнать меня и избежать поединка. Но, увы, с тобой раненый товарищ. Решай, Дзирт До'Урден. Брось хафлинга — и будешь свободен!

Дзирт даже не удостоил это нелепое предложение ответом.

— Я бы бросил его, — заметил Энтрери, холодно взглянув на Реджиса. Хафлинг смешно всхлипнул и крепко вцепился в Дзирта.

Дзирт попытался не думать о тех ужасах, которые Реджис пережил, находясь в руках жестокого Энтрери.

— Но ты не оставишь его, — продолжал убийца. — Мы уже давно поняли разницу между нами, которую ты называешь силой, а я слабостью. — Он стоял в десяти шагах от них, вытащив из ножен свой узкий меч, светившийся голубовато-зеленым светом. — А теперь к делу, — сказал он. — К тому, что назначено судьбой. Ты доволен полем битвы, которое я приготовил? Единственный выход отсюда только через туннель позади, так что ни ты, ни я не сможем сбежать и доведем поединок до конца. — Говоря это, он взглянул со скалы вниз. — Проигравший расшибется насмерть, — пояснил он улыбаясь. — У нашей битвы отсрочки не будет.

Помимо воли Дзирт почувствовал жар в груди. Он не мог отрицать, что в каком-то потаенном уголке своего сердца желал этого вызова, хотел доказать, как заблуждается Энтрери, доказать бессмысленность его существования. И все же этот поединок не состоялся бы, если бы у Дзирта До'Урдена была возможность выбора. Желания его, как понял и признал он сам, не стоили того, чтобы ради них вступать в смертельную схватку. Но сейчас, когда рядом всхлипывал беспомощный Реджис, а где-то неподалеку его друзья сражались с враждебными темными эльфами, вызов необходимо было принять.

Он почувствовал холодный металл эфесов сабель в руках и перевел глаза в обычный спектр, пока Сверкающий Клинок разгорался гневной голубизной.

Энтрери немного помедлил, взял в одну руку меч, в другую кинжал и не спеша пошел к Дзирту.

В третий раз за день Сверкающий Клинок тяжело столкнулся с узким клинком; в третий, и, как надеялись оба, Дзирт и Энтрери, в последний раз.

Они начали легко, каждый аккуратно ступая по необычной арене. В этом месте уступ был не больше десяти футов шириной, но сразу за спинами обоих противников заметно сужался.

Атака Энтрери началась ударом меча, потом последовал выпад кинжалом.

Последовали два ответных удара, и Дзирт выбросил одну саблю между двух клинков Энтрери, но, в мгновение ока вернув меч назад, убийца далеко отвел выпад.

Они кружили друг перед другом, Дзирт шел вдоль стены, Энтрери легко двигался по краю уступа. Энтрери напал снизу, на этот раз неожиданно пустив в ход кинжал.

Дзирт уклонился от резкого выпада и ответил комбинацией из двух ударов, нацеленных на опущенную голову убийцы. Энтрери махнул мечом направо и налево, двигая им прямо над головой, предупреждая последующие удары, и, слегка изменив угол, ткнул вперед, удерживая противника на расстоянии, пока сам не выпрямился.

— Скорой развязки не будет, — пообещал Энтрери со злой улыбкой. Но, словно опровергая собственные слова, он прыгнул вперед, держа перед собой меч.

Руки Дзирта замелькали, последовательно ударяя саблями по оружию противника. Темный эльф рубил немного вбок, стараясь не прижиматься спиной к скале.

Дзирт был вынужден согласиться с предсказанием Энтрери — скорой развязки не будет, кто бы ни одержал верх. Они могли бы сражаться долго, может быть час. Ну и что? — подумал Дзирт. Какая ему от этого выгода? А если появится Вирна со своими приспешниками и положит конец поединку?

Как легко тогда им будет схватить его и Реджиса на этой площадке, обрывающейся вниз на несколько сотен футов!

Вновь убийца начал наступать, и Дзирт опять создал саблями правильную, безупречно рассчитанную защиту, и Энтрери не смог его ранить.

Тогда Энтрери развернулся, повторяя движение Дзирта в предыдущих столкновениях, бешено вращая обоими клинками наподобие пропеллера, тесня Дзирта к пропасти.

Дзирт был поражен, что убийца настолько хорошо смог повторить смелое и сложное движение после того, как видел его всего дважды, но он сам изобрел этот прием и знал, как его отразить.

Он тоже начал вращаться, взмахивая саблями вверх-вниз. Клинки звенели с каждым поворотом, выбивая яркие искры в ночной темноте, металл скрежетал, зеленое и голубое сияние слились неразделимо. Дзирт двигался точно рядом с Энтрери — убийца внезапно перестал вращаться, но Дзирт заметил его намерение и тоже остановился, отражая обоими клинками выпад меча и кинжала.

Дзирт начал маневр снова, и на этот раз, когда Энтрери развернулся в другую сторону, так хорошо это предвидел, что изменил направление даже раньше убийцы.

Беспомощно глазевший, не смевший вмешиваться Реджис, да и любое ночное существо, которое могло стать свидетелем поединка, не нашли бы слов, чтобы описать этот невероятный танец, расцвеченный голубым и зеленым мельканием Сверкающего Клинка и меча убийцы, лиловыми бликами в глазах Дзирта и красным свечением глаз Энтрери. Скрежет клинков превратился в симфонию, мелодию, сопровождавшую танец, и рождал странную иллюзию гармонии между этими злейшими врагами.

Они разом остановились в нескольких футах друг от друга, оба понимая, что конца не будет этому кружащемуся танцу и не будет никакого преимущества ни у одного из них. Они стояли как близнецы-братья, как тома одного и того же собрания сочинений.

Энтрери громко рассмеялся, осознавая это, наслаждаясь моментом, многоактным спектаклем, который, наверное, продлится до рассвета и так никогда и не придет к развязке.

Дзирту, однако, это не казалось смешным, и его воодушевление в начале схватки прошло, оставив только тяжесть ответственности за Реджиса и друзей там, в туннелях.

Убийца сделал резкий выпад снизу мечом, с каждым ударом целясь выше, заставляя Дзирта в полную силу защищаться от многочисленных хитрых ударов.

Удары ритмично следовали один за другим, потом ритм нарушился коварным выпадом кинжала. Убийца издал вопль ликования, на мгновение решив, что задел Дзирта.

Эфес Сверкающего Клинка стал на пути кинжала, поймав и удержав его в дюйме от тела Дзирта. Энтрери скривился, но упорно продолжал давить.

Лицо Дзирта осталось холодным, кинжал ни на волос не сдвинулся.

Поворотом запястья дроу далеко отбросил кинжал. Энтрери предусмотрительно отдернул оружие, отступил назад.

— Ты почти попался, — поддразнил убийца. Он снова насупился, видя, что Дзирт не отвечает ни словом, ни движением и ни одна черта его словно окаменевшего темного лица не дрогнула.

Сабля ударила наискосок, громко звякнув о летящий навстречу меч Энтрери.

Резкий звук напомнил Дзирту о времени, о том, что Вирна может быть уже близко. Он представил себе своих друзей — в опасности, плененных или даже погибших, почувствовал укол раскаяния по отношению к Вульфгару, который он не смог бы объяснить. Он встретился взглядом с Энтрери, напоминая себе, что этот человек был причиной всего происшедшего, что именно он обманом завлек его в туннели и разлучил с друзьями.

И теперь Дзирт не мог их защитить.

Ударила сабля, вторая — с другой стороны. Дзирт повторил выпад еще раз, потом третий, с каждым лязгом металла, с каждым движением настраиваясь на свою задачу, обостряя свое чутье воина.

Удары были точно нацелены, и противник так же безупречно парировал их, но ни Дзирт, ни Энтрери, сражаясь, не отводили глаз друг от друга, не следили за движениями рук. Ни один из них даже не моргнул, когда взмах сабли Дзирта взъерошил волосы на голове Энтрери и когда меч Энтрери просвистел перед самыми глазами Дзирта.

Дзирт почувствовал: что-то изменилось, поединок скоро закончится, — и продолжал нападать и парировать, Энтрери, тоже измотанный, не отставал от него.

Убийца пригнулся, выбросив меч вперед; Дзирт описал полный круг, парируя удар за спиной.

Образы Бренора и Кэтти-бри, плененных Вирной, терзали эльфа; он представлял Вульфгара, раненого или умирающего, с горлом, пронзенным мечом дроу. Вульфгар виделся ему на вершине погребального костра — навязчивая картина, от которой Дзирт никак не мог избавиться. Дзирт позволил наваждению захватить его внимание, предоставляя страху за друзей питать его ярость. «В этом и состоит разница между мной и убийцей», — думал он, убеждая ту часть самого себя, которая уговаривала его держать разум незамутненным и совершать точные и обдуманные движения.

Так вел бой Энтрери: все рассчитывая, никогда не чувствуя ничего, кроме близости врага.

Слабое рычание слетело с губ Дзирта; его лиловые глаза пылали от гнева в свете звезд. В его воображении Кэтти-бри закричала от боли.

Он яростно бросился на Энтрери.

Убийца засмеялся, стремительно работая мечом и кинжалом, удерживая сабли на расстоянии.

— Уступил гневу, — упрекнул он. — Забыл о дисциплине!

Энтрери ничего не понял — в этом-то и было все дело.

Сверкающий Клинок ударил, чтобы, как и ожидалось, быть отраженным мечом Энтрери. Но на сей раз это было уже сложнее. Дзирт отдернул клинок, но ударил снова и не останавливаясь продолжал рубить саблей по уже выставленному оружию убийцы. Другой саблей он с ожесточением ткнул врага сбоку; Энтрери отклонил удар кинжалом.

Нараставшее смятение Дзирта, казавшееся чистым сумасшествием, не давало Энтрери наступать. Десяток ударов, два десятка прозвучали как единый долгий крик звенящей стали.

Энтрери готов был рассмеяться. Он не ожидал такого дикого натиска, не думал, что Дзирт будет так опрометчив. Если бы он хоть на мгновение освободил один из клинков, то легко поразил бы его.

Но Энтрери не мог освободить ни меч, ни кинжал. Огонь сжигал Дзирта, делая его поступь невероятно быстрой, а сосредоточенность абсолютной. Провались в Девять Проклятых Кругов его собственная жизнь, решил он, ведь его друзьям нужно, чтобы он победил.

Он наступал и наступал. Реджис прикрыл уши, чтобы не слышать страшного лязга клинков, но, несмотря на весь свой ужас, хафлинг не мог отвести глаз от сражения двух мастеров. Сколько раз Реджис был готов к тому, что сейчас один из них сорвется со скалы! Сколько раз ему казалось, что меч или сабля попали в цель! Но они продолжали драться, и ни одна атака не достигала цели — в последний момент срабатывало защитное движение.

Сверкающий Клинок ударил по мечу; следующий удар Дзирта не был отражен, но Энтрери отодвинулся и отступил на шаг.

Убийца занес кинжал. Он издал победный клич, думая, что Дзирт допустил ошибку.

Сверкающий Клинок упал наискосок сверху быстрее, чем ожидал Энтрери, быстрее, чем он считал возможным, глубоко раня его предплечье за миг до того, как кинжал успел задеть живот Дзирта. Снова ударила сабля, отбивая меч. Энтрери прыгнул вперед, сознавая, что сейчас его легко ранить.

Его внезапная атака спасла ему жизнь. Дзирт не мог достать убийцу клинком для смертоносного выпада, но зато он мог, и ударил Энтрери эфесом сабли в лицо, отбросив его назад.

Темный эльф наступал, клинки неутомимо мелькали, оттесняя Энтрери к самому краю скалы. Убийца попытался переместиться вправо, но одна из сабель остановила меч, а при помощи другой Дзирт удерживал меч прямо перед собой. Убийца попробовал двинуться влево, но он знал, что с плохо действующей раненой рукой ему будет сложно вовремя уклониться от дроу. Поэтому он остался на месте, лихорадочно отражая удары, пытаясь найти какой-то прием, чтобы оттеснить врага назад.

Дзирт начал дышать коротко и часто, подстраиваясь под сумасшедший ритм своих шагов. Его глаза неумолимо горели, когда он снова и снова напоминал себе, что его друзья гибнут, а он не может защитить их!

Он слишком поддался ярости и чуть не пропустил летящий в него кинжал. В самый последний миг он отклонился, а на его скуле остался порез длиной в три дюйма. Но хуже было то, что ритм его натиска был сбит. Руки согнулись от напряжения, импульс истощился.

Теперь наступал рычащий убийца, коля мечом, даже царапая Дзирта, оттесняя его назад и заставляя поворачиваться кругом. К тому времени, как дроу восстановил координацию, уже он, а не Энтрери стоял на краю обрыва, ощущая под каблуками пустоту.

— Все-таки я — лучший боец! — объявил Энтрери, и его следующая атака почти подтвердила эти слова. Коля и размахивая мечом, он заставил Дзирта оступиться.

Дзирт упал на колено и перенес весь свой вес вперед. Он чувствовал, как его овевает ветер, услышал, как Реджис выкрикнул его имя.

Энтрери мог бы отскочить назад и взять кинжал, но он был распален, подозревая, что у него не будет лучшей возможности закончить поединок. Его меч с яростью опустился вниз; казалось, Дзирт осел под его тяжестью, казалось, соскользнул еще дальше через край.

Дзирт погрузился в свое внутреннее «я», свои скрытые магические способности… и вызвал черный шар.

Откатившись в сторону, Дзирт прошел несколько футов по уступу под прикрытием сферы.

Невероятно, но Энтрери по-прежнему был напротив него, жестоко напирая.

— Я знаю твои штучки, дроу, — объявил искушенный убийца.

Какая-то часть Дзирта До'Урдена хотела сдаться, просто откинуться назад и упасть со скалы, но это был скоротечный момент слабости, которую Дзирт сразу подавил, который только подстегнул его упорный дух и вселил новую силу в его усталые руки.

Но Энтрери тоже разъярился.

Дзирт поскользнулся и вынужден был ухватиться за край уступа, выпустив оружие из рук. Сверкающий Клинок слетел со скалы и запрыгал между камнями.

Меч Энтрери опять опустился вниз, удерживаемый только одной оставшейся саблей. Убийца взревел и отпрыгнул, тут же бросившись вперед и замахнувшись.

Дзирт не мог его остановить, Энтрери это знал, его глаза широко раскрылись в предчувствии долгожданной победы. Поза согнувшегося Дзирта была неудобной — он не мог сделать выпад оставшимся клинком и отразить атаку вовремя. Энтрери издал победный клич.

Его не остановить!

Но Дзирт и не пытался. Он незаметно подтянул под себя ногу и бросился вперед и в сторону, спасаясь от падающего вниз меча. Затем он ловко развернулся и одной ногой ударил Энтрери спереди по лодыжке, а другой зацепил его пониже колена.

Только тогда понял убийца, что все это была уловка — и то, что Дзирт поскользнулся, и то, что потерял саблю. Только тогда Артемис Энтрери осознал, что его погубила собственная жажда убийства.

Инерция движения сильного выпада вперед бросила его на край уступа. Все мускулы его тела напряглись; узким мечом он пронзил стопу Дзирта и как-то смог задержаться, схватившись свободной рукой за пронзенную ногу дроу.

Для лежащего на гладком краю Дзирта инерция броска была слишком сильна, чтобы удержать их обоих от падения. Дроу тоже сорвался, сразу вслед за Энтрери, и покатился по камням; невыносимая боль в ноге несколько померкла в сравнении с новой болью от ссадин, синяков и порезов.

Крепко сжав вторую саблю, эльф всадил ее рукоять в какую-то расщелину и нашел опору для другой руки.

Содрогнувшись от боли, он остановился, а Энтрери растянулся под ним, над участком скалы с отрицательным уклоном, где не за что было зацепиться. Дико размахивая одной рукой, убийца отчаянно цеплялся другой за эфес меча, торчащий из стопы эльфа, — странный и ужасный спасательный трос.

Дзирт стонал и корчился, почти теряя сознание от боли, когда лезвие меча врезалось еще на несколько дюймов глубже.

— Нет! — донесся до него протест Энтрери, и убийца замер, поняв всю шаткость своего положения.

Дзирт посмотрел на него, висевшего в воздухе более чем в двухстах футах над землей.

— Так не завоевывают победу! — прокричал ему Энтрери в порыве отчаяния. — Тогда нет никакого смысла бросать вызов, это бесчестит тебя!

Дзирт вспомнил о Кэтти-бри, и опять к нему вернулось странное ощущение, что Вульфгара он потерял.

— Ты не победил! — закричал Энтрери.

Огонь в глазах Дзирта говорил лучше слов. Он ухватился покрепче, сжал зубы и повернул ногу, чувствуя каждый разрывавшийся от страшной боли миллиметр плоти, пока длинный меч скользил через рану.

Энтрери цеплялся и упирался и почти уже ухватил Дзирта свободной рукой, когда меч наконец выскользнул.

Убийца упал в черноту ночи, и его крик слился со стоном горного ветра.

Глава двадцать первая ВЕТРЫ ГОРНОЙ ДОЛИНЫ

Дзирт медленно перегнулся и дотянулся до своей ноги, как-то остановив кровь. Рана не задела связки и нервы, и после нескольких проб он обнаружил, что по-прежнему владеет стопой и может даже опереться на нее, хотя боль была сильна.

— Реджис? — позвал он, подняв голову к скале. Темный силуэт хафлинга показался над краем уступа.

— Дзирт? — неуверенно отозвался Реджис. — Я… я думал…

— Со мной все хорошо, — заверил его дроу. — А вот с Энтрери покончено.

Дзирт не мог с такого расстояния различить лицо хафлинга, но вполне мог представить радость, которую испытал от этой новости его измученный друг. Энтрери охотился за Реджисом долгие годы, дважды ловил его, и оба раза были для хафлинга испытанием не из приятных. Реджис боялся Артемиса Энтрери больше всего на свете, и сейчас, похоже, с этим страхом было покончено.

— Я вижу Сверкающий Клинок! — возбужденно вскричал хафлинг, выбросив руку над краем обрыва и указывая куда-то вниз. — Он блестит там, у самого подножия, справа от тебя.

Дзирт всмотрелся в том направлении, но он не мог видеть подножия, потому что скала круто обрывалась под ним. Он слегка отклонился в сторону и, как и говорил Реджис, различил волшебное сияние сабли, похожее на голубую звезду на фоне черных камней в долине. Дзирт некоторое время сомневался. Почему клинок, не будучи у него в руках, так ярко горит? Он всегда считал, что сияние Сверкающего Клинка передавало его собственное состояние, будучи волшебным отражением его внутреннего огня.

Он содрогнулся от мысли, что Артемис Энтрери мог завладеть его оружием. Дзирт представил себе, как довольно скалится убийца, используя Сверкающий Клинок как приманку, но тут же отмахнулся от этого мрачного предположения. Он ведь видел, как Энтрери падал с крутого уступа, где не за что было даже ухватиться, и чем дальше он летел, тем больше отклонялась он него стена. Лучшее, на что он мог рассчитывать, — это покатиться, подскакивая, по камням после тридцати- или сорокафутового полета. Даже если он не погиб, то вряд ли был способен встать на ноги.

Но что же тогда делать Дзирту? Сначала он подумал, что нужно подняться к Реджису и немедленно отправляться на поиски друзей. Он запросто мог прийти сюда потом, когда все закончится, из Долины Хранителя, и, если ему повезет, никакой гоблин или горный тролль не присвоит его клинок.

Но когда он представил себе возможность нового столкновения с солдатами Вирны, то решил, что ему будет спокойнее со Сверкающим Клинком в руке. Он снова взглянул вниз и почувствовал, что оружие зовет его, — он услышал в мозгу его призыв и не был уверен, вообразил ли он это, или в Сверкающем Клинке были скрыты еще какие-то магические способности, о которых он не подозревал. Но что-то звало Дзирта, он вынужден был себе в этом признаться. К тому же он хотел поточнее узнать о судьбе Энтрери. Ему было бы легче, если бы он сам увидел разбитое тело врага у подножия отвесной скалы.

— Я спущусь за клинком, — крикнул он Реджису. — Я недолго. Кричи, если что-нибудь случится.

Он услышал слабый всхлип сверху, но Реджис только ответил: «Поспеши!» — и не стал спорить.

Дзирт спрятал в ножны вторую саблю и стал осторожно спускаться, крепко цепляясь за выступы скалы и изо всех сил стараясь не нагружать раненую ногу. Приблизительно после пятидесяти футов началась крутая, но не отвесная гладкая каменная стена. Держаться было не за что, но Дзирту это и не требовалось. Он лег на камень и медленно заскользил вниз.

Краем глаза он заметил опасность: нечто размером с человека, но с огромными крыльями, как у летучей мыши, зигзагами летящее вместе с горным ветром. Дзирт с усилием взял себя в руки, когда, повернувшись, увидел зелено-голубое сияние знакомого меча.

Энтрери!

Убийца, кудахтая от насмешливого ликования, взмыл вверх и легко ткнул Дзирта в плечо. Плащ Энтрери превратился в крылья летучей мыши!

Только теперь Дзирт понял, почему коварный убийца выбрал именно эту площадку для поединка.

Энтрери подлетел снова, уже ближе, ударил дроу мечом плашмя и пнул сапогом в спину.

Дзирт не удержался и начал сползать вниз, когда осыпавшиеся камни стали перемещаться под ним. Он обнажил саблю и не очень ловко отразил следующий удар.

— У тебя случайно нет такого же плаща? — язвительно спросил Энтрери, круто разворачиваясь в воздухе и паря невдалеке. — Бедняжка дроу, некому подхватить тебя. — Он снова довольно захихикал и нырнул вниз, по-прежнему держась на расстоянии, зная, что перевес все равно на его стороне, и не позволяя себе допустить промах из-за нетерпения.

Удар меча, усиленный инерцией стремительного полета убийцы, с силой обрушился на саблю Дзирта, и, хоть дроу и удалось уберечься от ранения, преимущество явно оставалось на стороне Энтрери.

Дзирт съехал еще дальше. Он повернулся лицом к камню, ухватился, пропустил под собой руку, перенося на пальцы весь свой вес, чтобы поглубже погрузить их в осыпь и приостановить скольжение. Теперь Дзирт был совершенно беспомощен: и в попытках удержаться на этой ненадежной опоре, и в отражении ударов убийцы.

Еще несколько выпадов, и он просто умрет.

— Ты даже не знаешь всех моих хитростей! — победно вскричал убийца, снова бросаясь на свою добычу.

Дзирт развернулся навстречу пикирующему на него Энтрери, поднимая и выбрасывая вперед свободную руку, в которой было нечто, чего убийца никак не мог ожидать.

— А ты не знаешь моих! — парировал Дзирт. Он прицелился, несмотря на ставшее вдруг беспорядочным кружение противника, и выстрелил из крошечного самострела, взятого им у дроу, убитого на выходе из спускового желоба.

Энтрери, хлопнув рукой по шее, вырвал из нее маленькую стрелу.

— Нет! — взвыл он, чувствуя, как яд парализует его. — Будь ты проклят! Будь ты проклят, Дзирт До'Урден!

Он метнулся к скале, понимая, что не очень разумно будет спать на лету, но яд уже проник в артерию и затуманил зрение.

Он врезался в камень в двадцати футах правее Дзирта, выронив меч, сияние которого тут же погасло.

До Дзирта донесся стон, потом новое проклятие, прерванное долгим зевком.

Крылья летучей мыши продолжали удерживать убийцу в воздухе. Однако он не мог заставить сонный рассудок управлять полетом, и его просто несло ветром, подбрасывая и временами ударяя о скалы.

Дзирт услышал треск сломанной кости, левая рука Энтрери безвольно повисла. Ноги тоже болтались, расслабленные сонной отравой.

— Будь ты проклят, — повторил убийца слабым голосом, впадая в дрему, но снова очнувшись. Налетевший ветер расправил его плащ, и он взмыл над долиной и беззвучно, как смерть, скрылся во тьме.

Дальнейший спуск не был ни сложным, ни опасным для ловкого эльфа. Он даже стал небольшой передышкой, во время которой Дзирт мог расслабиться и подумать о том, что произошло. Его противостояние с Энтрери длилось несколько месяцев, но оно было не сравнимо ни с чем в жизни Дзирта по жесткости и напряженности. Убийца был его антитезой, отражением души Дзирта в кривом зеркале, тем, чем Дзирт больше всего боялся стать.

Теперь все кончилось. Дзирт разбил это зеркало. Действительно ли он этим что-то доказал? — спрашивал он себя. Наверное, нет, но по крайней мере он избавил мир от злобного и опасного человека.

Он легко нашел Сверкающий Клинок, который ярко засветился, когда он его поднял, потом пламя погасло, и свет звезд отразился в серебристом лезвии. Дзирт порадовался этому и благоговейно спрятал саблю в ножны. Он хотел было поискать оброненный Энтрери меч, но напомнил себе, что лишнего времени у него нет и Реджис ждет его.

Он вернулся к хафлингу через несколько минут, обнял друга, и они направились ко входу в туннель.

— А Энтрери? — неуверенно спросил хафлинг, словно не в силах поверить, что убийца может наконец умереть.

— Унесен горным ветром, — просто ответил Дзирт без тени превосходства в голосе. — Унесен ветром.

Дзирт и предположить не мог, насколько точным был его сдержанный ответ. Отравленный и быстро теряющий сознание, Артемис Энтрери парил в восходящих потоках воздуха над долиной. Его разум затуманился, он больше не мог отдавать телепатические приказы волшебному плащу, и могучие крылья продолжали хлопать, ничем не управляемые.

Он почувствовал, как возрастает скорость и усиливаются порывы ветра. Он со свистом несся вперед, едва сознавая, что летит.

Энтрери сильно встряхнул головой, пытаясь избавиться от назойливых объятий сонного яда. Где-то краем разума он понимал, что должен очнуться, снова взять ситуацию в руки и сбавить скорость.

Но было так приятно ощущать на своем лице свежий ветер; его свист в ушах дарил чувство свободы, освобождения от земных цепей.

Он приоткрыл глаза и увидел только беззвездную, угрожающую черноту. Он не понял, что находится на краю долины, у скалистой стены.

Энтрери врезался в скалу головой. Жестокая боль разорвалась в мозгу и во всем теле, единым вздохом воздух вырвался из его легких.

Он не осознавал уже, что от удара разорвался его волшебный плащ, прервалось крылатое заклятие, не осознавал, что теперь свист ветра в ушах — это звук падения с двухсотфутовой высоты.

Глава двадцать вторая НАТИСК ТЯЖЕЛОЙ КАВАЛЕРИИ

Впереди войска шли двенадцать вооруженных дворфов, сомкнув щиты в сплошную металлическую стену, за которую не смогло бы проникнуть никакое вражеское оружие. На щитах были специальные шарниры, позволявшие крайним дворфам отступать назад, за первый ряд, когда коридор сужался.

В следующем ряду ехал генерал Дагнабит во главе самого элитного подразделения дворфской армии. У каждого воина в руках был взведенный арбалет со стрелами, наконечники которых были покрыты серебристо-белым металлом. Несколько факельщиков, держа по паре факелов на отлете, чтобы не затруднять движения всадников, рассредоточились среди двенадцати взводов верхом на клыкастых кабанах. Остальная армия дворфов шла позади, и выражение лиц воинов сильно отличалось от того, с каким они шли на битву с гоблинами.

Дворфов ничуть не веселило присутствие в туннелях темных эльфов, к тому же их король, как они думали, был в страшной опасности.

Они подошли к боковому переходу, теперь свободному, поскольку темные сферы уже рассеялись. Куча костей эттина лежала на том же месте, нисколько не потревоженная неразберихой предыдущего столкновения.

— Священники, — прошептал Дагнабит, и его тихий приказ был передан дальше по рядам.

Где-то в шеренгах, ближайших к элите Дагнабита, полдюжины дворфских священников в кузнечных фартуках, держащих в высоко поднятых руках священные символы в виде мифриловых молотов, приготовились к бою.

— Ну-ка, — сказал Дагнабит несшим щиты дворфам в первом ряду, — дайте им наколдовать что-нибудь стоящее.

Сплошная стена щитов расступилась, двенадцать дворфов выстроились вдоль длинного прохода. Ничего не произошло.

— Проклятие! — недовольно сплюнул Дагнабит после нескольких напряженных секунд, поняв, что темные эльфы устроили новую засаду.

Через минуту боевой порядок был восстановлен и войско двинулось вперед быстрее, а небольшой отряд скользнул в боковое ответвление, чтобы убедиться, что враги не затаились и не нападут на них сзади.

Ворчливый ропот прошел по рядам — дворфы были разочарованы промедлением.

Чуть позже, как единственное предупреждение, послышался лай одной из боевых собак, ведомых внутри строя.

Самострелы защелкали откуда-то спереди, большинство стрел без всякого вреда отскочили от тесно сомкнутых щитов, но некоторые, пущенные выше, поразили солдат во втором и третьем рядах. Один факельщик упал, напугав ездовых кабанов ближайших двух всадников. Но дворфы и их животные были хорошо обучены и быстро устранили сумятицу.

Священнослужители начали нараспев произносить заклинания; Дагнабит и всадники опустили кончики стрел в пламя факелов; первая шеренга хором сосчитала до десяти, затем упала на спину, подняв над собой щиты.

Вперед двинулась кавалерия, одетые в панцири боевые кабаны ревели, покрытые магнием стрелы полыхали ярчайшим белым светом. Кавалерия быстро вырвалась за пределы света факелов, но магическое освещение, поддерживаемое заклинаниями священников, съедало тьму впереди нее.

Дагнабит и все солдаты издали восторженный вопль, видя, что темные эльфы на сей раз пытаются улизнуть, пораженные внезапной свирепостью и быстротой натиска дворфов. Дроу были уверены, что легко обгонят коротконогих дворфов. Так бы оно и произошло, но они не могли обогнать крепких клыкастых животных.

Дагнабит заметил, что один из темных эльфов развернулся и замахнулся, словно для броска, и умный, опытный генерал понял, что тот пытается вызвать темноту, чтобы погасить жалящий глаза магический свет.

Но он не успел, потому что покрытая магнием стрела подожгла его внутренности.

— Песчаник! — выкрикнул всадник рядом с Дагнабитом едва ли не единственное проклятие дворфов и завалился назад, вскинув оружие. Он дернулся, видимо раненный каким-то метательным орудием, но смог выстрелить из своего арбалета, прежде чем вывалился из седла и с грохотом ударился о камень.

Горящая стрела не попала в цель, но теперь парящему между выступами свода темному эльфу все равно некуда было деваться, потому что ее свет показал, куда целиться бегущим сзади пехотинцам.

— Потолок! — закричал один дворф, и два десятка арбалетчиков упали на колено, подняв глаза. Они заметили быстрое движение между сталактитами и выстрелили практически одновременно.

Пока они перезаряжали арбалеты, уже подоспели другие дворфы. Отряд Дагнабита спешил вперед, под лай боевых собак преследуя врагов, не заботясь о том, что они уже вышли за пределы освещенной области. Туннели были ровными, и до бегущих дроу было рукой подать.

Один священник остановился, чтобы помочь стоящим на коленях арбалетчикам. Они показали ему общее направление стрельбы, и он заклинаниями зажег там свет.

Мертвый дроу, пронзенный несколькими тяжелыми стрелами, без движения висел в воздухе. Словно по команде, когда вспыхнул свет, магия левитации кончилась и он упал с высоты двадцати футов на пол.

Но дворфы на него даже не посмотрели. На потолке обнаружились два его спрятавшихся напарника. Они пытались быстро вызвать прикрытие черных сфер, но это не слишком им помогло, потому что искусным стрелкам уже не обязательно было их видеть, чтобы точно прицелиться.

Стоны и крики боли сопровождали взрыв щелкающих звуков, когда туча стрел полетела вверх, отскакивая от множества сталактитов. Оба дроу упали, один из них, раненный, извивался на полу.

Ожесточенные дворфы навалились на него, добивая тяжелыми дубинками.

Всадники, следуя за врагами по пятам, попали в область, где основной туннель разделился на несколько. Дагнабит легко руководил своими солдатами, несмотря на становящиеся все более запутанными лабиринты и сгущающийся сумрак. Темнота даже была на руку генералу, потому что дроу, которого он преследовал, был ранен в плечо и горящая в нем стрела указывала им путь.

Дагнабит нагонял его с каждым шагом, видел лицо дроу, когда тот оборачивался, видел, что его правое плечо все больше краснеет. Генерал отбросил самострел и вытащил тяжелую булаву, направляя кабана так, чтобы приблизиться к дроу именно с этой стороны.

Дроу, попавшись на удочку, повернулся, приготовив оружие в правой руке.

В последний момент Дагнабит пригнул голову и послал кабана в другом направлении, и глаза дроу широко раскрылись, когда он понял, зачем необузданный дворф изменил курс. Он попытался отскочить, но получил сильнейший удар клыками под колени и железным шлемом Дагнабита в живот. Дроу отлетел футов на пятнадцать и пролетел бы еще дальше, если бы его не остановила стена.

Свалившись к ее основанию бесформенной кучей, не вполне сознавая, что происходит, дроу увидел, как Дагнабит осадил кабана и занес булаву.

Взрыв боли в голове темного эльфа по яркости не уступал горящему в плече магнию, а потом наступила темнота.

Боевые собаки повели большую часть дворфской армии дальше, влево от большой пещеры, в зону петляющих природных туннелей и ниш. Солдаты и священники спешили вперед, тогда как другие дворфы, вооруженные орудиями, а не оружием, принялись за работу в ответвлявшихся проходах позади них.

Они пришли к перекрестку из четырех туннелей, собаки тянули поводки влево и вправо. Хитрые дворфы направили их в центральный коридор, и, как и следовало ожидать, больше десятка темных эльфов скользнули за ними следом, выпуская свои отравленные стрелы.

Войско развернулось, священники вызвали свет, и дроу, оказавшись в меньшинстве, сочли за лучшее повернуться и бежать. Они не боялись, что кто-то преградит им путь, поскольку позади было множество туннелей. Они хорошо представляли себе численность дворфов и знали, что те смогли бы перекрыть меньше половины из них.

Спеша по первому попавшемуся туннелю, дроу поняли свою ошибку, подбежав к только что воздвигнутой железной двери, подпертой с обратной стороны. Сбоку остались щели — у дворфов не было времени как следует подогнать ее под кривые стены туннеля, — но все равно обойти ее было нельзя.

Другой туннель казался более безопасным, по крайней мере дроу очень на это надеялись, потому что дворфское войско и оглушительно лающие собаки наступали им на пятки. Но, повернув за угол, темные эльфы опять наткнулись на железную дверь, услышали стук молотов дворфов, заканчивавших работу по другую сторону.

В отчаянии дроу вызвали черные сферы по ту сторону двери, приостанавливая работу. Через самый широкий зазор вдоль косяка они выстрелили в рабочих вслепую, усиливая там сумятицу. Один из дроу просунул в щель руку и нащупал засов.

Слишком поздно. Собаки обогнули угол, и дворфы напали на них.

Тьма окутала место битвы. Дворфский священник, почти истощенный, разогнал ее, но другой дроу опять затемнил туннель. Храбрые дворфы дрались вслепую, состязаясь своей яростью с мастерством врага.

Один дворф почувствовал жгучую боль, когда невидимый вражеский меч вонзился ему между ребер и проткнул легкое. Дворф понял, что рана смертельная, почувствовал, как кровь наполняет легкие и не дает дышать. Он мог бы отступить, выскочить за пределы темного участка поближе к священнику, наложившему бы на рану исцеляющий заговор. Но он также знал, что в этот решительный миг его противник легко уязвим, что, если он сейчас отступит, в следующую секунду другой его товарищ может почувствовать острое лезвие вражеского клинка. Он бросился вперед и ударил врага раз, потом другой своим молотом.

Он упал на труп дроу и умер с улыбкой мрачного удовлетворения на бородатом лице.

Двое дворфов, стоя бок о бок, почувствовали, как возможная мишень проскользнула между ними, но развернулись слишком поздно и ударились о железную дверь. Потеряв ориентацию, они с силой замахнулись молотами и попали друг в друга.

Оба рухнули наземь и ощутили, как колыхнулся воздух над ними; это опять был темный эльф, но на сей раз на кончике дворфского копья. Раненый дроу упал на дворфов, и у них хватило сил и соображения ухватиться за этот нечаянный подарок. Они пинали и кусали его, били топорищами и рвали руками в железных рукавицах. В несколько секунд они разодрали неудачливого эльфа на части.

Больше двух десятков дворфов погибло от рук дроу в этом узком коридоре, но и пятнадцать темных эльфов тоже, половина того отряда, что преграждал путь во вновь открытые туннели.

Горстка дроу опередила своих преследователей, скачущих на кабанах, на довольно большое расстояние. Наконец они достигли той самой пещеры, где Дзирт и Энтрери дрались на потеху Вирне и ее приближенным. По выломанной двери и нескольким телам соплеменников солдаты поняли, что кто-то сильно потеснил Вирну и ее отряд, но, решив, что спасение уже близко, первый из них прыгнул в желоб — и застрял в преграждавшей вход паутине.

Застрявший дроу беспомощно дергался, угодив в ловушку двумя руками. Его соратники, и не думая помогать обреченному другу, бросились к другой двери из зала, рассчитывая на собственное спасение.

Послышалось хрюканье боевых кабанов; десяток дворфских всадников пришпоривали своих животных, спеша через сломанную дверь, и вопили от радости.

Генерал Дагнабит ворвался в пещеру пятью минутами позже и увидел пятерых темных эльфов, двух дворфов и трех кабанов мертвыми на полу.

Довольный, что врагов больше не видно, генерал отдал указание изучить местность. Горе сковало их сердца, когда они обнаружили мертвого Коббла, раздавленного железной стеной, но к нему примешивалась надежда, что Бренор и остальные, похоже, задали врагу перцу и ушли отсюда живыми.

— Где ты, Бренор? — прокричал генерал в пустые коридоры. — Где ты?

Крайняя решимость и полное неприятие поражения поддерживали отца и дочь, когда они, изможденные и израненные, пробирались по петлявшим туннелям, все глубже уходя в необжитые области.

Бренор нес в свободной руке факел. Кэтти-бри держала лук наготове. Ни один из них не думал, что у них есть какие-то шансы выжить, если они снова встретят темных эльфов, но в душе они не верили, что могут проиграть.

— Где же чертова кошка? — спросил Бренор. — И где этот дикарь?

Кэтти-бри помотала головой, не зная, что ответить. Кто знает, где мог оказаться Пвент? Он выскочил из пещеры в обычной для него слепой ярости и сейчас уже мог добежать до самого Ущелья Гарумна. Но с Гвенвивар все было иначе. Кэтти-бри опустила руку в мешочек на поясе, ощупывая нежными пальцами тонкую резьбу статуэтки. Она чувствовала, что пантеры поблизости не было, потому что если бы она оставалась на Материальном уровне, то к этому времени уже попыталась бы найти их.

Кэтти-бри остановилась. Бренор, пройдя несколько шагов, с любопытством оглянулся и тоже остановился. Девушка, опустившись на одно колено, держала фигурку в обеих руках и внимательно рассматривала ее, положив лук на пол рядом с собой.

— Ушла? — спросил Бренор.

Кэтти-бри пожала плечами и тихо позвала Гвенвивар. Долгие минуты ничего не происходило, но, как раз когда Кэтти-бри собиралась спрятать вещицу, знакомый сероватый туман стал сгущаться и принимать очертания пантеры.

Гвенвивар выглядела очень изможденной. Мышцы обвисли, а с одного плеча свисал оторванный кусок черной шкуры, обнажая крепкие, похожие на веревки сухожилия.

— О, возвращайся! — вскричала Кэтти-бри, ужаснувшись этому зрелищу. Она сгребла фигурку и хотела убрать, чтобы заставить пантеру снова раствориться.

Гвенвивар рванулась быстрее, чем Кэтти-бри и Бренор могли ожидать, учитывая ее тяжелое состояние. Лапой она ударила девушку по руке, выбив у нее фигурку. Пантера прижала уши и издала грозное рычание.

— Разреши кошке остаться, — сказал Бренор.

Кэтти-бри недоуменно взглянула на него.

— Ей не хуже, чем любому из нас, — пояснил Бренор. Он подошел к пантере и мягко положил руку ей на голову, успокаивая. Уши Гвенвивар опять поднялись, и она перестала рычать. — И решимости в ней не меньше.

Бренор снова посмотрел на Кэтти-бри, потом в тьму ближайшего коридора.

— Нас трое, — сказал дворф, — избитых и готовых упасть — но не прежде, чем мы подомнем под себя этих вонючих дроу!

Дзирт не знал, близко ли неприятель, и вытащил Сверкающий Клинок, изо всех сил стараясь успокоиться, чтобы лезвие сабли не засветилось. Как ни странно, клинок послушался его. Дзирт почти не ощущал тяжести хафлинга, которого по-прежнему полувел-полунес. Все его чувства были сосредоточены на том, что происходило вокруг. Пытаясь уловить, есть ли рядом враги, он прошел в низкий проход неприметной пещерки, немногим шире коридора, с двумя выходами: один сбоку и на некотором расстоянии от пола, другой — прямо и повыше.

Внезапно Дзирт сбросил Реджиса на землю и отшатнулся к стене, подняв оружие и не отрывая глаз от бокового входа. Но оттуда появился не дроу, а дворф, пожалуй самый странный из всех когда-либо виденных им.

Пвент был в трех больших шагах от темного эльфа, и в его радостном реве слышалась уверенность, что он застал дроу врасплох. Он нагнул голову, нацелив шип на макушке шлема в живот Дзирта, и услышал тревожный вскрик лежащего в стороне коротышки.

Дзирт вскинул руки вверх и нащупал сильными чуткими пальцами неровности в стене. Он все еще держал оба клинка в руках, да и уцепиться было особенно не за что, но ловкому дроу много и не требовалось. Пока самоуверенный берсерк несся вслепую, Дзирт подтянулся, и Пвент головой врезался в стену, вонзив в нее шип дюйма на три. Дзирт свесил ноги по обе стороны головы застрявшего берсерка и ударил эфесами сабель по незащищенной шее Пвента.

Искореженный длинный шип дворфа скрежетал по камню, пока тот падал навзничь на пол, издавая громкие стоны.

Дзирт отпрыгнул, наконец позволив клинку заполыхать, затопляя все вокруг голубоватым сиянием.

— Дворф, — вымолвил изумленный Реджис.

Пвент стонал, катался, и Дзирт заметил амулет с вырезанной на нем пенящейся кружкой, эмблемой Клана Боевого Топора, на цепи вокруг его шеи. Пвент тряхнул головой и вдруг вскочил на ноги.

— Думаешь, ты меня победил? — взревел он и бросился к Дзирту.

— Мы не враги, — попытался было объяснить эльф. Реджис закричал, когда Пвент приблизился и ткнул сначала одним, потом другим шипом на перчатках.

Дзирт легко уклонился от коротких тычков, заметив множество острых ребер на доспехе противника.

Неутомимый берсерк снова кинулся вперед, наступая, чтобы отвоевать свободное пространство.

Это была всего лишь уловка, как понял Дзирт, без намерения нанести удар. Многоопытный дроу уже понял боевую тактику Пвента и знал, что ложный выпад был сделан только ради того, чтобы дать этому жуткому дворфу возможность нацелиться, а затем навалиться на Дзирта. Блеснула сабля, не подпуская неприятеля. Дворф удивился, увидев, что дроу начал вращать вторым клинком над головой, и подошел ближе, вместо того чтобы отступить, как ожидал Пвент, и, зайдя сбоку, медленно завел клинок плавным движением прямо под колени дворфа. Пвент тут же забыл о своем намерении прыгнуть и инстинктивно согнул ноги, чтобы лезвие его не ранило. Но Дзирт продолжал давить на его колени, не давая выпрямиться. Пвент взбрыкнул ногами и упал на спину.

— Прекрати! — заорал Реджис упрямому дворфу, который, свалившись, уже снова пытался встать. — Прекрати. Мы тебе не враги!

— Он говорит правду, — добавил Дзирт.

Пвент, поднявшись на одно колено, помедлил, с любопытством глядя то на Реджиса, то на Дзирта.

— Мы сюда пришли за хафлингом, — сказал он Дзирту, явно озадаченный. — Чтобы найти его и содрать с живого кожу, и вы хотите, чтобы я ему доверял?

— Это другой хафлинг, — бросил Дзирт, вкладывая сабли в ножны.

Невольная улыбка появилась на лице дворфа, когда он понял, какое преимущество дает ему соперник.

— Мы тебе не враги, — сдержанно повторил Дзирт, однако его лиловые глаза угрожающе блестели, — но у меня больше нет времени играть в твои глупые игры.

Пвент нагнулся и напряг мышцы, ему не терпелось прыгнуть вперед и разорвать дроу на части.

Глаза темного эльфа снова вспыхнули, и Пвент расслабился, поняв, что дроу только что прочел его мысли.

— Ну давай, если так хочешь, — предупредил Дзирт, — но знай, что когда ты упадешь в следующий раз, то уже не встанешь.

Тибблдорф Пвент, которого трудно было напугать, хмуро обдумал угрозу, увидел непринужденную позу соперника и вспомнил, что Кэтти-бри рассказывала ему об этом дроу — если это действительно был легендарный Дзирт До'Урден.

— Ладно, может, ты и не врешь, — пробормотал дворф и медленно поднялся.

Глава двадцать третья БРАТ И СЕСТРА

Пвент шел впереди по уже знакомому пути, и Дзирт был уверен, что не только скоро узнает о судьбе друзей, но и встретится со своей злобной сестрой. Берсерк мало что мог рассказать о Бреноре и остальных, он знал только, что их жестоко теснили, когда он с ними расстался.

Эти новости заставляли Дзирта ускорить шаг. Образ Кэтти-бри, беспомощной пленницы, мучимой Вирной, маячил на границе его сознания. Он представлял себе упрямого Бренора, плюющего Вирне в лицо, — и Вирну, которая в отместку сдирает с него кожу.

В этой области почти не было пещер. Преобладали длинные узкие туннели; некоторые вовсе нетронутые, некоторые — грубо обработанные гоблинами, установившими кое-где подпорки. Затем троица попала в выложенный кирпичом коридор с несколькими боковыми ответвлениями, длинный и прямой, под легким углом уходящий вверх. Дзирт не заметил впереди силуэтов темных эльфов, но Сверкающий Клинок вдруг вспыхнул, и дроу не сомневался в его предупреждении.

Оно тут же подтвердилось. Вылетевшая из мрака стрела вонзилась Реджису в руку. Хафлинг застонал; Дзирт потянул его назад и оставил за углом в боковом проходе, который они только что миновали. Когда он вернулся в основной туннель, Пвент уже пошел в наступление, распевая дикую песнь. Отравленные стрелы летели в него одна за другой, но он шел вперед, не обращая на них ни малейшего внимания.

Дзирт поспешил следом, увидел, что Пвент проскочил еще один темный провал — вход в другой коридор, и интуитивно понял, что дворф скорее всего двигается прямиком в ловушку.

Дзирт потерял его из виду в следующую секунду, когда стрела пролетела мимо удалявшегося дворфа и попала в него. Он взглянул на свое предплечье и почувствовал, как жарко пульсирует противоядие Пвента. Дроу подумал, не упасть ли ему здесь, сделав вид, что яд снова свалил его, и обмануть своих врагов.

Но он не мог бросить Пвента, и к тому же ему надоело ожидать столкновения с врагами. Пришло время положить конец этой угрозе.

Он скользнул в черный провал, держа позади себя Сверкающий Клинок, чтобы он не сразу выдал его. За спиной раздался разочарованный вопль. А затем полился поток дворфских ругательств, из чего Дзирт заключил, что намеченные Пвентом жертвы ускользнули от него.

Дзирт уловил легкое движение сбоку и понял, что, кто бы это ни был, берсерк возбудил его любопытство. Он глубоко вздохнул, мысленно сосчитал до трех и выпрыгнул из-за угла с грозно пылающим Сверкающим Клинком. Ближайший дроу отшатнулся, выпустив еще одну стрелу, которая ранила Дзирта в плечо. Ему оставалось только надеяться, что Пвентово зелье окажется достаточно сильным, чтобы справиться со второй порцией яда, но он несколько приободрился, вспомнив о том, что самого Пвента ранили много раз, а он все еще бежал по коридору.

Дзирт быстро оттеснил арбалетчика, пытавшегося выхватить оружие для рукопашной. Он прикончил бы его быстрее, не подоспей на помощь другой дроу, вооруженный мечом и кинжалом. Дзирт попал в маленький, почти круглый грот, справа от него был второй выход, видимо соединявшийся с основным коридором где-то впереди. Но Дзирт почти не обратил внимания на очертания помещения, механически отражая выпады противника. Он смотрел ему за спину, в дальний конец грота, где стояли Вирна и наемник Джарлакс.

— Ты доставил мне много беспокойства, мой заблудший брат, — прорычала Вирна, — но расплата будет стоить того, раз уж ты вернулся!

Вслушиваясь в ее слова, Дзирт чуть не пропустил вражеский выпад. Он отбил его в последний момент и начал размахивать саблями, рубя воздух крест-накрест и опуская клинки все ниже.

Солдаты-эльфы, однако, дрались слаженно, отразили атаку, нанося удары по очереди, и заставили Дзирта отступить.

— Я так люблю смотреть, как ты дерешься, — продолжала Вирна, ухмыляясь, — но я не могу допустить, чтобы тебя убили — пока. — Она начала распевать заклинания, и Дзирт понял, что ее чары будут направлены на него и скорее всего на его рассудок. Он сжал зубы и ускорил темп сражения, вызывая образ Кэтти-бри и окружая себя стеной крайнего гнева.

Вирна закончила заклинание победным воплем, и волна волшебства накрыла Дзирта, приказывая его телу и разуму замереть на месте, просто стоять и ждать, пока его схватят.

Внутри воина-дроу проснулась та его часть, то изначальное и дикое второе «я», о котором он и не вспоминал с тех пор, как ушел из Подземья. Он снова превратился в охотника, бесчувственного и ментально неуязвимого. Он просто стряхнул с себя заклинание; его сабли тяжело лязгнули о клинки врагов, жестоко тесня их.

Глаза Вирны широко раскрылись от изумления. Джарлакс рядом с ней чуть слышно хихикнул.

— Твои силы, дарованные Ллос, не страшны мне! — объявил Дзирт. — Я не верю в Паучью Королеву!

— Я принесу тебя ей в жертву! — прокричала Вирна, и перевес, казалось, снова оказался на ее стороне, когда на пороге, справа от Дзирта, появился еще один дроу. — Убей его! — приказала она. — Пусть жертвоприношение состоится немедленно. Хватит терпеть кощунства этого отступника!

Дзирт сражался потрясающе, даже не давая противникам перейти в наступление. Однако если еще один умелый воин вмешается в схватку…

Но этого не случилось. Из туннеля справа послышался дикий рев и, наклонив голову для одной из своих безумных атак, ворвался Тибблдорф Пвент. Он ударил удивленного солдата в бок, разрывая его своим искривленным шипом до самой брюшины.

Оба они упали перед ошеломленной Вирной.

Дроу отбивался с беспомощным отчаянием, пока Пвент безжалостно колотил его.

Дзирт понял, что поскорее должен оказаться рядом, потому что Пвент, ничем не защищенный от Вирны и Джарлакса, был в несомненной опасности. Он ударил Сверкающим Клинком, отбивая оба вражеских меча, и направил вторую саблю на ближайшего противника, того, что выстрелил в него из арбалета и у которого не было второго клинка.

Дроу смог защититься кинжалом, но Дзирт нанес ему очень болезненную рану, глубоко разрезав щеку.

Выхватив свою змееголовую плеть, с лицом, перекошенным крайней яростью, Вирна стала хлестать спину лежащего ничком Пвента. Живые змеи отыскивали открытые места в доспехе и кусали дворфа.

Пвент извлек из тела врага свой шип, ткнул шипом на перчатке в лицо умирающего темного эльфа и перенес все внимание на нового нападающего и его оружие.

Удар!

Змеиная голова впилась ему в плечо. Две другие ужалили в шею. Пвент поднял руку, разворачиваясь, но получил в нее два укуса, и конечность тут же онемела. Он почувствовал, как сила эликсира сопротивляется яду, но все же закачался и едва не упал.

Удар!

Вирна снова хлестнула его, и все пять змей вцепились ему в руку и в лицо. Пвент посмотрел на нее секунду, сложил губы, словно для проклятия, и упал, подергиваясь, как вытащенная на сушу рыба. Все его тело почти онемело, нервы и мышцы отказывались слаженно действовать.

Вирна посмотрела на Дзирта полными ненависти глазами.

— Теперь все твои жалкие друзья мертвы, мой заблудший брат! — прорычала она, нисколько не сомневаясь в своих словах. Она сделала шаг к нему, высоко подняв плеть, но остановилась, видя, как невероятная неуправляемая ярость исказила лицо Дзирта.

Все твои жалкие друзья мертвы!

Слова полыхали в его мозгу, а сердце окаменело.

Все твои жалкие друзья мертвы!

Кэтти-бри, Вульфгар, Бренор — все, кого Дзирт так любил, погибли из-за его прошлого, продолжавшего преследовать его.

Он почти не различал движений своих противников, но все же чувствовал, что его сабли безупречно отражают каждый вражеский выпад, двигаясь с головокружительной быстротой и не давая противникам возможности нанести удар.

Все твои жалкие друзья мертвы!

Он снова стал охотником, противостоящим дикому Подземью. Более того, он стал чистым воплощением воина, дерущегося с безошибочным чутьем.

Выпад меча справа. Дзирт отбил его саблей, пригнув острие к земле. Быстрее, чем мог отреагировать проворный дроу, Дзирт повернул клинок и высоко взмахнул, отбросив противника на шаг назад.

Сабля опустилась наискосок, разрубив трицепс на держащей меч руке дроу. Раненый темный эльф взвыл, но умудрился удержать оружие, хотя ему это и не помогло. Сабля снова опустилась, рассекая кольчугу и грудь.

Дзирт мгновенно перевернул эфес в ладони, и клинок взлетел вверх, в другом направлении. Он снова перебросил рукоять и нанес удар в четвертый раз, но не попал только потому, что голова, в которую он целился, уже отлетела.

Все это время второй саблей Дзирт отражал атаки другого нападавшего.

У Вирны перехватило дыхание, как и у оставшегося солдата, которого Дзирт теперь теснил с легкостью. Упавший солдат больше не закрывал собой обзор, и воин увидел, как Джарлакс дернул рукой.

Последовавшая за этим бешеная пляска Дзирта была воплощением чистого необузданного безрассудства. Первая сабля лязгнула о металл. Тут же опустился Сверкающий Клинок и отбил второй кинжал.

В одну секунду пять клинков были отброшены темным эльфом, который даже не вполне понял, что это были кинжалы.

Джарлакс отпрянул, а потом, смеясь, начал ходить кругами, ошеломленный и взволнованный невероятным зрелищем и продолжавшимся сражением.

Но неприятности Дзирта не закончились, потому что Вирна, призывая Ллос, бросилась вперед, чтобы помочь своему солдату, а с ее змееголовой плетью справиться было значительно сложнее, чем с мечом солдата.

Увидев, что мимо темного отверстия бокового коридора заскользили темные тени, Реджис укрылся в самом маленьком, какой он только мог создать, темном шаре. Хафлинг расслабился, когда группа прошла, и осмелился подползти ближе ко входу, чтобы при помощи инфразрения попробовать определить, нет ли там еще враждебных дроу.

Мерцавшие красным светом глаза выдали его, вслед за первой группой двигались еще шестеро солдат.

Реджис отшатнулся со слабым вскриком. Он схватил обломок скалы и выставил перед собой — слишком жалкое оружие перед лицом темных эльфов!

Дроу осмотрел хафлинга и туннель вокруг него, затем осторожно приблизился. Широкая ухмылка появилась на его лице при виде очевидной беспомощности Реджиса.

— Уже ранен? — спросил он его на Общем языке.

Реджис не сразу разобрал слова из-за сильного незнакомого акцента. Он угрожающе поднял камень, когда дроу подошел ближе, наклонился над Реджисом, держа в руках меч и кинжал, затем громко расхохотался.

— Ты надеешься свалить меня этим камешком? — съязвил он и, широко разведя руки в стороны, открыл грудь. — Ну, ударь, крошка хафлинг. Повесели меня, прежде чем я разрежу тебе горло кинжалом.

Реджис, дрожа, замахнулся, как будто действительно намереваясь бросить камень. Но ударил он другой рукой, сжимавшей потерянный Артемисом Энтрери кинжал.

Самоцветы смертоносного клинка, словно он был живой и любил убивать, довольно сверкнули, когда он пробил отличную кольчугу и глубоко вонзился в мягкую плоть ошеломленного темного эльфа.

Реджис моргнул, удивленный, с какой легкостью вошел кинжал, как будто противника вместо металлической кольчуги покрывал тонкий пергамент. Руку хафлинга едва не отбросила отдача от мощной энергетической волны, испускаемой кинжалом. Дроу попытался нанести ответный удар, и Реджис вряд ли спасся бы, если бы у него не было этого волшебного оружия.

Но дроу не ударил, почему-то не смог. Его глаза так и остались широко открытыми, тело конвульсивно дергалось, и Реджису померещилось, что это сама жизнь уходит из него. Открыв рот, Реджис наблюдал за выражением сильнейшего страха, написанным на лице врага.

Волны жизненной энергии перетекали в руку хафлинга; он услышал, как упало на пол оружие дроу. Реджис невольно вспомнил старые истории о страшных ночных существах, которые рассказывал ему отец. Именно так, как он сейчас, наверное, должен чувствовать себя вампир, сосущий кровь своей жертвы, ощущая, как чужое тепло разливается по его телу.

Раны Реджиса затягивались!

Его жертва безжизненно свалилась на пол. Реджис сидел, тупо уставившись на волшебный кинжал. Его трясло при каждом воспоминании о том, сколько раз смертоносное острие почти касалось его.

Дроу, заманившие Пвента в ловушку, тихо, но быстро неслись по петлявшим туннелям к Вирне и Джарлаксу. Они думали, что обогнали этого жуткого дворфа, не зная, что тот обошел их и попал к Вирне раньше.

Еще они не знали, что другой дворф, рыжебородый, с горящими глазами, обещавшими смерть любому, кто с ним столкнется, идет навстречу.

Темные эльфы свернули в коридор, параллельный главному, который должен был привести их в пещеру. Они увидели замаячивший впереди, всего в нескольких шагах от них, широкий и короткий силуэт дворфа и бесстрашно бросились на него.

Трое противников смешались в кучу, Бренор, выставив вперед щит, с остервенением слепо размахивал топором.

— Вы убили моего мальчика! — зарычал дворф, и, хоть дроу не понимали Общего языка, они хорошо поняли его ярость. Один из темных эльфов ткнул мечом поверх изукрашенного щита, чтобы повредить держащую оружие руку.

Даже если Бренор и почувствовал, что ранен, то не показал виду.

— Мой мальчик! — рычал он, отбивая меч противника мощным взмахом топора. На месте первого меча тут же возник второй, вновь нацеленный на Бренора. Дворф выдержал удар, даже не моргнув, думая только о том, чтобы убить врага.

Он занес топор снизу. Дроу перепрыгнул через лезвие, но Бренор повел оружие обратно. Дроу попытался тут же вновь подпрыгнуть, но дворф был очень скор и, ударив со всей силы по лодыжкам дроу, свалил его с ног.

Другой дроу набросился на дворфа, прикрывая упавшего напарника. Он с размаху ударил мечом, ранив Бренора в лицо и лишив одного глаза. И опять король Мифрил Халла не обратил внимания на жгучую боль, только рванулся вперед, чтобы достать противника топором.

— Мой мальчик! — хрипел он и, ударив топором со всей силы, перерубил лежащему позвоночник.

Бренор поднял щит в ту самую секунду, когда второй дроу занес над ним свой меч.

Змеиные головы кусали Дзирта с разных сторон, впиваясь и откидываясь для нового укуса. Воодушевленный тем, что Вирна рядом, солдат-дроу тоже начал наступать, яростно работая мечом и кинжалом, надеясь, что злобная Паучья Королева зачтет ему убийство, которого так желала ее жрица.

Дзирт не терял равновесия, его ноги и оружие двигались согласованно, отражая удары или делая выпад, не подпуская противников, и особенно Вирну, близко.

Он понимал, что положение серьезно, особенно когда заметил кружащего рядом коварного наемника Джарлакса, старавшегося найти просвет между Вирной и солдатом. Дзирт подумал, что он снова метнет кинжалы, и боялся, что теперь, когда плеть Вирны не давала ему возможности отвлечься, он не сможет их отбить.

Его опасения возросли, когда он увидел, что наемник направил на него не кинжалы, а волшебную палочку.

— Мне жаль, Дзирт До'Урден, — сказал наемник. — Я бы многим пожертвовал, чтобы заполучить такого искусного воина, как ты. — Он начал заклинание на языке дроу. Дзирт пытался отступить, но Вирна и солдат не пускали его.

Потом прямо над головами отпрянувших дроу и Вирны пронеслась ослепительная молния. И тут же, пока наемник произносил заключительные слова заклинания, откуда-то из-за спины Дзирта вылетело нечто большое и черное, оттолкнув Дзирта, и бросилось в открывшееся между Вирной и дроу пространство.

Гвенвивар приняла на себя всю силу взрыва, впитав энергию светящейся молнии еще до того, как она полностью разгорелась. От волны магической силы Гвенвивар взмыла вверх, прыгнула на ошалевшего наемника и повалила его на пол.

Внезапная вспышка и неожиданное появление пантеры не заставили растеряться закаленного Дзирта. Вирна тоже, слишком переполненная ненавистью и одержимая жаждой убийства, не отвлеклась от яростной схватки. Другой дроу, однако, зажмурился от внезапной вспышки и на мгновение оглянулся через плечо, чтобы узнать, что это было.

В тот же миг смертоносное острие Сверкающего Клинка прошло сквозь его доспехи прямо в сердце.

Вспышка длилась долю секунды, и она только слабым отблеском осветила основной туннель, но этого было достаточно, чтобы Кэтти-бри, пробиравшаяся следом за Гвенвивар, заметила стройные фигуры нескольких приближающихся темных эльфов.

Она выпустила стрелу в воздух, чтобы в ее серебристом свете получше рассмотреть врагов. На ее лице появилось безжалостное выражение; измученная молодая женщина выпрямилась и гордо пошла навстречу своим врагам, натягивая тетиву.

Жажда отомстить за Вульфгара преобладала над всеми остальными мыслями. Она не чувствовала страха и даже не моргнула, когда в ответ послышались ожидаемые щелчки самострелов. Две отравленные стрелы вонзились в нее.

Следующая стрела из волшебного Тулмарила попала одному из темных эльфов в плечо и швырнула его на пол. Прежде чем ее отсвет рассеялся, Кэтти-бри выстрелила в третий раз, стрела завизжала, как сирена, отлетая от стены туннеля.

Девушка продолжала идти вперед. Она знала, что дроу видят каждый ее шаг, тогда как она только мельком различала их неясные силуэты, когда вспыхивала серебряная стрела.

Интуитивно она выстрелила вверх и мрачно усмехнулась, когда стрела попала в левитирующего дроу, угодив ему прямо в лицо и снеся голову. Сила выстрела перевернула обезглавленное тело, и оно неподвижно повисло в воздухе.

Кэтти-бри не увидела, как пролетела следующая стрела, и только тогда поняла, что темные эльфы опустили на нее черную сферу. Как глупо! — подумала она, ведь теперь они не могут видеть ее так же, как она не может видеть их.

Она продолжала идти, вышла из шара, выстрелила снова и убила еще одного врага.

Стрела из самострела попала ей в лицо, больно ободрав скулу.

Кэтти-бри шла вперед, крепко сжав зубы. Она увидела красное мерцание глаз двух быстро приближавшихся к ней дроу, зная, что они обнажили мечи. Она вскинула лук, пользуясь их глазами как наводкой.

Ее накрыл темный шар.

Страх закопошился в душе молодой женщины, но она упрямо загнала его обратно, не меняясь в лице. Она знала, что в ее распоряжении несколько мгновений до того, как дроу пронзит ее мечом. Лихорадочно припоминая, где стояли ее враги, девушка наложила на тетиву стрелу, услышала еле уловимый шорох вверху слева, повернулась и выстрелила. Потом выпустила третью и четвертую, руководствуясь только чутьем, надеясь, что ранит нападающих и немного приостановит их. Она упала навзничь на пол и выстрелила, и ее передернуло, когда стрела унеслась в черноту, видимо никого не задев.

По-прежнему не видя врагов, Кэтти-бри перекатилась на спину и выстрелила прямо над собой, услышала глухой удар и потом резкий треск, когда стрела прошла сквозь парящего дроу и вонзилась в потолок. Сверху посыпались мелкие камешки, и Кэтти-бри прикрыла лицо руками.

Она некоторое время сидела так, ожидая, когда обвалится потолок или к ней бросится темный эльф и разрежет ее на куски.

Его меч мелькал возле дворфа гораздо чаще, чем неуклюжий топор дворфа приближался к нему. Но дроу понимал, что ему не одолеть разъяренного Бренора. Он обратился к своим врожденным магическим способностям и окружил Бренора синим безвредным пламенем — «волшебным огнем», — ясно очерчивая силуэт дворфа, чтобы легче было целиться.

Бренор даже не моргнул.

Дроу сделал сильный прямой выпад, оттеснив дворфа, потом повернулся и побежал, рассчитывая оторваться от врага на несколько футов и опустить на него темный шар.

Бренор и не пытался соревноваться с бегущим дроу. Он крепко сжал топор обеими руками и занес над головой.

— Мой мальчик! — закричал дворф, собрав воедино всю свою ярость, и метнул топор. Это был смелый ход, продиктованный отчаянием отца, потерявшего сына. Топор Бренора не вернулся бы к нему, как Клык Защитника к Вульфгару. Если топор не попадет в цель…

Он попал в дроу в тот самый момент, когда тот поворачивал в туннель, и вонзился ему в поясницу, отбросив его через весь коридор к противоположной стене. Дроу хотел подняться, некоторое время вертелся на полу, пытаясь вздохнуть и нащупать потерянный меч.

Когда он уже нашарил рукоять меча, дворф со всей силы наступил ему на руку тяжелым сапогом, ломая пальцы.

Бренор внимательно осмотрел, под каким углом вонзился топор и сколько крови вытекло из-под лезвия.

— Ты покойник, — холодно сказал он темному эльфу и с неприятным треском вырвал оружие.

Дроу услышал его слова словно издалека, он уже ничего не соображал, и мысли утекали из его головы, так же как кровь из тела.

Вирна не стала сражаться менее яростно, когда ее последний солдат упал замертво, по ней вообще не было видно, что ее беспокоил внезапный поворот в битве. Дзирта затошнило, когда он взглянул на сестру, которую Паучья Королева так пестовала, на ее лицо, сведенное ненавистью, яростью, беспричинной, неразумной и бессовестной.

Противоречивые чувства, однако, не повлияли на движения мечей Дзирта. Ведь теперь он думал, что его друзья мертвы. Он часто попадал по змеиным головам, но, видно, недостаточно сильно, чтобы обезвредить их.

Одна всадила ядовитые зубы ему в руку. Дзирт почувствовал покалывание и замахнулся на тварь саблей.

Но этим движением он открыл свой бок, и другая змея ужалила его в плечо. Третья впилась в щеку.

Взмахом клинка он обезглавил ближайшую тварь и отпугнул остальных.

Теперь на плетке осталось только три хвоста, но Дзирт уже еле стоял на ногах от укусов. Он отступил на несколько шагов и оперся о стену недалеко от входа. Взглянув на свое плечо, он остолбенел от испуга, потому что отрубленная змеиная голова до сих пор держалась, глубоко впившись в него зубами.

Только потом Дзирт заметил знакомые серебристые всполохи Тулмарила, лука Кэтти-бри. Гвенвивар жива, Кэтти-бри там, в зале, сражается; и откуда-то издалека, из другого туннеля справа от маленькой пещеры, до Дзирта донесся рев, который невозможно было ни с чем перепутать, — рев яростного песнопения Бренора Боевого Топора:

— Мой мальчик!

— Ты сказала, что они мертвы, — обратился Дзирт к Вирне. Откинувшись к стене, он немного успокоился.

— Мне нет до них дела! — завизжала Вирна, явно не меньше его ошеломленная этим открытием. — Меня интересуешь только ты, ты и те почести, которые мне принесет твоя смерть! — Она бросилась на раненого брата, подняв плеть с тремя змеиными головами.

Дзирт опять почувствовал себя сильным — благодаря присутствию друзей, благодаря тому, что они тоже участвовали в битве и им нужна была его победа. Дзирт не стал замахиваться или делать выпад, вместо этого он подпустил змей к себе. Он почувствовал еще два укуса, но разрубил одну из голов Сверкающим Клинком пополам, и разрезанное тело повисло, беспомощно извиваясь.

Дзирт оттолкнулся от стены, и Вирна отступила в изумлении. Он рубил саблями быстро и тяжело, все время стараясь попасть в змей на плетке Вирны, хотя не раз ему казалось, что он почти ранил свою сестру.

Еще одна змеиная голова упала на пол.

Вирна замахнулась обезглавленной плетью, но прежде, чем одна-единственная уцелевшая змея бросилась вперед, Дзирт глубоко рассек сестре предплечье. Плеть полетела на пол. Выпав из руки Вирны, извивающаяся змея превратилась в безжизненный ремень.

Вирна — сейчас она была похожа на зверя — зашипела на Дзирта, хватая воздух пустыми руками.

Дзирту не нужно было подаваться вперед, потому что смертоносное острие Сверкающего Клинка находилось всего в нескольких дюймах от незащищенной груди сестры.

Рука Вирны дернулась к поясу, где висели две одинаковые булавы, украшенные гравированным орнаментом из паутины. После лет, проведенных в Мензоберранзане, Дзирт не понаслышке знал, как умело владеет ими Вирна.

— Не смей! — приказал он, указывая на оружие.

— Нас обоих учил Закнафейн, — напомнила ему Вирна, и упоминание об отце больно ранило его. — Не боишься узнать, кто лучше усвоил его уроки?

— Нас обоих зачал Закнафейн! — отгрызнулся Дзирт, отбрасывая руку Вирны от пояса гневно полыхавшим Сверкающим Клинком. — Остановись и не позорь его. Есть путь лучше, сестра моя, есть свет, которого тебе не дано знать.

Вирна зашлась хлюпающим издевательским смехом. Неужели он и вправду надеялся остановить ее, жрицу Ллос?

— Не смей! — более повелительно скомандовал Дзирт, когда рука Вирны опять потянулась к ближайшей булаве.

Она все-таки схватила ее. Сверкающий Клинок проткнул ей сердце, и его окровавленное острие вышло сзади.

Дзирт тут же подскочил к сестре, крепко схватив за руки и поддерживая, когда ее ноги подогнулись.

Они не мигая смотрели друг на друга, пока Вирна медленно оседала на пол. Ярость и одержимость покинули ее, сменившись выражением безмятежности, столь редким на лице дроу.

— Прости, — только и мог тихо вымолвить Дзирт.

Вирна покачала головой, не принимая извинений. Дзирту показалось, что глубоко спрятанная часть ее, истинной дочери Закнафейна, принимает такую кончину.

Глаза Вирны закрылись навсегда.

Глава двадцать четвертая ДОЛГИЙ ПУТЬ ДОМОЙ

— Отличная работа. — Эти слова заставили Дзирта внезапно понять, что, хотя Вирна и мертва, битва, возможно, еще не выиграна. Он отпрыгнул, выставив перед собой сабли.

Однако он опустил оружие, увидев, что Джарлакс сидит, прислонившись к дальней стене, с вывернутой под странным углом ногой.

— Пантера, — пояснил наемник на беглом Общем языке, как будто всю жизнь провел на поверхности. — Думал, она меня убьет. Но она только повалила меня. — Джарлакс пожал плечами. — Наверное, я ранил ее молнией.

Упоминание о молнии подсказало Дзирту, что у этого дроу волшебная палочка и он до сих пор очень опасен. Он наклонился и стал кругом обходить его.

Джарлакс вздрогнул от боли и поднял раскрытую ладонь, чтобы успокоить врага.

— Я убрал волшебную палочку, — заверил он Дзирта. — У меня не было бы ни малейшего желания воспользоваться ею, если бы ты был беспомощен — как я сейчас.

— Ты пытался меня убить, — холодно ответил Дзирт.

Наемник передернул плечами, и на его лице расплылась улыбка.

— Вирна бы меня уничтожила, если бы одержала победу, а я ей не помог, — спокойно объяснил он. — И хоть ты и искусен, я был уверен, что она победит.

Дзирту это показалось правдоподобным, поскольку прагматизм был общей чертой темных эльфов.

— Но Ллос воздаст тебе за мою смерть, — рассудил Дзирт.

— Я не раб Паучьей Королевы, — ответил Джарлакс. — Я отступник.

— Это угроза?

Наемник громко рассмеялся, потом снова сморщился от боли в ноге.

Бренор ворвался в пещеру из бокового коридора. Он глянул на Дзирта, потом перевел взгляд на Джарлакса, его ярость еще не улеглась.

— Стой! — крикнул Дзирт дворфу, рванувшемуся к беспомощно лежавшему Джарлаксу.

Бренор резко затормозил и бросил яростный взгляд на Дзирта, еще более грозный из-за выбитого глаза и струи крови, стекающей со лба до самого края левой щеки.

— Нам не нужны пленники, — пробурчал Бренор.

Дзирт уловил гнев в его голосе и подумал: почему не видно Вульфгара?

— Где остальные?

— Я здесь, — ответила Кэтти-бри, входя в пещеру из главного туннеля за спиной Дзирта.

Дзирт повернулся и посмотрел на нее, на ее испачканное лицо, горькое выражение которого говорило о многом.

— Вульф… — начал было он, но Кэтти-бри медленно покачала головой, словно не могла вынести звука этого имени. Она подошла к Дзирту, и он вздрогнул, увидев торчащую из ее щеки крохотную стрелу.

Дзирт нежно погладил ее по лицу, потом сжал пальцами мерзкую стрелу и выдернул. И тут же подхватил девушку, которая чуть не упала из-за накатившей волны дурноты и боли.

— Честное слово, я ничего не сделал пантере, — вмешался Джарлакс. — Вот уж удивительное животное!

Дзирт обернулся, его лиловые глаза полыхали.

— Он водит тебя за нос, — заметил Бренор, нащупав рукоять своего окровавленного топора, — вымаливает пощаду, как бы ничего при этом не прося.

Дзирт не был так уверен. Он хорошо знал ужасы Мензоберранзана, знал, на что мог пойти дроу, чтобы сохранить себе жизнь. Его собственный отец, Закнафейн, дроу, которого Дзирт любил больше всех, был убийцей, выполняя приговоры Матери Мэлис просто ради того, чтобы выжить. Может быть, этот Дроу руководствовался такими же соображениями?

Дзирту очень хотелось в это верить. Теперь, когда Вирна лежала мертвая у его ног и у него больше не было семьи и связи с прошлым, ему хотелось верить, что он не единственный дроу-отступник в мире.

— Убей эту собаку, или оттащим его назад, — проворчал Бренор, чье терпение лопнуло.

— Что скажешь, Дзирт До'Урден? — спокойно поинтересовался Джарлакс.

Дзирт еще раз внимательно посмотрел на него. Этот не похож на Закнафейна, решил он, вспоминая, как разъярен был отец, когда узнал, что Дзирт якобы жестоко расправился с поверхностными эльфами. Безусловно, между ними была большая разница. Закнафейн убивал только тех, кто, по его мнению, заслуживал смерти. Он бы не принял сторону Вирны в этой охоте.

Из-за проснувшегося внутри внезапного гнева Дзирт едва не бросился на Джарлакса, однако подавил этот порыв, вспоминая иго Мензоберранзана, тяжесть злодеяний, не дававших разогнуть спину тем темным эльфам, которые думали не так, как все. Закнафейн признавался, что много раз едва не изменил себе в угоду Ллос, да и сам Дзирт во время своего путешествия через Подземье часто со страхом спрашивал себя, кем он может стать и кем уже стал.

Как может он судить этого темного эльфа? Он снова вложил сабли в ножны.

— Он убил моего мальчика! — вскричал Бренор, поняв его намерения.

Дзирт решительно покачал головой.

— Милосердие — странная штука, Дзирт До'Урден, — заметил Джарлакс. — Сила или слабость?

— Сила, — быстро ответил Дзирт.

— Я могу спасти твою душу, — ответил Джарлакс, — или погубить твое тело. — Он прикоснулся к краю своей широкополой шляпы и вдруг быстрым движением сбросил плащ с руки. Что-то небольшое упало на пол перед ним, взорвалось и наполнило воздух густым дымом.

— Черт его побери! — зарычала Кэтти-бри и пустила стрелу, пробившую туман и с грохотом вонзившуюся в каменную стену. Бренор бросился вперед, дико размахивая топором, но рубить было некого. Наемник исчез.

Когда Бренор снова появился из дыма, Кэтти-бри и Дзирт стояли над распростертым телом Тибблдорфа Пвента.

— Он мертв? — спросил король дворфов.

Дзирт склонился над берсерком, зная, что Пвент был жестоко искусан змеями Вирны.

— Нет, — ответил он. — Такие плети не предназначены для убийства, они только парализуют.

Чутким слухом он уловил, как Бренор еле слышно пробормотал:

— Очень жаль.

Всего через несколько секунд они привели Пвента в чувство. Берсерк тут же вскочил на ноги — и снова упал. Он отчаянно пытался подняться и успокоился только тогда, когда Дзирт поблагодарил его за неоценимую помощь.

В основном туннеле они обнаружили пять трупов темных эльфов, один все еще болтался под потолком, где был темный шар. Когда Кэтти-бри пояснила, откуда они пришли, Дзирта передернуло.

— Реджис, — выдохнул он и бросился вперед по туннелю, к ответвлению, где он оставил хафлинга.

Реджис сидел там, перепуганный, придавленный мертвым дроу, крепко сжимая в руке украшенный камнями кинжал.

— Пойдем, мой друг, — с облегчением сказал Дзирт. — Пора возвращаться домой.

Пятеро израненных товарищей, опираясь друг на друга, медленно и тихо продвигались по туннелям. Дзирт посмотрел на них. У Бренора был прикрыт один глаз, а Пвент до сих пор не вполне владел своим телом. У самого Дзирта болезненно пульсировала стопа. Он начал сильнее чувствовать рану, когда нервное возбуждение боя понемногу стало стихать. Но не физическая боль беспокоила Дзирта. Удар, нанесенный гибелью Вульфгара, поразил всех товарищей.

Сможет ли Кэтти-бри снова, несмотря на душевные муки, пробудить свой гнев и еще раз сразиться со всей страстью? Сможет ли Бренор, так серьезно раненный, что Дзирт даже сомневался, удастся ли его доставить в Мифрил Халл живым, принять еще один бой?

Дзирт не был в этом уверен, и искренний вздох облегчения вырвался у него, когда за поворотом туннеля появился генерал Дагнабит во главе своей хрюкающей кавалерии.

При виде его Бренор упал, и дворфы, не теряя времени, подняли раненого короля, привязали Реджиса к одному из кабанов и поспешили прочь из этого жуткого места. Пвент тоже последовал за боевыми животными, а Дзирт и Кэтти-бри пошли другой дорогой. В сопровождении троих спешившихся всадников и самого генерала Дагнабита они пошли к той роковой пещере, где погиб Вульфгар.

Дзирт все понял, как только взглянул на обрушившийся свод. Его друг ушел навсегда.

Кэтти-бри рассказала об обстоятельствах сражения и надолго замолчала, прежде чем нашла в себе силы поведать о героической гибели Вульфгара.

Потом она посмотрела на груду камней, тихо сказала:

— Прощай, — и вышла из пещеры вместе с тремя дворфами.

Дзирт долго стоял, беспомощно глядя перед собой. Он не мог поверить, что великан Вульфгар лежит там. Это казалось неправдой, его разум отказывался верить.

Но это была правда.

И Дзирт ничего не мог поделать.

Острое чувство вины заговорило в Дзирте, он понимал, что стал причиной охоты и поэтому причиной смерти Вульфгара. Он быстро отбросил эти мысли, не желая к ним возвращаться.

Теперь было время сказать «прощай» своему верному товарищу и дорогому другу. Ему так хотелось быть с Вульфгаром, оказаться рядом с юным варваром, чтобы успокаивать и учить его, лукаво перемигнуться с ним и храбро встретить тайны, которые откроет перед ними смерть.

— Прощай, мой друг, — прошептал Дзирт, тщетно стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Это путешествие ты совершишь один.

Возвращение в Мифрил Халл было безрадостным для изможденных и израненных друзей. Они не могли назвать победой то, что произошло в нижних туннелях. Каждый из четверых по-своему относился к потере Вульфгара, так как всех их связывали с ним очень разные взаимоотношения, — он был сыном Бренора, женихом Кэтти-бри, другом Дзирта и защитником Реджиса.

Телесные раны Бренора были самыми серьезными. Король дворфов потерял глаз, а грозный красновато-голубой шрам от лба до нижней челюсти должен был сохраниться у него до конца жизни. Но физическая боль волновала Бренора меньше всего.

Часто в последующие дни коренастый дворф вспоминал о каких-то распоряжениях, которые надо обсудить с главным священником, и только потом понимал, что Коббл больше никогда не поможет ему в делах и не будет в Мифрил Халле этой весной никакой свадьбы.

Дзирт видел, что сильное горе состарило дворфа. Впервые за то долгое время, что Дзирт знал Бренора, он подумал, что король дворфов выглядит уставшим. Дроу жалко было смотреть на него, но еще горше ему было видеть Кэтти-бри.

Она всегда была подвижна и юна, полна жизни и чувствовала себя бессмертной. Сейчас ее отношение к миру изменилось.

Друзья были в основном предоставлены сами себе, Дзирт, Бренор и Кэтти-бри виделись редко, и никто из них не знал, что делает Реджис.

Они не знали, что хафлинг покинул Мифрил Халл через западные ворота и направился в Долину Хранителя.

Реджис медленно пробирался по скалистому отрогу в пятидесяти футах над неровной узкой долиной на южной стороне. Вскоре он набрел на безвольно свисавшее с обрыва тело, державшееся на обрывках плаща. Хафлинг улегся на остатки одеяния и подполз к краю обрыва, прикрываясь от трепавшего его бурного ветра. К изумлению Реджиса, человек внизу слегка шевельнулся.

— Жив? — прошептал хафлинг.

Израненный и со сломанными костями, Энтрери провисел здесь больше суток.

— Ты все еще жив? — Всегда предусмотрительный, особенно если дело касалось Артемиса Энтрери, Реджис вытащил кинжал с самоцветами и положил его острым лезвием под единственный сохранившийся шов волшебного плаща, чтобы одним движением сбросить убийцу вниз.

Энтрери удалось слегка наклонить голову в сторону и что-то слабо промычать.

— У тебя осталось кое-что из моих вещей, — сказал ему Реджис.

Убийца еще немного повернулся, и Реджис вздрогнул и отшатнулся от ужасного зрелища разбитого человеческого лица. Скула была раздроблена, кожа на щеке содрана, один глаз вытек.

Реджис подумал, что этот человек с переломанными костями, с телом, пронизанным острой болью от жутких ран, даже не осознавал, что слеп.

— Рубиновая подвеска, — более требовательно произнес Реджис, заметив гипнотический драгоценный камень, свисающий на цепи с шеи Энтрери.

По-видимому, Энтрери понял, потому что его рука дернулась по направлению к рубину, но затем безвольно повисла.

Реджис тряхнул головой и взял свою трость. Крепко прижав кинжал к ткани плаща, он перегнулся через край и толкнул Энтрери.

Тот не шелохнулся.

Реджис снова ткнул его тростью, сильнее, а потом еще несколько раз, пока не убедился, что убийца действительно совершенно беспомощен. С довольной улыбкой Реджис поддел концом трости цепь на шее убийцы и осторожно перетянул ее выше, подняв к себе подвеску.

— Каково тебе это? — спросил он, забирая свой драгоценный рубин. Он еще раз ткнул убийцу в затылок. — Каково чувствовать себя беспомощным пленником? Скольких ты оставлял в таком же положении, как сам сейчас? — Реджис опять ткнул его. — Сотню?

Реджис хотел снова поднять трость, но потом заметил еще одну ценную вещицу, свисающую на шнурке с пояса убийцы. Достать ее было посложнее, чем забрать рубин, но, в конце концов, Реджис был вором, и неплохим (чем он в глубине души гордился). Он забросил через край уступа петлю из шелковой бечевки и низко свесился, опираясь ногой на спину Энтрери для устойчивости.

Теперь маска была у него в руках.

Воздавая убийце по заслугам, хафлинг обшарил вороватыми пальцами все карманы Энтрери и нашел небольшой кошелек и еще один драгоценный камень. Энтрери застонал и попытался перевернуться. Испуганный, Реджис в один миг снова оказался на гребне, прижав кинжал к потертому шву плаща.

— Я могу проявить милосердие, — сказал хафлинг, глядя на кружащихся стервятников, уже нашедших Энтрери. — Я могу привести Бренора и Дзирта, чтобы вытащить тебя. Может, ты знаешь что-то важное.

Но тут Реджис живо вспомнил, сколько пыток он вытерпел, находясь во власти Энтрери. Какая великолепная ирония, подумал Реджис, взглянув на свою руку, два пальца на которой убийца отрубил этим самым кинжалом.

— Нет, — решил он. — Сегодня я не слишком милосерден. — Он снова посмотрел вверх. — Мне бы стоило оставить тебя висящим здесь, на съедение грифам, — сказал он.

Энтрери никак не отреагировал.

Реджис покачал головой. Он мог быть безжалостным, но не настолько; он не мог опуститься до уровня Артемиса Энтрери.

— Эти волшебные крылья спасли тебе жизнь, когда Дзирт спихнул тебя со скалы, — сказал он, — но больше не спасут!

И двинул рукой, надрезая единственный неразорвавшийся шов, дав собственной тяжести тела убийцы довершить дело.

Энтрери все еще висел, когда Реджис соскользнул назад с края обрыва, но материя уже начала рваться.

У Артемиса Энтрери больше не было в запасе никаких уловок.