Темная сторона. Маг

Глава 11

Наша волшебная, сказочно прекрасная брачная ночь завершилась на рассвете. Чтобы вернуться в корпус к началу занятий нам надо было пораньше выбраться из леса, а друзьям – из деревни, где они, как выяснилось, отлично погуляли. На окраине Дараты вся группа, включая Грея, получила «красный» вызов на очередной прорыв. Пришлось пришпорить коней.

Времени перебраться в комнату Грея, конечно, не осталось. В распределителе корпуса несколько групп инструктировал лично генерал Каршин. Оказалось, на западе Солверса назревал масштабный темный прорыв. Я стояла за спиной своего защитника с бесстрастным лицом, слушала задание и молча страдала. До слез хотелось отсрочить новые битвы и приключения, позволить себе немного тишины и неги. Только для нас двоих.

Да что там, просто выспаться! Ну хотя бы пару дней провести в новом статусе без боевых действий, чтобы прочувствовать: каково быть женой, принять новое имя, в конце концов; услышать, как кураторы произносят «лерра Лерио». Разочек заснуть в объятиях мужа в нашей уже общей комнате. Проснуться рядом с ним утром…

Мне так мало хотелось, но даже этого не случилось.

Нам едва хватило времени на сборы.

Поднявшись в свою комнату, я быстро переоделась, забрала всегда готовый вещмешок и удрученно осмотрелась. Еще час назад была такой счастливой, а сейчас хотелось рыдать и топать ногами, подобно маленькой капризной девочке. Требовать своего. Только для себя!

Утомительно быть надеждой и опорой. Вот бы ненадолго стать хрупкой и любимой.

Грей почти бесшумно вошел в комнату. Тоже переоделся, на плече мешок. А в глазах… столько понимания, сочувствия, тепла и любви, что я невольно всхлипнула, подалась вперед и прижалась к… мужу.

Муж. Как много в этом слове. Не просто пара, а мое продолжение. Моя опора, моя сила.

– Ника, я обещаю, все будет хорошо, – тихо попросил Грей, поглаживая меня по макушке. – Сейчас нужно собраться и еще немного побыть смелой, а потом…

– Что потом? – прошептала я.

– Наступит наше будущее, – он отстранился, заглядывая мне в глаза. – Если мы постараемся, впереди ждет много света и тепла. Я имею в виду всех магов, вынужденных сейчас защищать Аарон, не только тебя и меня.

– Когда же придет это время? – расстроенно спросила, прекрасно понимая, что веду себя как ребенок, но я просто устала. Неужели у меня нет права на небольшую слабость? – Еще пятьдесят лет нам придется стоять на страже мира? Защищать тех, кто нас ненавидит и намерен в будущем уничтожить?!

– Мы делаем что должны, Ника, – ласково увещевал Грей. – Боремся за лучшую жизнь для всех. Для твоих родителей, братьев, их семей… Помнишь, как они любят тебя? Они верят в нас, мы не имеем права их подвести. Ведь так?

– Так, – согласилась я хрипло.

– Разве твои родные не стоят того, чтобы нам еще немного потерпеть?

Он улыбнулся, склонился к моему лицу и прижался губами к единственной слезинке, покатившейся по щеке.

– Они стоят всего, – признала я.

Подалась вперед, прижалась губами к его губам в нежном сладком поцелуе, коротком, потому что у нас не было времени. Отстранившись, я выдохнула:

– Спасибо.

– За что? – удивился Грей.

Я пожала плечами:

– За все. Ты ждал меня два года. Верил в нас. Помогал и направлял. И теперь ты рядом. Мой самый любимый на свете мужчина.

И прикусила губу, чтобы не наговорить лишнего.

– Продолжай, – Грей нахмурился, явно ощутив мои эмоции.

Вот что значит любить эмпата: стать открытой книгой. Я грустно улыбнулась и честно созналась:

– Мне ужасно страшно, ведь наше счастье может внезапно оборваться. И обидно – быстро приходится проживать минуты настоящей радости. Теперь, когда ты стал моим мужем… Я никак не могу поверить, что это – наше настоящее, что оно не кончится уже завтра. Вдруг тебя отнимут у меня? Не представляешь, как я испугалась тогда, узнав, что ты в госпитале! А если очередной прорыв…

– Ника, послушай, – обняв мое лицо ладонями, Грей говорил, чеканя каждое слово, словно отливая его в стали, – никто, ни одна сила в мире, не сможет нас разлучить. Я не позволю. Не допущу. Обещаю, мы будем жить долго и очень счастливо. И впереди у тебя будут годы, чтобы радоваться день за днем, прочувствовать счастье, как следует. Верь мне, родная. Хорошо?

Я кивнула, на этот раз действительно чувствуя себя намного лучше. Грей никогда не давал пустых обещаний. Ему я верила безусловно.

Он снова накрыл мои губы поцелуем, коротким, жадным, а затем, подхватив наши вещмешки, направил меня к двери:

– Пора.

Я кивнула и стремительно вышла из комнаты.

Мне снова предстояло быть сильной ради Аарона. Но разве после слов Грея я могла обижаться дальше на мировую несправедливость? Пусть судьба так жестоко испытывает, но она наградила меня защитником, рядом с которым ничего не страшно. Мое крылатое наваждение – это лучшая награда за все.

Портальная станция, как обычно, гудела. Нам предстояло отправиться в Пиирмин – город на западе королевства, подпертый горами и спускающийся к морю, бесконечному и прекрасному. Я там второй раз в жизни видела море. Теплые волны с шелестом обнимали мои босые ноги на утренних прогулках, с криками носились чайки… Я словно почувствовала особый соленый аромат влажного морского воздуха, щедро согретого солнцем. Невольно улыбнулась воспоминаниям о море – как о старом друге, которого очень хотела увидеть.

От прекрасных мечтаний отвлекли голоса друзей: Ивар с Анжеикой снова ссорились. Эта парочка и раньше не отказывала себе в остротах и колкостях, а последнее время напряжение между ними походило на рыбий пузырь, переполненный воздухом, – того и гляди разорвет. Мы с ребятами пытались сгладить слишком острые углы в их отношениях, но особо не вмешивались, чтобы не навредить. Чересчур эмоциональные оба, пусть разбираются сами, третий – лишний. Однако этим утром, после нашей с Греем свадьбы, между ними едва не искрило.

– Я не обязана находиться с тобой рядом! – шипела Анжеика, сидевшая у стены. – Тем более, служить тебе подушкой в ожидании отправки к прорыву. Мои плечи – не казенные! Лучше бы спал по ночам, а не кобелировал по округе в поисках приключений!

– Да не собирался я на тебя опираться. Вот еще, мечтай, только во сне к тебе и прикоснусь, – вяло, как от надоедливой мухи, отмахнулся Ивар, потом, указав на себя, добавил: – Это прекрасное тело создано для любви и неги, а не для пыток. А у тебя не плечи – сплошные кости. Похудела так, что смотреть больно.

– Вот и не смотри, – с яростью процедила Анжеика. – Спи на мягких пышках, к которым бегаешь в город каждые выходные!

– И на них, и под ними, – кивнул он, опираясь затылком о стену и демонстративно утомленно прикрывая глаза, – это само собой. Не переживай.

– Видеть тебя не могу! – схватив свой вещмешок, Анжеика резко поднялась.

Перед тем как отойти она склонилась к Ивару и гораздо тише добавила что-то явно очень едкое. Тот, ясное дело, в долгу не остался. Дальше они шипели друг другу в лицо. Хорошо, что я не слышала их перепалку. На них даже смотреть было грустно: как они найдут общий язык, если продолжат в том же духе?

Вернулся ненадолго отлучавшийся Грей. Обняв меня за плечи, быстро поцеловал в висок и, смерив задумчивым взглядом ругавшихся одногруппников, хмуро произнес:

– Думаю, этих двоих не стоит сегодня брать на прорыв.

Тяжело вздохнув и расстроенно поморщившись, я пояснила:

– Не волнуйся, это их привычное состояние. Но в момент опасности они ведут себя совершенно иначе. Соберутся и сплотятся. Жаль, что…

– …не могут договориться, – закончил за меня Грей. – Очевидно, что Анжеика его любит, но не может этого принять. А Ивар выбрал неверную линию поведения с ней.

– Ей просто нужно чуть больше времени, – оправдала я подругу. – Ивар не отступится. Он тоже любит ее и будет ждать.

– Стоит ли? – усомнился Грей. – Иногда подобные ожидания, давление и попытки уговорить не помогают. Она очень упрямая и своенравная. Возможно, ему лучше ее отпустить, со временем им станет легче.

Я опешила:

– Ты ведь сам сказал, что у них чувства. Взаимные.

– Этого не всегда достаточно, Ника, – грустно улыбнулся Грей. – Иногда любовь настолько больная, что разрушает отношения и уничтожает людей. Мне жаль, если я тебя расстроил. Наверное, не стоило сейчас поднимать эту тему.

Я смотрела на Грея, раздумывая над его словами, и все сильнее хмурилась: больная любовь? Что ж, пожалуй, очень подходит к их отношениям. Но я уже не представляла этих двоих порознь. В моих мыслях они давно единое целое, хотя и скандальное.

– Пока мы ждем своей очереди на переход, подремли на скамейке, – предложил Грей, наверняка отвлекая от неприятной темы. – Тебе нужно хоть немного поспать и набраться сил.

Я смущенно кивнула. Ночью муж мне не дал спать. Теперь брачная ночь казалась сладким горячим сном, полным наслаждения и сказки. Отсюда и совет мужа отдохнуть. Только он тоже не спал, а отдохнуть предлагает мне. Заботливый, любимый…

Прижалась к нему, позволив себе ненадолго раствориться в его всеобъемлющей нежности. Грей обнял, потерся носом о мою макушку. Он все чувствовал, понимал, разделял мои ощущения. И это было прекрасно! В такие моменты мне хотелось, чтобы весь мир купался в счастье, как я. Особенно, мои друзья. Я обвела их взглядом.

Оллер сидел рядом с Ринкой в обнимку, они тоже наслаждались близостью. Ерт тихо перешептывался с Нилой – на этот прорыв их отправили вдвоем как боевую пару. Ивар пересел к Меллору с Кайлом и Олой. Вчетвером они решили развлечься игрой в кости. А Анжеика, закутавшись в широкий шарф, отстраненно наблюдала за прибывавшим на станцию народом.

Я тоже посмотрела вокруг. Слишком много защитников и большинство групп с сильными магами. Явно что-то очень темное назревало.

К Грею подошел хмурый Макс. Грустно вздохнув, я настороженно прислушалась к их тихому разговору. Пока мы с мужем наслаждались друг другом в лесном домике, Регину неожиданно вызвали в Дарату. Поэтому Максу пришлось караулить моих одногруппников в деревенском трактире без нее. В результате лерра Ярс отправилась на опорный пункт на место будущего прорыва несколькими часами ранее с другими магами, когда пришел первый запрос. По приказу генерала Каршина они сразу выдвинулись к месту.

– Не волнуйся, скоро и мы там будем! – заверил Макса Грей.

– Надеюсь, – кивнул тот, с тревогой вглядываясь в серое, затянутое тучами небо в окне. Осмотрел гудящий зал и совсем мрачно прибавил: – Не понравился мне настрой Каршина и его приказ перебросить нас к моменту самого прорыва, а не прямо сейчас. Значит, нужно готовиться к гадким сюрпризам, будет тяжелый бой.

Я похолодела от его слов.

Грей, моментально отреагировав на смену моего настроения, приобнял меня за плечи и велел:

– Спи, Ника. Скоро понадобится много сил. – Потом Максу сказал: – Пару раз прорывы не случались, а, по всем прогнозам, должны были. Что-то им мешало. Со временем слабое место само по себе укреплялось. Поэтому сидим и ждем. Может, Каршин надеялся как раз на такой случай.

Золотоволосый красавец Макс нервно прошелся пятерней по макушке и хмуро выдохнул:

– Ты сейчас сам себе не веришь. А Регина там… без меня!

– Понимаю, каково тебе. Но мы успеем, чтобы ни было, – заверил его Грей.

Я удобнее устроила голову на плече мужа и прикрыла глаза. Отовсюду слышались голоса защитников, их смех, приказы кураторов кадетам первого и второго курсов, отправлявшимся на практику. Недавно я поймала их любопытные восхищенные взгляды и вспомнила нас, такими же распахнутыми испуганными глазами разглядывавших матерых, опытных боевых магов и их плетельщиц. И вроде относительно спокойно вокруг, привычно и сознание укутывала ватой дрема, но… после слов Чешера меня накрыло тревогой и предчувствием неминуемой беды. Избавиться от этого ощущения никак не удавалось. Однако вскоре усталость и тепло любимого мужчины рядом взяли свое – меня унесло в ласковые объятия сна.

Шаг из портала – и знакомый темный фон накрыл с головой, заставил содрогнуться всем телом. Я быстро отошла от портального зева, чтобы не мешать выходить остальным, посмотрела на друзей, на Грея с Максом, напряженно, придирчиво оценила окружающее пространство. Внутри у меня словно натянулась, мерзко завибрировала нить – больно царапала, дребезжала, резала, звенела в ушах.

Макс стремительно огляделся и нашел взглядом опорный пункт, где у одного из костров знакомо пламенела голова Регины. Мне показалось, он даже гнетущей атмосферы этого места не заметил, наоборот, расслабился и поспешил к своей жене.

– Будь рядом, – Грей сжал мои пальцы, делился своим теплом и уверенностью.

К сожалению, зимний Пиирмин оказался совсем не ласковым и теплым прибрежным городом. Колючий сырой ветер дергал за волосы, вынуждал щуриться и отворачиваться от особенно сильных порывов. Да и запомнившегося мне соляного морского запаха не было. Все вокруг пропиталось вонью скорого темного прорыва.

– Я люблю тебя, – вырвалось у меня под давлением какого-то отчаянно плохого предчувствия.

– Ника, все будет хорошо, обещаю. Просто поверь мне, ты под моей защитой! – заверил Грей.

Я послушно кивнула. Верила в Грея, но почему-то вспомнился Эран. Он тоже когда-то обещал, что все будет хорошо. И где бывший напарник теперь? Нет уж, хочешь быть счастливой, позаботься об этом и сама! Отпустив руку Грея, я молча проверила форму и оружие, заодно старательно собирая себя в кулак, отстраняясь от влияния темной энергии, насылавшей страхи и неуверенность. Похожий боевой настрой ловила от всех.

Грей раздавал команды, указывал позиции и напоминал каждому курсанту самые важные правила.

Я слушала его, поглядывая на огромную черную кляксу, вольготно раскинувшуюся, казалось, на полнеба. Сегодня нас ждала встреча с очередным новым миром, и она точно не будет радушной. Я чувствовала это как никогда.

– Собрались! – скомандовал Грей. – Не расслабляемся! Сейчас все идем к кострам. Ждать, судя по всему, осталось недолго.

И пусть, как обычно, хотелось бежать прочь, вопя от ужаса, я вместе со всеми направилась к огню, чтобы погреться перед предстоящим сражением. Регина, только что освободившаяся из объятий взволнованного Макса, поприветствовала меня кивком, слегка сжала плечо. Я улыбнулась ей и повторила слова Грея:

– Все будет хорошо.

– Обязательно, – улыбнулась она. – Главное – делать свое дело.

Подмигнув мне, она снова пошла к своим защитникам, обсуждавшим дальнейшие действия. А я – к друзьям, сплоченной группой сидевшим у костра. Анжеика и Ивар расположились подальше друг от друга. Она села рядом с молодым, красивым, сильным магом. Я не знала его и не видела раньше. Ивар закрепил на поясе дополнительную пару ножей и молча, сурово и сосредоточенно поглядывал на небо. Как защитник он не мог видеть тьму, разраставшуюся там. Но что-то его сейчас насторожило.

– Переживаешь? – я поморщилась от дурацкого вопроса, но как еще его поддержать, не сообразила.

Просто не хотела, чтобы именно сейчас мой друг был в одиночестве.

– Готовлюсь, – ответил Ивар, взглянув на меня желтыми, все понимающими глазами.

– В этот раз просто не будет, – тяжело вздохнула я.

– Главное, выполнить свою задачу, – пожал он плечами, почти в точности повторив слова Регины. – А просто нам никогда не было.

Глядя на него, я вспомнила сомнения Грея: стоит ли брать эту пару с собой? Тогда мне казалось, что Ивар сможет собраться, как всегда. Сейчас сомневалась – слишком напряжен, как перетянутая струна, того и гляди лопнет. А это плохой знак. Чтобы лучше оценить его состояние, я накрыла ладонью брошь-артефакт, ненадолго заглушив ее действие. Пока приходилось всюду носить эту вещицу, блокируя дар, потому что эмпатия часто не поддавалась контролю и слишком отвлекала.

Нужно было придумать, как помочь Ивару. Я прикрыла глаза и… ощутила его боль. Он не был зол или напуган. В его эмоциях царил хаос. Моего друга штормило от нестерпимой муки.

Поддавшись порыву, я взяла Ивара за руку, заглянула ему в глаза и спросила:

– Чем я могу помочь?

Он усмехнулся, покачал головой и указал на артефакт:

– Включи его и не подслушивай без спроса.

– Ивар, я абсолютно уверена, она любит тебя, – мотнув головой, принялась говорить в попытке подбодрить его. – Просто дай ей еще немного времени…

– Не стоит сейчас об этом, – ледяным тоном оборвал он. – Мне важно сосредоточиться на деле, чтобы защитить себя и свою пару.

Я кивнула, но вместо того чтобы уйти после непрошеного совета и неуместного сочувствия, активировала артефакт-глушилку и прижалась к плечу друга. Тоже уставилась в небо и смущенно пожаловалась:

– Прости, просто мне страшно. Каждый раз, когда приезжаем на прорывы или на места, где нужно провести зачистку, меня накрывает. Я никогда не привыкну. Все время боюсь за себя, за Грея, за каждого из вас. За то, что однажды мы можем не справиться и монстры пойдут дальше. Годы идут, а я по-прежнему жуткая трусиха.

Ивар обнял меня и попытался успокоить:

– Бояться нормально, Ника. Особенно, если знаешь, ради чего идешь на риск. Страшно, когда приходит полное безразличие. Вот тогда точно хорошего не жди.

– Я не чувствовала в тебе страха, – прошептала, подняв на него взгляд.

Ивар залихватски подмигнул:

– За меня точно волноваться не стоит. Ты ведь знаешь, я нигде не пропаду. А теперь иди к мужу, а то он скоро испепелит меня и повоевать не успею.

Я удивленно посмотрела на Грея и действительно поймала его взгляд, полный, мягко говоря, недовольства. Растерянно улыбнувшись, осторожно отодвинулась от Ивара, подхватила вещмешок и шепнула:

– Мы еще поговорим после боя.

– Само собой, – усмехнулся он, демонстрируя абсолютное спокойствие.

До Грея дойти не успела. И предупреждение опытных магов о начале прорыва поступить тоже не успело. Удушливая темная волна сбила меня с ног. Придавила к земле, не давала ни слышать, ни видеть, насылала панику, заставляла открывать рот в немом крике ужаса. Безумие, как оно есть! Самый страшный кошмар наяву, от которого нет спасения. Наверное, я выла от страха и невозможности противостоять ему. А потом резко обмякла – без сил, без слов. Волна ушла дальше, оставляя нас корчиться позади.

– Ника, родная, вставай! – Сильные руки подняли меня с земли. – Пора!

Несколько рваных вдохов, чтобы прийти в себя, – и мы с Греем взмыли в воздух. Но облегчения полет не принес – он зачем-то увлекал меня навстречу огромной дыре, прорвавшей черное небо и «кровоточившей» отвратительными тварями, стремительно рванувшими в прореху. Они сыпались вниз, шлепались о землю с омерзительным треском. Наслаивались друг на друга, шуршали длинными толстыми усами, щелкали клешнями, двигали мерзкими жвалами, с которых текла густая красная слизь.

А Грей неумолимо тащил нас в самое пекло! Я посмотрела вниз и впервые осознала, насколько бесценный дар подарила мне судьба, наградив крыльями. Ведь я летела, а вот Макс с Региной мелькали багровыми чешуйчатыми хвостами, пробиваясь к прорехе по земле. Рядом с ними напролом рвались и остальные защитники, прикрывая собой плетельщиц.

Бой закипел моментально! Долго радоваться наличию крыльев не вышло, Грей рванул нас в сторону, убирая с траектории движения какой-то несусветной мерзости. Она размахивала огромными кожистыми крыльями, неся вперед крохотное тело с огромным клювом. Грей увернулся, прикрыл меня и следом полоснул эту тварь черной магической плетью.

Хотелось кричать, прятаться, но я… Я зажмурилась всего на мгновение, чтобы открыть глаза уже с перестроенным зрением и, вскинув руки, ловить нити для плетения слишком важной для нас всех защиты. Сосредоточившись на единственной важной задаче, я от всего отстранилась. Отодвинув страхи, принялась плести заплатку. Теперь мы были на земле, рядом с другими плетельщицами. Сжимали круг шаг за шагом, не сбиваясь на крики, стоны и мерзкий хруст челюстей монстров…

Грей рядом, он защитит и прикроет. Он верит в меня не меньше, чем я в него – это самое главное. Как и то, что никогда нельзя сдаваться.

Даже если дыра неотвратимо растет, соединяя небо с землей. Даже если совсем рядом что-то мерзко хрустит, а после раздается жуткий крик, полный боли. Даже когда собственный затылок опаляет чужое смрадное дыхание, нужно держать нити, тянуть их на себя, не смея отпустить ни на миг.

И лишь когда зарычал за спиной муж, я непроизвольно дернулась в сторону. Красные от ожогов руки на миг ослабли, одна нить могла бы выскользнуть, если бы рядом не появилась Регина и не позволила нарушить единство сотканного рисунка. Успела подхватить, удержать – и в следующий момент зашипела от боли. Краем глаза я заметила, как в ее плечо вонзилось нечто тонкое, узловатое и багровое. И уже сама перехватила ее нити, чтобы не нарушилась наша общая работа.

Макс почти сразу уничтожил гадину, добравшуюся до его жены. Однако пострадавшая Регина, даже получив антидот – противоядие от муравьеподобных тварей, плела все медленнее, шаталась, грозя вовсе выйти из строя. За ее спиной вновь встал Макс, делился силой, черпая ее из окружающей тьмы. И даже с глушилкой я ощущала его лютую ярость, дикий страх за жену и боль вины за пропущенный удар, который достал Регину.

В этот раз прореха была огромной, а тварей – бесчисленное, смертельное множество. Работы столько, что я едва справлялась, хотя до меня не добрался ни один монстр. Сила уходила как вода в песок из прохудившегося ведра, бесследно, неотвратимо. Еще немного – и я бы рухнула под ноги другим.

Грей, почувствовав мое состояние и уловив момент, обнял меня со спины, расправил крылья, защищая, и отпустил свою силу. Несколько секунд назад я ощущала себя засохшим источником, теперь по мне текла густая энергия, переполняя, оживляя и вызывая дурную эйфорию. Я зажмурилась, невольно пошатнувшись от спасительного мощного потока, но Грей удержал. Как всегда.

Моя пара, моя опора. Мой муж…

Ради него я готова была на все. Поэтому сосредоточилась и возобновила работу. Не чувствуя рук от усталости и боли, я дышала через раз из-за острого напряжения. Позади снова и снова раздавались крики, хруст, рычание… Грей, поддержав меня силой, исчез из виду, но я ощущала его рядом – моего защитника от жутких монстров. Я чувствовала его кожей, всем своим существом.

Не знаю, сколько продолжался бой. Мне он казался бесконечным. Однако мы справились. Закрепив заплатку, запечатали прореху в чужой мир!

Убедившись, что работа выполнена, я бессильно осела на землю, будто из меня вынули стержень. Усталость накатила как-то разом и всей тяжестью.

– Ника! – Грей возник рядом и коротким заклинанием очистил нас обоих от крови, грязи и других нечистот. Затем поднял меня на руки, прижал к себе и взлетел, продолжая хрипло негромко говорить: – Ты такая умница. Моя девочка. Со всем справилась. Сильная моя, смелая, родная. Прости за то, что тебе приходится переживать этот кошмар снова и снова. Хорошая моя…

Прижимаясь к его груди, я больше наслаждалась звуком его голоса, чем словами, в которых явственно ощущались тревога и горечь.

– Не смей виниться, – попросила я, погладив его смуглую, уже чуть заросшую щетиной щеку. А потом устало улыбнулась: – Тем более свое обещание ты держишь, мой лучший в мире защитник.

Грей приземлился подальше от места прорыва. Там, куда защитники вытаскивали с поля боя раненых, а лекари оказывали помощь. Усадив меня рядом с одним из них, Грей прошептал:

– Скоро вернусь. Отдыхай, родная.

Пока я провожала взглядом мужа, ко мне подоспела одна из девушек-слабосилок, помогавшая пострадавшим. Я достала свою аптечку и приняла под ее надзором необходимые лекарства, следом она сноровисто обработала мои обожженные, кровящие руки и одела на них специальные защитные перчатки.

– Вот так, – говорила она, помогая мне, – ничего страшного. Отдых поможет. Вам даже лекарь не нужен, все скоро само затянется. Отдыхайте.

Она занялась другим раненым, а я прикрыла глаза, ощущая, как наполняюсь живительной энергией. Вскоре появились силы, чтобы сесть ровнее и осмотреться. Я хотела найти Грея, но… вместо него наткнулась взглядом на рыдающую Катерину. Подруга прижалась к обнаженному по пояс Оллеру с повязкой на груди. Ее плечи дрожали. Дальше увидела Неонилу с Ертом. Оба вдруг так напряженно уставились на кого-то, что я поднялась и побрела к ним, пошатываясь от усталости и слабости.

Я увидела смертельно бледного Ивара, лежащего на выжженной земле. И Макса, который склонился над ним и выводил на его теле магические исцеляющие руны.

– Что с ним? – хрипло спросил Ерт, опередив меня и присев рядом с Максом.

– Он не приходит в себя, – ответил Чешер. – Жив, но…

– Но? – поторопил уже вернувшийся Грей.

– Что-то не так. Парень получил сильный удар по голове. Я видел, как он подставился. Был на взводе и действовал слишком необдуманно. Грей, ты был прав, когда предлагал не брать на задание их пару, но я и подумать не мог, что…

– Ему нужна помощь лекаря, – просипела я испуганно.

– Уже позвали, – кивнул Грей. – Несколько лекарей скоро будут с группой зачистки. В этот раз раненых много. Всех обходят по мере возможности. Зелья не помогли?

Макс мотнул головой.

– Вы должны ему помочь! – взвилась Анжеика. Оказывается, она стояла в шаге от меня. Ее трясло, волосы растрепались, одежда местами порвалась, лицо поцарапано до крови. – Он нуждается больше остальных.

– С чего бы это? – прищурившись, удивленно спросил Чешер.

– Потому что ранен тяжелее всех! – ответила она, яростно сверкая глазами.

– Есть парни, у которых оторваны конечности… – начал было Макс.

Но Анжеика оборвала его, не дав договорить:

– В отличие от парных конечностей, голова у Ивара одна!

– Значит, всех бросаем, занимаемся только им одним? – от Макса повеяло морозной стужей.

Еще бы, ведь здесь и измученная Регина с перебинтованным плечом…

– Ландри, прекрати наводить панику, – встал перед ней Оллер. – Лерр Чешер прав. Лекари обязаны помочь всем и каждому, мы тоже переживаем за Ивара…

– Что-то незаметно переживаете! – Анжеику трясло еще сильнее, накал ее чувств ощущался даже сквозь защитный артефакт. – Вам нет до него дела. Он без сознания, а вы спокойны!

– Он в таком состоянии, потому что ты его довела! – неожиданно выпалила Неонила. – Не мы виноваты, Анжеика! Ивар из-за тебя был на взводе. Это видели все. А ты, вместо того чтобы успокоить его, подливала масла в огонь. – Нила нашла взглядом красавчика, с которым Анжеика заигрывала у костра до прорыва и кивнула в его сторону: – Снова пошла по своему списку?! Вот и иди. Не изображай теперь заботу.

– Нила, прекрати, – глухо потребовала я.

– Почему? – удивилась подруга и распалилась еще сильнее: – Анжеике нравится говорить всем шокирующую правду, так пусть и сама послушает. Если бы она была хоть немного умнее и проявила чуточку понимания к своей паре, Ивар не подставился бы. Он сильный, смелый, у него нет ни одной слабости, кроме этой… выскочки! Она возомнила себя королевой, достойной кого-то лучше, чем он! И что теперь? Посмотрите на Ивара!

Ерт обнял Нилу и увел в сторонку увещевать. Воцарилась гнетущая тишина, в которой отчетливо слышались всхлипы Ринки, прижавшейся к раненному Оллеру, перемотанному бинтами с пахучей заживляющей мазью.

Пережитый бой и эмоции на грани, когда в очередной раз прошелся по лезвию ножа между жизнью и смертью, когда вокруг еще бушуют отголоски темной энергии прорыва, бьющей в уши призрачным шепотом. Невозможно быть спокойным и беспристрастным, когда ты как оголенный нерв, – нечаянно сказанное чужое слово, чужая рана или поступок вызывают тот самый «прорыв». Только не в пространстве, а как сейчас, между друзьями. Я не могла этого допустить, особенно сейчас, пока Ивар в отключке.

Я протянула Анжеике руку и попросила:

– Давай отойдем. Как только лекарь освободится…

– Не надо! – она посмотрела на меня таким затравленным взглядом, словно ее избили и оставили умирать: испуганным, болезненным, обреченным и злым. – Не смейте меня трогать. Думайте, что хотите, а я не уйду. Я буду ждать здесь, рядом с Иваром.

Ее губы дрожали, в глазах застыли слезы. Отвернувшись от нас, она присела рядом с Иваром, взяла его за руку и принялась медленно, осторожно гладить его пальцы, с какой-то безуминкой в голосе ожесточенно уговаривая его:

– Просыпайся, мерзавец. Ты не можешь меня оставить вот так. Я тебя не прощу. Слышишь?

Если он и слышал, то отвечать не спешил.

Я поискала взглядом Грея и увидела, что он указывает на нас знакомому лекарю.

– А если Ивар не очнется? – всхлипнула Ринка. – Вон он какой бледный. И губы посинели.

– Это от холода, – ответила я как можно уверенней. – Нужно его укрыть.

– Да-да, – засуетилась Анжеика, принимаясь вытаскивать из вещмешка шарф. – Сейчас я его укрою.

– Не нужно! – остановил ее подошедший к нам лекарь. – Отойдите от этого молодца. Дайте мне посмотреть, что с ним.

Мы послушались, кроме Анжеики. Она осталась рядом с Иваром, держала его за руку и в упор смотрела на лекаря, который осматривал раненого, таким угрожающим взглядом, будто предупреждала: «Не поможешь – тебе конец».

Я прижалась к плечу подошедшего Грея:

– Как ты считаешь?..

– Он сильный, выкарабкается, – муж понял меня моментально.

– Если Ивар не очнется, это будет ее вина, – услышала я Нилу, вновь повысившую голос.

Вздрогнув, посмотрела на них с Ертом.

– Успокойся! – рассерженно выпалил он. – Ты не имеешь права говорить такое.

– Он – мой друг, – упрямо заявила Нила. – А Анжеика…

– Он ее выбрал. Это только их дело! И не нам с тобой их судить. Ивар пострадал в бою, защищая свою пару.

– Пару?! Да я бы вообще устроила ей темную, – не унималась Нила. – Возомнила из себя невесть кого и мучает парня. Он же ради нее на все готов, а ей лишь бы хвостом крутить.

– Анжеика любит его…

– Любит? Ты шутишь, должно быть! – Нилу моя попытка вмешаться только еще сильнее разозлила. – Она этого просто не умеет. Ее научили только одному – использовать людей ради своего блага. Надеюсь, Ивар очнется и бросит эту принцесску. Он заслужил счастье, а не ледяную гадину на груди!

– Нила!

– Все-все, молчу. Обними меня, Ерт, – притихшая Нила прильнула ласковой кошечкой к разъяренному мужу.

Переглянувшись с Максом и Греем, лекарь мрачно заметил, скосив глаза на Неонилу:

– Это влияние темной стороны. Даже на измененных безотказно действует. Вам бы проработать со своими курсантами этот момент еще раз. Более детально. А то видите, они даже не осознают, что все их чувства и эмоции принудительно усилены…

Мы притихли. Обдумав ситуацию – обвинения Нилы и замечание лекаря – я привстала на цыпочки и, забыв о смущении, поцеловала Грея в уголок губ, прошептав:

– Спасибо!

Он вопросительно изогнул бровь.

– За то что привел лекаря. И… за то что ты у меня есть.

Грей обнял меня, погладил по макушке, прижался лбом к моему лбу и ответил:

– Я буду у тебя всегда. Что бы ни случилось. Помнишь?

– Да, – выдохнула с облегчением.

И в тот же миг пообещала себе стараться любить Грея так, чтобы от нашей связи он становился сильнее. Поклялась не только брать, но и отдавать как можно больше. Собралась сказать ему об этом, но тут Анжеика тихо вскрикнула, чем сразу привлекла к себе наше внимание.

Ивар очнулся. Мы придвинулись к нему и ловили каждое его слово, каждый жест, пока он хмуро, недовольно ворчал, отстраняя от себя руку лекаря:

– Зачем вы мне пальцы в лицо суете? Их три. Теперь пять. Зачем это? Со мной все нормально.

Мы улыбались и радостно переглядывались с ребятами.

Грей склонился над Иваром и сообщил в свойственной ему приказной манере:

– Вставать нельзя. Сейчас принесут носилки. Побереги силы, это временно. До госпиталя.

– Какого еще госпиталя? – возмутился Ивар.

– Милосердия. В Дарате, – терпеливо ответил Грей.

– Я никуда с вами не поеду, – категорично заявил Ивар и настороженно осмотрелся. Заметил Анжеику, сидевшую по другую сторону от него и державшую его за руку. Дернулся явно от неожиданности, забрал свою руку и проворчал: – Ты чего в меня вцепилась, красавица?

– Переживала за своего защитника, – строго ответила Анжеика, передернув плечами. – Но теперь вижу, с тобой все в порядке, так что ухожу.

– Не спеши. – На лице Ивара расплылась незнакомая мне похабная улыбка. Он перехватил руку Анжеики, потянул на себя и нагло заявил: – Если нужен защитник, я готов хоть сейчас, малышка. Ты уже прошла отбор?

– Что? – Анжеика даже не стала вырываться, настолько удивилась.

– Отбор, – терпеливо повторил Ивар. – Проверка на магические способности и чистоту. Если уже проверилась, предлагаю вместе покуролесить. Я буду тебя защищать со всем рвением. Обещаю, тебе понравится.

Он попытался поиграть бровями, но тут же нахмурился и прижал ладонь к ободранному, в кровоподтеках лицу.

– Что же так больно-то? – спросил недоуменно, коснувшись глубокого пореза над бровью. – Народ, чем меня так приложило?

Грей прокашлялся и красноречиво взглянул на наблюдавшего за Иваром лекаря. Тот кивнул, подался ближе. Заглянув в лицо Ивару, вкрадчиво уточнил:

– Сколько вам лет, молодой человек?

– Сколько есть – все мои, – нахально ответил тот.

– И все же, – настаивал лекарь. – Скажите, как давно вы закончили академию?

– Чего? – Ивар хохотнул. – Какую еще академию? У меня пока и отбора не было, дядя. Или уже был? Я, кажется, чуток во времени потерялся.

– Нет-нет-нет, – зачастила Анжеика. – Этого не может быть. Ты что, забыл меня? Ивар, посмотри, ты помнишь?!

Он отпустил ее руку, чуть отклонился и попросил:

– Давай-ка временно воздержимся от близости, малышка. Очень уж ты чудная. И вообще, мне нужно идти. С вами хорошо, уважаемые, но…

Он попытался встать. Побледнел и с крайне изумленным выражением лица вновь осел на землю. Его глаза закатились, сознание отключилось.

Анжеика в абсолютной растерянности обернулась к нам и потерянно прошептала:

– Он забыл…

И даже Нила в этот раз промолчала – настолько необычное выражение лица было у нашей королевишны.

– В госпитале его быстро приведут в чувства, – с уверенностью заявил Грей и строго глянул на лекаря. – Так ведь?

Тот сперва поджал губы, но кивнул:

– Обязательно. Но пока никаких расспросов, тревог и травм. Аккуратно перенесите его в телегу. Кто-то должен все время оставаться рядом, вот вы, например, – он указал на Оллера, – у вас достаточно сил, чтобы уложить этого молодца обратно, если вдруг тот внезапно захочет уйти.

– Как скажете, – согласился Оллер и махнул рукой проходившим мимо с носилками парням: – Идите сюда. Ивара нужно перенести.

Я отошла в сторону, освобождая место рядом с другом. Его осторожно положили на носилки и унесли.

Рина пошла следом за Оллером, задумчиво спросив, ни к кому конкретно не обращаясь:

– А что, если он нас так и не вспомнит?

Я испуганно обняла себя за плечи, прекрасно понимая: подруга случайно подумала вслух о том, о чем каждый боялся сказать. Что, если лекари окажутся бессильны?..

Обратный путь всем дался нелегко. Многие защитники были ранены и держались благодаря силе духа и зельям. В госпитале нас ждали, готовились принять пострадавших. Ивар по дороге приходил в себя несколько раз. Просил пить, смотрел хмуро, никого не узнавал и быстро проваливался обратно, в болезненный сон. Анжеика сидела в другой телеге, отвернувшись ото всех, и молчала. Никогда еще не видела ее такой тихой и понурой.

Впрочем, сегодня от всех фонило не самыми хорошими и светлыми чувствами. Я с Греем и Максом шла рядом с телегой, в которой морщилась на ухабах Регина, потирая перевязанное плечо. Оба наших защитника, судя по потемневшим лицам, чувствовали себя виноватыми в ее ранении. Хотя она уже нарычала на обоих, чтобы выбросили из головы эту несусветную глупость.

Я сочувствовала наставнице и думала о том, что будет дальше с Иваром. Вдруг к нему не вернется память? Вдруг он не вспомнит академию и Анжеику. Меня. Рину с Оллером. Мне была невыносима мысль о потере друга. Конечно, он жив – это важнее всего, но… Тот Ивар, что приходил в себя в дороге, был совсем другим. Чужим. Смотрел на всех настороженно, хищно скалился и говорил гадости. Тот Ивар не прошел с нами кадетство, мы не стали частью его жизни. Он видел в нас недругов и про себя наверняка примерялся, искал слабые места, чтобы потом ударить побольнее. Хоть плачь, но слез не было. Только страх.

Я невольно задумалась о том, что подобное может случиться и с Греем. Сердце зашлось от ужаса. Мой муж может очнуться после боя и не вспомнить, как мы встретились, как он ждал меня, как направлял, как полюбил…

А если бы сама забыла?..

Очнуться на поле боя в состоянии перепуганной девчонки, которую забрали из родного дома и отправили в зловещую неизвестность. Снова пережить принятие нового мира. Не помнить друзей, учебу, любимого мужчину… Что вообще может быть хуже?

Два с половиной года моей взрослой жизни были очень сложными. Порой мне хотелось стереть их из памяти, но теперь, когда перед глазами появился пример подобной возможности, стало невыносимо страшно. Ну уж нет, мы обязаны помнить все! Ведь каждый день, даже совсем неудачный, приносит что-то новое, ценное, сплетается с другим, не менее важным, чтобы однажды сделать нас мудрее, терпимее, сильнее.

У Ивара это отняли. Будет ли случившееся для него избавлением? Вряд ли. Но даже если он ничего не вспомнит, я снова встану рядом с ним плечом к плечу и постараюсь напомнить, рассказать, сколько мы вместе прошли. А Анжеика…

Я опять перевела взгляд на пару Ивара. Прямая спина, гордый профиль. Она оборачивалась, только когда Ивар просыпался, смотрела на него с каменным выражением лица и затаенной надеждой в глазах. Не говорила ни слова, только ждала его ответного взгляда, в котором проявится хоть капля узнавания. Но он не вспомнил ее. Только рычал что-то свое и отпускал скабрезные шуточки.

Грей все чаще смотрел на меня и два раза предложил принять успокоительное. Не хотел, чтобы я варилась в отвратительных эмоциях. Но я отказалась. Боялась пропустить момент, когда мой друг очнется и вспомнит нас. Но нет…

В госпиталь мы прибыли поздним вечером. Грей тут же отвел меня в сторону и сообщил:

– Мне нужно на доклад к генералу и проследить за размещением раненых. Освобожусь, скорее всего, к утру. Где моя комната ты знаешь. Теперь она наша; я надеюсь, ты будешь там, когда вернусь.

– Буду, – шепнула я и быстро его поцеловала.

Грей улыбнулся, погладил меня по щеке и ушел. Его голос почти сразу послышался дальше по коридору – он отдавал приказы и распоряжения. Туда же Макс унес на руках жену. Проводив их взглядом и мысленно пожелав им, чтобы все обошлось, пошла к друзьям. Мы всей группой сопровождали Ивара до приемного покоя. Дальше нас остановила помощница лекаря:

– Сюда нельзя! Вы только мешаете! Ждите там!

Она строго махнула в сторону, и мы послушно расположились на лавке у стены в длинном коридоре с довольно скудным освещением.

Сквозь щель между двустворчатых дверей приемного покоя пробивался яркий свет, доносились приглушенные голоса лекарей. Анжеика, бледная, осунувшаяся, осталась стоять возле дверей, прямая, как палка. Глаза на обострившемся лице горели нездоровым огнем. Наша бедная королева, наверное, впервые в жизни забыла о своем внешнем виде – так и не почистила форму от грязи. Даже находясь в нескольких шагах от нее и с глушилкой эмоций, я чувствовала ее смятение и страх.

Спустя четверть часа, не выдержав, я поднялась и подошла к Анжеике. Применив заклинание, почистила ее форму, чем вызвала ее недоумение и растерянный взгляд. А после крепко обняла. Ждала сопротивления, обвинений, угроз… Но измученная неизвестностью и чувством вины девушка внезапно обмякла, уткнулась лицом мне в плечо, прижалась и тихо всхлипнула. В ее поникшей фигурке, скованных движениях и изо всех сил сдерживаемом плаче было столько горя, что я испугалась – не вынесет. К нам подошла Ринка. Обняла Анжеику со спины.

Затем к нам присоединилась Нила и, обняв нас, прошептала:

– Прости меня, я наговорила гадостей сгоряча. Ерт прав, ты не виновата. Ивар всегда сам принимал решения, как быть и что делать. И если он решил любить тебя, несмотря ни на что, – это его выбор. Ты ведь тоже не обязана отвечать ему взаимностью. Прости.

Анжеика разрыдалась еще горше. Замотала головой, зашептала:

– Вы не понимаете. Не понимаете. Я люблю… Я его так люблю… Просто у меня другие планы, у меня… У-у-у…

– Тише, тише, – уговаривала ее я, – все будет хорошо. Он очнется, и вы поговорите.

– Как он может не помнить меня? – рыдала Анжеика. – Оставить меня одну и просто забыть все, что мы прошли?! Это нечестно! Я так не смогу.

– Мы поможем вспомнить, – заявила Нила. – Дадим ему по голове еще раз, если понадобится. Девчонки, ну что вы так на меня смотрите? Хуже точно не станет.

– Вдруг он вообще все забудет? – сомневалась Рина.

– Прекрасно, – пожала плечами Нила, – тогда скажем, что Анжеика – его жена, и пусть разбираются сами. А то продолжит снова по девкам бегать, как раньше…

Мы не успели ответить – открылась дверь приемного покоя и вышел Ивар!

Растерянный, хмурый. Остановился и уставился на наш рыдающий девичник. Дружно шмыгнув носом, мы молча уставились на него, а он на нас. Анжеика выбралась из наших объятий и двинулась к нему с неожиданно воинственно-возмущенным видом. Осталось только руки в боки – и картина «Жена встречает блудного мужа» будет полной. Неужели решила воспользоваться «мудрым» советом Неонилы?

– Ивар! – рявкнула Анжеика так, что он невольно пригнулся. – Даже если ты забыл последние два с половиной года собственной жизни, это не значит, что я так просто тебя отпущу! Понял?

«Блудный муж» сложил руки на груди, склонил голову вправо и принялся изучающе осматривать «жену в гневе». Та вытерла ладонями злые слезы, подошла вплотную к нему и продолжила шипеть:

– Пока не вспомнишь все, будешь жить у меня! И никаких возражений. Кто-то же должен за тобой присматривать и направлять. Я – твоя пара. Мое имя – Анжеика. Ясно?

– Нет! – он нахально усмехнулся. – С чего бы мне жить у тебя?

– С того, что я так сказала! – припечатала Анжеика. – Тебе нужна забота. Все остальные твои друзья живут по парам, а я… так уж вышло, пока свободна.

– Разве ты единственная свободная девушка в корпусе? – с ленцой уточнил Ивар. – Не думаю, что возникнут проблемы с поиском надежной подруги, которая за мной присмотрит…

– Довольно споров! – перехватив Ивара за руку, Анжеика уперлась ему в грудь кулаком и постановила: – Никаких больше баб! В смысле, все твои друзья заняты. Осталась только я.

– Так ты – мой друг? – он заломил бровь и с ироничной усмешкой посмотрел на ее кулак.

– Друг, – шепнула она, убирая руку. – Мне ты можешь доверять, в отличие от остальных свободных девушек.

– Очень громкое заявление! – насмешливо покачал головой Ивар. – Я мало кому доверяю. Ты что, особенная?

– Для тебя – да! – Анжеика гордо вскинула подбородок. И тихо, как-то просто и по-домашнему добавила: – Пойдем со мной, пожалуйста.

– Просто хочу понять, – заупрямился Ивар, – ты слишком упорно зовешь меня с собой. Я тебе что-то должен? Или настолько дорог?

Анжеика обернулась, бросила на нас недовольный взгляд, мол, сгиньте! Мы счастливо заулыбались – и не сошли с места, умиленно наблюдая за выяснением отношений, на мой взгляд, самой неординарной парочки корпуса.

Анжеика фыркнула, передернула плечами, будто решаясь на что-то и… распустила волосы, вызвав у нас восторженный выдох. Как мы и догадывались, она скрывала прической рожки на голове. Только у Ивара они большие, а у Анжеики – милые и забавные.

Я ощутила всплеск триумфа и нежности Ивара, но он демонстративно недоуменно уточнил:

– И что это должно означать?

Анжеика скрипнула зубами, схватила его за полу форменной куртки и, привстав на цыпочки, процедила ему прямо в лицо, отчаянно и зло:

– Это означает, что я люблю тебя, дурень! Ты дорог мне! И мы – пара, забывчивый мерзавец!

Не знаю, чтобы он ответил на это, мягко говоря, необычное признание в любви, сродни приговору, но тут из приемного покоя вышла помощница лекаря и резко, удивленно остановилась. Посмотрела на нас с девчонками, восхищенную группу дружеской поддержки, на Ивара с Анжеикой, застывших в… ну ладно, странной позе и устало попросила:

– Расходитесь! Лерр Тиррит, почему вы еще здесь? Вас отпустили под обещание о постельном режиме. Хотите, чтобы амнезия повторилась? Вам выделить сопровождающего?

– Нет, – улыбнулся он, – я уже ухожу с моей сопровождающей. И перевел наглый взгляд, желтый и светящийся, как у кота, объевшегося сметаны, на Анжеику: – Это моя единственная подруга. Правда, любимая?

Ей, как и нам, потребовалось совсем чуть-чуть времени, чтобы осознать: Ивар водил нас за нос!

– Так ты все помнишь! – придушено выдохнула «единственная подруга». Пуговицы на куртке Ивара жалобно затрещали под натиском ее пальцев. – Ты заставил меня столько наговорить?! Да я тебя!..

– Только не по голове! – вскинул руки Ивар, вырвался из захвата своей любимой и, широко улыбаясь, добавил: – Пойдем в постель, подруга, а то у меня режим. Лекарь прописал, честное слово. Тише… о рога не поранься!

– Я тебе их сейчас обломаю! – зловеще пообещала Анжеика.

Затем оба сорвались с места: Ивар – удирал, Анжеика – за ним.

– Это точно сопровождающая? – опешила помощница, попятившись. – Может, охрану вызвать?

– Не нужно! – ответил за всех Ерт. – Простите за беспокойство, лерра, мы все уже уходим. И проследим за этой парочкой. Честное слово.

Зря он так. Когда мы выскочили на улицу, Ивара с Анжеикой и след простыл. Куда-то убежали.

– Наверное, отправились к ней выяснять отношения, – хихикнула Нила.

– Или к нему, соблюдать постельный режим, – улыбаясь, кивнул Ерт. – В любом случае, мы им сейчас не нужны. Я доложу лерру Лерио, что Ивар пришел в себя. А сейчас возвращаемся в корпус. Отдыхать.

Я собрала вещи в бывшей комнате и перенесла их к нам на третий этаж. Времени было достаточно, поэтому повесила и сложила свой скромный гардероб в свободный шкаф. Привела себя в порядок в ванной, сходила в столовую за едой и встретила мужа горячими объятиями и ужином.

– Как приятно и тепло на душе, – прошептал Грей после долгого сладкого поцелуя. – Это невероятное чувство – знать, что дома ждет любимая женщина.

– Я буду ждать всегда, – промурлыкала в ответ. – Обещаю.

– Принимается, – кивнул он. – Обещаю всегда возвращаться, куда бы меня не отправили по делам корпуса. К слову, о делах… Ника, ты в курсе, что два курсанта вверенной мне группы сменили статус этим вечером?

– В каком смысле? – удивилась я, а потом испугалась: – Кто-то умер?

– Нет, кое-кто женился, – усмехнулся Грей. – И теперь весь этаж общежития слушает, как Анжеика и Ивар Тиррит выясняют отношения. Та еще сладкая парочка. Не находишь?

– Они… поженились? – шокировано переспросила я. – Уже?! Сегодня?!

– Да, – вздохнул Грей, – сорвали совещание и уговорили генерала Каршина стать их свидетелем. Церемония проводилась спешно и вне стен корпуса. Им приспичило, видишь ли, а генерал очень благоволит одной избалованной принцессе…

– Они поженились! – повторила я, рассмеявшись и обняв Грея крепче. – Это же чудесно!

– Да, – кивнул муж, – теперь они будут вместе до самой смерти. И умрут в один день, убив друг друга. Говорю же, оригинальная парочка, если честно… Но что мы все о них? Я ведь голоден.

– Здесь много еды, – опомнилась я.

– Не-е-ет… – протянул Грей, направляя меня к постели, – я вовсе не о том голоде, родная. Иди-ка сюда…