Темная сестра

19

— Никогда не ставь герань там, где есть ребенок, — посоветовала старая Лиз.

Мэгги изменила свое решение никогда больше не посещать старуху. Молодую женщину беспокоило, что не было ни единой души, к кому она могла бы обратиться за помощью; по крайней мере, никого, кто хотя бы примерно понимал, что она имеет в виду, не говоря уже о том, чтобы помочь ей это сформулировать. Алекс даже и слушать бы не стал. Эш вроде бы относился к Мэгги сочувственно, но всегда настороже. Словом, хотя поначалу старуха показалась ей слабоумной или даже безумной, Мэгги решила, что более близкой души у нее сейчас нет.

В связи с этим напрашивались определенные выводы, но Мэгги предпочла о них не думать, а поспешить к старой Лиз и рассказать ей о том, что случилось с Сэмом и геранью. Узнав от Эша, что старуха питает слабость к хересу, Мэгги захватила для нее бутылочку. Лиз приняла подарок, не говоря ни слова, отставила его в сторону и вытащила из кладовки бутылку домашнего бузинного вина.

— Что же до гераней, то ни одному ребенку от них добра не будет. Уж я-то знаю. И ты должна знать.

— Откуда же мне это знать?

Лиз отхлебнула бузинного вина, окрашенного в цвет венозной крови.

— Она спрашивает — откуда? — сказала она, постукивая палкой по ковру, — Откуда? Да оттуда, что ты одна из тех, кто знает, или говорит, что знает.

— Я никогда ничего не говорила! — запротестовала Мэгги.

Лиз ухмыльнулась и села в уже знакомую Мэгги по прошлому визиту мелодраматическую позу: обхватила себя руками, словно крайне удручена.

— Но, — сказала она, выпрямляясь, — я вижу, что ты раскрываешься. Как бутон.

Когда Лиз говорила, она корчила такие рожи, что Мэгги разбирал смех.

— Правда видите?

Старуха снова стала серьезной.

— Та, кто знает, должна быть открыта миру, если хочет найти свой путь. Потому-то у тебя и есть копилка. Открытая миру.

Мэгги улыбнулась. Последний раз она слышала, что это называют копилкой, когда была еще девочкой. Старуха разогнула палец и стала двигать им вперед и назад.

— Сунул — вынул, сунул — вынул. Вот и все, что могут эти парни. Сунуть да вынуть. Больше ни на что не годятся. Потому-то они и не знают ничего. Не могут.

— А разве не бывает мужчин, которые... — Мэгги решила говорить так же осторожно, как хозяйка. — Которые тоже — из этих. Разве мужчины не могут быть такими?

— Ну как же, могут. Очень даже могут. Очень даже, — Лиз нагнулась вперед. — Некоторые.

— А Эш такой?

— Тьфу! — Старуха взмахнула палкой. — Зачем ты про других толкуешь? А? Нечего толковать! А?

Казалось, она и впрямь рассердилась. От ее упрека Мэгги почувствовала себя маленькой девочкой. Она не могла понять, почему Лиз терпит ее, если ее присутствие так легко выводит старуху из себя. А потом ее язвительность исчезала так же внезапно и непредсказуемо, как появлялась. Мэгги заподозрила, что, возможно, хозяйка подтрунивает над ней, играет с ней.

— Извините...

— Ну как, нравится? Я спрашиваю — нравится тебе?

Мэгги поняла, что та спрашивает о бузинном вине.

— Чудесное. Вы делаете его каждый год?

— Можешь прихватить бутылку для своего муженька.

— Это очень... — Мэгги осеклась. Она вдруг подумала, что нашла к старухе подход. — А вы покажете мне, как сделать его таким же вкусным, как у вас?

— А сколько ты мне заплатишь? — мгновенно отреагировала Лиз.

— Сколько пожелаете.

Старуха затряслась от смеха. Она достала из рукава неопрятный носовой платок, чтобы вытереть слезы.

— Вот это хорошая шутка! Очень хорошая, а? — Хозяйка опять визгливо захохотала. — Так Эш всегда говорит. — Потом добавила, успокоившись: — Может, я и покажу тебе. Может быть. О старухе надо много чего знать.

Старуха. Этим словом Белла называла бузину в дневнике. Мэгги взяла его с собой и попыталась показать Лиз, но тем самым только вызвала у нее раздражение.

— Книги! Не надо тебе книг! Не будет тебе от них добра и никому не будет! Дурные те, кто их пишет, и те, кто читает. Ничего в них путного нет. Ух эти книги!

Мэгги показалось, что пора немного поспорить с хозяйкой.

— Но должны быть и хорошие книги! Как насчет Библии?

— Библия? А? Да из-за нее самые дурные еще больше спорят. Понаписали там всякого, поди разбери, что это значит, — то ли, это ли? Нет. Не нужны нам эти книги.

Мэгги быстро убрала дневник обратно в сумку.

— А когда вы собираете бузину? Я хотела сказать — для вина.

— Старуху-то? Дай подумать...

Хозяйка оказалась настоящим кладезем знаний о достоинствах и недостатках великолепной бузины. Касалось это не только приготовления вина, но и варенья, и много чего другого. Бузина — растение, которое, по многолетним наблюдениям Лиз, служит «и нашим, и вашим». Как поняла Мэгги, речь шла о том, что у бузины есть как полезные, так и вредные свойства, — примерно о том же Лиз упоминала в отношении герани. Старуха сказала, что не стала бы держать бузину дома и что из бузины ни в коем случае нельзя делать колыбель. У Мэгги мелькнула мысль: интересно, знают ли об этом в сети магазинов «Мазер-кер»? Однако листья бузины, по наблюдениям Лиз, отгоняют мух и помогают при зубной боли и депрессии. Если повесить листья на дверь конюшни, можно избавить лошадей от кошмаров. Гостья еще не успела спросить об этом, а хозяйка уже рассказала ей, как бузину используют для лечения бородавок, и спела миролюбивую песню дровосеков:

От такого объема информации у Мэгги голова пошла кругом, но вдруг, к вящему ее удивлению, старуха предложила пойти и собрать бузинных листьев у дороги.

— А вы можете передвигаться со своей палкой?

Лих хихикнула и встала с кресла.

— Поглядим. Отопри-ка ту заднюю дверь. Пойдем поищем старуху. Идем, чего ты ждешь?

Тем временем Алекс быстро терял терпение со своими волонтерами. Он упрекал их в том, что они отклоняются от того конкретного места, где он поручил им копать. Если он не руководил работами на главном участке, волонтеры нарушали ту сложную систему, которую он использовал, отмечая уровень глубины. Если же он забывал проследить за ними на «раскопе Мэгги», они принимались ковыряться в земле, как чернорабочие.

— Вы по-английски понимаете? — рявкнул Алекс.

— Да, — ответил юноша с хвостиком, — меня как раз приняли в Оксфорд, чтобы я мог вплотную заняться этим предметом.

Алекс бросил на него гневный взгляд. Другие студенты отвернулись, пряча усмешку. Вне себя от ярости Алекс сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Кто-то подошел к нему сзади и позвал его к телефону.

— Что?

— Говорят, это срочно. — Человек, продававший билеты в замок, махнул рукой туда, где был другой конец участка. — Телефон у меня в кассе.

Алексу пришлось пройти пятьдесят ярдов до будки кассира. Он резко схватил трубку. Звонила няня.

Когда Мэгги и Лиз вернулись с поля, молодая женщина взглянула на часы и простонала:

— О нет... Я же не успеваю забрать Эми и Сэма! — Она положила мешок бузины на стол. — Все, убегаю!

— А? Ты же только что пришла, — запротестовала Лиз. — Какой толк приходить, если уходишь, как только пришла?

— Ничего не поделаешь!

Мэгги выскочила за порог.

— Ну и проваливай! — крикнула старуха.

Она проводила Мэгги до ворот, а та сломя голову промчалась по гаревой дорожке, влезла в машину и унеслась прочь.

— Да, — сказала старуха себе под нос, — может, у тебя получится, а может, нет.

Когда Мэгги приехала домой, муж с детьми сидели за кухонным столом, поедая сэндвичи.

— Извините. — сказала Мэгги.

Алекс еще плотнее сжал губы.

Мэгги откинула волосы Эми, падавшие ей на глаза.

— У тебя все в порядке? — спросила она дочку.

Эми кивнула, поднося ко рту полукружье бутерброда.

У Сэма тоже все оказалось в порядке. Все были в полном порядке. Кроме Алекса.

Мэгги положила руку ему на плечо.

— Алекс, видишь ли, я встретила эту чудесную старушку, и она попросила меня с ней прогуляться... Я знаю, что снова тебя огорчила.

Алекс говорил так тихо и такими взвешенными фразами, что стало ясно: внутри у него все кипит.

— Меня сегодня выдернули, выдернули с работы, и не кто-нибудь, а няня моего сына. Мне пришлось все бросить, бросить этих некомпетентных и нахальных бездельников, рискуя, таким образом, моей профессиональной репутацией, чтобы умилостивить вышеупомянутую рассерженную няню...

— Алекс...

Он поднял палец, требуя тишины.

— ...чтобы выполнить одну из немногих простых задач, возложенных на мою жену по рабочим дням. При том, как в общем и целом распределяются обязанности и нагрузки в семейном союзе, должен сказать — нет, заявить протест, — что это чуточку несправедливо.

— Алекс, извини. Послушай. Вот тебе подарок, и давай помиримся.

И Мэгги протянула ему бутылку бузинного вина.

Алекс посмотрел на бутылку без этикетки, встал и вынес ее из дому. Послышался звон разбитого стекла. Затем Алекс стремительно прошагал мимо кухонного окна — явно направляясь в «Веселого скрипача». Мэгги обхватила голову руками.

— Папочка сердится, — сказала Эми.

Сэм улыбнулся: ему казалось, что все это — очередная игра.