Текла

15

Я проснулся очень рано, чувствуя себя усталым и грязным. Разделся, принял ванну, снова забрался в постель и еще немного поспал.

Лишь проснувшись во второй раз, незадолго до полудня, я вспомнил о том, что Коти ушла. Минуты две я бесцельно смотрел в потолок, затем заставил себя встать. Бреясь, я пытался найти какие-либо внешние изменения в лице, смотревшем на меня из зеркала, но ничего не заметил.

– Ну так что, босс?

– Рад, что ты здесь, приятель.

– Ты знаешь, что собираешься делать?

– Имеешь в виду Коти?

– Да.

– Не совсем. Я не знал, что она может уйти. Или просто в это не верил. Или не знал, насколько сильным ударом это для меня окажется. Я чувствую себя так, словно внутри у меня все умерло.

– Понимаю, босс. Потому я и спросил.

– Не знаю, готов ли я к тому, что должно произойти.

– Тебе нужно разобраться с Коти.

– Знаю. Возможно, я должен попытаться найти ее.

– Тебе следует быть осторожным. Херт…

– Да.

Я собрался, проверил оружие и телепортировался в Южную Адриланку. Какое-то время я приходил в себя в небольшом парке, где был хороший обзор – слишком неподходящем месте для Квэйша, – потом направился куда-нибудь поесть. По пути я заметил две группы стражников Дома Феникса и постарался избежать с ними встречи. Я нашел свободный столик и заказал кляву. Когда официант уже отошел, я сказал:

– Прошу прощения.

– Да, господин?

– Не мог бы ты принести мне ее в чашке?

Он, похоже, даже не удивился.

– Да, господин, – сказал он.

Только и всего. Он так и сделал. На этот раз решение проблемы оказалось столь же простым, как и просьба. Разве не глубокая мысль?

– Сомневаюсь, босс.

– Я тоже, Лойош. Но день начинается неплохо. И, кстати, не мог бы ты найти Ротсу?

Мгновение спустя Лойош обиженно сказал:

– Нет. Она меня блокирует.

– Я не знал, что она может это делать.

– Я тоже. Почему она это делает?

– Коти сообразила, что я могу выследить ее таким образом. Проклятье. Что ж, ладно, тогда пойдем к Келли и либо подождем ее, либо заставим их сказать нам, где она. Есть другие идеи?

– По-моему, неплохо, босс. Доберусь я, однако, до этой хитрой рептилии…

Наслаждаясь клявой с медом и подогретыми сливками, я заставил себя не думать ни о чем существенном. Я оставил на столе несколько лишних монет, чтобы показать, как высоко я оценил чашку. Лойош вылетел за дверь впереди меня. Он сказал, что все в порядке, и я вышел следом, направляясь в сторону новой штаб-квартиры Келли. По дороге я избежал встречи еще с одной компанией стражников. Похоже, район просто кишел ими. Никого из местных жителей это не радовало, и чувство это было взаимным.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я увидел новый дом Келли, – это то, что он выглядел почти так же, как старый. Коричневый цвет имел несколько иной оттенок, квартира находилась с правой стороны, а не с левой, дом был расположен чуть дальше от дороги, и расстояние между зданиями было чуть больше – но он явно был построен по тому же образцу.

Я вошел внутрь. На этот раз входная дверь в квартиру была настоящей. Тяжелая дверь с замком. Я присмотрелся внимательнее, просто из любопытства. Хороший замок, и очень тяжелая дверь. Потребовалось бы немало усилий, чтобы вломиться в эту квартиру, и почти невозможно было сделать это бесшумно. Я подумал об окнах и других дверях. Во всяком случае, это произвело на меня впечатление. Коти, вероятно, дала им ряд ценных советов. Я хлопнул было в ладоши, потом вспомнил о двери и, поколебавшись, стукнул в дверь кулаком.

Открыл мой дорогой друг Грегори. Глаза его расширились, когда он увидел меня, но я не дал ему даже раскрыть рта, а просто отодвинул его в сторону. Я знаю, что поступил грубо, и это до сих пор меня беспокоит, но придется к этому просто привыкнуть.

Один лишь взгляд сказал мне, что расположение комнат в этой квартире такое же, как в прежней; я был почти уверен, что, войдя в следующую комнату, окажусь в библиотеке, через которую можно пройти в кабинет Келли, а через него в кухню. Но в этой комнате было чище; койки были застелены и отодвинуты к стене. Я заметил, что окна были закрыты тяжелыми ставнями.

В комнате сидел Келли, разговаривая с Наталией и каким-то незнакомым мне теклой. Коти не было. Когда я вошел, разговор прекратился и все уставились на меня. Я широко улыбнулся и спросил:

– Коти здесь?

Все посмотрели на Келли, кроме Наталии, которая продолжала смотреть на меня.

– Сейчас нет, – ответила она.

– Тогда я подожду, – сказал я, продолжая смотреть на них. Наталия все также смотрела на меня, остальные смотрели на Келли, который искоса наблюдал за мной, слегка надув губы. Внезапно он встал и сказал:

– Хорошо. Пойдем поговорим.

Он повернулся и направился в заднюю часть квартиры, предполагая, что я покорно последую за ним. Я выругался себе под нос, улыбнулся и пошел за Келли.

В кабинете царил такой же порядок, как и в прежнем. Я сел по другую сторону письменного стола. Келли сложил руки на животе и посмотрел на меня; его глаза, как всегда, косили.

– Итак, – сказал он, – ты решил призвать на помощь силы Империи и вынудить нас отвечать.

– Собственно, – сказал я, – я просто пришел за Коти. Где она?

Выражение его лица не изменилось, он продолжал смотреть на меня.

– У тебя есть План, – наконец сказал он, подчеркивая заглавную букву, – а все остальное может как иметь, так и не иметь к нему отношение. Что касается нас, то мы – лишь удобный инструмент.

Это прозвучало не как вопрос, из-за чего я частично почувствовал себя уязвленным; он обвинял меня в том, что, по моему мнению, было его собственным недостатком.

– Собственно, – сказал я, – сейчас меня больше всего интересует, как спасти жизнь Коти.

– А не свою собственную? – бросил он в ответ, кося еще больше.

– Слишком поздно, – сказал я. Это его несколько озадачило; он явно выглядел удивленным, что вызвало у меня чувство глубокого удовлетворения. – Итак, я хотел бы видеть Коти. Она будет здесь?

Он не ответил. Он просто продолжал смотреть на меня, откинув голову назад и сложив руки на животе. Я начал злиться.

– Послушай, – сказал я, – можешь играть в любые игры, но не втягивай в них меня. Я не знаю, чего ты на самом деле добиваешься, и меня это не слишком волнует, понял? Но рано или поздно ты будешь просто зажат между Империей и джарегами, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы то же не произошло с моей женой. Так что можешь оставить свой самодовольный вид. На меня это не производит никакого впечатления.

Я был готов к тому, что он взорвется, но его глаза даже не сузились еще больше. Он просто продолжал изучающе смотреть на меня.

– Ты не знаешь, чего мы добиваемся? – наконец сказал он. – После всего случившегося ты не знаешь, чего мы добиваемся?

– Я слышал только слова, – сказал я.

– Ты внимательно слушал?

Я фыркнул:

– Если то, что каждый здесь повторяет, словно попугай, исходит от тебя, то я слышал то, что ты хотел сказать. Но я пришел сюда не за этим.

Он чуть сильнее откинулся в кресле.

– И это все, что ты слышал? Бездумное повторение фраз?

– Да. Но, как я уже сказал, я не…

– Ты внимательно слушал эти фразы?

– Я уже сказал…

– Ты что, никогда не мог понять больше, чем заключено в словах? Многие реагируют лишь на лозунги – но они реагируют потому, что лозунги эти истинны и зажигают искру в их сердцах, в их жизни. А тех, кто не хочет думать сам, мы этому учим.

Учим? Внезапно я вспомнил, что подслушал, как они ругали Коти. Не это ли они называли учебой? Но Келли продолжал:

– Ты говорил с Парешем? Или с Наталией? Ты когда-нибудь вникал в то, что они говорят?

– Послушай… – Он наклонился вперед. – Впрочем, это не важно. Мы здесь не для того, чтобы оправдываться перед тобой. Мы – теклы и выходцы с Востока. В частности, мы именно та часть этой группы, которая понимает, что делает.

– Да? И что же именно вы делаете?

– Мы защищаемся единственным возможным способом – объединяясь и пользуясь властью, которой мы обладаем благодаря нашей собственной роли в обществе. Таким образом мы можем защитить себя от Империи, от джарегов и от тебя.

Так-так.

– В самом деле? – спросил я.

– Да, – ответил он.

– Что может помешать мне убить тебя, скажем, сейчас?

Он даже не моргнул, что я назвал бы бравадой, что тсер счел бы смелостью, а джарег – глупостью.

– Что ж, давай, – сказал он.

– Ты знаешь, я мог бы это сделать.

– Так сделай.

Я выругался. Конечно, я его не убил. Я знал, Коти мне этого никогда не простит. И это все равно ничего бы не решило. Мне нужен был Келли, чтобы толкнуть его организацию прямо в лапы Херта и стражников Дома Феникса, что позволило бы избавиться от них раз и навсегда. Но сначала мне нужно было обезопасить Коти.

Я заметил, что Келли все еще смотрит на меня.

– Итак, – сказал я, – цель вашего существования лишь в том, чтобы защитить самих себя и выходцев с Востока?

– Да, и текл. И защитить их можно только… Но я забыл, тебе это неинтересно. Ты настолько занят погоней за фортуной по горам трупов, что у тебя нет времени выслушивать кого бы то ни было, не так ли?

– Поэтично, да? – сказал я. – Ты когда-нибудь читал Тортури?

– Да, – ответил Келли. – Хотя предпочитаю Уинта. Тортури умен, но поверхностен.

– Гм… да.

– Подобно Лартолу.

– Да.

– Они относятся к одной и той же поэтической школе и к той же исторической эпохе. Это было после реконструкции в конце девятого правления Баллисты, и аристократия испытывала неприязнь к…

– Ладно-ладно. Ты весьма неплохо начитан для… кем бы ты ни был.

– Я революционер.

– Да. Возможно, ты сам Баллиста. Созидание и разрушение в одном лице. Только пользы от твоей деятельности что-то не видно.

– Нет, – сказал он. – Если бы я принадлежал к одному из драгейрианских Домов, это был бы Дом Теклы.

Я фыркнул:

– Это ты сказал, не я.

– Да. И это еще одно, чего ты не понимаешь.

– Не сомневаюсь.

– Текл считают трусами. Разве Пареш трус?

Я облизнул губы.

– Нет.

– Вот именно. Он знает, за что сражается. Кроме того, их считают глупыми и ленивыми. Это соответствует твоим впечатлениям?

Я хотел было сказать «да», но потом решил, что, пожалуй, ленивыми я их не считаю. Глупыми? Что ж, джареги обманывали текл в течение многих лет, но это лишь означало, что мы умнее. И, кроме того, текл так много, что я просто мог сталкиваться с самыми глупыми. Трудно себе представить общую численность текл даже в пределах Адриланки. Большинство из них не были клиентами джарегов.

– Нет, – сказал я. – Думаю, не вполне.

– Дом Теклы, – сказал Келли, – воплощает в себе черты всех драгейрианских Домов. Так же, кстати, как и Дом Джарега, и по той же самой причине: эти Дома допускают других в свои ряды, не задавая никаких вопросов. Аристократия – тсеры, драконы, лиорны, некоторые другие – считают это проявлением слабости. Лиорны не принимают никого; некоторые Дома требуют пройти испытание. Они считают, что это усиливает их Дом, поскольку укрепляет то, чего они желают, – как правило, силу, сообразительность и ловкость. Они считают это величайшими достоинствами господствующей культуры – культуры аристократов. Добавление крови, не несущей этих черт, воспринимается как слабость. Поскольку они считают это слабостью, ты тоже считаешь это слабостью. Но это не слабость, а напротив – сила. Все эти черты в той или иной мере присущи и теклам, и джарегам, и некоторым выходцам с Востока – наряду с прочими чертами, которые мы даже не осознаем, но которые делают нас людьми. Подумай, что значит – быть человеком. Это намного важнее, чем быть членом Дома. – Он замолчал и снова посмотрел на меня.

– Понятно, – сказал я. – Что ж, теперь я узнал кое-что из биологии, истории и политики текл – все за один присест. И еще о том, что требуется, чтобы стать революционером. Спасибо, это было весьма поучительно. Только меня не интересует биология, я не верю вашей истории и уже знаю, что нужно, чтобы стать революционером. В данный же момент я хочу знать, что требуется, чтобы найти Коти.

– И что же, по-твоему, требуется, – чтобы быть революционером? – спросил он.

Я понимал, что он пытается сменить тему, но не мог удержаться.

– Нужно настолько отдаться идеям, чтобы утратить всякую жалость к людям – и к друзьям, и к врагам, и к прочим.

– Отдаться идеям? – переспросил он. – Так ты это понимаешь?

– Да.

– А откуда, по-твоему, берутся эти идеи?

– Не думаю, что это имеет большое значение.

– Они исходят от людей.

– Полагаю, в основном от мертвых.

Он медленно покачал головой, но глаза его сверкнули.

– Значит, – сказал он, – у тебя нет никаких этических представлений?

– Не стоит надо мной издеваться.

– Значит, есть?

– Да.

– Но ты готов от них отказаться ради любого, кто имеет для тебя значение?

– Я сказал – не стоит надо мной издеваться. Повторять не буду.

– Но что такое профессиональная этика, как не идеи более важные, чем люди?

– Профессиональная этика гарантирует, что я всегда буду относиться к людям так, как они этого заслуживают.

– Она гарантирует, что ты действуешь правильно, даже если это причиняет неудобства, так?

– Да.

– Вот именно.

– Самодовольный ублюдок, – сказал я.

– Но я могу сказать, что ты несешь чушь. Ты говоришь о наших идеях так, словно они свалились с неба. Но это неверно. Они выросли из наших нужд, из наших мыслей и нашей борьбы. Идеи не возникают за один день, и люди не просто собираются и решают их принять. Идеи – в такой же степени продукт своего времени, как конкретный набор заклинаний является результатом конкретного правления Атиры. Идеи всегда выражают нечто реальное, даже когда они ошибочны. Люди умирали за идеи – иногда ошибочные идеи – в течение всей истории. Могло ли такое случиться, не будь идеи продуктом всей их жизни, окружающего их мира?

Что касается нас – нет, мы не самодовольные ублюдки. Наша сила в том, что мы рассматриваем себя как часть истории, часть общества, а не как индивидуумов, столкнувшихся с общей проблемой. Это означает, что мы, по крайней мере, можем искать верные ответы, даже если мы не всегда полностью правы. Это определенно ставит нас на шаг впереди индивидуалистов. Хорошо осознавать, что у тебя есть проблемы, и пытаться решить их, но проблемы выходцев с Востока и текл в этом мире отдельная личность не может решить в одиночку.

Видимо, когда произнесение речей входит в привычку, остановиться бывает нелегко. Когда он наконец иссяк, я сказал:

– Я отдельная личность. И я решил эти проблемы. Выбрался из этого дерьма и совершил кое-что сам.

– И через сколько трупов тебе пришлось для этого перешагнуть?

– Сорок три.

– Ну и?

– Что?

– Это я тебя спрашиваю – что?

Я уставился на него. Он снова сильно косил. Кое-что из сказанного им было неприятно близко к тому, что я думал о себе сам. Но я не занимался изощренными политическими построениями и не подстрекал людей к мятежу – я не считал, что лучше всех знаю, как следует поступать.

– Если я такое ничтожество, – сказал я, – зачем ты вообще тратишь время на беседу со мной?

– Потому что Коти нам нужна. Она все еще новый человек в нашей организации, но со временем может стать прекрасной революционеркой. У нее проблемы с тобой, и это мешает ее работе. Я хочу решить этот вопрос.

Я еле сдержался.

– Прекрасно, – сказал я. – Я позволяю вам манипулировать мной, чтобы я помог тебе манипулировать Коти, чтобы она помогла вам манипулировать всем населением Южной Адриланки. Так надо понимать? Что ж, я готов. Скажи мне, где она.

– Нет, это надо понимать не так. Я не собираюсь иметь с тобой никаких дел. Ты позвал на помощь стражников Дома Феникса, чтобы заставить нас открыто выступить и таким образом уничтожить. Какие бы у тебя ни были к этому причины, это не удалось. Мы сейчас не ввязываемся ни в какие заварушки. Вчера у нас был большой митинг, на котором мы призвали всех сохранять спокойствие и не позволять стражникам спровоцировать какой-либо инцидент. Мы готовы защищаться от любых нападений, но не позволим…

– Перестань. Так или иначе, ты обречен. Ты что, в самом деле думаешь, что сможешь противостоять Херту? На него работает больше наемных убийц, чем у Вирры волос на голове. Если бы я не вынудил его действовать, он бы все равно вас уничтожил, поняв, что ты не намерен отступать.

– У него больше наемных убийц, чем людей с Востока и текл в Адриланке? – спросил Келли.

– Гм. Я не знаю ни одного профессионала теклы, и, вероятно, я почти единственный профессионал среди выходцев с Востока, который мне известен.

– Профессиональные убийцы? Нет. Но профессиональные революционеры – да. Джарег убил Франца, и мы мобилизовали половину Южной Адриланки. Он убил Шерил, и мы мобилизовали другую половину. Ты привел с собой стражников, вероятно полагая, что у тебя есть некий большой план, как разрешить все ваши проблемы. А в действительности ты сделал в точности то, чего хотела от тебя Империя, – ты дал им повод ввести войска. Что ж, они здесь, и они ничего не могут сделать. Как только они попытаются, мы захватим весь город.

– Если вы так к этому близки, почему вы этого не сделаете?

– Еще не пришло время. Да, мы можем какое-то время удерживать город, но остальная страна еще к этому не готова, и мы не сможем противостоять всей стране. Но если придется, мы будем сражаться, поскольку это послужит примером и наши ряды умножатся. Империя не в состоянии раздавить нас, так как поднимется вся страна.

– Значит, они просто дадут вам все, что вы хотите?

Он покачал головой:

– Они не могут полностью расследовать убийства – ведь тогда откроется, насколько тесно Дом Джарега связан с Империей, и джареги сами будут вынуждены сражаться, что приведет к полному хаосу. Они знают, что мы можем сделать, но им неизвестно, что мы собираемся сделать. Поэтому им остается только ввести войска и ждать, когда мы совершим ошибку и утратим доверие масс, после чего они смогут нас уничтожить – как наше движение, так и людей.

Я уставился на него.

– Ты действительно во все это веришь? Ты так и не сказал мне, что может заставить Херта отказаться от очень простого дела: прислать сюда шесть или семь наемных убийц и просто убрать тебя.

– А ты сам разве не пытался стравить Херта с Империей?

– Да.

– Что ж, тебе незачем это было делать. Мы почти завладели городом в последний раз, когда джареги убили одного из наших людей, и джареги очень хорошо знают, что, если это повторится, Империя будет вынуждена выступить против них. Как это может подействовать на Херта?

– Трудно сказать. Похоже, он готов на все.

Келли снова покачал головой и откинулся на спинку кресла. Я внимательно посмотрел на него. Кого он мне напоминал? Возможно, Алиру – своим самоуверенным поведением. Может быть, Маролана – своей готовностью уничтожить каждого, кто окажется у него на пути. Не знаю. Несомненно, это была блестящая личность.

Я пытался обдумать мой следующий словесный выпад, когда Келли резко поднял голову, и в то же мгновение Лойош закружился по комнате.

– Привет, Коти, – сказал Келли.

Я не обернулся. Лойош зашипел, и я услышал ответное шипение Ротсы. Лойош вылетел из комнаты, и я услышал хлопанье крыльев и новое шипение.

– Привет, Влад, – сказала Коти. – Эти двое тебе ничего не напоминают?

Тогда я все-таки обернулся и увидел круги у нее под глазами. Она выглядела осунувшейся и усталой. Я хотел сказать ей, что все в порядке, но не осмелился, поскольку все было далеко не в порядке. Келли встал и вышел. Вероятно, он полагал, что я буду ему благодарен.

Когда он ушел, я сказал:

– Коти, я хочу, чтобы ты бросила это дело. Эта группка неминуемо будет уничтожена, и я хочу, чтобы ты была в безопасном месте.

– Да, – сказала она, – я поняла это прошлой ночью, после того как ушла.

Голос ее звучал спокойно, и в нем не было ни жесткости, ни ненависти.

– Это что-то меняет? – спросил я.

– Я не уверена. Ты просишь меня выбрать между моими убеждениями и моей любовью.

Я сглотнул.

– Да, именно так.

– Ты уверен, что тебе это нужно?

– Мне нужно быть уверенным, что ты в безопасности.

– А ты?

– Это другой вопрос. К делу это не относится.

– Единственная причина, по которой ты все это сделал, была…

– Спасти твою жизнь, проклятье!

– Перестань, Влад. Пожалуйста.

– Извини.

– Ты настолько веришь в могущество Херта, что не видишь, насколько он слаб по сравнению с мощью вооруженных масс.

Я хотел было сказать ей, чтобы она прекратила нести чушь о «мощи вооруженных масс», но не стал. С минуту я размышлял. Что ж, если массы вооружены, доверяют своим лидерам и прочее – да, они могут обладать силой. Если, если, если.

– Что, если ты ошибаешься? – спросил я. Она замолчала и, к моему удивлению, какое-то время думала. Потом сказала:

– Помнишь, когда стражники Дома Феникса появились возле старого дома? Херт просто стоял, когда женщина-дракон резала ему лицо. Херт ее ненавидел и хотел убить, но он просто стоял и принял случившееся как должное. Кто из них был могущественнее?

– Что ж – дракон. Продолжай.

– Она просто стояла вместе со своими войсками, пока Келли излагал наши требования. Ты можешь себе представить, что Келли могущественнее дракона?

– Нет.

– И я не могу. Сила в мощи вооруженных масс. Ты это видел. Ты думаешь, что ты сам сильнее ее?

– Не знаю.

– Ты согласен, что можешь быть не прав?

Я вздохнул:

– Да.

– Тогда почему ты не оставляешь попыток меня защитить? Это оскорбительно вдобавок ко всему прочему.

– Я не могу, Коти, – сказал я. – Разве ты не понимаешь? Просто не могу. У тебя нет права отказываться от собственной жизни. Ни у кого нет такого права.

– Ты уверен, что я отказываюсь от собственной жизни?

Я закрыл глаза и почувствовал, как к ним подступают слезы, которые я так и не смог пролить прошлой ночью. Я сдержал слезы и сказал:

– Дай мне подумать, ладно?

– Ладно.

– Ты возвращаешься домой?

– Подождем, пока все кончится, потом посмотрим.

– Кончится? Когда все должно кончиться?

– Когда Империя отведет свои войска.

– О!

Вернулся Лойош и опустился мне на плечо.

– Все в порядке, приятель? – спросил я.

– Более или менее, босс. Несколько дней я буду не слишком хорошо летать. Она основательно отделала мое правое крыло.

– Понятно.

– Ничего страшного.

– Хорошо.

Я встал и прошел мимо Коти, не касаясь ее. Келли был в другой комнате, занятый разговором с Грегори и другими. Никто из них не посмотрел мне вслед. Я осторожно вышел наружу, но не заметил ничего подозрительного. Я телепортировался домой, решив, что Крейгар разберется с делами в конторе лучше, чем я.

Лестница, ведущая наверх к моей квартире, казалась длинной и крутой, а мои ноги налились свинцом. Я снова рухнул на диван и какое-то время смотрел в пространство. Я подумал о том, чтобы сделать уборку, но в этом не было необходимости, а у меня не было сил.

Лойош спросил, не хотел бы я сходить посмотреть представление, но я отказался.

Я провел несколько часов, затачивая рапиру, поскольку мне казалось, что скоро она мне понадобится. Потом какое-то время смотрел в пространство, но никакие идеи с неба не падали.

В конце концов я встал и выбрал книгу стихов Уинта. Открыл книгу наугад – это оказалось стихотворение под названием «Умирающий».

Я ради тебя проливал свою кровь,

Сражаясь с безмерною силой,

И вот, побежденный тобой, средь цветов

Обрел я, несчастный, могилу…

Я дочитал до конца и задумался. Может быть, я ошибался. Теперь это вовсе не казалось мне странным.