Те, Кто Живут Давно. Сердце Рэдмаунта

Глава 7

Глава 7.

Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство, Русско-Китайский Союз…

Ему снилась любимая женщина, её чёрно-карие глаза затягивали душу, а прикосновения согревали и будили чувства. От слишком реальных ощущений Рэдмаунт и очнулся. Его ублажала та кудрявая блондинка в чёрном, которую он видел мельком. Коп резко сел, отпрянув, и оттолкнул её, тяжело дыша, и пытаясь собраться. Вскочил с дивана, едва не упав, и стал поспешно и смущённо застёгиваться. За окнами была темнота, три лампы освещали комнату, превращая стеклянные стены в безжалостные зеркала.

– Нет! Не надо…Нет, извини! Не хотел обидеть! Мне не нужно это!

– Ну, я думала, раз у тебя стоит, значит, ты не против, – пожала она плечами, равнодушно отирая пальцами рот в размазанной помаде.

– Нет, извини! Я… Я люблю другую женщину, и…!

– Удивил! – оскорбительно хмыкнула девица. – Все вы так, одну любите и бережёте, а других пялите во все дыры!

Выражение его лица, видимо, было слишком красноречивым, он задохнулся вопросом, но она махнула рукой.

– Я не про твоих друзей сейчас, вы парни в порядке. И симпатичные, и хата на стиле. И денег хорошо заплатили, и никаких извращений. Разве вот этот, что с бородой, ох, и злоебучий чёрт! Вот только угомонился, наконец, вырубился! Но всё хорошо, он весёлый и нежный. Мою подругу как-то на обкомовские дачи возили, типа в баню, еле живая осталась после этих свинячих боровов, лечилась потом. Пойду я, посплю? – она встала с дивана, зябко обнимая себя за плечи.

– Подожди. А где третий? – окликнул Тед.

– Не знаю, вроде бы на улице. Может покурить пошёл? – неопределённо дёрнула плечом проститутка.

Он нашёл Колычева на краю открытой веранды. Живущий Давно сидел в темноте, опершись подбородком на сцепленные в замок руки. Чуть повернул голову на звук шагов.

– Расслабился, товарищ?

– Нет! Спасибо за гостеприимство, конечно. Странные у русских традиции. Подарок твой, извини, не пригодился.

– Знаю.

– Тогда зачем мучать этих девушек?

– Во-первых, им никто не повредил, им ничто не угрожает, во-вторых, это денежный и безопасный заказ. Они и так под статьёй ходят. Кто знает, к кому бы их повезли на этой неделе, если б не я купил это время? – бесстрастно проговорил Андрей и вздохнул. – А насчёт «зачем?», это имитация нормальной жизни. Лена всегда говорила, что нам нельзя отличаться. Если ты среди людей, должен жить как они. Алкоголь и женщины – часть обыденности в определённых кругах.

– Что ты чувствуешь, когда не с ней… ну, с другими? – смутился Тед.

– Ничего. Как в ведро с песком, – видя, как передёрнуло от омерзения собеседника, он развёл руками, извиняясь за грубость. – Ну, ладно, не совсем…

– Чего ты хочешь для себя? – коп уселся рядом.

– Быстро учишься, – кивнул ему Колычев. – Конечно же, хочу быть с ней, хочу, чтобы реальность имела вкус, цвет и запах! Она не самая умная и не самая красивая женщина, которую я знаю, но только с ней я чувствую себя живым. Я хочу жить, а не ждать. Только её любовь делает сильным и свободным!

– Уж кому, а тебе-то на недостаток силы жаловаться… Я видел, как по головам шёл Вольмер. Ты бы на его месте давно и быстрее всех перехлопал, как мух!

– Мне запрещено применять силу к Тем, Кто Живут Давно, и к людям тоже, – отрицательно покачал головой Андрей.

– Как это?

– Елена довольно быстро сообразила, что Живущие Давно весьма могущественные создания, а значит, вовсе не обладают высокой моралью и гуманным отношением ко всему живому. И была права, получив власть над нами. Даже когда я доказал ей, что управляю этим, контролирую, она всё равно запретила пользоваться. Я связан словом, которое дал ей. Мне ведь даже жизнь защищать не приходится. Максимум развлечений – борьба с Маккинли, медведь отличный противник, хоть и хитрит иногда. А она, разводя нас по углам, либо ссоря и сталкивая, пытается сохранить какое-то равновесие, мир в гармонии. Чтобы мы не раскололи эту планету к чертям! – он прижал к губам сложенные ладони, перевёл дыхание и продолжил. Голос глухой и низкий. – А так часто хочется разнести всё, посмотреть, что получится? Каково это будет, когда им станет негде просыпаться?

Он поднял у ног камень, растёр его в песок между пальцами, и сдунул пыль с ладони.

– Наверняка, ужасно тяжело так сдерживаться столько времени! – осторожно спросил Тед.

– Даже не представляешь себе, насколько!

Он утомлённо прикрыл глаза, в его вздохе слышалось приглушенное звериное рычание.

– Так. Давай, ты успокоишься, – медленно проговорил Рэдмаунт. – А потом пояснишь, какая у меня роль в твоих планах? Я не хочу играть вслепую!

– А ты забавный экземпляр, оказывается! – повернулся к нему Колычев..

– Йен О’Лири мне то же самое говорил. Так что?

– Она ведь давно ищет, и будет рада помощи!

– А я бы сказал, что меня больше интересует техническая сторона вопроса, – Тед наклонил голову. – Как-то не собирался умирать в ближайшее время.

– Тогда иди, поспи, пока тебе это нужно.

– А ты чего тут ждёшь?

– Утро. У нас разница с Пекином на час. Скоро начнутся торги. Хочу выбросить на биржу золото из новых шахт на востоке, пусть встряхнутся немного, – показал он на выключенный планшет, лежащий рядом. – Хочешь, иди к Джеймсу, у них там теплее. А слева спальня поменьше, там никто не побеспокоит.

Рэдмаунт хоть и озяб, но всё же не собирался спать в этом диком ворохе тел, и в комнату заглянул больше из любопытства. Налево сплошное стекло, уже светало, было видно бледнеющее небо. Направо книжные стеллажи по стене, небольшой потухший камин. Прямо – квадратный подиум, заваленный подушками и одеялами, заменяющий кровать. «Отличная площадка для компактной оргии!» – усмехнулся про себя коп, и прошёл в маленькую комнату, заперев дверь, на всякий случай.

Проснулся он от света, панорамное окно против кровати не имело штор. Казалось, только согрелся, как следует. Чувствовал себя усталым и разбитым, но снова заснуть не смог и вышел из комнаты.

За столом сидел слегка взлохмаченный Джеймс в футболке и штанах, на коленях у него была та кудрявая блондинка. Тед не мог не смотреть на её накрашенный рот, напоминавший и пробуждавший пёстрый ком эмоций: нежность, удовольствие, вину, стыд, смущение и отвращение к себе и к этой женщине. Ещё две жрицы любви сидели тут же за столом, и пили чай. Одежды на них было больше, чем вчера, виднелись остатки раннего завтрака. Маккинли зачитывал с телефона какую-то историю.

– И когда охотники убили чудище, из его белоснежного уха выросла гора, чья снежная вершина не тает даже в самое жаркое лето! Написано, что это место силы, и на гору Белуха женщинам ходить запрещено! – подытожил Джеймс.

– Да ладно, туристы же ездят круглый год! На гору не поднимаются! А я говорю, туры есть специальные! Всех водят! Я про чудище тоже в детстве читала! Вот за что его убили?! – загалдели три девицы.

– Он просто хотел отличаться, – мрачно сказал Рэдмаунт. – Творить свою магию, и чтоб его никто не трогал. Да, Маккинли?

– Девчонки, идите в комнату, там огонь, тепло, поваляйтесь пока! – с досадой вздохнув, он ловко ссадил с себя кудрявую, и через силу улыбнулся тем двоим.

Когда раздвижные двери за ними закрылись, Джеймс наклонился к детективу, оперся на стол и громко сердито зашептал.

– Чего ты тут мне истеришь?! Охота поорать? Вон, иди в горы! Никто не держит! Ты хотел поговорить с Койлом, я привёз тебя сюда! Чего ты мне кайф ломаешь?!

– Какой тебе кайф от этих… – Тед раздражённо махнул рукой в сторону спальни.

– Не оскорбляй девочек, они трудятся, на жизнь зарабатывают. Не менее честно и опасно, чем ты, коп! Насчёт кайфа, да, прав, пресновато и грустно, – он кивнул и пальцами зачесал мешающие волосы наверх надо лбом. – Но лучше уж так, чем тосковать и депрессить, как наш железокаменный друг!

– Где он, кстати?

– Не знаю, когда проснулись, тут никого уже не было. Вездеход здесь, его машины нет, значит, скорее всего, поехал в город. Зачем только, я не в курсе, он никому не отчитывается! – Джеймс возмущённо взмахнул руками и чуть не упал с барного табурета. – Слушай! Короче, не хочешь заниматься с девочками, иди, подыши воздухом!

Чувствуя, что готов выйти из себя и наговорить другу грубостей, Тед сходил в комнату, переоделся, и с курткой в руках направился к выходу. Маккинли окликнул его.

– Что? – недовольно повернулся к нему детектив.

Оборотень подошёл к нему, пытаясь отвязаться от какой-то мысли. Он поднял на Теда грустные голубые глаза.

– Снежное чудище убили за награду, Рэдмаунт. Убили, когда поняли, что живьём не взять. Принесли в жертву. Его магия никому не была нужна… – он вздохнул и понизил голос. – Я бы на твоём месте, хорошенько подумал об этом, и сделал выводы. Малютка не знает, что ты здесь, и прежде чем полоскать тебе мозги, Койл не советовался с ней, значит, действует против её воли. А значит, сильно нарывается. Меня это напрягает, но я ни в чём не уверен!

– Что она может против вас? Чего опасаться Андрею?

– Тед, когда мы встретились впервые, ты спрашивал, какой у неё дар. И я ответил, что она хранит нашу память. Ведь всё, что ты знаешь о себе и других, о том, что можешь и умеешь. Мечты, сны. Всё это здесь! – он обеими руками коснулся висков, взлохматив тёмные волосы. – И если она заберёт это, тебя просто не будет!

– Как это?

– Без памяти нет ни твоей личности, ни твоих навыков, умений! Ничего, пустое тело, с обрывками сознания!

– И кому это так доставалось?

– Вольмера она казнила после…. Ну, ты в курсе этой истории, знаю. Да, я был сам виноват, сильно подставился, но и он, сука, повёл себя препаскудно! Тогда Елена осталась, чтобы освободить меня, они договорились. А потом она забрала его жизнь! Без памяти и силы он провёл тогда несколько десятков лет! Вообрази! Он просто не умирал, не старел, но при этом ничего не знал и не помнил ни о себе, ни о нас, ничего не умел! И, знаешь, Тед, хоть он тогда и сильно переломал меня... – Джеймс куснул губы, поморщился, и чуть наклонился к детективу, доверительно прошептав. – Всё же, думаю, она переборщила, просто психанув. И я бы очень не хотел оказаться на его месте! А Койл реально нарывается, интригуя против всех!

– В чём интрига?

– Если его теория верна, то когда ты проснёшься… То есть, ЕСЛИ ты проснёшься, то останешься с ней благодаря ему, а значит, Андрей будет к ней ближе. Сильнее остальных, свободнее. Навсегда. Он отодвинет всех, не прикасаясь ни к кому, и не пачкаясь в нашей крови, как Генрих. Он просто даст ей то, чего она так долго ждала. Нового Живущего Давно. Лучшего из нас. Избранного, если хочешь, как в этих старых фильмах.… Но, учти! Я ни в чём не уверен, – Маккинли поднял руки и сделал несколько шагов назад к спальне. – Это исключительно мои домыслы!