Те, Кто Живут Давно. Сердце Рэдмаунта

Глава 14

Глава 14.

Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство, Русско-Китайский Союз…

Рэдмаунт не мог заставить себя не прислушиваться к происходящему в закрытой комнате. Судя по приглушаемым звукам, оборотень действительно был неутомимым и старательным любовником. Мысли об этом отвлекали Теда от уборки. Они за два часа собрали три больших плотных мусорных мешка, под завязки набив обломками, осколками и испорченными вещами.

Вынув разбитые стёкла, Патрик заклеил окна плотным картоном. Стало чуть темнее, но зато не дуло с улицы, и в комнаты не летели мухи и мошки. Потом он невозмутимо принялся готовить на углях и решётке мясо, которое так вовремя купил Джеймс. О’Лири просматривал сообщения в смартфоне, и следил за стейками. Тед принёс две бутылки светлого пива из холодильника, который почему-то перестал работать.

– Признаюсь, странно себя чувствую… – начал он.

– Слышишь? – О’Лири коротко вдохнул воздух, принюхиваясь. – Чувствуешь запах?

– Что? – насторожился Тед.

– «Запах горящей психологической проводки»! Пахнет твоими палёными и оплавившимися нервами, детектив, – усмехнулся элементаль.

Тед с укоризной покачал головой, эти мошенники всегда смеются над ним. Как их хватает на то, чтоб шутить о таких вещах.

– Помню, в прошлом году я спрашивал твоего брата, как удаётся так спокойно относиться ко всему этому бардаку, и… – коп кивнул головой на дом.

– Я знаю, что он тебе ответил, – перебил Патрик и звякнул стеклом, чокнувшись с собеседником, с наслаждением отхлебнул. – Да, она никогда не будет с кем-то одним, и к этому можно, нужно и должно относиться спокойно. Ведь он не увёз её, доставляет удовольствие. Сейчас она близко, и мне хорошо. Ты тоже можешь это почувствовать. К тому же, у меня есть надежда, что Маккинли хватит надолго, и у неё просто не останется сил на новый скандал. Иначе в доме закончится посуда и мебель, а стены по брёвнам раскатятся. Строительство обошлось мне довольно дорого.

– Какой скандал? – не понял Тед.

– Да вот, пролистал новости и сообщения. Вышла из строя ближайшая в области подстанция, восемь посёлков сидят без электричества. Хорошо, что сеть добивает, хоть мобильные работают. Уже пятеро наших соседей по кооперативу остались без воды, это через две улицы, там прорвало трубы и затапливает участки. Хорошо, что у нас свой колодец, правда, тоже ничего не гарантирует, – задумчиво проговорил Патрик, глотнул ещё пива. – И это продолжит расходиться в стороны, как круги по воде.

– Но вы же ничего не делаете!

– Да, и это большая удача для всех, потому что в противном случае тут давно бы уже осталась огромная воронка на месте дачного посёлка. А так, просто трясёт ландшафт по мелочи, всего лишь потому, что нас тут четверо собралось! – он глянул уведомление в ленте и вздохнул. – Вот, смотри-ка, в двадцати пяти километрах от нас провалилась дорога, ровно на железнодорожном переезде, пишут, размыло грунтовыми водами. Можешь себе представить? Вот трепачи… Думаю, на очереди газопровод, без газа станет сложнее готовить…

– Где сейчас твой брат? – спросил Тед.

– Один, кажется, принимает солнечную ванну за домом. Довольно опрометчиво и рискованно с его стороны…

О’Лири безмятежно перевернул мясо на решётке, легко дунул на угли, и огонь угомонился, стих, оставив только идеально жаркие головни.

– Почему?

– Во-первых, потому что загорает он без плавок, а в малиннике у забора бывает много пчёл…

Патрик говорил негромко и задумчиво, потом с сожалением оторвался от приготовления обеда и перевёл взгляд на детектива.

– А во-вторых, за ним будет подглядывать соседка, жадная до впечатлений о чужой жизни. И неизвестно, что причиняет больше беспокойства, пчёлы или Ольга Степановна.

– Боже мой! – закатил глаза коп.

– Рэдмаунт, ты слишком напряжён! Расслабься, ты же за городом, на природе, на свежем воздухе. С друзьями. Любимая женщина снова рядом. Твоё неприятие собственного тела, граничащее с дисморфическим расстройством, существенно портит тебе жизнь. Я не стану обесценивать детские травмы и подростковые проблемы, но как насчёт проработки их со специалистом, чтоб, наконец, распрощаться?

– Нормально у меня всё с отношением к телу! Меня нервирует общество бессмертных мутантов, которые постоянно норовят скатиться в групповуху или ещё какие непотребства! – рассердился Тед.

– Ты зациклен на сексе, потому что ведёшь нерегулярную жизнь. Это как голодающий, который может думать только о еде. А когда голод утолён, он уже в состоянии подняться на более высокую ступень человеческого развития…

– Я вообще про Йена спрашивал, а тебя вон куда унесло…

– Отдыхает. Елена отослала его после Чехии, – старший О’Лири сложил руки на груди и вздохнул. – Признаться, меня зачастую беспокоят его каникулы.

– Почему?

Детектив сел на плетёный стул и, загородившись от солнца ладонью, поднял глаза на собеседника.

– Потому что мне спокойнее за неё, если я знаю, что он рядом, убережет и поможет, поддержит. Не знаю, надолго ли она останется с Маккинли, ему я доверяю, но никогда не знаю, каким будет её решение…

– Йен? – напомнил Тед.

– До сезона дождей он будет в Хейан. А, нет, прости, теперь этот город называется Киото, – он сосредоточенно потёр лоб. – Йен на острове Хонсю. У него есть уединённый уголок с домиком на реке Камо. Медитирует, совершенствует дух и тело, занят лесными купаниями.

– Чем?

– Синрин-йоку, исцеляющая сила леса для борьбы со стрессом и для профилактики эмоционального выгорания. Кому, как не ему это жизненно необходимо, согласен? – Патрик ловко переложил в глубокую миску поджарившиеся ароматные куски мяса. – Всё, хватит о духовном и душевном, давай о насущном. Пойдём, найдём Тревора.

Светловолосый О’Лири действительно расположился за домом на неровной солнечной лужайке. Вытянулся в раскладном матерчатом шезлонге, задремал, заложив руки за голову, и положив на неё небольшое полотенце, закрывшее глаза. Внизу живота обложкой кверху лежал раскрытый журнал. Больше на Треворе ничего не было, его белая кожа светилась на солнце. Патрик встал на углу дома в тени и сделал Рэдмаунту знак, прижав палец к губам, которые кривились от сдерживаемого смеха. Потом набрал в грудь воздуха и очень громко обратился к своему близнецу:

– Пора обедать, брат!

От неожиданности Тревор подскочил на своём лежаке, чуть не упав с него, выронив и полотенце и журнал. Одновременно за высоким забором раздался страшный звон и грохот. Судя по звуку, там развалилась какая-то немыслимая конструкция из цинковых вёдер, стремянки и табуретов. Беззвучно отсмеявшись, вытирая слёзы и поправляя очки, Патрик так же громко осведомился:

– Ольга Степановна, не ушиблись?! Вам помощь со стремянкой не требуется?

Послышалось звяканье железа, шуршание и кряхтение. Над трёхметровым забором показалась голубая косынка, съехавшая набок и раскрасневшееся круглое лицо с бесцветными глазами.

– Петруша! Ты дома? А я и не слышала, что ты приехал! Гости у тебя?

– Да. Друг на выходные выбрался, и вот, брат в отпуск приехал!

Улыбаясь, О’Лири указал на обнажённого Тревора, который с вежливым светским выражением лица стоял рядом, не убедительно прикрывшись полотенцем.

– Не волнуйтесь, вечером шуметь не станем, – кивнул Патрик.

– Да ладно, дело-то молодое! Ничего! Ну, будь здоров, Петруша, мне тут ещё полоть до обеда, а то жарко уже! – запыхтела соседка, спускаясь.

– И ты ступай, красавец! – расхохотался Патрик, звонко хлопнув брата по голой спине.

Смеясь, они вошли в дом, Тревор пошёл одеться, его брат стал накрывать на стол, Тед продолжая посмеиваться, наблюдал за ним.

– Как она назвала тебя?

– Это местное имя. По русским документам я Пётр, П.О. Лирин, если кто-то из своих будет искать, сразу сориентируется, – Патрик звякнул тарелками. – Что хихикаешь?

– Да всё про ваш забор и соседку. Подумать только, какие препятствия готова преодолеть женщина ради созерцания мужской красоты!

– Ты не представляешь, в каких выражениях она потом станет пересказывать своим подругам эту ситуацию. Я раз только слышал, как они общаются, такие уморительные тётки!

– О чём вы? – присоединился к ним второй О’Лири, облачившийся в светлые серые брюки и белую рубашку.

– О том, какие препятствия можно осилить на пути к созерцанию красоты, – засмеялся коп.

– Красота слишком неоднозначное понятие, об этом можно долго и увлечённо беседовать, и я с удовольствием поучаствую! вот, скажем, например…

Тревор не успел договорить, из комнаты в коридор вышел взъерошенный Маккинли, с усилием потянулся, с наслаждением вдохнул запах жареного мяса. Прошёл на кухню и уселся за стол. Старший О’Лири без единого слова поставил перед ним большую тарелку с двумя стейками. Джеймс поднял на него вопросительный взгляд и в недоумении развёл руками. Патрик, вздохнув, добавил сверху ещё три куска мяса из миски, гость удовлетворённо кивнул и с азартом взялся за нож с вилкой.

На столе появились красное вино и светлое пиво, варёный картофель, приправленный укропом и душистым маслом, в глубокой тарелке – тонкие красно-фиолетовые кольца маринованного лука. После нескольких минут тишины, когда первый голод был утолён, Маккинли расслабленно откинулся на спинку стула, и, сняв с запястья чёрную резинку, собрал на ощупь волосы с висков и ото лба наверх в небольшой хвостик. Затем потёр руки и снова занялся мясом.

– Я получил сообщение насчёт нашего улова, – негромко сказал он, дожёвывая. – Его нельзя перевозить одним куском через всю страну, мы должны передать деньги Андрею здесь. Привезти домой, он воспользуется своим сейфом, а позже раскидает всем понемногу в несколько заходов, чтоб не привлекать особенного внимания к переводам.

– У него и в Москве дом? – удивился Тед.

– Не дом, квартира. Но в хорошем районе, у парка на севере города. Можно бегать по утрам. Там целый жилой комплекс для партийной элиты.

– Он состоит в правительстве? – вскинул брови коп.

– Негласно, – глотнул вина Патрик. – Мы не можем долго фигурировать в официальных списках. Когда ты не стареешь год, пять это нормально, через десять коллеги начинают задавать вопросы, а через тридцать к тебе приходят специальные люди, чтобы разобрать тебя на запчасти ради будущего своей великой Родины.

– Такое тоже было?!

– Да. Давно, лет пятьдесят назад. С тех пор Живущие Давно стали умнее, сильнее. И получили более высокий болевой порог.

Близнецы переглянулись, и Рэдмаунт подумал, как же нервируют их мысленные диалоги, реплики без единого звука.

– Мы чаще переезжаем и меняем документы.

– Но если у тебя такая кормушка, как целая страна, так просто ты не откажешься от своего! – подмигнул Тревор.

– Выручают довольно разнообразные знакомства и обширные связи, которыми он обзавёлся за столько лет. Знаешь, ведь в определённых кругах человек, решающий проблемы, имеет большой вес и ценность, – Джеймс кивнул. – У него как бы две стороны. Когда речь идёт о чём-то легальном и официальном, действует товарищ Колычев, высокопоставленный и ответственный. А если требуется обойти закон или даже нарушить его, тогда на сцену выходит таинственный и всемогущий Койл, которого, якобы, никто не видел. Беспринципный и жестокий ублюдок.

– Чем он занимается? – отодвинул коп тарелку.

– Добыча и экспорт ресурсов, спекуляции с землёй, строительство… Шантаж и подлоги. Да мало ли, что ещё. К нему всегда можно обратиться за помощью, – пожал плечами Патрик.

– Ага, разумеется! Морду скривит, душу вынет, мозг сожрёт, но, бл*дь, всё равно поможет! Такая добрая мразота, аж краска на стенах лопается! – поморщился его брат.

Рэдмаунту вспомнился прошлогодний эпизод в Звикове, значит, Елене тогда Андрей звонил: «Скажи близнецам, что они выродки!».

Она вышла из комнаты в чёрном топе и длинной джинсовой юбке. Зажав в губах несколько шпилек, Елена закалывала волосы в узел. Остановилась рядом с Маккинли, и тот, обняв её за бёдра, аккуратно усадил на колени и поцеловал открытую шею и спину. Она с улыбкой повела плечами, борода щекотала кожу.

– Так. Тревор, ты после обеда отправляешься в аэропорт. Джеймс, хочешь вернуться в Нью-Йорк?

– «Только если все остальные оттуда уедут!» – усмехнулся он.

– Тогда один на такси, второй в арендованной тачке, в разное время, в одном терминале не пересекаетесь. Очень прошу! И так дел натворили… Патрик, спасибо, любимый, прости за разгром, я…

– А детектив куда денется? – прищурился средний О’Лири.

– Поедет со мной к Андрею. Не тащить же мне одной эту тяжесть.

Она кивнула на чёрный кейс Делимханова. Тревор бросил мрачный взгляд на встрепенувшегося Теда, который чувствовал, как снова внутри ярко засветилось что-то тёплое, искристое и бескрайнее.

– «Привяжет она тебя к себе чем-то, чего не видно, а порвать нельзя, и отдашь ты ей всю душу!», – вполголоса процитировал оборотень, лаская её спину.

– Это тоже из фильма? – оглянулась она.

– Нет, Малютка. Из одной старой книги, – грустно улыбнулся Маккинли и снова поцеловал её.