Тайны родства. Книга 1. Тайны крови

Глава 1

Держаться в рамках приличий было трудно, практически невозможно. Никому не возбранялось проводить вместе ночи. То, что творится за дверями спальни, могло вызвать сплетни, но не осуждение… Разве что кто-то из двоих был связан узами брака с кем-то другим. Другое дело — днем. Выставление своих чувств напоказ считалось дурным тоном.

Но как сдерживаться, если в оставшиеся до моего отъезда дни хотелось наверстать упущенное за долгие месяцы? Как, если каждую минуту хочется прикоснуться — чтобы убедиться в реальности происходящего? И любое, даже самое короткое расставание кажется мукой?

Вопрос с расставаниями Лэйриш решил радикально, еще в день нашей встречи. Он дождался, пока я принесу свои пожертвования богам, потом схватил меня за руку и потащил в кабинет ректора. В итоге магистр Хольрин был просто поставлен перед фактом, что ему придется в первую декаду учебного года обходиться без своего заместителя по дисциплинарной части.

А потом мы просто переселились в мой дом. У графов Дайвирских имелся собственный особняк в столице, но в нем постоянно проживал младший брат Лэйриша. Сам граф обычно останавливался там, если ему требовалось заночевать в Лербине, а постоянно жил при школе, лишь набегами наведываясь в свой домен — для контроля за деятельностью управляющих и разбора конфликтных ситуаций.

В первые сутки нам было не до разговоров. Какое там — насмотреться, насытиться бы друг другом после пытки голодом. Да и не нужны были никакие слова.

Наталья ходила по дому довольная, как кошка, наевшаяся сметаны. Улучив момент, я насела на нее с вопросами — с чего бы это. И она призналась, что считает для меня Лэйриша самой лучшей парой. А еще — что он приходил в дом почти каждый день и занимался с ней и братом, пока я была в больнице, а потом лечилась в Айиоро. И не говорил детям, что я выставила его из своей жизни, поэтому Наталья неприятно удивилась, когда я вернулась домой, а Лэйриш исчез. И что она очень переживала, когда я поддалась обаянию кузена. Пришлось рассказать ей, что не обаянию поддалась, а наведенным чарам.

— Ой, дура-а-ак! — воскликнула сестрица. — И на что надеялся-то? И вообще, стыдно должно быть — вы ведь брат с сестрой.

— Надеялся не он, а его папаша, — возразила я, — на то, что дед позволит всему этому зайти достаточно далеко.

— А он позволил бы?

Я пожала плечами:

— Мне говорил, что нет. Хочется в это верить. Все-таки Гилеари — тот еще хитрец. Поди знай, что он там задумал на самом деле. А насчет того, что стыдно… Видишь ли, мы же с ним по крови теперь не родственники.

Наташку я не убедила: для нее на первом месте была не кровь, а родственные чувства и обязательства. И если они нарушались… В общем, беднягу Неттаи сестрица теперь изо всех сил презирала. Оставалось только надеяться, что со временем ее возмущение уляжется. Я изо всех сил желала ей сохранить добрые отношения с родственниками.

Лэйришу я о братце с Айиоро тоже рассказала. Он только хмыкнул:

— Везет тебе, дорогая, на охотников за приданным. Но что поделаешь, это участь всех богатых женщин.

Когда пожар первых дней немного утих, мы начали задавать друг другу вопросы. Рассказывать о том, что пережили. Про братца Дариена он уже знал, причем довольно давно — навел потихоньку справки. Все-таки он интересовался моей жизнью все это время — не следил специально, но расспрашивал. Потому и знал многое.

— За прошедший год ты обросла таким количеством родственников, что в это даже верится с трудом.

— Сама не верю, — усмехнулась я, — у меня есть сестра и два брата, дед, дядюшка и кузены на Айиоро, про мать-змею я уже и не говорю, а теперь еще и эльфы. Если Лейтиниэр меня в клан принял, то кем я ему теперь прихожусь?

— Стоит прочитать повнимательнее присланные тебе документы — там наверняка указано, в каком качестве тебя принимают.

Как выяснилось, я стала младшей названой сестрой главы клана.

— Ага, еще один брат! — хихикнула я. — И двое племянников. Вот племянников у меня раньше не было. А, как тебе?

Говорить с ним было легко. Никакого загадочного взаимопонимания "с полуслова", просто восприятие не только слов, но и того, что за ними стояло. Ушло все лишнее, наносное — полное ощущение, что наши отношения вступили в какую-то новую фазу. А еще можно было задавать любые вопросы. И я как-то спросила его, почему он шарахнулся от меня тогда, в школе.

— Ты была закрыта наглухо, я не улавливал не единой эмоции, исходящей от тебя, а потом подняла голову, и я увидел твое лицо… Вернее, не увидел твоего лица — только неподвижную маску, тоже без всяких эмоций. Я тогда даже не понял, что произошло, просто вдруг решил, что это не ты. И отшатнулся неосознанно, а когда сообразил, было уже поздно догонять тебя. А потом ты так и оставалась закрытой. И я уже не решался подойти, не зная, что ты ко мне испытываешь…

— Так все просто… и сложно одновременно. А я думала — дело в глазах.

— Я их и не заметил тогда. Вернее, не заметил отдельно от всего остального, — усмехнулся любимый.

Между тем, как бы мы ни желали проводить время исключительно в обществе друг друга, мой отъезд был не за горами, и надо было как-то готовиться к нему: купить необходимые вещи, оформить кое-какие документы в эльфийском посольстве — одного лишь договора о практике было недостаточно, позаботиться о том, чтобы у детей в мое отсутствие не оставалось времени для глупостей.

Мариена я из школы все-таки забрала — по мере взросления в лице мальчика все больше проступали родовые черты. Мы покрасили ему волосы, чтобы скрыть цветные пряди — уж больно характерным признаком они являлись, — но в школе ему начали бы задавать вопросы по поводу этого изменения, а нам меньше всего хотелось бы привлекать к нему внимание.

В общем, теперь они оба были у меня на домашнем обучении. А поскольку сама я заниматься с детьми не могла, пришлось нанимать учителей. В этом мне здорово помог Лэйриш — нашел наставника по практической магии, который не даст деткам зарваться, он же должен был давать и теорию. По остальным предметам пришлось искать самой. Вроде все были ничего, только математик меня немного смущал — скользкий какой-то, непонятный. Я даже нарушила собственные правила и заглянула к нему в голову, не обнаружив, впрочем, ничего особенного. Поскольку на новые поиски времени уже не оставалось, решила оставить этого, только Дариену наказала за ним присматривать. Да и Лэйриш пообещал — он вообще собирался появляться здесь по выходным в мое отсутствие, чтобы держать все под своим контролем.

— Осталось только изыскать возможность присылать тебе регулярные отчеты, — пошутил мужчина.

— Будет тебе такая возможность, — я хитро улыбнулась.

Возможность нам обеспечил Терсим: по моему заказу парень изготовил что-то вроде почтовых шкатулок. Там действовал тот же принцип, что и у любой магической почты, только мои две шкатулки были настроены исключительно друг на друга, и не надо было мучиться с задачей различных параметров. Шкатулки представляли собой минипорталы, которыми можно было переправлять письма или небольшие предметы. Одну я собиралась взять с собой, другая оставалась дома.

— Эх, — вздохнула, — знала бы, что мы сможем быть вместе, попросила бы сделать еще одну пару — для нас с тобой.

— Ничего, родная, я буду получать твои послания здесь. Ты только не забывай писать, что это для меня. И ответы отправлять отсюда буду.

Терсим, который принес мне заказанные артефакты, слушал наши разговоры и улыбался. Вид у него при этом был донельзя довольный. И я даже знала почему: у них с Оллой тоже все было замечательно, и ребята собирались пожениться сразу после окончания практики по основной специализации. Сейчас девушка уже отбыла на практику в свой родной город Рентингу, а сам Терсим оставался в столице — его приняли в исследовательский институт предметной магии — редкостная удача, туда вообще не очень охотно брали практикантов, даже дипломников.

Мне все-таки пришлось отвлечься от любимого, потому что однокурсника я пригласила домой не просто так: из своего летнего путешествия я принесла идеи артефактов, которые можно было бы использовать в магическом целительстве, особенно в том, что касается работы с тонкими структурами. В течение целого дня мы просматривали мои заметки, обсуждали возможные варианты развития, спорили до хрипоты, но в итоге, так или иначе, приходили к общему знаменателю — у нас вообще неплохо получалось работать вместе, еще с тех пор, когда мы пытались избавить меня от "храмовой защиты". Короче, я обеспечила Терсима головной болью на ближайшие месяцы: надо было довести идеи до ума, подобрать материалы, выполнить пробные образцы — чтобы к моему возвращению нам было что показать научной общественности. А ведь у него была еще собственная практика, и где-то надо было изыскивать время на посторонние занятия!

Впрочем, Терсим не жаловался — моими наработками он по-настоящему заинтересовался и теперь уже предвкушал, как будет все это претворять в жизнь.

— Довольна? — улыбаясь спросил любимый, когда артефактор наконец покинул наш дом.

— Еще как!

— Тогда пошли! — он за руку потянул меня к двери.

— Куда? — удивилась я.

— Гулять. Дышать. Я, понимаешь ли, еще не надышался… тобой.

И мы гуляли. И все это было как впервые, словно бы и не случалось в нашем прошлом совместных прогулок по городу, нежных поцелуев на скамейке в парке или за столиком в затемненном уютном уголке любимого ресторанчика.

Это было счастье взахлеб, приправленное страхом грядущего расставания.

— Я не хочу тебя отпускать… — шептал он.

"Не отпускай", — отзывалась я мысленно, а вслух только вздыхала. Потому что все уже было решено, и ехать в любом случае придется.

Самые последние дни были посвящены банальному сбору вещей. Много багажа тащить с собой было не с руки, поэтому сначала я решила ограничиться несколькими брючными костюмами, плащом да нижним бельем, но Лэйриш убедил меня, что этого, к сожалению, недостаточно:

— Тебе непременно нужно что-то на выход, тебя будут принимать в клане Льерэ, значит, без платья не обойтись.

— Ох… А оружие? — я чувствовала себя такой растерянной, словно впервые собиралась в дорогу.

— Оружие не бери, тебе там его носить не позволят. В крайнем случае — кинжал небольшой, который можно в одежде спрятать. И вообще, ты что, всерьез там сражаться собралась?

— Лэйриш, когда дело касается эльфов, никакие меры безопасности не могут считаться достаточными.

— Милая, когда дело касается эльфов, применение тобой оружия, даже если ты никого всерьез не заденешь, станет смертным приговором для тебя. Причем казнить будут на месте, не слушая никаких аргументов. Так что тебе даже родство с Льерэ может не помочь.

— Мрак, — высказалась я. — И куда я собралась вообще?

— Вот и я думаю, куда ты собралась? После твоей стажировки на Айиоро ты любого эльфийского целителя за пояс заткнешь. Чему тебе там учиться?

— Лэйриш, если бы я заранее знала… Если бы я хотя бы мысль допустить не страшилась, что будешь ты, я бы ни за что не подписала этот дурацкий договор.

Последняя ночь была бессонной и очень горячей.

Под конец, утомленные, мы лежали и смотрели друг на друга при свете ночника.

— Выйдешь за меня? — Лэйриш навис надо мной, обрезанная в храме прядь скрыла от меня его глаза.

— Да… — ответила шепотом.

— После практики? — уточнил мужчина.

— После диплома.

— Почему не раньше?

— Потому что раньше надо пройти еще боевую практику, потом этот самый диплом написать и защитить. И как, по-твоему, я буду беременная всем этим заниматься? — вот так сказанула, сама себе не верю…

— О, милая, ты уже и о детях задумываешься? — Лэйриш ухмыльнулся.

— Ну как же, — совершенно серьезно заявила я, — замужество — шаг серьезный, сопряженный с последствиями… А ты имеешь что-нибудь против?

— Ни в коем случае! — возмутился любимый. — Ребенок — это прекрасно! Да и наследником уже пора обзаводиться.

— Будет тебе наследник, — заверила я, — даже два.

— Два наследника? — удивился Лэйриш.

— Второй — для меня, — пояснила, — кому-то ведь и баронство должно достаться. Одному — графский титул, у другого парадная сторона будет поскромнее, зато богатство… Керниан.

— Масштабно мыслишь, — уважительно заметил мужчина. — А что с сермиритом?

— Дочке в приданное, — заявила я.

— Ух! — восхитился любимый, — и дочка будет!

Вгляд его, устремленный на меня, светился теплотой.

— И дочка, — сонно пробормотала я, — говорю же, брак — дело серьезное.

Верила ли я сама в то, о чем говорила? Верила. Но не потому ли, что глаза мои слипались от усталости и мозг уже потихоньку отключался?..

Глава 2

Путь к границе с Деранией мы с Лерехом проделали стационарными порталами. Оставался последний кусочек, который следовало проделать в дилижансе, курсировавшем между порталом и пограничной заставой — на самой границе из соображений государственной безопасности порталов не ставили.

На территории Дерании — из тех же соображений — нужно было дождаться местной кареты до ближайшего города. Ждать полагалось почти четыре часа. Уж не знаю, намеренно ли у двух соседей были такие несостыковки с расписанием, или просто не догадались согласовать, но ожидание в тесноте крохотной станционной будочки грозило обернуться военными действиями. Поэтому мы с коллегой переглянулись, оставили свой багаж под присмотром служащего и высунулись на улицу.

Снаружи было пасмурно, накрапывал дождик… в общем, Дерания встречала нас крайне негостеприимно. Даже погода подкачала. А ведь нам еще предстояло пилить через всю страну!

Чтобы на обратном пути не столкнуться с той же проблемой, я решила оставить поблизости магическую метку для собственного портала. Собственно, то же самое я проделала и в последнем приграничном городке на территории империи. Так что два прыжка — и можно нырять в стационарный портал, минуя стадию ожидания почтовых карет.

— А я как же? — обиженно осведомился Лерех.

Парень был силен магически, но порталы пока еще не освоил. Надо сказать, далеко не всем студентам удается овладеть этим искусством — тут не только мощь нужна, но и хорошее воображение плюс зрительная память.

— А я и тебя перетащу, — самоуверенно заявила я.

Впрочем, у меня были все основания для подобной уверенности: в построении порталов меня сначала натаскивал Лэйриш, а потом я и сама практиковалась немало. Конечно, это съело бы определенное количество энергии, но в принципе, мне такое было вполне под силу.

Карета доставила нас в захолустный городишко, жизнь в котором вращалась исключительно вокруг портала. Даже зеваки специально собирались, чтобы поглазеть на путешественников.

Да и вся Дерания в целом производила впечатление какой-то… запущенности, что ли. С трудом верилось, что это она когда-то была сильным королевством, которое несколько веков назад вело вполне успешные войны против соседей. Правда, говорят, упадок связан с довольно долгим периодом гонения на магов, когда практически все одаренные вынуждены были покинуть государство. Гонения закончились больше ста лет назад, но страна до сих пор не оправилась: развитие — и науки, и хозяйства — здесь здорово отставало от того уровня, к которому мы привыкли в Ниревии.

Даже портовый город, средоточие жизни и точка соприкосновения разных культур, выглядел довольно убого. К сожалению, портальное перемещение через морские воды было доступно только эльфам, да и то не многим из них, так что нам предстояло плыть в Лиотанию на корабле. Флот здесь был парусный — конечно, на каждом судне имелся штатный маг, который пускал в ход свои умения, когда штиль препятствовал движению корабля или грозила серьезная непогода.

Я отправила Лереха заселяться в гостиницу, а сама пошла покупать билеты на корабль. Дело в том, что здесь предлагали билеты разного уровня — примерно то же самое, что и классы в нашем мире. Я знала, что Лерех происходит из небогатой семьи — отец его был аптекарем-травником, а мать — из крестьянок, так что парень, несомненно, приобрел бы себе самый дешевый билет. Мне не только казалось это несправедливым, но еще и не хотелось путешествовать отдельно от коллеги. Поэтому я решила сама купить ему билет и поставить парня уже перед свершившимся фактом.

Портовый служащий, ведавший продажей мест на судне, увидев мои документы, посетовал, что не может предоставить мне лучшие места, которые "достаются этим ушастым".

— Заносчивые — ужас, — доверительно шепнул мне мужичок.

— Ничего, — заверила я его, — как-нибудь уж я это переживу.

Надо сказать, каюты, которые достались нам с Лерехом, по удобству практически не уступали эльфийским "люксам". Парень, конечно, поворчал немножко на мое самоуправство, но я его убедила, что мне это нужно самой: мол, если я не одна, а с мужчиной, меньше найдется желающих "скрасить одиночество" молодой привлекательной путешественницы. И в этом я ему, конечно, не соврала: его присутствие и в самом деле ограждало меня от излишне назойливого внимания попутчиков.

Погода стояла солнечная и теплая, так что путешественники проводили день на палубе, под открытым небом, но разделение на "уровни" наблюдалось и здесь. Не столько между богатыми и бедными (пасажиров нижних уровней не пускали на верхнюю палубу), сколько между людьми и эльфами, которые старательно и демонстративно не смешивались с остальными.

Наслаждаться солнцем и соленым ветерком мне пришлось в одиночестве: как выяснилось, Лерех плохо переносил морские путешествия. Утром он выпивал специально на этот случай приготовленное зелье, чтобы не так мутило и проснулся аппетит, после завтрака я погружала его в сон… и так по кругу. В нормальном состоянии — бодрым и адекватным — он был от силы пару часов в день… в общей сложности.

Моего общества одинаково усердно избегали как эльфы, так и консервативные уроженцы Дерании. Последних смущала моя одежда, первые же с одинаковым презрением относились ко всем людям. Впрочем, кое-кто из эльфов все же проявлял ко мне интерес, и весьма недвусмысленный. В незнакомой обстановке я не могла себе позволить полностью закрыться от внешнего ментально-эмоционального фона, кое-что через мои щиты просачивалось, и это "кое-что" мне активно не нравилось.

Казалось бы, вот ведь странная: когда мужчин привлекало исключительно мое богатство или (как раньше) мои способности, я была недовольна, теперь, когда пожирают глазами мое тело, — я снова нахожу повод для недовольства. На самом деле, объяснялось все просто: для эльфа, время от времени бросавшего взгляды в мою сторону, я не была разумным существом — только плотью, инструментом для удовлетворения похоти.

Я его не боялась — знала, что могу за себя постоять, но, тем не менее, все время была настороже. Поэтому появление компании остроухих за моей спиной не оказалось для меня неожиданностью.

— Да, ты прав, — произнес мужской голос, — она очень даже ничего. Маленькая, но сильная. С ней должно быть интересно. Но не зарывайся, Вейст.

Не было никаких сомнений, что речь идет обо мне, мало того — с таким расчетом, чтобы я услышала.

— Не учи, сам разберусь, — лениво отозвался второй голос, после чего его обладатель приблизился ко мне вплотную, положил ладонь в основание шеи и с нажимом провел ею сверху вниз.

Что ж, если бы я не была магом, не обладала ни малейшей ментальной защитой, этот почти невинный жест мог полностью меня подчинить — ненадолго, но эльфу бы хватило. Он, вероятно, ждал, что я обернусь с преданностью во взоре и готовностью на все, но вместо этого я сбросила с себя чужую руку. Оборачиваться не стала, заговорила, словно бы невидимым собеседником:

— И почему все эльфы считают себя неотразимыми и воображают, что перед ними не способна устоять ни одна человеческая женщина?

— Любая человеческая самка готова задрать юбку перед эльфом. Скажи еще, что ты не для того плывешь в Лиотанию, чтобы попробовать эльфов в постели? — услышала я в ответ.

Одновременно я почувствовала легкое давление на свои ментальные щиты. Что ж, пусть давит, если попробует усилить нажим, мало ему не покажется.

— Скажу! — ответила я спокойный тоном. — Я маг-целитель, в Лиотанию отправляюсь, чтобы пройти практику в лечебнице. Возможно, эльфы смогут научить меня тому, что я пока не умею, — и это касается отнюдь не постельных игр.

В этот момент за моей спиной раздалось сдавленное "ох!", и я обернулась, чтобы полюбоваться схватившимся за голову красавчиком-эльфом, тем самым, что подал голос первым.

— Добавить? — ядовито-участливым голосом поинтересовалась я.

Эльф зашипел. Я вскинула руку и щелчком пальцев избавила его от боли. Щелчок был вовсе не нужен, просто я хотела, чтобы эльфы заметили, что боль прошла не сама по себе — ее убрала я.

Взгляд пострадавшего прояснился, он встряхнулся, словно сбрасывая с себя остатки неприятных ощущений, потом повернулся к своему приятелю:

— М-м-м… Знаешь, на твоем месте я бы не стал настаивать. Она сильный маг-менталист, — разговор теперь велся так, словно я при нем не присутствовала.

— Испугался, что ли? — презрительно скривил губы второй.

— Проявил разумную осторожность. И тебе советую.

Второй только вскинул голову, выражая свое отношение к осторожности. Не внял.

Еще двое эльфов из той же компании стояли чуть поодаль и молча наблюдали за беседой, не принимая в ней участия. Кроме них, было еще несколько слушателей, внимание которых привлекло наше столкновение, — парочка праздных пассажиров и помощник капитана, явно готовый вмешаться, если конфликт зайдет слишком далеко. Вот только на чьей стороне он выступил бы?

Не дожидаясь, пока эльфы решат вопросы осторожности и презрения к опасности, я поспешила покинуть компанию и, прежде чем остроухие господа снова обратили на меня свое внимание, скрылась в каюте.

Лерех еще не адаптировался к качке, общаться мне было не с кем, поэтому я немного почитала и вскоре завалилась спать. Впрочем, долго наслаждаться сном мне той ночью не довелось — разбудил меня стук в дверь каюты.

— Кто там? — нарочито сонным голосом спросила я.

Вообще-то просыпаюсь я мгновенно, но никогда не повредит продемонстрировать, что ты в менее адекватном состоянии, чем на самом деле.

— Госпожа целительница, нужна ваша помощь, — послышалось из-за двери.

Я поднялась, накинула рубаху, сунула ноги в штаны, прихватила кинжал, несмотря на то, что никакой опасности не почувствовала, и только после этого открыла. За дверью оказался помощник капитана.

— Госпожа, — заговорил он, — на нижнем уровне женщина рожает.

— Неужели на корабле нет своего целителя? — удивилась я.

— Судовой лекарь сейчас у одной пассажирки с верхнего уровня, и никак не может ее оставить.

Все ясно — кто ж ему позволит оставить клиентку из богатых ради бедняков?..

— Ждите, — ответила я.

Сборы были недолгими — сумка с инструментами да моя лекарская униформа, — и я последовала за помощником капитана.

Нижний уровень представлял собой отсеки в трюме — даже не всегда отдельные каюты. И именно такое место оплатил бы себе Лерех, если бы я не позволила себе вмешаться. Здесь путешествовали те, кто отправился в Лиотанию в поисках лучшей доли. Возможно, у них были основания надеяться, что они смогут устроиться на эльфийском материке лучше, чем в Дерании. Почему бы и нет? В Лиотании люди были существами второго сорта, но, насколько мне было известно, нищеты они не знали, материально все жили довольно прилично. Однако не факт, что приезжим удалось бы устроиться не хуже.

Вот и муж той женщины, к которой меня позвали, плыл к эльфам в поисках благополучия, которого не нашел в родной стране. Это был молодой мужчина с худым лицом и темными перепуганными глазами на бледном почти до синевы лице.

— Вы понимаете, госпожа, — бормотал он, теребя в руках какую-то тряпицу, — рано ей еще, почти месяц оставался… А она сегодня вот… споткнулась. Тесно же здесь… На ногах-то удержалась, а тут это… началось.

Я просканировала женщину и осталась вполне довольна — ребенок был жив, здоров и достаточно развит, чтобы выжить вне материнского чрева, сама женщина оказалась крепкой молодой особой. Однако первые роды могли затянуться и до самого утра.

Так оно и случилось. С рассветом, ошалевшая от усталости, я оставила счастливому молодому папаше новорожденной дочери подробные указания, как и что делать и в каком случае обращаться ко мне, и поднялась на палубу, чтобы вдохнуть немного свежести после спертого трюмного воздуха.

На палубе я была не одна. И как-то совсем не удивилась, что любителем ранних подъемов оказался тот самый эльф, что не внял мнению приятеля. Разумеется, он тоже меня заметил. Ухмыльнулся недобро и направился в мою сторону. Я ничего не предпринимала.

Эльф подошел ко мне вплотную, схватил жесткими пальцами за плечо, пригвождая к месту, второй же рукой вцепился мне в подбородок, заставив поднять голову и смотреть себе в глаза.

— Значит, эльфы тебе не нравятся? — мужчина скривил губы в презрительной усмешке. — Предпочитаешь бегать по ночам на нижний уровень и ублажать этих грязных животных.

— К вашему сведению, — говорить в таком положении было крайне неудобно, но я не спешила вырываться, — на нижнем уровне я только что приняла роды у одной женщины. И там, как я заметила, путешествуют не животные, а люди, у которых просто недостаточно денег, чтобы оплатить приличную каюту. Это не делает их менее разумными существами, чем вы.

Я не дергалась, просчитывая в уме свое дальнейшее поведение. Что я могу? Убежать? Только до следующего раза, когда мы останемся с назойливым эльфом наедине. Сопротивляться? Затевать потасовку на палубе, где любая случайность может привести к катастрофическим последствиям? А уж применять магию на корабле в открытом море — и вовсе опасная глупость. Страшно не было, разве что неприятно. И очень не хотелось поднимать шум.

— Очень симпатичный ротик, но говорит ерунду, — эльф неожиданно улыбнулся как-то снисходительно, и я вновь ощутила давление на щиты — совсем слабенькое, похоже, на большее мой собеседник способен не был, — поэтому сейчас ты пойдешь в мою каюту, и мы используем твой ротик по прямому назначению.

Я даже не успела разозлиться по-настоящему. Вообще, как мне показалось, за дальнейшими событиями я наблюдала исключительно со стороны. Просто вдруг обнаружилось, что эльф больше не держит меня, я отступила на пару шагов и заговорила. Слова, которые я произнесла, не были моими:

— Оскорбляя целителя, ты оскорбляешь в его лице богиню, которой он служит. Будь готов принять наказание от Таниэрэ, дерзкое создание! — эльф как-то внезапно посерел и судорожно вздохнул. — Ты гордился тем, что родился эльфом? Ты считал, что твое происхождение ставит тебя над другими разумными? Что ж, тогда ты утратишь то, что делает тебя эльфом и отличает от людей. Раскаешься искренне — приходи снова к человеческой целительнице. Только она одна сможет тебя исцелить. Если простит.

Я развернулась и ушла. И лишь в каюте, уже лежа на койке, я вновь ощутила себя собой и начала осознавать, что происходило.

— Таниэрэ? — робко окликнула я.

В ответ — ни звука, но посторонее присутствие я все-таки ощущала: богиня, воспользовавшаяся моим телом, никуда не делась. Я вздохнула, осознав, что на диалог рассчитывать нечего, отвернулась к стене и провалилась в сон.

В этот раз меня разбудил не стук в дверь, а настоящий грохот. "Эльфы", — мысленно отметила я. Только у них хватит наглости ломиться таким образом.

— Подождите! — рявкнула я, после чего не спеша умылась, оделась и только потом соизволила открыть дверь.

Там и впрямь оказались эльфы — трое из той великолепной компании. Четвертым был парень, которому не повезло повстречаться со мной сегодня рано утром, и он сюда не явился.

— Ты! — зашипел один из незваных гостей. — Ты что с ним сделала?

— С кем? — скроила я удивленную физиономию.

— Не притворяйся, — довольно мирно заговорил тот, что накануне признал меня сильным противником, — ты прекрасно знаешь, о чем идет речь.

— Если вы о вашем приятеле, который не знает слова "нет", то я с ним ничего не сделала. А если и сделала, то не я.

— Кто же тогда? — ехидно осведомился эльф.

— Таниэрэ. За меня вступилась богиня. Ей не нравится, когда оскорбляют целителей.

— Послушай, девочка, — вкрадчивым голосом ответил мой собеседник, — я догадываюсь, что мой приятель вел себя не лучшим образом…

Я фыркнула.

— И я понимаю, — продолжил эльф, — что ты была зла и воздала ему по заслугам, но, во-первых, наказала ты его чрезмерно, а во-вторых… зачем же приплетать сюда богиню? Неужели ты думаешь, что тебе кто-то поверит?

— Неужели вы думаете, что меня волнует, верите вы мне или нет?

— А ты понимаешь, что тебя сейчас возьмут под стражу и передадут с рук на руки властям Лиотании, как только корабль причалит?

— С чего бы это? — делано изумилась я. — Неужели среди вас не найдется достаточно сильного мага, чтобы осмотреть вашего друга и убедиться, что на нем ни малейшего следа воздействия человеческой магии? Уверена, что такой имеется. А если ему не хочется утруждать себя сканированием, то пусть будет готов к тому, что клан Льерэ, членом которого я являюсь, это дело так не оставит.

Клан Льерэ, как я успела выяснить, был одним из самых влиятельных на эльфийском континенте, так что его упоминание произвело должное впечатление: эльфы сразу как-то подобрались и начали нерешительно переглядываться.

— Постой, — влез в разговор тот, что до сих пор помалкивал, — ты та самая целительница, благодаря которой Эниэра смогла родить?!

— Гм… — озадачилась я. — А что, эта история приобрела широкую известность?

— Нет, просто Лейтиниэр — мой кузен. Со стороны матери, — улыбнулся эльф.

— Подождите меня, — бросил тот, что угрожал мне властями. — Я схожу к Вейстиору, проверю все-таки. Моего умения должно хватить, чтобы проверить, правда это все, или нет.

Похоже, этот парень был у них главным. Он и выглядел чуть постарше других. Вернулся он примерно через четверть часа — задумчивый и хмурый.

— Ну что? — спросили оставшиеся двое.

— Это выглядит очень странно, — заявил тот, — словно отмирает сфера жизни. При этом он дышит, двигается, говорит, только испуган до крайности. Утверждает, что ему трудно дышать, но никаких причин для этого я не вижу — на физическом и энергетическом уровне все нормально. В любом случае, никакая человеческая магия не способна на такое воздействие. Как и эльфийская.

— Что ж, богиня сказала, он лишится того, что отличает его от людей. И она явно имела в виду не уши, — объяснила я эльфам.

— А еще она что-нибудь сказала? — с надеждой спросил кузен Лейтиниэра.

— Разве ваш приятель не рассказал вам обо всем? — удивилась я.

— Нет, — ответил старший, — стоит начать его спрашивать, как он сжимается весь и только твердит: "Это она… это все она".

— И вы подумали, что "она" — это я? — криво ухмыльнулась я.

— А что мы еще могли подумать?!

— В общем, богиня поставила условие: искреннее раскаяние. Только тогда я смогу его вылечить.

— Тяжелый случай, — скривился эльф.

Он оказался прав — ни страх, ни чувство собственной беспомощности не заставили Вейстиора раскаяться. Он мучился в своей каюте — я видела это по мрачным лицам его друзей, — но так и не пришел ко мне за исцелением. Единственное, что я могла сделать: объяснить его друзьям, как найти меня в Лиотании, если он передумает.

Глава 3

Порт эльфийского материка, в который мы прибыли, не был городом, активная жизнь здесь ограничивалась территорией, непосредственно прилегающей к причалам — несколько складских помещений, служебные здания, мельтешащие фигурки людей. Именно тут виделась особенно отчетливо разница между людьми и эльфами — не в магии дело, не в долгожительстве и не в форме ушей. А в движениях — суетливые, порой бестолковые, сопряженные с видимым, иной раз нарочитым усилием, у первых и размеренные, плавные, легкие — у вторых. И связано это было отнюдь не с тем, что люди здесь трудились, а эльфы были привилегированными пассажирами. Почему-то эльфы умудрялись поднимать тяжеленный багаж так, словно он был легче пера, а состоятельные гости из людей метались бестолково в ожидании носильщиков, жестикулировали, говорили как-то особенно громко, то ли пряча за всем этим свое волнение, то ли надеясь, что все эти бессмысленные телодвижения могут способствовать скорейшему улаживанию дел.

Мы с Лерехом спустились на причал. За семь дней морского путешествия он свыкся с качкой и даже начал получать удовольствие от плавания, но все же был несказанно рад ступить наконец на твердую землю. Краем глаза я заметила, как сходит по трапу компания эльфов, поддерживая под руки своего пострадавшего товарища. Потом от компании отделилась тонкая фигура и двинулась в нашу сторону.

— Я с вами, — улыбнулся чуть смущенно кузен Лейтиниэра, — они там без меня справятся. Вы ведь в клан? Я думаю, Лейт обрадуется, если я тоже появлюсь, мы давно не виделись.

— Не возражаю, — улыбнулась ему в ответ.

Лерех только кивнул, но посматривал на парня с подозрением. О том, что произошло между мной и эльфами на корабле, я ему не говорила, но он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить некоторое напряжение, с каким посматривали на меня остроухие.

— Меня, кстати, Делевиэр зовут, — представился наш новый спутник, — А ваши имена я знаю: Лариса и… Лерех, да? Я ведь правильно угадал — вы тот самый студент-целитель, который тоже принимал участие в операции?

— Правильно, — нехотя откликнулся Лерех.

— Лариса, скажите, а что ждет Вейстиора, если он… не раскается?

— У меня не было возможности его осмотреть, но я так поняла, что речь идет об отмирании магической сферы? — эльф молча кивнул. — В таком случае, тут есть два варианта развития. В первом он привыкает к своему новому существованию: он больше не будет способен к использованию чистой магии, утратит чувствительность к жизни мира… Ну и его собственная жизнь окажется не столь долгой, как хотелось бы. Будет стареть медленнее человека, но… неотвратимо. Во втором варианте, в силу внутреннего протеста, изменения, происходящие на магическом уровне, будут восприняты сознанием как смертельная болезнь. С соответствующим исходом.

— М-да, печально, — отозвался Делевиэр.

— Печальнее всего, что у меня тем меньше шансов ему помочь, чем дольше он тянет. Я не не богиня, не могу с нуля создать то, чего нет. Разве что сама Таниэрэ опять вмешается.

Не без удивления я обнаружила, что люди здесь занимаются не одной лишь черной работой — среди портовых служащих среднего звена тоже было полно людей, эльфы осуществляли только общее руководство. На таможне Делевиэр взял все в свои изящные руки, поэтому прошли мы быстро и без проволочек. Покидая порт, я не без сочувствия оглядывалась на людей-попутчиков, которых, похоже, собирались мариновать еще долго.

В портальном зале нас ожидал сияющий счастливой улыбкой Лейтиниэр:

— Лари, Лерех, как прекрасно! Делевиэр, и ты здесь!

Уходили мы порталами — сначала стационарным до столицы, потом Лейтиниэр и Делевиэр доставили нас непосредственно в имение.

Эниэра выскочила нам навстречу — все такая же тонкая, гибкая, изящная. Роды нисколько не нарушили совершенство ее форм. Впрочем, у эльфов, кажется, всегда так. Но в то же время счастливое материнство добавило эльфийке очарования — особым румянцем, сияющим блеском глаз, даже некоторой небрежностью прически. Хозяйка без всяких предисловий утащила меня в детскую, предоставив мужчин самим себе.

Младенцы были… как младенцы. Гладенькие, с бархатными щечками, белокурыми кудряшками и беззубыми улыбками. А я чувствовала себя крайне неловко, потому что имела весьма смутное представление о том, как с ними обращаться. Нет, я умела и перепеленать, и помыть при необходимости, но вот это особое мурлыканье… и эти нежные прикосновения… и полные восторга взгляды — все это было мне пока непонятно.

Вспомнилась последняя ночь перед моим отъездом… Кажется, я тогда кому-то троих детей наобещала. Теперь я смотрела на чужих малышей и начинала осознавать, что… да, мне это надо! И улыбочки, и сюсюканье, и слюнявые мордашки…

Мысли о детях всколыхнули в душе и некоторое беспокойство — о тех, что остались дома. Во время плавания я не могла связываться с домом — большая вода препятствует работе почтовых артефактов, зато теперь я обнаружила в шкатулке целых три коротких послания от домашних (с уверениями, что у них все в порядке) и записку от Лэйриша с одной-единственной фразой: "Уже скучаю". Детям я отписалась сразу, тоже очень коротко: сообщила, что добралась до дома Лейтиниэра и Эниэры. И почти тут же получила от них ответ: "Ура!" Похоже было, что кто-то дежурил все время около шкатулки, дожидаясь моего послания. Лэйришу я решила написать чуть позже. Не хотелось отделываться от любимого короткими фразами.

После обеда Лейтиниэр вызвался показать нам окрестности. Лерех отговорился усталостью — слишком много впечатлений, а я пошла.

Имение располагалось в окружении лесов… Да вся Лиотания была сплошными лесами, города занимали очень маленькую площадь, и там работали, но не жили, если была такая возможность. Природа поражала буйством красок… и вообще буйством растительной жизни — как в земных тропиках. Только здесь не было так невыносимо жарко и душно. Зато всё цвело, благоухало, зелень заполняла каждый миллиметр свободного пространства, норовя отхватить и то, что эльфы почитали своим, — дорожки, стены и окна домов, скамейки. Правда, хозяевам удавалось как-то договориться с местной флорой: побеседовать, к примеру, с каким-нибудь особо нахальным вьюнком — и он уступит место на скамейке. Честно говоря, в окружении этой почти разумной растительности я чувствовала себя несколько неуютно, словно чужачка под пристальными взглядами бдительных охранников. Собственно, так оно на самом деле и было: растения не только украшали, но и охраняли владения эльфов.

У тейордов, которые тоже жили в согласии с природой, отношения с ней все же складывались совсем другие. Да и сам растительный мир был иным — куда менее активным и агрессивным. Их разнотравные луга, густые лиственные кроны и мощные стволы деревьев напоминали не тропики, а скорее среднеевропейскую природу, освобожденную от индустриальных оков.

Вечером мы с Лейтиниэром расположились с легким вином и фруктами на веранде и вели спокойную беседу ни о чем. Солнце уже садилось, когда хозяин перешел к тому, ради чего, собственно, и пригласил меня сюда.

— В письме я объяснил тебе, что желателен обряд, чтобы в глазах любого эльфа ты была полноправным членом клана. И я готов провести этот обряд завтра утром, только… — эльф мялся и выглядел смущенным.

— Какие-то сомнения? — подтолкнула я его.

— В общем-то да… Дело в том, что принятие в члены клана взрослой женщины — крайне редкое явление. Обычно мужья приводят жен, но они входят в клан через брачный обряд, и другого не нужно… И я боюсь, что тебе это не очень понравится, но… во время обряда тебе придется полностью обнажиться в моем присутствии. Я знаю, что люди обычно стесняются своего тела и…

— Меня это нисколько не смутит, — поспешила я успокоить эльфа, — мне неприятно было бы обнажаться перед врагом — это добавляет уязвимости, но перед тем, кому я доверяю, я готова предстать без одежды.

— Доверяешь, значит? — обрадовался Лейтиниэр. — Это хорошо. Это самое важное при обряде.

— Расскажи мне о самом обряде, — попросила я главу клана.

— Тут все просто, — улыбнулся эльф, — обряд должен проходить на рассвете. Я нанесу на твое тело особые узоры, которые будут защитой и одновременно опознавательным знаком, затем ты окунешься в клановый источник — для завершения обряда. И не волнуйся: узоры перестанут быть видимыми уже к вечеру.

— Они будут невидимыми, но на самом деле останутся на моей коже? — уточнила я.

— Не совсем на коже, — пояснил Лейтиниэр, — они перейдут на магический уровень.

— Вот об этом поподробнее, пожалуйста, — попросила я.

— Что именно тебя интересует?

— Гм… Дело в том, что я не совсем человек.

— Как это? — изумился хозяин дома.

— Видишь ли, я попала в это тело из другого мира. И хотя мир, где я появилась на свет, это мир исключительно людей, по рождению я не человек, а тейорд.

— Я думал, тейорды — это сказки!

— До недавнего времени я вообще ничего о них не слышала. Мой отец умер раньше, чем успел раскрыть мне тайну своего происхождения…. А потом погибла и я — в своем мире. И попала сюда, в чужое человеческое тело, которое… пришлось приспосабливать под себя. Правда, тогда я еще думала, что и была изначально человеком. А потом на пути мне встретились саа-тши. Я получила в свои жилы немножко их крови — крови правящего рода — и таким образом стала им чуть-чуть родственницей. Этим ли объясняется, что мое человеческое тело заполучило сферу жизни в зачаточном состоянии, или нечеловеческим происхождением моего сознания, однако это произошло. Потом нас с сестрой нашли родственники-тейорды, а когда я прошлой зимой сильно пострадала от нападения, мой дед забрал меня в свой мир, и там целители, как мне объяснили, придали развитию сферы жизни определенный вектор и ускорили его. Так что я теперь магическое существо. Между мирами я ходить не могу, но в остальном…

В остальном я действительно почувствовала изменения. Особенно остро я ощутила их на Айиоро — в единении с миром, в способности по-новому воспринимать и оценивать происходящее. Это срабатывало не всегда, но я относила подобное непостоянство проявлений к своей… ну, скажем, недоразвитости как магического существа. И к тому, что я приняла это состояние, будучи уже взрослой, а не привыкла с детства жить и мыслить по-другому.

— Лари, но… Я, конечно, потрясен твоей историей… Однако причем тут обряд?

— Все очень просто: я не уверена, что эльфийская магия не затронет мои собственные недоразвитые магические структуры, не внесет в них какие-либо изменения. Ведь, насколько я поняла, обычно обряд проводят с эльфами, реже — с людьми, которые не имеют собственной сферы жизни.

— Ты права, но эта магия не затрагивает сферу жизни магического существа. Когда я принял решение о тебе, мне пришлось перечитать множество книг, чтобы убедиться, что я не совершу ничего ошибочного или противозаконного. В том числе мне попался один древний трактат, в котором вскользь упоминалось принятие в род других магических существ. Я, признаться, тогда изумился — о каких существах может идти речь, но ответов на свои вопросы не нашел. И вот теперь появляешься ты — и я понимаю, что в нашем мире могут оказаться другие разумные со сферой жизни, кроме эльфов. В тебе вот сразу две расы нашли отражение. Что ж, будет третья. Уверяю тебя, они не вступят в противоречие друг с другом. Как я уже заметил, обряд не затрагивает ни глубинных слоев твоего существования, ни сферу жизни.

— Ты меня успокоил, — улыбнулась я эльфу.

На самом деле, я нисколько не успокоилась. Все-таки, чтобы решиться на такой шаг, надо владеть большим объемом информации, чем у меня имелся. Однако хозяину я ничего этого говорить не стала. Мы условились, что меня разбудят за час-полтора до рассвета и проводят в зал источника.

Как только за моей спиной закрылась дверь предоставленных мне покоев, я, не раздумывая долго, вызвала деда. В свое время он мне тоже сделал кулон для связи, только не на крови, как у Наташки, а на родственной магии. Поэтому у меня были варианты, что вкладывать в вызов. В зависимости от выбора спектра, я могла позвать на помощь с предупреждением, что рядом со мной может быть опасно, или просто пригласить деда на беседу: мол, не срочно, но нужен совет. Именно такой формой я и воспользовалась на этот раз. Гилеари появился не сразу, а минут через пятнадцать.

— Ну, что скажешь, внучка?

Я не стала тратить время на многословные объяснения ситуации и собственных сомнений, а просто открыла ему свое сознание и только после этого ответила вопросом на вопрос:

— А что скажешь ты? — и ухмыльнулась.

— Гм… Эльфы, значит. А что, это может быть тебе полезно! — воодушевился дед.

— Не может быть, а точно будет, раз уж меня занесло на эльфийский материк. Здесь для человеческой женщины клановая защита — настоящее спасение. Главное, чтобы она не несла с собой никаких побочных эффектов — учитывая, что я все-таки не совсем человек.

— Не волнуйся, дорогая, — успокоил меня Гилеари, — твой эльф совершенно прав, на сферу жизни это никак повлиять не должно. Объясни ему только, как настроить защиту, чтобы она была послушна тебе, твоему эмоциональному состоянию и разуму. Ну и пусть присматривает за тобой… после…

В итоге остаток вечера — до самой глубокой ночи — мы с дедом потратили на рисование всяческих схем. Чтобы донести до эльфа какие-нибудь идеи, мне требовалось сначала вникнуть в них самой, а знаний в подобных областях магии мне явно не хватало.

Стоит ли говорить, что поутру я чувствовала себя не слишком бодрой?

Глава 4

Ладно бы это было действительно утро, но встать до рассвета после практически бессонной ночи — сомнительное удовольствие. А ведь еще пришлось объяснять эльфу дедовы выкладки!

Лейтиниэр, надо отдать ему должное, отнесся к идеям с большим вниманием, а главное — улавливал суть на ходу. Только вздохнул лишний раз, представляя, вероятно, как будет приспосабливать уже известное и заученное к новому и чуждому.

В Зале Источника было пусто и тихо, так что каждый шаг отдавался гулким эхом. И темно. Вернее, мрачновато, но по мере того как мы приближались к центру, разгорался свет, источник которого мне определить не удалось — казалось, он лился отовсюду.

— Раздевайся, — бросил мне Лейтиниэр.

Он уже погрузился в себя, готовясь к обряду, и говорил коротко, отрывисто, не отвлекаясь на внешнее.

Я начала сбрасывать одежду и неожиданно почувствовала себя неловко. Удивительно — я была о себе лучшего мнения. Или наоборот — худшего? Запутавшись в определении собственного состояния, я забыла о стеснительности и в несколько мгновений разделась донага.

— Готова, — тихонько сообщила эльфу.

— Не только одежду, — пояснил он, мельком глянув на меня, — все щиты, в том числе и ментальные. Ты должна полностью открыться.

— М-да? — с сомнением пробормотала я.

— Ты жы говорила, что доверяешь мне, — укорил меня эльф.

Я вздохнула и покорилась. Без щитов я почувствовала себя куда более раздетой, чем без одежды. Сразу как-то стало заметно, что пол в зале ледяной, и холод пополз от ступней наверх, пробирая до дрожи.

Первое прикосновение к спине между лопаток было почти невесомым — похоже, эльф расписывал меня узорами, используя кисть. Рука эльфа уверенно порхала — заметно было, что он опытный рисовальщик… Ну да, ювелир же. Художник.

Ювелирно-художественная роспись расползалась по моей коже диковинными побегами. Иногда мастер прерывался на несколько мгновений, потом вдруг дотрагивался до какого-либо завитка узора не кистью, а пальцем, словно точку ставил, какой-то промежуточный итог, и продолжал свой труд.

Вот только прикосновения этих тонких пальцев будили во мне совсем не родственные чувства, которые полагалось бы испытывать к старшему в клане. Тело откликалось на прикосновение мужчины — без щитов у меня не было никакого иммунитета против эльфийского очарования, и неважно, каким образом эльф вторгался в мое пространство — взглядом или касанием.

В какой-то момент я уже просто не могла бороться с желанием, мысли путались, я дышала судорожно, пытаясь справиться с телом, но чувствовала, что власть над ним ускользает от меня, еще чуть-чуть — и я просто наброшусь на этого эльфа.

— Тш-ш-ш, тихо, — зашептал вдруг Лейтиниэр, а потом положил пальцы мне на виски — и желание отступило.

Зато я опять почувствовала жгучий холод, который исходил от каменных плит пола, и всё переминалась с ноги на ногу, не решаясь двигаться активнее, чтобы не сбить руку художника. Время, казалось, почти не двигалось. Я ловила себя на мысли, что где-то за стенами этого зала идет жизнь — просыпается эльфийский дом, хлопочет в детской красавица Эниэра, продрал глаза Лерех, не выбиравшийся из выделенной ему комнаты со вчерашнего обеда… Неприкаянно слоняется по коридорам Делевиэр, мучимый раздумьями о судьбе своего приятеля.

Когда эльф наконец нанес на мое тело последний штрих и отступил на шаг, любуясь результатом, я даже не поверила, что эта мука позади.

Лейтиниэр молча указал мне рукой на источник. Я поняла: перешагнула через бортик и погрузилась в мерцающую разноцветными искорками воду. В этот момент мысли о внешнем мире перестали меня волновать. Как и сам мир. Да был ли он вообще? Существовало ли что-нибудь за пределами этого мерцания, этих волн, ласкающих тело? Не было и времени… да и меня самой не было тоже…

— Лари! Лариса! — голос старшего брата извлек меня из небытия.

Брата? Старшего?.. Как странно. Где-то внутри я знала, что — да, брат есть. Не просто старший, а глава клана. Но сознание упрямо отказывалось принимать эту мысль.

Я открыла глаза и обнаружила себя все еще расслабленно лежащей на водной поверхности. Рядом, по колено в воде, стоял Лейтиниэр с большим полотенцем в руках и посматривал на меня снисходительно-насмешливо.

— Ну тебя и унесло! — подивился он.

— Куда? — опешила я.

— А не знаю, тебе виднее, где ты есть, когда тебя нет.

— Ты знаешь, похоже, что когда меня нет, то меня нет нигде. Потому что я ничего не помню.

— Ну и ладно, — усмехнулся брат, — вылезай. Пора.

Оказывается, это здорово — иметь заботливого старшего брата. Лейтиниэр помог мне выбраться из воды, сам тщательно обтер полотенцем — при этом его прикосновения больше не вызывали у меня никакой "неправильной" реакции. Был мужчина — стал брат.

Поймав себя на этой мысли, я опасливо покосилась на эльфа — щиты-то еще не восстановила, и мои мысли были как на ладони. Лейтиниэр ухмыльнулся и подмигнул. Я чуточку смутилась, но только самую малость — мне было необыкновенно хорошо.

— Сколько времени сейчас?

— Почти полдень.

— Ты так долго меня разрисовывал?

— Разрисовывал я тебя всего полтора часа, не больше. Все остальное время ты провела в источнике.

— Чудеса… — пробормотала я.

И сам эльф как будто изменился за время моего "отсутствия" — на место изящного красавца явился молодой мужчина с лукавым взглядом. Несомненно, привлекательный, но отнюдь не с идеальными чертами. "Взгляд изнутри, — подумала я, — для своих".

А вот Эниэра оставалась по-прежнему божественно прекрасной. Получается, я ее и раньше видела такой, какой она и была. Зато Делевиэр стал как будто чуть-чуть ниже ростом. И прическа больше не была безупречной — волосинка к волосинке, — а слегка колебалась под легким ветерком. Почему-то возникла мысль, что другие знакомые эльфы — не родственники — будут выглядеть в моих глазах по-прежнему неотразимыми красавцами. И значит, у эльфов была особая магия, которая позволяла им выглядеть привлекательнее для противоположного пола, возможно, неосознанная.

— Вы ведь не делаете это специально? — уточнила я у Лейтиниэра, изложив ему свои мыслишки. — Ну, иллюзии там какие-нибудь, позволяющие быть красивее?

— Нет, — помотал головой братец, — ты знаешь, до сих пор я даже не задумывался о том, что с нами такое происходит. Это точно не могут быть какие-то особенности твоего личного восприятия?

— Не думаю, — ответила я, — уж больно внезапны перемены. Вот если бы я постепенно к вам привыкала, тогда — да. Можно было бы допустить. Разве что магия обряда и источника подействовала таким образом именно на меня.

По этому поводу у меня оставался только один вопрос: а супруги, становясь членами одного клана, тоже начинают видеть в своем избраннике недостатки, которых раньше не замечали? Этот вопрос я задала Эниэре. Та рассмеялась:

— Если есть в паре истинная любовь, то они с самого начала видят друг друга настоящими, без прикрас, если нет — то случаются и разочарования.

— Ого! — удивилась я. — Ты об этой магии, оказывается, знаешь куда больше, чем твой супруг.

— Ну… — смутилась эльфийка. — Меня ведь учили таким вещам в храме. Вообще всему, что связано с любовью — неважно, телесной или возвышенной.

Разговор об истинной любви растревожил мою совесть: я ведь хотела написать отдельное письмо Лэйришу, еще вчера хотела, но отвлеклась на визит деда, а потом и вовсе не до того было. Поэтому я извинилась перед Эниэрой и ушла в свою комнату.

В письме рассказывала обо всем, что приходило на ум: и о путешествии на корабле, и о столкновении с Вейстиором, и об обряде, и о своем новом взгляде на эльфов. Потом свернула листки, надписала имя получателя и кинула сверток в шкатулку. И почти тут же пришел сигнал обратной связи. Я приподняла крышку и увидела еще одну короткую записку: "Спасибо за письмо, милая. Сейчас прочитаю и отвечу". Это что же, получается, он все это время сидел у меня в гостиной и неусыпно бдел над почтовым артефактом?! В школе сейчас, конечно, выходные, но… Я схватилась за перо и черкнула: "Ох, ты ждал… Прости, что не сразу написала".

Остаток дня я провела в комнате за перепиской с Лэйришем. Несколько раз заглядывал новоявленный брат, заходила Эниэра поболтать, но ей не удалось полностью завладеть моим вниманием — я то и дело поглядывала на шкатулку, ожидая очередного сигнала. Сунул нос Лерех, но старый друг с первого взгляда понял, что дело безнадежное, и убрался восвояси.

Я вернулась в действительность на следующее утро. У нас с Лерехом оставалось еще три дня до начала практики, и провести мы их хотели с толком. Коллега спелся с Делевиэром на почве общего пристрастия к алхимии и упорхнул вместе с новым приятелем в имение его родителей, где имелась хорошо оборудованная лаборатория и ждали несколько не опробованных рецептов. А я заново знакомилась с окрестностями.

Оказалось, это два разных мира — до принятия в клан и после. Теперь, прогуливаясь по саду, я не чувствовала чуждого, напряженного внимания к своей персоне. Особым радушием растения-охранники ко мне не прониклись, но и агрессии не проявляли, даже если я гуляла одна. Но чаще всего мне составляла компанию Эниэра: она создавала из живой растительности что-то вроде манежика для малышей, близнецы развлекались, а мы болтали.

В прошлую нашу встречу, когда Эниэра с мужем были охвачены тревожным ожиданием, а я занята учебой, у нас не получилось толком пообщаться, как-то не до праздной болтовни было. А теперь я неожиданно для себя обрела подругу в лице эльфийки — не благодарную пациентку, а именно подружку-приятельницу, с которой можно поговорить на любые темы, обратиться к ней с трудностями и сомнениями, поделиться новостями. И я с удивлением осознала, что прежде у меня подруг не было — даже в моей земной жизни. Были коллеги по работе, были те, с кем жизнь сводила в разных обстоятельствах, но я никогда ни с кем не откровенничала без необходимости, а дружила как-то больше с мужиками.

Оказалось, это очень даже здорово — иметь такую подругу. И если в наших отношениях в Ниревии я была старшей, ведущей… Оно и понятно — там она зависела от моего целительского искусства и от моего гостеприимства в значительной степени… то теперь старшей была Эниэра: она много рассказывала мне о лиотанийском обществе, о сложных иерархических взаимоотношениях внутри него, о законах, регулирующих существование людей в эльфийском государстве… Я в свое время расспрашивала на эти темы Ритэниора, но он, похоже, не знал и десятой доли того, о чем мне за пару дней поведала Эниэра. Хотя, возможно, о некоторых вещах парень просто пока не задумывался в силу своего юного возраста.

Деликатно и совершенно не обидно Эниэра дала мне несколько советов по уходу за собственным телом — эльфийки в этом деле большие мастерицы. А по поводу моих волос, которые так и не отросли толком после зимнего жертвоприношения, она высказалась весьма категорично:

— С этим надо что-то делать! Ты ведь красивая очень… а волосы твои — просто чудо, не каждая эльфийка может такими похвастаться… Но такие короткие! — Эниэра огорченно вздохнула.

Красивой я себя никогда не считала — ни в той жизни, ни в этой. Симпатичная — это да. И фигурка тоже ничего… без излишеств. Хотя я признавала, что похорошела за прошедшие годы и уже ничуть не напоминала того гадкого утенка, который отразился в зеркале гардеробной пять с лишним лет назад. А волосы — да, уже тогда были главным и, пожалуй, единственным украшением. В общем, хитрое зелье для ухода за волосами, собственноручно изготовленное моей новоявленной родственницей и подругой, я приняла с благодарностью.

Как выяснилось, она вообще увлекалась этим — составлением всяких кремов, бальзамов, притираний. Не ради дохода: свои составы она обычно раздаривала знакомым дамам. Мне тоже кое-что перепало, так что имение я покидала с несколько возросшим количеством багажа.

Впрочем, до этого был еще прием. Его Лейтиниэр назначил на последний вечер перед нашим отъездом. Так что тут Лэйриш оказался прав — платье все-таки пригодилось.

Гости начали съезжаться буквально за четверть часа до назначенного времени. Мы с Эниэрой, дежурно улыбаясь, встречали близкую и дальнюю родню при входе. Потом я отпустила эльфийку к детям, а сама осталась — поскольку прием давался в мою честь, приветствовать прибывающих тоже полагалось мне. Правда, рядом все время стоял мой новый брат и почти беззвучно подсказывал, кому и что я должна была говорить, как смотреть и двигаться.

В целом было терпимо. Разумеется, далеко не все обрадовались появлению новой родственницы, да еще из людей. Но этого следовало ожидать…

Глава 5

Ведущий целитель леотанийской лечебницы произвел на меня благоприятное впечатление. Наверно, потому что в его взгляде не было свойственного эльфам высокомерного презрения к людям, как к низшим существам. Он сразу увидел в нас коллег — пусть менее опытных, пусть с ограниченными возможностями, но коллег.

— Летравиор-Соэно, — представился эльф.

— О, — улыбнулась я, — мне приходилось сталкиваться с одним из Соэно. Мастер Ищущий Истину Берениор как-то посетил Лербин по одному делу, к которому я тоже имела косвенное отношение.

— Дальняя родня, — подтвердил целитель. — Сначала мы с вами пройдемся по лечебнице, я вам тут все покажу — сейчас как раз время обхода, — а потом поговорим в моем кабинете и составим приблизительный план практики. После чего я передам вас моему помощнику, и он проводит вас к выделенным вам апартаментам. Устроит?

— Разумеется! — мы с Лерехом дружно кивнули.

Экскурсию по лечебнице целитель начал с крыла, которое занимали эльфы. Вообще-то остроухие предпочитали болеть и лечиться дома, у клановых целителей. В лечебницу попадали преимущественно те, у кого не было родных — извергнутые из кланов или просто одинокие, такое тоже случалось. Были еще такие пациенты, с заболеванием которых не могли справиться домашние целители — обычно такое случалось при серьезных повреждениях магической оболочки.

Условия здесь были созданы самые комфортные для эльфов — много света и воздуха, повсюду растения, отдельные просторные комнаты, которые язык не поворачивался называть больничными палатами.

Лишь одно из помещений, которые мы посетили, было затемненным — из-за того, что у пациента было что-то со зрением. Здесь мы задержались, поскольку Летравиор довольно долго беседовал с больным, а я, воспользовавшись ситуацией, попробовала посмотреть его тонкие структуры. Повреждение я обнаружила сразу, но исправлять его, наверное, не взялась бы — уж больно заковыристо переплелись завитки узора, так путаются нитки у неумелой вышивальщицы.

— Видишь? — шепнула я Лереху, пихнув его локтем в бок.

— Угу… — пробормотал парень, вглядываясь вслед за мной в сферу жизни пациента. — Ты бы смогла?

Я пожала плечами:

— Страшновато за такое браться. Если бы только другого выхода не было…

Друг согласно кивнул.

— Что это с ним такое случилось? — спросила я ведущего целителя, когда мы покинули палату.

— Результат неудачного магического эксперимента.

— Будете его оперировать?

— Пока не решаемся, — признался Летравиор, — пытаемся воздействовать на магическую оболочку другими методами, стимулируя регенерацию

— Не выйдет, — мотнула головой я, — узлы сами не развяжутся.

Целитель посмотрел на меня пристально, хмыкнул, но ничего не сказал.

Обход эльфийского отделения занял примерно два часа. Пациентов было немного, но Летравиор каждому старался уделить время, сказать хоть пару слов, утешить, ободрить.

После этого мы перешли к людям. Здесь оказалось все попроще: встречались и отдельные палаты, но большая часть была приспособлена для пребывания двух или даже больше пациентов. И людей больных было больше. Но в целом впечатление оставалось благоприятным. Да, людям не нужны эльфийские просторы, их вполне удовлетворяют помещения поменьше, и многие не возражают против общества себе подобных.

По-настоящему удивило и обрадовало меня открытие, что целитель и людям уделял внимания не меньше, чем эльфам — он и в этом отделении каждому улыбнулся, с каждым поговорил, отвечая подробно на все вопросы. Вопросов люди тоже задавали много и, в отличие от эльфов, зачастую не по делу, но целитель не раздражался, отвечал терпеливо и подробно.

Лерех, когда мы попали к людям, оживился: здесь он чувствовал себя значительно увереннее. Эльфу он мог поставить диагноз, даже если заболевание магического характера, людей же мог лечить. Там он был наблюдателем и, возможно, немножко подмастерьем, здесь — целителем. Пока я озиралась и присматривалась, пытаясь оценить обстановку в целом, тонкости отношений, продуманность оборудования и ухода, коллега неотступно следовал за ведущим целителем, внимательно прислушиваясь к беседам, украдкой поглядывая на пациентов, примеряясь, прикидывая что-то для себя. Складывалось впечатление, что он оценивает будущее поле деятельности. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

В итоге, в человеческом отделении мы провели куда больше времени, чем в эльфийском, и когда закончили, время было уже обеденное. Поэтому Летравиор — не иначе как услышал бурчание наших недовольных желудков — порекомендовал нам ресторанчик неподалеку от лечебницы и предложил встретиться в его кабинете часа через полтора.

В ресторане среди бела дня царил уютный полумрак, и сразу становилось ясно, что заведение принадлежит людям — эльфы так не строят. Однако среди посетителей было немало остроухих, что неоспоримо свидетельствовало о приоритете потребностей тела перед потребностями духа: кормили в ресторане не просто хорошо, а великолепно. Но дорого. Лерех порывался заплатить за себя сам, я шипела на него, но понимала, что переспорить не удастся. А значит, на будущее придется подыскать что-нибудь подешевле или готовить самим, если в предоставленном нам жилье будет такая возможность, иначе мой друг пойдет по миру.

В кабинет ведущего целителя мы явились, как и было оговорено, полтора часа спустя. Летравиор уже ждал нас.

— Как впечатления? — улыбнулся эльф.

Лерех оглянулся на меня, предоставляя мне слово.

— Самые лучшие! — бодро отрапортовала я. — лечебница в прекрасном состоянии, отношение к пациентам — не придраться. Конечно, о собственно лечении пока говорить рано — мы слишком мало видели. Приятно удивило ваше внимание к пациентам-людям… До сих пор у меня складывалось впечатление, что эльфы людей даже не всегда разумными существами считают, в лучшем случае относятся как к низшим, до общения с которыми не снисходят. И вдруг — такое.

— Вы знаете, — Летравиор хмуро глянул на меня, — я в первую очередь целитель и только потом — эльф. У меня нет никакого права считать одних пациентов лучше и относиться к ним внимательнее, чем к другим. Больные бывают капризные и покладистые, со сложными или более простыми заболеваниями, но нет больных высших и низших. Лекарь не может позволить себе такого разделения, иначе он утратит благословение Таниэрэ. И потом… я практикую уже не одно десятилетие, и не устаю изумляться тому, какие сильные характеры встречаются среди людей. Люди вообще терпеливее и смиреннее принимают невзгоды и болезни, легче переносят боль и беспомощность, не сдаются, даже когда положение кажется безнадежным. Неужели, наблюдая таких пациентов, я могу хуже относиться к ним только потому, что они люди?

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— За что? — удивился эльф.

— Просто за то, что вы есть — с такими вот взглядами на жизнь.

— Это опыт, — вздохнул целитель.

Я нисколько не сомневалась, что дело не только в опыте, но и в душевных качествах, однако спорить с целителем не стала.

— Так что с нашей практикой? — осторожно напомнил Лерех.

— Я предполагал, — отозвался Летравиор, — что вы будете допущены к наблюдению за операциями в эльфийской части лечебницы. Возможно, примете участие в лечении, если речь будет идти не о магических заболеваниях. Что касается человеческого отделения — никаких ограничений, тут я вам полностью доверяю — мне известен уровень подготовки целителей в Лербине.

— Гхм… — кашлянула я. — У меня есть некоторые возражения.

— Какие же? — эльф был несколько удивлен.

— Практиковаться в лечении людей я могла бы и в Ниревии, ради этого не стоило плыть в такую даль. И в первую очередь меня, конечно, интересуют проблемы со сферой жизни.

— Лейва эс Демирад, — почтительно и очень мягко обратился ко мне Летравиор, — я имел честь ознакомиться с результатами ваших исследований и впечатлен ими. Мало того, принимая вас на практику, я внимательно прочитал ваше личное дело, копию которого, согласно договору, переслала мне школа. И мне известно, что вы осуществляете вмешательство в сферу жизни с помощью специально обученных животных. Однако здесь нет ваших питомцев… Как вы в таком случае предполагаете лечить эльфов?

— Ваши сведения… несколько устарели, — улыбнулась я целителю. — Есть данные, которые не отражаются в моем личном деле. В Ниревии я их не афиширую, но в данном случае не вижу смысла скрывать… Уважаемый Летравиор-Соэно, а посмотрите-ка на меня магическим зрением. На уровень тонких структур.

— А разве?.. — начал было эльф, но тут же прервался и уставился на меня во все глаза.

Я молчала, ожидая, пока он налюбуется.

— Этого не может быть!.. — выдохнул наконец целитель. — Вы не эльф, даже не полукровка, но вы и не человек… Кто вы?

— Все-таки в первую очередь человек, несмотря ни на что, — ответила я, — но одновременно немножко саа-тши и немножко тейорд.

— Ходячий сборник старинных сказок! — резюмировал эльф. — Я даже не буду спрашивать, как, откуда и почему. Мне только одно нужно знать: у вас уже есть опыт воздействия на магическую оболочку без посредничества животных?

— Есть, — кивнула я, — я три месяца стажировалась в мире тейордов и лечила разных магических существ.

— О! — целитель хлопнул глазами. — Что ж, еще один урок в копилку моего опыта: не все являются теми, кем кажутся. И за обликом обычного человека может скрываться существо волшебное… сказочное. И да, конечно, я готов допустить вас к лечению эльфов в полном объеме — разумеется, под контролем — моим или кого-нибудь из коллег.

— Разумеется, — не стала спорить я.

— Ну а вы, — эльф обратился к Лереху, — как я понял, не имеете никаких возражений против предложенного мной варианта?

— Нет, — мотнул головой Лерех, — примерно так я и представлял себе свою практику.

— Вот и хорошо. Сейчас вас проводят в ваши апартаменты, — ведущий целитель коснулся амулета связи, искусно вмонтированного в подставку на столе. — Рейни? Зайди ко мне.

Спустя несколько минут дверь отворилась и на пороге появился молодой эльф. Он легким поклоном поприветствовал начальство, но наше присутствие полностью проигнорировал, чем сразу мне не понравился.

— Вот знакомьтесь, — Летравиор взмахнул рукой, указывая на вошедшего, — это Рейнилиэр, мой помощник. Рейни, а это наши практиканты из Ниревии. Тебе предстоит проводить их к месту жительства и проследить, чтобы все было в порядке и их устроили как полагается.

Мы подхватили свой багаж, который все это время ждал в кабинете ведущего целителя, распрощались с Летравиором и последовали за Рейнилиэром.

Оказалось, к лечебнице примыкало еще одно здание — что-то вроде гостиницы для родственников пациентов, которые не хотят надолго покидать своих близких. Нам выделили апартаменты на втором этаже. Состояли они из гостиной, спальни, ванной и небольшой кухонной ниши, под которую была выделена часть прихожей. Меня устроило почти все — лишь за одним небольшим исключением: в дверях не было замка. В жилище Лереха был, а меня обделили. О чем я и сообщила нашему сопровождающему.

— Зачем это? — неискренне удивился он.

— Вообще-то в нашем договоре речь идет о неприкосновенности предоставляемого жилья. И каким образом вы собираетесь обеспечить неприкосновенность, если двери не запираются?

— У нас тут не воруют! — возмутился эльф.

— А я и не утверждаю ничего подобного, — ухмыльнулась я, — просто многие эльфы почему-то убеждены, что человеческие девушки предназначены для того, чтобы удовлетворять их мужские потребности, и не имеют права скрываться за закрытыми дверьми от претендентов на пользование телом.

— А разве это не так? — скривился в ехидной улыбке Рейнилиэр.

— Вы сейчас допустили три непростительные ошибки, — я одарила эльфа змеиной улыбкой, — во-первых, показали, что не находите нужным считаться с мнением вашего непосредственного начальства… А я, между прочим, не премину нажаловаться. Во-вторых, оскорбили целительницу и рискуете нарваться на гнев богини. А в третьих, позволили себе усомниться в чести члена клана Льерэ и таким образом бросили вызов одному из сильнейших кланов Лиотании.

Если первые названные ошибки не произвели на эльфа особого впечатления, то третье мое замечание заставило его поежиться.

— Хорошо, — заявил он, — я распоряжусь, чтобы вам поставили замок.

— Не просто распорядитесь, — поправила я, — а проследите, чтобы это было сделано немедленно.

Рейнилиэр прошипел что-то неразборчивое и ушел — вероятно, искать того, кто займется моим замком.

— Может, не стоило так с ним? — позволил себе усомниться Лерех, когда мы остались одни. — В конце концов, я мог уступить тебе свою комнату, а с замком вполне можно было подождать до завтра.

— Нет, Лерех, — устало возразила я, — в таких случаях всегда надо настаивать на своих правах до победного, иначе с нами не будут считаться. Мне повезло, что у меня есть весомые аргументы, позволяющие осадить вот таких наглецов, но даже если бы их не было, я все равно сцепилась бы с ним. Лучше завести одного врага, чем дать понять всем остальным, что нам можно сесть на шею или что-нибудь в этом роде.

— Понятно, — вздохнул коллега.

Замок мне все-таки поставили. И шипящий от злости Рейнилиэр не ушел, покуда не убедился, что все сделано как надо. А я наблюдала за ним краем глаза и думала о том, сколько раз мне еще придется прибегать к угрозам, ссылаясь на клан Льерэ, чтобы защитить себя и друга…

Глава 6

На следующий день меня приставили к одному из молодых целителей, снабдив того солидной порцией инструкций относительно новой практикантки. Тот косился на непрошеную спутницу с немалым сомнением, однако возражать не посмел.

— Ну что, пойдем? — он как-то сходу перешел на "ты" и явно предполагал, что я отвечу ему тем же, — меня зовут Верениэр, можно коротко — Верен.

— Лариса. Или Лари, — представилась я, несказанно обрадовавшись такому простому обращению. — Что нам сегодня предстоит делать?

— У нас на контроле двое послеоперационных пациентов. Одного оперировали вчера, другого позавчера…

— Операции на сфере жизни? — уточнила я.

— У первого — да, у второго — вмешательство на физическом уровне.

— Понятно, — кивнула.

— Еще у нас с тобой сегодня роды, — продолжил эльф.

— Роды?! — я изумилась.

Эльфийки рожали дома. То есть вообще все, без исключений. По крайней мере, мне так рассказывала Эниэра.

— Чему ты удивляешься? Никогда не принимала роды?

— Принимала. У человеческих женщин. Я думаю, и с эльфийкой справлюсь, но просто… странно, что в лечебнице, а не дома. Какая-нибудь патология?

— Ничего странного, — вздохнул Верен, — Она рожает вне брака и… от человека. Семья от нее отказалась, из клана извергли…

И почему меня ужасно злят такие вещи? Кажется, пора бы уж понять, что у каждого мира, у каждой расы — свои правила и традиции. Кроме того — разве у нас не случалось того же? Однако каждый раз, когда я слышу о женщине, от которой все отвернулись только потому, что она не с тем переспала и не от того забеременела, мне хочется кого-нибудь прибить. О чем я и сообщила собеседнику.

— Я разделяю твои чувства, — ответил мне эльф, — но мы с тобой все равно ничего не можем поделать. Только помочь ей родить легко. И то не прямо сейчас — раньше вечера роды не начнутся.

— А потом? После родов? Как она будет выживать? Отец-то у ребенка где-то есть, человек этот?

— У нас была пара подобных случаев. Целитель Летравиор пристроил обеих женщин служанками в приличные дома, где их не обижают. Видишь ли, в чем тут беда: родись у такой женщины эльф, ее положение в обществе изменилось бы в лучшую сторону. Но от таких связей рождаются полукровки, либо вовсе без магической оболочки, либо со сферой жизни в зачаточном состоянии… Еще два раза ребенок погибал при родах. Что до любовника нашей сегодняшней пациентки, то он сбежал из Лиотании, едва узнал о ее беременности — испугался мести родственников.

…С послеоперационными больными никаких сложностей не было. Позавчерашний уже окончательно пришел в себя и вовсю капризничал, отказываясь от еды и порываясь встать с постели раньше времени. Второй, которого прооперировали накануне, еще спал. После вмешательства в магическую оболочку пациентов обычно дольше держат в лечебном сне, покуда другие структуры не приноровятся к изменениям в сфере жизни.

В палату к беременной я входила не без внутренней дрожи — злость на общество смешивалась с сочувствием женщине. Эльфийка оказалась на редкость нехороша собой. Вроде бы все было на месте — тонкие черты, идеальная кожа, разве что чуть-чуть бледноватая, синие с прозеленью глазищи в пол-лица и белокурые локоны, обрамлявшие это великолепие. Но… то ли это утомление сказывалось, проступавшее в чертах лица сквозь внешнюю красоту, то ли затравленный, исполненный безнадежности взгляд. Словом, ее хотелось жалеть, но никак не восхищаться.

Верениэр осмотрел женщину — на всех трех уровнях, остался вполне доволен увиденным и собрался уходить, однако меня что-то зацепило.

— Подожди, — остановила я коллегу.

— Жду, — ответил он и с интересом уставился на меня.

Я же уселась в поудобнее в кресло, которое стояло у кровати женщины и посмотрела на женщину сперва просто магическим зрением, потом углубилась на уровень тонких структур. На первый взгляд все выглядело абсолютно нормально, но… ведь что-то же не давало мне покоя? Я "просветила" взглядом тело: малыш, уютно устроившийся в утробе матери, казался обычным младенцем. Мальчик, но это и без меня известно. Ушки слегка заостренные, но не определить — как у полноценных эльфов или как у полукровок. И я нырнула еще глубже. Тело в теле. Сфера в сфере. И если энергетическая оболочка у матери и младенца была общей — младенческая отделялась от материнской в момент родов и замыкалась на себе, обретая способность к самостоятельному функционированию, примерно в течение первых суток жизни ребенка, — то магическая у малыша была собственной с самого начала — вполне самостоятельной и полноценной, как у любого эльфа, правда, связанной с материнскими тонкими структурами странными петлями.

Сосредоточившись, я попыталась представить себе, как это должно происходить во время родов, и при любом раскладе получалось, что петли так просто ребенка не отпустят. И что тогда? А тогда возможны два варианта: при рождении магическую оболочку срывает с малыша полностью или частично, и он либо умирает от шока, либо остается в живых, но… не эльфом.

Значит, от эльфийки и человека в утробе зарождается вполне эльфийский плод, но накрепко сцепленный с магической оболочкой матери. И он… может родиться эльфом, если вмешаются грамотные целители и разъединят мать и ребенка.

— Верен, — окликнула я, — пойдем-ка поговорим.

Эльфийка проводила нас тоскливым взглядом.

Стоило двери палаты закрыться за нашей спиной, я огорошила коллегу заявлением:

— Она может родить эльфа!

— Не понял?

— Эта женщина беременна эльфийским младенцем. Но он появится на свет таковым, только если мы вмешаемся, — и я растолковала Верениэру, что мне только что довелось увидеть.

— Подожди… — пробормотал он. — получается, мы просто не догадывались заглянуть на этот уровень. Все казалось предельно ясным. Ведь и у человеческих женщин от эльфов не рождаются эльфы…

— У человеческих женщин нет собственной магической оболочки, потому и у младенца она почти не развивается, — возразила я.

— Пойдем! — скомандовал целитель и понесся по коридору.

— Куда?!

— Как — куда?! К Летравиору-Соэно, конечно. Он должен это увидеть!

Летравиор, услышав о моих открытиях, ураганом сорвался с места:

— Я должен это увидеть!

— Я ж тебе говорил, — ухмыльнувшись, шепнул мне на ухо Верен.

Когда мы дошли до палаты, ведущий целитель был уже там, в состоянии, близком к трансу. Мы замерли в дверном проеме в молчаливом благоговении, ожидая приговора старшего. Ждать пришлось довольно долго. Наконец Летравиор поднялся, и вышел из помещения, не обращая на наше присутствие ни малейшего внимания. Мы выскользнули следом за ним:

— Ну что?! — воскликнули хором.

— Будем готовить к операции на сегодняшний вечер. Вы двое — передаете своих пациентов коллегам и бегом в библиотеку лечебницы. Там возьмете справочники по магическим структурам и по беременности и родам у эльфов. Найдете толковое изображение, как это должно выглядеть в обычном случае… — Летравиор вздохнул. — Я сам, конечно, помню, но полной уверенности нет, надо бы освежить.

В библиотеке мы провели в общей сложности часа четыре — с перерывом на обед, — однако нужные изображения нашли и даже несколько вариантов для сравнения. Получалось, что подобные "держалки" существуют у любой беременной эльфийки, но они имеют форму не петель, а тонких, очень гибких крючков, которые при родах должны просто распрямляться, отпуская младенца.

А я снова злилась: скольких бы можно было спасти — и младенцев от смерти или роли изгоев, и матерей от общественного презрения. Ведь одно дело — родившая вне брака неизвестно кого, и совсем другое — родившая эльфа… И вроде бы все понятно — тут стереотипы действуют: ребенок от человеческой женщины и эльфа — не эльф, следовательно, и ребенок эльфийки и человека — тоже не эльф. Никто и не догадался посмотреть. И все равно ужасно обидно…

Из библиотеки мы вместе с добытым материалом переместились в просторный кабинет ведущего целителя. Вид у Летравиора был потерянный, даже несчастный — похоже, его тревожили те же мысли, что и меня, только к ним примешивалось еще и чувство вины.

План необычных родов мы разрабатывали очень подробно. Обсуждали два подхода: прооперировать до родов, приведя петли к должному состоянию, или работать с ними одновременно, прямо в процессе. Остановились на первом, и пациентку незамедлительно переправили в операционную.

— Что это? Почему? — робко вопрошала женщина.

Ей никто ничего не объяснил. Я тоже не знала, стоит ли растолковывать и без того перепуганной женщине подробности, потому успокоила ее почти правдивым заверением, что ей просто предстоит процедура, призванная потом облегчить роды.

В этот раз я не оперировала, предпочла наблюдать. Смотрела и вспоминала, как таким же наблюдателем — только беспомощным, ни на что не способным — была почти год назад, когда Ритэниор оперировал Наташку. С тех пор многое изменилось, и, случись что с ведущим целителем прямо сейчас, я могла бы с любого момента включиться и продолжить начатое им дело. А тогда Ритэниор был единственным среди нас, кто мог вмешиваться в тонкие структуры без помощи суигги…

Не без трепета я смотрела, как ловкие пальцы целителя — не физические, а магические, мерцающие золотым блеском, — аккуратно истончают замеченные мной петли, заставляя их освободить ребенка из захвата, и начинала догадываться, почему эти петли вообще возникли. Просто тонкие структуры матери всю беременность усиленно работали на создание и развитие сферы жизни младенца, изначально собственную магическую оболочку имевшего слабую, зачаточную, и из-за этих беспрерывных усилий связь становилась прочнее, крюки затвердевали и срастались. Получалось, то, что изначально направлено на поддержание жизни, способствовало и ее отъятию.

Но сейчас золотистые волокна сферы жизни эльфийки, стоило им высвободиться из губительной связи, сами завивались в нужную сторону, стремясь к своей естественной форме.

После операции женщину привели в сознание почти сразу. Целительный сон — это, конечно, замечательно, но оттягивать роды было никак нельзя.

Сами роды были довольно быстрыми и не такими мучительными, как мне приходилось наблюдать у человеческих женщин. Верениэр, сменивший Летравиора, принял младенца и, улыбаясь во весь рот, продемонстрировал его матери:

— Смотри, какого красавца родила! Настоящего эльфенка! — честное слово, в этот момент целитель ужасно напоминал обыкновенную земную тетку-акушерку.

Эльфийка робко улыбнулась и протянула руки к малышу. Она еще не осознала, что слова целителя — не шутка, не просто желание ее подбодрить, а самая настоящая правда. Она узнает обо всем этом — завтра, когда немного оклемается после родов и будет в состоянии адекватно реагировать на информацию. А может, и сама заметит, если решит вдруг приглядеться к собственному малышу.

Я же бессильно опустилась на первый попавшийся стул.

— Ты что? — удивленно спросил Верениэр.

— Вы пели, а у меня горло болит, — пошутила я.

Мне действительно казалось, что всю работу целителей проделала я сама, поэтому и устала смертельно.

Верен, на удивление, понял:

— Ты просто все это время была с нами. По-настоящему с нами, потому что очень переживала за нее, за результат. Ведь и идея была изначально твоей.

Я молча кивнула — говорить сил больше не было.

За весь этот день я так и не пересеклась ни разу с Лерехом, а теперь, вероятно, он был уже в гостинице — час не ранний, это мы тут с операцией и родами провозились… Поэтому по больничным коридорам я шла в одиночестве, стремясь в сторону мягкой постели и будучи не в состоянии думать о чем-нибудь другом.

Остановили меня на пороге моих апартаментов, грубо дернув за руку. Обернулась: эльф. Довольно молодой, с наглой физиономией. Как и следовало ожидать.

— Обслужишь меня сегодня, — заявил он, — я устал и мне нужно расслабиться.

На мой взгляд, парень уже основательно расслабился — в воздухе витал знакомый запах утха, курительной смеси с легким наркотическим эффектом.

— Я тоже устала, — хмуро ответила я, вырывая руку.

— Ты меня не поняла, девка! — нахмурился эльф. — Мне обещали обслуживание в гостинице по высшему разряду, поэтому твоя усталость меня не волнует. Отработала с другими — отработаешь и со мной. И смотри, не увиливай, с полной отдачей чтобы!

— Парень, это ты меня не понял, — я разозлилась, — я не знаю, предоставляет ли эта гостиница девушек для развлечения и расслабления, но я в любом случае не одна из них. Я целитель-практикант.

— Вот и хорошо, что целитель, — ухмыльнулся остроухий, — значит, сделаешь не только приятно, но и полезно для здоровья. А?

— Отвали! — грубо ответила я.

— Ну ты! — эльфа перекосило от ярости, и он с силой вцепился мне в ворот. — я тебя сейчас прямо здесь разложу!

Ткань рубахи треснула, обнажая мое плечо.

— Я под покровительством клана Льерэ, — я попыталась в последний раз воззвать к разуму эльфа.

— Да мне плевать, чья ты подстилка! Сегодня будешь моей!

— Не подстилка! — я дернулась, оставив клок рубахи в цепких пальцах остроухого наглеца. — А младшая сестра главы клана.

С этими словами я заставила знаки клана перейти на видимый уровень, чтобы их заметил нападавший. Эльф глянул и выругался, отступая на шаг. Я же не смолчала — добавила, уж больно он меня разозлил:

— А еще мою неприкосновенность защищает договор с лечебницей, так что не позднее, чем завтра утром, вас выкинут отсюда за нападение на практикантку.

И я нырнула в свою комнату, закрыла дверь на замок и, прислонившись к стене, выругалась не хуже эльфа. Меня потрясла не столько выходка обкуренного эльфа, в которой как раз не было ничего нового и удивительного, сколько мое собственное состояние во время разбирательства с ним: гнев буквально затмевал сознание, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не выплеснуть эту волну на остроухого идиота. Удержаться от действий удалось, но… что происходит со мной, что я не в состоянии совладать с эмоциями?..

Утешили меня послания из дома. Кроме коротеньких записочек от детей, сообщавших, как у них все замечательно, там обнаружились плотно скрученные в рулон небольшие листки. Я развернула рулон и ахнула: это были рисунки Дариена. Рисунки изображали довольные мордахи Натальи и Мара, сердитую (на что, интересно?) физиономию Альны, задумчивую — Улы. А в качестве десерта прилагалась картинка, на которой Крел стоял рядом с нашей кухаркой Олевой и… приобнимал ее за талию. Это что, получается, я кое-что просмотрела? Или все началось после моего отъезда?

Жизнерадостные картинки примирили меня с действительностью, и спать я отправлялась уже в спокойном состоянии, взяв себе, впрочем, на заметку, что пожаловаться на парня все равно нужно — может, в другой раз он подумает, прежде чем приставать к первой попавшейся человеческой девушке. Вот только кому бы пожаловаться на саму себя?

Глава 7

Наутро, встретившись с Лерехом, я рассказала ему о событиях в лечебнице. Друг попенял мне, что я его не позвала — ему, мол, тоже посмотреть на такую операцию не помешало бы. Тут он был прав: я, закрутившись, вообще не вспоминала о нем до самого вечера, пока не собралась возвращаться в гостиницу.

Последующие дни не принесли мне никаких сильных переживаний — практика как практика.

Счастливая эльфийка, внезапно похорошевшая после родов, осыпала меня благодарностями при каждой встрече. Как я поняла, ее родственники, узнав, что женщина родила полноценного эльфа, решили принять ее обратно в клан, но нарвались на решительный отказ. Переговоры велись дней пять, не меньше, и в конце концов эльфийка согласилась принять родовое имя при условии, что ей позволят жить с ребенком вне клана и материально обеспечат. Женщина азартно торговалась за каждую монетку содержания, а я радовалась… нет, не ее спорам с родственниками, а тому, как она ожила.

Потом она покинула лечебницу, а еще три дня спустя на пороге появился старший приятель Вейстиора с мрачной физиономией. Его провели ко мне.

Какое-то время эльф молча разглядывал меня, потом выдохнул со стоном:

— Он раскаивается.

— Он? Или вы за него?

— Он, — эльф вымученно улыбнулся, — я здесь по его просьбе.

— Что ж, — вздохнула я, — пусть приходит.

— Он сам уже не ходит, — снова помрачнел мой собеседник, — не держится на ногах.

— Дотянул, — не менее мрачно резюмировала я, — ну что ж, приносите его или приводите, как получится. Только с ведущим целителем договоритесь, объясните ему ситуацию — все же я здесь не хозяйка.

Вейстиора доставили на следующий день. Узнать его было невозможно. Куда делся цветущий эльфийский юноша? Серое лицо, потухший взгляд, судорожно искривленный рот, дрожащие руки и ноги… Страшно смотреть!

Увидев меня, он дернулся конвульсивно, потом сполз с кресла, в которое его усадили, на пол и попытался встать на колени.

— Прости, — прохрипел он.

— Ты просишь прощения у меня? — строго спросила.

— У тебя… И у всех девушек человеческих, которых обидел.

— И ты больше не относишься к людям с презрением?

— Нет, — захныкал эльф, — я жалок по сравнению с людьми. Они живут без магической оболочки — и живут по-настоящему. А я не могу, я слабак…

Я могла бы поспорить, что дело не в его слабости, а в том, что у него эта оболочка была всегда, он не сумел жить без того, к чему привыкло и тело его, и разум. Могла бы, но не стала. Не из жестокости, а просто бессмысленно спорить с кем-то в таком состоянии. Поэтому я просто задала ему последний свой вопрос:

— И ты не станешь насильно или с помощью магии склонять к близости тех, кто на самом деле ее не желает?

— Нет! — эльф вздрогнул, будто в моем предположении было что-то ужасное, противоестественное.

— Я верю тебе, Вейстиор. И попытаюсь помочь.

Легко сказать "попытаюсь помочь", а как это сделать на самом деле, когда вместо магической оболочки обнаруживаются лишь обрывки да клочья? Когда даже не представляешь себе, с какой стороны браться за такую работу и где взять столько сил, сколько может для нее понадобиться?

— Мне нужно в храм, — только и смогла пробормотать я, когда вдоволь на смотрелась на фронт предстоящих работ.

В лечебнице была молельня, посвященная только Таниэрэ. Эльфы вообще очень почитали эту богиню, не только больные и целители. Она ведь покровительствовала и созидателям, а эльфы в большинстве своем — как раз мастера и художники. Я уже дважды заходила в эту молельню, и в этот раз точно знала, куда мне идти.

Маленький храм почти никогда не пустовал, но на этот раз мне повезло — там никого не было. Я опустилась на колени перед статуей богини, хотя на самом деле была далека от смиренного поклонения. Наоборот, я сердилась на богиню и считала, что она подставила меня. В конце концов, от приставучего эльфа я могла отбиться без привлечения высших сил. А теперь я вынуждена разгребать последствия ее вмешательства.

Собственно, примерно это я и сообщила Таниэрэ, стоя на коленях перед ее статуей.

— И что мне теперь делать прикажешь? — вопросила я. — Где мне взять силы и умение, чтобы спасти этого несчастного, а?

На сей раз богиня все-таки соизволила ответить мне:

— Поменьше дерзости, смертная! Я это затеяла, я тебе и справиться помогу.

— Как?

— Просто делай. Ты ведь структуру сферы жизни эльфийского мужчины знаешь наизусть? Будешь восстанавливать, а я тебе сил добавлю.

Что правда, то правда — тонкие структуры эльфов я выучила назубок, стоит закрыть глаза — и перед внутренним взором возникает картинка со всеми подробностями.

— Восстанавливать полностью или задать программу развития? — уточнила я.

— С программой ты не справишься, опыта маловато. Так что будешь мастерить сама. Как ремесленница.

— Главное, чтобы не как художница, — фыркнула я, — а то как на фантазирую!

Богиня ничего не ответила, но чувствовалось, что она улыбается. И это придало мне уверенности. Теперь я шла обратно к моему пациенту и была уверена, что справлюсь, даже если богиня не станет вливать в меня силы. Ничего, твердила я, если что, эльфы обеспечат силовую поддержку.

Тянуть с восстановлением сферы жизни Вейстиора было никак нельзя, его время почти истекло, но именно на этот день были запланированы две операции, все целители были заняты, а одна я бы за такую работу не взялась. Поэтому пришлось погрузить Вейстиора в стазис во избежание ухудшения, а операцию назначили на следующее утро.

Старший приятель эльфа, назвавшийся (наконец-то!) Легриниаром, остановился в гостинице, не желая оставлять товарища, и вечер мы провели в моих апартаментах за разговорами.

Легриниар оказался интересным типом — действительно сильным магом, а заодно и сотрудником ведомства, которое занималось магическими преступлениями. С Вейстиором они оба принадлежали к одному клану, но близких родственников у них не было, друг другу же они приходились, как я поняла, троюродными братьями. Вейст мнил себя художником, хотя особыми талантами, по мнению старшего родственника, не блистал. В клане его недолюбливали — за вздорный характер и претензии на особое отношение, и только Легриниар дружил с братом и опекал его, время от времени принимая участие в его выходках и контролируя при этом, чтобы Вейст не зашел в своих шалостях слишком далеко. Брат, впрочем, до недавнего времени эту дружбу не ценил и только теперь, ощутив себя абсолютно беспомощным, вцепился в Легриниара из последних сил, клянясь родственнику в своей вечной любви и признательности.

Уже под конец, когда я выпроваживала эльфа из комнаты, он обернулся на пороге и спросил:

— Боишься?

— А ты как думаешь? Я ведь никогда не делала ничего подобного. Однако… против воли богини не попрешь.

— Верно, — кивнул он, — я тоже боюсь. Завтра буду с вами в операционной — целитель Летравиор-Соэно позволил. Ты не возражаешь?

Я покачала головой:

— Я уже привыкла к зрителям во время операций.

…В этот раз Лерех тоже присутствовал — сидел тихонько рядом с Легриниаром и, по-моему, волновался ничуть не меньше. Все же с явным выражением воли богов жителям этого мира нечасто приходится сталкиваться.

Вейстиора уложили на стол, и ведущий целитель лично усыпил беднягу, после чего уступил место мне. "Таниэрэ, слышишь меня? Я надеюсь на твою помощь…" — мысленно обратилась я к божеству.

А потом началась собственно операция. Я стояла над неподвижным телом горе-художника и тянула нити магии к его сфере жизни. Первый контакт отозвался дребезжащим звоном в моей голове. Справившись с нахлынувшими эмоциями, я влила немного магии в истончившенся плетение, после чего начала вытягивать насытившиеся силой нити и придавать им форму. По кусочку. Фрагмент за фрагментом. Одна причудливая завитушка, переплеталась с другой и вовлекала в общую игру третью. Невозможно было прерваться ни на мгновение.

Когда я почувствовала, что мои силы на исходе, потек тонкий ручеек извне. Нет, это была не богиня: кто-то — похоже, Верениэр, — подключился ко мне, подпитывая и поддерживая. Через час — а может, через вечность — его сменил кто-то другой. Потом еще один.

Узор выходил из под моих рук, но я не была художницей. Раз за разом я повторяла одни и те же или очень похожие элементы, как подмастерье ювелира, работающий по заданной схеме. Орнамент разрастался, постепенно окутывая тело эльфа тем плетением, без которого немыслима жизнь магического существа. Он обретал совершенство, раскрывая передо мной замысел Творца-художника, создавшего когда-то расу эльфов…

Мне казалось, еще чуть-чуть, и я умру — то ли от счастья, что осталось совсем немного, то ли от истощения… И в этот момент сила хлынула в меня не ручейком, а потоком. Ее как раз хватило, чтобы довести до ума — до окончательного совершенства — начатое, а потом напитать узор силой, чтобы он заиграл и начал жить своей жизнью. Чтобы я стала ему не нужна…

Опустошение — вот что я чувствовала, когда нашла в себе силы сделать шаг назад и оценить результаты своего труда в целом. И физическое, и магическое. И — что самое главное — душевное. Словно меня вывернули наизнанку и вытряхнули как следует, а потом вернули в исходное состояние.

Я обвела взглядом присутствовавших, улыбнулась из последних сил, покачнулась — и тут же была подхвачена Легриниаром. Впрочем, я уже с трудом воспринимала происходящее и в какие-то моменты мне мерещилось, что это не он, а мой эльфийский брат.

— Лейт… Слышишь, Лейт… — бормотала я. — Я теперь тоже ювелир, как ты. И плету золотые узоры…

Кто-то хихикнул в окрестной пустоте, и это немножко привело меня в чувство.

— Ну как? — спросила я.

— Никогда не видел ничего подобного, — покачал головой Летравиор.

— Это все богиня, — устало отозвалась я, — если бы не ее вмешательство — тогда, на корабле, мне не пришлось бы сотворить ничего подобного, а вам — увидеть это.

Целитель вновь покачал головой и, кажется, хотел еще что-то сказать, но в этот момент дверь в операционную распахнулась и в помещение, чуть покачиваясь, ввалился еще один эльф — тот самый, что утратил зрение во время магического эксперимента.

— Богиня… — прошептал он чуть слышно.

Все повернулись к нему, Летравиор бросился к слепцу, поддержал его и помог доковылять до ближайшего кресла.

— Что с вами случилось? — мягко спросил он.

— Богиня явилась мне. Великая Таниэрэ… Сказала, человеческая целительница поможет, вернет мне зрение… И привела меня к этим дверям.

В этот момент мое сознание решило, что с него, пожалуй, достаточно, и незамедлительно покинуло меня.

В чувство меня привели быстро, однако полностью сознание не вернулось — сказалась чудовищная усталость. Я не столько понимала происходящее вокруг, сколько бездумно фиксировала события: вот меня подхватили чьи-то сильные руки, потом было движение — мелькание лестниц и коридоров — и чей-то бубнеж поблизости. О том, что нес меня Легриниар, а рядом шел, что-то втолковывая ему, Лерех, я узнала на следующее утро.

Эльф отнес меня в мою комнату, раздел, сердито шикнув на протестующего Лереха, и уложил в постель, а потом ушел обратно в лечебницу — к брату.

Утром я застала его в своей комнате — эльф сидел в кресле и разглядывал меня в упор, словно впервые видел.

— Эй, — возмутилась я, — а как же неприкосновенность жилища, которая была обещана мне по договору?

— Ну ты же простишь мне такое нарушение? — улыбнулся Легриниар, и по его улыбке я поняла, что эльф счастлив.

И все-таки спросила:

— Как он?

— Пока спит, но целители в один голос уверяют, что все прошло хорошо.

— Пусть спит, — отозвалась я, — после любого, даже самого малого, вмешательства в сферу жизни пациенты проводят в целительном сне не меньше суток, а тут, считай, чуть ли не с нуля… Три дня, не меньше.

— Да, Летравиор тоже так сказал, — вздохнул эльф.

— Слу-у-ушай!.. — вспомнила вдруг я. — А то, что потом было… после операции… это ведь мне примерещилось, правда?

— Ты про слепца и явление богини?

— Значит, все-таки на самом деле было, — вздохнула я.

— Было-было, — ухмыльнулся эльф, — не отвертишься теперь.

Глава 8

Не то чтобы мне на самом деле хотелось отвертеться от лечения этого бедняги, все же я целитель и не забываю об этом, но приходится помнить и о том, что я не гений-универсал, который может абсолютно все. И как справиться проблемой этого эльфа, я не имела ни малейшего представления. А богиня молчала. Подставила меня — и слиняла.

Все-таки не зря говорят, что у тейордов особые отношения с богами тех миров, куда они приходят. Я вот пришла — и вляпалась… в эти самые отношения. По собственной инициативе притом. Сама когда-то обратилась.

В общем, в лечебницу я в то утро шла не без опаски. Однако было тихо. Легнириар успел вернуться к постели брата. Он поприветствовал меня беззвучно, взмахом руки, когда я заглянула в палату, и вернулся к каким-то своим мыслям.

В коридоре меня поймал коллега Верениэр:

— Что делать будешь?

— Ты насчет вчерашнего… явления?

— Именно.

— Не знаю пока. Человека… то есть эльфа обнадежили. Теперь он ждет от меня чудес. А мне Таниэрэ почему-то не спешит являться и объяснять, как его вылечить.

— Сходи к ней сама.

— Тоже дело, — согласилась я.

Но посещение молельни в этот раз не принесло никаких результатов. Богиня упорно молчала. Я злилась. А кто бы не злился на моем месте? Подставила — и исчезла. А мне расхлебывать…

Однако кое-какая мыслишка у меня все-таки зародилась, поэтому из молельни я сразу отправилась в кабинет ведущего целителя. Я застала Летравиора на пороге — он как раз собирался на обход — и присоединилась к нему. У палаты нашего слепца мы оба замешкались на мгновение, но потом целитель решительно толкнул дверь рукой, и мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним внутрь.

Пациент был очень возбужден, мерил шагами комнату и что-то бормотал себе под нос. При нашем появлении он встрепенулся:

— Вы пришли!

— Позволите мне еще раз осмотреть его? — я обернулась к Летравиору.

— Конечно, — кивнул целитель, — вы ведь для этого и пошли за мной, правда?

И я принялась за осмотр слепца. Собственно, слепцом в полном смысле этого слова он не был — я не обнаружила никаких повреждений на физическом уровне, а кроме того, эльф кое-что видел. Правда, исключительно в полумраке — не зря же его комната была затемнена, это позволяло ему ориентироваться здесь не на ощупь, а с помощью остатков зрения. Вот света его глаза не выносили, на свету он был полностью слеп.

Постепенно, слой за слоем, я считывала сначала его физическое состояние, потом энергетическую оболочку во всех подробностях, затем магическую, в которой обнаружила еще несколько повреждений — в районе запястий и кистей рук и в двух местах над позвоночником. Были ли они тоже связаны со зрением, или отразились на здоровье эльфа как-то иначе, я определить не смогла. Все увиденное я запечатлела в памяти, собираясь потом скинуть на кристалл, а эльфа… усыпила.

— Нервничает, — пояснила я целителю, — накрутит себя так, что с ним невозможно будет работать. Пусть поспит немного.

— Так вы все-таки беретесь?..

— Я сама пока не знаю, — вздохнула, — моих сегодняшних умений для этого недостаточно. Если вы отпустите меня дня на три-четыре, я попробую… научиться чему-нибудь новому.

— Отпускаю, — коротко ответил целитель.

Собственно, это и была та самая мысль, к которой я пришла в храме Таниэрэ — я собиралась отправиться на Айиоро и взять несколько уроков у тамошних врачей. А для этого нужен был дед. Идеальным вариантом было, конечно, доставить на Айиоро пациента, чтобы там его исцелили, а не прыгать туда-сюда самой, но вот беда: тейорды крайне неохотно принимают чужаков в своем мире.

Из палаты слепого эльфа я, нигде больше не задерживаясь, быстрым шагом проследовала в свою комнату в гостинице и оттуда уже позвала Гилеари. Дед появляться не спешил, и я, пока ждала его, написала домой о своих планах — чтобы не ждали пока писем.

Гилеари возник в центре комнаты спустя примерно полчаса.

— Что-то ты часто в моих советах нуждаться стала, внучка, — ехидно прищурился он.

— Помешала? — я подняла правую бровь в притворном изумлении. — Впрочем, мне не твой совет нужен, а целителей с Айиоро. А от тебя требуется лишь доставить меня к ним, а потом, через несколько дней, обратно. Справишься?

— Обижаешь, внучка! — дед подошел ко мне вплотную. — Я еще молод и полон сил. Ты готова?

— Подожди немного, — я забросила письмо в почтовую шкатулку, потом подхватила со стола кристалл с записью осмотра больного, а с дивана — сумку с необходимыми вещами, — вот теперь готова.

Айиоро встретил меня мягким солнечным светом, приятными глазу пейзажами, нежными ароматами трав и цветов… даже дедов городской дом, который я толком не видела во время предыдущих своих визитов, вдруг показался мне родным.

Из дома дед, не мешкая, переместил меня в клинику, и я отправилась на поиски целителя Сетайри, который курировал мою здешнюю практику. Я привыкла доверять ему, поэтому и сейчас со своей проблемой решила обратиться именно к этому лекарю. Искать пришлось довольно долго. Я сновала по этажам, и везде мне говорили, что целитель Сетайри только что был здесь и собирался пойти… Впрочем, там, куда он собирался пойти, я не заставала его тоже. В конце концов, устав бегать, я уселась в кресло у его кабинета и принялась ждать. Сетайри явился примерно через час, когда я уже порывалась вскочить и затеять второй круг поисков.

— О! — доктор был приятно удивлен. — Ты снова здесь!

— Да, и мне нужна помощь.

— Заходи, — Сетайри открыл передо мной дверь кабинета.

Выслушивать меня сразу целитель отказался: сперва усадил, сварил и налил себе и мне крепкого ароматного кофе и сам уселся напротив меня:

— Вот теперь можно поговорить.

Я изложила целителю свою проблему.

— Опять боги, — хмыкнул Сетайри, — как же они нас любят!

— Что, — с пониманием откликнулась я, — тоже по мирам помотаться пришлось?

— Именно, — Сетайри разулыбался, — и помотаться, и пожить кое-где, и с местными богами пообщаться.

— И как?

— Выкрутился. И ты выкрутишься тоже.

— Надеюсь. Это вы можете в любой момент обратно, а я там постоянно живу.

— Да ладно, — махнул рукой целитель, — многие наши зависают надолго в чужих мирах, семьи заводят — детей, внуков. И не все хотят возвращаться. Что здесь? Строгая иерархия, когда слово главы рода — закон. А там они главы собственных родов… Так что не ты первая, не ты последняя. Главное — чтобы было кому твоих детей обучить, раз сама не можешь.

— Я на деда надеюсь. Ну и на Наталью, если она всему научится и не забудет потом, что где-то на Вериинсе у нее есть сестра.

— Ладно, ученица, давай к твоему вопросу, — опомнился целитель, — ты правильно сделала, что сюда с этим пришла. Показывай носитель с записью.

Я выложила кристалл на стол. Сетайри сосредоточился и на какое-то время выпал из реальности, а я тем временем неспешно пила свой кофе.

— Что ж, проблема знакомая, — высказался целитель, оторвавшись от кристалла, — я даже могу предположить, какого рода эксперимент проводил этот бедолага — уж больно характерные повреждения. Поэтому, дорогая ученица, мы сейчас с тобой разберем твои будущие действия на словах, а потом тебе придется проделать ряд упражнений, чтобы завтра ты могла повторить теорию на практике, то есть на модели, которую я изготовлю специально для твоей тренировки.

Я кивнула и приготовилась слушать.

— Понимаешь, ученица, чтобы развязать узлы, нужна игла, которой ты немного раскачаешь спутавшиеся нити. Привычное тебе уже вмешательство с помощью чистой магии тут не поможет — ни одно живое существо не способно создать манипуляторы настолько тонкие, чтобы растянуть узел, а не порвать его грубой силой.

— Игла, — напомнила я учителю, — чем отличается игла от манипуляторов?

— Тем, что она должна быть сотворена не из энергии и не из чистой магии. Чтобы изготовить такую иглу, тебе придется перейти на новый уровень. Ты до сих пор ничего подобного не делала и не чувствовала, насколько я знаю. Для этого и нужны тренировки. В результате ты научишься обращаться к области желаемого и воображаемого.

— Как это? — удивилась я.

— А так: ты научишься создавать инструмент, который не сможешь ни видеть, ни чувствовать. Ты будешь желать, чтобы он был, воображать, каким он должен быть. И он будет.

Объяснения Сетайри были понятны, чего ж тут не понять — всего-навсего выйти на невидимый уровень и сотворить то — не знаю что. Ерунда, право слово!

— Учитель, — осторожно начала я, — а вы уверены, что я в состоянии создать воображаемый инструмент, который в итоге выполнит вполне реальную задачу?

— Лариэсса, ты же маг! Это значит, у тебя должно быть неплохо развито воображение, иначе ты никогда не продвинулась бы дальше азов. Итак, воображение есть. Желание исцелить больного в наличии? — я кивнула. — Значит, тоже имеется. Так в чем же дело?

— Ни в чем, — вздохнула я, — будем учиться.

— Прекрасно! — обрадовался целитель.

Было у меня смутное подозрение, что хитрый тейорд радовался, поставив передо мной задачу, которая явно была за пределами моих возможностей. Во всяком случае, первые три часа тренировок прошли безрезультатно.

Сетайри не падал духом, он вновь и вновь погружался вместе со мной в транс, чтобы с уровня магии вместе с ученицей перешагнуть на другой уровень. Пару раз я увидела издалека знакомый зеленый холм и отца, поднимающегося мне навстречу, один раз даже рванулась к нему — и с разочарованием вывалилась обратно в реальность.

— Что ты видела? — заинтересовался учитель.

— Отца, — и я рассказала ему о слепке, который оставил мне и сестре покойный родитель.

— Так это же замечательно! — воскликнул Сетайри. — Ты вышла в магическое пространство тейордов, твой первый выход в него ознаменовался встречей с умершим отцом. Сейчас ты вспомнила об этом, и твоя память вкупе с твоим желанием вызвали к жизни образ отца. Так это и работает, понимаешь?

Не скажу, что дальше дело пошло проще, но я смогла… не понять даже, а почувствовать, что от меня требуется и к чему нужно стремиться. К вечеру я ошалела от бесконечных погружений неведомо куда, но искомое все-таки нащупала. И на следующий день, прежде чем допустить меня к макету, Сетайри снова гонял меня в хвост и в гриву, чтобы я не просто умела вообразить желаемое и дать ему жизнь, но и удержать эту жизнь, не дать созданному раствориться в небытии.

Когда Сетайри признал, что эту науку я освоила, начался новый виток пыток — с макетом: оказалось, мало создать невидимую иглу, надо еще точно знать, где она находится, управлять ею, чтобы точно попасть в узел.

В узел я попала только на второй день к вечеру. Еще один день ушел на то, чтобы научиться растягивать этот узел невидимой иглой. А потом Сетайри заставил меня несколько раз повторить всю операцию от начала до конца, со всеми узлами. Убедившись, что обучение прошло успешно, мастер быстро набросал несколько слов на листе бумаги, свернул его и запечатал личной печатью.

— Откроешь, после того как прооперируешь своего эльфа, не раньше, — напутствовал он меня.

Вечером четвертого дня Гилеари доставил меня на Вериинсе, туда, откуда забрал. Страстно хотелось заглянуть перед этим домой, но гонять деда туда-сюда (в Лербин, потом обратно на Айиоро и снова на Вериинсе, но в Лиотанию) ради собственной прихоти я не решилась. Зато сразу по возвращении открыла почтовую шкатулку. Там, рядом с детским шутливо-завистливым "Эй, мы тоже хотим на Айиоро!" лежало послание от Лэйриша: "Милая, когда ты уходишь в другой мир, у меня сердце обрывается. Обычно я чувствую тебя, где бы ты ни находилась, пусть даже за морем. Я знаю, что ты жива. Когда ты на Айиоро, тебя нет совсем. Нигде нет. И это страшно". "Не бойся, я вернулась, — написала я ему, — постараюсь больше не исчезать".

Обещать не уходить на Айиоро, когда у меня там родня, я не могла, но не теряла надежды, что когда-нибудь мне разрешат показать любимому мир тейордов. И еще я чувствовала неловкость, даже стыд, оттого, что там, на Айиоро, этого человека для меня тоже не было. Не то чтобы я его чувствовала, а потом чувствовать переставала. Просто я забыла о его существовании, погрузившись в новое и неизведанное.

А наутро я снова мерила шагами коридоры лечебницы — на этот раз эльфийской.

— Готова? — только и спросил меня Летравиор.

— Да, — ответила коротко.

— Давай тогда сейчас.

Ведущий целитель специально подогнал расписание, чтобы вернувшись — сегодня или днем позже, — я нашла свободную операционную и коллег, готовых мне ассистировать. И пациента подготовил лично. Во всяком случае, эльф, которого ввезли в операционную, выглядел спокойным и уверенным. Только перед тем как опуститься на кушетку, он нащупал мою руку и шепнул:

— Мне страшно. Но я верю.

Операция длилась вечность. Затаив дыхание, эльфийские целители следили за моими отточенными движениями. Что они видели? Не мой инструмент — мне и самой было не дано его видеть. Зато они могли наблюдать, как тугие узлы ослабляются, словно их раскачивают, растягивают изнутри, и тогда становится возможным распутать их уже с помощью чистой магии. В какой-то момент я почувствовала — не услышала, — как кто-то ахнул в потрясении, и упустила иглу. Пришлось усилить щиты, чтобы не воспринимать извне ни звуки, ни эмоции.

Сперва я ослабила все восемь болезненных узлов, потом распутала их — уже без помощи иглы, и только после этого позволила себе слегка ослабить щиты, чтобы самой наконец выйти из эмоционального отупения, в которое погрузилась за прошедшие часы.

— Вы сделали это! — лицо ведущего целителя выражало восторг. — Но как?!

— Магия желаемого и воображаемого, — отозвалась я, даже не осознавая, что понять меня все равно никто не сможет.

Верениэр взялся проводить меня до гостиницы, потому что я была не уверена, что дойду сама. Уже в номере вспомнила о записке от мастера Сетайри, достала свиток, сорвала печать и прочитала: "Моя дражайшая ученица! До сих пор невидимой магией на Айиоро владели всего три целителя, включая меня. Ты четвертая. Это знание передают тому, кто сам за ним приходит. Ко мне пришла ты".

И я расхохоталась. Я смеялась до слез, до икоты, до полного одурения. Боги, говорите, да? А ведь есть еще и тейорды!

…Вот только и боги не спешили оставлять меня в покое. Таниэрэ явилась побеседовать со мною ночью. Во сне, если это можно назвать сном. Встретились мы в небе над Лербином. Во всяком случае, узнаваемые очертания города виднелись далеко внизу. Правда, окружали нас не облака, а интерьер, вполне комфортный и плотный на ощупь, несмотря на прозрачность и иллюзорность. Впрочем, может, это и не иллюзия была — кто знает, как эти боги забавляются?.. А Таниэрэ забавлялась, откровенно забавлялась — на ее губах играла насмешливая улыбка, она покачивала босой ногой и норовила поддеть пальцами краешек узорчатого ковра. Смотрела она при этом на меня. И молчала. Я тоже не спешила вступать в диалог: пусть уж сама скажет, зачем я ей понадобилась.

— Зачем? — богиня улыбнулась шире. — Мой мир давно нуждался в такой целительнице, как ты. Слишком много предрассудков, стереотипов, мертвых традиций. Эльфы закоснели в своем высокомерии, люди — в своем недоверии. Нужна была свежая кровь. Свежий взгляд на вещи. Что-то, способное расшатать жесткие рамки.

— Так это ты меня сюда притащила?!

— Ну зачем же так грубо? Притащила… Впрочем, можно и так сказать. Видишь ли, в своем мире мы можем создавать обстоятельства… в разумных пределах, конечно, за его границами — только использовать уже сложившиеся. Очень удачно совпали две смерти в разных мирах. И одна милая целительница-тейорд выжила и стала человеческой девочкой. Но ты ведь не жалеешь?

— О том, что жива — нисколько, — усмехнулась я в ответ.

— Вот именно, — обрадовалась богиня, — жива, а это и есть самое главное. А дальше оставалось только помочь тебе выпутаться из сложной ситуации…

— Выходит, — перебила я ее, — можно было и не рыпаться, а спокойно ждать, пока боги разрулят ситуацию и вытащат меня из замка, а потом и направят в нужное место?

— Э, нет! — возмутилась Таниэрэ. — Смысл помогать тому, кто сложил лапки на груди и сам себя почти похоронил? Только действующий достоин помощи!

— Что ж, это разумно и правильно, — пробормотала я. — А дальше?

— Дальше было еще много разного… — вздохнула Таниэрэ. — К счастью, ты шла своим путем, и вмешиваться нам не приходилось. До момента появления твоей сестры.

— Снова удачные обстоятельства? — хмыкнула я.

— Еще какие! — с воодушевлением воскликнула богиня.

— То есть Наталья в этом мире тоже вашими усилиями?

— Ну-у, — протянула Таниэрэ, — много усилий прилагать не пришлось. Всего лишь на развилке подтолкнуть в нужном направлении. Тарс и Кайлер у нас специалисты по таким вещам.

— Да уж…

— Ну да! Зато теперь, — довольно промурлыкала богиня, — у меня есть та, что немножко встряхнет эльфийское болото… Да уже встряхнула! И не говори, что тебе самой это не нравится! — голос Таниэрэ внезапно повысился, завибрировал на недостижимой высоте, заставляя иллюзорные стены заколебаться и осыпаться, окружив меня сонмом искр.

А дальше была темнота. За ней — пробуждение. И попробуй в таких условиях провести границу между сном и явью!

Глава 9

А потом дни потекли привычной чередой, и мне уже начало казаться, что жизнь наконец-то входит в колею, все выдающиеся свершения позади, и остается всего лишь закончить эту практику, чтобы вернуться в родной дом и в объятия любимого. Я отчаянно скучала и по брату с сестрой, и по Лэйришу.

О том, что самое большое "счастье" у меня впереди, я узнала от Лейтиниэра.

— Сестричка, — известил он меня при встрече, — Пресветлый князь прослышал о том, что я принял тебя в род, и желает видеть нас с тобой на ближайшем балу, чтобы познакомиться.

— Познакомиться? — рассерженно зашипела я. — Неужто он позабыл о нашем знакомстве? Или ему так понравилось, что он хочет повторить?

— Ты встречалась с Повелителем эльфов? — удивился братец.

— О да! — воскликнула я. — И при каких обстоятельствах! Он очень настойчиво предлагал мне роль племенной кобылы, чтобы я ему одаренных слуг вынашивала.

— Да? — Лейт помрачнел. — И чем это кончилось?

— А кончилось тем, что я обратилась к змеиной крови. Пресветлый князь шарахнулся, увидев чешую у меня на лице, а потом прислал мне записку. О нет, не с извинениями за свое возмутительное поведение, а с сообщением, что я ему ничего не должна, потому что во мне слишком много от саа-тши.

— Идти все равно придется, — вздохнул брат, — не отвертимся.

— Да я уж понимаю… — вздохнула в ответ.

— В одном могу тебя успокоить, — улыбнулся Лейтиниэр, — теперь тебе, как члену эльфийского клана, никто не посмеет делать подобного рода предложения. Даже сам Повелитель… Однако готовиться в любом случае надо. Бал через две декады. Как у тебя с нарядами?

— Хм… Я взяла одно-единственное платье, чтобы показаться в нем на приеме у тебя в имении. Больше у меня ничего нет.

— Значит, пойдем заказывать, — обрадовался братец.

Я, в отличие от него, совсем не обрадовалась. Эльха шила на меня чуть ли не с самого моего появления в этом мире, она как никто знала особенности моей фигуры и умела подчеркивать достоинства там, где их было трудно разглядеть. В дорогущем ателье, куда зашли мы с Лейтом, мне предложили на выбор несколько типично эльфийских моделей. Несомненно, на фигуристых эльфийках эти платья, струящиеся и летящие, смотрелись бы великолепно. А если еще прибавить к этому изящество их движений, то можно в обморок упасть от восхищения. Надетые на меня, эти драпировки на редкость "удачно" скрадывали и без того небольшую грудь, напрочь лишали талии и делали меня похожей на девочку-подростка, облаченную в балахон с чужого плеча. Словом, это было совсем не то, к чему я стремилась. Но когда я попробовала объяснить это портнихе, то наткнулась на непробиваемую стену.

— Так! — объявила я брату. — Пошли отсюда! Поищем кого-нибудь посговорчивее.

Остроухая закройщица, несомненно, мнившая себя художницей, попыталась что-то вякнуть вслед, но мы от нее отмахнулись.

— Непростое это дело, оказывается, одеть младшую сестричку, — усмехнулся Лейт.

А я вздрогнула и задохнулась от боли, вспомнив, от кого несколько лет назад я слышала похожие слова. Горько и стыдно было признаваться самой себе, что я слишком мало усилий приложила, чтобы добиться его прощения, да еще и огрызалась, когда он пришел ко мне в лечебницу. Но я все еще не представляла себе, как залечить раны, которые я сама нанесла этому человеку…

Из дорогого ателье я увела Лейтиниэра в кварталы, где находились заведения попроще. Как я и ожидала, там довольно быстро нашлась портниха, не только готовая исполнить все пожелания клиентки, но и обладающая собственным вкусом и достаточно искусная, чтобы в платье ее работы не стыдно было появиться во дворце Повелителя.

…Бал был ночным. Воздух вокруг дворца был напоен густыми ароматами цветов и трав, какой-то неведомой мне магией, действующей… слегка раскрепощающе. Обнаружив, что поддаюсь навязанному извне состоянию, похожему на эйфорию, я не без усилий стряхнула с себя воздействия и закрылась жесткими щитами. Жаль только, что вместе с головой нельзя также защитить и тело — ведь наверняка князь не упустит возможности попробовать меня на прочность, а прикосновения Повелителя эльфов действуют увы, не на разум, а совсем на другой… уровень восприятия. Можно, конечно, полностью подчинить тело контролю со стороны разума, но… попробуйте потанцевать при таком раскладе. Ручаюсь, у вас это не получится. Словом, я решила остановиться на золотой середине — контроль усилила, но оставила телу возможность двигаться свободно.

Правда, полюбовавшись на танцующих эльфов, я подумала, что насчет контроля разума и движений в танце можно было бы и не беспокоиться: все равно я на фоне изящных и пластичных эльфиек буду выглядеть солдатом на плацу. Маленьким таким… и очень оловянным.

Долго смотреть на танцы со стороны мне не позволили. Сначала меня пригласил Лейтиниэр — по праву ближайшего родственника, а потом — в силу традиций — передал меня с рук на руки князю.

— Маленькая саа-тши нашла способ пробраться в страну эльфов? — князь спросил это таким тоном, что прозвучало фактически как "маленькая чешуйчатая гадина".

Я не дрогнула, ответила спокойно:

— Я никогда не стремилась в Лиотанию. И здесь я всего лишь ради практики в эльфийской лечебнице, не больше и не меньше.

— Однако членом клана Льерэ ты все-таки стала?

— Почему же не стать, если предлагают с любовью и благодарностью? — пожала плечами я. — Кроме того, принадлежность к клану избавляет меня от многих посягательств, обеспечивая человеческой гостье Лиотании личную неприкосновенность.

Я все-таки добавила свою капельку змеиного яда, намекнув на то, что государство не в состоянии обеспечить безопасность существам другой расы, живущим в стране или приезжающим в нее. Не слишком болезненный укол для заносчивого правителя, но все же…

Танцевал Повелитель отменно, так что я могла не думать о своей человеческой неуклюжести, довериться партнеру и плыть по залу в его объятиях. Вот только объятия становились все более откровенными. Со стороны это заметно не было, но я отчетливо ощутила, как пальцы эльфа касаются моего тела, словно на мне нет никакой ткани. И тело, естественно, не замедлило отреагировать, а князь мерзко заулыбался.

— Ты в моей власти, — шепнул он, — даже если тебя защищает клан, твое тело не в состоянии сопротивляться моему воздействию.

— Вовсе нет, — возразила я, одновременно усиливая контроль и подключая защитные механизмы.

Три неприятных сюрприза: от клана Льерэ — что-то вроде брони, временно лишающей кожу чувствительности, потом змеиный — обжигающий холодом, а напоследок — секретик от тейородов, основанный на магии желания, — я его усердно репетировала все эти две декады, и он не подвел. Повелитель эльфов, зашипев сквозь зубы, отдернул руку, довел меня до Лейтиниэра и буквально впихнул брату.

— Ох, Лейт, я надеюсь, у тебя не будет неприятностей из-за меня. Я-то покину Лиотанию, а твоему клану надо как-то существовать под властью этого… — я даже не нашла достойного эпитета, чтобы охарактеризовать столь отвратительного мне князя.

— А что было? — заинтересовался брат.

Я рассказала.

— Ничего не будет, — успокоил меня Лейтиниэр, — он предпочтет забыть об этом, как в свое время забыл о своей первой неудаче с тобой.

— Какое удобное свойство разума… — пробормотала я.

Брат танцевать не рвался, потому что его возлюбленная супруга осталась дома с малышами, а я бы с удовольствием постояла с ним вместе, но мне как раз этого и не позволили. Стоило мне немножко отдышаться после танца с владыкой, как передо мной возник юноша:

— Вы разрешите?

Впрочем, моего ответа он не дожидался, потянув за руку и вытащив в круг танцующих. "Тоже, наверно, из высокородных", — не без брезгливости подумала я. Так оно и оказалось.

— О чем он с вами говорил? — отрывисто спросил парень, стоило нам начать танцевать.

— Кто? — удивилась я.

— Отец, — выдавил эльф сквозь стиснутые зубы.

— А, — догадалась я, — так вы сын Повелителя.

— Именно, — подтвердил юноша.

— Вы знаете, — осторожно начала я, — не уверена, что вам стоит знать, о чем мы говорили с вашим отцом.

— Потому что содержание этой беседы не делает чести моему родителю, да? — неожиданно ухмыльнулся парень.

— Что-то в этом роде… — я растерялась.

— Тем интереснее будет послушать, — заявил эльф.

— Если вам так хочется это услышать, то не лучше ли будет поболтать где-нибудь в сторонке, а не посреди зала?

— Не лучше, — возразил княжич, — нам и пары минут не позволят побыть вместе. А этот танец долгий, и у нас хватит времени поговорить.

— Что ж, давайте, — согласилась я, раздумывая с чего начать.

Да, пожалуй, стоило с Ритэниора и своего проекта…

— Я слышал об этом! — прервал меня нетерпеливый слушатель, — значит, вы та самая Лариса Май, которая спасла казненного эльфа и придумала… словом, все это придумала… А что было потом?

— А потом ваш почтенный родитель обратил на меня внимание и решил, что я вполне подхожу ему, чтобы выносить некоторое количество детей-слуг… или детей-рабов, которые унаследуют от меня мои таланты и будут преданны своему отцу и господину.

— Вы отказались?

— А вы полагаете, я могла на такое согласиться? — изумилась я.

— Я полагаю, что у моего отца достаточно власти и собственных талантов, чтобы уметь настоять на своем и сломить сопротивление человеческой женщины.

— Это несомненно так, не буду спорить, но он не учел, что я не только человек, во мне есть некоторое количество крови саа-тши. Осознав это, он… скажем так, пошел на попятную. И заодно постарался забыть о своей неудаче.

— А теперь?

— А теперь он задался целью продемонстрировать мне, что я все равно подчинюсь ему, если он того захочет.

— И? — поторопил меня эльф.

— И пришлось показать ему, что все не так просто, — ответила я.

— Мерзавец, — пробормотал парень.

— Осторожно, — напомнила я ему, — следите за лицом, юноша. За вами сейчас очень внимательно наблюдают.

Действительно, сам Повелитель и вместе с ним еще один явно высокопоставленный эльф удостоили княжича самого пристального внимания.

— Кто это? — спросила я.

— Дядя моего отца. И его советник.

О, да, этот насоветует — сразу видно, что взгляд ледяной, жесткий. Властный и наверняка не слишком приятный в общении тип.

— Если я когда-нибудь стану повелителем, выставлю его из дворца, — пробормотал парень, словно откликаясь на мои невысказанные мысли.

— А еще что? — хмыкнула я.

— А еще попробую как-то изменить отношение к людям. Как они не понимают, что такое неравноправие унизительно в первую очередь для нас! — горячился княжич. — Если мы превосходим людей только в количестве презрения, изливаемого на окружающий мир, то чего мы стоим?!

— Тш-ш, — остановила я парня, — не думаю, что стоит кричать об этом так громко. И даже если вам удастся прийти к власти, все равно новшества надо вводить очень осторожно. Есть традиции, которые складывались тысячелетиями, и бороться с ними — тоже дело не одного поколения.

— Да… Вы, наверно, правы, — задумчиво отозвался юноша.

Да, я была права и знала это. И меньше всего мне хотелось стать причиной усиления революционных настроений у одного отдельно взятого молодого идеалиста. И уж конечно, я не мечтала быть втянутой в интриги эльфийского двора. Поэтому, как только танец закончился, я поспешила найти брата:

— Лейт, как ты думаешь, если мы сейчас уйдем, это не нарушит никаких традиций и никого не оскорбит?

— Нет, — усмехнулся брат, — мы пробыли здесь достаточно долго. Что, дорогая, внимание венценосных особ слишком обременительно?

— О, не то слово! — подтвердила я. — Хотелось бы оказаться подальше и от этих особ, и от их внимания.

Вот только уйти нам не дали.

— Вы позволите?

Советник. Ну кто бы сомневался?! Неприятности всегда идут косяком. Я вздохнула едва слышно и, конечно, позволила увлечь себя в круг танцующих.

— Вот только не спрашивайте, о чем мы беседовали с наследником, — нервно хихикнула я.

Эльф приподнял правую бровь в нарочитом изумлении:

— С чего вы взяли, ваша светлость, что я буду задавать вам такие вопросы?

Неслыханная для эльфа вежливость — в своей стране обратиться ко мне согласно человеческому этикету. Однако сам советник представляться не спешил: то ли не считал нужным, то ли полагал, что его имя и титул должны быть мне известны. Отчасти он был прав.

Я неопределенно качнула головой:

— Мне это показалось логичным. Когда я танцевала с княжичем, вы поглядывали в нашу сторону с явным интересом.

— Вы не допускаете мысли, что мой интерес был направлен на вас, как на женщину?

— Уж извините, — недоверчиво улыбнулась я в ответ на такое предположение, — даже близко не допускаю.

— Что ж, — на губах советника тоже обозначилась улыбка, на миг оживив его бесстрастное лицо, — отчасти вы правы. Мой интерес привлекла не женщина… а целительница, к которой столь явно благоволит богиня.

— Вот как? Получается, князю все-таки доложили… В таком случае я удивлена, что он не упомянул эту историю во время нашей… м-м-м… беседы.

— Кто вам сказал, что ему доложили? Не ему — мне. У нас не принято беспокоить князя… всякими мелочами.

Я с трудом удержалась от эмоциональной реакции на такое высказывание. Что это? Мне намекают на то, что князь не имеет реальной власти в Лиотании? Что вот сейчас передо мной серый кардинал эльфийского материка, который вот так запросто раскрывает передо мной расстановку сил в государстве? Все-таки полностью скрыть эмоции мне не удалось, и советник довольно улыбнулся, наблюдая за сменой выражений на моей физиономии, а потом наклонился к самому уху и шепнул:

— Вы все правильно поняли. Пусть князь развлекается… как умеет. А дело делать будут те, кто на это способен.

— А его тайное посещение Ниревии несколько лет назад — тоже из разряда развлечений?

— Несомненно. Князь у нас выдумщик и мечтатель, он склонен… строить грандиозные планы. Только кто же позволит им осуществиться?

— Следовательно, вы бы тогда это пресекли, если бы мне самой не удалось?

— И снова — да. Правда, ваши интересы в этом случае не учитывались. Возможно, одной талантливой студентке магической школы грозил несчастный случай со смертельным исходом.

— А теперь, — понимающе ухмыльнулась я, — герцогиню эс Демирад так запросто под кустом не прикопаешь. И что вы намерены делать?

— А ничего, — ухмыльнулся в ответ эльф, — меня пока все устраивает. Все идет, как должно идти. И если не форсировать события…

— Вы намекаете на наследника? — подняла бровь я.

— Не намекаю. Открытым текстом говорю: у юноши множество идей, часть которых вполне вписывается в мои планы, но его горячность мне совсем не на руку. Расшатывать устои тоже надо… с толком. Не стоит нарушать естественный ход событий. Тем более, что за дело взялись боги. Все, что от вас требовалось, вы уже совершили, ваша светлость. Рекомендую вам спокойно закончить практику и покинуть Лиотанию, не смущая умы… и в особенности ум одного порывистого юноши.

— Это полностью согласуется с моими планами, — кивнула я в ответ, — чем скорее я покину ваши земли, тем лучше.

— Я рад, что мы друг друга поняли, — подытожил советник, возвращая мою руку брату.

Говоря с советником, я вовсе не покривила душой. Я по-прежнему чувствовала себя не слишком комфортно в Лиотании, несмотря на то, что теперь у меня и здесь были любящие и любимые родственники. И я радовалась, что до конца практики остается все меньше и меньше времени и не за горами тот день, когда я смогу наконец вернуться домой.

Мне не нравилось не только высокомерное презрение эльфов к людям. Сами люди тоже порой вели себя странно и вызывающе. И если в имении брата я наблюдала отношения, сложившиеся между хозяевами и преданными слугами, которые служат дому из поколения в поколение, то здесь, в столице, атмосфера была совсем иной. Вероятно, сказывались века приниженного положения, но эти существа, считавшие себя несправедливо обиженными, винили остроухих во всех своих невзгодах, независимо от того, что на самом деле было их причиной, и не прилагали никаких усилий, чтобы подняться над обстоятельствами, вырасти. Возможностей для людей здесь было не так уж много, но они были. Надо было всего лишь закрыть рот, призывающий проклятия на эльфийские головы, и открыть глаза. Чтобы увидеть что-то помимо собственной обиды.

Таких обиженных я старалась избегать. Стоило мне заслышать разговоры на определенные темы, я тут же отходила подальше. Потому что мой змеиный нюх позволял мне чувствовать опасность, исходившую от этих недовольных. Какая-то гниль была в людишках, проповедовавших в харчевнях и на базарах.

Попроси меня кто-нибудь объяснить, почему я ни за что не хотела бы столкнуться с ними, я не нашла бы слов. Однако столкнуться все-таки пришлось…

Глава 10

Я как раз возвращалась и ресторанчика, где ужинала почти каждый вечер — готовить я все-таки не успевала. Да и навыки, похоже, утратила за годы жизни в Ниревии: сначала в герцогском доме кормили, затем в школьной столовой, а потом я и собственных слуг завела, так что кулинарить необходимости не было. Я и не скучала по этому занятию — никогда не была любительницей.

Неприятная компания преградила мне путь в одном из переулков, которые вели к лечебнице. Лица сплошь были знакомыми — я пару раз наблюдала как раз этих мужиков в группках бубнящих-протестующих.

— Глянь-ка, парни, — осклабился один из возникших передо мной персонажей, — это ж та самая… эльфийская подстилка!

— Тебе, значит, эльфики нравятся, нашими мужиками брезгуешь? — включился второй.

Ох, как знакомо! Прямо дежавю, только с обратным знаком: там был эльф, здесь — люди. А претензии одни и те же. Меня, кстати, действительно могли видеть с эльфами на здешних улицах, что и не удивительно: я зачастую выбиралась пообедать с Верениэром, иногда встречалась с Легриниаром — его брат уже вернулся домой, а сам маг часто бывал в столице по делам. В общем, да — доказательства преступления налицо, ничего не скажешь.

— Так, парни, — я тщетно попыталась воззвать к голосу разума, — с эльфами я не сплю, а работаю. Я целитель в лечебнице, здесь на практике. Вот заболеете — милости просим, на прием приходите. А сейчас дайте мне пройти.

— Да ла-а-адно, — пропел третий голос, — человеческая баба — лекарка в Лиотании? Заливает!

С этими словами мужик попытался сграбастать меня здоровой лапищей.

Если кто-то слышал, что владение боевыми искусствами позволяет мелочи вроде меня вести бой, что называется, с превосходящими — как в количестве, так и в объемах, — силами противника, то его, конечно, правильно информировали. Позволяет. Но очень недолго. Потому что противник может запросто задавить числом и массой, как это ни печально. Поэтому я честно попыталась убежать, а когда не вышло, просто пустила в ход эльфийскую клановую защиту.

— Да она маг! — шарахнулся от меня один из нападавших.

Второй молча сплюнул, отползая, а третий прошипел мне вслед:

— Ничего, мы тебя все равно достанем.

В том, что достать попытаются, я не сомневалась. Но что они для этого предпримут, вот это меня волновало.

Задумка оказалась простой, как все гениальное — ведь чего проще, чем вырубить не ожидающего нападения мага издалека. Впрочем, не могу сказать, что нападения я не ожидала — моя тревожная система работала исправно, и верещать сигнализация начала своевременно. Однако предугадать, с какой стороны последует атака и в чем она будет выражаться, я не смогла. А в меня банально кинули камнем. Или, возможно, выстрелили из рогатки.

Очнулась я в грязной луже — да-да, в Лиотании осень тоже потихоньку вступала в свои права, зимы не ожидалось, но дожди шли все чаще. И видок у меня оказался весьма непрезентабельный — драная одежда, перепачканная в чем-то вонючем, добротная куртка и вовсе исчезла. А кроме того, раскалывалась башка, резкая боль в боку — не иначе как трещина в ребре, да еще и рука — пока еще действовала, но начинала понемногу отекать. Я осторожно потрогала затылок и, отняв руку, обнаружила, что она вся в крови. В первую очередь я сосредоточилась на голове — кровотечение остановить не проблема, сознание прояснить окончательно — а долечиваться придется уже у коллег.

После этого меня посетила мысль проверить, нет ли еще каких-нибудь потерь. Оказалось — есть. Кошелек сменил хозяина — это не проблема, не бедствуем, да и денег там было немного, а вот не обнаружив на себе дедова связного амулета, я пришла в настоящую ярость, в какой-то момент взявшую верх над здравым смыслом.

Не могу сказать, что я вообще не отдавала себе отчета в том, что происходило дальше, но разум участвовал в моих действиях больше как сторонний наблюдатель, чем как направляющая сила: фиксировал события, заносил в память, немножко удивлялся странностям, но не вмешивался.

Первым делом я заблокировала болевые ощущения. Затем активировала клановую защиту, но только на подачу сигнала: чтобы меня смогли найти, когда все закончится. А потом я просто шла по следу.

Я не знаю, что вело меня. Какое-то звериное чутье… или магическое. Я шла на "запах" своей вещи, похищенного амулета, и одновременно — за теми, кто посмел сделать со мной все это. Нюх, или что это было, провел меня едва ли не через всю эльфийскую столицу к кварталам, в которые не только эльфы, но и законопослушные люди старались без необходимости не заглядывать. Даже удивительно, что в Лиотании, стране гордых остроухих, встречаются такие места.

Но в тот момент я не удивлялась ничему. Редкие встречные прохожие спешили уступить мне дорогу. Возможно, просто пугались чешуи на лице да взгляда моих нечеловеческих глаз. Чутье привело меня на порог какой-то захудалой харчевни. Народу внутри, по моим ощущениям, было немного, но я не стала сразу заходить, а обошла здание кругом, чтобы заглянуть в окно.

Пятеро мужиков сидели за столиком и развлекались местным нехитрым вариантом игры в кости. В троих из них я узнала тех, кто пытался напасть на меня несколько дней назад. Я какое-то время бездумно наблюдала за игрой, скапливая силы для последнего рывка, а потом одним ударом распахнула окно и запустила в помещение обездвиживающую сеть, накрыв ей одним махом всех пятерых.

Просунула голову внутрь и, никого больше не обнаружив, перемахнула через подоконник и подступила к тому, кто моему сегодняшнему звериному чутью казался главным в этой компании.

— Где? — прошипела я.

— М-м-м… — промычал допрашиваемый.

Я махнула рукой, высвобождая речевой аппарат перепуганного мужика из-под магического воздействия.

— Где? — спросила еще раз.

— М-м-м… — и без того не слишком свежий воздух заброшенной харчевни наполнился характерным ароматом.

— Гхде мой амулет? — повторила я свой вопрос.

— Т-т-там… Ш-ш-шкаф у стойки.

Я оставила белого от страха мужика и подошла к шкафу. Амулет обнаружился на полке, рядом — мой кошелек с деньгами. Видно, не успели пока поделить. Медленно-медленно я продела голову в цепочку амулета, нацепила на пояс кошель, села за столик — не тот, за которым я застала честную компанию, а другой, подальше от вонючего собеседника… И в этот момент разум начал возвращаться.

Я ужаснулась, осознав происходящее. Как, оказывается, близко сидит во мне зверь. Не саа-тши, не мыслящая змея, нет… Что-то первобытное, атавистическое, способное отключить мой разум, взять над ним верх… И почему? Потому что посягнули на что-то, мне — этому зверю — принадлежащее? Возможно, это просто сказалось напряжение последних месяцев, не выдержали нервы, но… Зачем себя оправдывать? Счастье еще, что никого не убила, только напугала.

Я почувствовала, как чешуя сходит с лица, обнажая человеческую кожу. Нащупала рефлекторно второй амулет на груди — змеиный, невидимый и потому не доставшийся грабителям. Как бы хотелось мне сейчас поговорить с матерью-змеей! Вот кто способен все растолковать, успокоить, дать правильный совет. Увы — невозможно… Здесь, в Лиотании, чешуйка была всего лишь бесполезной подвеской, связи не было. Единственная змеиная магия, которой было позволено существовать на эльфийской земле, — моя собственная.

— И что мне с вами делать? — выдохнула устало.

— С-с-смилуйся, госпожа, — пробормотал мужик, — пощади… не убивай…

Остальные четверо могли только умоляюще выпучивать глаза.

— Очень мне нужно вас убивать, — проворчала я, — руки еще пачкать.

Я бы освободила своих пленников и ушла, но сил двигаться не было, они словно все ухнули в это безумное преследование и в последний удар. Поэтому я просто сидела и запрещала себе отключиться окончательно. Я ждала.

К счастью, ждать пришлось недолго. Спустя, быть может, полчаса, дверь харчевни распахнулась и на пороге появился Лейтиниэр в сопровождении еще двух эльфов, чьи лица показались мне смутно знакомыми. И только после этого я позволила себе уплыть в темноту.

В себя пришла, к счастью, не в лечебнице, а в своих гостиничных апартаментах.

— Очнулась? — усталым голосом спросил мой эльфийский брат.

Заметно было, что он сидит у моей постели уже очень давно и сам едва держится.

— Ложись, — мотнула головой я, показывая на свободную половину довольно широкой кровати.

Голова, как ни странно, на движение болью не отозвалась. Я прислушалась к своим ощущениям: нигде ничего не болело.

— Починил тебя твой Лерех — никого больше не подпустил, — усмехнулся брат. — Костям, конечно, еще какое-то время потребуется, чтобы срастись, но все обезболено и зафиксировано, можешь спокойно шевелиться.

— Костям? — сморщила я лоб, пытаясь восстановить в памяти пережитое.

— Рука плюс трещина в ребре, — перечислил эльф.

— М-да, кто б мне еще голову починил, — вздохнула я.

— Головой он тоже занимался. Что не так? — нахмурился брат.

— Да нет, я не о травмах. Меня больше волнует, как это меня так переклинило, что я себя контролировать перестала. Я же этих бандитов на зверином нюхе преследовала. Без участия разума. Будь я в состоянии думать, не поперлась бы туда, наверно, дождалась бы помощи.

— Ты просто устала, сестричка, — вздохнул Лейт, — я же вижу, в каком ты напряжении пребываешь все это время. Чужая страна, постоянные столкновения — то с эльфами, то, теперь вот, с людьми. Да еще и эти твои целительские подвиги тоже даром не проходят. За все надо расплачиваться. Я договорился с Летравиором-Соэно, тебе дадут несколько дней отпуска. На отзыве, который тебе даст лечебница, это никак не отразится.

— И все-таки ложись, — повторила я, — у тебя все равно нет сил ни сидеть, ни идти куда-нибудь. Эниэра знает, где ты?

Брат кивнул. Подумал немного, потом снова кивнул — каким-то своим мыслям. И все-таки лег рядом со мной, как был, в одежде, только сапоги скинул. И мгновенно заснул.

"Намучился со мной", — вяло подумала я и отключилась вслед за братом.

Когда я открыла глаза в следующий раз, Лейтиниэра рядом уже не было.

— Вернулся домой, — пояснил мне вечером навестивший меня Лерех.

Я к тому времени уже поднялась вполне самостоятельно на ноги, привела себя в порядок и даже поела — кто-то позаботился, чтобы из ближайшего ресторанчика мне доставили еду. Содержимое тарелок, конечно, успело немного остыть, пока я спала, но все еще оставалось съедобным. А греть мне все равно было лень.

Очень хотелось с кем-нибудь поговорить, но не нашлось рядом никого, кому я могла бы рассказать обо всем, что меня мучило. Не было матери-змеи, ушел брат… да я и не уверена была, что именно с ним готова разговаривать… Я бы написала Лэйришу, но разве доверишь все это бумаге? Да и пугать его — как-то неправильно… Тогда кто?

Словно в ответ на мой вопрос раздался стук в дверь, и я встала, чтобы отпереть замок. За дверью оказался Легриниар.

— Зашел проведать, — пояснил эльф.

Появлению этого эльфа я обрадовалась. Пожалуй, он был именно тем, кому я могла доверить свои проблемы: старше и умнее меня, опытный маг, очень по-доброму ко мне относившийся. Несмотря на то, что знакомы мы были очень недолгое время, да и само знакомство началось не слишком красиво, я успела принять Легриниара в свое сердце.

— Как твой брат? — спросила я, наливая гостю травяной отвар.

— Оклемался, — коротко ответил эльф.

— И что, не раскаялся… в своем раскаянии?

— Нет, — помотал головой мой гость, — он действительно искренне каялся, а сейчас переосмысливает жизнь. Замкнулся в себе, много думает.

— Главное, чтобы насовсем не замкнулся… А то неизвестно, до чего он там додумается.

— Я присматриваю за ним, — улыбнулся Легриниар. — Ты сама-то как?

— Считай, что тоже вполне оклемалась. Правда, есть вещи, которые меня тревожат.

— Что именно? — обеспокоенно спросил эльф.

Ну точно как брат.

— Мое состояние во время этих событий. Понимаешь, когда я очнулась… там, на улице… и обнаружила пропажу дедова амулета, меня охватила ярость, полностью затмившая разум. Я зверем шла по следу, жаждая не только вернуть свое, но и расправиться с обидчиками. Хорошо еще, что убить никого не успела — раньше в себя пришла.

— Ты Лейтиниэру говорила?

— Да.

— А он что?

— Говорит, это у меня от перенапряжения эмоционального, которое я в последние месяцы переживаю.

— Дурак твой брат! — безапелляционно заявил мой собеседник.

— С чего бы это? — обиделась я за брата.

— С того, что знать должен: он провел через обряд принятия в клан существо иной расы. Тут возможны любые сдвиги, нарушения баланса. По идее, он должен был оставить тебя под присмотром как минимум на полтора-два месяца и при этом беречь от всяческих потрясений. Вместо этого ты отправляешься на практику, потрясений переживаешь столько, что и в обычном состоянии тяжело перенести… И что удивительного, что твоя психика не выдержала?!

— И что, — ужаснулась я, — я теперь буду подвержена таким припадкам?!

— Нет, — успокоил меня Легриниар, — переломный момент ты уже миновала. Считай, самое страшное позади. Конечно, неплохо бы тебя еще немного поберечь, но поскольку это невозможно, то… надеюсь, ты примешь из моих рук эликсир, который я сам разработал. Он как раз для подобных ситуаций — успокаивает и позволяет сохранять ясный разум.

— Приму, конечно!

Эликсир оказался просто чудодейственным. Потому что в оставшееся время в Лиотании я сохраняла спокойствие даже тогда, когда у меня были все основания выйти из себя.

Глава 11

— Лари? — Лерех приоткрыл дверь кабинета, где я корпела над отчетом по практике.

В принципе, можно было бы не спешить с этой писаниной, а спокойно заняться ей дома, в Ниревии, но у меня как раз выдалось свободное время, а откладывать нудную работу я не люблю. Вот дипломную писать — это да… это будет интересно. У меня были такие наработки, что я заранее потирала ладошки в предвкушении.

— Что? — я подняла голову.

Вид у друга и коллеги был странный — обычно подтянутый и аккуратный целитель щеголял нынче в мятой рубахе, взлохмаченный и с красными от переутомления глазами.

— Я хотел бы тебе кое-что показать… Пациентку одну.

— Почему мне, а не местным целителям? — удивилась я.

— Ты поймешь, — коротко отозвался Лерех.

Он привел меня в человеческое отделение лечебницы, в палату, которая была отведена для самых тяжелых пациентов. На кровати в состоянии стазиса лежало тело девушки… нет, даже девочки. Совсем юное лицо с тонкой, почти прозрачной кожей и бело-голубыми губами — и вьющиеся рыжеватые волосы, разбросанные по подушке, на фоне которых лицо казалось еще бледнее.

Не дожидаясь комментариев коллеги, я просканировала пациентку. На физическом плане я не обнаружила ничего выдающегося, разве что сильное истощение, но явно не от обычного недоедания, причину следовало искать глубже. Энергетический уровень совсем не порадовал — каналы заужены, перекручены, потоки сбиты… Девочка могла бы стать магом, но состояние энергетической системы не только лишало ее возможности накапливать силу, но ставило под сомнение жизнеспособность пациентки. Это как она до такого дойти умудрилась?

После некоторого колебания я перешла на уровень тонких структур и, к своему удивлению, их нашла. В девочке текла, вероятно, эльфийская кровь, но совсем немного — не больше восьмушки. Но поразило меня не само наличие сферы жизни, а ее повреждения: складывалось впечатление, что сферу жизни уродовали намеренно, потому что никакими случайностями такие травмы объяснить было нельзя.

— Рассказывай! — скомандовала я другу.

— Вчера вечером привезли ее, — угрюмо вздохнул друг, — Нашли на улице в бессознательном состоянии. Рейнилиэр осматривал. Истощение диагностировал, понятно. Рекомендовал подпитку, целительный сон, а по выведении из него начать потихоньку подкармливать.

— Я бы этого Рейнилиэра к пациентам вообще не допускала, особенно к людям.

— Вот именно, — подтвердил Лерех, — я ему, если честно, так и сказал сегодня утром. Всю ночь я с ней сидел на подпитке — ее каналы ничего не усваивают. Да это и понятно было, я просто решил попробовать пробить. Потом только догадался на тонкие структуры взглянуть — и понял, что все мои усилия бессмысленны. В общем, я ее в стазис, чтобы помощи дождалась, сам поспал несколько часов прямо тут — и к тебе сразу. Рейнилиэра вот встретил по дороге, не сдержался…

— Я бы тоже не сдержалась, понимаю тебя. Ладно, выводи ее из стазиса, и сразу становись на подпитку, а я попробую почитать память. Надо понять, что с ней делали.

Когда Лерех снял стазис, пациентка беспокойно задвигалась. Очень странно: усыпили ее качественно, должна бы спать и не ерзать. Я положила руки на виски девушки и вздрогнула — такой чудовищный поток негативных эмоций и бессвязных мыслей на меня обрушился. Я сосредоточилась, пытаясь разделить всю эту мешанину на слои. Получалось с трудом, но когда картина начала проясняться, я ужаснулась и усилием воли удержалась от того, чтобы прервать процесс считывания. Это было… невозможно, нереально, неправильно…

Имени у нее не было. То есть оно было, конечно, но впечатление складывалось такое, что никто никогда ее по имени не называл, поэтому в воспоминаниях оно ни разу не прозвучало. Младшая дочь в семье. Ненужная, потому что странная — так о ней говорили. И от странной решили избавиться, да не просто так, а с выгодой — в возрасте пятнадцати лет продали эльфу-магу. Родители полагали, что в качестве постельной игрушки — так она поняла из подслушанных разговоров. Однако эльфа ее тщедушное почти детское тело с этой точки зрения, надо полагать, не интересовало. Ее хозяин был магом-экспериментатором. Из разрозненных и неясных воспоминаний девочки определить, какую цель имели его эксперименты, возможным не представлялось. Но складывалось впечатление, что цели как таковой не было. А был свихнувшийся садист, который разрушающе воздействовал на сферу жизни только ради того, чтобы увидеть, что из этого выйдет. Вроде как некоторые детки ноги паукам отрывают.

Садист не спешил, расковыривал "материал" понемногу, а регенерация у девочки была почти эльфийской, так что хватило ее надолго. На несколько лет. Дальше поражение пошло по всем системам — сперва на энергетическом уровне, потом на физическом. И разум затронуло, но в какой степени — пока не определить.

Я не просто считывала воспоминания, я их впитывала, записывала, чтобы потом сбросить на внешний носитель. И… вроде же есть у них тут какие-то законы насчет магических преступлений? Легриниан же… В общем, я не я буду, если не дам этому делу ход.

— Лерех, — я закончила считывание и вынырнула во внешний мир, — я сейчас тебе энергии подкину, чтобы у тебя сил еще на какое-то время хватило, а сама пойду команду собирать. Потому что тут тянуть нельзя.

Друг только кивнул молча. Я положила правую руку ему на загривок и принялась вливать силы.

— Хватит, — остановил меня Лерех минут через десять, — тебе ведь еще работать придется… с ней, — он мотнул головой в сторону пациентки.

Да, тут он прав, работать придется в основном мне…

Небольшой запас кристаллов для ментальных записей хранился у меня в комнате. Туда и отправилась. Сбросила считанные с девочки воспоминания, предварительно упорядочив, чтобы потом следователям было с чем работать, и вернулась в лечебницу.

Мне повезло, что Летравиора я застала в кабинете — обычно в это время он на операциях или на обходе. Ведущий целитель, увлеченно строчивший что-то на листе бумаги, с удивлением поднял на меня глаза — все-таки тут… как, впрочем, и везде… не принято было врываться в кабинет начальства без стука и без приглашения. Но меня можно было извинить, уж больно зацепило меня только что увиденное.

— Вот! — с этим восклицанием я водрузила кристалл с записью на стол перед целителем.

— Что это, лейва Лариса?

— Это, почтенный Летравиор-Соэно, то, с чем вам стоит ознакомиться.

Летравиор, надо отдать ему должное, не стал задавать лишних вопросов. Просто положил руку на кристалл и сосредоточился. Информация с такого носителя передавалась в сжатой форме, а потом стремительно разворачивалась в сознании реципиента. Потому времени это заняло совсем немного.

— Она у нас, здесь? — только и спросил меня целитель.

— Да, в человеческом отделении. Лерех сейчас на подпитке. Надо его сменить, во-первых, потому что он со вчерашнего вечера с ней, почти не отдыхал. Во-вторых, нужна бригада, чтобы оперировать…

— Возьметесь? — прервал меня Летравиор.

Я кивнула и продолжила:

— А еще нужно передать этот кристалл… в ведомство по магическим преступлениям, или как оно там называется. Лучше Легриниару, ему я доверяю. Потому что мерзавца нужно призвать к ответу. Ему ведь не сойдет все это с рук только потому, что он эльф, а она — человек?

Целитель покачал головой:

— Нет… Есть законы… Просто такие преступления трудно отслеживать, но здесь-то все ясно…

Бригаду мы собрали за считанные минуты. Лереха хотели отправить отдыхать, но он заупрямился:

— Я побуду здесь. Понимаю, что толку от меня сейчас никакого, но… не хочу ее оставлять.

К тому моменту я уже успела кратко изложить другу, что считала из памяти девочки, и Лерех был потрясен.

А дальше… Дальше я застыла над своей пациенткой в замешательстве. Мне предстояло понять, как и что с ней делать. Будь она чистокровной эльфийкой — вопроса бы не стояло: как выглядит эльфийская сфера жизни, я знаю наизусть и способна ее восстановить… опыт уже был. Но девочка была даже не квартеронкой, я не знала точно, сколько в ней от эльфов. Даже у полукровок магическая оболочка бывает развита по-разному или не развита совсем. И что мне взять за образец в таком случае?

"Таниэрэ! — мысленно воззвала я. — Мне нужна твоя помощь!"

Ответа — настоящего, словами, — не было, но в окружающем меня пространстве обнаружилось некоторое напряжение. Присутствие Таниэрэ я уже научилась различать и теперь знала, что богиня здесь. И исходило от нее нечто вроде сомнения: мол, а стоит ли?..

"Стоит, — ответила я на не озвученный вопрос, — ты дважды втягивала меня… в странные ситуации. Я сделала то, чего ты от меня требовала. Теперь помоги мне. Я не прошу многого: просто покажи, к чему мне надо стремиться".

И она показала. Всего на одно мгновение, но я успела разглядеть и запомнить. Дальше все было… Не сказать, чтобы совсем просто, но хотя бы понятно. Я создала матрицу с помощью магии подобия, и влила силу в те жалкие остатки, которые когда-то были сферой жизни девочки. И сразу почувствовала, как что-то там откликается на мои усилия, начинает понемногу пульсировать, оживать. Еще чуть-чуть — и окрепшие золотые нити начнут расти, стремясь заполнить заданную форму. Только нужно подпитывать непрерывно — и непременно чистой магией.

Мы это делали по очереди, сменяя друг друга. Много часов спустя, когда узор уже стал живым и узнаваемым, я, оставив Верениэра на подпитке, занялась энергетическими структурами: надо было прочистить и распрямить изувеченные каналы, чтобы дать свободный ток энергии. На этом этапе к нам присоединился Лерех — он успел немного поспать, когда убедился, что все идет как надо, и теперь уверял, что полон сил и способен к работе.

Закончили мы глубокой ночью. К этому времени все валились с ног от усталости, не только Лерех, но расходиться не спешили. Девочку из операционной переместили в палату эльфийского отделения, поскольку тут можно было в любой момент активировать магические потоки для подпитки тонких структур. Распределили дежурства на ближайшие сутки — пациентка нуждалась в постоянном контроле. Только мне пришлось настоять, чтобы из этого графика исключили Рейнилиэра:

— Я считаю, что он допустил непростительную небрежность по отношению к пациентке, не потрудившись взглянуть даже на энергетические потоки. Про сферу жизни я молчу — тут стереотипы работают, редко кто ожидает увидеть магическую оболочку у человеческой девушки.

Самого виновника к этому моменту в лечебнице уже не было, и никто со мной спорить не стал. Только ведущий целитель вздохнул огорченно — похоже, это был не первый прокол его ассистента.

Утром по приглашению Летравиора-Соэно в лечебницу зашел Легриниар. Кристалл он просмотрел тут же, на месте, и на лице его расцвела кровожадная улыбка:

— Если бы вы знали, сколько времени я охочусь за этим мерзавцем! Слухи ходят, доносы поступают — и никаких доказательств. И главное — не скрывает даже. Смеется в лицо: докажите, мол. Ничего, теперь докажем! Не отвертится!

— Как у вас караются такие вещи? — поинтересовалась я.

— Блокировка магии. На срок от ста лет до пожизненной.

— Справедливо. Хотя во мне при мысли об этом типе просыпается что-то низменное, хочется заставить его страдать, как страдала эта девочка.

— Поверь, для эльфа неспособность обратиться к собственной магии достаточно суровое наказание, это очень мучительно. А ты, дорогая, — Легриниар ехидно усмехнулся, — эликсир принимать не забывай.

…Девочка пришла в сознание на третьи сутки и долгое время не могла понять, где находится — смотрела вокруг диким взглядом, жалась к стене и плакала. Мне даже показалось, что она не способна говорить, но нет — после нескольких сеансов ментальной магии она пришла в относительно адекватное состояние. Пугалась, конечно, всего, но говорила и даже начинала потихоньку улыбаться. И имя свое назвала — Нейла. Но работы с ней предстоял еще непочатый край: все же три года в рабстве у сумасшедшего мага-экспериментатора и, будем уж откровенны, садиста, на психике сказываются не лучшим образом.

И почти каждый день, заходя в палату для проведения очередного сеанса, я заставала там Лереха, который старался проводить с Нейлой всякую свободную минуту. Сначала я наивно полагала, что это внимание целителя к спасенной им пациентке, но потом прозрела, пару раз заметив, как коллега при моем поведении отдергивает руку, которой обнимает девушку, и сам отшатывается от нее.

Конечно, девушка была очаровательной. Это не было заметно, когда ее, истощенную до предела доставили в лечебницу, но потом, когда она немного восстановилась, оказалось, что Нейла невероятно хороша собой. Но… она остается здесь, в Лиотании, Лерех скоро покидает страну… зачем же подавать ей ложные надежды? Она и так настрадалась. Примерно это я и заявила Лереху, в очередной раз застукав его милующимся с юной красоткой.

— С чего ты взяла, что она остается в Лиотании? Я забираю ее с сбой, — спокойным тоном сообщил мне друг.

— В каком качестве?

— В качестве моей невесты.

— Лерех, а ты хорошо подумал? Ты целитель, она — необразованная девушка, да еще и с подорванной психикой. Не случится так, что ты со временем утратишь к ней интерес?

— Нет, — Лерех решительно опроверг такое предположение, — я полностью уверен в своих чувствах Нейла — не только красивая, она еще и умная, и способная. Я сам постараюсь заняться ее обучением. Со временем она сможет мне ассистировать в лаборатории, если захочет. И потом, не забудь, я сам из простой семьи, моя мать — обычная крестьянка.

Спорить я не стала. Лерех — здравомыслящий человек и смотрит далеко в будущее.

И еще мне пришли на память те самые брачные браслеты, которые Лейтиниэр когда-то изготовил для Лереха в благодарность за помощь в исцелении супруги. Теперь им, несомненно, найдется достойное применение, а ту, что будет носить один из этих браслетов, мой друг и коллега нашел именно в Лиотании. Это ли не знак судьбы?

Глава 12

На три последних дня в Лиотании брат пригласил нас погостить в своем имении. В этот раз мой друг и коллега не соблазнился настойчивыми призывами Делевиэра, который вновь заманивал его в лабораторию — невеста оказалась важнее. Поэтому Лейтиниэр с Делевиэром забирали из лечебницы нас всех троих.

Со слезами на глазах я выслушивала прощальные напутствия коллег, принимала небольшие подарки на память. Из разряда скромных выбивались два дара, но они были не от целителей, а от пациентов. Ринтейра — та самая, которой мы помогли родить маленького эльфеныша, передала с посыльным собственноручно сплетенную кружевную шаль необыкновенно тонкой работы, просто дотрагиваться страшно, не то что носить. К шали прилагалась записка с новым адресом эльфийки и предложением обращаться, если вдруг что-то понадобится. Похожего содержания записка сопровождала и другой подарок: загадочный артефакт из сермирита с мерцающим черным камнем. По утверждению изготовителя, эта уникальная штука, существующая в единственном экземпляре, должна была навевать приятные сны, если положить ее на ночь в непосредственной близости от подушки. Этим артефактом я решила не пользоваться, по крайней мере, до того, как на него посмотрит Терсим. Не только потому, что я не нуждалась в снах искусственного происхождения, мне еще и сам автор доверия не внушал. Им был тот самый эльф, которому я вернула зрение. И мне как-то не удавалось забыть, что потерял он его как раз вследствие магического эксперимента.

Ведущий целитель вручил нам документы, подтверждающие прохождение практики, исполненные хвалебных эпитетов. Скромный Лерех краснел, читая отзывы о себе, а совсем уже оправившаяся от своих ужасов Нейла, веселая и любопытная, норовила заглянуть ему через плечо и время от времени дергала за рукав:

— Ну что там, что?

Легриниар прощаться не стал — сказал, что вместе с исцелившимся родственником явится прямо в порт, чтобы нас проводить.

В имение своего эльфийского брата я возвращалась… ну, почти как домой. По крайней мере, из чужого мира — в родной. До этого возвращения я даже не представляла себе, насколько душит меня эльфийская столица, как сильно выматывает практика в лечебнице, когда постоянно думаешь о том, чтобы не ударить в грязь лицом, и каждым своим действием доказываешь, что и человеческое образование чего-то стоит. Все это время было было для меня непрерывным противопоставлением себя — миру. Не эльфам и не людям конкретно, но всему этому обществу, закосневшему в предрассудках, давних распрях, вечном недовольстве всем и друг другом.

Вдали от дворцов эльфы жили иначе: занимались своими делами, предавались увлечениям и развлечениям, заботились о семьях, любили близких… если умели. Так ведь и люди не все это умеют.

Словом, в имении я отдыхала. Душой и телом. Ходила гулять по окрестностям, напрочь игнорируя зарядившие дожди, выискивала редкие травки, которые не росли в Ниревии. Не собирала, нет. Еще не хватало тащить с собой горы сена через море. Но показывала их Эниэре, чтобы она приготовила для меня семена, когда наступит подходящий сезон. Семена много места не занимают, их можно и магической почтой переслать. А я подумывала завести что-то вроде аптекарского огорода — возможно, в своем баронском имении или…. в Дайвире. Я ведь выйду когда-нибудь замуж за Лэйриша, я ему обещала.

Мысли о замужестве пугали и грели одновременно. Грели воспоминания о совместно проведенных часах. Пугало представление о браке, как о потере свободы. Нет, я знала, что Лэйриш не из тех, кто посадит жену под замок и запретит ей заниматься чем-либо, выходящим за рамки домашнего хозяйства, но… все равно тревожилась. И ругала себя за это, ведь ничем иным, кроме недостатка доверия, мои тревоги было не объяснить. А потом вдруг вспомнила, что никогда не говорила об этом с Астирой. Для Лэйриша просила счастья в любви, было дело. И о доверии как-то раз, но тогда дело касалось Мариена.

И я попросила Лейтиниэра сводить меня в храм Астиры. Здесь, в Лиотании, не было общих храмов, посвященных всем богам сразу, ставили только отдельные. Ближайшее святилище Астиры оказалось не слишком далеко, на границе владений клана Льерэ. Брат оставил меня там одну, а сам перенесся обратно в имение.

На пороге храма я замешкалась, собираясь с мыслями. О чем я хотела просить? О том, чтобы у нас с Лэйришем все сложилось? А не будет ли это насилием, чем-то вроде приворота? Менее всего я хотела бы привязать к себе любимого каким-нибудь искусственным способом.

Впору было посмеяться над собственной нерешительностью, вот только смешно мне не было: во мне все больше крепла уверенность, что вопросы мои — это действительно вопросы жизни и смерти. Для кого-то, возможно, это не так. Но не для меня — с самого начала моего пребывания в этом мире тема брака преследовала меня, каждый раз поворачиваясь совсем не той стороной, которую принято воспевать. Неудивительно, что я стала воспринимать замужество, как конец всему. И в то же время хотелось уже… прислониться к кому-то, найти свою гавань — в объятиях того, кому доверяю…

Да, вот оно — доверие! И с этой мыслью я решилась наконец переступить порог святилища. Там я просила Астиру умения доверять и доверяться.

Портал в обратно в имение построила сама, не дожидаясь Лейта. Это был наш последний вечер в Лиотании, поэтому все собрались в гостиной. Лейт выставил на стол бутылку легкого эльфийского вина, не туманящего разум, Эниэра, уложив детей, спустилась с инструментом, отдаленно напоминающим то ли мандолину, то ли лютню и села в кресло, тихо перебирая струны, а потом запела.

Голос у нее был не сильный, но красивый, только песни звучали не только незнакомые, но и не совсем понятные — на древнем эльфийском языке. Мне приходилось читать на нем, но вживую я его никогда не слышала. Наверно, этим старинным песням она научилась в храме… а может, в семье хранили древние традиции.

Делевиэр сидел в тени, в уголке, и слушал родственницу, широко раскрыв глаза и затаив дыхание. Похоже, он впервые видел Эниэру поющей.

Нейла, нисколько не смущаясь, сидела на коленях у Лереха, положив голову ему на грудь. Она улыбалась, но иногда, когда эльфийка брала особенно щемящие ноты, из глаз девушки катились слезы.

Я и сама, если честно, временами порывалась всплакнуть, но сдерживалась изо всех сил. И немножко сердилась на себя за это, потому что умение отпускать себя рядом с близкими, родными — это тоже вопрос доверия.

…На следующий день эльфы доставили нас в порт. Формальности в этот раз были пройдены почти мгновенно — куда проще покинуть Лиотанию, чем попасть в нее.

К отплытию, как и было обещано, явились Легриниар и Вейстиор. Вейста я видела впервые после исцеления, и на мой взгляд это был совершенно другой человек… то есть эльф — глаза светлые, ясные, полные надежды, словно он заново начинал жить. Собственно, так оно и было на самом деле.

Вейстиор долго держал меня за руки, ничего не говоря, потом поцеловал запястья — одно, потом второе — неловко поклонился и отошел, смахивая слезу со щеки. Его брат отвел меня в сторону и вручил что-то вроде свернутого в рулон полотна:

— Это от Вейста… Сам постеснялся отдать, меня попросил. Ты посмотри уже потом, на корабле, когда отплывете.

Когда отплывали, сердце мое рвалось на части — значительный кусок его оставался здесь, на эльфийской земле. Удивительно, но Айиоро — другой мир! — казался более близким и достижимым, чем эльфийский материк, скрывавшийся в тот момент за горизонтом.

Когда последние намеки на близость берега исчезли из виду, я удалилась в каюту — чтобы поплакать наконец в одиночестве. Потом вспомнила о полотне от Вейста и развернула его. Это была картина, изображавшая типично лиотанийский пейзаж с его цветущим изобилием. Удивительным было то, что в изгибах стволов и ветвей угадывались очертания женской фигуры, и в этой фигуре я узнавала себя…

Я долго перебирала подарки лиотанийский друзей и коллег, плакала снова, а потом велела себе спрятать с глаз долой все, что причиняет страдания, и отпустить Лиотанию, перестать себя мучить. И стала думать о тех, кто ждет меня дома, перечитывая последние записки детей и письма Лэйриша. И с каждым мгновением чувствовала, как все больше блекнут краски эльфийского материка в моей памяти и крепнут путеводные ниточки, которые должны привести меня к порогу родного дома.

В этот раз плавание протекало без происшествий. Никто не покушался на мою честь, никому не требовались мои целительские услуги. Разве что Лерех предсказуемо страдал от морской болезни, но за ним самоотверженно ухаживала Нейла. Для нее была заказана отдельная каюта, но девочка уходила туда лишь на ночь, когда убеждалась в том, что ее возлюбленный спаситель спит и не нуждается в помощи.

Погода стояла такая, что на палубе не погуляешь — дул промозглый ветер, лупил дождь, доски палубы были мокрыми и скользкими. Я пару раз попыталась выйти, а потом оставила эту затею — никакого удовольствия. В итоге я проводила время в тесноте собственной каюты. Пару раз капитан приглашал в кают-компанию, но мне быстро становилось скучно в обществе деранийских аристократов, и я незаметно, чтобы никого не обидеть, уползала обратно к себе.

Один раз ко мне зашла Нейла.

— Можно? — девушка робко постучалась в дверь моей каюты.

— Конечно, — пригласила я, — заходи.

Девушка бочком просочилась внутрь и уселась на краешек кровати. Она молчала, я тоже не спешила начинать разговор — читала книгу с кристалла и время от времени ловила на себе полные надежды взгляды гостьи.

— Ну что? — наконец не выдержала я.

— Ла-а-ари, — голос у Нейлы был певучий, и говорила она, слегка растягивая гласные, — я бою-у-усь.

— Чего ты боишься?

— Лерех — он хороший… Такой хороший, что просто слов нет, — девушка всплеснула руками, — но он увозит меня в чужую страну.

— Ты боишься нового места?

— Я боюсь остаться там одна, — призналась Нейла.

— Но ведь ты не одна, ты с Лерехом.

— Ну да, — беспомощно улыбнулась она, — я и говорю. Он хороший — слишком хороший для меня. Умный, добрый, сильный. Вдруг он потом поймет, что я не подхожу ему, и оставит меня?

Надо же, те же мысли, которые я пыталась донести до друга и коллеги, только теперь в исполнении его возлюбленной. Вот только передо мной в этот раз стояла совсем другая задача — утешить, обнадежить. Я и на корабле не прекращала своих лечебных сеансов с Нейлой, и ее тревоги — вовсе не беспочвенные, на мой взгляд, — могли вывести девушку из равновесия, замедлить ее восстановление.

— Ты сама говоришь, Нейла, что он хороший. И ты считаешь, что такой умный, сильный, добрый способен увезти девушку на край света, в чужую страну — и бросить ее там? Подумай сама. Даже если он вдруг решит, что ты недостаточно хороша для него — а я в это ни за что не поверю! — он не оставит тебя без помощи и поддержки. А в Ниревии у тебя гораздо больше возможностей устроить свою жизнь, чем в Лиотании, — и я вовсе не кривила душой, будучи полностью уверенной в своем друге.

Глаза девушки засветились пониманием.

— Ты все правильно сказала, Лари! — объявила она. — Он добрый и плохо со мной не поступит. А если разлюбит, то все равно не обидит. Но лучше я все-таки буду верить в его любовь! — подытожила она.

Та самая вера, которой так не хватает мне самой, — с горькой улыбкой подумала я. Я и в свою-то любовь до конца поверить не могу, а уж верить в чувства, живущие в сердце другого — и вовсе высший пилотаж, непостижимое искусство.

Как и в прошлый раз, Лерех почувствовал себя прилично на пятый день плавания, а на седьмой наш корабль пристал в деранийском порту.

И тут выяснилось, в Деранию из Лиотании попасть ничуть не проще, чем наоборот. Даже, я бы сказала, еще сложнее, потому что в действиях эльфийских чиновников прослеживалась хоть какая-то логика, тогда как в поступках деранийских — совершенно никакой. Все уперлось, конечно, в Нейлу — она была подданной Лиотании и притом человеком, эльфа бы задерживать не рискнули.

И вот тут-то я увидела, что мягкий, незлобивый Лерех обладает, оказывается, железным характером и пробивной силой настоящего тарана, а ради любимой готов стоять над душой у чиновника до победного конца. Пока он улаживал формальности, мы с Нейлой уселись в небольшом зале ожидания при таможенном управлении, и я полезла в свои вещи, чтобы достать почтовую шкатулку.

— Что это? — заинтересовалась девушка.

— Почтовый артефакт, — пояснила я, — вторая такая же стоит у меня дома, и если я кладу что-нибудь внутрь и закрываю крышку, то этот предмет перемещается в парную шкатулку. И наоборот. Обычно мы так обмениваемся письмами с домашними.

С этими словами я открыла крышку и выудила неаккуратно сложенный листок бумаги. На нем рваным, неровным Наташкиным почерком было написано: "Мар пропал. Возвращайся скорее".

Глава 13

Сердце дрогнуло и пропустило один удар.

— Что? — воскликнула Нейла, заметив, как я побледнела.

Я сунула ей под нос записку.

— Мар — это кто?

— Брат.

Выцепив взглядом Лереха, я подошла к нему, тоже дала прочитать послание.

— Я вас оставляю. Надо спешить.

Лерех кивнул:

— Оставь вещи, мы довезем.

— Не выдумывай, у меня не так много вещей, да и все равно ведь порталами иду.

Одну, без Нейлы, меня пропустили мгновенно — не резон Дерании ссориться с ниревийской аристократией. Первый стационарный портал располагался прямо в порту. Два прохода — и я очутилась в приграничном городке. Хорошо, что я догадалась в свое время оставить собственную метку на границе и теперь мне не надо было ждать кареты.

Еще один прыжок — и граница. И как раз здесь деранийцы решили помурыжить меня подольше. Я ждать не просто не хотела — не могла, и потому без зазрения совести надавила на чиновника ментально, чтобы он поспешил. Свои же даже останавливать не стали — стоило только махнуть у них перед носом подорожной и коснуться опознающего артефакта.

Оставался последний прыжок до общественного портала, и этот прыжок отнял у меня остатки сил. Дальше двигалась, что называется, на честном слове — из портала в портал, ближе и ближе к дому.

Наверно, если бы я дала себе труд подумать, то сообразила бы, что могу, благодаря змеиной крови, чувствовать, где находится Мар и в каком он состоянии. Но думать мне было некогда, и это, вероятно, избавило меня от ошибок и опрометчивых поступков.

Уже в Лербине я наняла карету, которая от портала доставила меня к порогу собственного дома. Навстречу мне выскочила Наташка, за ее спиной маячил посеревший, спавший с лица Дариен. Лэйриш ждал внутри, в доме. Он отцепил от меня всхлипывающую сестру, а потом просто обнял нас обеих и стоял так, пока мы не успокоились и не обрели способность внятно изъясняться.

— Когда и как это случилось? — спросила наконец я.

— Три дня назад. Вышел из дома вместе с нашим учителем математики — и не вернулся.

— Учителя допрашивали? — повернулась я к Лэйришу.

— Да. Ничего не помнит, находился под ментальным воздействием. И восстановить память не удалось.

— Я деда позвала, — снова заскулила Наталья, — а он говорит, что не может найти в чужом мире кого-то, в ком нет крови тейордов.

— Правильно говорит, — кивнула я. — зато я могу его найти. Ума не приложу, почему я не подумала об этом раньше — отправилась бы не сюда, а сразу за ним.

— Точно, и вляпалась бы в неприятности по самые уши, — осадил меня любимый. — Ты в самом деле думаешь, что разумно отправляться на поиски мальчика в одиночестве?

— А с кем? — удивилась я, не слишком хорошо соображая после такого количества переходов.

— Ну, во-первых, родная, ты никуда не пойдешь без меня, — заявил Лэйриш, — это однозначно. Во-вторых, с нами отправится кто-то от тайных служб, потому что Аргел мер Сельмир уже в курсе, а он знает, кто такой Мариен, поэтому пошлет своего человека.

— Но я же говорила его величеству, что мальчишка больше не опасен для короны! — возмутилась я.

— Милая, это тайная канцелярия, они все равно будут все держать под своим контролем. А кроме того, это распоряжение его величества лично. Что бы ты ни думала, а он, хоть и не испытывает к мальчику родственных чувств, не снимает с себя ответственности за его судьбу. Ну и последнее: неужели ты считаешь разумным отказываться от помощи профессионалов?

— Ты прав, — обреченно вздохнула я, — отказываться не буду.

— Ну и магистр Стайрог изъявил желание составить нам компанию.

— Вот уж его помощь я точно не отвергну, от Анха в любом случае будет толк. Когда выходим? — я бросила взгляд на часы.

— Не сегодня! — пресек любимый мои поползновения.

— Но почему?!

— Потому что ты без сил, тебе надо отдохнуть, выспаться, восстановить резерв. Утром мы встретимся с нашей командой, обсудим план действий и только после этого будем выдвигаться.

— Хорошо, — покладисто согласилась я.

Спорить сил не было. По правде говоря, сил не было ни на что. Лэйриш сам отвел меня в ванную, вымыл, донес до постели. И все это — в сопровождении нежнейших поцелуев и прикосновений, которые не будили жар страсти, а расслабляли, успокаивали, настраивали на мирный лад. И я сама не заметила, как стала отвечать на его ласки так же мягко и бережно, как он обращался со мной. В эту ночь любимый мужчина открылся мне как-то по-особому, с незнакомой пока стороны. И я засыпала в его объятиях, чувствуя себя защищенной от зла всего мира, не сомневаясь, что он пойдет за мной — или за меня — в огонь и в воду, поддержит, вытянет из пропасти, прибавит сил, если я в них буду нуждаться, сохранит любую мою тайну, не заденет ни злым словом, ни взглядом, ни даже мыслью. И за что мне такое невероятное счастье?..

И что удивительно, утром я проснулась совершенно спокойной за исход наших поисков. Знала точно: найдем, иначе и быть не может. Времени в запасе было достаточно, поскольку подготовка ритуала требовала не меньше декады. Уж что-что, а это я знала точно: не зря когда-то часами торчала в закрытом хранилище.

К полудню в доме собрались все участники поисковой экспедиции. Сначала явился незнакомый тип с бесцветными глазами и бесстрастным лицом. Вполне ожидаемо, это оказался посланец от мер Сельмира. Представляться посланец не стал, вернее, буркнул что-то неразборчивое, кивнул и проследовал в гостиную, как будто так и надо. Анх явился не один, а с Лехом.

— Я с вами, — с порога заявил оборотень.

— Вот как? Похоже, о моей беде знает уже весь город.

— Весь — не весь, — влез магистр Стайрог, — но по школе слухи точно поползли.

— А я так и вовсе подслушал разговор магистра Релинэра и магистра Стайрога, — волк покраснел, — не нарочно подслушал, просто рядом оказался.

— Я так понимаю, больше мы никого не ждем? — обратилась я к Лэйришу.

— Нет, я думаю, можно начинать, — ответил магистр.

— В таком случае, я прошу вас всех помолчать немного, мне нужно сосредоточиться, — объявила я, — и определить направление.

Я села на диван, прикрыла глаза, чтобы ни на что не отвлекаться, и обратилась к змеиной крови. Кровь откликнулась, внутри что-то всколыхнулось, реагируя на мой призыв, и я, представив образ Мара и обозначив мысленно кровное родство, настроилась на поиск. И почти сразу почувствовала, что меня куда-то тянет. Послушно встала, отошла от дивана, не открывая глаз, и сделала несколько шагов в ту сторону, в которую меня влекло. Открыв глаза, обнаружила, что стою, почти упершись в стену.

— Что ж, — резюмировал представитель тайной канцелярии, — направление задано. Расстояние вы определить можете?

Я отрицательно покачала головой.

Анхор развернул карту и сориентировал ее по сторонам света. Получилось, что тянуло меня на юго-восток.

— Неирга? — предположил Лех.

— Необязательно так далеко, — возразил Лэйриш, — но направление именно это.

— Тогда предлагаю порталом до Ангеха, — вновь заговорил безопасник, — и там снова попробовать сориентироваться. Если направление сохранится, идем в Селькас. В Селькасе можно будет проверить, куда потянет лейву эс Демирад — снова на юго-восток или обратно. Исходя из этого и будем действовать дальше.

— Я с вами! — вклинилась Наташка, до сих пор неслышным мышонком таившаяся в углу комнаты.

— Вот еще! — фыркнула я. — Мне не хватало еще и за тебя волноваться!

— Ну Ла-а-ари! — жалобно простонала сестрица.

— Нет, малыш, — я была категорична.

Гости прибыли уже снаряженными для похода. Мои же сборы были недолгими, об этом позаботилась умница Ула, которая приготовила не только одежду, но и лекарский пояс. Мне оставалось только прихватить оружие. На конюшне дядька Крел, показавшийся мне внезапно постаревшим, заключил меня в объятия и шепнул на ухо:

— Ты уж верни его, нашего мальчика.

— Верну, дядька Крел, верну обязательно.

Спустя полчаса мы уже подъезжали к Лербинскому порталу. План безопасника показался всем вполне разумным, так что из столицы мы переправились в Ангех. Дальше я снова попыталась сориентироваться в направлении, и выяснилось, что мой компас все еще тянет нас на юго-восток, поэтому следующий наш прыжок был уже в Селькас. И оттуда направление тоже сохранялось.

— Значит, все-таки Неирга, — вздохнул безопасник.

— И что, дальше в Сутбок? — предположил магистр Стайрог.

— Не думаю, что это разумно, — возразил безопасник, — если это сам граф Неиргский, он может держать под контролем стационарный портал в собственной столице, и тогда у нас будут сложности.

— Что вы предлагаете? — спросила я.

— Сперва до границы, там есть еще один стационарный портал. Почти заброшенный, даже дежурных нет, но функционирует исправно. Связывает только с Селькасом, больше никуда не ведет. А вот дальше… У кого-нибудь есть личные портальные привязки в Неирге?

— У меня есть, меня туда как-то на охоте за нежитью занесло, — откликнулся Анх.

— Где примерно? Покажите на карте.

Боевик развернул карту и ткнул в нее пальцем:

— Вот примерно здесь.

— Годится! — признали все дружно.

Из Селькаса мы переместились к границе Неирги без проблем. Но прежде чем затеять возню с прыжками в точку Анхора, я решила попробовать еще один вариант.

— Подождите немного, — попросила я спутников, села на землю, прислонившись к дереву и взяла в руку змеиный амулет.

"Мать-змея?"

"Да, детка моя?"

"У нас похитили Мариена. Судя по всему, он находится в графстве Неирга, — удивительно, но в человеческой географии и топонимике саа-тши ориентировалась отменно, — я хотела спросить у тебя, нет ли какого-нибудь подходящего змеиного выхода для нас".

Внутри змеиных подземелий тоже действовали своего рода портальные точки, которые позволяли саа-тши перемещаться из одного места в другое.

"Есть два змеиных выхода, малышка, но они не подходят для людей, вам оттуда не попасть на поверхность"

"Жаль", — вздохнула я.

"Если нужна будет наша помощь — позови".

— Ну что? — спросил Лэйриш.

Он единственный точно знал, с кем я сейчас общалась.

— Нет ничего. Но помощь обещала.

— Что ж, и это уже хорошо, — кивнул мужчина.

— Давайте тогда разбираться, как будем перемещаться, — снова заговорил безопасник.

— У меня есть личный маячок, — ответил Лэйриш, — я могу отдать его магистру Стайрогу. Он активирует на месте — и я смогу переместиться на сигнал. Лариса пройдет за мной по личной привязке.

— У меня тоже маячок, — откликнулся безопасник.

Из всех нас только Лех не мог строить порталы.

— Значит, ты, парень, пойдешь со мной, — скомандовал представитель тайной канцелярии, — немного тяжеловато будет переносить, но справлюсь.

Оборотень не возражал.

Так и сделали: Анхор ушел первым, активировал на месте маячки спутников, следом переместились остальные.

Безопаснику пришлось прыгать дважды — он оставил своего коня на новом месте и только после этого забрал Леха с его лошадью, истратив на это значительную часть собственных сил и мощный накопительный амулет, и теперь устало прислонился к ближайшему дереву.

Лошади нервничали — они и стационарные порталы переносили не очень хорошо, а такие перемещения для них и вовсе стрессом были. Только моя Мирка, привыкшая, похоже, ко всему, не вздрагивала и не жалась ко мне, а спокойно жевала кусок хлеба, который я ей протянула, и с превосходством поглядывала на остальных копытных.

— Теперь как? — спросил магистр Стайрог.

И я снова закрыла глаза и настроилась на поиск брата. Моя путеводная нить показала направление к центру графства, чуть в сторону от столицы.

— В той стороне старинный замок графов Неиргских. Похоже, нам как раз туда, — сделал вывод безопасник.

— Сейчас привал, — скомандовал боевик, — обедаем, приходим в себя после переноса, а там видно будет.

Если нашей целью был замок, то в седле предстояло трястись минимум сутки — сегодня до вечера и завтра еще почти весь день. Не могу сказать, что это очень вдохновляло — погода не располагала к ночевкам на природе.

Скакали весь день в заданном направлении. Пару раз я останавливалась, чтобы проверить свой компас и убедиться, что мы по-прежнему перемещаемся куда надо. На ночлег остановились, не дожидаясь темноты. К нашему счастью, на пути попалась охотничья избушка, так что ночевали в тепле. Даже для лошадей нашелся защищенный от ветра загон.

Утром продолжили путь.

Замок графов Неиргских показался на горизонте спустя несколько часов после полудня. И теперь у меня не было никаких сомнений, что брат находится именно там.

Остановились мы в лесочке неподалеку от замка.

— Я на разведку! — заявила я, вызвав возмущенные взгляды мужчин.

— Лари! — воскликнул Лэйриш.

— Не спорьте, — вздохнула, — только я могу найти брата в замке, а в одиночестве у меня больше шансов остаться незамеченной.

Я не стала упоминать, что некоторые "змеиные" особенности давали мне дополнительные возможности — умение сливаться с тенью, слушать не только ушами но и всем телом, чувствовать опасность мгновением раньше, чем ее уловил бы другой на моем месте. Правда, это не всегда помогало избежать опасности, но тут уж ничего не поделаешь.

— Лейва эс Демирад, вы же понимаете, что если попадетесь, то у графа появится заложница. Это очень осложнит переговоры и возможный штурм, — встрял безопасник.

— Не забывайте, что у него уже есть один заложник. Если нас станет двое, ничего не изменится, — возразила я.

— Лари… — с горечью прошептал мой мужчина, крепко меня обнимая. — Как же я не хочу отпускать тебя!

Как же мне хотелось воскликнуть в ответ: "Не отпускай!" Но я опять промолчала.

— Дайте мне сутки, — распорядилась я, оторвавшись от любимого, — если за это время я не вернусь, делайте, что найдете нужным — штурмуйте замок или предъявляйте на воротах свои полномочия. Но я надеюсь, что без этого удастся обойтись.

Глава 14

К замку я подходила уже в сумерках — зимой темнело рано. Ворота, как и следовало ожидать, были закрыты, и я пошла вдоль стены. Времена междоусобных войн, когда все замки были укреплены на случай нападения соседей, канули в прошлое, и я рассчитывала найти какую-нибудь лазейку, а то и просто брешь, позволяющую проникнуть на территорию.

Тщетно. Этот замок мог выдержать осаду и в наши дни. Впрочем, мне повезло — одна из башен оказалась обвита чем-то вроде плюща. Взрослого мужчину эта растительность не выдержала бы, но я была достаточно маленькой и легкой.

То, что наблюдательная площадка на башне не пустует, я почувствовала сразу, но надеялась подобраться незамеченной и вырубить охранника раньше, чем он поднимет тревогу. Это оказалось легче легкого — мужик очень удачно повернулся ко мне спиной, как раз когда моя голова показалась над ограждением. Не долго думая, я запустила в охранника мгновенным сном, быстро перекинула собственное тело на площадку и еще успела подхватить оседающего на пол мужчину. Я прислонила его к бортику и внушила мысль, что это он сам уселся на пол и задремал.

Выходов из башни было два — на стену и во внутренний двор. Я бы предпочла второй, но двор прекрасно просматривался с другой башни, так запросто его было не пересечь, поэтому пошла по стене в надежде исключить из действия и второго охранника.

Этот успел заметить мое появление. Поднять тревогу я ему не позволила, но с разумом пришлось в итоге поработать дольше, чтобы убрать воспоминания о себе. Зато потом можно было уже и во двор спуститься.

Пробраться в замок мне удалось через подвальную отдушину. Оставалось только молиться, чтобы из подвала можно было попасть в жилые помещения… и чтобы никто не встретился мне по пути. Однако опасности я не чувствовала, и уверенность, что я все делаю правильно, не покидала меня.

Дверь в подвал была заперта, но подготовка на отделении боевой магии включала в себя не только тренировку магических приемов: открывание простых замков с помощью отмычек считалась элементарным навыком, без освоения которого на приличные оценки у магистра Стайрога можно было не рассчитывать. А набор отмычек входил в мою сегодняшнюю экипировку.

В итоге поисковая нить привела меня к одной из комнат в восточной части замка. Я точно знала, что мой мальчик находится за этой дверью, что он спокоен и не спит. Оставалось только выяснить, нет ли каких-нибудь магических ловушек. Странно, но ничего подобного я не обнаружила. Осторожно толкнула дверь и заглянула в комнату. Мариен сидел на кровати, подобрав под себя ноги и смотрел прямо на меня. Взгляд его не выражал ни радости, ни облегчения, и я запоздало догадалась, что комната находится под наблюдением. Что ж, ничего не оставалось, как войти внутрь и играть в ту игру, которую мне предложили, и ждать реакции хозяина.

— Мариен, собирайся! — громким шепотом возгласила я. — Буду выводить тебя отсюда.

— Мне и здесь неплохо, — ленивым голосом возразил Мар.

"Моя школа!" — мысленно восхитилась я. Парень повел себя именно так, как следовало в этой ситуации. И если меня сейчас повяжут, его не заподозрят ни в желании уйти, ни в особо теплых чувствах ко мне. И так у него будет больше шансов способствовать моему освобождению. От моего взгляда не укрылось, что на брате нет ни браслетов, ни ошейника, а значит, в нем либо не признали мага, либо не считают опасным. А скорее всего, просто верят в его лояльность.

— Граф сказал мне, что я стану императором, — продолжил между тем Мариен, — мне это больше нравится, чем быть бароном.

И снова молодец — сделал вид, что верит похитителю. Потому что о том, для чего он нужен врагам короны, я успела объяснить парню раньше. Во всех неприглядных подробностях. И просветила насчет права наследования, так что и тут он никак не мог заблуждаться. А значит, говорил непосредственно для графа, в уверенности, что тот нас слышит.

Граф с несколькими наемниками появился в спальне Мара спустя считанные минуты. Сопротивляться было бесполезно, и я позволила себя скрутить.

— Ну и кто это здесь? Неужто сама герцогиня эс Демирад почтила нас визитом? — граф довольно осклабился. — Что ж, драгоценная, час уже поздний, сегодня побеседовать не удастся… Сейчас вас проводят в отведенные вам апартаменты, избавят от лишнего груза, чтобы ничто не отягощало ваш ночной сон, а утром я зайду поговорить.

Меня отвели обратно в подвальное помещение, тщательно обыскали, избавив от нескольких ножей, пары флаконов с алхимическими препаратами и набора отмычек. Больше ничего у меня с собой не было — мы договорились, что я не буду брать ни амулета для связи, ни серьезного оружия.

Неприятно было то, что на меня нацепили антимагический ошейник. Вероятно, граф знал, что я маг, или разглядел это сейчас.

— Отсекатель? — осведомилась я.

— Ну зачем же?! — притворно возмутился граф. — Я не настолько жесток. Всего лишь блокиратор, чтобы вы, драгоценная, не наделали глупостей. Например, не попытались связаться с кем-нибудь за стенами замка… Вы ведь, наверно, не настолько наивны, чтобы явиться сюда без сопровождения?

Отвечать я не стала. Как и уточнять, что в моей команде есть сотрудник тайной канцелярии и сообщение о причастности графа к заговору уже отправлено в столицу.

Руки мне сковали наручниками за спиной и закрепили на кольце, торчавшем из стены. Поза получилась крайне неудобной — прислониться к стене можно, но лишний раз не повернешься и не пошевелишься. Возможно, граф рассчитывал, что неудобства сделают меня к утру более разговорчивой.

Дверь за моими пленителями захлопнулась, дважды проскрежетал, поворачиваясь, ключ в замке, и я осталась одна, приготовившись к долгому ожиданию. Чего именно ждать, я еще не знала. Возможно, Мариен найдет меня и попытается освободить, не зря же он был так спокоен, при нашей с ним связи я могла с уверенностью утверждать, что притворяться он не пытался. Я не бралась предугадать, что именно и как произойдет, но мое хваленое чувство опасности, которое не заглушишь никакими антимагическими ошейниками, продолжало молчать, а значит, все шло правильно, как оно и должно было идти.

Время перевалило уже далеко за полночь, когда мой чуткий слух уловил шорох за дверью темницы. Некто прошелся осторожно по коридору, застыл у двери моей камеры, потом вроде бы присел и даже улегся на пол — и я услышала дыхание из щели под дверью, словно кто-то принюхивался. Этот кто-то за дверью, видимо, остался доволен унюханным, потому что поднялся с пола и несколькими переборами пальцев нащупал замочную скважину. Затем я вновь услышала, как поворачивается ключ в замке, и дверь отворилась с легким скрипом.

Кто-то невысокий подошел ко мне в темноте и шепнул на грани слышимости:

— Я тебя сейчас освобожу. Ты только не дерись, ладно?

— С чего бы мне драться? — свое удивление я тоже выразила шепотом.

— Ну мало ли, — пробормотал мой таинственный освободитель, — ты ж не видишь, кто я.

Гость легонько оттеснил меня от стены и начал возиться с наручниками. На то, чтобы нащупать запоры и справиться с ними, у него ушло примерно четверть часа, после чего он потянул меня за рукав:

— Пойдем!

— Куда?

— У меня тут есть местечко свое… где не найдут.

Освободитель таскал меня по каким-то закоулкам и тайным ходам. Поначалу я пыталась отслеживать наши перемещения, чтобы хоть как-то ориентироваться, потом плюнула — безнадежное дело.

Наконец мы бочком вползли наверх по узенькой лесенке, и провожатый выпустил мою руку, чтобы зажечь свечу. Я огляделась: мы очутились с крохотном помещении, большую часть которого занимала постель… вернее, груда тряпья, которая ее заменяла. Из полумрака на меня настороженно смотрели светлые глаза моего спасителя. У него было юное, почти детское лицо, тонкие руки и ноги, узкие плечи и горб на спине.

— Не нравлюсь? — парень поспешил дать свое объяснение моему долгому пристальному взгляду.

— А должен? — с ухмылкой спросила я.

Парень пожал плечами.

— Ладно, — вздохнула, — рассказывай, кто ты, как здесь оказался и что планируешь делать.

— Я Тельмиш, — кратко отрапортовал парень, — живу я здесь.

— Что, прямо здесь? — я махнула рукой в сторону ложа из тряпья.

— Угу, — подтвердил Тельмиш.

— Это тебя хозяин здесь поселил?

— Не-а, — усмехнулся мой спаситель, — хозяин и не знает, что я тут обитаю. Я у него еду таскаю. И одежду иногда. Уже больше года.

— И что ты со мной делать собираешься?

— Ты ведь не одна сюда пришла? — с надеждой взглянул на меня парень.

— Почему ты спрашиваешь?

— Мне надо, — он угрюмо склонил голову. — Если не одна, то тебе помогут отсюда выбраться, а ты уже знаешь, что он преступник, раз твоего брата похитил. Может, тогда его накажут?

— Если бы не ошейник, я бы и так выбралась. С ошейником тоже можно, но неудобно очень.

— Ошейник твой Мар снимет. Он ближе к утру сюда придет — специально выжидает. Под утро они почти не сторожат, и не следит за ним никто.

— А кроме Мара сюда никто прийти не может? — с беспокойством поинтересовалась я.

— Не, они этого места не знают, а если и найдут ход, то не протиснутся. Это только для маленьких, — ухмыльнулся парень.

— Чем же тебе граф так насолил, Тельмиш, что ты для него наказания хочешь?

— Сестру он мою свел, — понурился парень, — и убил, наверное. Потому что ее нигде больше нет.

— Так, — скомандовала я, — рассказывай с самого начала и по порядку.

Парень вздохнул и начал свое повествование:

— Ну, мы с сестрой сначала с матерью жили. Сестра меня на два года младше была. Краси-и-ивая… — мечтательно вздохнул юноша, — Нет, я тоже не всегда таким был, — он дернул плечом, явно имея в виду свой горб, — это мне уже шесть было, когда я с лестницы упал. У мамы не было денег меня лечить. Вернее… пока Марейкин отец жив был, то он денег много оставлял, как приезжал. Я не помню толком — мама рассказывала. А потом перестал приезжать.

— А кто был отец твоей сестры?

— Не знаю. Мать никогда о нем не говорила. Как выглядел, помню… Высокий такой, глаза — как солнце, и волосы… ну, рыжие и черные как будто.

Что ж, теперь мне все стало ясно…

— И что потом?

— Ну, мне уже шестнадцать было, а сестре, понятно, четырнадцать, когда за ней пришли. Я далеко был, не успел… Да и что я смог бы сделать, такой… — парень горестно вздохнул. — Маму убили, а сестру порталом увели — прямо со двора. Дом тогда уже не наш был, за долги отобрали, мы там последние деньки доживали. И вот я один остался. Ну и хотел сестру найти. Немного денег после матери оставалось, я пошел к магу, и он сделал мне поисковик на родственную кровь. И я пошел искать. Сперва нормально все было… только медленно очень — пешком ведь все время… А потом поисковик перестал показывать, куда идти. Я нашел мага в ближайшем городе. Денег у меня, конечно, не было заплатить, но он согласился так проверить, бесплатно. И сказал, что поисковик больше не работает, потому что сестра моя умерла… — по щекам Тельмиша покатились крупные слезы.

— И как ты все-таки пришел сюда? — я не столько хотела поторопить парня с рассказом, сколько отвлечь от переживаний.

— О, а дальше было интересно! — оживился Тельмиш. — Мне маг сказал, что если у меня что-то от похитителей есть, можно найти их. У меня был кусок рубашки, я у мамы в руке нашел. Наверно, оторвала у кого-то, когда сестру отбивала. Только денег на новый поисковик у меня все равно не было. И тогда я пошел в храм и помолился Тарсу и Наистэсу. Ну, если честно, я не особо надеялся, никогда не слышал, чтобы боги помогали, но все равно больше не к кому было обратиться. И представляешь, у меня получилось! Наистэс дал мне денег — они сами появились на жертвеннике!

Что-то было в этом ужасно знакомое…

— И сколько денег там было?

— Шесть арсов, восемь левсов, ну и медяков разных — где-то два десятка монет.

Я не помнила, сколько денег было в том кошельке, который я вывернула над жертвенником в школьном храме, но зато точно знала, что именно с такой суммы я начинала свою самостоятельную жизнь в этом мире.

— А дальше?

— Ну, потом я пошел к магу, и он сделал новый поисковик. Тот парень, чья рубашка была, оказался совсем недалеко, я его быстро нашел. И узнал — видел издалека, когда сестре на помощь спешил. Я этого парня выследил в безлюдном месте, по голове шарахнул, а потом связал. Ну и допросил. Мне повезло, он знал, для кого сестру похищали. Сказал, что ее сюда доставили. Только мне до этого замка пришлось очень долго добираться. В общем, я когда сюда попал, не стал сразу мстить, я еще не знал точно, кто виноват. Может, не граф… Я пробрался в замок и живу здесь. Слежу за всеми, запоминаю. А тут вдруг твой брат появился. И сразу понятно стало, что его тоже похитили и что граф сам этим занимается. Я только еще не знаю зачем.

Зато я знала это очень хорошо. И догадывалась, почему нет больше сестры Тельмиша — девочка просто не пережила обряд. Она вообще не должна была в нем участвовать, как раз потому что девочка, и толку от нее графу не было никакого, но он, видимо, раньше этого не знал… убедился на собственном опыте…

Загадкой для меня было другое: как он вычислил Мариена, если обнаружить его с помощью магии было невозможно? Впрочем, долго оставаться в неведении мне не пришлось…

Глава 15

Мариен явился в комнатушку задолго до рассвета.

— Не хватило терпения ждать, — признался он.

— Ладно, — улыбнулась я, — ты у нас единственный маг на данный момент, так что постарайся снять с меня эту штуку, — я показала на ошейник.

С задачей парень справился под моим руководством довольно ловко, и я с облегчением пошевелила шеей, едва ли не физически ощущая возобновившееся движение энергетических потоков. Иллюзия, конечно, — потоки и до этого двигались, просто я не имела доступа к магии, но моим сознанием это воспринималось именно так.

И первое, что я сделала, когда ко мне вернулась магия, — закрыла наше убежище от магического поиска. То, что граф был магом, пусть и не особенно сильным, я заметила во время нашей с ним короткой встречи.

— Как же он тебя нашел все-таки? — задала я брату мучивший меня вопрос.

— Обыкновенно, — ответил Мар, — он знал о моем существовании, но поиск по крови ничего не дал, и он просто расспрашивал. Без всякой магии. Оказывается, он про меня и раньше знал, был в малой свите, с которой император путешествовал по стране. И когда тот умер… ну, граф этого не сказал напрямую, но я догадался, что его люди и на мать тогда напали… Ну, когда Крел меня нашел. Граф, наверно, хотел, чтобы у него с самого начала был бастард под рукой. Не получилось. Пока меня отнять пытались, он девочку потерял — их мать, — Мар кивнул на Тельмиша, — переехала с детьми. И ему пришлось ждать возраста, пока по крови найти можно будет. Ну и вот… потом девочку поймал, а другого брата, старшего, упустил. Его спрятали.

Угу, точно. Я сама и прятала, можно сказать. Два с половиной года назад. А был еще один брат, самый старший, которого граф нашел, но что-то там у него криво пошло во время ритуала…

Вдвоем мы объяснили Тельмишу, зачем графу нужна была его сестра. Не говорили, что ее отец был императором, но парень, кажется, и так догадался.

— Получается, моя сестра вообще зря умерла, она ему и не нужна была, — горько вздохнул парень.

— А вот что касается твоей сестры, то я сейчас попробую кое-что сделать. Только свяжусь сначала с Лэйришем. Надо сообщить, что мы в безопасности и прячемся в замке. Правда, я просила дать мне времени до сегодняшнего вечера, но кто знает…

Для связи с любимым мне никакой амулет был не нужен — на таком расстоянии мы могли наладить мысленный контакт без вспомогательных средств. Я кратко изложила Лэйришу события минувшей ночи и попросила не спешить и быть осторожнее, не поддаваясь на шантаж и провокации. Пообещала, что время от времени буду отчитываться о нашем положении.

— Так что насчет моей сестры? — спросил Тельмиш, заметив, что я вернулась к реальности.

— Понимаешь, там, где люди расстались с жизнью, особенно если это была насильственная смерть или просто внезапная и преждевременная, остаются… не души неприкаянные, как это принято в народе считать, а как бы слепки этих душ, сохраняющие информацию о последних событиях жизни.

— Ты хочешь поговорить с моей сестрой? — встрепенулся парень.

— Что-то вроде этого, — я кивнула головой, — хочу узнать, что с ней происходило, для того, чтобы больше знать о делах графа. Это может оказаться важным, если его будут судить.

А может и не оказаться. И скорее всего не окажется. Разве что в качестве еще одно крохотного камешка на весах. Но этого я озвучивать уже не стала. Пусть парень верит, что граф будет наказан не только за измену короне, но и за его сестру. Должна же быть в мире справедливость.

— Но это будет похоже… на привидение?

— Похоже, — согласилась я, — просто я тебя предупреждаю заранее, чтобы ты не думал, что это на самом деле твоя сестра. Она умерла почти три года назад, и здесь ее давно нет. Это всего лишь память о ней.

Чем хороша ритуальная некромантия — ее, как и любую разновидность ритуальной магии, невозможно засечь, если не находишься в непосредственной близости. Так что я не боялась, что нас обнаружат из-за применения магии.

С "привидением" я поговорила. Печально, что тут скажешь. Всего четырнадцать лет жизни и мучительная смерть, только потому, что какой-то маньяк рвется к власти.

А потом Тельмиш рыдал у меня на груди, а я гладила его по голове, как ребенка, зная, что все равно не найду слов, чтобы его утешить. Я только попыталась убедить его, что Марейя — не в этих последних мгновениях, наполненных болью, живет, а в его воспоминаниях, потому что самое подходящее место для умерших — в памяти тех, кто их любил.

— Змей не боишься? — спросила я у Тельмиша, когда он немного успокоился.

— Ну-у, не знаю. Побаиваюсь, конечно, — осторожно ответил парень.

— Просто хочу саа-тши нам на помощь позвать, — пояснила я, чтобы они помогли нам следить за замком. Так что не пугайся, пожалуйста.

— Зови, — махнул рукой Тельмиш.

С матерью-змеей я договорилась быстро. Она обещала прислать своих младших. Спустя два часа саа-тши расползлись по замку, притаились в тенях и передавали мне картинки, как с камер наблюдения. Я начинала чувствовать себя начальником штаба. Правда, запертым в тесной комнатушке и не имеющим возможности выбраться, но это уже мелочи. Главное, чтобы план был.

Вот только плана у меня тоже не было. Одна я легко могла бы выбраться из замка, да и в компании с братом тоже. Но не хотелось оставлять здесь Тельмиша, это во-первых. А во-вторых, даже если мы уберемся отсюда все вместе, граф либо сбежит и уйдет от наказания, либо запрется в замке. Бесконечно держать оборону он не сможет, его наемных воинов для этого явно мало, а собственной армии у него нет и быть не может. Но сколько людей пострадает, а то и погибнет, пытаясь взять его убежище штурмом? Да и мало ли какие сюрпризы у него припасены? По всему выходило, надо было что-то делать изнутри.

Стратег из меня никакой, это я еще на школьных уроках осознала. Теорию сдала, а вот на практике… Сейчас мне предстояло решить, что для меня важно, чего я хочу добиться своим присутствием в замке и как для этого надо действовать. В идеале, конечно, — найти и обезвредить графа, но на это шансов не так уж много. Значит, остаются диверсии, чтобы вывести из строя как можно больше наемников, посеять неуверенность и растерянность, подточить авторитет нанимателя… Другого выхода я не видела.

В общем, ориентируясь на показания саа-тши, я дождалась, пока первая суета из-за пропажи Мариена уляжется и решила совершить первую вылазку. Тельмиш подробно объяснил мне, как и куда я могу попасть из его клетушки, а змеи показали, где можно застать кого-нибудь из обитателей в одиночестве. Проблема была только в том, что змеи воспринимали людей иначе и отличали их друг от друга не внешне, а по другим признакам. Таким образом, мне трудно было понять, кого мне показывают — наемника или мирного слугу. Естественно, моей основной целью был граф, но… как его вычислить?

Однако пришлось рискнуть.

Первая вылазка оказалась успешной: я нашла одинокого наемника и, прежде чем он меня заметил, погрузила его в глубокий сон, а потом оттащила мужика в укромную нишу, где его смогут обнаружить, только если специально искать примутся. Разбудить его раньше чем через сутки было под силу разве что очень сильному менталисту. А в том, что в замке найдется специалист, способный что-то противопоставить ментальной магии тейордов, я сомневалась.

Во время следующей вылазки мне пришлось усыпить лакея. Он меня увидел и основательно перепугался, так что отпустить его гулять по замку я никак не могла.

Во всех других местах люди кучковались по двое-трое, и мне пришлось выждать не меньше часа, прежде чем я обнаружила, что кто-то отделился и двигается как раз в удобном для меня направлении. Я снова протиснулась по узкой лестнице, покидая убежище Тельмиша, миновала несколько потайных ходов, пока не очутилась в коридорчике, примыкающем к комнатке, где, как предполагалось, ожидает меня моя следующая жертва.

Вот только жертва не пожелала сдаваться без боя. Судя по всему, у этого наемника слух был не хуже змеиного, так что мое появление не стало для него неожиданностью. Правда, и моя сигнализация сработала, но среагировать я не успела.

Увидев, как на меня надвигается шкафообразный мужик, я здорово струхнула — оружие у меня все отобрали, а то, что я нашла у первого поверженного мною наемника, мне никак не годилось. Этот же был вооружен коротким мечом и ножом. Магией пользоваться было нельзя, иначе граф точно обнаружил бы меня. Сон я, конечно, набросила, но мужик оказался крепкий и успел зацепить меня одной из своих железок, прежде чем рухнул на пол.

Кровь я остановила сразу, и боль заблокировала, но перед следующим походом в стан врага пришлось сделать передышку.

— Может, ну их, Лари? — озабоченно спросил Мар, пока я валялась на Тельмишевом тряпье, приходя в себя.

— Как же, Мариен… Нельзя позволить графу уйти от наказания.

Сказать по правде, я сама была близка к тому, чтобы все-таки позволить. Мар, к счастью, в этом приключении не пострадал, то есть личных претензий к преступнику у меня вроде бы не было. Разве что из-за того, что он заставил меня поволноваться. В конце концов, глава заговора обнаружен и действовать как прежде граф уже не сможет. Но если честно, достать я хотела его не столько из-за преступлений против короны, а сколько из-за Марейи. Все-таки меня здорово зацепила история этого увечного парнишки.

Ну и штурм. Граф наверняка сбежит, но вряд ли он предупредит об этом своих наемников. А значит, может быть кровь, которой хотелось бы избежать. Кроме того, пока в замке полно активно бодрствующего народа, я не могла вытащить отсюда Тельмиша, а оставлять его здесь, после того как мы растревожили осиное гнездо, было опасно.

Удивительно, но парень как-то догадался о том, какая проблема меня гложет:

— Лари… вам и правда лучше уйти. Не бойтесь за меня, я умею прятаться. И еды у меня еще на два дня хватит.

— Не выдумывай, — отрезала я, — мы тебя здесь не оставим.

— Вообще-то мне уже и не надо туда, наружу… — потупил глаза Тельмиш. — Мое дело теперь — за сестру отомстить. А если умру тут… так мне и жить вроде не для чего.

— Как это — не для чего?! — возмутилась я.

— Ну как… Я калека, делать ничего не умею. Как мне жить?

— Мы тебя к себе возьмем! — влез Мариен.

— Жить из милости в чужом доме? — скривился Тельмиш.

— Подожди, — остановила я его, — почему сразу из милости? Нет таких людей, которые совсем ничему научиться не могут. Ты молодой совсем. Сколько тебе, девятнадцать?

— Будет. Через два месяца.

— Ну вот, у тебя полно времени еще… Калека? Ерунда! Я целитель. Выберемся отсюда — займусь твоей спиной. Не обещаю, что до идеального состояния доведу, но горба такого не будет, да и подрастешь еще, лет тебе, как я уже сказала, немного совсем.

— У меня денег нет на лечение, — буркнул парень.

— Те-э-эльмиш! Ты меня спас, из темницы вытащил — так неужели я буду с тебя деньги брать за лечение?! Кроме того, я в Лербине в городской лечебнице работаю, там вообще всех бесплатно лечат.

— Да ну?! — удивился Тельмиш.

— Вот тебе и "ну", — передразнила я его.

Следующая моя жертва оказалась более покладистой — с этим наемником я сладила без малейших усилий, хоть он и успел заметить меня в последний момент. Потом мне пришлось укладывать спать двоих разом, и я, честно говоря, понервничала, да и сил на это ушло порядком.

Раз за разом я выбиралась в коридоры замка, иногда успешно, но приходилось и возвращаться в каморку Тельмиша ни с чем. В перерывах между своими диверсионными вылазками я беседовала с Лэйришем. Он сообщил мне, что безопасник вызвал подкрепление и первые боевые группы уже прибыли. Меня это порадовало, потому что граф, который был моей основной целью, ни разу мне во время вылазок не попался, и я боялась, что он может уйти из замка какими-нибудь тайными ходами, а прочесывать их в одиночестве я бы не согласилась ни за какие коврижки.

В какой-то момент я поняла, что это действительно так — графа нет, и наемники, уже обнаружившие тех, кого я уложила подремать, мечутся бестолково по замку, пытаясь найти своего нанимателя и получить дальнейшие инструкции. И эта беготня их здорово деморализует. Пожалуй, более подходящего момента для предъявления им ультиматума нельзя было и придумать, о чем я и сообщила через Лэйриша своим спутникам.

А дальше нам оставалось только ждать. Прошел не один час, прежде чем "показания" саа-тши засвидетельствовали значительное прибавление народа в замке, и тогда я, поблагодарив, отпустила своих змеек.

Мысленно окликать Лэйриша я не решалась — мало ли от чего отвлеку, поэтому терпеливо дожидалась его появления у подножия узкой лесенки и нежного зова:

"Я здесь, родная".

"Иду", — откликнулась я и, спустившись вниз, угодила в родные объятия.

— Никуда тебя больше не отпущу, — прошептал любимый.

— Не отпускай, — прошептала я в ответ, понимая, что это правильно и иначе уже быть не может.

Потому что я пришла домой. Я пришла издалека, стоптала семь пар железных сапог и… что там еще?.. Я была дома здесь и сейчас. Не в столичном особняке и не в далеком северном имении, а в любой точке пространства, главное — в кольце этих рук.

— Что, неужели и замуж выйдешь? — мягко усмехнулся Лэйриш.

— Летом, да? — спросила, хитро прищурившись.

— Почему не сейчас?

— Боевая практика, — начала перечислять я, — потом диплом.

— Боевая практика, студентка Май, будет вам зачтена по итогам сегодняшних действий в тылу врага, — влез в разговор неслышно подошедший магистр Стайрог.

— Вот видишь, — глянул на меня любимый мужчина, — а диплому замужество никак не помешает.

— Ладно, — покладисто согласилась я, — тогда весной.

— Почему?

— Потому что красиво… Все цветет, зелень кругом. Счастье…

— Ладно, — вздохнул, улыбнувшись, Лэйриш, — пусть будет весна. Я тоже люблю… когда красиво.

…А графа все-таки взяли спустя десять часов у одного из тайных ходов, где-то в окрестных лесах, благодаря не столько магии, сколько волчьему нюху Леха.

Остальные ниточки заговора были умело размотаны следователями тайной канцелярии. Вернее, не одного заговора, а сразу двух — так уж совпало. За покушениями на императора стояла его тетушка. Будучи супругой одного из ненаследных принцев Дерании, она не теряла надежды пристроить на престол родной страны своего старшего сына. А попытки воздействия на его величество с помощью магии слова были целиком и полностью на совести графа. Свидетели и участники событий давали показания, мер Сельмир довольно потирал ручки, а император Ниревии взирал на суету со свойственной ему невозмутимостью, твердой рукой подписывая приказы о казнях и награждениях…

У меня же было ощущение, словно я внезапно остановилась после долгого бега. Все эти годы я от кого-то убегала, с кем-то сражалась, защищала себя или близких, влезала в какие-то дела, с которыми не хотела иметь ничего общего… И вдруг все закончилось. Давняя история с покушениями на императора прояснилась без моего участия. Путешествие в далекую крепость Дейх, благодаря которому я узнала больше, чем мне хотелось бы знать, и обрела младшего братишку, завершилось только теперь. Мариен в относительной безопасности, у него есть я, Крел и Наталья, а у Натальи — я и дед. У меня — все они и… Лэйриш. И я, растерянная, стояла на краю внезапно оборвавшейся дороги и пыталась понять, что же будет дальше. Это конец? Или очередное распутье, шанс начать что-то новое?..

Глава 16

Я повертелась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, и в очередной раз пришла к выводу: "Хороша!" И сама по себе — с разрумянившимися щеками, горящими радостным ожиданием глазами, с замысловатой прической, над которой все утро колдовала Альна, — и нарядом. Платье прислала из Лиотании Ринтейра. Не представляю, как она узнала о предстоящей свадьбе, но ровно пятнадцать дней назад в мой дом явился посыльный с пакетом, из которого я извлекла это кружевное чудо. К тому времени мы с моей портнихой уже месяц сочиняли свадебный наряд, но Эльха, едва увидев это произведение искусства, заявила, что придумывать еще что-то — бессмысленно и даже кощунственно, и ее гордость нисколько не пострадает, если я надену эльфийское платье.

Оно, надо сказать, вовсе не было типично эльфийским — никаких летящих и струящихся драпировок. Уж не знаю, как Ринтейра догадалась, возможно, это какая-то ее особенная магия, но ей удалось учесть все мои мечты и пожелания, и платье сидело на мне идеально, выгодно подавая достоинства моей фигуры.

Дверь приотворилась и в комнату проскользнула Наталья. И застыла у порога с открытым ртом.

— Ты что? — удивилась я.

— Ла-а-арка! Ты такая краси-и-ивая! — сестрица с воплем бросилась ко мне и повисла у меня на шее.

— Платье же помнете! — раздался слаженный хор горничных.

Это они зря. Оно не рвется и не мнется так запросто: проверено опытным путем. И Ула с Альной об этом знают, но все равно волнуются. По привычке.

И вообще весь дом в суете и беготне, хотя для этого нет никаких оснований — мы никуда не опаздываем, у нас все готово. Но всё равно мои домочадцы носятся как подорванные. Олева, уж на что спокойная женщина, и то поддалась всеобщему настроению, хоть мы и не планировали пир на весь мир: это в храме будет много гостей, а праздничный обед готовится только для родных. Придут брат Лэйрина с семьей да Гилеари. Остальные — свои, домашние.

Я и Дариена к таким пока причисляю, хотя он съехал из особняка, едва узнал о моем предстоящем замужестве, как я его ни уговаривала остаться. Мой старший-младший братец за год повзрослел, стал самостоятельным и вполне обеспеченным мужчиной, востребованным художником, на которого заказы сыпались с такой скоростью, что он вынужден был иногда отклонять предложения, показавшиеся ему чуть менее выгодными, чем хотелось бы. Словом, он вполне созрел до того, чтобы поселиться отдельно.

Впрочем, свято место пусто не бывает, и комнату брата занял Тельмиш, которого я забрала из лечебницы после операции. Сейчас он уже понемногу ходит — очень медленно и неуверенно, словно каждый шаг для него — первый. Собственно, так оно и есть — парень привыкает к новому телу — без горба, с ровными плечами. А ведь ему еще расти предстоит!

В храм с нами Тельмиш не пойдет — это ему пока не под силу. Будет дома ждать…

Дед явился за полчаса до выхода из дома, когда я уже начала посматривать на часы. Конечно, Гилеари не свойственно опаздывать, но я, похоже, и сама поддалась охватившей дом суете, потому и нервничала.

— Ну что, девочка моя, — широко улыбнулся дед, — все-таки твой Лэйриш?

— Кто же еще? — пожала плечами я.

— Ну-у-у, если бы ты так не спешила…

— Де-э-эд! — это уже не первый подобный разговор — шутливый, конечно, но всему должна быть мера.

— Да ладно! — рассмеялся Гилеари. — Мне, признаюсь, твой выбор по душе.

— Давно бы так! — укорила я деда.

В назначенный час Гилеари галантно взял меня за руку, чтобы вывести на улицу — навстречу ожидающему жениху. Сердце неожиданно сжалось в тревоге, всколыхнулись все прежние страхи, и моя ладонь вздрогнула в руке деда.

— Все будет хорошо, малыш, — шепнул Гилеари, — успокаивающе пожимая мне руку.

У Лэйриша, беспокойно метавшегося под дверью, при виде меня вырвался вздох облегчения, словно он боялся, что я сбегу в последнюю минуту. Зря. Я могла психовать сколько угодно, но точно знала, что от этого мужчины уже никуда не денусь. Я приплыла. Я вернулась. Я дома.

Вот украсть — да, могли бы. Хотя это, конечно, ужасно пошло — похищенная из-под венца невеста. Тем не менее, мы тревожились, и поэтому отложили снятие запрета на брак до последнего дня. Его величество любезно пошел нам навстречу, и вот вчера Лэйриш привез меня сюда прямо из дворца и передал с рук на руки деду — чтобы встретить на пороге сегодня утром.

Жених принял мою руку у деда и распахнул передо мной дверцу кареты. Прежде чем подняться на ступеньку, я замешкалась, поймав мысль о том, как это все похоже на сказки и романы. Кажется, сказкам полагается заканчиваться свадьбой? Вот только моя жизнь в мире магии оказалась вовсе не сказочной, а еще я точно знаю: свадьбой ничего не заканчивается. Наоборот, начинается что-то новое. И от нас двоих зависит, каким оно, это новое, будет.

А чтобы это новое, было по-настоящему светлым, очень хотелось вступить в него с чистой совестью. Поэтому накануне визита во дворец я вырвалась из дома, чтобы посетить еще один дом в Лербине. К сожалению, хозяина не застала — он носился по делам службы, и мне пришлось сочинять ему письмо под бдительным присмотром бессменной кухарки Брины. И теперь мне казалось, что мое будущее в какой-то степени зависит от ответа на это письмо. Если он вообще будет…

С этими мыслями я уселась-таки в карету, и Лэйриш опустился на сидение рядом со мной.

— Как ты? — шепнул мужчина.

— Боюсь, — честно призналась я.

— Все будет хорошо, — слово в слово повторил Лэйриш за дедом.

…Народу у храма оказалось куда больше, чем я ожидала увидеть, и я в беспокойстве и недоумении (а моя ли это свадьба вообще?!) попыталась взглядом найти знакомые лица в этой толпе. Ага, вон Наттиор, рядом Лерех со своей Нейлой… Коллега махнул мне рукой. Эти двое поженились еще зимой, не откладывая в долгий ящик. И Терсим с Оллой тоже тут — и тоже уже семейная пара. А вот робкая волчица рядом с Лехом оказалась для меня неожиданностью — я не знала, что друг нашел себе пару. А еще хоть кто-нибудь мне знаком здесь? Я беспомощно оглянулась на Лэйриша.

Он понял мою тревогу:

— Не беспокойся, это просто любопытствующие. А в храм войдут только приглашенные, так принято.

Двери храма перед нами отворили, жизнерадостно улыбаясь, Наталья с Мариеном, и мы шагнули через порог, а гости неспешно последовали за нами. И именно в ту минуту я поняла: это — другое. Такого со мной еще не было, ни в той жизни, ни в этой. Не было этого приветливо улыбающегося жреца, любящих людей, которые искренне радовались за меня, не было радостного волнения в груди. А потому и страхи, и все дурные воспоминания можно было теперь отбросить, как утратившие значение.

А потом утратило значение и все остальное. Были только мы двое да пожилой жрец с искрящимися улыбкой глазами. По его указанию мы вошли в ритуальный круг, встали по обе стороны от чаши и опустили связанные лентами руки в воду. Вода в чаше взбурлила, ленты, обвившие наши запястья, соскользнули и цветными змейками опустились на дно, обнажая проступившую на коже вязь брачных браслетов-татуировок.

— Волею богов соединяю ваши судьбы! — произнес жрец ритуальную фразу.

Я всмотрелась в свое новое украшение: основным мотивом орнамента был меч, перевитый гибким стеблем растения, в котором я без труда опознала морноар — вьюн-охранник, произрастающий только на эльфийском материке. Конечно, я не раз видела это изображение на дверце кареты графов Дайвирских, но до сих пор, похоже, не приглядывалась к нему внимательно. А теперь решила еще и к мужу приглядеться, пытаясь рассмотреть признаки эльфийского наследия и в его внешности. Тщетно. Если остроухие и отметились в Дайвирском правящем роду, то очень давно.

— Ты что? — насторожился Лэйриш, поймав мой взгляд.

— Да так, — я пожала плечами, — глупости всякие в голову лезут.

А потом мы вышли из ритуального круга к гостям, готовые принимать подарки и поздравления.

Первым подошел дед:

— Ну что, детка… Я рад за тебя, — Гилеари хитро прищурился, — и жду правнуков в самое ближайшее время!

С этими словами старший родственник вручил мне магически запечатанный свиток. Я знала, что там внутри — разрешение мне приводить на Айиоро членов моей семьи, то есть Лэйриша и Мариена, без дополнительных согласований. Я становилась полноценным членом тейордского общества. К свитку прилагался кристалл связи, который позволял это разрешение реализовать на практике: я могла в любой момент обратиться в совет, чтобы нам выслали сопровождающих, если члены рода Май по каким-то причинам были недоступны. Кристалл был сродни тому амулету, который я минувшим летом получила от Гилеари, но его уникальность состояла в том, что впервые предоставлялась возможность контакта не с отдельным тейордом, а с любым членом совета. Это был действительно очень щедрый дар. Полагаю, к нему приложил руку не только дед, но и Сетайри, и мои целительские достижения сыграли в получении этого разрешения не последнюю роль.

Младший брат Лэйриша с женой не были оригинальны: постельное белье — традиционный свадебный дар как в моем родном мире, так и в этом. Правда, подаренные ими комплекты имели одну особенность — на них был вышит герб графов Дайвирских.

Мысль о мече в постели вызвала у меня приступ хихиканья. Лэйриш вопросительно взглянул на меня. Его родственники, еще не успевшие отойти от нас далеко, остановились, прислушиваясь к моим объяснениям:

— В тех краях, откуда я родом, был старинный обычай… собственно, больше в легендах и сказках, чем в реальности: если благородный человек вынужден был делить ложе с девицей, на честь которой он не смел покуситься, он клал в постель между собой и этой особой обнаженный меч в знак того, что он к ней не притронется. Представь, дорогой, сегодня в нашей постели тоже будет меч…

После этого мы расхохотались уже все вчетвером.

— Поверь, милая, — сквозь смех выдавил из себя муж, — из поколения в поколение графы Дайвирские спят на таком белье со своими супругами, и до сих пор это не мешало им… м-м-м… наслаждаться друг другом и даже обзаводиться потомством.

Неожиданный подарок преподнес братец Дариен: книжку комиксов о моих собственных приключениях. К счастью, без некоторых скользких моментов. А сообщение, что данное издание существует в одном-единственном экземпляре, заставило меня вздохнуть с облегчением.

В основном же гости придерживались традиций и дары преподносили чисто символические. Здесь было принято дарить на свадьбу посуду, но не сервизы на множество персон, как у нас, а на двоих — парные чашки или винные бокалы, например. К каждому дару непременно прилагался пучок ароматных трав "на счастье" — тоже традиция.

Но больше всего было цветов — букетами нас буквально завалили. Вздумай я их все забрать домой, нам всем пришлось бы покинуть ароматизированный особняк, потому что с таким количеством цветов ужиться невозможно. Однако у меня на них были другие планы — я собиралась оставить почти все букеты в храме, поэтому подозвала Наташку с Маром и отправила их с поручением к жрецу: пусть готовит вазы.

Те, кто не мог прибыть на свадьбу лично, передали свои дары с посыльными. Юноша в яркой униформе преподнес две коробки с дарами из Лиотании. Обе, как выяснилось, от моих дражайших эльфийских родственников. В первой сверкал камнями набор ювелирных украшений от Лейтиниэра… Ну, собственно, а чего от него еще можно было ожидать? Вторая представляла собой ящичек, поделенный на ячейки, в каждой из которых лежали семена лиотанийских растений — тех, о которых я просила Эниэру, и еще многих других. При виде содержимого этого ящичка из груди магистра Марисы Кробах вырвался вздох, полный такого восхищения и зависти, что я как-то сразу поняла: мой аптекарский огород будет разбит не в имении Май-Рок и не в графстве Дайвир, а при факультете природной магии в ВШМ…

Что ж, зато скатерть, которую Эниэра лично вышила своими искусными ручками к этому дню, точно останется в моем доме.

Еще один подарок из Лиотании представлял собой картину, завернутую в несколько слоев ткани. От Вейстиора, несомненно. Я осторожно развернула полотно и обомлела: снова лиотанийский пейзаж, снова буйство зелени, снова… нет, на этот раз два тела, сплетенные в единое целое, и… это были мы — я и Лэйриш. Как ему это удалось? Как?!. Сходство было столь явным, что я вздрогнула и поспешила снова прикрыть картину тканью.

— Да, — с усмешкой откликнулся на мои мысли Лэйриш, — такое можно вешать только в спальне.

Последний посыльный поймал нас уже на выходе из храма. В руках он держал всего лишь скромный букет — лариллы. Ровно тринадцать штук. И мне даже не надо было разворачивать приложенную к цветам записку, чтобы догадаться, от кого этот дар. Но я ее все-таки развернула: "Ты была права. Если он есть, этот тринадцатый бог, то он непременно должен быть богом прощения и примирения".

Полгода семейной жизни — это, скажу я вам, уже стаж. Особенно, если это по-настоящему насыщенные полгода. Без всяких там медовых месяцев и прочих периодов расслабленноности и наслаждения, а чтобы сразу трудовые будни, как у нас. И с брачными ночами в апартаментах при школе…

Но зато диплом я все-таки защитила. Разумеется, о лечении заболеваний сферы жизни у магических рас — и не только с помощью животных. Отдельная глава была посвящена нашим с Терсимом новым разработкам — артефактам, позволяющим человеку-целителю проводить операции на тонких структурах. Да-да, тем самым артефактам, с идеей которых я еще на третьем курсе к магистру Бертро подъезжала, но не встретила у него понимания. Эти же артефакты стали и дипломным проектом самого Терсима…

Естественно, после защиты меня поставили перед фактом, что в городскую лечебницу я не вернусь, а ждет меня исследовательская деятельность при императорском дворе. Честно говоря, я и не возражала. У меня к тому моменту появились основания предпочесть эту деятельность беспокойным дежурствам в лечебнице. А тут еще и эльфы подсуетились, и в ближайшее время при дворе ожидались медики-стажеры из Лиотании, одним из которых, это я точно знала, станет любимый коллега Верениэр. Эльфы, понятно, рассчитывали на обучение магии желаемого и воображаемого. И учить их предстояло именно мне.

После диплома были еще вступительные у детей. Это событие не обошлось без эксцессов: в первый же день, когда у абитуриентов должны были проверять уровень дара, Натка отправилась гулять по территории школы и в одном из дежуривших старшекурсников опознала, того, кто жестоко пошутил с ней, выбрав лишенную магии девочку в качестве жертвы ментального воздействия. Вот только теперь эта девочка сама была вооружена основами ментальной магии своего народа, все же не зря она после моей свадьбы три месяца у деда на Айиоро проторчала, так что обидчика доставила в ректорат без посторонней помощи. Что ж, иной раз возмездие за совершенное зло настигает нас, когда мы уже и не помним о своих проступках. Парень был исключен из школы с блокировкой дара на семь лет. Минимальный срок, потому что его преступление обошлось без фатальных последствий.

Мар выбрал боевку (в качестве основной специальности) и природную магию. Кто бы сомневался! Ну и сестрица от него не отстала: тоже боевка и… артефакторика! Мои возражения по поводу боевой магии девица выслушала спокойно, а потом заговорила вкрадчивым голосом:

— А скажи мне, Лариса, сколько тебе было лет, когда ты выбрала боевую магию второй специальностью?

— Восемнадцать.

— А если по-настоящему? — с нажимом спросила Наташка.

— Ну-у-у, это как посмотреть… Но вообще-то почти тридцать.

— Во-о-от!

— Что — вот?

— А то, что ты свои глупости совершала в том возрасте, когда уже пора поумнеть, и никто тебе не мешал. Вот и не мешай мне мои в пятнадцать делать — у меня сейчас для глупостей самый подходящий возраст!

И не поспоришь…

Я вообще теперь почти не спорю. Всегда найдется кому заняться этим вместо меня. Вот сейчас, например, дед, который в последнее время зачастил к нам на Вериинсе, пытается убедить мужа, что рожать мне лучше на Айиоро. Муж пока сопротивляется, но уже больше для порядка, потому что спорить с дедом, как я успела усвоить, занятие совершенно бесперспективное.

А я поглаживаю себя по животу, пока еще не слишком выпирающему, прислушиваюсь к биению жизни внутри себя и сладко задремываю под пререкания самых родных мне мужчин. Мне хорошо. Я — дома.

Я когда-то хотела летать? А кто сказал, что не летаю? Просто я поняла, чего мне не хватало, чтобы оторваться от земли: чистой совести и поддержки любящих рук. И уверенности, что мне есть куда возвращаться.

Январь — апрель 2016