Глава 5

В полночь на огромной площади рынка рабов караван Кинона собирался вновь, чтобы выйти из Валкиса под грохот барабанов и дудок.

Делгаун тоже был здесь, провожая уходящих. Веселые возгласы людей звенели им вслед и неслись над пустыней.

Старк скакал немного в стороне от остальных. Он был погружен в свои мысли и не желал ничьего общества, и меньше всего общества Берильд.

Она была красива и опасна. Она принадлежала Кинону или Делгауну, а может быть, им обоим. По опыту Старк знал, что подобная женщина означает внезапную смерть, и он не хотел иметь с ней дела, по крайней мере, сейчас.

Лухар скакал впереди, рядом с Киноном. Он появился на площади в полночь, пошатываясь, со следами побоев на лице, со злой искрой в глазах. Кинон бросил беглый взгляд на него, потом на Старка, чье лицо тоже хранило следы драки, и хрипло сказал:

— Делгаун сообщил мне, что у вас есть какие-то кровавые счеты. Я не желаю больше об этом слышать! Понятно? После того, как мы с вами рассчитаемся, убивайте друг друга на здоровье, но не раньше.

Старк молча кивнул, Лухар пробормотал что-то похожее на согласие, и с тех пор они друг на друга не смотрели.

Фрека, как обычно, скакал рядом с Киноном, а значит, и с Лухаром тоже. Старк заметил, что их животные оказывались совсем близко гораздо чаще, чем это было необходимо.

Огромный капитан-варвар сидел в своем седле прямо, но в свете факелов Старк видел, что лицо его выглядит больным и измученным, а глаза все еще хранят звериный блеск. На его виске алела ссадина. Старк был уверен, что Берильд говорила правду — Фрека не простит ему неуважения к своей особе и прерванного удовольствия.

Дно мертвого моря стало шире. Когда огни Валкиса остались позади, а кругом не было ничего, кроме вздымаемого ветром песка, стало трудно верить, что где-то в этом мире, полном космического одиночества, могла существовать жизнь.

Маленькие луны постепенно уплывали, таща вслед за собой по камням свои жуткие тени, и высвечивали песок так, что он становился похожим на слоновую кость. Сверкающие металлическим светом звезды висели так низко, что даже ветер, казалось, доставал их краем своего крыла. Все в этом пространстве казалось неподвижным, и тишина была такой глубокой, что кашляющий вой песчаного кота где-то далеко на востоке заставил Старка вздрогнуть — столько было в нем одиночества.

И все же Старк не испытывал тоски. Рожденный и взращенный в диких бесплодных местах, он чувствовал себя в такой вот пустыне свободнее, чем в городе, полном людей.

Через некоторое время за его спиной послышался нежный металлический звон, и к нему подскакала Фианна. Он улыбнулся девушке, а она довольно мрачно произнесла:

— Меня послала госпожа Берильд, чтобы я напомнила тебе о ее желании.

Старк посмотрел туда, где колыхались занавески на носилках, и глаза его блеснули.

— Она не из тех, кто забывает, да?

— Да, — и увидев, что поблизости никого нет, Фианна быстро спросила:

— У Калы было так, как я сказала?

Старк кивнул.

— Мне кажется, малышка, что я тебе обязан жизнью. Лухар бы убил меня.

Он перегнулся в седле и положил свою руку на ее.

Она улыбнулась улыбкой юной девушки, которая кажется такой чудесной в свете луны, улыбкой честной и дружелюбной.

Странно было, беседуя с хорошенькой девушкой при луне, говорить о смерти.

— Почему Делгаун хочет меня убить?

— Не знаю. Когда он говорил с человеком с Венеры, то не назвал причин. Но, кажется, я догадываюсь. Он знает, что ты такой же сильный, как и он, и поэтому боится тебя. К тому же госпожа Берильд смотрела на тебя по-особому.

— Я думал, Берильд — женщина Кинона.

— Может быть, на время, — загадочно ответила Фианна, потом покачала головой и испуганно огляделась вокруг. — Я и так пошла на слишком большой риск. Пожалуйста, не говори никому о нашем разговоре.

Она смотрела на него умоляюще, и Старк понял, что положение очень шатко.

— Не бойся, — сказал он совершенно искренне. — А теперь нам лучше разъехаться.

Она повернула свое животное, и до него донесся шепот:

— Будь осторожен, Эрих Джон Старк.

Старк кивнул ей с благодарностью. Потом он повернул и поскакал вслед за девушкой, думая, что ему нравится то, как она произносит его имя.

Госпожа Берильд лежала среди меховых шкур и подушек. Она походила на грациозную кошку, одновременно отдыхающую и полную жизни. В полутьме кожа ее казалась серебристо-белой, а распущенные волосы более темными, чем на самом деле.

— Ты сердишься, дикарь? — спросила она. — Или я не отвечаю твоему вкусу?

До сих пор он не подозревал, как мягок и богат красками ее голос. Посмотрев на ее великолепную фигуру, Старк ответил:

— Я нахожу тебя чертовски привлекательной, поэтому и сержусь.

— Боишься?

— Я играю роль в спектакле Кинона. Должен ли я еще взять его женщину?

Она довольно громко рассмеялась.

— В желаниях Кинона нет для меня места! Мы договорились поскольку королю нужна королева, я буду с ним, а кроме того, его устраивают мои советы. А больше между нами ничего нет.

Старк смотрел на нее, пытаясь разглядеть в полутьме выражение ее дымчатых глаз.

— А Делгаун?

— Он похож на меня, но…

Поколебавшись, она продолжила другим тоном, и голос ее теперь был тихим и звенел от тайного удовольствия, такого же огромного, как усыпанное звездами небо:

— Я никому не принадлежу, я сама по себе.

Старк понял, что на мгновение она о нем забыла. Некоторое время он ехал молча, потом, повторяя слова Делгауна, произнес:

— Возможно, ты кое о чем забыла, Берильд. Во мне, существе на час, для тебя ничего нет.

Он почувствовал, как Берильд насторожилась. Глаза ее заблестели, а дыхание стало более слышным. Потом она, рассмеявшись, проговорила:

— Дикарь, к тому же ты еще и попугай. Час может длиться очень долго, целую вечность, если кто-то пожелает.

— Да, — согласился Старк. — Часто и я так думал, ожидая, когда ко мне придет смерть из-за скал. Огненная ящерица подползает неслышно, но укус ее смертелен.

Он подался вперед так, что его плечи, овеваемые ветром, нависли над ее плечами.

— Мои часы, проводимые с женщинами, коротки. Они наступают после битвы, когда есть время для подобных вещей. Возможно, в такое время я и приду навестить тебя.

С этими словами он пришпорил животное и поскакал прочь, ни разу не оглянувшись: кожа его спины напряглась в ожидании ножа, но единственное, что его преследовало, это эхо безмятежного смеха, подхваченное ветром.

Пришло время рассвета. Кинон подозвал Старка к себе и указал на запад, где среди песчаной равнины маячили черные базальтовые рифы.

— Вот край, в который ты поведешь своих людей. Изучай его. — Одновременно он обратился к Лухару: — Изучай каждую дыру с водой, каждый удобный выступ, каждый след, который может привести к границе. Нет лучших бойцов, чем воины Сухих Земель, когда у них хороший вождь, и ты должен доказать им, что можешь повести их в бой. Будешь работать со своими вождями: Фрекой и остальными. Ты встретишься с ними после того, как достигнешь Синхарата.

— Синхарата? — переспросил Лухар.

— Да, моей штаб-квартиры. До него около семи дней пути. Этот город на острове старый, как луны Марса. Согласно легенде там был культ Рама. Поэтому для людей этих мест он священный, вроде табу. Поэтому-то я его и выбрал.

Кинон глубоко вздохнул и улыбнулся, глядя на дно мертвого моря, ведущего к границе, и в глазах его был тот же сверкающий блеск, что бывает у солнца, испепеляющего пустыню.

— Теперь уже очень скоро, — сказал он самому себе. — Еще немного, и мы зальем пограничные штаты их собственной кровью. И тогда…

Он рассмеялся очень мягко и больше ничего не сказал. Старк мог поверить, что Берильд говорила правду. В нем горел великий огонь тщеславия, и для других чувств не оставалось места. Он измерил взглядом силу и мощь высокого варвара, толщу стальной непреклонности, которая скрывалась за внешним зубоскальством.

Затем Старк тоже уставился в сторону границы и подумал о том, увидит ли когда-нибудь Тарак, услышит ли голос Энтона.

Три дня двигались они безо всяких происшествий. В полдень разбивали лагерь и пережидали жаркие часы, а потом снова шли под темным небосводом — длинная череда высоких людей и мускулистых животных, в центре которых, подобно диковинному цветку, колыхались носилки. Облако пыли и цоканье копыт по дну мертвого моря отмечали их путь к городу на острове, к Синхарату.

Старк больше не говорил с Берильд, и она не посылала за ним. Он иногда сталкивался с Фианной, и легкая улыбка появлялась на ее лице, но девушка проходила мимо. Ради ее безопасности Старк так и не заговорил с ней.

Ни Лухар, ни Фрека не приближались к нему. Они намеренно избегали случаев, когда Кинон собирал их вместе, чтобы обсудить какой-то стратегический вопрос. Между собой, однако, они подружились и пили вино из одной бутылки.

Старк всегда спал возле своего животного, чтобы спина его была защищена; револьвер находился рядом. Трудные уроки, полученные в детстве, не прошли даром, и стоило только шевельнуться песчинке, как он просыпался раньше, чем успевало проснуться его животное.

К утру четвертой ночи ветер, который до этого не переставал дуть, утих. На рассвете безветрие стало полным, а восходящее солнце хранило в себе кровавый оттенок. Пыль, вздымаемая копытами животных, тут же опадала.

Старк начал принюхиваться, все чаще и чаще смотрел на север, где тянулось уходящее вдаль длинное плоскогорье, похожее на ладонь.

Тревожное чувство все больше овладевало им. Наконец он подскакал к Кинону.

— Надвигается буря, — сказал он и снова посмотрел на север.

Кинон взглянул на него с любопытством.

— Ты даже верное направление выбрал. Можно подумать, что ты местный.

Он и сам со злостью смотрел на ширящуюся пустоту.

— Хотел бы я, чтобы мы были поближе к городу. Но когда ветер начинает дуть, везде одинаково плохо, и единственное, что лучше сделать, это двигаться вперед. Если ты остановишься, ты умер, умер и похоронен.

Он выругался, и ругательство его было забавное — смесь англосаксонских и марсианских проклятий.

— Пусть Берильд слезет с этих проклятых носилок. Ты присмотри за ней, Старк, хорошо? Мне нужно оставаться здесь, во главе колонны. Не раздумывай! Главное — не разделяться.

Старк кивнул и повернул назад. Он усадил Берильд на животное, а носилки, как яркий красный цветок, остались лежать на песке.

Говорили мало. Животные мчались так быстро, как только могли. Они нервничали и стремились к тому, чтобы разрушить строй и бежать куда глаза глядят.

Солнце поднималось выше, воздух становился густым. Старк метался вдоль строя, помогая выбившимся из сил гуртовщикам. Животные несли только бурдюки с водой и мешки с продовольствием. Фианна держалась возле Берильд.

Через два часа, впервые за это время, в пустыне послышался звук. Он пришел издалека, воющий стон, похожий на крик изнемогающего от непосильной ноши великана. Он все рос, возвышаясь от сухого горьковатого вопля, пока не заполнил все небо и не разорвал его надвое, дав дорогу всем ветрам ада.

Все произошло очень быстро. Только что воздух был ясным и неподвижным, и вот уже он полон пыли и воплей, раздираемый демонической яростью.

Старк кинулся к женщинам, находившимся всего в нескольких футах, но уже невидимых. Кто-то налетел на него во мраке, длинные волосы хлестнули его по лицу, и он протянул руки, крича:

— Фианна! Фианна!

Женская рука схватила его, и голос что-то ответил, но что — разобрать было невозможно.

Потом его животное оказалось в других руках, пальцы женщины разжались, его схватила мужская рука. Он смутно различил двух мужчин, стоявших рядом: Лухар и Фрека. Его животное пошатнулось и кинулось прочь. Старка стащили с седла, и он упал на песок.

Загрузка...