Тайна "Черного лотоса" (СИ)

Глава 16 Дурной человек — как айва: цвета много, а внутри пусто

Шифу, один из старейшин монастыря «Черный лотос» и один из советников императора Поднебесной Цзяцина, в ожидании важного чиновника, тоже вхожего в покои императора, размышлял, расхаживая по комнате постоялого двора.

Он почти всегда, когда приезжал в Пекин, останавливался здесь, хотя это было неблагоразумно. Врагов мало не бывает, но необдуманных поступков часто бывает больше, чем врагов.

«Черный лотос», как и 'Белый лотос, как и все более-менее серьезные организации, призванные защищать Поднебесную империю, занимался не только поставкой монахов-воинов в армию и во флот, но и имел разветвленную шпионскую сеть. Разумеется, туда попадали самые способные ученики, закаленные в битвах, проверенные на преданность общему делу.

Шифу еще раньше императора Цзяцина узнал, что готовится заговор против маньчжурской династии Цин. Он сам был китайцем. Но дело есть дело. Смута редко приводит к благоденствию страны. Но если переворот состоится, то «Черный лотос» не должен остаться не у дел, а тем более подвергнуться гонениям.

Их монастырь главный. В нем хранятся тайные рукописи по овладению смертельной техники. Но ученик, способный освоить такие сложные приемы, рождается раз в пятьдесят, а может, сто лет. Сам Шифу немного владел тайной техникой. Но она требовала более сильной, чем у него, энергии и концентрации силы ци. Был еще один ученик, но он стал отступником, он свернул с пути монаха-воина.

Да, сейчас Шифу балансировал между двух огней. Но монастырь «Черный лотос» должен существовать и охранять свою святыню. Впрочем, о ней мало кто знал. Человек, в совершенстве владеющий такой техникой уничтожения, способен покорить мир.

Поэтому Шифу и заручился поддержкой императора — сделал так, чтобы Цзяцин ему доверял, и как мог, как позволяли обстоятельства поддерживал мятежников. Разумеется, тайно. Через того важного чиновника, которого сейчас ждал.

Шифу сможет в нужный момент встать на сторону того, кто придет к власти, и очернить того, кто останется не у дел.

Послышался скрип ступенек. Наверняка по лестнице поднимался его гость. Шифу давно приготовился к встрече: на столе стояли тарелки с рисом, рыбой и овощами и подогретое рисовое вино в маленьком кувшине с суженым горлышком.

— Ни хао, господин Сию. Очень рад вашему приходу, — сказал Шифу гостю.

— Приветствую вас, досточтимый. Благодарю вас за приглашение, — ответил господин Сию.

Они сели напротив друг друга. Хозяин поухаживал за гостем — проследил, чтобы тарелки его были полны, а фарфоровая чашечка наполнена вином. Сам Шифу, сославшись на то, что монахи не пьют спиртное, лишь подливал гостю. Впрочем, гость лишь мочил губы — он должен быть на высоте, дело того требовало, а вот ел господин Сию основательно, с аппетитом, что, конечно же, отметил Шифу. Да, не так прост этот господин. Они встречались первый раз, если не считать разглядывание господина Сию за ширмой у императора. Разговор продолжился.

— Дело, которому вы решили послужить, непростое, — начал Шифу. — Оно требует тщательно разработанного плана.

— И не только, многоуважаемый Шифу.

— Думаю, вас не так много и вам не хватает людей.

— Да, это правда, — ответил господин Сию, но просить не стал — неприлично так, в лоб.

— Что ж, — после некоторого раздумья, сказал Шифу, — мы дадим вам монахов-воинов нашего монастыря.

На самом деле Шифу давно всё продумал, но не подал вида.

— Но вы понимаете, что в случае провала никто не должен узнать, что рядом с вами сражались монахи-воины.

— Конечно, шицзунь, — ответил господин Сию.

На самом деле в случае провала монахи-воины должны перейти на сторону императора и уничтожить мятежников.

Шифу польстило обращение к нему как к уважаемому учителю. Но придется заставить замолчать и этого чиновника, и его сына Фенга, так, кажется, его зовут, — ради дела. А для начала можно немного припугнуть.

— Как здоровье вашей семьи, господин Сию? — Вопрос был вежливо-безобидным, но прозвучал он с такой интонацией, что господин Сию всё понял.

— Спасибо. Волею Неба всё хорошо, — поспешно, слишком поспешно ответил гость, и это не ускользнуло от Шифу, он нащупал болевую точку господина Сию.

Сию же решил сменить тему. Он не верил, что за ним следят люди императора Цзяцина.

— Недавно я заметил за собой слежку, — спокойно сказал он.

Шифу усмехнулся.

— За всем нужен пригляд, господин Сию. Поэтому и стоит наша империя тысячи лет — у нее хорошие защитники.

Господин Сию облегченно вздохнул, и это тоже заметил Шифу. Пусть думает, что он вне опасности и ему ничего не угрожает. Так лучше для дела.

— А почему вы нам помогаете? — неожиданно для Шифу спросил господин Сию. Причем прямо, в лоб.

— Я тоже китаец. И нас, монахов, тоже притесняют маньчжуры. Будет лучше, если империей станет править китайская династия, — немного подумав, ответил Шифу и закруглил беседу: — Завтра я уезжаю, господин Сию. Монастырь требует ежедневной заботы. Когда вы начнете, дайте знак — прикрепите на ворота вашего дома желтого дракона, и мои монахи-воины придут вам на помощь.

— Я и мои соратники благодарны вам, многоуважаемый Шифу. — Господин Сию встал, поклонился и вышел из комнаты.

Беседа состоялась, и Шифу остался доволен. При любом раскладе «Черный лотос» оставался главным при дворе, неважно, в чьих руках окажется власть.

Господин Сию задумчиво ехал в паланкине. На улицах Пекина было малолюдно — второй день шел дождь. Такое же пасмурное настроение было и у господина Сию. Беседа вроде прошла успешно, но смутное беспокойство терзало его. Уж очень неприятное выражение иногда мелькало в глазах Шифу. Даже злое. И от этого господину Сию было не по себе. Да, он, казалось, всё обдумал и подстраховался в случае неудачи, но всё в руках Неба, а Небо посылает испытания.

Дома господин Сию захотел поиграть с детьми, что в последнее время делал редко. Он поддался дочке и «проиграл» в вэйци — облавные шашки. Лан радовалась и хлопала в ладоши, вместе с ней радовался и Сию. Рядом с ними сидел Фенг и пытался подсказывать сестре, на что Сию понарошку сердился. Пришла жена с рукоделием в руках и тоже с интересом наблюдала за игрой, и тоже радовалась победе дочки. Сию ловил это простое счастье, стараясь запомнить каждое мгновение, стараясь впитать его в себя.

— Кажется, завтра дождя не будет, и мы поедем, как я и обещал, кататься за городом, — весело произнес он, глядя на родных.

— Да-да, папа, ты обещал! Я еду на своей лошади! — тут же закричала Лан, вскочила и забегала по комнате.

Фенг старался держаться солидно — он взрослый, но и его лицо светилось.

— Да, а Фенг будет за тобой присматривать.

— Конечно, Сию-гэ, — подтвердил, улыбаясь, Фенг.

— Пойду отдам распоряжение на счет завтрашнего пикника, — тоже улыбаясь, промолвила госпожа Чунтао. Она подумала, что у мужа всё хорошо, раз он так смеется.

Утром все встали рано. Грозовые тучи ушли на север. Солнце светило ярко и казалось, приглашало на прогулку.

Начались приятные хлопоты сбора на пикник — надо ничего не забыть, чтобы потом не сожалеть и чтобы остались только приятные воспоминания.

Наконец процессия, состоящая из четырех слуг, что несли паланкин, где сидела госпожа Чунтао и ее служанка, Ланы, что ехала верхом возле паланкина, Фенга, который тоже ехал верхом позади Лан, господина Сию, скакавшего впереди, и еще четырех слуг-охранников на конях выехала из ворот дома и направилась по улицам Пекина за город.

Лан ехала гордо, держала спину прямой и с превосходством посматривала по сторонам. Фенг наблюдал за ней и усмехался — когда-то и он ездил так же. Госпожа Чунтао любовалась видами из окна паланкина — осень постаралась раскрасить город и с любовью смотрела на детей.

Господин Сию испытывал прямо противоположные чувства: ему было и радостно, и беспокойно — совсем скоро всё может измениться.

За городом выбрали еще зеленую поляну, спешились. Слуги занялись приготовлением еды, дети стали дурачиться — скакать наперегонки, а родители смотреть на них.

— Лан, не гони! Успокойся. Дай лошади отдохнуть, — делал, улыбаясь, замечания господин Сию.

— Фенг, хватит уже! Слезайте с лошадей! — просила госпожа Чунтао совсем нестрого. — Скоро будем обедать.

Но когда дети сразу слушаются родителей!

Лан пришпорила лошадь и помчалась к ближайшим холмам. Фенг бросился за ней. Вскоре они скрылись из вида.

Сначала никто не забеспокоился, но когда дети не появились ни через десять, ни через двадцать минут, господин Сию сел на коня и в сопровождении слуг поскакал к холмам.

То, что он увидел, совсем его не обрадовало: Лан лежала на траве, всхлипывая, возле нее суетился Фенг. Лошади стояли рядом.

— Что случилось? — спросил господин Сию, спрыгивая с коня.

Он подбежал к дочери, наклонился и попытался поднять ее.

— Лан упала, Сию-гэ, — торопливо заговорил Фенг. — Ее лошадь испугалась, когда внезапно перед ней появилась лиса, и понесла.

— Папа, лошадь не виновата. Папа, мне больно.

— Где больно, Лан? Где? — спрашивал Сию, понимая, что случилось непоправимое. — Несите сюда паланкин. Быстро! — дал он команду слугам. — А ты, Цян, скачи в город, найди врача Ливея и привези его к нам.

Все двинулись обратно в город. Лан лежа ехала в паланкине с встревоженной госпожой Чунтао, Фенг ехал с опущенной головой — он чувствовал себя виноватым, он не уследил за сестрой, господин Сию клял себя.

Дома их уже ждал врач — невысокого роста, суетливый, с длинными пальцами на руках. От него пахло травами и снадобьями.

Лан немного успокоилась и задремала. Ее внесли в комнату и уложили на кровать.

Врач Ливей под присмотром госпожи Чунтао начал осмотр. Лицо его и так серьезное стало озабоченным.

— Девочке нужен покой. Я дам успокоительное, — сказал врач, обращаясь к госпоже Чунтао.

С господином Сию был другой разговор.

— Боюсь, что задет позвоночник. Она почти не чувствует ног. Будем наблюдать и надеяться на лучшее. Всё в руках Неба.

— Благодарю вас, доктор Ливей.

— Я заеду дня через два. Если девочке станет хуже, приезжайте за мной в любое время.

А на кухне слуги шептались:

— Лисица — это нехорошо, это дурной знак.

— Да, это, скорее всего, была лисица-оборотень — хули-цзин.

— Не к добру, не к добру.