Тайна «Соленоида» (Иллюстрации А. Сафонова)

Глава 2
Новый отдыхающий

Гарри Строкер с пыльником и чемоданом в руках вышел из вагона и спросил милиционера на привокзальной площади, как пройти в санаторий спортивного общества «Ракета». Разузнав дорогу, он пошел к стоянке такси, но передумал брать машину и отправился в санаторий пешком.

Санаторий оказался расположенным почти на самом берегу моря. Его главный фасад с величественными колоннами выходил на широкий бульвар, проходивший по берегу моря. В сильную бурю брызги разбивавшихся о прибрежные камни волн долетали до пальм, росших по краям бульвара.

Здание санатория утопало в пышной зелени деревьев, плюща и ярких цветов, насаженных в ящиках. Эти ящики, узкие и длинные, были расставлены везде, где только можно было их установить: и на подоконниках, и на карнизах, и на балюстраде веранды, и даже на перилах балконов.

Пройдя узкий двор, тоже засаженный цветами, Гарри поднялся по ступенькам широкого крыльца в просторный холл, откуда вели лестницы на второй этаж. Здесь сидела дежурная. Она вызвала главного врача. Тот поздоровался с Гарри, посмотрел путевку и повел нового отдыхающего по коридору.

— Поселю вас в самую солнечную комнату, — с довольным видом сообщил он Строкеру. — Это будет очень полезно для вашего организма. Малярия, как говорится, не любит солнечных лучей. Это на первом этаже. Вот сюда, пожалуйста…

Они вошли в довольно уютную комнату. Через широкое окно вливались потоки солнечного света и тепла. Стены сверкали белизной, паркетный пол, точно зеркало, отражал в себе человеческие фигуры, платяной шкаф, письменный стол, кровать, невысокую тумбочку в изголовье. Гарри выглянул в окно: оно выходило на цветники, за которыми лежал широкий бульвар, а еще дальше — море.

— Наверно, по вечерам на бульваре бывает многолюдно? — осторожно справился Гарри.

— Да, бывает, — подтвердил главный врач.

— Жаль, — вздохнул Гарри, опять окидывая комнату глазами. — Хорошая комната, светлая… Но я люблю рано ложиться спать, а шум толпы будет мешать мне…

— Хорошо. Покажу вам еще одну.

— Мне где потише, — заметил Гарри, выходя из комнаты.

Врач повел его в другое крыло здания, поднялся по лестнице на второй этаж и открыл одну дверь.

— Только здесь будет потемнее, — заметил он, пропуская Гарри в комнату, обставленную так же, как и первая.

— Ничего, ничего, — произнес Гарри, для вида быстренько оглядев комнату и подходя к двери, ведущей на балкон. Дверь была сверху донизу застеклена. Распахнув ее, Строкер вышел на балкон. На перильцах — ящики с цветами. Вокруг стояли деревья. Ближе всех рос могучий дуб. Его ветви протянулись так близко от балкона, что до одного сука можно было дотянуться рукой.

— Хорошо, эта подойдет, — сказал Гарри. Тишина, покой. Люблю.

Дня через два Гарри притащил в комнату свой велосипед, шедший багажом, смазал подшипники, проверил крепления и выехал на тренировку.

Проехав по центральной улице, он свернул на привокзальную площадь, купил в киоске свежие газеты и поехал прочь. Его путь лежал мимо стоянки такси, где в это время находилось несколько «Побед». Когда Гарри отъехал от стоянки метров на сто, одна из машин почтя бесшумно тронулась с места и покатила за велосипедистом. Ее номер был «16–20». Велосипедист незаметно посмотрел назад и прибавил хода. Машина тоже ускорила бег. Вот и окраина. Шоссе завиляло, уходя в горы.

Обгоняя «Победу 16–20» и велосипедиста, прошла одна машина, другая, третья… Навстречу тоже попадались то грузовики, то автобусы, то легковые машины. Выдавались такие моменты, когда на дороге не было видно ни одной машины, кроме «Победы», идущей далеко позади велосипедиста со скоростью около тридцати пяти километров в час. В таких случаях она вдруг набирала скорость и догоняла Гарри. Но не успевала она нагнать велосипедиста, как из-за поворота вдруг обязательно выныривала встречная машина. Или сзади кто-нибудь нагонял, и «Победа» с номером «16–20» начинала отставать от велосипедиста. Так продолжалось до тех пор, пока шоссе не выбежало в долину.

Здесь «Победа» нагнала Гарри и опередила его. Гарри посмотрел — в машине сидел Томпсон.

— Встретимся в девять вечера у памятника!. зычно крикнул Томпсон в боковое окошко и указал глазами на гранитный обелиск, стоявший метрах в двадцати от дороги. — Купи букет цветов и положи на могилу. Тебя просил об этом один русский приятель, у которого, как он думает, лежит здесь брат. Ко мне близко не подходи, пойдешь следом!

Все это Томпсон прокричал быстро и отчетливо, пока машина обгоняла велосипедиста. Правда, и позади, и впереди на шоссе мчались машины, но кому придет в голову, что водитель «Победы» за номером «16–20» переговаривается с велосипедистом, которого обгоняет? Гарри даже головы не повернул в сторону «Победы», а Томпсон лишь посигналил клаксоном, чтобы велосипедист не вздумал свернуть в сторону и не попал под колеса машины.

Вернувшись в санаторий, Гарри оставил велосипед в гардеробной, а сам пошел под душ. Ключ он оставил в замочной скважине для того, чтобы к нему не могли зайти, отперев дверь другим ключом.

Ночь на юге наступает быстро. Пошел восьмой час, а в парке, окружавшем санаторий спортивного общества «Ракета», уже стояла глубокая темнота. С балкона видны были только ближайшие деревья, освещенные снопами света, падавшего из окон.

Гарри, выйдя на балкон, вслушался в темноту, и опустился с балкона на землю, заросшую травой. Трава здесь, как еще днем приметил Гарри, была редкая и не сохраняла следов.

Вот и бульвар. Здесь столько народа, что легко можно затеряться в толпе гуляющих. Но лучше все-таки не выходить на бульвар, а выбраться из парка в безлюдный переулок. Не надо показываться на людях…

Пробираясь мимо цветников, Гарри вдруг вспомнил совет шефа иметь с собой букет цветов. Он совершенно выпустил из виду это дело. Впрочем, еще не поздно, цветочные киоски должны работать. А может быть, лучше нарвать цветов здесь, вот с этих клумб? Ведь цветочница может заметить его лицо и потом, при случае, опознать.

Гарри был еще неопытен и потому держал себя слишком настороженно, перестраховывал себя на каждом шагу. Поэтому он решил не покупать букета. Нарвав цветов с клумб, разбитых под окнами санатория, он перелез через железную ограду и очутился на безлюдной улице. Минут через пять он вышел на шоссе.

Вот показалась грузовая машина. Он поднял руку, но машина не остановилась. Через несколько минут на шоссе показался автобус. Он шел в том же направлении, куда направлялся и Гарри. Однако Гарри даже не попытался сесть в автобус. Более того, он спрятался за камни и переждал в укрытии, пока автобус не проехал.

Вообще-то он частенько будет ездить здесь на своем велосипеде: тренировка — дело необходимое для спортсмена, это всякий понимает. Но сегодня его не было в районе завода. Сегодня он очень устал и рано лег спать у себя в комнате, разумеется, в санатории. Если же сесть в автобус, то через два-три дня всем в городе станет известно, что сегодня ночью спортсмен Гарри Строкер зачем-то ездил к «Могиле пятнадцати». так называлась та могила, возле которой должна была состояться встреча с Томпсоном. Правда, букет цветов как будто бы оправдывал такую поездку. Но все же лучше будет, если его, Гарри, увидит меньше людей…

Увидав еще одну грузовую автомашину, Гарри вышел из укрытия и опять поднял руку.

— Подвезите, пожалуйста, до долины, — попросил он шофера, когда машина остановилась. Водитель посмотрел на букет и сказал:

— Садитесь.

Гарри сел в кабину и захлопнул за собой дверцу. Он ждал, что водитель начнет расспрашивать, куда Гарри едет, зачем везет цветы, кто он и откуда. Но шофер молчал, точно между ним и пассажиром началась игра в молчанку: кто кого перемолчит.

Еще днем, проезжая по шоссе на велосипеде, Строкер внимательно изучил окрестности завода и местность, по которой проходила дорога. Он заметил по левую сторону от шоссе, на самом берегу залива, двухэтажное здание, почти скрывавшееся за стеной кленов и тополей. На шоссе, в том месте, где от него шло ответвление в сторону этого здания, стоял столб с железной табличкой, на которой было написано: «Остановка «Гостиница».

Вот на этой остановке и решил сойти Гарри. Пусть шофер думает, что он, Гарри, живет в той гостинице или что приехал к девушке и привез ей букет цветов. От остановки автобуса до «Могилы пятнадцати» пять минут ходьбы…

Вот и могила. Монумент представляет собой высокую, в два человеческих роста четырехгранную пирамиду из гранита. Основание облицовано черным мрамором. На одной из мраморных плит высечено: «Здесь 3 ноября 1941 года пали смертью храбрых 15 советских моряков. Имена их неизвестны. Спите спокойно, дорогие товарищи. Вы были верными сынами Родины».

Ночь была лунная, надпись выделялась на мраморе четко. Гарри положил на гранитную ступень, ведущую к монументу, букет и огляделся. За шоссе простиралась степь. По эту сторону дороги, почти сразу же от памятника, начинался подъем в горы. Подошву той горы, возле которой находился монумент, сверху вниз исполосовали овражки и овраги, заросшие орешником, терном и другими кустарниками. Тут и там на склоне темнели силуэты отдельных деревьев. Кое-где чернели большие камни. Вероятно, это были остатки скал, свалившихся в незапамятные времена с вершины горы.

Вдруг в одном из оврагов сверкнул огонек, затем еще два раза подряд, а через некоторое время Гарри заметил и четвертую вспышку — Томпсон ждал его…

Гарри, оглядевшись, нет ли кого на шоссе, быстро пошел по направлению огоньков. Через полминуты он был уже в овраге, на том самом месте, откуда Томпсон сигналил. Но шефа здесь не оказалось. Где-то в зарослях дрока опять сверкнули огоньки: Томпсон звал за собой…

Так они шли с полчаса. Томпсон заставлял Гарри то спускаться в овраги, то подниматься на кручи, то продираться сквозь заросли кустарника, но ни разу не подпустил сообщника к себе на такое расстояние, чтобы можно было увидеть его. Томпсон оставался невидим для Гарри. Осторожный шпион, вероятно, опасался слежки за Гарри и старался запутать след. К такому выводу Гарри пришел неожиданно: он вдруг заметил, что второй раз пробирается по тому же оврагу, по которому шел минут двадцать назад. А может, это ему показалось, что место знакомое? Да нет, вот и камень, возле которого он проходил…

Огонек последний раз мелькнул вдали и пропал. Гарри пошел вперед. Наконец, путь ему преградил небольшой откос, заросший кустарником. Так, значит, где-то здесь должен находиться вход в убежище, где и скрылся Томпсон…

Пошарив в кустарнике, Гарри нашел вход. Он чернел большим овалом в откосе. Не раздумывая, Гарри шагнул в отверстие. Фонаря у него не было. Пошарив в кармане пиджака, он нашел листок бумаги, свернул из него жгут и зажег. Поднял над головой самодельный факел с колеблющимся от сквозняка пламенем — пещера. Узкая, низкая и длинная…

— Потушите свет, — прозвучал откуда-то спереди голос Томпсона. Гарри бросил бумажный факел на землю и затоптал огонь.

— За вами никто не следил? — опять послышался из темноты голос шефа. Может, заметили что-нибудь подозрительное?

— Нет, все обошлось хорошо, — ответил Гарри, оставаясь на месте. — Я соблюдал осторожность, господин Томпсон. Вышел из санатория через балкон в парк, а потом подъехал на попутном грузовике до остановки «Гостиница».

— Хорошо. Идите вперед и возьмите фонарик. Я пойду следом…

Впереди зажегся свет. Когда Гарри подошел ближе, то увидал на полу пещеры электрический фонарик. Он был включен. От него ложился на песчаном полу пещеры белый треугольник света.

Гарри поднял фонарик и пошел вперед, освещая путь. Очевидно, Томпсон шел не очень далеко позади, потому что минут через семь опять прозвучал его голос:

— Остановитесь.

Гарри послушно остановился. Осветил своды пещеры фонариком — сверху свешивались сосульки сталактитов. На ровном полу валялись тут и там осколки сорвавшихся с потолка каменных сосулек.

В это время подошел Томпсон. Он понял, что за Гарри никто не следит, и решил приступить к делу.

— Садитесь, — указал он Гарри на обломок сталактита. Сам сел на другой. Давайте пленку.

Гарри молча достал фотопленку со снимками чертежей и передал Томпсону.

— Деньги на ваш счет переведет Ленди, когда получит пленку. Вы отлично справились с делом, Гарри. Хвалю. Теперь надо выполнить еще одно небольшое задание, и я оставлю вас в покое.

— Какое задание?

— Нужно ликвидировать автора этого проекта, и Томпсон подбросил на ладони кассету с пленкой.

— Курганова?

— Да. Вы знаете его в лицо?

— Видал несколько раз… Но я не могу убить человека…

— Пустяки, Гарри. Он враг нашей с вами родины, а с врагами надо разговаривать решительно. Его лодка строится для того, чтобы топить наши торговые корабли. Русские хотят зажать нас в экономические клещи, блокировать. А. это для нас. катастрофа. Вы должны убрать с нашего пути Курганова — это решено. И решено не мной, а кое-кем стоящим повыше. Если откажетесь, тогда…. Томпсон развел руками, в одной из которых был фонарик… — тогда я… просто, не ручаюсь, что вы останетесь живы. Третьего выхода нет. Выбирайте… Вы молчите… Будем считать, что вы согласны. Советую познакомиться с ним, встретиться где-нибудь в ресторане и угостить вот этим… Одной крупинки вполне достаточно. Лучше всего в коньяк или вино. Смерть наступает через полчаса от паралича сердца. Не остается никаких следов.

И Томпсон, довольный, что Строкер «клюнул» на его ложь о «Соленоиде», передал Гарри крошечный пузырек, на дне которого перекатывались прозрачные горошинки.

— Где я найду его? — произнес, наконец, Гарри.

— В заводской гостинице, возле которой вы сегодня были. Он опять поселился в ней: я видал, как он шел туда с завода.

— Где мы еще встретимся?

— Только здесь. И лишь тогда, когда я прикажу. Но мы можем видеться каждое утро на пляже, что возле городской лодочной станции. Сигнализация. руками при плавании: взмах руками одновременно. тире, одной рукой — точка. Сложил руки над головой и ушел в воду вертикально — конец предложения. Нырнул вперед головой — запятая. Все, что понадобится передать, будем передавать лишь так. Никаких личных встреч и бесед. Вот вам на карманные расходы… Выходите первым…

Гарри засунул в карман пачку сторублевок и пошел к выходу. Белый овал света скользил по камням…

Томпсон вылез из пещеры лишь минут через двадцать после Гарри, да и то через другой, «запасной», выход. Вернувшись на квартиру, Томпсон проявил пленку, сделал снимки с помощью увеличителя и принялся изучать чертежи, разглядывая их через лупу. Чем больше он рассматривал снимки, тем больше хмурился.

— Ослы… — не выдержал, наконец, Томпсон. Лицо его исказилось от гнева…

На другой день утром Гарри пришел на берег, стал раздеваться. Томпсон покуривал, сидя в одних трусах на камне у воды. Заметив Гарри, он отшвырнул окурок в набежавшую волну и вошел в воду. Потом поплыл.

Строкер, делая вид, что его нисколько не интересуют купающиеся, — на берегу и в море было несколько десятков курортников, — тоже стал купаться. Шеф между тем телеграфировал ему: «Сегодня в девять вечера на старом месте».

Точно в назначенный срок Гарри пришел в пещеру. Не успел он появиться, как из-за поворота пещеры показался Томпсон. Он молча уселся на обломок сталактита. Луч от фонаря упирался в камни под ногами и, отражаясь, освещал фигуры людей.

Наконец Томпсон нарушил молчание:

— Эти чертежи не имеют ничего общего с подводной лодкой. Нас обвели вокруг пальца, подсунули дребедень.

Томпсон кипел от негодования, но сдерживал себя. Огромный опыт шпионажа говорил ему, что предстоит серьезный поединок с каким-то пока еще неизвестным противником, который, без сомнения, уже вмешался в игру, затеянную им, Томпсоном. Раздражение, гнев, злость — плохие советчики. Надо сдерживать себя, рассуждать спокойно. Противник оказался куда хитрее и опытнее, чем представлялось вначале. Ну что же, придется изменить тактику, перейти пока к обороне и на время затаиться. Неудачи неизбежны в каждом деле, особенно в таком, как это. Раз не удалось, два не удалось, а третья партия, может быть, и будет выиграна.

Как видно, придется бросить солидные силы на охоту за чертежами. Прежде всего следует вызвать Галину, чтобы узнавать о каждом шаге Курганова. Она же поможет и чертежи выкрасть, если они находятся у изобретателя. Но на нее одну нельзя надеяться. Курганов и его приятели могут обмануть ее. Теперь надо действовать иными методами: брать не наскоком, а длительной осадой. Необходимо опутать Курганова крепкой сетью слежки и наступать на него сразу с нескольких позиций: где-нибудь удастся пробить брешь и прорваться к чертежам.

Все-таки интересно: кто заменил чертежи? Сам Курганов? А может, это проделал Захар Бессмертный? Судя по характеристике, которую дала ему Галина еще в Авророполе, Бессмертный. стреляный воробей. А что, если Курганова охраняет кто-нибудь из контрразведчиков? Нужно быть начеку, изучать противника. Прежде всего необходимо перебраться на такую работу, которая давала бы возможность разговаривать с инженерами и рабочими кораблестроительного завода. Это позволит все время быть в курсе событий на заводе, выведывать секреты о «Соленоиде», следить за Кургановым. Куда же устроиться на работу, чтобы иметь такие возможности и в то же время не возбуждать подозрения?

Томпсон вернулся домой. Строкеру он велел дожидаться особого приказа. Томпсон решил использовать его в самый опасный и критический момент. На другой день, проезжая по шоссе (он отвозил какого-то толстяка на завод), Томпсон встретил на дороге автобус. Это был автобус городской автоколонны, где работал Томпсон. За рулем сидел Балабин. Балабин весело помахал Томпсону рукой и промчался мимо. Томпсон, которого в автоколонне знали под фамилией Криница, редко встречался с Балабиным, но все же они были знакомы. Томпсон знал, что Балабин любит выпить. Вот и сейчас навеселе.

Внезапно у шпиона мелькнула мысль: занять место Балабина! Ведь на этом автобусе ездят работники судостроительного завода. Значит, можно, не вызывая подозрения, слушать их разговоры, знакомиться с полезными людьми. Прекрасная идея! И с людьми будешь иметь связь, и место безопасное. Но вот как занять место Балабина? Ведь он не собирается увольняться. И здоров как бык: смерть от паралича сердца лишь вызовет подозрение… Правда, он много пьет водки… Разве это использовать? В пьяном виде чего только не натворит человек… Может и со скалы сорваться. Всякое бывает…