19

«МишельФукоГюнтерГрассСловаИВещиКолыбельная

ТомасПинчонМэйсонэндДиксонРичардФордСьюзенЗонтаг

ФиннКоллинБентЙенсенАнатомияНенависти

ПоследняяВалькирияСынВетраАртуроПересРеверте

МарсельПрустСнегопад…»

Поток читаемых Йоном заглавий книг и имен авторов полностью заглушил воспринимаемые Томом и Катериной сигналы, поступавшие от тех, кто направлялся к усадьбе. Катерина открыла глаза и резко повернулась к нему.

— Прекрати! — потребовала она с досадой в голосе.

Йон посмотрел на нее с изумлением. Однако через мгновение понял, что возмутило девушку, и удивление в его глазах тут же превратилось в виноватое выражение, и он поспешно устремил взор в пол.

Катерина вновь зажмурилась и попыталась сконцентрировать внимание, однако ничего не смогла уловить. Что бы это значило? Незваные гости остановились или же находились на полпути между двумя табличками? Насколько удобно было воспринимать что-то на расстоянии, настолько же досадно — не видеть того, что на самом деле происходит.

Катерина вскочила с дивана и побежала через все комнаты к входной двери, однако выйти во двор не смогла, завозившись с тремя замками. Когда наконец ей это удалось, Йон и Том были уже рядом с ней.

Оказавшись на улице, все трое поспешили к дороге. Йон оказался проворнее Катерины и Тома и немного их опередил. Добежав до первого поворота, он резко остановился. Когда Катерина и Том наконец догнали его, они увидели серый «лендровер», двигавшийся задом в противоположную от них сторону. Из-за теней деревьев, падавших на машину с обеих сторон, невозможно было рассмотреть, кто в ней находится или хотя бы сколько человек. Катерина хотела было погнаться за автомобилем, однако Йон удержал ее, обняв за плечи.

— Одного своего они подобрали, — сообщил Йон. — Он вышел из-за тех деревьев, слева. Вполне может быть, что где-то поблизости остался еще кто-нибудь.

Катерина стала вглядываться в чащу деревьев, однако густая хвоя мешала рассмотреть что-нибудь дальше двух метров от дороги. Автомобиль уже исчез из поля их зрения, однако шум мотора все еще слышался. «Лендровер» удалялся на большой скорости.

— Ты номер успел рассмотреть? — Катерина посмотрела на Йона.

Он покачал головой:

— Только буквы «ТХ», а дальше не помню.

— Пойду принесу свое ружье, — сказал Том и побежал в сторону дома, прежде чем Йон и Катерина успели отреагировать на его слова.

— Как выглядел человек, которого ты видел? — спросила Катерина. — Ты его узнал?

— Нет, — с уверенностью сказал Йон. — Какой-то маленький и тощий, одет как охотник, ну, там, в шляпе и все такое.

— А оружие у него было?

— Возможно, я не видел.

Он сделал несколько шагов по дороге и стал всматриваться в лес. Несколько минут Йон и Катерина стояли без движения и прислушивались, однако, кроме шума ветра в кронах деревьев, ничего не услышали.

— Мне жаль, что я все испортил, — сказал наконец Йон. — Все еще не могу привыкнуть, что можно выдать свое присутствие, просто читая что-нибудь. Всю жизнь я полагал, что чтение про себя — глубоко личное занятие, что подобным образом можно удалиться от всех и остаться наедине с самим собой в некоем замкнутом пространстве. А на самом деле оказывается, что я в это время громогласно вещаю, как некая радиостанция.

— Радиостанция, у которой бесконечно мало слушателей, — сказала Катерина. — Большинство может за всю свою жизнь ни разу не столкнуться ни с одним улавливающим.

— Верно, однако и улавливающие умеют превосходно прятаться. — Йон с улыбкой кивнул в направлении дома. — Да, я знаю, что Том — особый случай. — Он внезапно перестал улыбаться и внимательно посмотрел на Катерину. — Весьма, я бы даже сказал, особый. Вопрос лишь в том — можем ли мы ему верить?

— А разве у нас есть выбор?

Йон тряхнул головой и развел руками.

— За последнюю неделю мне пришлось услышать столько самых невероятных вещей, что все, рассказанное им, похоже на правду, — сказал он и снова посмотрел в сторону деревьев. — По крайней мере, это хоть как-то объясняет большую часть из того, что произошло, в том числе с Лукой. Эх, если бы я знал обо всем этом раньше.

Катерина заметила, что, говоря это, Йон сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Самым невероятным мне кажется то, что Лука никогда ничего об этом не рассказывал, — сказала она. — Даже Иверсену…

Йон поднял руку, призывая ее умолкнуть. Со стороны деревьев послышался треск веток, как будто кто-то пробирался сквозь кусты. Йон сделал еще несколько шагов и оказался у самого края дороги; Катерина подошла к нему. Они уже вполне явственно различали силуэт какого-то человека, направлявшегося прямо к ним. Им было слышно, как он пыхтит от напряжения, продираясь сквозь сплетенные ветки.

Наконец из тени деревьев на обочину дороги вышел красный как рак и запыхавшийся Том. Под мышкой у него было охотничье ружье.

— Ничего, — сказал он, немного отдышавшись. — Если там кто и был, то уже ушел. — Он протянул ружье Йону, а сам принялся вынимать листики и еловые иглы из своей густой шевелюры и окладистой бороды.

Ни у Катерины, ни у Йона не было ни малейшего желания возвращаться в темную комнату. Когда они неторопливым шагом направились к дому и припаркованным во дворе машинам, Том заметно отстал. Несмотря на то что на улице было прохладно, Катерине на свежем воздухе нравилось куда больше, чем в душной и затхлой атмосфере, царящей в доме.

— Это были они? — спросил Йон, когда они дошли до лужайки во дворе, а Том, хоть и не сразу, нагнал их.

— В таком случае я был сегодня к ним ближе, чем когда-либо раньше, — сказал Том и потянулся за своим ружьем.

Йон вручил оружие его законному владельцу, который тщательно протер ствол и начал аккуратно счищать пыль и соринки с приклада.

— По дороге за вами никто не следил? — поинтересовался Том, не прерывая своего занятия.

Йон покачал головой:

— Я никого не заметил.

— Странно, что они появились здесь именно сегодня, когда вы приехали. — Том искоса взглянул на Йона и Катерину: — А кто-нибудь знал, куда вы направляетесь?

— Иверсен и По, — ответила Катерина.

— А еще мой приятель-компьютерщик, — прибавил Йон.

— Вы им доверяете?

Катерина и Йон дружно кивнули.

Том обвел взглядом ветхие постройки и, едва слышно вздохнув, спокойно сказал:

— А сейчас я хочу, чтобы вы ушли.

Катерина и Йон переглянулись.

— Может, нам стоит еще ненадолго остаться на случай, если они надумают вернуться? — предложил Йон.

— Спасибо, не надо, — ответил Том, делая шаг назад. — Я сам справлюсь, как справлялся двадцать последних лет. Просто оставьте меня одного.

Старик спокойно стоял к ним лицом, по-прежнему держа свое ружье под мышкой, однако Катерина не могла отделаться от чувства, что в словах его содержалось нечто большее, нежели просто вежливая просьба. И хотя Том полностью владел своим голосом, однако тело его было напряжено, а глаза настороженно подмечали каждое движение гостей.

— Но… — попытался было возразить Йон, однако Катерина остановила его, положив руку ему на плечо.

— Поехали, — тихо сказала она и, обращаясь к Тому, прибавила: — Спасибо тебе за все, Том. Ты сегодня сообщил нам важные сведения, и мы постараемся воспользоваться ими наилучшим образом. Разумеется, я надеюсь, что мы еще встретимся. Если Теневая организация и впрямь решила перейти в наступление, у нас каждый человек будет на счету.

Том кивнул, и в его голубых глазах, которые внимательно следили за садившимися в свой автомобиль гостями, появилась неуверенность. По мере того как «мерседес» отъезжал, Катерина смотрела на старика в зеркало заднего вида. Том Нёрресков какое-то время стоял на лужайке перед домом, провожая их машину взглядом, затем резко повернулся и поспешил к жилой пристройке.

— Легкий приступ паранойи, верно? — сказал Йон, когда они проехали лес.

— Шестнадцать лет, проведенных в одиночестве в таком месте, пожалуй, и меня сделали бы странной, — сказала Катерина и тут же добавила: — Я имею в виду, еще более странной.

Обратная дорога в Копенгаген прошла в молчании. Катерина понимала, что будет лучше, если Йон самостоятельно усвоит полученную информацию; сама она все это время наблюдала, не преследуют ли их какие-нибудь машины. Тем не менее ни «лендровера», ни каких-либо иных подозрительных автомобилей до самого Копенгагена так и не появилось, и когда Йон и Катерина, миновав типовые многоэтажные дома, въехали наконец в центр города, настроение у них значительно повысилось.

Когда они поравнялись с «Libri di Luca», Йон остановил машину и заглушил мотор, однако остался сидеть за рулем.

— Думаю, сейчас мне необходимо немного подумать, — извиняющимся тоном произнес он, глядя на свою спутницу.

— Разумеется, — с пониманием сказала Катерина. — Не спеши. Если тебе что-то понадобится от меня, только скажи. — Через стекло она увидела внутри магазина По, который направлялся к витрине. — Вот только что нам сказать остальным? — Она взглядом указала на По, который в этот момент, приблизив лицо к стеклу, внимательно их разглядывал.

— И я сейчас думаю о том же самом, — признался Йон. — Вполне очевидно, что стремление моего отца из всего делать тайну пользы не принесло. Так, может, нам теперь стоит выложить карты на стол и рассказать все? — Он пожал плечами. — Может, это заставит кого-нибудь себя выдать, если, конечно, в Обществе библиофилов и вправду есть крот?

Катерина кивнула.

— Сегодня же вечером съезжу в больницу навестить Иверсена, — сказала она. — И расскажу ему все, что нам удалось узнать. Думаю, мы обязаны его первого обо всем поставить в известность.

— Прекрасно, тогда Кортманна мы сможем проинформировать завтра, — с видимым удовлетворением произнес Йон.

Катерина попрощалась и вышла из машины. Йон завел мотор «мерседеса», однако, как отметила про себя девушка, не уехал, пока не убедился, что она вошла внутрь магазина.

— Ну и что? — спросил По, едва она прикрыла за собой дверь. — Что там было?

Катерина огляделась по сторонам, желая убедиться, что в зале нет покупателей.

— За всем этим стоит не он, — сказала она. — Больше я тебе сейчас сказать не могу.

— Ох, да ладно тебе, Катерина, — разочарованно произнес По. — Расскажи — какой он? Я ведь, между прочим, все к чертям забросил и примчался сюда тебя подменять.

Катерина вздохнула. Она описала По Тома Нёррескова и его одинокое существование на хуторе, однако ни словом не упомянула ни о Теневой организации, ни о связях отшельника с Лукой.

— Мерзкая тварь, — пробормотал По, когда она закончила свой рассказ, игнорируя уговоры вспомнить еще какие-нибудь подробности. — Хотелось бы знать, чем на самом деле он занимается на этом грёбаном хуторе посреди навозной жижи.

Катерина не стала комментировать эти слова По, увидев, что в магазин входит покупатель.

Всю оставшуюся часть дня она старательно избегала вопросов По и даже отправила его домой до закрытия, чтобы немного побыть в одиночестве. Заперев наконец магазин, Катерина села на велосипед и покатила в «Ригсхоспиталет». По дороге она купила пиццу с пеперони, пахнущую так, что, когда Катерина шла по больничным коридорам, все встречные оборачивались и с завистью смотрели ей вслед.

Иверсен выглядел уже совершенно поправившимся. Он сидел на кровати, выпрямив спину, и, как только Катерина вошла в палату, лицо его расплылось в широкой улыбке. А когда Иверсен увидел, что она принесла пиццу, он и вовсе громко и радостно рассмеялся.

— Правда, я только что поел, — заметил он. — Если, конечно, можно назвать едой то, чем нас тут кормят. Или, скорее, правильнее было бы сказать, питают. — Он похлопал себя по животу, наполовину прикрытому одеялом. — Однако для пиццы с пеперони место здесь всегда найдется.

Вонзив с аппетитом зубы в пиццу, он принялся за любимое кушанье; Катерина в это время рассказывала о совместной с Йоном поездке и о том, что поведал им Том Нёрресков. Несколько раз ей приходилось прерываться: Иверсен был настолько поражен, что пища попадала ему не в то горло, и он начинал мучительно кашлять. Тем не менее он выслушал все до конца, а сам тем временем покончил с пиццей.

— Я всегда знал, что у Луки есть свои маленькие тайны, однако то, что я сейчас услышал, превосходит все мои самые смелые фантазии. — Проглотив последний кусочек пиццы, он задумчиво вытер рот. — На меня что же, действительно нельзя положиться?

— Конечно же можно, — заверила его Катерина. — Просто иной раз тебя подводит твоя открытая душа.

Иверсен покачал головой:

— Если бы я только что-то знал. Я был бы тогда гораздо осторожнее и, вполне вероятно, смог бы помочь Луке!

Катерина взяла старика за руку. Она оказалась сухой и горячей.

— Ты и так ему немало помогал — и как друг, и как коллега. А это именно то, в чем он тогда так нуждался.

Иверсен пожал плечами.

— Теперь мы этого уже никогда не узнаем, — со вздохом сказал он и прибавил: — Вообще-то я рад, что вы решили все мне рассказать. Но как вы сами считаете, стоило ли это делать? А вдруг я случайно выдам, что мы подозреваем о существовании Теневой организации?

Катерина сжала его руку.

— Теперь о ней следует известить всех в Обществе, — серьезно сказала она. — Если мы действительно собираемся вести борьбу, то об этом должен знать каждый.

Несколько минут они сидели молча, держа друг друга за руки.

— Как же я был слеп! — с горечью в голосе произнес наконец Иверсен. — Теперь многое становится на свои места. Исключение из Общества Тома, реакция Луки на самоубийство Марианны, отказ его от Йона. Невероятно, как этому маленькому человеку удавалось хранить столько больших секретов.

— У него была отдушина в лице Тома, — напомнила Катерина.

— Да, Том, — задумчиво повторил Иверсен и покачал головой. — Здорово же они нас дурачили.

— Однако не стоит забывать, что ставки были слишком высокими, — заметила Катерина.

— Нам нужно вернуть Тома, — решительно заявил Иверсен. — После того как мы поступили с ним, нам просто необходимо позаботиться о его реабилитации. — Он стукнул кулаком по одеялу. — Кроме того, он нам нужен. Кто лучше него может помочь нам противостоять Теневой организации? Он ведь уже имеет огромный опыт в этом деле.

— Думаю, не стоит особо рассчитывать на то, что он согласится покинуть свой хутор, — сказала Катерина. — Он уже привык только о самом себе заботиться. Я совсем не хочу упрекать его за это — в особенности после всего, что выпало на его долю.

— Да, но должны же мы что-нибудь для него сделать.

— Лучшее, что мы можем, это оставить его в покое, — твердо сказала девушка.

— Без него нам будет очень сложно убедить остальных. — Иверсен посмотрел на Катерину: — Как думаешь, поверит ли Кортманн или, к примеру, Клара нашим объяснениям? Не захотят ли они, чтобы Том лично подтвердил достоверность всей этой истории?

— Им придется это сделать, — заявила девушка. — Кроме того, они прислушаются к словам Йона. Ведь все происшедшее в наибольшей степени затронуло именно его интересы. Том в каком-то смысле сам избрал свою судьбу. Йона же этой возможности лишили. Правда, кто знает, чем бы все обернулось, если бы он тогда остался с Лукой?

— Как он все это воспринял? — с тревогой поинтересовался Иверсен.

— С учетом всех обстоятельств, на удивление спокойно, — ответила Катерина. — Трудно сказать, что именно он чувствует. В этом отношении он похож на Луку — тоже прекрасно умеет хранить все свои секреты. Думаю, злится, что в свое время от него утаили правду.

— Мы все оказались точно в таком же положении, — сказал Иверсен. — Не очень-то приятно ощущать себя непосвященным, независимо от того, оправдано это или нет. Может, как раз данное обстоятельство и дает нам шанс воплотить в жизнь мечту Луки — вновь объединить Общество библиофилов.

— Но среди нас по-прежнему могут быть изменники, — заметила Катерина.

— Верно, — согласился Иверсен. — Фактически, сейчас это гораздо актуальнее, чем когда бы то ни было. Тем более пришло время изгнать их из наших рядов, так сказать, стрясти гнилые плоды с дерева. И для этого нам понадобится помощь всех. В том числе Йона.

— А как же Кортманн?

— Кортманну и Кларе придется зарыть топор войны! — с возбуждением произнес Иверсен. — Обещаю лично позаботиться о том, чтобы они взялись за лопаты!

Катерина услышала, что звуковые сигналы кардиографа стали громче и чаще, и успокаивающе похлопала старика по руке:

— Успокойся, Иверсен, так ты переполошишь всю больницу.


Открывая «Libri di Luca» на следующее утро, Катерина впервые задумалась о том, что содержимое полок всех стеллажей в магазине не всегда использовалось исключительно во благо. До этого она воспринимала продажу книг как чрезвычайно достойное и даже почетное занятие, конечной целью которого является просвещение людей и получение ими удовольствия от чтения. Теперь же у нее возникло такое чувство, что она стоит за прилавком чуть ли ни оружейной лавки. Ведь существовали люди, которые могли употребить проданные ею книги для того, чтобы принести кому-то вред. Разумеется, она и раньше знала, что риск этого всегда существует, однако лишь сегодня ей впервые стало абсолютно ясно, что делается это умышленно и при этом организованно.

Новые мысли невольно заставляли девушку внимательнее присматриваться к входившим в букинистическую лавку покупателям. В какой-то момент Катерина даже поймала себя на том, что за некоторыми из них она ходит чуть ли не по пятам, стараясь ни на миг не упускать их из виду. Для сбора информации о поведении посетителей она также в полной мере использовала свои способности. Если же кто-то из них казался девушке подозрительным, она старалась позаботиться о том, чтобы этот человек потерял интерес к чтению и как можно скорее покинул магазин.

Во второй половине дня позвонил Йон. Все еще пребывая в настороженном состоянии, Катерина с первых же его слов почувствовала: что-то случилось.

— Как дела у Иверсена? — осведомился Йон.

— Его выпишут сегодня или завтра, — ответила Катерина и стала описывать свой визит в больницу накануне вечером. Однако по коротким замечаниям Йона она довольно скоро поняла, что мысли его занимает вовсе не ее рассказ.

— У тебя что-то не так? — спросила она после того, как оба они некоторое время хранили молчание.

На другом конце провода послышался короткий нервный смех.

— И да, и нет, — сказал Йон. — Мне нужно… точнее, меня вынуждают принять решение.

— Да? — Катерина затаила дыхание. В мозгу у нее замелькали сценарии развития событий — один страшнее другого. Что это за решение? По поводу «Libri di Luca»? Йон все-таки решился продать магазин, чтобы избежать открытой борьбы с Теневой организацией? А может, его запугали? Или же купили?

Йон откашлялся и спросил:

— К кому следует обратиться, чтобы меня активировали?

Загрузка...